Текст книги "Избранное: Динамика культуры"

Нет сомнения, что все усилия европейских миссионеров, педагогов и администраторов по искоренению колдовства до сих пор были безрезультатны. Везде мы встречаем сообщения о том, что оно набирает силу{85}85
  Специальный номер «Африки» был посвящен обсуждению колдовства. Кроме работ тех авторов, кто упоминается в этой главе, см. также: Clifton Roberts C. Witchcraft and Colonial Legislation // «Africa». 1935. Vol. VIII.


[Закрыть]: Орд-Броун заявляет, что урегулирование этой проблемы может быть оценено как наименее удовлетворительный аспект колониального управления{86}86
  Orde-Browne G. St. J. Witchcraft and British Colonial Law // «Africa». 1935. Vol. VIII. P. 483.


[Закрыть]. В то же время размах деятельности организаций, занятых поисками колдунов, таких как «Бамучапи», показывает, насколько сильно это верование. Ценный аргумент, приведенный д-ром О. Ричардс в ее статье, посвященной бемба, показывает, как дезинтеграция, устраняя определенные верования, в то же время умножает их число в рамках колдовства{87}87
  Richards A. I. A Modern Movement of Witch-Finders // «Africa». 1935. Vol. VIII. P. 458.


[Закрыть]. Здесь перед нами предстает типичная проблема культурного изменения – то, что одно из наиболее характерных африканских суеверий и симптомов отсталости и темноты не только не исчезает, но обретает силу в результате просвещающего воздействия со стороны миссионерского обучения и воспитания. Везде, где ученый обнаруживает эти парадоксальные результаты, ему следует очень определенно их выделить, выявить причинность, и если он видит какие-либо возможности для выработки рекомендаций, он должен дать их. Смелая позиция, занятая Франком Мелландом, бывшим правительственным чиновником, пристыдила многих антропологов{88}88
  См.: Melland F. Ethical and Political Aspects of African Witchcraft // «Africa». 1935. Vol. VIII. P. 495–503.


[Закрыть].

Если в каких-то вопросах и должно быть полное и в высшей мере продуктивное сотрудничество, то именно здесь, на основе одного общего фактора, там, где, как нам кажется, обе стороны, европейская и африканская, идут навстречу друг другу и где они действительно должны встретиться, – то есть в деле искоренения колдовства. Представитель администрации, миссионер, педагог и даже предприниматель, который может считать мнимого доктора-колдуна возмутителем спокойствия в среде туземных рабочих, – все они заодно в своем желании покончить с колдовством. Это полностью согласуется с искренним желанием африканцев искоренить магию. Откуда же возникает та парадоксальная ситуация, что магия продолжает существование даже тогда, когда европейцы против нее борются и за нее наказывают, а африканцы от нее страдают? Эти последние требуют лишь избавления от той силы, которую они считают опасной и преступной. Более того, именно здесь мы обнаруживаем, что при решении проблемы на деле имеется почти полное несоответствие друг другу таких факторов, как объединенные силы туземцев и европейцев, с одной стороны, и достигнутые результаты – с другой.

Колдовство, ненавидимое африканцами и осуждаемое европейцами, было вытеснено со своей прежней позиции, когда оно было открыто признано, но магией продолжают заниматься тайно и, очевидно, даже в большем масштабе, чем в былые времена. Сообщают, что она процветает в бараках горнодобытчиков, в городских районах, на плантациях и даже в миссионерских поселениях. Причины, как мне кажется, следует искать не так уж глубоко. При разработке мер избавления африканцев от этого бича европейцы действовали даже без адекватного знания фактов или разумного осмысления принципов. Состояние сознания, которое глубоко укоренено и имеет основу не в случайном суеверии, но в универсальной человеческой психологии, не может быть уничтожено посредством законодательства. Оно не может быть искоренено простым непризнанием и отрицанием его существования.

