Текст книги "Гимназистка. Нечаянное турне"

Глава 10

Мисс Мэннинг выглядела столь сурово, будто примеряла на себя роль богини если не битвы, то возмездия. Не хватало разве что меча в руке и шлема на голове.

– Почему вы так решили? – чуть удивленно спросила я, захлопнула книгу и положила в саквояж так, чтобы певица ни в коем случае не заметила, что это учебник, а не развлекательная литература. – Должна вас разочаровать, но сбежала я не от него. Если хотите, могу поклясться, что говорю правду.

– Не хочу, – усмехнулась мисс Мэннинг. – Но не думайте, Анна, что я поверила на слово малознакомому человеку. – Она достала из-за спины большой зеленый кристалл на цепочке желтого металла и покачала перед собой. От кристалла легко фонило магией, не атакующей, не защитной, вообще непонятной – раньше я с такой не сталкивалась. – Этот артефакт реагирует на ложь. Итак, вы сбежали не от мистера Волкова, но вы его боитесь, не так ли?

Присутствие артефакта очень ограничивало в маневрах, но пока не загоняло в тупик. Всегда оставалась возможность отвлечь собеседницу от неприятной темы.

– Вы его тоже испугались, – напомнила я.

– Но я его испугалась, когда поговорила, а вы – как только увидели, – не отвлеклась мисс Мэннинг. – Вы с ним знакомы, не так ли?

– Он – официальный наследник главы клана Волковых, – вовремя припомнила я слова княгини. – Разумеется, я его знаю. И не с самой лучшей стороны.

Мисс Мэннинг задумчиво покачивала своим артефактом. Уж не знаю, как он показывал, что при нем кто-то лжет, но ни малейших изменений в магическом фоне я не видела, а само плетение рассмотреть не могла: предмет был слишком далеко, а вязь была тончайшей и очень запутанной. Подозреваю, что даже возьми я кристалл в руки, разобралась бы не сразу, если бы вообще разобралась. Но рассмотреть хотелось. Жаль, что мисс Мэннинг не даст.

– Экая вы лиса, – усмехнулась певица. – Хорошо, спрошу прямо. Он искал вас? Вы хотели избежать брака с ним?

Вопросов было два, и они оказались столь удачны, что можно было ответить только на второй, отвлекая от первого.

– Не с ним. Если уж вам так важно, он не мой жених. Я бежала не от брака с ним.

Его вообще не было в пачке женихов, подсунутых бабушкой. Но что-то мне подсказывало, что если он меня найдет, то его внесут, а других оттуда вычеркнут. А что сделает Волков с Песцовым, даже думать не хотелось. Слишком выразительны были волковские угрозы напоследок.

– Хм… – чуть разочарованно протянула мисс Мэннинг. – Я была уверена, что вас с ним что-то связывает.

– Вы могли спросить об этом у него и точно убедились бы.

– Вы не боитесь, что я так сделаю при нашей следующей встрече?

– Я боюсь, что меня вернут родственникам, но не уверена, что он стал бы это делать.

Я балансировала где-то на грани, но пока не соврала ни единым словом. И все же мне было ужасно интересно, как отреагирует артефакт, если я скажу неправду. Настолько интересно, что я не выдержала.

– Я собираюсь ехать в Москву, – выпалила я.

И кристалл не разочаровал. Замигал красным, а на магическом фоне пространство расцветилось исходящими от кристалла радужными волнами. Артефакт поймал меня на вранье и сигнализировал хозяйке, которая ойкнула и тут же его отключила, и теперь кристалл казался всего лишь кристаллом. Магия внутри едва теплилась, и нужно было сильно присматриваться, чтобы ее заметить.

– Зачем вы это сделали, Анна? – возмутилась мисс Мэннинг.

– Мне стало интересно, как ваш артефакт отреагирует на ложь, – честно ответила я. – Возможности соврать у меня не выдалось, так хоть так.

– Удовлетворили любопытство? Я вычитаю с вас жалованье за неделю! – припечатала она.

– Но почему?

– Потому что столько стоит зарядка артефакта.

О которой она ничуть не переживала, собираясь меня проверить. Возможно, рассчитывала, что в случае удачи заплатит Волков? И за меня, и за зарядку.

