Текст книги "Избранное: Динамика культуры"

Прием, который обосновывается в настоящей работе, есть реализация нескольких принципов, но только представленных в сжатом виде и сведенных в таблицу. Мы обнаружили, что два культурных порядка, африканский и европейский, полностью независимые друг от друга в своем изначальном состоянии и до сих пор в значительной степени сохраняющие свою культурную обусловленность, встречаются, взаимодействуют и в столкновении друг с другом производят третью культурную реальность. Мы сохраним верность этому принципу, когда в таблице будем распределять все наши аргументы по трем колонкам. В первую колонку (колонку «А», как мы можем раз и навсегда ее обозначить) мы будем записывать все, касающееся европейского влияния, интересов и намерений. Мы зафиксируем там принципы белой политики, идеалы миссионеров, цели предприятия, лозунги и реальные намерения поселенцев в их отношении к любой конкретной проблеме, будь то земля, рабочая сила, колдовство, питание или промышленность. В колонку «B», которая будет озаглавлена «Процессы культурных контактов и изменений»{70}70
  В некоторых своих рукописях Малиновский иногда обозначал эту колонку как «Феномены контакта и изменений». Я выбрала приведенный в тексте вариант названия как более динамичный. – Прим. Ф. М. К.


[Закрыть], мы введем то, что имеет отношение к процессам и видам деятельности, в которых белые и черные непосредственно встречаются, сотрудничают и влияют друг на друга. В колонку «С» мы поместим данные о сохраняющихся формах традиционных институтов, воспоминаниях и легендах о прошедших временах, – но лишь постольку, поскольку они выступают в качестве сил, действующих в современной жизни. Эта колонка отличается от предыдущей тем, что она содержит такие элементы африканской жизни, которые официально не признаются белой администрацией, и такие процессы – очень часто «загнанные в подполье» сильным внешним давлением и внутренними силами сопротивления, – в которых продолжается старая африканская жизнь. Например, нам следует расположить здесь верования, практику и этические влияния, связанные с почитанием предков в том виде, в каком они обнаруживаются даже в христианских сообществах. При обсуждении землевладения и экономической деятельности нам придется ввести в данную колонку свидетельства об остатках старого обычного права, полностью игнорируемого европейским правом и управленческой машиной или даже временами противоречащего принципам, отмеченным в качестве воздействующих на туземную культуру и помещенным в колонке «А».

Образец схемы, применяемой при анализе культурных контактов и изменений

Чтобы окончательно прояснить нашу аргументацию, было бы полезно присовокупить дополнительную колонку, назовем ее «D», содержащую реконструкцию условий, существовавших до европейского влияния, – в настолько точном виде, насколько возможно этого достигнуть научным путем, подразумевающим проверку. Коль скоро для антрополога эта задача имеет существенное значение, колонка «D» составляет закономерную часть нашей обзорной схемы. В то же время важно понять, что она никогда не может быть результатом фактического наблюдения и что надежность представленных в ней данных – совершенно иного порядка, чем в других трех колонках. Это происходит потому, что в колонках «А», «В» и «С» полевой исследователь помещает описания фактов, реально наблюдаемых. В колонке «D» он может только обнародовать свое мнение по поводу того, что с наибольшей вероятностью могло существовать в предшествующую эпоху.

Наконец, в некоторых случаях было бы уместно добавить еще одну рубрику. В колонку «Е» мы можем внести сведения о новых силах спонтанной африканской реинтеграции или реакции. Сюда могут войти данные о таких феноменах, как африканский расизм, местный национализм и переинтерпретация племенного патриотизма. Подобные факты, как мы уже имели случай утверждать, должны рассматриваться антропологами. Будет правильным методологическим приемом отделение их как от явлений совместных изменений и культурного контакта, записанных в колонке «В», так и от архаических элементов, занесенных в колонку «С»{71}71
  В некоторых записях, сделанных в Йельском университете, Малиновский предложил дальнейшее усовершенствование данной схемы, а именно, добавление к «А» еще одной, боковой, колонки, в которой можно провести различие между западными намерениями в том виде, в каком их формулируют в Европе, с одной стороны, и западной политикой, как она видоизменяется в ходе реализации в Африке – с другой. – Прим. Ф. М. К.


[Закрыть].

