Текст книги "Бронза и Подсолнух"

Во время выпаса уток Гаюй в любое время мог появиться перед Куйхуа на дороге, ведущей в школу, или на обратном пути домой. Он часто выставлял своих уток плотным рядом на дороге. Птицы медленно шли впереди него. Гаюй время от времени оборачивался и злобно смотрел на Цинтуна и Куйхуа. Он словно искал удобный случай, когда Куйхуа будет одна, без старшего брата. Тем не менее учебное полугодие скоро должно было закончиться, а он так и не дождался этого момента. Цинтун поклялся, что не позволит, чтобы его младшая сестра осталась наедине с Гаюем. Казалось, что Гаюй немного боялся старшего брата девочки. Цинтун всегда был рядом с Куйхуа и по-другому никак не могло быть. Это сдерживало Гаюя. Поэтому он мучил своих уток. Мальчик пас их так, что они начинали беспорядочно бегать. Иногда какая-нибудь утка сталкивалась с комком грязи. Она хлопала крыльями и крякала от испуга.

Цинтун и Куйхуа не обращали на него внимания, а продолжали идти своей дорогой.

* * *

Семья Цинтуна была похожа на старую телегу. В прошлом на протяжении многих лет она с трудом катилась вперед по ухабистой дороге. Ось телеги была не смазана, а колеса изношены. Она скрипела. Но телега все равно продолжала катиться вперед без задержек. Вскоре на этой телеге появился новый «пассажир» – Куйхуа. Телега стала еще тяжелее. Куйхуа была маленькой, но умной девочкой. Она все понимала.

Заканчивалось учебное полугодие. Однажды учитель пришел в класс и сказал всем: «Завтра после полудня хромой дядюшка Лю из поселка Юмади придет к нам в школу фотографировать учителей. Это прекрасная возможность сделать фотографию на память. Если среди вас есть желающие, то приготовьте заранее деньги».

Всем классам сообщили эту новость. Территория школы превратилась в один большой кипящий котел. Фотографирование для детей деревни Дамайди было желанным событием, но при этом оно требовало немалых финансовых затрат. Они понимали, что нужно будет просить деньги у родителей. Они скакали, прыгали, кричали, смеялись. Они догадывались о том, что им, возможно, удастся упросить родителей дать им денег. Но это не так-то просто. Их волнение возрастало, а сердце было наполнено тревогой. Некоторые дети отчетливо понимали, что не смогут сфотографироваться. Причина заключалась не в том, что родители не хотели давать им деньги, а в том, что денег не было. Эти дети чувствовали себя немного униженными, огорченными и разочарованными. В молчаливом унынии стояли они среди оживленной толпы. Некоторые дети, которые понимали, что не смогут получить деньги у родителей, но надеялись сфотографироваться, втайне занимали у богатых детей деньги и взамен обещали им помогать во многих делах: носить стулья, делать домашние задания, дарить украденных из дома голубей. Если детям удавалось занять нужную сумму, они были очень рады. Те дети, которым не удавалось получить деньги, огорчались и говорили: «Я с тобой больше не дружу!»

Фотографироваться особенно нравилось девочкам. Они стояли группами и громко обсуждали, какой лучше всего выбрать фон для фотографии и какую красивую одежду надеть. Те девочки, у которых не было красивой одежды, говорили тем, у кого были свои наряды: «Завтра, когда ты сфотографируешься, можно одолжить твой наряд?» Если подружки соглашались, девочки были очень рады. Вся школа обсуждала предстоящее действо.

Куйхуа сидела за партой. Волнение, которым была наполнена школа, передалось и ей. Она, конечно, надеялась, что завтра тоже сможет сфотографироваться. Уехав из города, Куйхуа еще ни разу не фотографировалась. Она знала, что красива. Девочка хорошо выглядела на фото на любом фоне и в любой позе. Она нравилась себе и всем окружающим. Глядя на снимки, она даже немного удивлялась и не верила, что она изображена на них. Куйхуа любила смотреть на свои фотографии и показывать другим.