– Но вы же сами его активировали…

– Я была уверена, что вы не станете лгать. А если стали бы, все равно заплатили бы. Подумать только, ей стало интересно! Удовлетворяйте свой интерес не за мой счет, Анна.

Дверь она задвинула с трудом, но достаточно выразительно, намекая, что не желает меня сегодня видеть. Этому я только порадовалась: еще немного – и она задала бы правильный вопрос, на который как ни отвечай – певица все равно догадалась бы, что я Рысьина. А так, даже если у нее остались сомнения, то неявные. Желание удрать стало почти непереносимым, но теперь такой поступок вызовет ненужные подозрения.

За дверью шуршала горничная мисс Мэннинг, готовя хозяйку ко сну. Та же продолжала возмущаться, но уже тихо, так, что я даже не могла сказать, возмущается ли она мной или уже действиями своей горничной. Скорее второе: если она выгадала на моей зарплате, то почему бы и не сделать вычет из жалованья другой подчиненной? Экономия налицо.

Колеса мерно постукивали, убаюкивая. Заниматься больше не хотелось, да и не стоило раскрывать свои занятия магией. Вдруг мисс Мэннинг переводчик-магичка-недоучка покажется слишком опасной сопровождающей? Я прилегла на диванчик, прикрыла глаза и стала повторять недавно выученное, отрабатывая последовательность действий до автоматизма, но не доводя до спуска плетения.

Открыла глаза я только следующим утром. Рука, на которую я во сне навалилась, не иначе как для того, чтобы не позволить вырваться магии из-под контроля, затекла и теперь отходила неприятным покалыванием. За окном было еще темно, но темнота была уже такая, в которую исподволь прокрадывается серый цвет, чтобы смениться красками дня, яркими или не очень – это уж от погоды зависит. Я приводила в порядок себя и свое платье, которое выглядело весьма помятым после сна. Пара плетений сделали из него почти новое и отглаженное, а из меня – почти чистую. Почти – потому что, хоть тело больше не чесалось, принять ванну все равно хотелось.

Поезд замедлял ход перед станцией с совершенно крошечным вокзалом. Хотелось размять ноги, но вряд ли мы долго простоим. Рысь внутри зашебуршилась, намекая, что она засиделась, и требуя, чтобы ее прогуляли хоть ненадолго, но немедленно. Я рисковать не стала, слишком уж подозрительный нюх у Песцова. Обнаружив тот же запах в вагоне, что и в гостинице, он с легкостью поймет, кто источник. Не настолько он увлечен мисс Мэннинг, чтобы ни на что более не обращать внимания.

Поезд остановился, и из него выскочил как раз тот, о ком я думала. Спросив что-то у проводника, Песцов рванул к вокзалу, словно ему перца под хвост сыпанули. Конечно, вещей с ним не было, но я все равно забеспокоилась. Надеюсь, он не бросит нас с мисс Мэннинг, решив, что она предпочла меня ему. Боюсь, что нового антрепренера будет куда сложнее найти, чем новую переводчицу.

Но переживала я напрасно, вскоре Песцов вернулся, сжимая в руке пачку газет. Информация интересовала и меня, поэтому я выскочила навстречу, чтобы он не успел уединиться в своем купе, не поделившись со мной самым ценным.

– Доброе утро, Дмитрий Валерьевич, – пропела я, перегораживая ему дорогу.

– Как только я вас увидел, оно сразу перестало быть добрым, – мрачно ответил он. – Я так надеялся, Анна Дмитриевна, что вы отстанете на каком-нибудь полустанке. Я даже готов оплатить пересылку вашего багажа.

Звучало это предложением, на которое я могла бы согласиться до вчерашней встречи с Волковым и беседы с певицей после нее. Уверена, согласись я сейчас с Песцовым, мисс Мэннинг нашла бы возможность в отместку сообщить о своих подозрениях Волкову. А ему совершенно ни к чему знать, что я могу изменять внешность. Уверена, с такими данными он меня вычислит, спрячься я хоть за мужским обликом. Наверняка в магическом арсенале есть что-то именно на такой случай.

– Замена меня на другого переводчика не даст вам никаких преимуществ в отношении мисс Мэннинг. Она вас динамит, Дмитрий Валерьевич.

