Текст книги "Черный список"

Чандлер Бейкер
Черный список

Chandler Baker

WHISPER NETWORK

© Chandler Baker, 2019. This edition published by arrangement with Writers House LLC and Synopsis Literary Agency.

Фото автора на форзаце: Eryn Chandler

В оформлении переплета использована фотография: © Ada Summer/Gettyimages.ru

© Найденов В. В., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Пролог

Если б вы только к нам прислушались, ничего такого не произошло бы…

Выдержка из показаний

12 апреля

Очевидец 1: Едва выйдя на улицу, я увидела какую-то вспышку… ну, не знаю… какое-то движение… кажется, на противоположной стороне площади. И поначалу подумала, что пролетела гигантская птица… а потом – черт! – что, может, это бомба. Еще доля секунды – и я поняла, что упал человек. Трудно сказать, мужчина или женщина. Надо заметить, в здешних местах довольно старомодная публика. Они все еще носят костюмы. Традиционные. Черные брюки и приталенные пиджаки. Как бы то ни было, cвалиться с такой высоты…

Очевидец 2: Это произошло днем, приблизительно в час тридцать. Я как раз обедала с одной из клиенток в «Дакоте». У меня на столе даже тарелка со стейком и салатом подпрыгнула.

Очевидец 3: Не могу сказать, что чувствую себя хорошо. Вовсе нет. Ужас какой-то! Каким же надо быть эгоистом, чтобы выкинуть такую шутку? На улице ведь были люди… И случилось все сразу после ланча… Если уж таким, как вы, невтерпеж, если вам так надо, то занимайтесь этим где-нибудь подальше от людей. Вот и всё.

Глава 1

Три недели назад – в день, когда все началось 20 марта

До того памятного дня наши жизни катились своим чередом, словно тележки на «американских горках», прижатые к рельсам и направляемые силами, которые мы, несмотря на обилие разных академических степеней, не в состоянии были постичь. Мы неслись вперед с ощущением контролируемого хаоса…

Мы были знатоками сухого шампанского. Потребовалось четыре дня, чтобы просмотреть все серии «Холостяка» на нашем видеопроигрывателе. Когда мы засыпали, на бедрах еще ощущалось тепло от ноутбуков. Мы делали двухчасовые перерывы, чтобы почитать на ночь сказки своим малышам, и старались не подсчитывать общее количество часов, потраченных на работе и дома, в качестве мам и домохозяек. Нам было трудно понять, что все-таки идет на первом месте, а что на втором. Мы были сверхквалифицированны и недостаточно загружены, мы были властными и считали, что всегда и во всем правы. У нас были крепкие рукопожатия и кругленькие балансы на кредитных картах. Мы вечно забывали свои ланчи на стойках в кухне.

И так каждый день. Одно и то же. Одно и то же. Пока все разом не изменилось. В то утро, когда внезапно умер наш генеральный директор, мы вдруг подняли головы и поняли, что у тележки, которая катится по «американским горкам», сломалось колесо и нас вот-вот выбросит с рельсов…

Арди Вальдес – такая терпеливая, настоящий стоик, которая, к слову, всегда носила практичную и очень качественную итальянскую обувь, – первой почуяла надвигающуюся катастрофу. Узнав новости, она решила подстраховаться.

– Грейс? – Остановившись в коридоре, постучала по гладкой двери с прикрепленным на ней сувенирным магнитом в форме коровы. – Грейс, это я, Арди. Можно войти?

Она ждала, прислушиваясь, пока за дверью не послышались шаги. Щелкнул замок.

Арди нырнула в небольшую комнату и заперла за собой дверь. Грейс уже устроилась на кожаном диване; ее шелковая блузка нелепо прикрывала два закрепленных на груди пластмассовых конуса.

Арди быстро осмотрела комнату. Мини-холодильник. Потрепанный диван – на нем сейчас сидела Грейс. Маленький телевизор, на экране – знакомый эпизод из сериала «Элен». Снаружи слышались чьи-то голоса, торопливые шаги, гул копировальной техники. Арди нахмурилась, одобрительно кивнув.

– Здесь у тебя собственное маленькое убежище.

Грейс протянула руку к кнопке молокоотсоса, и раздалось методичное механическое жужжание.

– Или скорее моя собственная небольшая могила, – пошутила она.

