Текст книги "Мутация разума."

Он был связан. Его руки и ноги соединяла сложная система натянутых цепей. На голове, не позволяя никому узнать заключённого, находился объёмный мешок из непроницаемой ткани. Ткнув неизвестного в спину, тюремщики повели его ко входу на кухню и, изчезнув за дверью, оставили о себе неправдоподобное воспоминание.

***

Милош сидел на верхней ступене металлической лестницы. Спрятавшись ото всех, парень рассеянно наблюдал за весельем в комнате отдыха и, не желая присоединяться к одноклассникам, мечтал о постели. Но уходить с вечеринки раньше остальных было дурным тоном. Особенно с вечеринки, организованной в твою честь. Стрелки часов давно перевалили за двенадцать. Выиграв очередной раунд в настольной игре, Нэри победоносно гикнул и, напялив на себя пластмассовую корону, присоединился к о чём-то беседующим Анту и Шелли.

– А я тебя нашёл, – Джаспер стоял у лестницы, облакотившись на перила.

– А я и не прятался.

Поднявшись по ступенькам, курсант присел рядом с Милошем и, прижавшись плечом к плечу своего парня, произнёс:

– Дурацкий день.

– Не то слово.

– Ты звонил брату?

– Да, но говорил не с ним…

– А с кем?

– Там не очень большой выбор, – ответил красноволосый и, проведя рукой по глазам, пояснил, – Я не учёл разницу во времени. Опять. Ну и они обедали, а тут мой звонок… Она уговорила Марка отдать ей телефон…

– И?

– И не сказать, что она была оригинальной, – парень вздохнул.

– Хочешь поделиться?

– Не знаю… Наверное, нет. Зачем повторять за другими их глупости?

– Потому, что эти глупости мучают тебя, – Джаспер погладил Милоша по предплечью, как бы подталкивая любимого к продолжению разговора, – Выпусти их, не сдерживай в себе.

– Мозг пополам раскалывается, – сказал красноволосый, – Я больше не могу общаться со взрослыми, ни с кем из взрослых. Почему-то их возраст делает их потребности, желания и мнения важнее моих, но от наличия морщин все эти потребности, желания и мнения не становятся разумнее и правильнее.

– Что тебе наговорила твоя мать?

– Много всего, – бросил Милош, – Ей не нравится, что я до сих пор нахожусь в академии.

– Но ты же ни в чём не виноват! – возразил Джаспер, обнимая напарника за талию, – Это всё распорядители, и, если твою мать что-то не устраивает, она должна обращаться к ним. У тебя ведь нет никакой власти.

– Она не хочет контактировать с Советом, – сухо отрезал бывший курсант, – И в то, что я ей говорю, она не верит. Знаешь… – парень сделал паузу и, будто с трудом подбирая слова, продолжил чуть тише, – Очень давно в своей голове она создала некий образ мира вокруг. Всё, что выходит за рамки этого образа, она отрицает… – Милош посмотрел на кадетов внизу, – …Вплоть до моих эмоций и до моего взросления. По её мнению, всё вокруг должно находиться в некой константе… А если что-то меняется… – уявимо взглянув на любимого, парень добавил, – Она считает меня врагом. Вот так. В своей конструкции мира она заклеймила меня врагом. Она верит, что я враг, при этом, от родительских обязательств она не отказывается. Пока я делаю, говорю и делаю вид, что чувствую то, что мне позволено говорить, делать и чувствовать – я её любимый старший сын, но стоит мне потерять концентрацию, запутаться или обстоятельствам сложиться таким образом, чтобы в моём привычном образе что-то пошатнулось, – я сразу перевоплощаюсь в предателя.

– Ты рассказал о назначении?

– Да. Они недавно купили новую машину в кредит, и я предложил часть своей зарплаты отдавать на его погашение. Ведь мне не нужно тратиться ни на жильё, ни на еду, ни на одежду… А она не поверила. По её мнению, я либо шатаюсь где-то в сомнительной компании, либо… Это совсем уж бред, – убрав со лба волосы, Милош всё-таки сказал, – Либо я веду роскошную жизнь под крылом Совета и всячески вместе с ними над ней насмехаюсь.