– Что, простите? – недоумевающе нахмурился он.

Так, похоже, это выражение из прошлой жизни. И почему оно так не вовремя всплыло?

– Я имею в виду, Дмитрий Валерьевич, что она так и будет вас использовать. Получать с вас материальные блага, кормить обещаниями, а в свою постель не пускать.

Песцов застыл с видом поборника нравственности, которую я нарушила самым ужасным образом. А ведь наверняка нарушила: неприлично женщине говорить с посторонним мужчиной на такие темы, пусть я сейчас и выгляжу старше, чем есть. Можно сказать, гожусь в матери собеседнику, а значит, практически занимаюсь его воспитанием. Потрясенного Песцова я наблюдала недолго, он отмер и сразу решил заняться уже моим воспитанием.

– Анна Дмитриевна, что вы себе позволяете? – шокированно спросил он.

– Разве я позволяю? Где вы были, когда бросили нас с мисс Мэннинг на растерзание Соболевой? Вот туда вас мисс Мэннинг и отправит. Скажет, что после общения с многочисленными жрицами любви вы могли подцепить что-нибудь на память. Что-нибудь такое, что очень долго и неудобно лечится.

– Какими жрицами? – возмутился Песцов. – Да еще и многочисленными? Одна-единственная приличная вдовушка.

– Приличная? – усмехнулась я. – Ну-ну. А вы уверены, что она не принимает еще кого в ваше отсутствие?

Песцов явно был не уверен, поэтому перешел в наступление:

– Вам-то что за дело, Анна Дмитриевна?

– Ровным счетом никакого. – Я примирительно выставила руки перед собой. – Извините, Дмитрий Валерьевич, я лезу не в свое дело.

– Вот именно, – буркнул он и вознамерился меня обойти.

Но выходила я к нему не для того, чтобы ругаться, и не могла допустить, что он просто так уйдет с газетами, пусть ему уже было жарко в зимнем пальто в натопленном вагоне. Крупная капля пота тяжело поползла по его виску.

– Дмитрий Валерьевич, а что вы собираетесь найти в газетах? Упоминание о Рысьиной-младшей? Надеетесь на успех там, где ничего не получилось у Волкова?

Песцов хмуро на меня посмотрел, но все-таки решил не обострять наши и без того непростые отношения:

– Темнит он что-то, Анна Дмитриевна. Не мог никто из клана пропасть так, чтобы это в газеты не просочилось. Местные заткнуть можно, а вот столичные… – Он выразительно на меня посмотрел. – Столичные за хорошую новость душу заложат.

Он потряс передо мной желтоватыми газетными листами, за которые я бы разве что пару монет дала, но никак не душу. И все же сбрасывать важность газетных сплетен не стоило.

– И что вы надеетесь там найти, Дмитрий Валерьевич?

– Я смотрю, Анна, Дмитрий запал вам глубоко в душу, – раздался чарующий голос мисс Мэннинг, следом за которым из купе появилась она сама.

Несмотря на раннее утро и отсутствие горничной, певица была при полном параде. Наверняка торопливо штукатурилась, пока мы тут выясняли, с кем проводил свободное время Песцов. Пусть мисс Мэннинг и собиралась держать его на коротком поводке, но позволять, чтобы он с него сорвался, она не собиралась.

– Я хотела попросить у него газету, – пояснила я. – Но мистер Песцов настолько меня не любит, что из обычной просьбы устраивает целое представление.

– Дмитрий, дайте Анне газету, – скомандовала мисс Мэннинг. – Или лучше нет, не давайте. Почитайте мне, у вас такой красивый голос, когда вы говорите по-русски. А Анна переведет. В конце концов, должна же она отрабатывать жалованье, а нам полезно узнать свежие новости.

За спиной опешившего Песцова возник проводник и предложил чая. В этот раз к его предложению отнеслись куда более снисходительно, и вскоре в купе мисс Мэннинг принесли три исходящих паром стакана в серебряных подстаканниках с гербом Львовых. Было ли это намеком на принадлежность железной дороги правящей семье или просто лояльность к ним же, я спрашивать не стала. Слишком подозрительной была бы такая неосведомленность. А вот певица с интересом завертела подстаканник, изучая и герб, и узоры. Держала она за ручку, оттопыривая мизинчик, как купчиха, но наверняка считая себя весьма элегантной.