Коль скоро мы разрабатываем метод как анализа, так и наблюдения и практического доказательства, который основан на наборе принципов и может быть представлен в виде схемы (см. ниже), лучше всего, вероятно, было бы продолжить наши рассуждения, обратив внимание читателя на прилагаемые таблицы. С левой стороны (см. таблицу I) изложены принципы, разработанные нами в ходе предшествующего обсуждения проблемы. Каждому из них будет соответствовать определенное практическое правило, которое в то же самое время составляет применяемое в полевой работе методологическое правило, руководящий принцип для ведения любой дискуссии и способ разбора любого свидетельства, который может использоваться практиком. Как и в случае с любыми разумными правилами метода, те, что расположены с правой стороны (см. таблицу II), могут быть непосредственно преобразованы в форму схемы.

Несмотря на то что смысл принципов сейчас уже должен быть совершенно ясен, тем не менее одно из двух понятий, встретившихся в новой формулировке, все же можно кратко определить, и в подобном определении мы подытожим и еще раз в сжатом виде представим суть предшествующей дискуссии.

Так, в нашем первом принципе мы резюмировали необходимость трехстороннего подхода и подчеркнули тот факт, что каждая из трех основных фаз, наблюдаемых в культурной реальности Африки, обладает автономной культурной обусловленностью. То, что мы имеем в виду, говоря эту последнюю фразу, сейчас станет понятно. В нашем критическом обсуждении, приведшем нас к отказу от представления культурных изменений в качестве интегрального целого, а также при выработке доказательств того, что процесс передачи со стороны европейцев столь же важен, сколь и процесс принятия со стороны африканцев, мы постоянно сталкивались с фактом наличия особого культурного детерминизма. Это означает, что имеются такие факторы и силы, которые подталкивают человека, индивидуума и коллектив поступать специфическим для каждой данной культуры способом в тех вопросах, которые не только выходят за пределы чисто биологических импульсов и непосредственного влияния окружающей среды, но и видоизменяют их. Каждая культура в ходе своей исторической эволюции развивает системы знания, создает набор представлений о ценностях – экономических, социальных и эстетических – и, наконец, что не менее важно, формирует верования и убеждения, основанные на сверхъестественном откровении. Каждая культурная ценность, или императив, определяет, что служит руководством к действию в таких основополагающих вещах, как приверженность определенным типам еды и питья, ответ на половые побуждения и желание семейной жизни, чувство юмора и способность отличать правильное от неправильного, тип и подбор развлечений, объекты, рассматриваемые в качестве культурных ценностей. Цели физического усилия и социального соревнования отличаются столь же значительно, сколь общество охотников за головами и каннибалов от тоталитарного государства, европейской националистической власти, демократии или африканской монархии. Даже в нашей собственной недавней истории, в истории Европы, мы относились к рабству и крепостничеству как к естественным институтам и неотъемлемому элементу Божественного плана вселенной, мы сжигали ведьм, мы убивали магометан во время крестовых походов и вели кровавые войны из-за религиозных идеалов. От всего этого мы отреклись как от чрезмерного варварства и дикости.

Важно понять, что именно сейчас в африканском мире, мире изменений и контактов, существуют три основных типа культурной обусловленности. Члены западной цивилизации подчиняются одному набору предпочтений, идеалов, положений кодекса чести и экономических ценностей. То, что этот кодекс ценностей, обычаев и идеалов не в полной мере гармонизирован, специально подчеркнуто в одном из принципов, помещенном под номером 4 в нашей таблице. Но этот кодекс как целое настолько существенно отличается от африканских племенных кодексов в их экономических и технических следствиях, в их политическом механизме, номинально основанном на христианских принципах, но связанном с нашей капиталистической экономикой и империализмом, что ему следовало бы выделить специальное место в нашей таблице и в нашем рассуждении. Эта европейская цивилизация, как отражено в нашем принципе номер 3, также играет и другую роль в целостном процессе, потому что она есть действующий и динамичный фактор изменений.

