Электронная библиотека » Брюс Стерлинг » » онлайн чтение - страница 7

Текст книги "Бич небесный"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 20:26


Автор книги: Брюс Стерлинг


Жанр: Зарубежная фантастика, Фантастика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Для того чтобы обеспечить полет крылатых машин, требовалась немалая компьютерная поддержка. Подобно живым сарычам, орнитоптеры проводили большую часть времени в пассивном планировании, скользя по воздуху с распростертыми крыльями; алгоритмические чипы в их нашпигованных проводами утробах при этом дремали и лишь подсасывали энергию. Однако стоило им наткнуться в воздухе на турбулентное движение, как орнитоптеры мгновенно оживали, развивая скорость на порядок большую, чем у настоящих птиц. Хрупкие и изящные на вид, это все же были машины, вскормленные военными технологиями.

С легкостью, говорящей о долгой практике, Сарыч зацепил грудную кость первого орнитоптера зазубренным концом длинной метательной палки. Пригладив назад перья на крыльях машины, он побежал через верхушку холма, делая длинные прыжки, словно метатель дротика, и, наконец, хлестким движением обеих рук из-за плеча запустил машину в небо.

Посреди броска орнитоптер выправился, едва слышно прошуршав крыльями, ушел в сторону по изящной, выверенной компьютером траектории и начал взбираться ввысь.

Сарыч прошествовал обратно к задней дверце фургона, положив на плечо свою метательную трость и балансируя на ней длинными гибкими ладонями.

– Вытащи-ка мне еще одну птичку, – велел он Алексу.

Тот поднялся с бампера и залез внутрь фургона. Отсоединив второй орнитоптер от пластмассовых зажимов, которыми он крепился к стене, Алекс вытащил его наружу.

– А что это за здоровенный тюк возле кожуха колеса? – спросил Алекс.

– Параплан, – ответил Сарыч. – Сегодня он нам не нужен, но мы все равно возим его с собой, на случай, если нам захочется... ну, ты понимаешь: забраться туда наверх в реальности.

– На нем что, могут летать люди?

– Ну да.

– Отлично, тогда на нем хочу полететь я.

Сарыч засунул сложенный орнитоптер под мышку и стянул с носа очки.

– Послушай, парень. Тебе надо сначала кое-что узнать о том, как это делается, прежде чем пытаться. Ведь в этой штуке даже нет мотора, это самый настоящий планер – чтобы запустить его, нам приходится разгонять его на тросе, прицепленном к заднему бамперу фургона.

– О'кей, я в игре. Поехали.

– Ты парень неслабый, – сказал Сарыч, показывая в ухмылке желтые зубы. – Только вот после этого твоя сестра придет за моей головой. Потому что ты непременно свалишься и от тебя останется только кровавая куча убоины.

Алекс подумал.

– Тогда я хотел бы, чтобы ты научил меня, Босуэлл.

– Это большая тяжесть, медикаментозный. – Сарыч пожал плечами. – Что ты мне дашь за это?

Алекс нахмурился.

– Черт побери, а что ты хочешь? У меня есть деньги.

– Дерьмо, – произнес Сарыч, бросив взгляд на вершину холма, где Марта по-прежнему сосредоточенно работала над получением доступа к вышке. – Только не говори этого при Марте. Она терпеть не может, когда люди начинают трясти в бригаде деньгами. У нас никто никому не предлагает деньги, разве что какие-нибудь придурочные новички или чертовы туристы.

Сарыч неторопливо отошел прочь. Прицепив к метательной палке вторую птицу, он тем же манером зашвырнул ее в небеса.

Алекс подождал, пока он вернется, и протянул ему третью машину, которую к тому времени достал из фургона.

– Зачем Марте об этом знать? – не сдавался он. – Разве мы не можем утрясти это дело между собой? Я хочу полететь!

– Потому что она все равно узнает, парень, – раздраженно ответил Сарыч. – Она не такая уж дура! Джейни тоже поначалу швырялась деньгами, и посмотрел бы ты, чем это закончилось! В первый же месяц, как Джейни у нас появилась, у них с Мартой произошла мегаразборка.

Глаза Алекса расширились.

– Что?

