Текст книги "Гимназистка. Нечаянное турне"

Потом мисс Мэннинг выразила желание прогуляться по городу. Я поначалу опасалась, что мы заблудимся, но прогулка свелась к посещению двух меховых салонов, где певица придирчиво изучила ассортимент и даже померила несколько вещей, наверняка запланировав затащить сюда Песцова и получить с него еще пару подарков в качестве компенсации теперь уже за вчерашний ужин. Но эта ее затея точно потерпит фиаско, поскольку оба магазина пусть и разнились по ассортименту, но принадлежали Соболевым, а Песцов вряд ли будет поддерживать конкурентов.

Примерка мехов привела мисс Мэннинг в состояние если не счастья, то умиротворения, поэтому она даже не нахмурилась, увидев Песцова перед гостиницей. Выглядел тот бодро и столь же бодро расхаживал прямо перед носом швейцара, а стоило нас увидеть, как бросился трусцой нам навстречу.

– Филиппа, где вы ходите? – воздел он руки к небу. – Через полчаса отправляться, а ведь нам еще нужно пообедать. Я взял на себя смелость сделать заказ на свой вкус. Анна Дмитриевна, вы тоже поторопитесь.

Ради разнообразия мисс Мэннинг капризничать не стала, пообедала и собралась в рекордные сроки. Саням нас пришлось ждать каких-то минут двадцать, не больше. И то потому, что певица в последний момент решила поменять платье для незапланированного концерта. Сочла, что выбранное ранее слишком парадное, и скомандовала горничной принести другое, когда мы уже стояли у саней с княжеским гербом Соболевых на боку. Та беспрекословно метнулась в номер и вернулась уже с другим чехлом.

Песцов усадил мисс Мэннинг и пристроился рядом. Возница, огромный мужик в овчинном тулупе, тронул с места, едва уселись мы с горничной.

– Дмитрий, как долго нам ехать? – спохватилась мисс Мэннинг.

– Не больше пары часов, – уверенно ответил Песцов. – Успеете и концерт дать, и поужинать с Соболевыми, и назад вернуться. Не переживайте, Филиппа.

Мисс Мэннинг если и переживала, то лишь о том, что мы сейчас проезжаем мимо меховых салонов, которые она проводила страдальческим взглядом. Но это продолжалось недолго: вскоре вокруг не осталось магазинов, достойных ее визита. Лишь мелкие лавки, и чем дальше к границе города, тем меньше и неказистей. Последняя, почти на выезде, напоминала обувную будку, но тем не менее на ней гордо красовалось: «Н. К. Карманов и сыновья. Колониальная и гастрономическая торговля». Певица не удостоила ее даже беглым взглядом.

Наконец мы выехали из города и понеслись по укатанной дороге. Верстовые столбы так и замелькали на обочине. А вот указателей я никаких не заметила, ни к Соболевым, ни к городу, из которого мы выехали.

– Колокольчик, – неожиданно вспомнила мисс Мэннинг. – Почему в этот раз мы едем без колокольчика?

– Может, сломался? – предположил Песцов.

– Колокольчик?

– Дорогая, я не понимаю причины вашего недовольства. В прошлый раз вам не нравилось, что колокольчик есть, в этот – что его нет.

– Дмитрий, есть правила, – ответила певица. – И если они нарушаются, я хочу знать почему.

Песцов страдальчески на меня посмотрел, явно не желая вступать в беседу с возницей, и я предположила:

– Может, чтобы дополнительно не привлекать волков? Приказчик в ювелирном салоне говорил, что их очень много в этом году, поэтому у них артефакты, отпугивающие волков, самые продаваемые.

– Волки? Здесь их много? – встревожилась мисс Мэннинг. – Дмитрий, а у нас есть такой артефакт?

– Анна Дмитриевна, лучше бы вы промолчали, – скривился Песцов. – Филиппа, дорогая, эти пройдохи и не такие сказки расскажут, лишь бы продать залежавшийся товар.

– То есть у нас артефакта нет?

Мисс Мэннинг обернулась к городу, явно собираясь предложить вернуться, и Песцов пощелкал пальцами, привлекая внимание возницы.

– Любезнейший, правду ли говорят, что в округе много волков нынче?

– Шастают, – коротко бросил возница, не оборачиваясь.

– Говорят, есть артефакты, их отпугивающие.

– Есть, – мужик был по-прежнему немногословен.

– У вас такой в санях стоит?

– Стоит, чего ж не стоять, – степенно ответил мужик.

