Текст книги "Царские и шамилевские крепости в Дагестане"

Низовое

В 1841 году возникла необходимость возвести укрепление на берегу Каспийского моря. Для этого выбрали то место, где в 1722 году со своими войсками останавливался Петр I. Строительством занялись два батальона войск. Укрепление именовали «Низовое».

Успехи Шамиля в 1842 г. оказались столь велики, что над многими оборонительными сооружениями, в том числе и над Низовым, возникла угроза. Имам задумал следующий план. Захватить Низовое, а затем ударить по Темир-Хан-Шуре.

В первой из них имелись солидные запасы разного рода продуктов, получаемых морем из Астрахани. Этими богатствами и хотел воспользоваться Шамиль.

Своими решительными действиями он прервал связи Низовой с окружающим миром. Просочились слухи, противоречащие друг другу, одни сообщали, что Низовое в руках противника, а другие – будто гарнизон держится, уступив только форштадт.

Укрепление было окружено канавами и обнесено невысоким бруствером. К этому времени, в связи с ликвидацией крепости Бурной, гарнизон Низовой увеличился до 300 солдат и офицеров.

8-го ноября 1842 г. разразился гром. Мюриды Шамиля показались на Тарки-Тау. К ним присоединилась часть населения аула. Они разграбили купеческие товары, находящиеся на берегу моря, а через два дня под командованием Магомед-кадия Акушинского обложили Низовое со всех сторон. Но вот что странно, невзирая на превосходство сил, мюриды почему-то не атаковали, а занялись только перестрелкой.

На следующее утро Магомед-кадий предъявил ультиматум: сдать оружие. Но штабс-капитан Бибанов вместо ответа велел парламентера отправить под арест. По его же приказу из форштадта убрали все ценное.

Горцы, не подозревая подвох, бросились на форштадт, отчего некоторые погибли, и не меньше оказались ранеными. В то же время мюриды сумели захватить много скота, в их числе и лошадей.

12 и 13 ноября люди Магомед-Кадия снова сделали попытку овладеть Низовым. Для этого вечером 13 ноября мюриды подожгли сухие колючки, чтобы сильный ветер относил дым в цитадель. Бибанов выслал 10 охотников, которые, рискуя жизнью, топорами вырубили колючки, а очищенное место залили водою.

В это время горцы двинулись на обороняющихся с 4-х сторон, но снова были отбиты. Так прошло несколько дней. 17 ноября повторилась безуспешная атака. Были убитые и раненые. Положение гарнизона ухудшалось с каждым днем, с каждым часом. В оборону подключились женщины и мирные жители числом не менее с полсотни.

Женщины перевязывали раненых, а дети заготавливали патроны.

Жены офицеров дежурили в пороховом погребе и, на случай успеха мюридов, поклялись взорвать укрепление.

В ночь на 19 ноября траншеи мюридов находились всего в 10 шагах от рва Низового. Однако в 2 часа дня 20 ноября со стороны Озеньского поста раздались выстрелы. То на спасение осажденных шел со своим отрядом генерал Фрейтаг.

Услышав выстрелы, мюриды не стали отступать, а пошли навстречу царским войскам. С их стороны это был отчаянный шаг. Угодив под орудийный огонь, горцы бросились в сторону Тарки-Тау, но казаки на лошадях настигли их и пустили в ход свои шашки.

Потеряв до 70 человек, остальные мюриды сумели затеряться в лесах и лощинах Тарки-Тау.

Низовое было спасено. Радости гарнизона нельзя описать. 8 декабря осада кончилась благополучно. За дни осады гарнизон Низового потерял убитыми одного обер-офицера, 18 нижних чинов. Ранеными оказались 4 офицера и 58 солдат. Кроме них ранены были 5 женщин. Стоял вопрос, что дальше делать с укреплением т. к. Фрейтаг не мог оставаться в нем постоянно. После некоторого раздумья было принято решение: Низовое ликвидировать!