Каким был европейский подход? Европеец склонен и к недооценке, и к преувеличению туземных верований. Будучи скептиком, просвещенным человеком и христианином, он не считает возможным принимать их всерьез, и в этом он несомненно прав. Будучи благожелательно и по-отечески настроенным правителем, он не может не поражаться силе первобытного верования, наличию в нем элемента вымогательства, несчастью, которому оно служит причиной, ненависти и негодованию, ему сопутствующим. Стало быть, его побудительными мотивами выступают и убежденность, что это вымысел, и понимание, что вымысел этот опасен. Поэтому он законодательно запрещает занятия колдовством, которые, если они – реальность, не должны игнорироваться на уровне законодательства! Он также законодательно запрещает обвинения в колдовстве, тем самым наказывая и преступника, и – в то же самое время – сыщика! Элемент бессмыслицы кроется в том, например, что в уставе Северной Родезии одинаковое наказание налагается (а) за занятия колдовством и (б) за выдвижение обвинения в колдовстве. Однако если (а) есть преступление, то как можно наказывать тех, кто свидетельствует против занимающихся колдовством? Если (б) есть преступление, тогда (а) не может быть таковым. Иными словами, чтобы понять одну половину кодекса, нужно лишить смысла другую, или иначе придется всегда заключать в тюрьму и обвиняемого, и обвинителя, парами.

Какая реальность лежит в основании колдовства? Путем ответа на этот вопрос, притом только правильным ответом, может быть выявлен общий фактор. Мы можем выработать позицию, опираясь на тот принцип, что с помощью колдовства нельзя убить человека. В то же время мы должны с равной силой настаивать на том, что вера в магию психологически эффективна. С одной стороны, она подрывает жизнестойкость того, кто испытывает магическое воздействие, она сковывает его деятельность и, таким образом, может в конечном итоге способствовать его смерти. Весь современный психиатрический подход, Куэ, лечение внушением, «Христианская наука» – постольку, поскольку они содержат какой-либо элемент лечебной эффективности, – доказывают, что психическое состояние пациента имеет величайшую важность. Дайте больному почувствовать, что его болезнь является результатом намеренных действий, заставьте человека поверить, что для него наступила полоса несчастья, и он может не выдержать и умереть.

Но даже это объяснение указывает только на последствия верования, а не на психологические, социальные и экономические основания его живучести. Колдовство основано в первую очередь не на зловредности колдуна, желающего причинить вред и шантажирующего своих жертв, используя их веру в магию. Колдун часто сам бывает невольной жертвой, а иногда и орудием в чьих-то руках. Корни колдовства лежат в первую очередь в психологических реакциях тех, кто страдает от плохого здоровья, невезения, неспособности контролировать свою судьбу и удачу. Как таковое, оно есть переведение человеческой участи и причин личной неудачи, подчиненных воле судьбы, в пределы управляемой человеческой злобы. Тем самым это теория, созданная post hoc[14]14
  После того (лат.). – Прим. пер.


[Закрыть], чтобы объяснить невезение, болезнь и смерть. Это та инстанция, в которой инициатива, невезение и активная деятельность вменяются в вину определенным человеческим существам. Диагноз иногда ставится на основе свидетельств прямого откровения, снов, видений, но обычно при помощи прорицателей. Затем могут быть предприняты некие действия. Колдуна обвиняют, допрашивают, заставляют уничтожить причиненный вред или же применить противодействующую магию. Чтобы освободить человеческие существа от веры в колдовство, было бы необходимо наделить их даром постоянного процветания, крепчайшего здоровья и вечной жизни.

Итак, есть два фундаментальных принципа, на которых основана черная магия. Один из них состоит в том, чтобы путем выдвижения обвинения кого-нибудь в неудаче уменьшить метафизические и фаталистические элементы в реакции человека на эту неудачу. В препятствовании человеческим козням кроется больше надежды, чем в столкновении с велениями судьбы или волей Бога. С этой точки зрения, если мы понимаем психологические, социальные и этические корни, мы видим, что колдовство, далеко не будучи законченным злодейством, во многих смыслах выступает как источник комфортного самоощущения и надежды, удобный случай для управления неуправляемым. Постольку, поскольку вера в черную магию всегда подразумевает веру в противодействие ей, черная магия может иногда через те же самые психологические каналы спасти пациента. Вечный лозунг миссионера, или того, кто занят духовным подъемом, или педагога: «Мы освобождаем этих людей от кошмара колдовства», – это, тем самым, только половина правды; в действительности он охватывает меньшую ее часть.