– О, парень, это была такая свара! Зубы и когти! Обе орали, лупили друг друга кулаками, валяли друг дружку в грязи – это было просто великолепно! – Сарыч широко улыбнулся счастливому воспоминанию. – Я никогда не слышал, чтобы Джейни так вопила! Не считая, конечно, тех случаев, когда они с Джерри отрываются после охоты.

– Боже всемогущий! – медленно проговорил Алекс. Какое-то время он переваривал полученную информацию. – И кто победил?

– Назовем это ничьей, – уклонился Сарыч. – Если бы у Марты обе ноги были настоящие, она бы запинала Джейни только так, без проблем... Марта, конечно, костлявая, но она сильна, парень! Она же скалолазка, она может упереться и лезть вперед, пока не сдохнет. Зато Джейни – большая и крепкая, а если ее как следует припечет, она становится просто нелинейной. Дикая женщина!

– И Джерри позволил им вот так драться? – спросил Алекс.

– Джерри в это время не было в лагере. Кстати, он тогда вообще еще не спал с Джейни, она просто зависала в бригаде и пыталась завоевать популярность. Доставала всех дальше некуда. Примерно как ты сейчас.

– Угу.

– Я заметил, однако, что после этой драки Джерри стал относиться к Джейн гораздо более серьезно, – размышлял вслух Сарыч. – Заставил ее начать тренировки с утяжелителями и все такое... Вроде как решил привести ее в форму. Сейчас она стала гораздо лучше. Я не думаю, что Марта захотела бы связываться с ней теперь. Хотя она, конечно, по-прежнему не фанатка Джейни.

Алекс только фыркнул.

– Видишь вон там шезлонги? – Сарыч показал в глубину фургона. – Вытащи-ка их под навес.

Алекс выволок два складных шезлонга наружу. После длительного изучения путаницы свисающих ремней и болтающихся деревянных планок он все же сумел собрать их как надо.

Сарыч запустил третий орнитоптер и вернулся в кабину фургона. Он вновь появился, неся в охапке виртуальные очки, наушники, свой ноутбук и пару рубчатых инфоперчаток. Рухнув в свой шезлонг, Сарыч натянул перчатки, очки и наушники, поставил локти на подлокотники, вытянул пальцы в перчатках, пошевелил ими и исчез из мира людей, уйдя в загадочное эфирное пространство дистанционного присутствия.

Вернулась Марта и, обливаясь потом, повалилась во второй шезлонг.

– Какая это все же мегазаморочка, боже мой! Банки – самые параноидальные сетевые системы во всей этой проклятой вселенной! Ненавижу банки! – Она пронзила Алекса пылающим лучом гневного взгляда. – Я ненавижу даже нелегальные банки!

– Тебе удалось туда проникнуть? – спросил Алекс, становясь у нее за плечом.

– Конечно, удалось! Если бы не удалось, я бы здесь не сидела! Вот только мне не удалось извлечь из этой вышки хоть какую-нибудь реальную пользу, так что нам придется полностью положиться на нашего змея, иначе мы будем разбрасывать свои пакеты над всем Западным Техасом... – Она сдвинула брови. – Джерри нас с дерьмом съест, когда увидит, как мы посадили аккумуляторы.

– Было бы логично, если бы они по крайней мере поделились с тобой своей солнечной энергией, – сказал Алекс. – Она все равно пропадает здесь впустую.

– Только долбаному банку может прийти мысль продавать солнечный свет, – с горечью отозвалась Марта.

Алекс покивал, пытаясь попасть ей в тон.

– Я отсюда слышу, как гудят их батареи...

Марта выпрямилась в своем шезлонге.

– Ты слышишь гудение?

– Ну да.

– Такое очень низкое? Электрическое? Звук будто бы пульсирует?

– Да, пожалуй...

Марта протянула руку и ткнула в бок погруженного в виртуальность Сарыча. Тот подпрыгнул, словно задетый пулей, и разгневанно сорвал с себя очки и наушники.

– Слышь, Сарыч! – сказала Марта. – Медикаментозный слышит гул!

– Вау! – отозвался Сарыч и встал с шезлонга. – Ну-ка, перехвати!