«20 ноября, – сообщает Л. Богуславский, – сформирован обоз для перевозки раненых и детей. Выбрав весь порох и артиллерийские снаряды, заклепав 5 чугунных орудий, отряд, в 11 часов утра, выступил из Низового, что осталось в укреплении предали огню. На рейде в то время стоял купеческий корабль, и на нем Фрейтаг отправил в Баку всех переселенцев»[27]27
  Богуславский Л. История Апшеронского полка //репринтное воспроизведение Атаева И. Г. 1993. – СПб, 1892. С. 89.


[Закрыть].

Карадахское укрепление

Считалось, что Карадахское укрепление неодолимо. Дело в том, что с двух сторон оно закрывалось высоченными скалами и рекою Аварское Койсу, а с двух других сторон – сплошным камнем и железом в виде блокгауза с узкими бойницами.

Полторы роты пехоты, дислоцированные здесь, составляли постоянный гарнизон. Во 2-й половине XIX века, посетивший Карадахское укрепление Евгений Марков писал: «В стороне от крепости разбит лагерь линейного батальона, стоят на зеленых лафетах сверкающие медные пушки».

Здесь, к радости своей, Марков и его спутники услышали знакомую российскую ругань, ощутили знакомый запах махорки и кислой капусты…

Солдаты лежали и сидели вдоль берега реки, покуривая коротенькие трубочки, и очевидно наслаждались коротким кайфом после учения…»[28]28
  Марков Е. Очерки Кавказа. СПб и М., 1904. С. 508.


[Закрыть].

Но не меньше этой картины путешественников обрадовало то, что около крепости неожиданно для себя наехали на духан, который… «содержит… конечно, не кто иной, как армянин». Духан был полон всяких товаров, вин и водок. Гости с жадностью отведали астраханский балык и свежее карадахское вино.

Аул Карадах и расположенный близ него карадахский мост во время Кавказской войны имели стратегическое значение. В официальных документах о том времени отмечены немало случаев, когда той и другой стороне с боями приходилось брать названные точки.

Вероятнее всего поэтому, возвести на берегу Аварского Койсу укрепление удалось уже после Кавказской войны, когда наступило затишье.

Е. И. Козубский, давая более детальную справку об укреплении, писал, что оно «Защищает каменный в один пролет мост через реку Аварское Койсу по тракту Темир-Хан-Шура – Ботлих и состоит из двух каменных башен, соединенных казармою и крытым ходом к реке для снабжения гарнизона водою, расположено на правом берегу реки и занято гарнизоном из сотни VI пластунского батальона»[29]29
  Козубский Е. И. Памятная книжка Дагестанской области. 1985. Т. XIII.


[Закрыть].

Далее Е. И. Козубский сообщает, что близ укрепления имеется почтовая станция и 7 домов (из них один дом инженеров путей сообщения), в которых размещаются три торговца, один отставной фельдфебель и дорожный мастер.

Еще в 70-е годы XIX века в Карадахе сохранялось укрепление, но т. к. Кавказская война кончилась, оно потеряло свое назначение и приходило в негодность. Гарнизон покинул эти места, а карадахцы стали разбирать крепостные стены для своих нужд. Из русских же в ауле оставался только один маркитант со своею семьею. Он был кунаком горцев и немного приторговывал. Так бы о нем все позабыли, если бы не один случай. В 1870 году в Карадах со своей свитой заглянул начальник Кавказского горского управления. Маркитант вышел к нему навстречу с «хлебом-солью» и доложил, в каком состоянии находится Карадахское укрепление.

Начальник был очень тронут таким вниманием, и, учитывая прошлые заслуги маркитанта, наградил его серебряной медалью «За покорение Кавказа» и трижды поцеловал.

Е. И. Козубский считал, что еще в 1879 году в Карадахе существовала обширная слободка.

В Карадахе в семье военного Ибрагима Амирханова в 1907 году родился будущий член-корреспондент, академик Академии наук Азербайджана, один из виднейших физиков страны и председатель Дагестанского филиала АН СССР Хабибулла Амирханов. Его отец до 1913 года оставался начальником Карадахско-Куядинского участка.