– Это хорошо, – обрадовался Песцов.

Он начал пересказывать мисс Мэннинг разговор, поэтому не услышал, как возница тихо добавил:

– Да только сломанный он почитай уже неделю как.

Зато это услышала я, а еще заметила черные точки на горизонте, которые уверенно двигались в нашу сторону. Вернуться в город мы уже не сможем, но и не факт, что доберемся до загородного дома Соболевых: точки двигались быстро и становились уже не точками, а все увеличивающимися волчьими силуэтами.

Глава 12

Беспокойства не было: пусть артефакт у возницы сломан, зато я – настоящий маг. Необученный, конечно, но это не мешало ставить пологи, под которыми меня не смогли унюхать даже оборотни. Следовательно, волки тоже не унюхают.

Я уверенно поставила отводящее постороннее внимание плетение, но волки столь же уверенно продолжали двигаться к нам. Поначалу я решила, что они бегут по инерции, но драгоценные секунды тикали, казалось, внутри самой головы, а волки и не думали останавливаться. Надежды на то, что догоняющая нас стая неожиданно заинтересуется кем-то или чем-то другим и свернет в сторону, не было вовсе: волки двигались слишком целеустремленно, словно их вел невидимый компас. Или над нами висела метка цели. Я даже задрала голову, подсознательно ожидая увидеть огромную мигающую красную стрелку, указывающую на наши сани. Но над головой не было ничего, кроме неприятно сереющего зимнего неба. А вот под ногами… Еле заметная пульсация магии в днище получила совсем другое объяснение. Раньше я относила ее к управляющему жаровней контуру, призванному обезопасить пассажиров, теперь же была почти уверена, что это маяк. Как же плохо ничего не знать! Возможно, я смогла бы отключить маяк, держа его в руках, но сейчас я могла разве что сжечь его вместе с санями, а это было бы несколько непредусмотрительно.

– Волки! – хрипло выкрикнула горничная, наконец заметившая преследование.

Удивительно, что вообще заметила: я была уверена, что она не сводит глаз с хозяйки.

– Волки! – вторила я ей по-русски, окончательно уверившись, что от моего плетения нет ни малейшего прока.

Мужик обернулся, свистнул и щелкнул в воздухе кнутом, поторапливая лошадей.

– Дмитрий, вы же только что говорили, что здесь есть отпугивающий артефакт, – напомнила мисс Мэннинг.

Она смотрела на все увеличивающиеся волчьи силуэты, и в напряженности ее позы сквозила серьезная обеспокоенность.

– Так есть же, – не слишком уверенно ответил Песцов. – Может, они не за нами?

– Вы видите на дороге кого-то еще? – Певица повернулась к нему, презрительно изогнув правую бровь.

Как ни странно, боялась она не сильно, прорывалось разве что легкое беспокойство. Возможно, не понимала серьезности нашего положения? Возница – тот точно проникся, поскольку, когда к нам поворачивался, по цвету лица мог соперничать со свежевыпавшим снегом. Мне даже казалось, что его треух приподнялся на вставших дыбом волосах.

– Возможно, им просто по дороге? – предположил Песцов. – Филиппа, у нас же артефакт, не переживайте.

– Он не работает, – заметила я.

– С чего вы взяли, Анна Дмитриевна?

– Если бы вы дослушали нашего кучера до конца, тоже об этом знали бы.

Песцов нахмурился, потом обернулся назад, оценил нагоняющую нас стаю и повернулся ко мне:

– Это точно?

– Если бы артефакт работал, разве они бы нас преследовали?

Внезапно вывернувшийся из придорожных кустов волк чуть не вцепился в шею испуганно всхрапнувшего коня, получил по лбу утяжеленным концом кнута и шарахнулся в сторону. Мощные желтоватые челюсти только хищно клацнули в воздухе, расстроенные потерей добычи.

– Дмитрий, сделайте что-нибудь, – потребовала мисс Мэннинг. – Я не хочу, чтобы они нас догнали.

– Что я, по-вашему, могу сделать? – огрызнулся он. – Обернуться и броситься к ним навстречу? Мой песец много меньше самого мелкого из них. Боюсь, они одним мной не наедятся.

– Дмитрий Валерьевич, у вас же с собой револьвер, – внезапно вспомнила я. – Пальните пару раз, вдруг отстанут? Волки боятся выстрелов.