– Дмитрий, я хочу такой сувенир, – наконец решила она. – Буду пить чай из него дома.

– Филиппа, да к чему он вам? – без особого интереса спросил Песцов. Наверное, запали ему в душу мои слова о том, что его всего лишь используют. – Я вам лучше подарю что-нибудь более подходящее такой возвышенной особе. Колечко или браслет. Скажете потом, что вы выбрали, когда мы наконец окажемся наедине, без посторонних особ, сующих свой нос, куда их не просят.

Не только для меня, но и для мисс Мэннинг в его словах прозвучал явственный намек, но она только улыбнулась, словно ничего не поняла, и продолжила:

– Но я не хочу колечко, я хочу это.

Она потыкала розовым ноготком прямо в морду великодержавного льва. Интересно, это считается оскорблением монархии? Или искреннее восхищение все покрывает? На ее месте я бы тоже предпочла тяжеленный серебряный подстаканник в руках гипотетическому кольцу, которого может и не случиться. Но Песцов, похоже, настроился получить что-то, кроме обещаний, до того, как продолжить тратить клановые деньги на прихоти певицы.

– Хорошо, мы с вами обсудим, какой рисунок вы хотите на подстаканнике, с ним и закажу, – расщедрился он.

– Но я хочу этот, – капризно заявила мисс Мэннинг. – Дмитрий, купите мне этот сувенир.

– При попытке вывоза которого за пределы Российской империи вас задержат и оштрафуют, – недовольно возразил Песцов. – Это не сувенир, Филиппа, это имущество железнодорожной компании.

– Какой вы сегодня… – она поджала губы, – негалантный.

– Если галантность – это воровство куска серебра ради ваших прекрасных глаз, то увольте, – буркнул Песцов. – Сувенир вам будет непременно, но не этот. И не прямо сейчас.

Он отпил чаю, поморщился и отставил стакан на стол. Я тоже пригубила. Морщиться там было не от чего: чай оказался ароматным, горячим и в меру крепким. А подстаканник не оскорбил бы самого придирчивого ценителя: было видно, что сделано с любовью и уважением к правящей семье.

– А когда? – заинтересовалась мисс Мэннинг, прекратившая изучать подстаканник и начавшая изучать самого Песцова.

Пристально так изучать, недовольно, с видом, сулящим оппоненту неприятности.

– Если вы согласитесь дать дополнительный концерт главе клана Соболевых, то можно и сразу, как выйдем с поезда. В ближайшем ювелирном магазине.

– Дополнительный концерт? Дмитрий, это несерьезно. Я не механизм, я нуждаюсь в отдыхе и покое. С меня хватило вашего спиритического сеанса у Соболевой, знаете ли. У меня теперь аллергия на эту фамилию.

– Никаких сеансов, – воодушевленно сказал Песцов, заюлив глазами так, чтобы случайно не встретиться взглядом ни со мной, ни с мисс Мэннинг. Он даже газеты начал раскладывать и делать вид, что изучает заголовки. – От вас потребуется всего лишь исполнить пару арий.

– Пару арий? А аккомпанемент? – взвилась мисс Мэннинг, явно собирающаяся сорваться на поклоннике, пока тот не решил, что сможет ей диктовать условия. – А гримерка?

– Боги мои, Филиппа, – заугодничал Песцов, – зачем вам гримерка? Там будет почти домашняя обстановка. Вам просто хотят выразить восхищение вашими талантами. Вещественное восхищение. – Он потер указательным пальцем о большой. – А возможно, выдадут не только оговоренный гонорар. Князь Соболев щедр.