Вот что рассказал мне Хабибулла Ибрагимович о месте своего рождения. «Одноэтажный дом с верандой. За домом – сад. Дальше – река Аварское Койсу. Рядом с этим домом еще дом – это канцелярия отца, куда тот уходил с утра. Перед домом лежал большой камень. Около него толпились ходоки из разных аулов. У отца несли службу несколько всадников. Один из них, аварец Гарун, возился со мной. Помню имя еще одного – Батырхана. Добрые были люди.

Перед нашим домом проходила дорога. За нею – возвышались скалы. Когда в горах начинались дожди, со скал низвергались целые водопады. Я глядел в окно и удивлялся, как они не снесут все наши строения в Койсу. Иногда и Койсу выходило из берегов. Помню случай, когда невозможно было из нашего дома пробраться в канцелярию.

У скал Карадаха ютился один старик. Звали его Гуржи-Али. У него имелся виноградник. К нему ходил я с отцом. По словам отца, Гуржи-Али было 100 лет. Виноград его был черный и исключительно сладкий. Не могу забыть еще, что я у него из кувшина, выдолбленного из тыквы, пил родниковую воду. У Гуржи-Али были сыновья. Один из них водил меня в Карадахское ущелье. Поразительное зрелище. Помню одну из легенд, рассказанных мне.

За нашим домом на некотором расстоянии находилась поляна, а дальше – укрепление. Перед укреплением дорожная станция. Гости рассказывали, что там почему-то невозможно ночевать. Останавливались у нас. Поэтому мои родители часто залезали в долги.

Еще помню, как у крепостной стены солдаты упражнялись с ружьями, как стреляли по мишени, а окрестные скалы долго перекликались эхом.

В Карадахском лазарете врачевал Муслим Нахибашев. Я и у него бывал. Наши семьи дружили».

Карадах, как и Гимры, Миатли и Чиркей имеет субтропический климат. Здесь произрастают кавказская хурма, персики, виноград, инжир, абрикосы, черешня.

Лет 40 назад, когда впервые посетил эти места, я застал только остатки крепостных стен, некогда грозного укрепления. А в следующий приезд даже намека не было, говорящего о былом величии Карадаха.

Начало Карадахского ущелья (вторая половина XIX века).

Кутиша

Во время управления Мехтулинским ханством генерал И. Д. Лазарев обратил внимание на расположение аварского аула Кутиша. Он находился вблизи большого даргинского населенного пункта Леваши и мог бы послужить форпостом для русских войск, если его основательно укрепить.

Что же застал Иван Давыдович, когда первый раз въехал в аварское село? Об этом с фотографической точностью рисует В. Потто – дома: «… построенные амфитеатром… представляли собою тип черного аула, с закоптелыми, нагроможденными одна на другую каменными саклями, с кривыми, тесными улицами, на которых с трудом могли разъехаться два всадника.

Кругом все было мрачно и серо: ни дерева, ни кустика, ни травки; не было даже воды – все только один голый камень»[30]30
  Генерал-адъютант И. Д. Лазарев /сост. В. Потто. Тифлис, 1900. С. 173.


[Закрыть]. Невзирая на эту неприветливость, Лазарев назначил своею резиденцией аул Кутиша. Что же привлекло офицера в этом богом забытом уголке Дагестана? После рекогносцировки местности, он понял, что, оседлав Кутишинские высоты, царские войска будут господствовать над целым округом.

Генерал приказал как можно скорее построить для резиденции особый дом, внешне напоминающий старинные ханские замки. Кроме того, строители одновременно рядом с домом управляющего стали возводить казарму для батальона солдат с артиллерийской прислугой. Отдельно поставили дом для конвойной команды. Как только работы подошли к концу, солдаты и офицеры, дислоцированные в Нижнем Дженгутае, маршем перебрались в Кутиша.

Они, как сообщает В. Потто, при въезде увидели совсем другую картину: «… замок, выросший точно по мановению волшебного жезла, с трехъярусными башнями, с чугунной пушкой и гордо развевающимся флагом…».