Он помог Марте выбраться из шезлонга и усадил на свое место. Марта принялась обтирать наушники антисептическими салфетками из прилагающегося герметичного пакетика, а Сарыч снова напялил свои солнечные очки и кепку.

– Давай-ка, парень, отойдем подальше от фургона. Пошли со мной!

Алекс проследовал за Сарычом вниз по западному склону холма и дальше по дороге. Вдалеке из-за горизонта выглядывала разорванная цепочка приземистых серых туч. Приближающийся фронт жестокого урагана, если это на самом деле был он, выглядел на удивление невыразительно.

– Все еще слышишь гул? – спросил Сарыч.

– Нет.

– Ну-ка, прислушайся как следует!

Алекс с полминуты в молчании напрягал слух. Трескотня насекомых, слабый шорох ветра в траве, отдаленные птичьи крики...

– Ну, может быть. Немного.

– Вот я его слышу, – сказал Сарыч с удовлетворением. – Большинство людей не может. Марта не может. Но тем не менее это он – таосский гул.

– А что это?

– Очень низкий звук, такой как бы прерывистый, примерно от тридцати до восьмидесяти герц. Двадцать герц – это почти предел того, что может слышать человеческое ухо. – Он развел руками. – Источника нет, он словно бы повсюду вокруг тебя, идет со всех сторон света. Похоже на мотор старого образца или на бензиновый генератор. Его можно слышать, только когда вокруг очень тихо.

– Я думал, это солнечные батареи...

– Солнечные батареи не гудят, – сказал Сарыч. – Разве что иногда шипят немного.

– Ну так и что же это такое?

– Это называют таосским гулом, потому что первые свидетельства о нем пришли из Нью-Мексико около пятидесяти лет назад, – ответил Сарыч. – Это было в то время, когда первые парниковые эффекты начали показывать себя по-настоящему... Таос, Санта-Фе, Альбукерке, потом некоторые районы Флориды... Знаешь, Джерри ведь родом из Лос-Аламоса, там и вырос. Он тоже может слышать гул.

– Но я все же не понимаю, что это такое, Босуэлл.

– Никто не знает, – просто ответил Сарыч. – У Джерри есть несколько теорий на этот счет. Дело в том, что гул не регистрируется инструментально, его нельзя поймать никаким микрофоном.

Алекс поскреб заросший щетиной подбородок.

– Откуда же ты тогда знаешь, что он действительно реален?

Сарыч пожал плечами.

– Что ты хочешь этим сказать – «реален»? От гула у людей порой едет крыша – это для тебя достаточно реально? Может быть, это и не настоящий звук. Может, это какой-нибудь внутренний шум в ухе, какая-нибудь резонансная гармоника, отраженная от границы ионосферы, или еще что-нибудь... Некоторые люди говорят, что могут слышать северное сияние – что оно вроде бы шуршит и потрескивает, когда полотнища двигаются. Для этого тоже нет объяснения. Есть масса вещей, которых мы не понимаем о погоде. – Сарыч схватился рукой за кусок черного металла, болтавшийся на кожаном ремешке у него на шее. – Их просто полно, парень!

Они долго молча смотрели на западный горизонт.

– Я послал топтеры сканировать кучевые, – произнес наконец Сарыч. – Думаю, к полудню они проломят шапку.

– У тебя случайно не найдется запасной пары солнечных очков? – спросил Алекс. – А то это сверкание меня добивает.

– Не-а, – отозвался Сарыч, поворачивая обратно к фургону. – Но зато у меня есть свободная пара виртуальных очков. Могу надеть их на тебя и подключить к топтерам. Пойдем!

Они вернулись к фургону, где сидела Марта, с головой ушедшая в виртуальный полет. Сарыч порылся в ящике с инструментами, достал штангенциркуль, измерил расстояние между зрачками Алексовых глаз и загрузил параметры в ноутбук. Потом он вытащил из герметичного полиэтиленового пакета очки и наушники и протер их стерилизующим тампоном.

– С виртуальным оборудованием лишняя предосторожность никогда не помешает, – пояснил он. – Можно подхватить воспаление глаз или ушей. В городских интернет-галереях попадаются даже вши!

– У меня нет стула, – заметил Алекс.

– Сядь на блистер.