Девочка хотела прочитать текст к уроку, но не могла сосредоточиться. Но она все-таки сидела так, словно делала задание. Некоторые дети иногда мельком смотрели на нее. Куйхуа чувствовала на себе эти взгляды и поэтому еще ближе подносила лицо к учебнику. Она загораживала лицо книгой.

Когда Цинтун пришел забирать Куйхуа с занятий, то почувствовал, что дети ведут себя не так, как прежде. Настроение у них было таким радостным, как будто скоро наступит Новый год. Только его младшая сестра пребывала в унынии.

Куйхуа, сидевшая на спине буйвола, на пути домой увидела солнце, которое должно было вскоре погрузиться в воду на западе. Это солнце было таким же большим, как бамбуковый поднос. Ярко-красное, оно тихо горело на закате. Белоснежный пух семян камыша был окрашен красным и сиял в сумерках, как многочисленные факелы.

Замерев от восторга, Куйхуа смотрела на эту картину.

Цинтун вел буйвола и все время думал о том, что могло произойти с его сестрой. Он время от времени поднимал голову, чтобы посмотреть на Куйхуа. Она улыбалась ему, а потом указывала на запад и говорила: «Брат, там дикая утка приземлилась!»

Когда они пришли домой, уже стемнело. Отец и мать только вернулись с полевых работ. Увидев своих уставших и изнемогающих от жажды родителей, Куйхуа пошла набрать в чан воды. Она отдала его матери. Мать сделала несколько глотков и передала чан отцу. Мать считала Куйхуа умной девочкой. Она завернула уголок одежды и вытерла пот с лица дочери.

Все было как и в прежние вечера. Семья в полумраке ела жидкую кашу. Во время ужина Куйхуа рассказывала интересные истории, которые произошли за день в школе. Взрослые смеялись.

Цинтун, взяв тарелку с кашей, сел на порог. В небе висела бледная луна. Каша была очень жидкой. Отражаясь в чашке, луна одиноко колыхалась.

На следующий день после полудня из поселка Юмади пришел, прихрамывая, дядюшка Лю из фотоателье. С аппаратурой на спине он подошел к воротам начальной школы деревни Дамайди.

– Хромой дядюшка Лю пришел! – оповестил всех ребенок, который первый увидел фотографа.

– Дядюшка Лю!

Как только пришел фотограф, все сразу забыли об уроках. Все аудитории были похожи на открытые загоны для баранов. Бараны, которые хотели попробовать молодую траву, шумели и выбегали из своих стойл. Столы вмиг были перевернуты и свалены в одном месте. Несколько мальчиков увидели, что выход перегорожен. Поэтому они открыли окна и выпрыгнули на улицу.

– Хромой дядюшка Лю пришел! – кричали все.

Фотограф Лю не рассердился, услышав, как дети его называют. Он действительно был хромым. Его фотоателье в поселке Юмади было единственным во всей округе. Он постоянно работал в своем ателье, но в течение года фотограф выбирал несколько недель, чтобы посетить деревни и поселки рядом с Юмади и заработать себе на хлеб. Он работал один, но если он приезжал в какое-либо место, то казалось, что на гастроли приехал театр или цирк. Дядюшка Лю всегда приносил с собой праздник. Он работал в основном со школами. Некоторые деревенские девушки знали об этом и тоже приходили в школу. Он мог между фотографированием учителей и учеников сделать несколько снимков для этих девушек. Цена таких фотографий была ниже, чем в его фотоателье.

Последовательность его работы в школах была следующей. Сначала он фотографировал учителей, затем – детей. Учеников он фотографировал классами. Дети стояли в очереди. Если нарушался порядок, дядюшка Лю брал черную материю, опускал ее вниз и заслонял объектив. Он говорил всем: «Не буду фотографировать!» После этого один из учителей восстанавливал нарушенный порядок.