Другой существенный компонент черной магии – социологический. Каковы социальные и личные детерминанты, позволяющие обвинить в колдовстве скорее какого-то одного индивида, чем другого? Поскольку колдовство основано на психологии «козла отпущения», наиболее подходящими для обвинения людьми являются те, с кем конфликт возникает наиболее легко. Так, благодаря некоторым личным характеристикам на роль колдуна или ведьмы изначально выдвигаются неуравновешенные индивидуумы, особо одаренные личности, люди с психическими или умственными аномалиями. Внутри известных общественных отношений подозрение также покоится на более общей основе. Иногда обвиняемые находятся среди ближайших родственников и свояков, как это и необходимо было ожидать, если следовать за психоанализом в той части его разумных выводов, которые, будучи хорошо обоснованными, могут быть признаны каждым человеком науки. Или, опять-таки, подозрения в колдовстве часто возникают при значительном социальном и экономическом напряжении в отношениях; или же подозрение может процветать между людьми, которые были вовлечены в какой-либо конфликт – правовой, экономический или политический.

Вера в колдовство всегда останется симптомом экономического бедствия, социальной напряженности, политического или социального гнета. Нам стоит только посмотреть на сегодняшние условия в Европе{89}89
  Речь идет о 1938 г. – Прим. Ф. М. К.


[Закрыть], чтобы увидеть, как психология «козла отпущения» дала толчок развитию отношений и действий, в значительной мере схожих с охотой на ведьм: это гонения на евреев в Германии, преследование саботажников, шпионов и троцкистов в России, травля либералов и антифашистов в Италии. Подобная психология встречается повсеместно, она свойственна человеку и устойчива: я имею в виду сосредоточение ненависти на некоторых точно определенных группах, подозреваемых и обвиняемых в причинении зла, ответственность за которое иначе пришлось бы возлагать на всех членов сообщества, на его правительство, на веления судьбы или иные элементы, предпринять безотлагательные меры против которых невозможно. Культурные изменения в Африке в целом создают условия экономического бедствия, политического волнения и личных конфликтов. Поэтому неудивительно, что вера в колдовство скорее возрастает, чем ослабевает.

Теперь я утверждаю, что общую меру в вопросе рационального и логичного подхода к колдовству следует искать в социологическом контексте человеческой злобы, соперничества и чувства обиды, которые формируют подлинный остов социальных отношений, где сверхъестественным силам всегда найдется и место, и работа. Предположим, некто А верит, что его заколдовали, и обвиняет В в колдовстве. Это обвинение может означать, что В, являющийся сильной личностью, систематически преследовал А и что сверхъестественный акт есть не что иное, как часть всей сети его явно выраженных злонамеренных деяний. Или это может значить обратное: что В обидел А, но не может быть привлечен за это к суду по европейским или туземным правилам. Естественно и равно полезно с европейской и туземной точки зрения будет обнародовать обвинение, рассмотреть его по существу с психологической стороны и заслушать дело в подконтрольном европейцам туземном суде{90}90
  Энергично выступает за серьезное отношение к колдовству упомянутый выше Франк Мелланд. Изложение его позиции содержится в его статье, см.: Melland F. Op. cit. P. 502–503.