Алекс притащил свой мат и сел на него, обливаясь потом. С юго-востока дул слабый горячий ветерок, и хотя его вряд ли можно было назвать влажным, в нем было что-то, что действовало на Алекса удушающе.

Долговязый москит приземлился на руку ничего не замечающей Марты и принялся втихомолку наполнять брюшко ее кровью. Алекс хотел было протянуть руку и прихлопнуть его, но передумал – Марта могла воспринять его жест как угодно.

– На, бери, – сказал Сарыч, протягивая ему очки. – Только помни: дистанционное присутствие – штука довольно тонкая. Ты можешь заработать реальное соматическое расстройство из-за отсутствия телесных ощущений, соответствующих визуальным, особенно учитывая, что полетом будешь управлять не ты. Ты будешь просто сидеть рядом со мной и Мартой и как бы смотреть поверх наших крыльев, понял?

– Ладно, учту.

– Если появятся неприятные ощущения, просто зажмурь глаза покрепче и держи их закрытыми, пока не почувствуешь себя лучше. И ради Господа, не наблюй мне в снаряжение!

– Да ладно, я все понял, без проблем! – сказал Алекс. Во время полета на ультралайте его действительно не стошнило. Ничего такого не было – он просто выкашлял из глубины легких около пинты голубой жижи и после этого вырубился из-за кислородной гипервентиляции. Но, подумав, он решил, что лучше будет не упоминать об этом. Пусть они считают, что это была просто рвота.

Алекс натянул очки и уставился в два крохотных телевизионных экранчика, находившихся на расстоянии толщины большого пальца от поверхности его глаз. В них еще ничего не было загружено, и они сияли кибернетической голубизной. Дисплей, очевидно, уже повидал виды – левый экран был покрыт перечной россыпью черных мертвых пикселей. Алекс почувствовал, как на его закрытых очками веках собирается каплями пот.

– Готов? – донесся до него голос Сарыча из отдаленного лимбо реального мира. – Наушники я пока включать не стану, так будет проще разговаривать.

– Хорошо.

– Только помни – это может немного сбить с толку.

– Слушай, человече, давай ты наконец заткнешься и сделаешь это. Вы, ребята, просто убиваете меня!

Его лицо внезапно залил белый свет, и он оказался на полпути между небом и землей. Он летел!

Немедленно вслед за этим он потерял равновесие, качнулся назад и хлопнулся затылком о жесткий пластмассовый кожух заднего колеса. Широко раскрыв глаза, Алекс сполз на спину, помогая себе плечами и пятками. Он раскинул руки в стороны, чтобы обнять плывущее мимо небо, и ощутил, как они упали на мат с глухим шлепком, словно отрубленные мясником куски туши.

Алекс парил в пространстве животом вверх. Земля под ним была восхитительно твердой, словно вся масса планеты оказалась за его спиной и подталкивала его в небо. Контуры дальних облаков слегка мерцали – обман восприятия, порожденный компьютером. Присмотревшись внимательнее, он разглядел, как крошечные крупинки пикселей непрестанно движутся миниатюрными лавинами, стремительно меняя варианты окраски и яркости.

– Вау, – пробормотал он. – Вот оно! Круто, мега-круто...

Он инстинктивно попытался повернуть голову, чтобы осмотреться кругом, но в очках не произошло никакой перемены – сцена перед ним оставалась неколебимой как скала, намертво припаянная к его лицу. Он был всего лишь глазом; бесчувственным телом, которому ампутировали все. Он был свободен от своей плоти!

Рядом послышался скрип шезлонга: это Сарыч влезал в снаряжение.

– Ты сейчас на «Джесси», – сказал он. – Я переключу тебя на «Келли».

Картинка перед ним дернулась и вновь появилась, перекинув его с одной машины на другую, словно бесшумный удар молота между глаз.

– Сейчас поднимемся повыше, – объявил Сарыч. Машина беззвучно захлопала крыльями, и изображение плавными толчками пошло по наклонной вниз.

– Нам нужно добраться до шапки, – сказал Сарыч. – Там сейчас разворачивается главное действие.

– Дай мне наушники, – попросил Алекс, вытягивая вбок руку. – Я надену только на одно ухо.