Кроме того, на ближайших к Кутишам двух холмах также появились орудия. Иван Давыдович Лазарев обладал тонким умом не только военачальника, но и политика, хотя в самом начале своей службы на плечах носил солдатские погоны.

Как до этого в Дженгутае, в Кутишах устраивал скачки на призы со стрельбою в цель; силовую борьбу и разные игры. Слухи не ветер разносит. Мало-помалу в Кутиша начали съезжаться горцы даже из самых отдаленных аулов. Муллам, кадиям, старшинам аулов, почетным жителям он давал парадные обеды.

«Целый день, – делится Потто, – с утра до вечера, стреляли из пушек и ружей, пускали ракеты, пели народные певцы, и не умолкала зурна. Потом, когда оканчивалась вечерняя молитва… зажигался фейерверк, окончательно поражавший… горцев, никогда не видевших такой массы разноцветного огня, освещавшего их горы»[31]31
  Там же. С. 178.


[Закрыть].

Лазарев знал, что делал. Однако жизнь гарнизона не была спокойной. Однажды горцы незаметно подобрались к деревне и произвели залп из ружей, отчего трое караульных оказались убитыми. Погоня за стрелявшими не дала успеха.

Другой раз мюриды проникли внутрь аула, убили маркитанта, торговавшего разными товарами, но разграбить лавку им не удалось, подоспевший патруль поднял тревогу во всем укреплении.

Кутиша.

7-го апреля 1951 г. князь М.3. Аргутинский получил известие, что накануне ночью из Аракани вышла конная партия, которая, миновав Апши, Ахкент, Кака-шура и Губден утром 7-го апреля появилась в Буйнаке. Генерал решил занять в горах все перевалы и таким образом перекрыть дороги для отступавшего противника. Среди этих точек оказались Кутишинские высоты.

Партией набега предводительствовал Хаджи-Мурат. Подчиненные Аргутинского обнаружили его близ Агач-аула. Драгуны и шамхальская милиция атаковали мюридов, но были отбиты. На помощь первым явились свежие силы. Мюриды, неся потери, рассредоточились по лесу. Полному успеху объединенных сил помешала наступившая темнота.

В июле Хаджи-Мурат, невзирая на все опасности, пришел из Аракани на Аркас и далее – на Кумыкскую плоскость. Части, собранные в Кутишах, снова не принимали участие в столкновении. На всякий случай на Кутишинских высотах постоянно несли дозорную службу 2 батальона, сотня дагестанских всадников, сотня аварской конной милиции, в распоряжении которых имелись две легкие пушки.

Начало 1853 года в Дагестане оказалось более или менее спокойным. Бездействие мюридов объясняли суровостью зимы и поздним наступлением весны. 22 июня дано было распоряжение собрать на Кутишинских высотах 5 батальонов пехоты, роту Кавказского стрелкового батальона, дивизион драгун, 4 сотни Дагестанского конного полка, 4 орудия и две мортиры.

В это время Шамиль приказывал наибам совершать набеги на плоскость.

На Кутишинских высотах собранный отряд находился до 28 июля. Дальнейшее пребывание на данной местности затруднялось из-за недостатка подножного корма. По приказу князя М. З. Аргутинского на высотах остались только два батальона апшеронцев, 2 орудия и две сотни Дагестанского полка, а остальные части под своим началом генерал повел на Турчидаг.

Те и другие простояли на местах дислокации до конца августа. Для действий против Кутишинского отряда было собрано большое количество мюридов, которые ежедневно устраивали перестрелку. Ночью они подкрадывались к постам русских, с целью напасть внезапно на них. В первой половине сентября такие операции принимают угрожающий характер.

