Книга: Невидимки - Чак Паланик

Сомневаюсь, стоит ли рассказывать о сюжете, боюсь, что испорчу впечатления. Повествования видеться не линейно, а отрывками от общей картины, которую тебе, читателю, надо восстановить. В этом и главная изюминка. Паланик еще и в "Бойцовском клубе" игрался с нелинейностью повествования, но здесь он вышел на новый уровень.

Многие рассказывали о множестве сюжетных поворотов. Поначалу было трудно в это поверить. Сомнения развеиваться только после 70 страницы, где ловишь тот самый неожиданный поворот. Потом и еще, и еще, пока не доходишь до конца, где количество неожиданностей зашкаливает.

Персонажи. Эхх... это сложно, ты их просто не понимаешь. Они сами не знаю чего хотят и к чему стремятся. Так как тебе, читателю, это понят? Никак. Короче, лучшие не разбираться.

Что по итогу? Книга на любителя. Она непонятна и абсурдно, но что-то есть в ней есть привлекательное. И по-хорошему ее надо прочитать два раза. Советовать к прочтению не буду. Я же продолжу знакомиться с другими книгами. В ближайших планах "Колыбельная".

У меня все, спасибо за внимание!

Фотограф в моей голове кричит: Покажи мне гнев. Вспышка. Покажи мне месть. Вспышка. Покажи мне полностью оправданное возмездие. Вспышка. Шаннон Макфарленд

Итак, «Невидимки». Извините, но я опять об издержках перевода. В оригинале книга называется «Invisible Monsters» - «Невидимые монстры», что, на мой взгляд принципиально важно для понимания книги, ведь она – о монстрах, которыми мы являемся снаружи и тех монстрах, которые у нас внутри.

У книги особая судьба. «Невидимки» были написаны еще до «Бойцовского клуба», но были отвергнуты издателем из-за обилия шокирующих сцен. Но после глобального триумфа фильма «Бойцовский клуб» (в котором, строго говоря, шокирующих сцен больше) издатель согласился опубликовать «Невидимок». И, перефразируя Отца Народов, могу сказать: эта штука посильнее «Бойцовского клуба».

В книге абсолютно рваная хронология, вот что об этом говорит сам автор: «Только не подумайте, что эта история будет поведана вам привычным образом: сначала случилось то-то, потом то-то, то-то и то-то. Не трудитесь искать «содержание». Оно не прячется, подобно тому, как это бывает в журналах, где-нибудь на двадцатой странице. И не надейтесь, что сразу что-нибудь отыщете. В этой книге все не по правилам, все необычно.» Каждый абзац выхватывает разные моменты из жизни Шаннон, но к этому быстро привыкаешь, это не мешает, всего лишь создает дополнительную интригу.

Итак, вкратце фабула, без спойлеров. Главная героиня книги – модель Шаннон Макфарленд. Модель успешная, снимающаяся в рекламных роликах и экстремальных фотосессиях в моргах, на скотобойнях и автомобильных свалках. Снимается она вместе со своей лучшей подругой, Эви Коттелл, которая не блещет изысканной красотой, но которую усиленно пропихивают её родители, техасские нефтяные магнаты.

Но случается катастрофа – в Шаннон стреляют, когда она едет на машине. Пулей ей сносит нижнюю челюсть, и это уродство уже не исправишь. И Шаннон решает стать невидимкой, нося органзовые вуали и платки: «Меня невозможно разглядеть, поэтому чаще всего люди просто не смотрят в мою сторону. По их лицам легко угадать, о чем они думают: «Спасибо, что не пытаешься открыть нам душу.» На все вопросы она отвечает: «Моё лицо склевали птицы.»

Мы застаем Шаннон в компании её подруги Берти Александр и друга Мануса. Они колесят по стране, под вымышленными именами прикидываясь богатыми покупателями недвижимости и воруя из богатых домов, которые они якобы присматривают для покупки, разные таблетки – эстрогены (они очень нужны Берти), психостимуляторы и транквилизаторы. Практически вся книга – просто справочник по названиям таких препаратов.