Сарыч передал ему головную гарнитуру, и Алекс на ощупь приспособил ее на голову. Это были наушники, дополненные маленьким микрофоном – поролоновым шариком на изогнутом пластмассовом стержне. Собственная голова, когда он трогал ее слепыми ищущими пальцами, показалась Алексу неожиданно огромной и неуклюжей. Она казалась чьей-то чужой головой, большой глиняной подушкой с натянутым на нее скальпом.

Теперь, когда его уши оказались надежно упрятаны под подушечки наушников, Алекс внезапно вновь услышал гул – почти тактильное гудение на самой грани восприятия. Гул плыл, пронизывая его тело, словно некое загадочное грохочущее взаимодействие между границей космоса наверху и потоками планетарной магмы глубоко внизу. Он напряг слух, но чем усерднее он пытался услышать, тем меньше ему удавалось воспринять. Алекс решил, что будет безопаснее не верить в гул. Он стащил наушник с левого уха – гул пропал. Ну и отлично.

Потом до него донесся вой ветра в верхних слоях атмосферы.

– Здесь у нас назревает грозовая ситуация, – удовлетворенно провозгласил Сарыч. – А именно – две воздушные массы собираются устроить потасовку... Ты слушаешь, Алекс?

– Да.

– Вот эта линия облаков прямо впереди – это кромка влажной теплой воздушной массы с залива. Она подпирает фронт теплого сухого воздуха из Нью-Мексико. А этот сухой воздух наверху – мы как раз входим в него – это и есть шапка. Сейчас она засасывает влажный воздух с верхушек кучевых, как бы обдирает и уплощает их.

Алекс понял, что тот хотел сказать. Его взгляду открывались верхушки облачных массивов, к которым он приближался сверху, мотаясь из стороны в сторону на хлопающих кибернетических крыльях. Громоздящиеся, вздутые бока груды кучевых имели обычную форму, напоминающую цветную капусту, но их уплощенные верхушки выглядели совершенно по-иному: это были огромные волнистые плато бурлящего пара, вскипавшего снизу и одновременно придавливаемого сверху.

Какое-то время аппарат боролся, взбираясь повыше, затем начал разворачиваться, открывая перед ними широкую панораму разрастающегося грозового фронта.

– Смотри, видишь, какие они рваные, вот здесь, наверху?

– Вижу.

– Шапка работает изо всех сил. Она сегодня затолкает весь этот влажный воздух обратно, с запада на восток. Но такая работа стоит ей немало энергии, и она понемногу охлаждается. А охлаждаясь, она делается неоднородной и рвется. Вон, видишь нисходящий поток? Вон там, такая большая дыра в облаках?

– Да, вижу.

– Запомни, от таких больших дыр чистого воздуха надо держаться подальше. Иначе можно в один момент потерять высоту.

Орнитоптер обошел зияющий голубизной нисходящий поток, держась от него на почтительном расстоянии.

– Когда кучевые внизу вырастут настолько, что пробьют шапку и начнут продираться мимо нас, здесь станет довольно шумно.

Внезапно аппарат стремительно влетел в облачный массив. Очки перед глазами Алекса моментально стали белыми, как больничный бинт.

– Надо снять гигрометрические показатели внутри кучевых, – пояснил Сарыч. – Сейчас мы переведем «Келли» на автоматику, а сами перекинемся на «Лену»... у-упс!

– Летать мне нравится, – сказал Алекс, – но вот эти переключения достают.

– Привыкай, – хохотнул Сарыч. – Скажи спасибо, парень, что мы не в самом деле там, наверху!

Аппарат по имени «Лена» уже пробрался сквозь гряду облаков к более горячему и сухому воздуху позади наступающего грозового фронта. С тыльной стороны облака казались гораздо мрачнее, чем спереди, они были более темными и бугристыми. Внезапно Алекс увидел, как вниз метнулась игла молнии, пронзив насквозь четыре огромных скопления пара и в то же мгновение исчезнув в приглушенной вспышке, словно взрыв отдаленной бомбы.

В его правом ухе под наушником прогрохотал удар грома.

Внезапно из того же уха донесся голос Марты:

– Вы на «Лене»?

– Да, – ответил Алекс одновременно с Сарычом.