– У меня пистолет и всего семь патронов, – мрачно ответил он. – С такого расстояния и думать нечего попасть, а напрасно расходовать патроны в нашем положении расточительно.

– А у вас, мисс Мэннинг, оружия, случайно, нет? – на всякий случай поинтересовалась я.

Все-таки она ехала в другую страну, о которой рассказывали массу небылиц про бродящих по улицам медведей с балалайками, поэтому должна была как-то побеспокоиться о собственной безопасности. Нет, я не рассчитывала, что она тут же скажет: «Полный саквояж. Я дам вам парабеллум». Не знаю, откуда в голове всплыла эта дурацкая фраза и почему я посчитала, что парабеллум – это нечто огнестрельное, но задерживаться на этой мысли не стала, тем более что мисс Мэннинг небрежно бросила:

– Я в нем не нуждаюсь, поскольку…

Договорить она не успела. Еще один волк вынырнул словно из ниоткуда и попытался вцепиться в круп другого коня. Тот рванул в сторону, хрипя от ужаса, сани накренились, и певица едва из них не вылетела, Песцов ухватил ее за руку в самый последний момент, попутно вытащив из кармана упомянутый пистолет и пытаясь прицелиться в напавшего волка, который от намеченной жертвы так и не отстал. Поскольку рука с пистолетом прыгала в опасной близости от моей головы, появилось желание сползти куда-нибудь вниз, чтобы не стоять между Песцовым и его целью. А то ведь перепутает, и все потом спишется на несчастный случай и состояние аффекта.

– Не стреляйте, Дмитрий! – взвизгнула мисс Мэннинг и ухватила его за рукав. – Вы непременно попадете в лошадь, и тогда нам не уйти.

– Филиппа, не лезьте под руку! – рявкнул он. – Я прекрасно стреляю.

Что и продемонстрировал тут же, послав пулю в подобравшегося уже с другой стороны хищника, нацелившегося на горничную мисс Мэннинг. Та даже не вздрогнула, хотя брызги крови попали и на ее одежду, и на саквояж, который она продолжала крепко держать с таким видом, словно все происходящее было в порядке вещей. Наверное, с нее сейчас можно было писать картину «Идеальная английская прислуга», жаль только, что некому. Единственная уступка обстоятельствам, которую она сделала, – это позволила себе ухватиться одной рукой за край саней.

Кучер достал из-под сиденья припрятанный топор и заткнул его за кушак.

– И-эх, выноси, родимые! – неожиданно тонко взвыл он. – Прямо, прямо, не сворачивай!

Совсем рядом раздался вой. Лошади испуганно заржали, а одна из пристяжных встала на дыбы, затормозив движение.

– Дмитрий, если нас догонят волки, вы очень об этом пожалеете.

– Боюсь, если нас догонят, жалеть будет некому, – огрызнулся он. – Филиппа, нашли время угрожать.

Лошади шарахнулись в сторону от выбежавшей прямо перед ними пары волков и рванули уже не по наезженной дороге, а в сторону, к лесу. Даже не к лесу, а к небольшой полоске деревьев, по зимнему времени просвечивающей насквозь.

– Куда?! – завопил кучер, пытаясь вернуть сани на дорогу.

Но лошади его сейчас боялись куда меньше воющих преследователей, и сколько он ни вопил, ни щелкал над ними кнутом, ни дергал поводья, упряжка стремилась убраться подальше от волков, которых не слишком впечатлила гибель собрата от руки Песцова и которых становилось все больше и больше. Разве что к саням они не приближались, но шести оставшихся пуль точно на всех не хватит. Страх захватил меня полностью, я чувствовала, как клыки сжимаются на моей шее. Огромные сияющие клыки Волкова. Почему-то я представляла именно его своей приближающейся смертью.

Почти у границы с деревьями кучеру наконец удалось развернуть лошадей к дороге, но тут один из волков ухватил его за край тулупа и… дальше лошади помчались, уже никем не управляемые. С моего места было прекрасно видно, как мужик замахнулся топором на напавшего волка, но тот почти сразу потерял к нему интерес и рванул за санями. Значит, все-таки стаю на нас навели. Песцов, расталкивая нас с горничной, лез на место кучера. Мисс Мэннинг не переставая визжала, очень громко, на одной и той же высокой, неприятной ноте, словно это могло отпугнуть преследователей. Звучало это столь раздражающе, что на их месте я бы непременно отстала. Хотелось зажмуриться и заткнуть уши, чтобы не видеть и не слышать творящегося вокруг хаоса. По самым скромным прикидкам, волков было несколько десятков, а поблизости теперь не было ни одного завалящего дерева, на которое можно было бы залезть и переждать. Совсем рядом с ухом опять раздался выстрел.