– Не звони больше домой, – в приказном тоне откликнулся Джаспер, – Если ей когда-нибудь хватит мозгов понять, что она сама же тебя от себя оттолкнула, пусть потом живёт с сожалением и раскаянием; а если нет… – парень пожал плечами, – …пусть воображает о тебе всё, что хочет. Тебе же об этом знать не обязательно.

– Я так не могу, это будет неправильно.

– Можешь, – настаивал Джаспер, мерно поглаживая напарника по спине, – Она тебя использует. Для неё ты кукла, а не живой человек. Она хочет, чтобы ты поскорее вернулся домой? Хорошо, а зачем тогда тебя вообще отправляли в академию? Она хочет, чтобы ты находился рядом с ней? Хорошо, вот только она забывает, что жизни под боком у родителей для детей не существует! Она пожирает тебя…

– Я знаю.

– Что такого особенного ты можешь ей дать?

– Я хочу помочь. Я… – Милош тяжело выдохнул, – Я хочу там как бы всё закончить, чтобы она отпустила меня, понимаешь?

– О, милый, она никогда тебя не отпустит! Она – тиран, и тиранит тебя с самого рождения!

– Я не знаю, что делать, – бывший курсант уязвимо покачал головой, – С одной стороны – есть то, что правильно; с другой – то, что хочу я; с третьей – то, что хотят от меня… И я не знаю, как помирить это. Как найти между этими крайностями компромисс.

– Так не ищи его! – воскликнул Джаспер, чувствуя, что его аргументы снова останутся без малейшего внимания, – Прими одну сторону и следуй ей. Ты хочешь вернуться домой?

– Нет.

– Ты скучаешь по родителям? Скучаешь по матери?

– Нет. Я её ненавижу… Или нет?.. Я не знаю… – Милош стушевался и, оперев здоровую руку на колено, поддержал ею голову, – Тембр её голоса причиняет мне боль. Физическую. Её слова буквально простреливают меня! Я плохой, я знаю, что я плохой, но я не могу играть по её правилам! Я не могу быть таким членом семьи, каким меня хотят видеть. Они ничего мне для этого не дали. Я всегда был сам по себе, и меня такая позиция устраивает! А во время разговоров с ней, я ощущаю, как меня превращают в родителя моих же родителей, при этом отбирая право голоса! Я не знаю, что это…

– Не звони больше домой, – повторил Джаспер.

– Не могу! – упорствовал Милош, – Я должен, понимаешь? Должен! Я член семьи, а значит я должен делить все их трудности! Вне зависимости от того, что мать мыслит шаблонами, что она стирает мою индивидуальность, что она не знает и не понимает меня, а мой отец – последняя тряпка. Я член семьи, а значит мне от них никогда не отвязаться, никогда! Я должен быть с ними, я должен делать что-нибудь для них, а не торчать здесь!

Парень издал звук, похожий на всхлип, но в следующее мгновение Милош говорил уже с прежней запальчивостью.

– Просто я всегда упускаю единственно верные моменты для принятия правильных решений, для важных действий; и я постоянно чувствую себя виноватым.

– Мышонок, ты слишком много на себя берёшь, – Джаспер притянул к себе Милоша и поцеловал его в висок, – Какие единственно верные моменты? Какие решения?

– Это сложно передать.

– Знаешь, твоя же собственная семья тебя не заслуживает.

– У тебя предвзятое мнение, – заметил Милош, устраиваясь поудобнее.

– Нашёл, чем удивить, – откликнулся Джаспер, – И кроме того, ты должен прислушиваться только ко мне.

Кто-то выключил музыку и, заменив сборник Орвилла на что-то лирическое, объявил время танцев.

– Я патологически не способен на правильные решения, – произнёс красноволосый, – Лучше бы взамен чтения мыслей я обладал бы сто процентной удачливостью. А то так… – парень поджал губы, – Всегда у всех под ногами, никогда на своём месте… Знаешь, а ведь мать придирается не только ко мне. От неё и отцу, и брату достаётся. По крайней мере, доставалось, пока я с ними жил, но не думаю, что сейчас всё стало по-другому.

– Сильно ругались?