В связи с этим, по приказу генерала Волкова, команда из 62 человек в ночь на 15-е сентября устроили засаду. Охотники залегли за камнями. В 11 часов вечера конная партия, ничего не подозревая, направлялась к лагерю. Подпустив их на 30 шагов, солдаты дали залп и бросились в штыки. Потеряв несколько человек, мюриды отступили. Выше этого места была устроена еще одна засада. И снова горцы потеряли несколько человек. С того дня мюриды мало тревожили Кутишинский лагерь. Однако о полном спокойствии и речи не могло быть. Вот один из эпизодов.

На рассвете 22 августа 1854 года охотничья команда заметила 60 горцев на конях, подымающихся на Кутишинские высоты. Подпустив их на ружейный выстрел, команда сделала два залпа. Горцы, подхватив своих убитых и раненых, рассеялись во все стороны. Однако мюридам пришла подмога, и они нанесли ответный удар, но потери горцев оказались значительно больше. Крупное дело произошло 31 мая 1855 года. Рано утром около 500 мюридов, разделившись на две группы, напали на табун лошадей и стадо баранов, пасшихся недалеко от аула Кутиша. Апшеронцы, охранявшие скот, открыли огонь, заставив мюридов отступить. И все-таки часть овец им удалось угнать. На преследование горцев были брошены крупные силы. Не доходя 4-х верст до шамилевской крепости Уллу-кала, мюриды попали в окружение. Превосходство сил противника заставило горцев бросить добычу и в беспорядке уйти на другой берег Казикумухского Койсу.

Зимою отряды, располагавшиеся на Кутишинских высотах, переходили на стоянку в ближайшие аулы.

В 1856 году Лазарев, как бы в отместку Шамилю, отправил из Кутиша в Аракани своего любимца Доного Магому. Стоял холодный январский день. Улицы были пусты, только у дверей какой-то сакли торчал высокий горец, закутанный в шубу. Он не обратил внимания на Доного Магому, что помогло последнему вскинуть его на седло и умчаться со своею добычею. В Кутишах пленный араканец дал ценные сведения.

В следующем году сам Лазарев участвовал в боевой операции. Спустившись с Кутишинских высот, он сумел угнать 500 голов баранов из-под шамилевской крепости Уллу-кала.

1857 год в жизни Ивана Давыдовича был отмечен особым событием. Он женился на тифлисской дворянке Анне Давыдовне Херодиновой. Венчание состоялось в Дербенте. Видимо, Анна Давыдовна искренне полюбила Лазарева, коль скоро согласилась поменять тифлисский покой, балы и парады на беспокойную жизнь в Кутишинском укреплении. После свадьбы Лазарев с молодой супругой вернулся в горы, и их семейная жизнь изредка разнообразилась боевыми тревогами.

В 1859 году, в год, когда Шамиль решил сложить оружие, Лазарев с 9 ротами пехоты, 6 сотнями милиции и другими войсками в ночь на 3 марта вышел из Кутиша и начал спускаться к Гергебилю с целью подчинить крепость. Уллу-кала. Это удалось сделать с помощью переговоров.

Последние сведения о военных действиях в районе Кутишей относятся к 1877 году. В ночь на 5 октября полковник Накашидзе получил донесение о том, что вблизи селения Кутиша появилась партия горцев с общим числом в 2 тыс. человек. Жители аула не только стали на их сторону, но и впустили в селение, мало того – вместе с восставшими напали на всадников Дагестанского конного полка. Подполковник Мамалао из Чоха с тремя сотенными командирами занял башню, находящуюся в доме старшины аула. С ними были еще 100 всадников. Из остальных всадников – часть встала на сторону мятежников, а часть разбежалась.

К концу вторых суток у Мамалао кончились патроны, а воды вовсе не было. Им на выручку 5 октября вышел батальон с двумя орудиями. Полковник Накашидзе, взяв еще 4 роты и два орудия, сам также отправился на помощь окруженным. После упорной перестрелки Мамалао и его людей удалось освободить.

«В наказание кутишинцев за измену, – сказано в «Истории Апшеронского полка», – полковник князь Накашидзе приказал сжечь их хлеба в стогах и третью часть деревни».

И последнее. В Кутишах в июле 1906 г. произошло восстание солдат, перебивших офицеров и захвативших укрепление.