[Закрыть]. Таким образом можно будет выявить контуры противозаконных деяний, преступных действий и противодействий, интриг и ненависти. Я никоим образом не имею в виду, что это будет во всех отношениях безупречное решение. Иногда оно может стать случаем общественного очищения почти в психоаналитическом смысле. Иногда оно может обнаружить определенные действительные и дающие основания для судебного преследования злодеяния, совершавшиеся в отношениях между А и В и, возможно, исходящие от заколдованного и направленные против мага. В таких случаях колдовство – это единственное возмездие со стороны того, кто слабее. Определенный судебный иск, давая удовлетворение жертве предыдущих злодеяний, может в то же время устранить скрытую, но реальную несправедливость и равным образом покончить со страхом перед местью сверхъестественных сил. В любом случае, это позволит европейскому своду законов и не вытеснять занятия и веру в колдовство в подполье, и не давать туземцам почувствовать, что они попали в руки всех черных чародеев, какие только есть. И быть может, я рискну сказать, это приведет к публичному обсуждению многих жалоб, которые в ряде случаев действительно можно будет удовлетворить.

Далее антропологу следует предложить несколько практических выводов из своих рассуждений. Прежде всего, было бы уместно не отрицать реальность колдовства, но признать его как факт, утверждая тем самым наличие общего фактора во взаимопонимании между африканцами и европейцами. Коль скоро не все случаи колдовства являются побочным продуктом действительного угнетения, несправедливости или эксплуатации, разрешение разбирать обвинения в колдовстве перед туземным судом могло бы косвенным образом послужить противоядием от магии. Но опять-таки, важнее всего то, что относиться к симптому плохой адаптации иным путем, чем создавать лучшие экономические, политические и правовые условия, явно бессмысленно.

Таблица IV

Схема критического разбора колдовства{91}91
  В рукописях Малиновского, посвященных колдовству, проблемы очевидно разбираются в рамках трехстороннего подхода, но прямых отсылок к схемам нет. Однако он начертил несколько схем, и среди них две включали в себя различные моменты, рассмотренные в этой главе. Поэтому одну из них я включила в текст настоящей книги в качестве обзора свидетельств и общего резюме дискуссии предыдущего раздела. – Прим. Ф. М. К.


[Закрыть]

Здесь практическая антропология еще раз ведет нас к иной формулировке проблем, к постановке новых вопросов и к анализу, который в то же время становится более обширным, более исчерпывающим, значительно более функциональным и пригодным для практического применения{92}92
  Образование может служить только в качестве одного из факторов ослабления веры в магию и колдовство, но, по моему мнению, оно играет значительно меньшую роль, чем обычно утверждается. Никакой объем образования не помог предотвратить современные формы охоты на ведьм в Германии, России и Италии. В данном случае процветание может иметь большую ценность, чем мудрость.


[Закрыть].

Теперь рассмотрим проблему, связанную с настоящим и будущим, тогда как вопрос о туземной войне относился более к прошлому. Изменившиеся экономические условия значительно повлияли на характер питания и обеспеченность продовольствием африканских племен.

Поэтому планирование питания, исследования в этой области и соответствующая политика должны ориентироваться на те условия, которые существуют сегодня на территориях, населенных африканскими племенами, а не руководствоваться исключительно музейным интересом к диковинкам прошлого.

Есть несколько специфических проблем, связанных с питанием, которые относятся к сфере культурных контактов и культурных изменений. Эти проблемы суть следующие: обеспечение питанием туземных рабочих, попытки внедрения в сельскохозяйственное производство новых культур, развитие новых гастрономических предпочтений и формирование новых привычек, связанных с питанием. Эти явления, очевидно, должны рассматриваться в связи с обычаями туземцев, работающих в трудовых лагерях, на рудниках, на плантациях или сотрудничающих с белыми в качестве чиновников. Перемены эти в большой мере вызваны европейским влиянием и зависят от него. Дело усложняется еще и тем, что различные европейские службы действуют вразнобой и не проводят скоординированной и взвешенной политики. Политический деятель, эксперт по вопросам здоровья, представитель администрации и работник сферы просвещения действуют иногда без тщательного согласования целей и методов. Деятельность крупных европейских предприятий, хотя она зачастую и соответствует правительственным предписаниям, главным образом определяется их собственными правилами и интересами. Если, например, эти предприятия, как в Южной Африке или в Бельгийском Конго, пользуются рекомендациями ученых-экспертов, планирующих рациональную систему питания, то эта новая форма европейского влияния также входит как элемент в характеристику нынешнего положения дел.