Ее мрачный юмор почти всегда заставал Арди врасплох. Чисто внешне Грейс казалась довольно бесхитростной. У нее были начесанные осветленные волосы, она являлась активным членом клуба выпускников «ТриДельта» и исправно посещала пресвитерианскую церковь вместе со своим высоким темноволосым мужем, Лайамом, большим любителем рубашек в клетку. Они были включены в особый список приглашенных на открытие Президентской библиотеки имени Джорджа Буша-младшего и считались «сочувствующими консерваторами». Для Арди такое означало, что, по их мнению, гомики вполне могут вступать в браки. При этом сами они предпочитали платить как можно меньше налогов. Кроме того, у них имелся как минимум один пистолет, который хранился в сейфе. Этот железный ящик покоился на полке для одежды в гардеробной у Грейс, и то, что она, несмотря на все вышеперечисленное, вызывала у Арди симпатию, говорило о многом…

– А сколько вообще едят младенцы? Я все сцеживаю и сцеживаю… Арди, черт побери, ты только взгляни на меня! Я ведь целый день торчу перед теликом и смотрю «Элен»!

Обычно Грейс никогда не ругалась.

Арди помнила, как долго тянулись дни, когда ее собственный сын, Майкл, спал всего по несколько часов в сутки. Все ее тело казалось непривычно тяжелым и… несвежим, словно покрывалось тонким слоем грязи. В общем, это почти как нечищеные зубы…

Она порылась в своей большой сумке и вытащила две запотевших жестяных банки «Ла-Круа». Вручив одну Грейс, опустилась на пол перед диваном. Арди иногда позволяла себе такие вещи. Например, сесть на пол на работе. А все потому – и она первая это признала, – что перестала жить по правилам. По сути, еще несколько лет назад. Она спала лишний час, вместо того чтобы потратить его на укладку волос и макияж. Она почти никогда не ходила по магазинам. Она не потратила ни минуты своего драгоценного времени на пилатес. С ее стороны это, пожалуй, был самый прорывный шаг к обретению большей личной свободы…

Она бросила мимолетный взгляд на телефон. Никаких звонков или сообщений.

– В общем, так, – сказала Арди, – Бэнкоул умер. Все произошло сегодня утром у него дома, когда босс собирался на работу.

Грустную новость она произнесла довольно равнодушно. Собственно, по-другому Арди и не умела. И всегда это звучало очень незатейливо: «У моей мамы рак» или «Мы с Тони разводимся».

– Что?! Как? – Грейс бессильно опустила трубки, которые пыталась повторно вставить в пластиковые воронки, торчащие из-под лифчика.

– У него случился сердечный приступ. Жена обнаружила его в ванной, – сказала Арди, уперев локти в колени и уставившись на Грейс. – Только что узнала.

С генеральным директором компании, Десмондом Бэнкоулом, Арди виделась лишь однажды, в лифте. Они просто пожали друг другу руки. Ранее босс высказался за то, чтобы познакомиться с каждым, кто работал в компании, вплоть до уборщиц. У него были очень белые и ровные зубы. Ростом он оказался несколько ниже, чем она думала. Кисти рук, выглядывавшие из-под рукавов пиджака, напоминали птичьи лапки.

– Между прочим, я скрываюсь, – заявила Арди и, прежде чем Грейс успела спросить, продолжила: – От Эймса. Тот все спрашивает, куда подевалась Слоун. Я ответила, что она, вероятно, ушла на обед. А он, мол, что никуда ее не отпускал. Я подчеркнула, что она – первый вице-президент Североамериканского юридического департамента, и ей не требуется особое разрешение, чтобы пойти пообедать и…

– Так ему и сказала? – Грейс выпрямилась. Слоун была их подругой, но заодно – чисто технически – еще и начальницей. А Эймс был ее боссом.

– Ну, конечно, нет! Спятила, что ли?

– Ох, – выдохнула Грейс, заморгав, и принялась крутить маленький бриллиантовый крестик на своем ожерелье. Моторчик молокоотсоса продолжал гудеть.

– Так что здесь я скрываюсь, как подлый трус, – продолжала Арди. – Жду, когда перезвонит Слоун.

Как правило, крутым боссам вроде Эймса наплевать на таких, как Арди. Он терпеть не мог слушать тех, на кого ему не нравилось даже смотреть. Когда он спросил, где Слоун, его глаза бегали по сторонам, и взгляд ни на мгновение не задержался на Арди. Потом Эймс тут же ушел, как только решил, что и так уделил сотруднице достаточно внимания. Об этом эпизоде она Грейс не рассказала…

Арди съежилась. В такой комнатушке не замечать грудь подруги было просто невозможно.