Если фотосессия проходила правильно, довольный дядюшка Лю старался сделать очень качественные фотографии. После установки громоздкого фотоаппарата фотограф без отдыха работал и постоянно командовал: «Сначала фотографируется та девушка! Следующий! Следующий! Немного боком повернись! Голову подними! Не вытягивай шею! Ты что, ее отлежал?» Если человек неправильно сидел, он, прихрамывая, подходил и поворачивал его, поправлял положение шеи, чтобы его образ нравился фотографу.

Хромой фотограф Лю приносил радость и веселье ученикам и учителям школы.

Большинство детей собирали деньги на один снимок. Однако некоторые могли позволить себе даже две или три фотографии.

Фотограф Лю был очень веселым. Он все громче подзывал детей, его слова были все интереснее. Время от времени все хохотали над ним.

Куйхуа все это время сидела в классе. Она слышала восторженные возгласы людей. Одна девочка вернулась в класс взять какую-то вещь и, увидев Куйхуа, спросила: «Почему ты не идешь фотографироваться?» Куйхуа уклонилась от ответа.

К счастью, мысли девочки были заняты только поиском своей вещи. Найдя ее, она выбежала из класса.

Куйхуа боялась, что еще кто-нибудь ее увидит, поэтому она тут же выбежала через заднюю дверь класса. Она увидела, что во дворе школы повсюду стояли люди. Но никто не обратил на нее внимания. Девочка прошла вдоль школы и быстро скрылась из поля зрения детей, а потом дошла до густой бамбуковой рощи. Радостного смеха здесь уже не было слышно.

Куйхуа пробыла в этой роще до тех пор, пока в школьном дворе не стало тихо. Когда она подошла к школьным воротам, то Цинтун уже пришел за ней и встревоженно ее искал. Увидев Цинтуна, Куйхуа тихим голосом начала петь песню, которую узнала у бабушки:

 
У подножья Наньшан – богатые земли,
Сестры соревнуются, кто лучше уложит волосы.
Старшая сделала себе узел в виде извивающегося дракона, младшая – в виде венка.
 

Куйхуа подумала, что эта песня очень интересная, и улыбнулась Цинтуну. Тот спросил ее: «Почему ты улыбаешься?» Но Куйхуа не ответила, а снова улыбнулась, и из глаз ее потекли слезы.

Прошла неделя. Когда Цинтун пришел встречать Куйхуа, то увидел, что дети по дороге в одиночку наслаждались своими фотографиями или обменивались ими, чтобы посмотреть друг на друга. Все радовались и улыбались. Куйхуа вышла из школы почти последней. Цинтун спросил у нее: «А где твоя фотография?»

Куйхуа отрицательно покачала головой.

На всем пути домой брат с сестрой не разговаривали. Вернувшись домой, Цинтун рассказал о случившемся бабушке, отцу и матери.

– Почему ты не рассказала нам? – спросила мать Куйхуа.

– Мне не нравится фотографироваться, – ответила девочка.

Мать вздохнула, и у нее засвербело в носу от накатывающихся слез. Она обняла Куйхуа и расчесала волосы девочки, запутавшиеся от ветра.

Этой ночью все, кроме Куйхуа, неспокойно спали. Они обещали себе, что не обидят этого ребенка, а получилось все наоборот.

– Семье необходимы деньги, – сказала мать отцу.

– А кто спорит-то? – ответил ей отец.

С этого момента вся семья Цинтуна стала работать еще больше. Бабушка, которая уже была в преклонном возрасте, ухаживала за огородом и собирала повсюду дрова. Когда уже было темно, ее часто не было дома. Цинтун и Куйхуа, которые искали ее, часто видели, как она в сумерках, согнувшись, возвращалась домой и несла с собой огромную охапку дров. Взрослым нужно было копить деньги.

* * *

Цинтун пас буйвола и собирал пух семян тростника.

Вся семья до самой зимы не носила ватной обуви, а обходилась плетеными лаптями из камыша.