Недавно было предпринято несколько попыток научного анализа африканского режима питания. Стало ясно, что африканец в новых условиях должен затрачивать новые нервные и мускульные усилия, что он подвержен опасностям новых заболеваний и что он часто работает в условиях менее гигиеничных, чем в период племенной жизни. В этой ситуации необходимы специальные исследования, для того чтобы получить практические ориентиры в вопросах, касающихся сохранения здоровья туземцев, повышения их работоспособности, сохранения физической энергии, развития умственных способностей и сопротивляемости заболеваниям.

Биологи и медики признали, что борьба с заболеваниями без предварительного анализа средств профилактики и разработки конструктивной схемы питания бесполезна, что «постоянное обеспечение соответствующей потребностям пищей» зависит от «экономического состояния общества»{93}93
  Эти выводы, к которым пришла Международная конференция по вопросам службы здоровья в Кейптауне в 1932 г., приведены в томе журнала «Africa», посвященном проблемам питания (см.: «Africa». 1936. Vol. IX. № 2. P. 153). Мы еще вернемся к этому важному сборнику очерков об африканском рационе питания в условиях культурного контакта.


[Закрыть]. При изучении изменений в структуре питания антрополог должен сотрудничать с врачом и биологом, так как проблемы питания во всех пунктах должны исследоваться в связи с изменяющимися экономическими, политическими и социальными условиями среды.

Из вступительных замечаний видно, что мы лучше сможем сформулировать проблему, если применим нашу сводную трехчастную схему. В связи с этим вопросом ясна также бесполезность попыток установления исторической «нулевой точки», то есть определения тех условий племенной жизни, которые существовали перед приходом европейцев. Для специалиста по рациону питания, устанавливающего количество калорий, содержание витаминов и ценность продуктов, безразлично, были ли предки рудничных рабочих людоедами или вегетарианцами, имели ли они стада скота или умирали от голода на пустынных территориях. В то же время его интересует, происходит ли рабочий-туземец из трущоб или из резервации, где еще в значительной степени сохранились племенные способы продовольственного обеспечения в их изначальной форме. Его интересует, привыкли ли туземцы к своей работе и к европейскому режиму питания, или же они вынуждены заново приспосабливать к нему свои вкусы и пищевые привычки.

Возьмем ребенка из трущоб Йоханнесбурга, Претории или Дурбана. От заработков родителей, от обеспеченности полноценной пищей и сформированных привычек зависит, сыт ли этот ребенок или умирает от голода. Знание о том, как много осталось у туземца, живущего в городе, традиционных потребностей и представлений; о наличии древних мясных праздников, связанных с ритуальным убоем скота и ставших со временем частью христианских обычаев; об излюбленных блюдах племени банту – все это имеет как теоретическое, так и практическое значение. Знание о поведении предков туземцев на охоте, при обработке земли, за едой и во время праздников ничего не дает для улучшения их рациона. Африканцы с юга, запада, из центральных районов континента сейчас располагают совершенно новыми ресурсами. Но при этом они лишились своих древних владений и обременены занятиями, связанными с древними профессиями, в очень ограниченной мере. Ничто не может заменить им здорового, вкусного питания периода каннибализма. Для того чтобы осуществить те улучшения в сельском хозяйстве, что были запланированы, не хватает невольничьей рабочей силы. Теперь землю обрабатывают плугом. Ни одна программа не может рациональным образом привести к воскрешению тех времен, когда в Африке еще не было денежной экономики, когда не ввозилось великого множества товаров из-за границы, а туземцы не могли ничем заплатить за импортируемые товары. Вхождение Африки в мировую экономику уничтожило множество прежних условий, влияющих на формирование туземного рациона.