– Филиппа, не орите! – рявкнул Песцов. – Отвлекаете.

– В санях маячок, – решила я поделиться своими наблюдениями.

– С чего вы взяли?

– Мужика не тронули, а от нас не отстают.

– У него топор, а у нас больше вкусного, – пропыхтел Песцов, пытаясь выудить вожжи.

– Может, нам тоже спрыгнуть?..

– Вы не разбираетесь в магии, – отрывисто бросил он. – Если там действительно маячок, а мы спрыгнем, давление прекратится, он перестанет работать, и нас сожрут. Вот ведь!..

Он ругнулся вполголоса, опять не сумев подцепить вожжи. Все-таки его комплекция не предполагала ловкости гимнаста, и одновременно балансировать на краю саней для него было явно непривычным занятием. Возможно, будь еще немного времени, Песцову удалось бы и ухватить вожжи, и вывести сани из-под волчьего нападения. Но узнать это оказалось не суждено: один из волков вцепился в шею правой пристяжной, и вскоре та уже хрипела, суча ногами в воздухе. Две оставшиеся лошади какое-то время еще бежали вперед, таща и сани, и почти мертвую товарку, но скорости катастрофически не хватало.

Шмяк. Это горничная мисс Мэннинг меланхолично стукнула по морде особо наглого волка, вознамерившегося ею перекусить. Волк взвизгнул, из его ноздри побежала тонкая струйка крови. Но это не заставило его отступить, он лез в сани, словно зомби, почуявший свежее мясо, и горничная начала лупить его саквояжем с упорством парового молота. Конец их противостоянию положил очередной выстрел.

Мы больше не двигались, и круг волков начинал смыкаться. Песцов выстрелил опять, положив самого крупного. Наверняка именно он и был вожаком, ведущим стаю. Волки чуть отшатнулись при звуке выстрела, но затем опять пошли на нас, порыкивая так, что я остро пожалела, что не знаю ни одной молитвы. Должны же местные боги хоть иногда приходить на помощь своей пастве? Неужели Велес дал мне второй облик только для того, чтобы я бесславно погибла в схватке с превосходящими волчьими силами? Не зря, ох не зря мне сразу не понравился Волков. Ему съесть бедную беззащитную девушку ничего не стоит. А у меня даже такого замечательного саквояжа нет, как у горничной мисс Мэннинг: свой я неосмотрительно оставила в гостинице. А ведь он был таким тяжелым из-за учебников по магии. По магии? Я чуть не застонала, осознав собственную глупость. Я же могу всех нападающих обезвредить. Наверное. Ни разу не испытывала ни на ком. На одни теоретические знания полагаться, конечно, нельзя, но и умереть, даже не попытавшись дать отпор, я не собиралась, торопливо восстанавливая в памяти плетение так и не опробованной ледяной сосульки.

Звук разрываемой ткани оказался полной неожиданностью. Мисс Мэннинг и ее горничная трансформировались в жуткие уродливые создания с вытянутой пастью, полной тонких острых зубов (кажется, они были даже в два ряда), горбатой спиной, черная чешуя на которой казалась провалом в бездну, и длинными трехсуставчатыми лапами.

С грозным подвыванием эта пара бросилась на волков. Каждая – на свою сторону. И я еще раз убедилась, что стая находится под магией призыва. На их месте я бы от явно несъедобных страхолюдин улепетывала со всех лап, оставляя после себя только желтую дорожку на снегу, волки же шли вперед, оскалив пасти и свирепо рыча. И даже получив смертельную рану, все равно рвались к саням. Недолго рвались, ровно до второго удара. Некоторым хватало и первого, сразу превращающего туловище в мешанину из шерсти, мяса и костей. Смотреть на это было страшно, пусть с каждым ударом грозных лап наше спасение становилось все более реальным. Какие, оказывается, в Англии разносторонние певицы: тех, кого не поразили пением, поражают клыками и когтями. Выбор за вами, так сказать, чем поражаться.

– Боги, Анна Дмитриевна, что это? – выдохнул Песцов.

Глаза его увеличились, словно он пытался увидеть сразу все со всех сторон.

– Вам лучше знать, Дмитрий Валерьевич. Вы же заключали контракт с мисс Мэннинг. В любом случае нам повезло, что у нас такие спутницы.