Он заиграл бровями, намекая на уровень щедрости. Глаза мисс Мэннинг заблестели, но это была бы не она, если бы позволила уговорить себя сразу. Она начала азартно торговаться с Песцовым, который наверняка предложил несколько заниженную оплату, апеллируя к тому, что клан Соболевых берет доставку на себя, а значит, на транспорт тратиться не придется. Слушать их было неинтересно, поэтому я придвинула к себе «Ведомости Царсколевска», на что спорщики внимания не обратили, и, попивая чай, принялась изучать страницу, по центру которой гордо красовалось рекламное объявление:

МЕХОВЫЕ ТОВАРЫ

торгового дома

«Песцов и Выдрин»

Большой выбор меховых изделий собственных мастерских

Громадный выбор дох, мужского и дамского мехового платья

ПРИЕМ ЗАКАЗОВ по новейшим фасонам

На удивление, в газете было очень много места отдано рекламе, а единственная статья, посвященная, между прочим, нападению на наследника, ютилась сбоку и занимала всего одну колонку. Корреспондент, стыдливо прячущийся за инициалами, которые вполне могли быть и не его собственными, риторически вопрошал, как так получилось, что заговорщики вообще попали во дворец, и кто может гарантировать, что в следующий раз страну не обезглавят. «Доколе мы будем терпеть вопиющую халатность наших служб? Фактически они оказались не готовы ни к отпору заговорщикам, ни к их поимке. Между наследником и его смертью в этот раз встал подпоручик Хомяков…»

– Анна, что с вами? Вы так побледнели, – тронула меня за плечо мисс Мэннинг. – О чем вы читаете?

– Здесь статья о покушении на Львовых, – ответил вместо меня Песцов. – Но никто не погиб. Можно сказать, все отделались легким испугом. Так что не понимаю вашего волнения, Анна Дмитриевна.

В себя я пришла уже достаточно, чтобы вспомнить, что Хомяков меня навещал после покушения и был совершенно целым, во всяком случае в хомячином виде. Ох, сколько у меня появилось слов, которые захотелось сказать ему при личной встрече, но, увы, Хомякова не было, был только Песцов.

– Я увидела рекламу вашего мехового салона, Дмитрий Валерьевич, и ужасно пожалела, что испортила с вами отношения. Скажите, а я могу рассчитывать хоть на самую маленькую скидку?

– Анна Дмитриевна, – с ласковой улыбкой сказал Песцов, – я лично распоряжусь, чтобы вас внесли в списки тех, кому никогда ни по какой цене ничего не продадут ни в одном моем магазине.

Глава 11

Мисс Мэннинг не забыла опрометчивого песцовского обещания, и первое, что сделала после размещения в гостинице со скромным названием «Гранд-отель», отправилась выбирать себе подарок. Зачем она при этом потащила меня с собой, я так и не поняла. Наверное, чтобы позлить Песцова, потому что в моих услугах по переводу она точно не нуждалась. Они мило беседовали, я же уныло бродила по залу, и ко мне даже не приставал ни один из приказчиков ювелирного магазина, в котором были представлены не только украшения, но и часы. Целый отдел с разнообразными часами: от маленьких дамских до огромных напольных. Вспомнился Звягинцев с его карманными на цепочке и привычкой время от времени на них посматривать. Надеюсь, Рысьина не возложила на него вину за мой побег. Не хотелось, чтобы милый Владимир Викентьевич из-за меня пострадал.

Я рассматривала часы, думая, что это был бы хороший подарок целителю, будь у меня деньги. Но ведь они когда-нибудь да будут, и тогда непременно закажу что-нибудь, да еще и с дарственной надписью. А можно и не только Владимиру Викентьевичу. Часы – это же приличный памятный подарок? Или нет?

Вопрос тут же вылетел из головы, поскольку взгляд зацепился за совсем маленькую витрину, тем не менее закрытую сетью разнообразных заклинаний. Нет, так-то заклинания были на всем ювелирном магазине: затейливыми завитушками на огромных витринных окнах, крупной сетью на стенах и дверях, тонкой вязью на стекле стеллажей с драгоценностями. Но на этой витрине их было больше, чем на всех остальных поверхностях магазина. И не просто больше – защита была в несколько слоев, и воздух вблизи нее аж звенел от магического напряжения.

Я подошла поближе, и моему взгляду предстали ряды крошечных статуэток в виде стоящих или сидящих волков. Нет, были и другие: ажурный домик, звезда с загадочными символами на всех семи лучах, еще какая-то мелочовка, но все они терялись среди волков, пусть серебряных, но сделанных довольно топорно. Не представляю, кто может покупать такое украшение. Или же? Защитные плетения раздражающе мелькали перед глазами, не позволяя вглядеться.