Процесс изготовления такой обуви был следующим: сначала собирали пух семян камыша с самой его верхушки, а потом его равномерно скручивали с соломенным жгутом. После этого из получившейся «веревки» плели ботинки. Такая обувь была прочной и похожей на теплое птичье гнездо. На местном диалекте их называли маосевоцзы[5]5
  Маосевоцзы – обувь из соломенного жгута с добавлением птичьего пуха, пуха семян камыша и т. д.


[Закрыть]. Даже зимой при ходьбе по снегу в них было тепло.

После уборки урожая Цинтун решил, что в этом году зимой вся семя должна вместе сплести сотню плетеных лаптей. Потом Цинтун планировал их продать в поселке Юмади. Деньги, полученные от продажи плетеной обуви, были важным доходом для семьи Цинтуна. Подумав о возможности такого заработка, вся семья обрадовалась. Они представляли, что их жизнь станет лучше.

Взяв холщовый мешок, Цинтун шел в отдаленные участки камышового болота, находил мохнатый растрепанный серебристый пух семян камыша и вытягивал его из метелок. Пух из прошлогодних метелок не годился для плетения обуви, поэтому нужно было искать новый пух. Пух семян тростника похож на утиный пух. Когда смотришь на него, то кажется, что сердце наполняется теплом. На бескрайнем камышовом болоте можно было собрать огромное количество этого пуха, но Цинтун проводил очень тщательный его отбор. В его мешок попадал только самый лучший пух. Ему потребовалось много времени, чтобы насобирать целый мешок пуха.

В воскресенье Куйхуа ходила на болото вместе с Цинтуном. Она искала пух. Увидев особенно красивую метелку, она ее не срывала, а кричала: «Цинтун, тут есть одна метелка!» Услышав сестру, Цинтун спешил к ней. Увидев Куйхуа, которая указывала на действительно хорошую метелку, он улыбался.

Набрав достаточное количество пуха, вся семья приступила к следующему этапу создания обуви.

Цинтун колотил рисовую солому деревянным молотком. Это была свежая отборная солома золотисто-желтого цвета. Ее нужно было многократно отбить деревянным молотком. Солому, которую еще не отбили, называли свежей, а после отбивания – обработанной. Такая обработанная солома обладала особой эластичностью и прочностью. Из нее можно было вить веревки и плести различные вещи. Цинтун одной рукой махал молотком, а другой рукой переворачивал солому. Молоток стучал, как небольшой барабан, и пол даже немного дрожал.

Бабушка умело скручивала обработанную солому. Ее веревка была ровной, крепкой, гладкой и красивой. Она была знаменита на всю деревню Дамайди. Но сейчас нужно было вить веревку, отличную от прошлых образцов. Бабушка должна была вплести в веревку пух камыша. Данное условие не мешало ловкости рук бабушки. Веревка с пухом камыша была как поток воды, который вытекал из рук бабушки. Эта веревка была пушистой, словно зверек.

Куйхуа сидела на маленьком табурете рядом с бабушкой. Ее задачей было сматывать веревку в клубок. Девочке было очень приятно, когда веревка проходила через ее руки.

После того, как была создана веревка необходимой длины, отец и мать начали плести обувь. Отец плел мужскую обувь, а мать – женскую. Их мастерство было на высшем уровне. Мужская обувь отличалась от женской. Мужская обувь была грубой, а женская – изящ ной. Но при плетении и мужской, и женской обуви нужно было применять силу. Матери и отцу нужно было использовать тугое плетение, чтобы при ходьбе в дождливую погоду вода не попадала внутрь ботинка. Подошву такой обуви нужно было плести еще туже, чтобы после нескольких месяцев она не износилась.

Вся семья Цинтуна ликовала, когда на свет появилась первая пара мужской и женской обуви из рук отца и матери. Они долго рассматривали ботинки и не могли наглядеться на них.

Эта пара обуви была действительно очень красивой. Казалось, что мягкий пух камыша будто врос в ботинки. Когда дул ветер, пух двигался, обнажая золотисто-желтую рисовую солому. Когда ветер стихал, пух вновь закрывал ее. Эта обувь напоминала людям птицу, сидящую на дереве. Когда начинал дуть ветер, ее нежный пух раскрывался, обнажая ее тельце.