Ряды волков редели с такой скоростью, с какой газонокосилка подстригает траву. Лужайка была невелика и вскоре должна была закончиться.

– Повезло?! Вы посмотрите, что они вытворяют!

– Вы переживаете, что из этих ошметков не получится даже коврика? – осторожно уточнила я. – Так мы на него и не рассчитывали.

– Я переживаю, что они потом займутся нами, – огрызнулся Песцов. – Крэги никогда не оставляют в живых тех, кто видел их настоящий облик. У меня остались еще четыре пули, но не думаю, что на них хватит. Вопрос: положу ли хотя бы одну?

Драпать Песцов не собирался, чем заслужил мое уважение. Хотя вряд ли ему удалось бы далеко убежать даже своим зверем: двигались крэги необычайно быстро, так что глаз не всегда успевал за ними следить.

– Но они же нас спасают?..

– Нас? Они себя спасают! – рявкнул он. – В человеческом обличье крэги столь же уязвимы, как и мы.

– Может, удастся с ними договориться? – неуверенно предположила я.

Честно говоря, стоило посмотреть на заляпанных кровью крэгов, получавших удовольствие от самого процесса убийства, как сразу зародились сомнения в возможности договориться. Разве что каким именно образом нас убьют или не станут сжирать после смерти. Да и то не факт, что эти существа будут придерживаться достигнутых договоренностей.

– С ними? – Песцов посмотрел на меня как на умалишенную. – В какой дыре вы прожили все это время? Мы для них пища. Вы станете договариваться с расстегаем?

– Вы с мисс Мэннинг столько общаетесь, а она вас так и не съела. Наоборот. Мне кажется, у нее к вам слабость.

– Поэтому она и собиралась меня сожрать в конце турне. И денег заработать, и развлечься.

– Какой сообразительный мальчик, – прорычало одно из существ. Не слишком разборчиво прорычало.

Да и сами крэги не слишком друг от друга отличались. То, что подала голос мисс Мэннинг, я поняла лишь потому, что он был с ее стороны зачистки. Кстати, ни одного живого волка там уже не было, а поле битвы больше всего напоминало скотобойню. Или нет, не скотобойню, а место, где развлекался ненормальный вивисектор: то, что осталось от половины стаи, иначе, как ошметками, и не назвать. И сейчас этот вивисектор дергаными движениями двигался к нам. Разделавшись с парой десятков волков, крэг даже не запыхался, а вся кровь на нем была волчьей.

– Стоять! – крикнул Песцов, наведя пистолет на мисс Мэннинг. – Филиппа, давайте разойдемся по-хорошему. Все же нас так много связывало, не стоит все сразу перечеркивать ненужными смертями.

Это он намекает, что все-таки успел провести с ней ночь? Но когда?

– Вы одна из самых красивых женщин, которых я знал, – продолжал обрабатывать противника Песцов. Какое самообладание: у меня точно не повернулся бы язык назвать это красивым. – А сколь талантливы! Представляете, что будет, если я случайно поврежу ваше золотое горлышко?

Крэг зашелся в приступе кашля. Или нет, кажется, она так смеялась.

– Мне так приятно, Дмитрий, что даже в такой ситуации вы за меня переживаете, – проскрипела она. – Не беспокойтесь, мое горло для пения не используется. Право, дорогой, мне самой очень жаль, что все заканчивается так рано. Вы очень вкусные, редкий деликатес, а придется есть в таких отвратительных условиях.

Она облизнулась длинным раздвоенным языком, с которого на снег капнула ядовито-зеленая слюна, и резко прыгнула на Песцова, который вскинул пистолет и выстрелил прямо в оскаленную морду. Крэг изогнулся в прыжке совершенно немыслимым образом, и пуля прошла мимо. Зато созданная мною сосулька – нет. Вложила я в нее столько, что когда она проявилась, то больше напоминала ледяную колонну. И вот от нее мисс Мэннинг увернуться не удалось: острие вошло прямо в распахнутую пасть и вышло с обратной стороны, словно заточенный шампур в подготовленное для запекания мясо. Сзади словно заревел раненый бизон, и я еле успела развернуться и бросить плетение в оставшегося противника. Удар пришелся в середину туловища, и второй крэг теперь напоминал бабочку, пришпиленную булавкой к альбомному листу. Если, конечно, бывают такие огромные и уродливые бабочки. Песцов подошел к еще шевелящемуся созданию и выпустил в упор все оставшиеся пули.