– Ругается в основном она, а все остальные (и я в том числе) предпочитают молчать потому, что на любую ответную реплику, мать неизбежно заходится в истерике. Не семья, а настоящий вулкан… Будто бы родителей насильно поженили.

– Почему они не разведутся?

– Бедные не разводятся, – ответил Милош, прижимаясь к груди Джаспера, – Разводятся только богатые.

– Так вы же средний класс, – напомнил курсант.

– А делить при разводе всё равно нечего. К тому же, раньше мы были именно бедными, я рассказывал, так что теперь… Если чувств уже не осталось, они скорее всего держатся за зарплату друг друга, за тот дом, который могут вдвоём содержать, за определённую уверенность в будущем…

– Не хотел бы я себе такой жизни, но им наверно виднее.

– Мысль о том, что старшее поколение знает, что делает – обыкновенное суеверие.

– А мои родители скорее всего развелись, – произнёс Джаспер и, перебирая складки на пиджаке своего друга, добавил, – По крайней мере, мне так кажется.

– Переживаешь из-за них?

– Нет, просто иногда любопытно становится… Как они живут, есть ли у них ещё дети… Можно было бы их поискать, но имён я не помню, да и сейчас есть дела поважнее.

– Это какие? – Милош поднял голову, – Ты прочитал те документы из лаборатории?

– Нет. Лень. Я даже фотографии не распечатал. Как только представлю, сколько скучных часов мне предстоит с ними провозиться, так сразу руки опускаются. Я имел ввиду другое, – заглянув Милошу в глаза, парень спросил, – Как думаешь, почему Совет официально разрешил нам отпраздновать твоё назначение?

– Не понял, а что в этом странного?

– Все неустановленые праздники мы обычно у распорядителей выпрашиваем, и нам никогда не разрешают их затягивать на ночь. Мистер Мортимер любит повторять, что отдых в тёмное время суток ничто не заменит, а тут? Шумная гулянка наряду с проведением новых исследований?

– Совет выделил нам следующее утро для того, чтобы выспаться, – возразил красноволосый.

– Ага, выделил на сон самые продуктивные часы. Ты сколько сегодня проработал?

– Обычный день, закончил в четыре.

– Хочешь спать?

– Вообще-то, да, – признался Милош.

– Ты ничего плохого не подумай, – продолжал Джаспер, опустив руки к себе на колени, – Я не против праздника, мы бы и сами его организовали без подсказки Совета, но собрались бы вечером, может быть в твоём номере, посидели бы немножко и разошлись бы где-нибудь в одиннадцать…

– Намекаешь на то, что распорядители специально отправили нас праздновать ночью? Но зачем? Не проще было бы нас просто разогнать по постелям?

– Нет, не проще, – парень вытянул ноги, давая им передохнуть, – Спальни курсантов находятся без присмотра после того, как Бриджит уговорила Совет убрать из коридора видеонаблюдение. Как раз возле комнат проходит пожарная лестница, которую никогда не запирают… Говорю же, мы бы всё равно устроили вечеринку, и если бы мистер Мортимер сам о ней не заговорил, то этой ночью мы бы шатались везде, где нам только заблагорассудится. С игровой же дела обстоят совершенно иначе. Выход из неё в академию находится под круглосуточным наблюдением так же, как и выход из неё в наши спальни…

– Я кажется знаю, в чём дело, – вопреки ожиданиям Джаспера, Милош сконфузился, – Сегодня в академию должны привезти заключённого. Совет попросили посодействовать с его допросом, и, собственно, этим мне и предстоит заниматься.

– Его доставили днём.

– Что?

– Я видел, как сегодня военные привезли кого-то в цепях и с мешком на голове. Всё произошло очень быстро и без особого конвоя.

– Тогда…

– Тогда получается, что есть что-то ещё, – стоял на своём Джаспер, – Совету почему-то необходимо, чтобы мы провели эту ночь здесь.

– А ты не преувеличиваешь? – возразил Милош, не понимая, что же так сильно беспокоит его друга, – Дай старшим заниматься тем, чем они хотят, к тому же, я не думаю, что Совет участвует в чём-нибудь странном. И если ты забыл, то выходов из игровой три. В академию, в наши комнаты… в ваши комнаты, – поправился парень, – И на тренировочную площадку. Да, сам комплекс после пожара сильно пострадал, там ничего не осталось, тем более камер, но двери работают… – в глазах Джаспера зажёгся бунтарский огонёк, – Я зря это сказал, правда?

– Совсем не зря, – курсант поднялся со ступеньки и, подойдя к двери у себя за спиной, ввёл в кодовый замóк комбинацию из цифр, – Пойдём, погуляем? – герметичная створка послушно ожила.

– Прямо сейчас?

– Ну, да, – Джаспер заглянул в едко пахнущую темноту, – Мне всё это не нравится. Луч, лаборатория, твоё отрицаемое предчувствие, поведение Совета… Пойдём, просто погуляем? – парень повернулся к собеседнику и, с трогательной мольбой предложив ему руку, добавил, – Хотя бы потому, что я не могу сидеть на месте.

Глава 7. Разговор об одном.

Напарники вышли на чудом сохранившуюся площадку, от которой прежде спускалась удобная лестница. Автоматические замки тихо щёлкнули и, отрезав тренировочный комплекс от комнаты отдыха, погрузили воспитанников академии в непроглядную тьму. Будто высосав из помещения все звуки, толстая дверь слилась со стеной и, намекая, что незадачливым гостям теперь отсюда не выбраться, затерялась во мраке. Между ладонями Джаспера вспыхнуло пламя. В неверном свете, ещё только набирающем силу, Милош осмотрелся по сторонам, но смог разглядеть лишь дистрофичные силуэты покарёженных перил.

– Я пойду впереди.

Удерживая на руке огненный шар, Джаспер осторожно проверил устойчивость первой ступени. От лестницы практически ничего не осталось. Ввинченные в стену металлические плашки напоминали хрупкий, оплавленный воск и, не внушая парням особого доверия, резко поблёскивали рыжими отсветами. Нижние ступени отсутствовали. Верхние… Каждый новый выступ верхних ступеней был короче и ýже предыдущего и, всё теснее и теснее прижимаясь к почерневшей стене, увеличивал риски сорваться и покалечиться. Джаспер спрыгнул на ровную площадку и, отступив немного в сторону, подстраховал своего друга.

– Не торопись, – крепкие пальцы схватили Милоша за локоть, – Здесь почему-то скользко.

Пламенная сфера скачкообразно увеличилась в диаметре и, оторвавшись от ладони, уплыла вверх. Тренировочный комплекс был жалким. Выкрашивая оранжевым наросты и впадины, огонь будто бы заново вылепливал извращённый ландшафт (во второй раз) и, плавно скользя вдоль разрухи и копоти, издавал едва различимое, безразличное урчание. Здесь было некомфортно. Разлитый по площадке металл покрывал испорченный мрамор непроницаемым ковром. Этот же материал, залепив омертвевшие ямы для снарядов, кое-где бугрился странными выступами и, протягиваясь по полу безобразными складками, незаметно подкрадывался к ногам посетителей. Бетонные стены облачились в траурный камуфляж; стеклянный купол темнел над головами напарников, и простор ночного неба был тут не причём.

– И что теперь?

– Если запасные выходы не откроются, мы здесь заперты, – ответил Милош.

Улучшая обзор, Джаспер добавил к одинокому огненному шарику несколько клонов.

– Ни разу не видел, чтобы Джай пользовался или хотя бы стоял возле аварийных дверей, – произнёс парень, – Наверное, они все убраны под панели, и мы их никогда не найдём…

– Мало в тебе оптимизма для лидера восстания, – Милош пожал губы и, придирчиво что-то разыскивая, повертел головой, – Аварийные выходы должны быть на виду… И иметь соответствующие подписи…

– Ровно до тех пор, пока эти подписи не уничтожит какой-нибудь катаклизм, – сказал Джаспер.

– Вспомнил! – воскликнул красноволосый, – На схеме эвакуации был отмечен выход прямо за рабочим местом инструктора.

– Да?

– Да. Мне так кажется. Пойдём, проверим.

Новый пламенный светлячок обогнал Милоша и, держась на небольшом расстоянии от людей, вскользь осветил закуток преподавателя. Сохранившаяся часть жаропрочного стекла стояла в луже и была покрыта мелкими трещинами, точно старой паутиной.

– Сколько же денег и сил понадобится на восстановление… – подумал вслух Джаспер.

– Нисколько, это невозможно починить, – обойдя очередное металлическое изваяние, Милош продолжил, – Наверное, тренировочный комплекс переделают под что-нибудь другое, а площадку перенесут…

Курсант вздохнул и, остановившись рядом с напарником, оценивающе посмотрел на слой сажи на стене. Чёрная ниточка, чуть более тёмная, чем окружающее пространство, явно намекала на наличие двери. Не найдя ручки на привычном для неё месте, Милош ощупал грязную створку и, отыскав небольшое овальное углубление, запустил в него пальцы.

– Помочь? – спросил Джаспер.

– Не понимаю, как ей пользоваться, – парень толкнул дверь от себя, но она не поддалась, – А может… – дёрнув створку в сторону, Милош загнал её в нишу, – Ну, вот.

В тренировочный комплекс хлынул искусственный свет. Взглянув на свою руку, парень увидел, что она густо покрыта копотью, и, растерев между пальцами плотное вещество, переступил через порог.

– Мы тут намусорили, – бывший курсант кивнул на чёрные крупицы, равномерно разлетевшиеся по глянцевому полу.

– Настоящие конспираторы, – усмехнулся Джаспер.

– Что будем делать?

– Давай пройдёмся по холлу.

– Там же десятки камер! – запачкав край пиджака, Милош вытащил из кармана белоснежный платок.

– В академии везде камеры, – парировал Джаспер и, подойдя к однокласснику, мягко забрал у него отутюженную ткань, – Не сопротивляйся, – парень попытался привести пальцы Милоша в порядок, – С забинтованной кистью у тебя всё равно ничего не получится, – платок быстро почернел, но рука не стала чище.

– Оставь, нужна вода, – Милош неловко отстранился, – Так значит холл? Ты уверен?

– Да, – убрав в карман грязный платок, Джаспер погасил огни на тренировочной площадке и прикрыл за собой дверь, – А куда же ещё?

Гигантский организм из комнат, классов, кабинетов и лабораторий никогда не засыпал крепким сном. Будто соединяя в себе две противоречивые крайности, академия предпочитала всегда быть начеку и, то ли выслеживая какую-то жертву (то ли самой являясь выслеживаемой), позволяла себе по ночам лишь беспокойно дремать. Но раньше курсанты об этом не догадывались. Выйдя в ярко освещённую центральную часть академии, напарники перешли поближе к окнам и, держась в тени прямоугольных несущих колонн, немного сбавили шаг. Холл представлял собой большое свободное пространство неопределённой геометрической формы. Протянувшись вдоль фасада исследовательского центра, пустая и от этого казавшаяся прохладной анфилада была словно бы сложена из цветного стекла и, сочетая в себе синие и белые оттенки, подчёркивала солидность данной организации. Напротив главного входа располагались две зеркально схожие лестницы. Одна – вела на территорию Совета, и Джаспер знал, что за её поворотом находится массивная заблокированная дверь; вторая же – поднималась сквозь всё учреждение и, связывая различные уровни академической жизни, была доступна как преподавателям, распорядителям и иструкторам, так и их ученикам. Между лестницами находилось два лифта. Ещё по две пары элеваторов были вынесены соответственно к западному и восточному коридорам, но, чтобы ими пользоваться требовалось разрешение.

– Слушай… – Джаспер почесал переносицу, – А почему здесь горит свет?

– Не знаю, может так принято.

– Не дешёвое удовольствие, к тому же…

– Будте внимательны! – знакомый женский голос, слегка изменённый непривычной акустикой, полоснул по пустоте, – Осторожнее, прошу вас, осторожнее!

Напарники несговариваясь подскочили к колоннам и, прижавшись к ним спинами, притихли.

– Бережнее! – слова мисс Галлагер доносились из коридора по правую руку от парней, – Это очень ценный груз!

– Выходит, ты везунчик, – прошептал Милош, выглядывая из-за угла.

– Угу, – буркнул Джаспер, – Только от этого почему-то не радостно.

Из коридора, пересыпая ночное спокойствие шуршанием колёс, появилась платформа. Неся на себе несколько цилиндров разного диаметра, она медленно въехала в холл и, чуть-чуть развернувшись, грузно заскользила по натёртому покрытию. Одетые в спецодежду люди шли рядом с платформой и, подстраховывая транспортировку деталей, время от времени проверяли натяжение фиксирующих тросов. Милош недоумённо посмотрел на напарника. В проёме показалась вторая платформа. В этот раз, на плоском квадратном "подносе" стояли сероватые глубокие ящики, а поверх них, равномерно выступая за пределы платформы, располагалась полукруглая металлическая сетка. Следом за техникой и рабочими из коридора появился мистер Суссекс. Держа в руках пульт управления, он отошёл немного в сторону и, переключив какие-то рычаги, затормозил третью переноску. К нему поспешила мисс Галлагер.

– Там сложный поворот, – откликнулся мужчина, – Будем двигаться постепенно.

Будто отреагировав на реплику распорядителя, вторая платформа тоже остановилась. Джаспер дождался удачного момента и, никем не замеченный, перебежал в укрытие к Милошу.

– Я не знаю, что это? – шепнул красноволосый, – Какое-то оборудование?

– Да, – присев на корточки, Джаспер несколько секунд понаблюдал за мистером Суссексом, – Это начинка из той лаборатории, в которую мы влезли.

– Серьёзно?

– Да, те цилиндры… Ты обратил внимание на их бока? – Милош отрицательно качнул головой, – Там были датчики. Это составные части лазерного луча. Я хорошо его запомнил.

Первая платформа ушла в соседний коридор и, неторопливо скрывшись из вида, словно бы потащила вторую переноску за собой на буксире.

– И чем они занимаются? – спросил Милош.

– Бегут с тонущего корабля, – Джаспер горько усмехнулся и, оперевшись кулаком об угол колонны, закусил нижнюю губу, – Они переносят её! – прошипел парень, – Всю целиком, понимаешь?

– Нет, не понимаю.

– Они хотят её спрятать!

– А по-моему, ты всё преувеличиваешь, – сказал Милош, косясь на третью платформу с панелью управления, – Вдруг лабораторию переносят не из-за вашей ночной вылазки, а из-за выброса энергии?

– Ночью?

– Ну да, людей меньше, коридоры свободнее.

– Не знаю… А вечеринка?

– Банальное совпадение, – четвёртая платформа тоже несла на себе ящики, – Мне предложили работу до всплеска, возможно, что и вечеринка была спланирована заранее.

– Разумно, конечно… – гнев Джаспера подутих, – Совет спрашивал тебя про запонки?

– Ещё нет.

– И ты ничего подозрительного от них не слышал?

– Я никогда не дорасту до директорских секретов, – Милош дотронулся до подарка и, рассеянно погладив выпуклую инкрустацию, взглядом проводил распорядителей из холла.

А вереница платформ будто бы и не собиралась заканчиваться. Ящики, провода, процессоры, какие-то установки… Бывший курсант даже и не думал, что для организации лаборатории столько всего требуется.

– Ты говорил, что в тот раз вы осмотрели помещение целиком? – обратился к Джасперу Милош.

– Всё, что смогли.

– И ты не собирался возвращаться в лабораторию… Я имею ввиду, что нет смысла её прятать, если вы уже там побывали.

– Наверное… – Джаспер помедлил, – Зря я уговорил тебя на вылазку, – произнёс парень, обернувшись к Милошу через плечо, – Ответов не прибавилось, зато головной боли…

– Я думаю, всё намного проще, чем кажется, – откликнулся красноволосый, – Но нам надо как-то выбираться отсюда. Транспортировка может затянуться на всю ночь, а сидеть здесь слишком рискованно.

– Согласен, но вернуться в игровую пока не получится. Чтобы попасть в неё с парадного входа, придётся сделать крюк и пройти прямо по тому коридору, из которого выезжают платформы. И к тебе не поднимешься, – продолжал парень, наблюдая за очередной группой рабочих, – Совету лучше не знать, что мы видели их.

Ещё одна платформа покинула холл и, унеся на себе непонятные ёмкости, освободила пространство для следующей партии. Но новая платформа почему-то не появилась. Точнее, она показалась в проёме на долю секунды, затем сдала назад и, нарушив заведённый мистером Суссексом порядок, образовала затор.

– А я и правда везунчик, – прошептал Джаспер, – Давай к классным комнатам. Только тихо.

Милош кивнул и, пропустив вперёд напарника, перебежал к коридору по левую руку.

***

Холодный кафель больно ударил в грудь и в висок. Едва не порвав единственную рубашку, надзиратель грубо потянул за воротник и, подняв заключённого на ноги, впихнул его в камеру. Здесь было теплее, и сквозь надетый на голову мешок пробивались излишки искусственного света. Развернув мужчину к стене, охранник снял с него цепи и, заменив их на обычные наручники, повалил подопечного на стул. Рядом с заключённым хлопнула дверь.

– Буянит? – раздался мужской голос, а следом за ним – энергичные шаги.

– Нет, сэр. Он вообще ни на что не реагирует, – что-то плоское и плотное ударилось о горизонтальную поверхность, – Вас оставить на едине?

– Нет, я здесь, чтобы проконтролировать подготовку, – шаги обошли камеру, будто прорисовывая вокруг заключённого магический круг.

– Сэр, они уже прибыли.

В комнате появилось ещё двое посетителей. Первый из них обозначил своё присутствие сильным ароматом женских духов; второй же – будто вырос из-под земли прямо напротив заключённого и, царапнув по бетону ножками стула, занял его так, словно пришёл не в допросную, а на решающий экзамен.

– Охрана будет дежурить снаружи, поэтому, если вдруг что-нибудь случиться… – мужчина не стал договаривать фразу, – В общем, дерзай. Он полностью в твоём распоряжении.

– Не забудь про результат.

Женщина и проверяющий покинули камеру. Кто-то запер дверь. Сорвав мешок с головы заключённого, надзиратель скрылся в смежном помещении и, оставив посетителя и пленного наедине, повернул в замке ключ. Перед мужчиной сидел парень лет двадцати-двадцати пяти. Обычный, ничем не примечательный стажёр, одетый в чёрный костюм и заглушающий подростковые комплексы ярким цветом волос. В нём не чувствовалось сноровки. Парень держался ровно – несильно переживая из-за обстановки, но и не думая расслабляться, правда в его взгляде, бесстрастно изучающем собеседника, отсутствовала профессиональная небрежность. Наверное, он раньше ни разу не взаимодействовал с пленными… А может, происходящее так и не пришлось ему по душе.

На столе между заключённым и дознавателем лежала тонкая папка.

Парень не интересовался её содержимым и, сохраняя неподвижность, будто бы не знал с чего начать. А заключённый понимал, что находится не в лучшей своей форме. Отсутствие доступа к воде, бессонные ночи, часы допросов, кулаки надзирателей… Всё это не прошло для пленного даром. Заплывший глаз напоминал огромную бородавку, созревшую на стволе старой сливы; вывихнутое и вправленное плечо саднило тупой, нимеющей болью; кислый запах, идущий от тела, мужчина чувствовал сам, а о природе пятен на уставшей одежде не хотелось и задумываться.

– Мы можем просидеть в молчании несколько суток, – глаза парня строго посмотрели на заключённого.

– Меня это не волнует, – слова хрипло вырвались из одеревеневшего горла, – Час здесь, два часа там… – мужчина поморщился от боли, – …Для обречённого на смерть нет большой разницы.

– Но вы в силах в любой момент остановить издевательства.

– "Вы"? – мужчина усмехнулся и, тут же ощутив сопротивление рёбер, зашёлся в сухом кашле, – "Вы"… Сначала лóвите, допрашиваете, пытаете, а потом, как спасательный круг, бросаете перемирие… Так действуют абьюзеры*, мальчик.

– Я не "мальчик".

– Если я понимаю, что скоро умру, это не означает, что вы победили. Это вообще ничего не означает.

– Как вас зовут?

– У тебя есть эта информация.

– Я не читал дело, – парень качнул головой, указывая на папку, – Сперва, я хочу услышать то, как передадите события вы. У террористов всегда есть чёткая цель и понятные предпосылки.