Устраивает ли такая жизнь Шаннон? «Будущего, каким я о нем мечтала, нет. Будущее, каким мне его обещали. На какое я надеялась. Нет ничего, что я ждала: ни умиротворения, ни любви, ни уюта.» Нет их, потому что в ней слишком живы воспоминания о том, когда она была любима и востребована, а сейчас её уродство не даёт ей ни малейшего шанса.

Шаннон теряет связь с родителями. Раньше она их навещала, хотя эти визиты не приносили ей ничего хорошего. Родители полностью погружены в память о её брате Шейне, гее, который заразился СПИДом, ушел из дома и, как им сообщили, умер. Даже на Рождество Шаннон получает полную коробку презервативов – родители опасаются, не повторит ли она судьбу брата.

Вообще семейные отношения и, в частности, отношения с родителями – одна из ключевых тем книги. «В момент рождения родители становятся для тебя Богом. Ты обязан им жизнью, и у них есть право тобой управлять. Каждый видит в родителях Бога. Ты любишь их и пытаешься им угодить, но живешь по своим правилам. А, достигая половой зрелости, ты превращаешься в сатану. Потому что в тебе появляется желание познать нечто лучшее.»

Но иного пути нет. И к своим компаньонам Шаннон не питает особо теплых чувств: Берти её раздражает своей властностью и нравоучительными сентенциями. Кроме того, Берти красива, что не может не напоминать Шаннон о её недавнем модельном прошлом. А вообще Берти можно воспринимать как некий прообраз Тайлера Дёрдена из «Бойцовского клуба». Такой же цинизм и такие же монологи на любые жизненные темы: «Ты такой же продукт. Продукт продукта продукта. Люди, создающие машины – тоже продукты. И твои родители – продукты. Продуктами были их родители. Продуктами являются твои учителя. И священник в церкви, которую ты посещаешь.» Ну чем не предтеча знаменитого монолога Тайлера Дёрдена «Это твоя жизнь» (https://youtu.be/18EA6WF-Xxo)? С тем только исключением, что в отличие от выдуманного Тайлера Берти реальна и, более того, она совсем не Берти (тсс, спойлеров не будет).

Все персонажи, даже второстепенные, выписаны тщательно и весьма колоритно. Чего стоят хотя бы лучшие друзья Берти – трансвеститы Китти Литтер, Софонда Питерс, Вивьен ВаВейн, они же сестры Рей. И если брать каждого из главных героев, у каждого из них своя драма, свой надлом, своя ненависть и жажда мщения. А, как известно, если эти ружья висят на сцене, они рано или поздно выстрелят. Но Шаннон относится к этому спокойно – она ведь привыкла, что к ней относились как к товару: «Выстрел в кого бы то ни было в этом доме – моральный эквивалент убийства автомобиля. Или пылесоса. Или куклы Барби. Все мы почти не отличаемся от продуктов, порожденных цивилизацией.»

А есть ли в этой продуктово-ненавистнической картине мира место Богу? Есть, но исключительно в качестве наблюдателя, об этом постоянно рассуждает Берти: «Где-то на небесах мы живем на видеосайтах Интернета, а Всевышний заходит то на одну, то на другую страничку. Телевидение делает нас Богом. А все мы, возможно, не что иное, как телевидение Бога.» Соответственно, как говорил классик, все дозволено.

В книге очень много моментов связанных с сексуальностью и переменой пола, но они почему-то не напрягают и абсолютно гармонично вписываются в общую канву сюжета.

Так или иначе, Шаннон после драматического, кровавого и весьма неожиданного финала приходит к выводу, что «лучший способ существования – не сражение, а спокойное движение по течению. Не надо все время пытаться что-то регулировать и улаживать. То, от чего ты бежишь, лишь дольше остается с тобой. Когда борешься с чем-то неприятным, то только укрепляешь это неприятное.»