– Сударыня, интересуетесь артефактами-с? – обратился ко мне незаметно подошедший приказчик.

– Странный набор, – не удержалась я. – Одни волки.

– Почему странный? Самые востребованные в последние несколько лет, – удивился он. – Но если, сударыня, вам нужно что-то особое, отправим заказ в мастерскую. Конечно, придется подождать и будет подороже, зато в заказе будут учтены все требования.

Подороже? Я прищурилась, пытаясь отрешиться от магического зрения, и сконцентрировалась на ценниках. Мама дорогая, если это считается подешевле, то во сколько обошелся бы личный заказ? Пожалуй, не хочу даже узнавать.

– Сделаем не хуже, чем в столице, – продолжал разливаться соловьем приказчик. – Наша артефактная мастерская славится и за границей. Вам какой нужен? Защитный? Отпугивающий? Или?..

Я бы не отказалась от артефактов, отпугивающих Волкова или Рысьину, но боюсь, местные таланты вряд ли соберут такое, да еще и за имеющиеся у меня деньги.

– А для чего используют вот эти, в виде волков? – кивнула я на витрину. – Вы сказали, это самые востребованные. От воров? Защитные?

– Что вы, сударыня, разве могут защитные быть столь дешевыми? Это отпугивающие, – степенно ответил приказчик, заставив меня почувствовать себя совершенно нищей. – Вы, наверное, только недавно приехали в наш город?

– Сегодня, – подтвердила я.

– Поэтому и не знаете, что в окрестностях много волков. Без наших артефактов ни один обоз не выезжает.

– А если бы выехал?

– Разумеется, не доехал бы, сударыня, – ответил приказчик. – Облавы на волков устраивают регулярно, но это не очень-то помогает. – Он понизил голос: – Ходят слухи, что Соболевы не ладят с Волковыми, если вы понимаете, о чем я.

Я важно покивала, хотя понятия не имела, могут ли оборотни привлекать своих звериных братьев для решения проблем в человеческом обществе. Но если могут и даже сами возглавляют, получается, артефакты на них тоже действуют? Я с новым интересом уставилась на витрину.

– Анна, вы не в музее, – сочный голос мисс Мэннинг вдребезги разбил мои размышления. – Я вас позвала с собой не для того, чтобы вы любовались выложенными тут вещицами.

– Для другого она здесь и не нужна, – кисло заметил Песцов.

Впрочем, в этот раз его дурное настроение было связано не со мной, а с выбранной певицей «компенсацией»: камешки на золотом браслете были хоть и мелкие, но чистые, поэтому цена его кусалась даже для Песцова, который наверняка уже не раз подумал, что его «чистая вдовушка» обходится куда дешевле несговорчивой мисс Мэннинг.

– Анна, как вам? – Певица покрутила рукой, заставив камушки отозваться переливчатым блеском. – Можно это принять как извинение за некрасивый поступок Дмитрия, когда он бросил нас с вами на миссис Соболеву?

– Филиппа, речь шла не об извинении, а о вашем согласии на частный концерт, – насторожился Песцов.

– Хотите сказать, Дмитрий, вы совсем не считаете себя виноватым передо мной? – капризно надула губы мисс Мэннинг.

Песцов сжал зубы, наверняка чтобы не брякнуть, что если и считает, то уж точно не на такую сумму. На браслет он смотрел страдальческими глазами, словно это было не украшение, а часть его собственного тела. Очень важная часть. Можно сказать, жизненно необходимая.

– Филиппа, дорогая, мне казалось, что мы уже закрыли ту неприятную тему, – наконец выдавил он. – И мой подарок вам вовсе не призван что-то загладить. Он призван… выразить восхищение вами и вашим талантом.

Мисс Мэннинг поощрительно улыбнулась, но Песцов развивать эту тему дальше не стал. Я же стояла рядом с ними и недоумевала, зачем меня позвали.

– Но если он вам не нравится, – невозмутимо продолжил Песцов, – то мы можем выбрать что-нибудь в следующий раз. Более достойное вашей красоты и талантов.

– Мне нравится, – быстро возразила мисс Мэннинг. – Но я считаю несправедливым, что Анна осталась обделенной.

Признаю, в этот раз она умудрилась поразить до глубины души не только Песцова, но и меня. Песцов опомнился быстрее.