В последующие дни семья Цинтуна продолжала отбивать солому, вить веревку, сматывать ее в клубки, а потом плести обувь. Несмотря на трудности, никто не унывал. Все вместе разговаривали и смеялись во время работы. Они жили настоящим и мечтали о будущем. Хотя их телега и была старой, все-таки она была надежным транспортом для движения по жизненному пути. Телега была медленной, но двигалась вперед к лучшей жизни. Никто из членов семьи не презирал эту телегу. Если шел дождь и перед телегой была грязь, ухабы и крутые склоны, то они спускались с нее, руками и телом вместе толкали ее изо всех сил вперед.

При лунном свете бабушка вила веревку и пела песню. Ее песня была нескончаемой. Всей семье нравилось слушать, как она поет. Как только она начинала петь, то у всех пропадала усталость и все с новыми силами продолжали свою работу. Бабушка гладила Куйхуа, которая сидела рядом, и говорила ей, улыбаясь: «Я пою для нашей Куйхуа». Бабушка пела:

 
В апреле растет шиповник и начинается шелководческая страда,
Девушки идут собирать тутовые листья.
Корзинки с тутовыми листьями висят на тутовом дереве.
Девушки вытирают слезы и срывают тутовые листья…
 

Вся семья Цинтуна использовала свободное время для плетения обуви. Наконец сплели сто одну пару. Сто первая была для Цинтуна. Он тоже должен был иметь новую пару плетеной обуви, а Куйхуа – новые туфли. Мать сказала всем: «Некрасиво, если девочка носит плетеную обувь». Она хотела сделать для Куйхуа красивую ватную обувь.

Цинтун, неся на спине несколько десятков пар обуви, ходил в поселок Юмади и продавал их там. Юмади был большим поселком. В нем был причал для пароходов, магазины, закупочный центр продуктов, больница, магазины. С утра до вечера город принимал большой поток людей.

Каждая пара обуви между собой была соединена пеньковой веревкой. Цинтун вешал веревку на плечо, и на его груди и спине висели ботинки. Когда он шел по дороге, обувь качалась из стороны в сторону. Жители Юмади и торговцы, которые приходили сюда продавать вещи, увидев, как Цинтун шел с восточной стороны поселка, говорили: «Опять немой пришел продавать плетеную обувь с пухом камыша».

Цинтун время от времени слышал, как люди говорили, что он немой. Но мальчик не обращал на это внимания. Он только думал о том, как продать всю обувь. К тому же он и правда был немым. Мальчик не собирался приукрашивать свои недостатки. Он постоянно зазывал людей к себе жестами, которые за него говорили: «Посмотрите, какая красивая плетеная обувь с пухом камыша». Многие люди подходили и окружали его, чтобы рассмотреть его товар. Возможно, он действительно растрогал людей. Возможно, обувь действительно была хорошей. Поэтому Цинтун продавал всю обувь, которую брал с собой каждый день в поселок.

В деревянной коробке дома увеличивалась сумма накопленных денег. Вся семья собиралась возле этой коробки и смотрела на смятые банкноты. Насмотревшись, отец поднимал доску кровати и клал семейную копилку под нее. Вся семья договорилась, что после продажи всей обуви они сходят к фотографу Лю и попросят его сделать красивую семейную фотографию, а также отдельную цветную фотографию Куйхуа. Для этого Цинтун готов был с самого утра стоять на лучшем месте предмостья и продавать плетеную обувь. Он обвязывал веревкой два дерева и вешал на нее обувь. Когда поднималось солнце, обувь качалась от ветра и сверкала серебристым светом. Блеск привлекал внимание людей. Даже те, кто не носил такие ботинки, не могли пройти мимо.