В течение недели восстание было подавлено, несколько человек расстреляно, а многие сосланы в ссылку на различные сроки.

… От Кутишинского укрепления лет 30–35 назад на окрестных холмах я застал подобие стен от развалившихся угловых башен.

Кази – Кумух

Путешественник Н. Воронов, побывавший во 2-й половине XIX века в Дагестане, описывая Кази-Кумух, несколько строк посвятил и крепости: «С 1820 г. русские не раз занимали Кумух, а в 1843 г. напротив Койсу заложили укрепление. Сейчас штаб-квартира линейного батальона. Здесь слобода, садики и огороды. Но аул, по-прежнему, без деревьев и без огородов»[32]32
  Воронов Н. Гуниб и его окрестности. Тифлис, 1870.


[Закрыть].

В 1877 году произошло охватившее весь Дагестан восстание. Главным центром являлись Кази-Кумух, Согратль и Цудахар. Много бед наделали казикумухцы. В первой половине сентября они, путано объясняя свои действия, устремились к мосту через Лакское Койсу, пересекли его, поднялись на правый крутой берег реки, напали на укрепление, овладели им, при этом вырезав всех членов местного окружного укрепления и воинскую команду, которая и не пыталась оказать сопротивление.

Необходимо заметить, что не все жители Кази-Кумуха участвовали в мятеже. В частности, к ним не примкнули будущий ученый Гузунов, которому в 1877 году шел 23-й год. Невзирая на юность, он хорошо понимал, что мятежникам, как в свое время Шамилю, не справиться с таким колоссом, как царская Россия.

Невзирая на уговоры Гасана Гузунова, мятежники весь запас картофеля из гарнизонного склада сбросили со скалы в Койсу. Горцы считали его «чертовым яблоком», «свиным зерном», очень вредным для организма.

Вдохновленные легким успехом, казикумухцы избрали своим предводителем Джафар-хана – сына бывшего владетеля Кази-Кумуха. Затем восстание двинулось на плоскость. Вскоре пожар охватил 504 населенных пункта Дагестана. Выступление дагестанцев было жестоко подавлено. 300 семей из Кази-Кумуха были сосланы в г. Опочка Псковской губернии.

В беде Гузунов не покинул свой народ. От Кумуха он шел в ногу со своими земляками, помогая всем, чем мог, чтобы после 1881 г. вернуться домой продолжать службу в той же крепости.

Служащие крепости с ним обращались как с равным, а в лице офицера Мазина дагестанец нашел истинного друга. Увлечение науками сближало их.

В то же время встречались и иного склада офицеры. Об одном из них, коменданте казикумухской крепости в 80-е гг. Подхолюзине, рассказала Миясат Шурпаева. Писательница рисует его как свирепого, беспощадного человека, который специально изучил лакский язык, чтобы разобраться, о чем говорят люди. А люди о Подхолюзине ничего хорошего не могли сказать, т. к. офицер мог забрать себе понравившуюся девушку и держать ее у себя пока не надоест.

Помня уроки 1877 г., казикумухцы терпели до одного случая. Во время свадьбы Подхолюзину приглянулась девушка по имени Рабият. Она отказалась выйти на танец с начальником. С этого и началось. Ночью Рабият доставили к Подхолюзину. Обманным путем она сумела сбежать. Кинжалом убила двух солдат, вздумавших ее связать. Во время битвы с офицером девушка погибла. Хоронил ее весь аул, а на другой день Подхолюзин был изгнан из Кази-Кумуха…

Так как ханы Кази-Кумуха ориентировались на Россию, то укрепление оставалось как бы в стороне от военных действий. Оно не играло особой роли в гражданскую войну в Дагестане.

При советской власти, учитывая изолированность и прекрасный микроклимат, на месте бывшей крепости была организована районная больница.

Пушка с Кази-Кумухского укрепления (1877 г.).

… Если что и напоминает о прошлом в этом уголке Кази-Кумуха, то это стволы пушек, бездействующие вот уже полтора века. И, слава богу!