Что касается африканских культур, то очевидно, что относиться к ним как к одной объединенной системе невозможно. Расхождения между исламскими обществами в Западном Судане, готтентотами, баганда, бушменами и пигмеями Конго столь значительны, что включение их в одну и ту же категорию выставило бы на смех все обобщение. Таким образом, при рассмотрении каждой области специальное обсуждение будет необходимо там, где мы сталкиваем европейское воздействие с реакцией со стороны племенного общества. Но при этом остается один фундаментальный факт: в каждом случае мы должны соотносить западное влияние с определенной племенной культурой. Здесь антрополог должен методично разъяснять всем тот элементарный, но игнорируемый в ходе истории факт, что во всех попытках контактировать с африканской частью человечества европеец имеет дело не с tabula rasa[11]11
  Чистый лист, чистая доска (лат.). – Прим. пер.


[Закрыть], не с неоформленным пластичным материалом, который можно использовать для целей духовного подъема или трудовой деятельности, для нужд налогообложения или морального исправления вне связи с существующей культурной конституцией. То утверждение, что живущие в племенном обществе африканцы подчиняются особому, их собственному, культурному детерминизму, означает, что для того, чтобы привить им или новые привычки в питании, или новые методы в сельском хозяйстве, или новые уставы и законодательство, мы должны заместить определенные культурные реальности иными культурными реальностями, и что если данный процесс осуществляется без внимания к существующим силам, то это может привести просто к дезорганизации и конфликту. Отношение к колдовству, стремление немедленно обратить туземцев в христианство, тенденция давать африканцу образование без понимания того, что именно это образование разрушает в его жизни, что оно несет в себе касательно гражданства и возможностей, трактовка лоболы как «дикого обычая продажи невесты» – все это без исключения есть примеры полного игнорирования действующими агентами принципов африканского культурного детерминизма.

В нашем анализе жизнестойкости африканских институтов, в нашем поиске оснований и причин этого феномена мы пришли к выводу, что старый культурный порядок Африки испытал глубокое аффективное воздействие, что в некоторых случаях на смену ему пришла чистая анархия, но что повсюду, где есть живые и процветающие африканцы, живущие племенной жизнью или отошедшие от племенного уклада, туземная система социальных, экономических и правовых факторов и ценностей все еще остается источником силы и вдохновения для туземца. Здесь, опять-таки, ряд примеров – сохранение лоболы в большинстве отошедших от племенного уклада общин в Южной Африке, тот факт, что образованные африканцы выступают в защиту власти вождя у бунга Транскея, или же то, что африканец должен полагаться только на свою собственную экономическую организацию и ресурсы в получении средств к существованию и только на социальное страхование в обеспечении при безработице, – эти примеры сами собой проясняют то, что в данный момент имеется в виду. Мы доказали, что африканец до сих пор имеет свой культурный мир и живет, ориентируясь на его ценности и стимулы, по целому ряду причин: во-первых, потому, что этот мир лучше всего приспособлен к его потребностям, ибо сформировался в ходе долгой истории; во-вторых, потому, что избирательность европейской передачи благ – то есть отказ от передачи некоторых желаемых и ценных элементов нашей культуры, принципы цветного барьера в промышленности и племенной сегрегации – отбрасывает части туземного населения назад, к ресурсам их собственной культуры{72}72
  Следует отметить, что принципы промышленного цветного барьера и племенной сегрегации действуют только в Союзе и, до некоторой степени, в Южной Родезии, но не встречаются в Кении, Таганьике, Нигерии или других частях Африки.


[Закрыть]. Если взглянуть на наши принципы, помещенные под номерами 7 и 8, то мы увидим, что они согласуются с этой частью нашего рассмотрения, кратко подводят ему итог, – в предыдущих разделах читатель сможет найти больше примеров и относящихся к этим принципам данных.

Что такое культурный детерминизм африканца, который живет на «ничейной земле», в сфере контактов и изменений? Рабочий в шахтах, работник на плантации или урбанизированный туземец не отказался полностью от своего племенного закона, своих обычаев, своих родственных привязанностей и даже своей преданности по отношению к племенной власти. Но его чувства испытали на себе глубокое пагубное влияние. Не приняв европейского мировоззрения, он никоим образом полностью не подчинен европейскому культурному детерминизму. Ни одно человеческое существо не может полностью принять набор религиозных воззрений и ценностей, если только ему не позволено быть полноправным членом религиозной конгрегации, не оказываясь за неким духовным культурным барьером, разделяющим ее членов. Ни один человек не следует системе законов добровольно и с полным согласием, если только он не пользуется в полной мере всеми привилегиями, предоставляемыми в силу исполнения предписываемых этой системой обязанностей. Равным образом невозможно полностью связать себя с экономической системой, в которой только на один слой возлагается большинство обязанностей, при том что в большинстве привилегий ему отказывается.