Нступила зима. На улице было очень холодно. В особенности ощущал холод Цинтун, стоя на предмостье. Северный ветер дул с реки на берег и обдувал прохожих; казалось, острый нож режет их тело. Стоило выйти на улицу, как ноги коченели от холода. Цинтуну приходилось постоянно прыгать, чтобы не замерзнуть. Он высоко подпрыгивал на месте и видел то, что не могли видеть люди, которые стояли на земле. Например, он мог увидеть конек дома, стоявшего вдалеке. На него присел голубь. Прыгающий Цинтун думал, что голуби, у которых ветер трепал пух, были похожи на его плетеную обувь. Это растрогало мальчика. Когда он приземлился на землю и снова увидел свою обувь, он подумал, что ботинки были похожи на голубей. Ему немного стало жалко их, и он подумал: «Им тоже холодно?»

В полдень Цинтун вытащил из-за пазухи холодную и твердую лепешку и стал ее кусать. Его родные говорили ему покупать в поселке несколько горячих пирожков, но мальчик экономил деньги и продавал обувь голодным. Дома ему давали только сухой паек.

Цинтун был упрямым и настойчивым. Если люди торговались с ним, он не уступал. Как можно было торговаться! Ведь обувь такая хорошая! Продавая пару за парой, он даже немного грустил и с тоской смотрел, как уходит покупатель. Каждый раз Цинтуну казалось, что тот уносит не обувь, а кошку или собаку, которые выросли в его семье.

Однако он надеялся быстро все продать. Если Цинтун видел, что кто-то хочет купить его обувь, но сомневается и уходит, мальчик снимал с веревки нужную пару и шел по пятам за потенциальным клиентом. Человек чувствовал, что позади него кто-то идет, оборачивался и видел Цинтуна. Он покупал у него обувь или говорил мальчику: «Я не буду ничего покупать». И шел дальше. Цинтун следовал за ним. Сделав несколько шагов, человек чувствовал себя неловко и останавливался. Тогда он видел, как Цинтун обеими руками держит обувь. Большие черные глаза мальчика были наполнены искренней мольбой. Тогда человек гладил его голову и покупал: «Эта плетеная обувь действительно хорошая».

Осталось продать одиннадцать пар.

Ночью шел снег. Он укрыл землю толстым белым покрывалом. Рано утром люди с трудом открывали двери своих домов. Снег продолжал идти.

– Сегодня не ходи продавать обувь, – велела бабушка.

– Из оставшихся одиннадцати пар одну возьмешь себе, а остальные десять – если продашь, хорошо, а если нет, оставим для себя, – сказали отец и мать Цинтуну.

По дороге в школу Куйхуа тоже упрашивала брата остаться дома. Войдя в школу, она вновь выбежала на улицу и громко крикнула брату, который уже ушел:

– Сегодня не ходи продавать обувь!

Но Цинтун, вернувшись домой, все равно хотел уйти. Он сказал бабушке и родителям: «Сегодня очень холодно, поэтому обязательно найдутся люди, которые купят нашу обувь».

Взрослые понимали, что если у Цинтуна возникало какое-то желание, то мальчика сложно было отговорить.

– Тогда выбери одну пару и надень ее. Иначе я тебя никуда не пущу, – сказала мать сыну.

Цинтун согласился. Он выбрал для себя подходящую по размеру пару обуви. После этого мальчик взял всю оставшуюся обувь, помахал рукой родным и выбежал на улицу, где выл ветер и валил снег.

Дойдя до поселка, Цинтун увидел, что на улицах почти не было людей, только снег. Мальчик стоял на ранее выбранном месте. Иногда кто-нибудь проходил мимо. Увидев Цинтуна, который не прикрывал лицо от ветра, прохожий махал ему рукой и говорил: «Немой, быстрее возвращайся домой. Сегодня ничего не продашь!» Цинтун не слушал и продолжал стоять на предмостье.

Вскоре все десять пар обуви, которые висели на веревке, покрылись снегом.

Через несколько дней наступит Новый год. Один человек приехал в поселок за покупками к празднику. Ему показалось, что ботинки на веревке – это белые утки. Он так подумал, потому что повсюду шел снег и было туманно, или просто плохо видел. Человек подошел к мальчику и спросил:

– Почем полкило утиного мяса?