Прежние условия никогда не возродятся в своей полной и целостной форме. В то же время основные типы африканской экономики все еще носят племенной характер. Навыки, связанные с едой, гастрономические предпочтения туземцев, любовь к родному пиву, отношение к мясу и скоту – все это еще является мощным фактором в вопросах дохода и питания, а также имеет большое психологическое и социальное влияние. В вопросах рациона принципиальное значение имеет проведение границы между ушедшим в небытие прошлым и еще сохранившимися его формами. Это можно сделать, отделяя историческую реконструкцию, ее специфические методы и диалектику от данных прямого и непосредственного наблюдения, фиксирующих сохранившиеся институты, традиции и ценности.

Комиссия по проблемам питания Международного института Африки полностью признала этот принцип. В отчетах по этой теме{94}94
  См.: «Africa». 1936. Vol. IX. № 2. P. 148.


[Закрыть] вообще не фигурирует реконструкция прошлого, а обозначены только виды потребляемого и ныне производимого продовольствия, последствия нового рациона питания и факторы, определяющие выбор продуктов туземцами. Отчет неплохой, но было бы полезней рассмотреть действующие факторы под тремя рубриками – европейского влияния, ныне происходящего процесса изменения и сохранившихся бастионов племенной традиции, – нежели собирать их все под одним заголовком.

Итак, в колонке «А» представленной ниже сводной таблицы мы, как обычно, помещаем влияния, интересы и намерения белых (см. таблицу V). Метод изучения здесь должен быть основан на полевых исследованиях, проведенных в среде европейцев, которые управляют процессами продовольственного обеспечения туземцев, – биологов, представителей служб здравоохранения, социальных деятелей, директоров рудников и администраторов местных поселений, торговцев, продающих провизию туземцам. Метод этот требовал бы также исследования доступных документов и знания теоретических оснований политики правительственных департаментов, деятельности миссионеров и предпринимателей. Но здесь, как и везде, намерения белых нельзя прямо и непосредственно сопоставлять с практическими делами.

Возьмем для примера научные рекомендации по вопросам питания. В пионерской работе д-ра Орра и д-ра Джилкса приведены очень интересные факты, касающиеся двух репрезентативных племен: масаи, живущих главным образом за счет мясной пищи, крови и молока, и кикуйу, питающихся в основном растительной пищей. Эти два способа питания были сопоставлены с физическими характеристиками представителей этих племен, их способностью сопротивляться заболеваниям и даже с общей продуктивностью{95}95
  Worthington E. B. On the Food and Nutrition of African Natives // «Africa». 1936. Vol. IX. P. 153–154.


[Закрыть]. Ясно, однако, что такое знание не может быть непосредственно применено на практике. Хотя мы понимаем, что для масаи требуется включить в рацион больше овса, а для кикуйу – бифштексов, мы не можем кормить ложкой одних и вилкой других. Трудность продовольственного обеспечения в масштабе племени таким образом не может быть преодолена. Кроме того, следовало бы также изменить гастрономические предпочтения племен. У масаи в течение долгого времени формировались обычаи и культурные установки, которые приводят к тому, что они не любят растительной пищи и пренебрегают земледелием. Кикуйу точно так же не выносят питания, основанного на мясных продуктах, хотя время от времени едят забитых животных. Можно приучить туземца к диетически составленному столу, но нельзя вынудить его потреблять витамины, фосфаты, калории и другие пищевые абстракции.

Переход от колонки «А» к колонке «В», от научно-теоретических положений к их практическим применениям, означает расширение и углубление соответствующей проблематики. Здесь вновь предоставляется слово антропологу. Туземную экономику можно изменять, но делать это следует постепенно. Можно также в результате достаточно продолжительных исследований наладить механизм торговли продовольствием. Некоторые племена, которые прежде занимались только скотоводством, теперь приступили к земледелию, например хехе на территории Танзании. Торговля мясными продуктами быстро развилась среди племен, которые ранее питались только растительной пищей, например племя чагга на Килиманджаро. Поэтому в колонке «В» пункты, информирующие о биологических и медицинских данных, нужно дополнить результатами антропологических полевых исследований, в особенности на таких территориях, как рудники, трудовые лагеря, школы, поселения, трущобы, маленькие городки и племенные резервации, где возникают новые хозяйственные направления, связанные с производством продуктов питания.

Чтобы определить механизмы изменения и сделать выводы, имеющие практическое значение для прогрессивного развития новых пищевых ресурсов и новых привычек, связанных с питанием, необходимо провести исследование традиционных туземных способов питания и обеспечения продовольствием. Это относится к колонке «С». Помимо общего исследования основных систем продовольственного снабжения нужно изучить также состав стандартного туземного рациона, технологию приготовления пищи, способ ее употребления, наконец (что, впрочем, немаловажно), такие вопросы, как специфика потребления туземного пива в зависимости от социальной структуры племени и характера племенных обрядов или разведение скота в его религиозном и ритуальном аспектах{96}96
  Важная в этом отношении монография О. Ричардс и И. Уидоусон показывает, что для биохимика было бы бесполезно пытаться упорядочить и осмыслить имеющуюся у него информацию без учета таких антропологических параметров, как экономика производства продуктов питания, организация приготовления и потребления пищи, различная социальная и культурная ценность некоторых видов пищи. Некоторые из них, такие как просо или кукуруза кафров, важны с точки зрения факта использования их во время празднеств, тогда как в употреблении других продуктов, таких как молоко и мясо, религия устанавливает предписания, акцентирующие половые и возрастные различия, а также различия по социальному статусу. См.: Richards A. I., Widdowson E. M. A Dietary Study in North-Eastern Rhodesia // «Africa». 1936. Vol. IX. № 2.


[Закрыть]. Здесь мы видим неизбежно возникающую корреляцию различных консервативных тенденций, существующую не из-за «врожденного консерватизма туземцев», но вследствие того, что проблема питания выступает как составляющая часть сложного комплекса социальных институтов и не может поэтому рассматриваться изолированно. Эта проблема должна рассматриваться в связи с такими факторами, как новые виды питания и производства продовольственных продуктов, место питания в культуре в самом широком смысле. Если вспомнить, как сильны предубеждения, связанные с питанием в Европе, а также то, насколько сильно они разделяют народы и как трудно их преодолеть, то нам уже не придется с пренебрежением говорить об африканском консерватизме в этой области. Англичане пренебрежительно относятся к обычаю употреблять в пищу лягушек и моллюсков к югу от Ла-Манша, так же как французы – к неразвитому и грубому вкусу народа, у которого есть сто религий, но только один соус. Кастовая система в Индии или сословные различия во всем мире – все это также связано с питанием и поведением за столом. Подобное положение вещей, естественно, имеет место также и в Африке. Поэтому его следует рассматривать с научной точки зрения, то есть не только рассуждать о нем, но и относиться к нему с пониманием и некоторым сочувствием.

Большая часть того, что обсуждалось выше, вошла в сводную таблицу V. Внимательно присмотревшись к ней, читатель заметит, что она построена по тому же принципу, что таблица III, посвященная войне в Африке. Колонка «D», в которую должны были бы войти результаты исторической реконструкции, для простоты опущена. Мы могли бы поставить в ней первым пунктом вхождения «Туземные системы хозяйственной деятельности как самодостаточный и ограниченный источник продовольствия». Сюда можно было бы также добавить помимо обычной социальной организации экономического характера позицию «Рабство как фактор производства продовольственных продуктов». Однако этот фактор либо вообще отсутствует, либо играет подчиненную роль; поскольку нет притока новых рабов, нет смысла принимать этот фактор в расчет при планировании. Пункт «Война и грабеж как внешние источники продовольствия» следует также отнести к сфере прошлого. Позиции «Поставка продовольствия из-за границы через туземные системы торговли и обмена» и «Периоды изобилия и недостатка продуктов питания, сезонные и случайные колебания» соответствовали бы сходным пунктам в колонке «С». Однако факты, относящиеся к этим пунктам, в былые времена, несомненно, имели бы другую форму и другое значение. Вероятно, все это могло бы вызвать теоретический интерес, но вряд ли имело бы практический смысл при решении проблемы направленности культурных изменений.