– У террористов? – мужчина удивлённо вскинул брови, – У террористов? Надо же, не думал, что мои инквизиторы в отчаянии. Заставить ребёнка вести переговоры…

– Я не ребёнок.

– Нет, ты ребёнок, – заключённый попытался откинуться на спинку, но быстро передумал, – Пока для тебя фильтруют новости, ты ребёнок. Пока тебе рассказывают сказки, ты ребёнок. Пока все вокруг считают, что ты до чего-то недорос, ты ребёнок. Ну? – он с вызовом посмотрел на дознавателя, – Они сказали, что Санта-Клаус не существует потому, что я его убил? Или меня зовут Хвост, и я заключил сделку с Вол-де-Мортом? Ну же, не стесняйся, я хочу посмеяться.

– Вам не обязательно переходить к обороне. К тому же, мы можем сжать весь диалог, все прошедшие месяцы в несколько минут, – парень пододвинулся поближе к столу, – Я прочту ваши воспоминания. У меня пока нет возможности сделать это принудительно, но если вы разрешите мне кое-что увидеть…

– Ты наивен до отвратительности, – пленник оскалился, показав дыру на месте выбитого зуба, – Неужели ты думаешь, что мне просто лень открыть рот и ответить на ваши вопросы? Я терплю издевательства не из-за упрямства. Я защищаю людей и не позволю какому-то желторотику ковыряться в моей памяти. Хочешь добыть информацию? Оказаться результативным? Применяй силу, добровольно я эту черту не пересеку, – пленник отвел глаза в сторону, оставив Милоша в одиночку выкручиваться из ситуации.

Парень шумно выдохнул. Не понимая, что же с ним не так, Милош в который раз ощутил себя беспомощным и, не зная, что делать дальше, закусил нижнюю губу. Подвёл. Не справился. Надо было говорить по-другому. И другое. И не так… Не справился… Забинтованные пальцы стало покалывать. Слегка стиснув травмированную кисть, парень попробовал избавиться от неприятных ощущений.

– А ты один из тех детей? – Милош не ответил, – О вас мог бы говорить весь мир… Даже вижу эти заголовки: "Новое чудо природы!", "Когда комиксы становятся явью!", "Невиданный прорыв в эволюции!", "Настоящие супергерои готовы прийти на помощь!"… Никогда не задумывался, почему этого нет?

– Мы не герои, – положив на колено горячую руку, парень ослабил узел на запястье.

– Именно. Героями ещё нужно стать. Ими никто не рождается, – пленный опять взглянул на дознавателя.

– Люди под вашим крылом будут считать вас героем.

– Думаешь, нашёл зацепку? Некую ниточку, за которую стоит потянуть, и я разговорюсь, как на сеансе психотерапевта? – самодовольно хмыкнув, мужчина кивнул на волосы Милоша, – Они ведь не от природы такие?

– Нет, я родился с ними.

– А брови коричневые.

– Так только кажется, из-за освещения. Они тёмно-бордовые.

– Правда? Наклонись поближе, – парень привстал из-за стола и, выполнив просьбу, на мгновение всмотрелся в голубой глаз заключённого, – На-адо же… – протянул мужчина, – Как интересно… – Милош вернулся на место, – А с рукой что?

– Несчастный случай.

– Тут так заботятся о безопасности… Какой несчастный случай мог произойти в стенах академии, если для них здесь не существует условий?

– Любой, – спрятав бинты под столешницей, бывший курсант произнёс, – Обычные тренировки включают в себя большое количество травмоопасного оборудования. Также никто не застрахован от межличностных конфликтов. Ну и про внимательность забывать не стоит… Нас не укутывают в подушки для передвижения по зданию.

– Тренировки? Я думал, что организация просто за вами наблюдает, но… К чему вас готовят?

– К потенциальной угрозе.

– А реальные угрозы для вас слишком мелки? – пленный приподнял уцелевшую бровь, – Или войны на востоке, землетрясения, разливы рек, ураганы, банальная преступность не стоят вашего внимания? А может дирекция ждёт прилёта агрессивно настроенных инопланетян, чтобы бросить в лицо мировым лидерам вас в виде туза? Но постой, по-моему, правительство и так вкурсе вашего существования, или я ошибаюсь? Или вы банально предпочитаете кое-что не замечать?