Цинтун не понял, о чем говорит прохожий. Он обернулся и посмотрел на него.

Прохожий, указывая на плетеную обувь, повторил:

– Почем полкило утиного мяса?

Цинтун внезапно понял, что он имеет в виду. Он снял с веревки пару обуви, стряхнул с нее снег и поднес покупателю. Прохожий рассмотрел это «утиное мясо» и улыбнулся. Цинтун улыбнулся в ответ.

Несколько других прохожих посчитали эту ситуацию забавной. Они улыбались и продолжали свой путь, пересекая снег и ветер. Они шли и вспоминали о Цинтуне. В их сердцах рождалась жалость к этому ребенку, и они грустно вздыхали.

Цинтун все это время смеялся. Он снова и снова вспоминал прохожего, а потом поворачивал голову и смотрел на обувь. Мальчик хотел перестать улыбаться, но не мог.

Люди, которые грелись в здании напротив, стояли у дверей и смотрели на Цинтуна.

Цинтун неловко присел на корточки, но все равно продолжал смеяться. Он хохотал так, что снег с его волос падал на шею.

Люди, которые смотрели на него, тихо говорили:

– Этот ребенок постоянно смеется.

Наконец Цинтун успокоился. Он сидел на корточках, а снег падал на его тело. Он сидел очень долго и не вставал. Люди, которые смотрели на него, беспокоились о нем и тихим голосом позвали его: «Немой!» Увидев, что он не пошевельнулся, сказали громче: «Немой!»

Казалось, Цинтун уснул. Услышав, что его зовут, он испугался и поднял голову. Холмик снега упал на землю с его головы.

Люди, которые грелись вокруг огня, позвали Цинтуна:

– Заходи к нам. Отсюда видно твою обувь. Ты ее не потеряешь.

Мальчик отмахнулся и продолжал стоять рядом с товаром.

Наступил полдень. Снег усилился, большие хлопья падали на землю.

Люди напротив во весь голос кричали Цинтуну:

– Возвращайся быстрее домой!

Мальчик съежился от холода и замер.

Два человека выбежали из дома. Один из них без согласия Цинтуна схватил его за руку и затащил мальчика в дом. Отогревшись у огня, Цинтун увидел, что у его обуви остановился один человек. Мальчик воспользовался случаем и выбежал из приютившего его дома. Подошедший человек смотрел на обувь, но вскоре ушел.

Люди, которые были в доме, сказали мальчику:

– Этот человек думал, что на веревке висят убитые утки!

Все засмеялись.

Однако в этот раз Цинтун не смеялся. Он так хотел продать все! Но близился вечер, а он не продал ни одной пары.

Глядя на падающие хлопья снега, он говорил про себя: «Быстрее приходите, покупатели! Быстрее приходите!..»

Снег постепенно прекратился. Цинтун снял всю обувь с веревки, смахнул с нее весь снег и повесил обратно.

Мимо прошли какие-то люди. Они не были похожи на местных. Это были горожане. Никто не знал, к какой школе кадровых работников они принадлежат. Горожанам нужно было вернуться в город на пароходе, ведь на пороге – Новый год! Они несли сумки на спине или на согнутых руках. В этих сумках, вероятно, лежали подарки, которые они везли своим родным в город. Всю дорогу они смеялись. Горожане шли по дороге, и снег скрипел под их ногами.

Цинтун не звал их, потому что он считал, что они не купят его плетеную обувь. Они носили только хлопковую и кожаную обувь с ватной или меховой подкладкой.

Они действительно не носили плетеную обувь из соломы с камышовым пухом. Но, проходя мимо Цинтуна, несколько человек остановились. Остальные тоже подошли поближе. Десять пар плетеной обуви, освещаемые блеском снега, вмиг привлекли внимание горожан. Оказалось, среди них были два человека, которые разбирались в искусстве. Они прищелкивали языком от восторга. Горожане забыли о назначении обуви. Они считали, что эта обувь была особенно красивой. Они не могли выразить словами чувство, которое они испытывали к ней. Возможно, они никогда не смогут описать это. Горожане по одному выходили вперед и руками трогали обувь. После этого прикосновения им еще больше нравились эти ботинки. Некоторые люди брали их в руки и нюхали. Они почувствовали запах рисовой соломы, который особенно явно ощущался в чистом воздухе.