Поэтому, если вас не смущает, как говорил Бёрджесс, good old ultra-violence**, если вы спокойно относитесь к весьма натуралистичным анатомическим подробностям и рассуждениям об убийствах, если вам интересна суть, как говорится, страха и ненависти, а также мести – добро пожаловать в мир моделей и уродов «Невидимок» Чака Паланика.

P.S. Кстати, почему Паланик? Он же Palahniuk, то есть практически Палахнюк.

* Трансгрессия — термин неклассической философии, фиксирующий феномен перехода непроходимой границы, прежде всего — границы между возможным и невозможным. Паланик определяет жанр своих книг как «трансгрессивная фантастика» ** good old ultra-violence (англ.) – старое доброе сверхнасилие (Энтони Бёрджесс, «Заводной апельсин»)

Ассоциации? Розовый кожаный диван, мягкий приглушённый свет, тягучие ноты саксофона и чьи-то руки, массирующие твои стопы. Абсурдно? Как и сама книга. Сладко-терпкая, как темный шоколад.

Читать? Думаю, да — удивитесь количеству абсурдных поворотов в конце. Странная, непонятная, но затягивает.

«Во мне нет ничего первоначального. Я – совместное усилие всех тех, кого я когда-то знал»

«Невидимки» я хотела прочесть достаточно давно и хотя о сюжете знала лишь по одной — и единственной — строчке из аннотации, была уверена, что Паланик как всегда меня порадует. И не ошиблась.

На данный момент эта книга — лучшее, что я читала от Чака Паланика. Все как всегда: герои одновременно и мерзкие, и притяжательные, уследить за повествованием — равносильно побегушкам Алисы за белым кроликом,  а чеховские ружья выстреливают тогда, когда и не ждёшь вовсе. 

Роман повествует о многом, но также в какой-то степени повторяет сказанную персонажем Паланика в, пожалуй, самом популярном его произведении, «Бойцовском клубе», мысль: разрушение как способ найти себя, обрести свободу и покой. И если всемизвестный и экранизированный Дэвидом Финчером роман мне не особенно понравился, то вот «Невидимки» полюбились до беспамятства. В «Бойцовском клубе» эта, безусловно, имеющая место быть мысль — но только не в этом произведении — донесена слишком неправильно что-ли, так, что оставляет после себя множество противоречий и сомнений, но вот в «Невидимках» подобные изречения вызывают лишь табун мурашек и осознание справедливости и безошибочности высказывания в контексте данной книги. 

Роман поднимает множество острых тем, которые очень складно выглядят в достаточно небольшом произведении: принятие себя, общественность и выдвинутые ей нормы, внешняя красота и её влияние, внутренние изменения и их ценность. Общественных конфликтов в книге тоже очень много: вы прочитаете и про любовь, безусловную и жестокую, и про дружбу, выстроенную и на лжи, и на общем горе, и про предательства не только друзей и родных, но и, кажется, судьбы, жизни и её великого обмана. 

В «Невидимках» Паланик пишет о людских отношения не только с другими, но и с самими собой. О том, как найти себя, отыскать ту самую частичку, спрятанную за множеством масок, и что делать, если окончательно потерялся в изобилие личностей.

Здесь всё не по классике: автор перескакивает с одного на другое, нет временной последовательности. Но об этом он предупреждает на первых же строчках. Я сначала напряглась, подумала, ну почему нельзя написать по-простому, по-человечески, опять же ничего не пойму, но, на удивление, всё было ясно. И это совсем не мешало. С каждым «прыжком» во времени автор раскрывал глаза на какой-то ранее неизвестный, но решающий факт.

Однако, Паланик не был бы Палаником, если бы книга не изобиловала наркотиками, алкоголем, а здесь еще и гомосексуалистами и трансгендерами. Удивительное количество лиц, сменивших пол на «один квадратный метр». Не буду говорить, что это шедевр мировой литературы, но и читать тоже можно, не отвратно.