– Ваши пакеты становятся обрывочными, ребята. Мне придется спустить вас на один уровень.

– О'кей, – отозвался Сарыч.

Экраны, закрывавшие лицо Алекса, внезапно стали ощутимо более зернистыми, мелькавшие каскадом пиксели замедлились, то и дело застывая маленькими ступенчатыми блоками.

– Ох, – вырвалось у Алекса.

– Законы физики, парень, – усмехнулся Сарыч. – Ширина сигнала не беспредельна!

И тут до левого уха Алекса – того, на котором не было наушника, – неожиданно донесся запоздалый приглушенный грохот далекого громового раската. Он слушал стерео! Его уши находились на расстоянии десяти километров одно от другого. При этой мысли Алекс в первый раз ощутил пульсирующий экзистенциальный спазм виртуальной болезни.

– На этих топтерах установлены еще и приборы, так что иногда приходится экономить за счет четкости изображения, – говорил Сарыч. – Все равно самые ценные данные по облакам – это в основном такие вещи, которые не воспринимаются человеческим глазом.

– А мы можем увидеть оттуда, сверху, самих себя? – спросил Алекс. – Вот это место, где находятся наши тела, где мы припарковались?

– Мы находимся немного впереди грозового фронта, – отозвался Сарыч, несколько утомленный. – Вон там, к югу отсюда, наш базовый лагерь – сейчас он в мареве из-за жары. Его можно было бы увидеть и сейчас, если бы у меня на «Лене» стояла хорошая оптика... И когда-то она у меня была, но только топтер, на котором она стояла, словил удар молнии, и там перегорели все чипы, какие только были. Такая жалость!

– А откуда вы берете оборудование? – поинтересовался Алекс.

– В основном оно достается нам от военных. Если знать нужных людей...

Внезапно Алекс почувствовал, что его мозг переполнен до отказа. Он стащил с себя очки. Снова предоставленные резкому воздействию воздуха и жары окружающего мира, его зрачки и сетчатка болезненно сократились, словно уколотые ледяными иглами.

Выпрямившись на своем блистерном мате, Алекс вытер слезы и пот, скопившиеся в уголках глаз. Он посмотрел на двоих бригадиров, распростертых в шезлонгах и неописуемо занятых: Сарыч плавно шевелил кончиками пальцев, Марта ощупывала вокруг себя воздух, словно спятивший заклинатель... Они были совершенно беспомощны. Если бы у него был под рукой камень или палка, он мог бы с легкостью забить их обоих до смерти. Прилив глубочайшего беспокойства нахлынул на Алекса – не страх и не тошнота, но некое темное, примитивное, греховное ощущение, словно порожденное суеверной психикой дикаря.

– Я... я побуду немного снаружи, – сказал Алекс.

– Хорошо, заодно сделай нам ленч, – откликнулся Сарыч.


С ленчем Алекс справился и уже съел свою долю, когда обнаружил, что Сарыч и Марта почти не дали ему воды. У них просто не было лишней воды в запасе. Прошло некоторое время, прежде чем это полностью дошло до его сознания: здесь просто не было воды, вода в бригаде была базовым ограничением, тем, что не подлежало обсуждению.

В лагере имелся электрический конденсатор, осаждавший из воздуха водяные пары при помощи охлажденных спиралей. Кроме этого, у бригадиров имелась специальная полиэтиленовая пленка для дистилляции – если мелко накрошить растения и рассыпать в коробе под пленкой, то прозрачная пленка, нагреваясь на солнце, вываривала сок из измельченной травы и кактусов, и тогда из короба капала в горшок дистиллированная вода. Но такие пленки были делом долгим и громоздким, а конденсатор требовал много электроэнергии. Энергии же, которую можно было бы свободно тратить, в лагере просто не было.

Бригада возила с собой столько солнечных батарей, сколько могла себе позволить, однако даже самая лучшая солнечная батарея – вещь довольно слабая и нестабильная. Даже в самый горячий полдень скромные клочки захваченного ими солнечного света были не в состоянии генерировать достаточно электричества; кроме того, бывали ведь дни и без солнца.