– Какое мне дело до обид вашей переводчицы, Филиппа? – сухо спросил он. – Или это уже ее просьба?

– Мне от вас ничего не нужно, Дмитрий Валерьевич, – сразу решила внести я определенность. – Просьба мисс Мэннинг для меня такая же неожиданность, как и для вас.

– Неужели?

– Дмитрий, не будьте же таким. – Певица взяла его под руку, почти прижавшись. Наверное, это имело бы смысл, не будь на ней столько одежды. – Сделав подарок Анне, считайте, что вы сделали подарок мне.

– Вы хотите, чтобы я подарил ей такой же браслет? – недовольно фыркнул Песцов. – Не слишком ли это для столь скромной персоны, как ваша переводчица?

– Разве я говорила о браслете, Дмитрий? – Певица сияла улыбками, обращенными по большей части не на дарителя, а на подарок. Впрочем, пока не оплаченный – вон как за ним внимательно наблюдают оба приказчика, стоящие рядом. – Думаю, Анне вполне достаточно маленького скромного колечка.

– Колечка? – возмущенно нахмурился Песцов.

– Скромного серебряного колечка, – подтвердила мисс Мэннинг и подошла к витрине с серебряными украшениями. – Например, вот это.

Она ткнула пальцем, и приказчик, правильно поняв этот жест, вытащил указанное кольцо с мрачным черным ониксом. Сама бы я такого в жизни не выбрала, подозреваю, что и мисс Мэннинг не стала бы его носить, но при этом почему-то пыталась всучить мне. Это кольцо точно не было артефактом, мне даже вглядываться в него не надо было, цена за себя говорила сразу.

– Мисс Мэннинг, мне не нужно кольцо от мистера Песцова, – воззвала я к ее благоразумию. – Это может быть неправильно понято.

– Вот именно, – поддержал меня Песцов. – Филиппа, дорогая, я согласен делать подарки вам, но не вашей обслуге.

Певица не прислушалась ни к нему, ни ко мне. Она показала приказчику на меня, подразумевая, что нужно передать это уродство мне. Тот подошел и протянул кольцо, угодливо при этом улыбаясь. Кольцо от этого симпатичнее не стало.

– Анна, примерьте, – скомандовала мисс Мэннинг. – Я хочу быть уверена, что оно вам подойдет.

– Оно мне не нравится.

– Не нравится само кольцо или то, из чего оно сделано? – с милой улыбкой спросила мисс Мэннинг.

Неожиданно Песцов насторожился и, загородив спиной мисс Мэннинг, словно собирался защитить ее от страшной опасности, спросил:

– Действительно, Анна, а что вам не нравится? Неужели мои подозрения небеспочвенны?

Карман пальто, в который он опустил руку, начал подозрительно оттопыриваться, словно он наставил на меня… пистолет? С лица приказчика улыбку словно ластиком стерли, но отойти он не решился, только рука начала подрагивать. Рука, на которой лежало злополучное серебряное кольцо. Но оно точно не артефакт: я на всякий случай проверила, там не нашлось ни следа магии. Почему же все так всполошились?

– Анна, мы ждем, – пропела за спиной Песцова мисс Мэннинг. – Вас же не затруднит примерить маленькое серебряное колечко? Или затруднит?

В воздухе повисло такое напряжение, что казалось: тронь – и разобьется, рассыплется на тысячи мелких осколков. Кольцо выглядело совершенно обычным, я пожала плечами, взяла его с протянутой ладони и примерила. На мой взгляд, спасти это кольцо ничего не могло: оно смотрелось уродливым даже на моем пальце. Вся его ценность наверняка только в количестве серебра и, возможно, в ониксе: в голове бродили смутные воспоминания, что этот камень как-то используется в магии.

Песцов шумно выдохнул и расслабился.

– Филиппа, нельзя же так пугать, – укорил он. – Я уж подумал…

– Что вы подумали? – спросила я и с отвращением посмотрела на навязанное кольцо. – Я могу его снять? Учтите, если вы вдруг купите мне этакую пакость, носить будете сами.

– Нет, нет, нет, – замахал он руками. – Я уверен, мисс Мэннинг не станет настаивать.

Но смотрел он при этом не на мисс Мэннинг, а на мою руку. Довольно странно смотрел, словно у меня внезапно выросли когти вместо ногтей или вылезла шерсть по всей кисти. Кольцо я сняла и вручила приказчику, который тут же понес его на место.

– Не стану, – согласилась она. – Просто вдруг вспомнилось предсказание того зловредного духа, а Анна так странно выглядела у витрины с серебром, что я невольно заподозрила, что оно для нее опасно.

– Чем же? – удивилась я.

– Как это чем? – широко усмехнулся Песцов. – Нежить боится серебра даже больше огня. Право слово, Анна Дмитриевна, я прекрасно понимаю сомнения мисс Мэннинг и могу только пожалеть, что проверку вы прошли. А так похожи…

– Ну знаете ли, Дмитрий Валерьевич, – возмутилась я, – если уж кто из нас похож на нежить, то никак не я.

– Я тем более непохож, – заметил он, гордо ткнув себя в грудь, которая не выглядела особо выразительно и вообще плавно переходила в кругленький живот. – А вот по вашему поводу у меня давно сомнения.

Сомнения не помешали ему от меня отстать, купить браслет мисс Мэннинг и отвести ее на ужин. В этот раз мисс Мэннинг не стала настаивать на моем присутствии, но что-то мне подсказывало, что к концу вечера ей непременно поплохеет и Песцову придется проводить ночь у себя в номере в гордом одиночестве. Если, конечно, у него и в этом городе нет знакомой вдовушки.

Я же прекрасно поужинала без всякой компании, ушла из ресторана куда раньше мисс Мэннинг, потом приняла ванну, сняв с себя вообще все заклинания, но оградив само помещение куполом. Странно, но теперь собственное лицо уже казалось почти чужим, настолько я привыкла к облику Анны Дмитриевны. Можно сказать, почти с ним сроднилась. Спать я ложилась с сожалением, что эту комедию придется ломать и дальше. Этак я в следующий раз не узнаю в зеркале свое настоящее лицо.

Как выяснилось на следующее утро, ошиблась я только в одном: поплохело не мисс Мэннинг, а Песцову. Поэтому мы с ней отправились проверять, все ли готово в театре, а он, как никто другой напоминавший сегодня восставшего из гроба покойника как бледной физиономией, так и неточными движениями, побрел к целителю, адрес которого ему выдал портье. Предложение вызвать в номер он отклонил, процедив сквозь зубы, что ему необходим свежий воздух.

Мисс Мэннинг бросила ему в спину, чтобы он ни в коем случае не опоздал, иначе она не поедет к Соболевым. Песцов, не поворачиваясь, страдальчески выдохнул: «Непременно» – и побрел дальше, все так же боясь сделать лишнее движение.

– Ох уж эти мужчины, – проворчала ему вслед певица, – переоценивают свои силы, а потом нас же винят.

– А что случилось, мисс Мэннинг?

– Дмитрий позволил себе за ужином выпить лишнего, – коротко пояснила она и оскорбленно поджала губы, давая понять, что больше ничего не скажет.

Театр был совсем рядом, и до него мы прекрасно добрались без сопровождающего. В этот раз внешний вид здания полностью устроил мисс Мэннинг: оно было большим, солидным и с колоннами, увенчанными затейливой резьбой. Интересно, этот театр курируют тоже Соболевы? Узнать этого не удалось, в этот раз нас встречал не директор театра, и был встречающий не слишком многословен.

Мисс Мэннинг это ничуть не расстроило. Она проверила приготовленную гримерку, в этот раз ничего не замеряя, поскольку, на мой взгляд, помещение там было куда больше, чем соболевское, а значит, проверку выдержало бы точно. Немного попридиравшись к свету, мисс Мэннинг перешла в зал, где вовсю шла репетиция вечернего спектакля. Ради гостьи ее прервали, но буквально минут на десять, чтобы она «почувствовала» сцену. Репетиция самой мисс Мэннинг была запланирована на завтра. Зал певице тоже понравился: большой, с хорошей акустикой, которая безо всяких искажений доносила ее сочный голос до самых отдаленных уголков. Завтра точно никто не останется неудовлетворенным. Во всяком случае, из тех, кто любит классическую музыку.