В колонке «D» мы могли бы также исследовать позиции «Стандартный рацион питания былых времен» и «Вытекающие из рациона социальные и экономические следствия», «Роль вождя или лидера как распорядителя на племенных пиршествах», «Потребление продуктов питания и пива на племенных собраниях». Сравнение этой колонки с колонкой «С» было бы интересно с антропологической точки зрения, поскольку позволяло бы относительно каждой территории и каждого племени устанавливать те элементы, которые связаны с изменением привычек питания и способов обеспечения продовольствием. Это позволило бы также судить, насколько в различных регионах Африки туземная экономика преуспела по таким основным показателям, как количество и качество производимых продуктов питания.

По-видимому, следует заключить, что улучшение в этой сфере не повсеместно. Во многих регионах Южной Африки идет обнищание туземного общества, о чем можно судить по отчетам последней Комиссии по экономическим проблемам туземного населения{97}97
  Это отмечено в отчетах Комиссии по экономическим проблемам туземного населения за 1930–1932 гг., см.: Report of the Native Economic Commission, 1930–1932. Par. 69.


[Закрыть]. Уменьшение площадей плодородных земель, уничтожение и эрозия пастбищ, нехватка мужской рабочей силы привели к обнищанию хозяйств в резервациях. По мнению д-ра М. Хантер, для большой части туземного населения справедливо утверждение, что «туземная ферма» экономически проиграла от контактов с европейцами. Сплошь и рядом встречается ситуация, когда работающие по-европейски африканцы, затрачивая больше трудовых усилий, чем в период племенной жизни, не имеют ни лучшей, ни более разнообразной пищи по сравнению с находящимся на первобытном уровне туземцем племени пондо из резервации{98}98
  См.: Hunter M. Reaction to Conquest. P. 517.


[Закрыть]. Туземец, живущий в городе, редко сводит концы с концами в своем семейном бюджете, от чего страдает питание его жены и детей. Трудно было бы, однако, сравнить прошлое с современностью во всех деталях. Можно привести объективные данные для оценки уровня благосостояния в нынешних условиях, но нет данных научных наблюдений, которые бы относились к жизни африканских племен до прихода европейцев. Всякий раз, когда речь идет о действительно важной проблеме культурных изменений, историческая реконструкция испытывает недостаток в соответствующих данных.

Из сводной таблицы V мы видим, однако, что для научных выводов относительно нынешних условий питания необходимо знание сохранившихся туземных традиций, связанных с потреблением пищи. Основным принципом построения нашей таблицы является рассмотрение каждой проблемы в трех аспектах (в трех колонках) параллельно. Возьмем для примера пункт «С1».

Речь в нем идет о том, как туземное племя обеспечивает себя продовольствием, и, следовательно, это явление должно быть изучено с точки зрения его экономических оснований – тех явлений, которые названы в следующем пункте. Применительно к ситуации, в которой находится племя бемба в Южной Родезии, как показали систематические исследования д-ра О. Ричардс{99}99
  См. работы О. Ричардс «Hunger and Work in a Savage Tribe» (1932) и «Land, Labour and Diet in Northern Rhodesia» (1939). Д-р Ричардс была также членом Комитета по вопросам питания Международного института африканских языков и культур. Это была группа антропологов, экспертов по вопросом медицины и питания, сформированная в 1935 г. для изучения питания африканских племен.


[Закрыть], можно сказать, что основным сельскохозяйственным продуктом туземцев этого племени является просо. Возделывание данной культуры подвержено таким опасностям, как саранча, капризы климата, засуха, и поэтому ее урожайность может быть недостаточной. Поскольку в этих обществах просо возделывают главным образом мужчины, их переориентация на работу на рудниках отрицательно сказывается на сельском хозяйстве. Министерство сельского хозяйства колоний предприняло хорошо подготовленную попытку внедрить сельскохозяйственное производство новых пищевых культур, в частности кассавы. Эти действия министерства следовало бы поместить в колонке «В». Однако оценку этого пункта как элемента планируемых улучшений необходимо соотносить также с данными колонок «А» и «С».