Но при определении культурного детерминизма в африканском мире изменения и перехода, имея главной целью понятийную ясность и точность, мы можем сказать, что этот детерминизм проистекает не из «смеси» европейского и африканского, но, скорее, из воздействия нескольких направляющих (или дезориентирующих) принципов европейской политики и влияния. Детерминизм также испытал глубокое пагубное влияние расколов и непреодолимых противоречий внутри европейского лагеря – между миссионером и предпринимателем, с одной стороны, и реалистической политикой, проявляющейся при создании поселений, в законах Союза и требованиях экономического предприятия – с другой. Необходимо, кроме того, помнить, что все в целом феномены изменений включают в себя не только африканцев, но и европейцев.

Белые и черные всегда работают вместе в новых институтах (это утверждение справедливо, если мы делаем исключение для известных новых автономных африканских движений). Изменения, таким образом, представляют собой новый тип культуры – в самом деле, новый тип, в значительной степени зависящий от характера европейского влияния, но всегда охватывающий также и реакцию на эти влияния со стороны старых племенных ценностей, а также осмысление и оценку этого воздействия. Новые законы, управляющие контактом и сотрудничеством, новыми политическими системами, новыми типами экономического предприятия, как мы часто подчеркивали, не имели прецедента ни в одной из культур. Их не следует понимать путем прямой, непосредственной отсылки к любой из культур-прародительниц, но следует изучать как процесс, совершающийся на своих собственных основаниях и идущий своим особым путем. Этот подход отводит полевому исследователю, занимающемуся изучением контакта, роль, гораздо более важную, чем в том случае, если бы мы признали, что можно выявить и предсказать характер культурных изменений посредством изучения только «заимствований» или «смешения» элементов. Если бы посредством выявления того, какая доля европейской культуры, а какая – африканской содержится в горнодобывающем предприятии, или африканской церкви, или школе банту, мы могли бы предвидеть, как будут развиваться эти институты, не было бы необходимости в тщательном и всестороннем изучении каждого конкретного учреждения.

Вообще говоря, все рассмотрение проблематики изменений, представленное в данной книге, содержит один важный вывод для метода исследования. Мы всюду наблюдали, что процесс жизни, как и процесс культурных изменений, нельзя изучить только по документам и словесным высказываниям. Полное знание о действительном значении культурных изменений и об их признаках может быть приобретено только теми мужчинами и женщинами, которые по-настоящему работали в трех областях, составляющих африканские изменения. Они должны хорошо быть знакомы с европейской политикой, с принципами и, прежде всего, с практикой белых в Африке. Они должны получить из первых рук знание об африканских способах мышления и поведения, что достигается благодаря полевой работе в типичном африканском районе. Они также должны распространить свою полевую работу на типичные и важные фазы культурных изменений – на Ранд или Медный пояс, плантации и школы, церкви и суды.

До сих пор мы обсуждали принципы таблицы I. Теперь мы должны обратиться к схеме и ее компонентам. Ее важность, как и ее ограниченность, будут лучше всего видны благодаря конкретному применению в пяти случаях, которые будут проанализированы в последующих главах. Здесь мы ограничимся только общими замечаниями.

Прежде всего, если схема соответствует всем предъявляемым к ней требованиям, то есть требованиям оказывать реальную помощь, ее структурные особенности должны соответствовать определенным реалиям. Схема – это таблица с тремя основными колонками, сущность которых уже более или менее очевидна. Они выражают трехсторонний подход, по которому мы уже достигли согласия. Как определяются линии, разделяющие материал, размещаемый в колонках «А», «В» и «С» в принципе и на практике? Столь же ли они жестки и прочны в действительности, сколь на бумаге? И что значит в реальной жизни вертикальное разделение, столь четко выраженное в нашей схеме?