Имелись также ветровые генераторы, но и ветер тоже дул не всегда. Бригада существовала в режиме постоянного энергетического голодания, она отчаянно нуждалась в энергии и повсюду ее выискивала. Целый арсенал батарей, машины, фургоны, автобусы, орнитоптеры, компьютеры, радиопередатчики, аппаратура – все это сосало энергию с неумолимой жадностью, присущей машинам. В отношении энергии бригада постоянно была в убытке, ей постоянно приходилось покорно приползать обратно к цивилизации, чтобы подзарядить свой грузовик аккумуляторов от какой-нибудь муниципальной сети.

Энергию еще можно где-нибудь выпросить или купить. Но невозможно одним ударом решить вопрос насчет абсолютной потребности в воде. Воду нельзя превратить в порошок или брикетик, нельзя прожить на виртуальной воде или каком-нибудь водозаменителе. Вода была вещью очень реальной и очень тяжелой и создавала кучу проблем. Порой бригада собирала дождевую воду, но даже в дождливые годы в Западном Техасе никогда не выпадало слишком много осадков. И даже когда им удавалось собрать дождевую воду, при переброске лагеря они не могли взять с собой слишком много, – а преследуя грозовые фронты, лагерь постоянно перемещался с места на место.

Все было очень просто: если хочешь успеть сделать как можно больше, пей как можно меньше.

Теперь Алекс начал понимать, почему Сарыч и Марта лежали, распростершись в своих шезлонгах под навесом, оцепенелые, как ящерицы, в то время как их глаза и уши летали за них в воздухе: пот ведь тоже вода. Цивилизация в Западном Техасе вымерла – она была мертва, как аризонское племя индейцев анасази, живших в скальных пещерах, – и все потому, что здесь просто не было достаточно воды и больше не существовало легких способов ее раздобыть.

Перестав спорить, Алекс последовал примеру Сарыча и Марты, засовывавших в рот полоски вяленой оленины. От вяленого мяса слюна потекла ручьем. Иногда Алексу удавалось забыть о жажде на целых десять минут. Сарыч с Мартой обещали ему несколько освежающих глотков каждые полчаса.

Восточный ветер улегся. Смарт-трос воздушного змея, вначале туго натянутый, теперь висел в небе вяло покачивавшейся дугой. Всякое движение в воздухе угасло, сменившись плотным, студенистым безмолвием, убийственной тишиной, выпаривавшей пот и жир из плоти. Раскаты дальнего грома на западе раздавались все громче и настойчивее, словно где-то сразу за горизонтом неумело разрушали какое-то здание, но неестественное спокойствие в окрестностях аэродромного фургона казалось столь же прочным и нерушимым, как удушливый воздух банковского подвала.

Алекс сидел со скрещенными ногами на блистерном мате, механически жуя клочок вяленой оленины и втирая пот со лба в волосы. По мере того как жара, и жажда, и напряжение нарастали все больше, бумажный комбинезон становилось все труднее переносить. Его белая пластифицированная блестящая оболочка, похожая на материал сумочек, в каких продают свежеиспеченный хлеб, действительно немного спасала от жары – костюм был продуман и взаправду работал. Но в конечном счете оказывалось, что он работал недостаточно хорошо. По Алексову позвоночнику стекали струйки пота, ягодицы мерзко липли к штанам, и каждый раз, когда он нагибался вперед, комбинезон туго натягивался на лопатках. Вдобавок ко всему этот костюм был самым шумным из всего, что ему доводилось носить до сих пор: в окружавшей фургон напряженной тишине каждое его движение сопровождалось громким шелестом, словно он копался в мусорной корзине, по локоть запустив в нее руки.

Поднявшись с места, Алекс до пояса расстегнул «молнию», стащил с себя верхнюю часть комбинезона и небрежно повязал болтающиеся белые бумажные рукава вокруг талии. Теперь он выглядел действительно ужасно: мертвенно-белый, с выступающими костями, весь покрытый красными пятнами от жары, обливающийся потом. Однако смотреть на него было некому – двое его компаньонов полностью ушли в виртуальный мир и тихо лежали в шезлонгах, что-то бормоча в свои микрофоны.

Алекс вышел из-под навеса и двинулся в обход фургона; пот ручейками стекал по его ногам.

Ему открылась изумительная картина западного неба.