Один человек сказал:

– Если купить пару обуви и повесить ее на стену дома, то будет неплохо.

Многие согласились с ним. Каждый горожанин схватил по паре обуви, боясь остаться без такой красивой вещи.

Всего девять человек получили плетеную обувь, один из них взял две пары. Все десять пар обуви оказались в руках горожан. Потом они начали торговаться. Цинтун все время сомневался в том, купят ли они у него обувь. Он сомневался до тех пор, пока горожане не начали интересоваться ценой. Только тогда он поверил, что они действительно хотят купить ботинки. Цинтун не завышал стоимость. Он назвал цену, по которой изначально собирался продать обувь. Горожане подумали, что это очень дешево, и без лишних слов заплатили. Все они были очень рады и думали, что это лучшая вещь, которую они привезут в город из здешних мест. Всю дорогу домой они внимательно рассматривали покупки.

Цинтун, держа в руках выручку, стоял на снегу и некоторое время не мог поверить в произошедшее.

– Немой, обувь продана. Почему ты не возвращаешься домой? Окоченеешь от холода! – кто-то крикнул ему из дома напротив.

Цинтун положил деньги в карман, снял веревку с дерева и завязал ее на пояснице. Он увидел, что в дверях дома напротив стоят несколько человек и смотрят на него. Он помахал им рукой и помчался домой по снегу, словно обезумев.

Небо прояснилось. Везде было светло.

Цинтун возвращался домой по дороге, по которой он пришел в поселок. Он хотел петь песню, которую бабушка пела во время того, как она вила веревку. Но он не мог. Поэтому мальчик пел в душе.

Тут его догнал один человек и громко позвал:

– Эй, продавец плетеной обуви, остановись!

Цинтун остановился, обернулся и посмотрел на человека, который бежал к нему. Он не понимал, почему этот человек его зовет, и смотрел с сомнением.

Незнакомец добежал до Цинтуна:

– Я видел, что ты продавал плетеную обувь. Она мне очень понравилась. У тебя еще есть товар?

Цинтун отрицательно покачал головой, но в душе он пожалел этого человека. Тот человек с досадой махнул рукой и грустно вздохнул. Глядя на него, Цинтун думал о том, что немного виноват перед ним. Незнакомец ушел в сторону пароходной пристани. Цинтун побрел домой.

Через некоторое время мальчик замедлил шаг. Его взгляд упал на последнюю пару плетеной обуви. Снег скрипел под ногами. Чем дальше он шел, тем медленнее становились его шаги. Он остановился, посмотрел на небо, на снег и в конце концов опустил взгляд на свои ноги. Но душа его продолжала петь. Он думал о том, что его ногам тепло и мягко.

Через некоторое время он снял с правой ноги плетеный башмак и встал на снег. Стопа тотчас ощутила покалывающий холод. Он оголил левую ногу и вновь почувствовал холод. Цинтун нагнулся и подобрал со снега обувь. Он посмотрел на нее. Это была новая пара. На земле лежал снег, поэтому обувь была абсолютно чистой. Цинтун улыбнулся и стал догонять того человека. Когда он босиком бежал по снежному покрову, от его ног отлетали комочки снега.

Незнакомец уже должен был подниматься на пароход. В это время Цинтун подбежал к нему и высоко поднял перед ним плетеную обувь.

Это был приятный сюрприз. Мужчина протянул руку и принял обувь. Покупатель хотел больше заплатить Цинтуну, но мальчик взял только ту сумму, которая ему причиталась. Цинтун помахал ему рукой и, не оглядываясь назад, побежал домой. Его обе ноги стали абсолютно чистыми от снега, но замерзли и сильно покраснели…