Начнем мы сразу же с колонки «В», которая шла обычно последней во всем нашем обсуждении. С понятийной точки зрения она наиболее важна и на самом деле занимает центральное место в нашей схеме – уже потому, что проблемой является изменение. В колонке «В» мы обнаруживаем перевод рубрики «А» (европейских намерений, благожелательности и алчности, характерных для европейского влияния) в практическое действие; и колонка «В», как мы замечаем, рано или поздно обязательно шаг за шагом поглотит и заместит собой целиком колонку «С». De facto колонка «С» в том виде, в каком она существует сейчас, есть побочный продукт колонки «В»{73}73
  Поскольку термин «побочный продукт» встретился в оригинальном тексте, я оставила его здесь, хотя мне кажется, он может быть неверно понят. Он несовместим с характерным для Малиновского подчеркиванием того момента, что африканская культура имеет свой собственный культурный детерминизм, свои собственные ресурсы жизнестойкости. Фраза «колонка “С” в том виде, в каком она существует сейчас, есть побочный продукт колонки “В”» может быть понята только в том смысле, что существующий остаток африканской культуры обязан своей формой влияниям и модификациям, вызванным колонкой «В». – Прим. Ф. М. К.


[Закрыть]. Ибо наличие сохранившихся сил и воздействий племенного строя обусловлено, во-первых, тем фактом, что европейцы не могут и не хотят привлечь на свои «фабрики изменения» все африканское население; во-вторых, тем фактом, что проводящее различия, одностороннее европейское воздействие не только привлекает, но и отталкивает туземца, – не только влечет африканца вперед, но и отбрасывает его назад, к его собственным племенным ресурсам.

Теперь в этих высказываниях мы уже определили настолько точно, насколько это необходимо, две вертикальные линии. Разграничение между материалом, который мы заносим в колонку «А», и тем, который мы помещаем в колонку «В», должно проводиться на основании следующего вопроса: входит ли до сих пор данная культурная особенность (закон, образовательный проект, реформа гигиены, установление косвенного управления или административная мера) в группу европейских намерений? То есть имеем ли мы дело с проектом, планом или предварительным шагом со стороны европейского населения; или же это план, находящийся в процессе действия, превращенный в совместный институт? Пока мы имеем дело с культурными фактами, разрабатываемыми исключительно европейцами и содержащими исключительно шаги белой администрации, коммерческих групп и сообществ поселенцев, мы располагаем свидетельствами, принадлежащими нашей колонке «А»{74}74
  В колонке «А» также, конечно же, следует определить место для институтов, перенесенных из Европы, хотя и адаптированных к африканским условиям, то есть участкам белых поселенцев, белому кварталу Йоханнесбурга, банкам, биржам и т. д.


[Закрыть]. Стало быть, под рубрикой «А» мы запишем такие общие принципы политики, как лозунг «страна белого человека», а также политику европейских колониальных министерств – будь это косвенное управление или аккультурация, старое грабительское законодательство в районе Конго или новая конституция бельгийских политиков, колониальные амбиции фашизма или законы Хертцога в Союзе. Миссионерская политика, экономическое предприятие – постольку, поскольку оно использует ресурсы дешевой рабочей силы как само собой разумеющееся, цели и амбиции белых поселенцев, не вышедшие за черту планируемого, – все это отделено первой линией и помещается под рубрикой «А».

Закономерность этой процедуры оправдана тем фактом, что значительная часть европейского планирования происходит так, как если бы африканцев со всеми их потребностями, их собственными экономическими занятиями, их любовью к независимости, их желанием самовыражения не существовало. Другое оправдание для помещения европейских интенций под рубрикой «А» в качестве отдельного фактора проистекает, конечно, из многообразия отдельных агентств. Когда, например, дело доходит до образования, недостаточно только внести в список взгляды и планы зачинателей духовного подъема, защитников интересов туземцев и чиновников из отдела образования. Туземному образованию в его различных аспектах противостоят белые рабочие объединения в Южной Африке, заинтересованные круги капитала, предпочитающие иметь дело с теми рабочими, кто не так легко поддается пропаганде, а также те европейцы, кто живет под вечным лозунгом «Пусть у меня всегда будет неотесанный туземец». В вопросах половой морали, посещения церкви и создания африканских христианских церквей миссионерское влияние не может рассматриваться как нечто изолированное. Нам также следует внести в список факторов воздействия и отношение белых, которое подрывает миссионерское влияние, как только то начинает успешно действовать. Иначе половина феноменов изменений окажется необъяснимой. Все это подчеркивалось неоднократно, но нужно помнить, что именно этот факт делает колонку «А» обязательной и вместе с тем дает ей возможность, в свою очередь, развернуться, то есть вычленить в ней несколько самостоятельных рубрик под своими заголовками.