Алексу уже приходилось видеть опасные погодные явления. Он вырос в Хьюстоне, в лихорадочном климате Мексиканского залива, и видел десятки гроз и техасских «синих северяков».[26]26
  «Blue norther» (англ.) – сильный северный ветер, дующий осенью и зимой на юге США, на тихоокеанском побережье Северной Америки.


[Закрыть]
 В возрасте двенадцати лет он даже перенес довольно жестокий ураган, краем задевший их семейный особняк в Хьюстоне.

Но чудовище, которое он наблюдал сейчас, было явлением природы совсем другого порядка. Надвигавшийся фронт грозовых облаков напоминал горный хребет. Он был местами пронзительно-белым, местами тускло-сизым, здесь и там виднелись прожилки полускрытых масс зловещего зеленоватого цвета, фактурой напоминавших створоженное молоко. Он был бесконечным, и громыхающим, и колонноподобным, и вздымающимся вверх; он рос на глазах стремительным взрывом.

И он катился по направлению к нему.

Башня кучевых пробила шапку. Она пробила ее сразу и полностью, как фейерверк разрывает дешевую картонную упаковку. Мощные, скругленные на конце мстительные потоки перегретого пара ударили в вышележащий воздушный слой, словно огромные, замедленно двигающиеся кулаки; десятки вздымающихся вверх капустных кочанов выглядели твердыми и плотными, как белые мраморные глыбы. И на самом верху их восходящего движения – Алексу пришлось откинуть назад голову, чтобы увидеть это, – водяные пары плеснули в дно стратосферы.

Алекс стоял, крепко расставив ноги в своих пластмассово-бумажных сандалиях, и наблюдал, как грозовой фронт разбухает перед его глазами. Растущую башню венчал округлый купол, распухающий пузырь пара размером с небольшой город, и он на глазах пытался прорваться сквозь этот второй барьер, в верхние слои атмосферы. Он тяжело налегал на стратосферное дно, но, как ни удивительно, его все время отбрасывало назад. Вершина башни сминалась и расплющивалась, растекаясь в стороны длинными уплощенными ледяными перьями. По мере того как верхушка грозового облака продолжала уплотняться и распухать, загораживая солнечный свет, ее мощные, клубящиеся, стремящиеся вверх стены далеко внизу накрывал зловещий сумрак.

Это была наковальня грозовой тучи. Она нависала посреди голубого техасского неба, черная, сверхтяжелая, угрожающая. У обычного воздуха не было никаких шансов удержать в себе подобного монстра.

Молния скользнула по туче снизу вверх, пронзив ее насквозь. Вначале пробежала одна тонкая, нервно потрескивающая змейка сумасшедшей яркости; затем – одна, две, три стремительные, мощные струи электрического ада сверкнули в зеленоватых глубинах грозового облака огненным отблеском.

Алекс поспешил вновь обогнуть фургон. Раздавшийся удар грома был очень сильным.

Сарыч стянул с себя очки и наушники, оставив их болтаться эластичной путаницей у себя на шее.

– Становится громко! – произнес он радостно.

– Становится много, – ответил Алекс. Сарыч, ухмыляясь, поднялся на ноги.

– В нашу сторону идет шквальный фронт, скоро здесь будет много пыли. Надо достать маски.

Порывшись в картонной коробке, стоявшей в фургоне, он вытащил из стопки три гофрированные маски, закрывающие рот и нос. Маски были из ребристой пористой бумаги, с пластмассовыми носовыми щитками и эластичными лентами, удерживавшими их на голове. Марта, надев маску, аккуратно заправила волосы под завязанный узлом платок. Сарыч надежно запер двери и окна фургона, проверил, прочно ли стоят опоры навеса, и затянул потуже тесемку своей кепки с козырьком. Затем снова запустил свое оборудование, лег в шезлонг и задвигал пальцами.

Мелкие птицы в окрестностях холма начали передвигаться к западу, то выныривая из кустарника, то прячась обратно в поисках укрытия.

Ослепительный послеполуденный свет внезапно утратил интенсивность – разрастающийся край наковальни подполз к солнцу. Небо потеряло свой горячий блеск, и весь мир поблек, залившись призрачной желтизной.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации