Текст книги "Плата за одиночество"

– Инорита, что за безобразное поведение! – возмущенно начал выговаривать мне гном. – Мне теперь всю проверку заново проделывать нужно.

– Извините, пожалуйста, – покаянно сказала я.

В самом деле, что мне с того, что почерк оказался тем же? Разве что выяснилось, что моя мать не бедствует, а значит, и никакой причины нет для того, чтобы не вернуть деньги на счет, предназначенный мне. Оттого, что эта инора оказалась моей ближайшей родственницей, она не стала приятней, напротив, вызвала еще большее отторжение. Нет уж, не нужна мне такая мать, пусть она хоть в золоте купается. Да и мать ли та, что смогла бросить своего ребенка и забыть?

Глава 9

Этот инор пришел, когда я довольно долго маялась в полном одиночестве. Вчера, примерно в это же время, инора Эберхардт дала указание закрываться, но пока она не спускалась, а сама я закончить рабочий день не могла, хоть покупательниц не было. Вошедший на клиента нашего магазина никак не походил – юность от него ушла недалеко, и до возраста, когда потребуются различные притирания, чтобы скрыть старость, ему еще жить и жить. Да и не походил он на человека, для которого самое важное – собственная внешность. Одет был небрежно, щеки украшала щетина, не очень длинная, но все же показывающая, что не брился он несколько дней. Я с некоторым сомнением подумала, что он и пришел как раз за кремом для удаления волос, а то каждый день возить острым лезвием по коже ему надоело. Он окинул меня рассеянным взглядом и сказал:

– Детка, вызови-ка мне инору Эберхардт.

Хозяйку я бы вызвала с удовольствием, но у меня не было уверенности, что она будет рада встрече с этим типом, а значит, мое пребывание тут может и затянуться. Нужный ему товар я и сама подобрать в состоянии. Не так у нас много средств для удаления волос.

– Возможно, лорд, вам смогу помочь я.

Он неприятно хохотнул и посмотрел на меня более пристально.

– Возможно, – согласился этот тип. – Но позже. Сейчас мне нужна Маргарета. И быстро. Детка, поверь, она будет очень недовольна, что ты заставила меня ждать.

Упоминание имени хозяйки указывало, что пришедший знал инору Эберхардт, более того, находился с ней в дружеских отношениях. Я подумала, что по возрасту он ей сыном может оказаться, так что активировала артефакт вызова, а дальше пусть она сама решает, нужна ей встреча с этим подозрительным небритым типом или нет.

– Эдди? – удивленно воскликнула инора, как только спустилась. – Я ожидала тебя не раньше завтрашнего вечера.

И хотя она говорила, что его ждала, в голосе проскользнуло легкое недовольство. Или мне это показалось – настолько хотелось, чтобы она сразу же поставила на место инора, обозвавшего меня «деткой».

– Успел раньше, Маргарета. – Он выразительно чмокнул мою нанимательницу в подставленную для поцелуя щеку и продолжил: – Ты же рада, правда?

– Рада, рада, – немного ворчливо ответила та, – но я же просила тебя не входить через эту дверь.

– А та меня не пускает, Маргарета, – усмехнулся он. – Ни в какую. Опять там что-то у тебя разладилось.

– В самом деле? – недоверчиво сказала инора Эберхардт. – Я посмотрю. Но мне кажется, ты шутишь. С тебя станется.

– Дорогая, я серьезен как никогда, – важно ответил Эдди и, покосившись в мою сторону, спросил: – Так ты откроешь черный ход? Я там, между прочим, сумку с твоим заказом оставил.

Инора испуганно ахнула.

– Да ты с ума сошел, Хофмайстер! Не первый день работаешь!

Говорила она уже на бегу, к черному ходу устремилась с поспешностью, совершенно для нее невероятной. Эдди хмыкнул, подмигнул мне и сказал:

– Вот видишь, детка, а ты ее звать не хотела. Если сопрут сумку, вся вина на тебе будет. А содержимое ее ого-го сколько стоит.

– Вся вина, инор Хофмайстер, будет на том, кто свои вещи без присмотра разбрасывает, – холодно возразила я.

Еще не хватало, чтобы он свои проблемы на меня перекладывал. Нет уж, если остался без сумки, то меня в этом обвинить не удастся. Но Эдди больше вниманием меня не удостоил, он неторопливо, чуть вразвалочку, пошел за инорой Эберхардт, и вскоре их голоса стали доноситься от черного хода. Судя по тому, что общались они мирно, сумка никуда не пропала и дождалась хозяина в целости и сохранности. Сама инора заглянула в торговый зал через несколько минут и сказала:

– Штефани, закрывай магазин. Потом мне поможешь разложить.

– Маргарета, тебе прошлого раза не хватило? – неожиданно зло сказал Эдди. – Пусть она уходит домой, мы сами разберемся. Слишком сильный шок будет.

– Не тебе решать, Хофмайстер, – высокомерно ответила инора Эберхардт. – Штефани, как закроешь, спустишься вниз.

И посмотрела на Эдди так, что сразу было понятно – сейчас ей, как говорится, вожжа под хвост попала, и никаких возражений она попросту не услышит. Тот и не стал ей ничего возражать, лишь зло сплюнул на пол, показывая свое отношение к такому поведению. Плевок проводили взглядом мы обе – обычные посетители так себя не вели. У нас все же косметический магазин, а не общественный туалет.

– Ну и дура ты, Маргарета, – припечатал он.

– Не лезь туда, где ничего не понимаешь. Штефани, ты почему до сих пор стоишь на месте?

– Извините, инора Эберхардт.

Я метнулась к входной двери. Мне было тревожно, разговор их показался странным и очень не понравился. Что такого привез этот Эдди, чего, по его мнению, я не должна была видеть? Почему инора Эберхардт, напротив, настаивала на моем присутствии? Заманят в подвал и избавятся от свидетельницы. Я вдруг подумала, что пропади я вот так, как моя предшественница, Марта, так обо мне и никто не вспомнит, кроме Регины, да и та ничего сделать не сможет, даже заявление в стражу написать – подруга – это ведь не родственница…

Делала я все как можно медленнее, втайне надеясь, что они там все без меня внизу разберут. Но когда я спустилась, на стуле рядом с лабораторным столом стояла объемистый мешок, и им явно никто еще не занимался. Инора Эберхардт мирно беседовала со своим гостем, тот уже на нее не злился. Плевать здесь было попросту опасно – попадешь еще ненароком в какую-нибудь открытую баночку с непонятно чем и навсегда очистишь лицо от ненужной поросли… Правда, скорее всего, вместе с кожей. Честно говоря, меня вообще удивило, что у иноры Эберхардт, обычно столь придирчивой и аккуратной, столько всего открытого стоит. Наверное, она что-то показывала Эдди или просматривала остатки, чтобы сделать ему новый заказ. При моем появлении инора начала закрывать баночки и убирать со стола, мужчина что-то дописал на листок бумаги, сложил его, убрал в карман и вопросительно на меня посмотрел.

– Инора Эберхардт, я все закрыла, – объяснила я ему, хотя смотрела на свою нанимательницу.

– Замечательно. – Она ласково мне улыбнулась, а я почувствовала, как по спине побежала струйка холодного пота. Почему-то на ум пришла большая сытая кошка, которая играет с пойманным мышонком. Просто так, ради удовольствия. – А теперь мы с тобой вместе разберем эту сумку, чтобы ты знала, где что лежит, когда будешь мне помогать.

– Дурацкая идея, Маргарета, – повторился Эдди.

– Мне казалось, мы с тобой выяснили этот вопрос, – инора Эберхардт недовольно прищурилась, – и ты все понял.

– Понять-то я понял, но это не значит, что идея от этого стала лучше. Разгребать в случае чего опять придется мне.

Почему-то при этих словах я представила себе лопату и холмик свежевскопанной земли, под которым лежит тело бедной Марты. Сейчас я была уверена, что ее нет в живых, никуда она не уехала, а закопана где-то неподалеку. После того как Эдди пришлось разгребать последствия неудачных идей иноры Эберхардт.

– Штефани, – повелительно бросила мне инора Эберхардт.

И я трясущимися руками начала развязывать тесемочки, связанные между собой и стянутые каким-то непонятным артефактом.

– Ты ее напугал, Эдди, – обвиняюще сказала инора Эберхардт. – И она теперь думает непонятно что.

– Если напугал, значит, не дура, – буркнул тот. – Пуганые живут дольше и счастливее.

Он отодвинул меня от мешка и начал распутывать сам, пока не отключая артефакт. Назначение его я с ходу определить не могла. Скорее всего, должен он быть охранным – ведь не зря же Эдди бросил свой мешок без присмотра, не боясь, что его украдут? Но на те охранные, что я видела, этот артефакт никак не походил, слишком он был странен – резьба по кости, длинная шерсть неизвестного животного и множество торчащих деревянных палочек – такое безобразие ни один приличный маг делать не будет. Тут Эдди окончательно все развязал, крутанул верхнюю часть артефакта и раздвинул горловину мешка. То, что произошло потом, оказалось для меня полнейшей неожиданностью. Заструился блекло-серый дымок, столь дурно пахнущий, что я тут же сглотнула в попытках удержать тошноту. Эдди доставал какие-то свертки, корешки, баночки, но мне это было совсем неинтересно, так как зеленые круги перед глазами не способствуют любопытству. Они крутились все быстрее и быстрее, накладывались друг на друга и наливались зловещей чернотой.

– Держи ее! – внезапно крикнула инора Эберхардт.

Я еще успела удивиться, кого она предлагает держать, никто же никуда не убегает, как предо мной все окончательно почернело и меня накрыло беспамятство, темное и вязкое, как холодная осенняя грязь. Приходила я в себя тяжело, звуки извне с трудом пробивались в сознание. По щекам меня грубо похлопывали в попытках привести в себя, и раздраженный мужской голос бубнил:

– Довольна? Она же не только закрываться не умеет, она даже не понимает, от чего. Где ты только ее такую выкопала, полностью не обученную с таким Даром?

– В приюте, – тихо отвечала инора Эберхардт, по голосу которой было понятно, что она чем-то ужасно расстроена. – Ты же понимаешь, мне проверить надо было.

– Проверила? Довольна? Я тебе и без всех этих проверок сразу сказал, что у нее при себе вообще ничего магического нет. Маргарета, она в этом плане чиста как новорожденная. Или ты сейчас всех подозревать будешь?

– Но ведь почему-то ее с таким Даром не отправили из приюта в Академию?

– Я тебя умоляю, – Эдди прекратил бить меня по щекам и поднес что-то очень резко пахнущее, я невольно чихнула и с трудом открыла глаза, но вот сфокусировать взгляд на чем-нибудь никак не удавалось. – А монастырь туда вообще кого-то отправляет? Она там пахала по зарядке артефактов день и ночь. По закону они ее после восемнадцати удерживать не могут, а до – за милую душу. Определяют монахини Дар у подопечных, когда тем всего по пять лет, маленькая просьба проверяющему магу, подкрепленная благословлением Богини, возможно, даже материальным, – и уровень Дара занижен. У нее он, кстати, поначалу мог быть и не столь высоким, просто, когда до дна вычерпывают ежедневно, это способствует росту магии. А ее вычерпывали, не сомневайся. И если бы ты сама озаботилась это сделать сегодня, ее бы так не скрутило, поверь. Радуйся, что она сырую магию не выплеснула. Дура ты, Маргарета! – И, после короткой паузы, уже мне: – Детка, как там тебя – Штефани? – давай-ка заканчивай изображать из себя мечту некроманта, а то твоей хозяйке придется лекаря вызывать. Все закончилось.

– А что это было?

Я сама удивилась собственному слабому голосу. Сидела я на жесткой табуретке, придерживаемая гостем иноры Эберхардт безо всякого почтения. Да что там почтения? Мне показалось, что меня совершенно беззастенчиво изучают, а возможно, и полностью изучили, пока я была без сознания. Пальцы у него были не менее жесткие, чем у Рудольфа, и лежали эти пальцы много выше талии. Я выпрямилась и постаралась освободится от чужих рук.

– Это пусть тебе хозяйка объясняет. Совсем с ума сошла на почве безопасности.

– По-твоему, у меня оснований для этого нет? – недовольно сказала инора Эберхардт. – Мои рецепты представляют огромную ценность, сам знаешь, сколько за ними охотятся.

– Но ты их никому не сдашь, дорогая, так и унесешь свои секреты в могилу, – фыркнул Эдди.

– До могилы мне, слава Богине, далеко.

– Сколько тебе до нее, только Богиня и знает…

– Эдди, не начинай!

– Маргарета, мы же партнеры, нет?

– Да я скорее со Штефани рецептом поделюсь, чем с тобой! – в сердцах сказала инора Эберхардт.

– Одобряю, только ты ее удочери сначала, раз уж она сирота. Я на ней женюсь, и будет у нас маленькое семейное предприятие. Все довольны, все счастливы.

– Вот когда я удочерю, а ты женишься, тогда и поговорим, – насмешливо сказала инора Эберхардт. – А пока ты мне всего лишь поставщик, а Штефани – всего лишь продавщица. Да и не похоже, чтобы она горела желанием за тебя выйти.

– Кстати, о Штефани, – перевел взгляд на меня Эдди. – С ней-то что собираешься делать? Не умеющая контролировать силу магичка попросту опасна.

– Да сколько у меня этой силы, – удивленно сказала я.

– Много, – неожиданно серьезно ответил Эдди, – из приюта тебя обязаны были в Академию отправить и учителей должны были приглашать. Но тебя не учили ничему, поэтому ты открыта для любого магического воздействия даже больше, чем человек, Дара не имеющий. И более того, поскольку ты энергию больше никуда не сливаешь и никак не используешь, ты сейчас как полный сосуд, который в любой момент выплеснуться может или даже лопнуть.

Я неуверенно потерла лоб рукой. Слишком много на меня сегодня обрушилось. Инора Эберхардт смотрела даже с некоторым участием. Из того, что раньше лежало в мешке Эдди, на столе ничего не было, исчез и запах, который так на меня подействовал. Да и запах ли это был? Возможно, какая-то разновидность магии? Запрещенной магии?

– А зачем тогда все это было?

Я неопределенно махнула рукой в сторону лабораторного стола. Подвижность начинала понемногу возвращаться, но движение все равно было неуверенным и слабым.

– Маргарете показалось, что ты притворяешься, – любезно пояснил мне Эдди.

– Не преувеличивай, я просто хотела убедиться, – чуть поморщилась инора Эберхардт, – что это не очередная попытка вытащить рецепт. Вы с Сабиной насколько близки? – неожиданно спросила она меня.

– Она как вышла из приюта два года назад, так и не появлялась до тех пор, пока мне не предложила к вам пойти, – честно ответила я. – И тогда, когда она еще в приюте жила, мы с ней подругами не были. Разве что… мне она квартиру свою сдала.

– Я хочу тебя попросить, чтобы все случившееся не так давно осталось между нами, а до Сабины ничего не дошло. Совсем. – Она пристально на меня посмотрела и добавила: – Если ты, конечно, еще хочешь здесь работать.

– Я теперь не уверена, что я хочу здесь работать, – честно ответила я. Не знаю, что на меня нашло, видно, голова была совсем не в порядке. – Но мне идти некуда. И денег нет.

Эдди хохотнул.

– Маргарета, ты все еще считаешь ее шпионкой?

– Я и раньше не считала, но проверить-то нужно было, – недовольно сказала инора Эберхардт. – Штефани, мне нужна помощница. Если ты для этого подойдешь, то и зарплата увеличится. Кроме того, я с тобой буду заниматься магией.

– Получается, я могу и в Академию поступить? – Я наконец поняла, что они говорили про Дар.

– Можешь, – неохотно подтвердила инора Эберхардт. – Но я не уверена, что результат будет лучше, чем занятия со мной. Сейчас поступить ты все равно не сможешь, в этом году время упущено, занятия уже начались, а у тебя даже начальных навыков нет. Идти тебе некуда, а у меня хорошее жалованье при не такой уж сложной работе. Но если соберешься в Академию, ни о каких договоренностях со мной и речи не будет. Так что решай.

Я опять потерла лоб рукой. В голове шумело, и очень сложно было что-то понять, а уж принимать решение в таком состоянии точно не стоило. Неправильным оно будет почти наверняка.

– Маргарета, она у тебя сейчас второй раз в обморок упадет, – опять неприятно хохотнул Эдди. – Дай ей подумать хотя бы до завтра. Иди, детка, чаю выпей наверху, а потом я тебя провожу.

Хоть я и отвратительно себя чувствовала, его предложение мне совсем не понравилось. Он не стал выглядеть менее подозрительным, после того как я узнала, что он компаньон иноры Эберхардт.

– Не надо меня провожать, – запротестовала я.

– Надо, – неожиданно сказала инора Эберхардт. – Эдди прав. Досталось тебе сейчас. Извини.

Смотрела она на меня смущенно, с таким сочувствием, которого я от постороннего человека не ожидала. Сама нанимательница тоже выглядела бледновато. Похоже, испугалась намного больше, чем я.

– Мы здесь закончим, и он тебя проводит, – продолжила она. – Я должна быть уверена, что до дома ты дойдешь и с тобой ничего по дороге не случится. Сейчас иди наверх. Там в вашей комнате, во втором ящике, лежит пакетик успокаивающего чая. Завари себе.

– Да, инора Эберхардт.

Я встала, чуть при этом покачнувшись. Слабость накатывала волнами, но идти было можно, хоть и тяжеловато. Я добралась до середины лестницы, цепляясь за перила и чувствуя себя с каждым шагом все лучше, как вдруг мне пришло в голову, что иноре Эберхардт тоже неплохо было бы выпить такого чаю. И я пошла вниз, чтобы об этом спросить.

– И что мне с ней делать? – Голос иноры, донесшийся до меня, был абсолютно безжизненным.

Я замерла на месте, уверенная, что они говорят обо мне и сейчас, в этот самый момент, решается моя судьба. В перила я вцепилась так, что свело пальцы, хотя, наверное, нужно было бежать. И как можно дальше.

– Маргарета, твоя ошибка, – глуховато сказал Эдди. – Я не знаю, как могла Марта добраться до твоих записей, но ведь добралась же. Да еще и поделилась с посторонними.

– Похоже, только с этой.

– Но ведь доказательств у нее нет? – уточнил Эдди. – Только ничем не подтвержденные слова.

– Для моей репутации и слов будет достаточно, ты же понимаешь.

– Понимаю. Она много хочет?

Ответом ему было молчание. Я пожалела, что не вижу их лица, так как Эдди вдруг присвистнул и сказал:

– Да сделай ей крем по особому рецепту. Нет шантажиста – нет проблемы.

– Не люблю я этого. Да и потом, это не совсем шантаж.

– Предлагаешь мне ею заняться? Так у меня нет ни времени, ни желания тратить его на престарелых теток. Вот этой твоей Штеффи я бы занялся, если ты вдруг надумаешь ее удочерить.

– Ты неисправим, Эдди. – В голосе иноры Эберхардт появилась смешинка. – Но в твоем предложении что-то есть. За ней никто не стоит, мне опереться тоже не на кого, а одиночество – не такая уж веселая вещь. Особенно когда боишься каждой тени.

– Ты мне еще поплачься о своей тяжелой доле. Скидку за нее все равно не получишь. Давай-ка лучше подсчитаем привезенное да разбежимся. Не надо рушить мои планы на сегодняшний замечательный вечер.

– Да какие у тебя планы? – инора Эберхардт зашуршала бумагами. – Пробежаться по столичным борделям? Часом раньше, часом позже – разницы особой нет. Да позже даже лучше – выбор больше.

– Вспоминаешь молодость, Маргарета?

Дольше я не стала слушать. И так узнала много больше того, что должна была. Меньше знаешь – дольше живешь. Странные разговоры, которые тоже можно понять по-разному. Какой особый крем предлагал сделать Эдди иноре, что сегодня приходила? Возможно, я опять чего-нибудь выдумываю, и если спросить, то ничего страшного не окажется. Но я спрашивать не буду. Не знаю и знать не хочу. В голове шумело, не помог и успокаивающий чай, который я заварила не только себе, но и иноре Эберхардт. Она появилась, когда у меня оставалось еще половина чашки, и сразу сказала:

– Штефани, я хочу, чтобы ты дала мне магическую клятву о том, что ты никому ничего не расскажешь о том, что сегодня случилось с тобой внизу.

Я и согласилась. А почему нет? Рассказывать мне все равно было некому, а такая клятва – залог того, что хотя бы сегодня я благополучно доберусь домой. Сейчас мне нужна была лишь кровать, и ничего больше. Решать что-то с такой головой, которая все время кружится, – дело совершенно бессмысленное.

– Ты извини, что все так нехорошо получилось, – успокоенно сказала инора Эберхардт сразу после того, как я сказала нужные слова. – Но я постараюсь тебе возместить испытанные сегодня неудобства. Поэтому основы я тебе дам, даже если ты решишь пойти в Академию.

От чая, сделанного для нее, инора не отказалась. Улыбнулась мне немного устало, поблагодарила, сделала первый глоток и глаза прикрыла. Видно, день у нее тоже выдался сегодня не из легких.

– Дамы, вы до утра сидеть будете? – недовольно сказал Эдди. Выглядел он несколько обиженным. Возможно, потому, что ему не досталось ни чая, ни внимания. – Так, может, я вам и не нужен в качестве провожающего?

– Я сама дойду, спасибо, не стоит беспокоиться.

Я попыталась отказаться от его услуг. Пусть идет туда, куда собирался. А то еще перепутает ненароком бордель с квартирой Сабины. С него станется, вон какой наглый.

– Нет, инор Хофмайстер тебя проводит, это не обсуждается, – заявила инора Эберхардт и отставила свою чашку. – Идите, я за вами закрою. Эдди, если у тебя остались вопросы, с ними – завтра.

Эдди изобразил на лице странную гримасу и подал мне руку. Взялась я за него неуверенно. Нет, я видела, как ходят важные дамы, цепляясь за локоть своего кавалера, но до сего дня такой практики у меня не было. Мне опять подумалось, что он сейчас выведет меня подальше и прикончит. Я вздрогнула. Хотя в следующее же мгновение мне это показалось совершеннейшей глупостью. Но мой испуг незамеченным не остался.

– Не бойся, детка, не съем, – заявил мне Эдди, – разве что покусаю немного. Маргарета, так и быть, не возьму с тебя денежек за доставку до дома твоих продавщиц. Но за остальное, будь добра, подготовь мне завтра. И никаких чеков, как в прошлый раз. Терпеть их не могу.

– Иди уж, – проворчала инора Эберхардт.

Хоть мой вынужденный спутник мне и не нравился, покидала я лавку с огромным облегчением. На улице дул небольшой ветерок, которому я сразу подставила лицо в надежде, что он хоть немного остудит мою голову.

– Штефани, я тебя заждался, – Рудольф, про которого я и не вспоминала, неожиданно возник слева от двери, из которой мы только что вышли. – Мы идем сегодня ужинать?

Боюсь, при слове «ужинать» я позеленела, так как только при одной мысли о еде все то, чем я плотно пообедала, попыталось подняться из желудка. Нет, сегодня ужинать я не буду ни одна, ни в компании.

– Смотрю, ты не так одинока, детка, как считает Маргарета, – заметил Эдди, – уже успела поклонником обзавестись.

– Да я его в первый раз вижу, – запротестовала я.

– Неправда, в третий, – нагло сказал Рудольф и попытался подцепить меня со стороны, свободной от Эдди.

– Мне кажется, что вы, инор как-вас-там, успеха у данной дамы не имеете, – ехидно заметил Эдди. – Если уж ее тошнить начинает только при одном взгляде на вас.

– Это у нее с голода, – уверенно сказал Рудольф. – И потом, может, тошнит ее как раз от вас? Ветер-то на нее с вашей стороны несет. Думаю, как только мы с ней отойдем подальше, все благополучно пройдет.

Я попыталась забрать у него свою руку. Идти куда-нибудь с ним мне не хотелось, хотя он и пытался перетянуть меня к себе. Видно, надеялся, что Эдди меня отпустит. Но тот продолжал меня держать столь же цепко и отпускать не собирался.

– Дама ужинать не настроена, – заявил он и потянул меня вперед по улице.

Вернее, попытался. Потому что Рудольф сыграл роль якоря и собирался тащить меня совсем в другую сторону. Я даже порадоваться успела, что вышла не одна. Теперь Эдди казался мне намного безопаснее. Он хотя бы направлялся к моему дому. Но лучше бы они оба от меня отстали.

– Отпустите меня, – требовательно сказала я. – Если, конечно, не хотите разорвать на двух Штефани. Я ни на что не настроена. Я хочу домой. И спать.

Рудольф неохотно отпустил, чем Эдди сразу же воспользовался и повел меня к моему дому. Судя по всему, он прекрасно знал, где находится бывшая квартира Сабины. Не знаю, что заставило меня оглянуться, но Рудольф стоял у черного хода нашей лавки и задумчиво смотрел нам вслед. И выглядел каким-то встревоженным и потерянным. На мгновение я даже пожалела, что рядом со мной сейчас не он. Но Эдди тут же дернул меня за рукав, обращая мое внимание на себя.

– Детка, вот от него я бы советовал тебе держаться как можно дальше, если не хочешь влипнуть в неприятности, – неожиданно серьезно сказал он. – Он весь увешан магическими цацками. Похоже, Маргарета не так уж и не права в своем страхе перестать быть единственной владелицей рецептов, если такие типы ошиваются рядом с ее магазином.