Какова будет линия разграничения между колонками «В» и «С»? Если мы используем для определения этого приведенные выше замечания, то мы сможем утверждать с известной мерой точности, что везде, где у нас имеются институты или структурообразующие факторы организованной работы, в которой белые достигли столь же важного положения, сколь и черные, феномены должны быть внесены под рубрику «В». Такие институты, как туземные школы, работающие под наблюдением белых, шахты и плантации, смешанные суды, системы косвенного управления и туземного управления в целом, – все будут фигурировать в этой колонке.

В колонке «С» нам следует поместить все те фазы африканской жизни, где традиция племенного уклада является главным определяющим фактором руководства, организации и верования. Тем самым колонка «С» относится не просто к племенным сферам. Ее главное действующее лицо – не неотесанный африканец, вырядившийся в шкуры или грубую ткань, занятый в ритуалах колдовства или охоты на львов или леопардов. Стоит нам применить подход трех колонок к урбанизированным туземцам Йоханнесбурга, нам все равно пришлось бы вписать в эту колонку свидетельства влияния племенной традиции во всех тех регионах, где люди признают в принципе или на практике свое членство в племени, говорят на языке своего племени, платят подати или отдают дань преданности вождю, женятся по африканскому племенному закону, пускают в ход родственные долговые расписки банту, открыто или тайно верят в колдовство, отправляют культ предков и отдают предпочтение пиву банту даже перед виски. Стало быть, линия разграничения между колонками «В» и «С» равным образом ясно определена.

Как мы увидим ниже, при последующем конкретном анализе, представитель муганда, который сейчас владеет своей землей на условиях нового правового основания, до сих пор следует условиям торгов старой формы землевладения – не всегда, но в большинстве случаев. И в большинстве своих действий он отчасти руководствуется как новыми интересами товарных культур и денежной экономики, так и отчасти старыми идеями и привязанностями. Мы также увидим, что в то время как вождь при косвенном управлении принимает на себя новые функции, обязанные своим существованием намерениям белых, сердцевина его авторитета восходит к традиционной власти, основанной на веровании, культе предков, родословной и воспоминаниях об историческом прошлом. Здесь вновь, даже в обсуждении одной-единственной линии поведения мы можем отделить эти факторы от тех, что принадлежат колонке «А», и показать, как взаимодействие с данными, занесенными под рубрику «С», производит «В». Линия разграничения между колонками «В» и «С» столь же отчетлива, сколь между «А» и «В».

Может оказаться, что мы подошли очень близко к такому подходу к анализу культуры, который соответствует пониманию результата изменений как «смеси» и «заимствования». До известной степени это верно, но такое мнение весьма поверхностно и заставляет нас сделать две фундаментальные оговорки. Анализ и расшифровка действующих сил необходимы; но прежде всего, европейская культура, как мы видели, – это не просто некая совокупность возможностей, из которых африканская культура может взять все, что пожелает. В колонке «А» мы не записываем европейскую культуру в качестве сокровищницы, наполненной товарами, ценностями и благодеяниями, из которой можно было бы взять что угодно, чтобы воздействовать на смесь. Европейская культура стоит лицом к лицу с африканской или, скорее, атакует последнюю, будучи хорошо организованным набором интересов, или, правильнее, будучи множеством организованных интересов каждый из которых имеет собственную ориентацию, каждый действует ради определенной цели и дает не менее и не более, чем это заложено в системе имущественных интересов. И будем помнить, что все эти интересы никоим образом не скоординированы, не гармонизированы, не объединены. Вторая поправка, которую мы должны внести, заключается в том, что колонка «В» никоим образом не является механическим соединением или прямым продуктом смешивания колонок «А» и «С». Тот способ, которым происходит воздействие со стороны «А» и реакция со стороны «С», в итоге проявится под рубрикой «В». Это должно быть ясно наблюдаемо, эмпирически удостоверено, а не просто умозрительно выведено из факторов «А» и «С».