– Он высасывает их у тебя так, что они похожи на торпеды. Не больно?

Майкла они с мужем усыновили почти четыре года назад. Так был положен счастливый конец долгим годам борьбы с бесплодием. Сама Арди никогда не кормила грудью, но всегда воображала безмятежного младенца, нежно прижавшегося к ее груди. И еще широкий шарф ручной работы – на тот случай, если кто-нибудь чересчур стеснялся. Но не такие мытарства, которые ей теперь приходилось воочию наблюдать на примере подруги.

– Не так, как рот Эммы Кейт, если честно… Говорили, что кормление грудью – процесс безболезненный. И что в целом это просто замечательная штука. Ну, вот взять бы да протащить их соски по асфальту и посмотреть, так ли это безболезненно и замечательно.

– Господи, ведь изобрели же умные зубные щетки, – сказала Арди. – Мой робот-пылесос может отыскать базу, встать на подзарядку и вообще лечь спать. Но мы почему-то не в состоянии придумать устройство, которое отсасывало бы молоко получше, чем дрянь, которой пользуешься ты…

Эта штука явно гипнотизировала ее.

– Изобретают такие штуки обычно мужики, – заметила Грейс, приподняв брови. – А у мужиков есть зубы… и полы.

Арди сделала длинный глоток газировки с привкусом грейпфрута, а в этот момент на телеэкране Эллен Дедженерес приветствовала молодого человека на сцене. Скорее даже подростка. И Арди понятия не имела, кто это такой. Она снова активировала экран своего мобильника: ничего нового.

– У меня вдруг мелькнула страшная мысль, – проговорила она. – Следующим генеральным директором может стать именно Эймс.

– Нет! Хотя… Ты думаешь?..

– Ну, да, он и выглядит как генеральный директор. Высокого роста. Людям нравятся высокие… – Арди сжимала и разжимала кулак, разминая онемевшее запястье. – Говорю же тебе, – энергично повторила она. – Этот сукин сын вполне может управлять компанией! Только вот что будет с нами?

Это были не просто слухи о появлении в фирме молодого специалиста. Или о том, что произошло два года назад с его помощником на гольф-турнире Байрона Нельсона, после чего все гадали, кто будет уволен. Однако ясно было одно: уж точно не Эймс. И дело даже не в идее о том, что корпоративная культура начинается наверху и с рулящим Эймсом в компании откроется сезон охоты…

Дело в том, что Эймс Гарретт ненавидел Арди.

– Не знаю, – проговорила Грейс. – Ко мне он всегда относился хорошо.

Арди решила на время оставить проблему. Грейс была на несколько лет младше Арди и Слоун, и до сих пор придерживалась мнения о том, что кто-то может считаться «хорошим человеком», несмотря на свои поступки. Как будто именно поступки не являются самым надежным индикатором. И, кроме того, Арди видела Эймса Гарретта в действии…

Но все-таки были такие вещи, которые не обсуждались даже среди друзей, – религия, деньги и, возможно, Эймс.

Грейс нажала на кнопку молокоотсоса, чтобы увеличить интенсивность. Одна из трубок выскочила и упала на пол. На юбку Грейс пролилось несколько белых капелек. Она закрыла глаза и откинула голову назад, раздувая ноздри. Когда же открыла их снова, ее глаза блеснули. Потерев нос, она спокойно взяла выскочившую трубку. Пытаясь вставить ее на место, дважды промахивалась. Третья попытка увенчалась успехом. Грейс немного расслабилась.

– То, что случилось с Бэнкоулом, просто ужасно. – Она бросила тусклый взгляд на экран телевизора. – Видимо, это неправильно, что мы не можем еще сильнее расстроиться?..

Арди не ответила, потому что Грейс и в самом деле выглядела довольно грустной.

Она снова взглянула на свой телефон. Зарядка заканчивалась: осталась всего одна полоска.

Где же, черт побери, Слоун?..

Глава 2

20 марта

Слоун уставилась в потолок кабины, мысленно подгоняя лифт. На пятнадцатом этаже двери раскрылись, и она выскочила из него, словно угорелая.

– Все собрались в конференц-зале, – сообщила ее секретарь, Беатрис, не отрывая от уха телефонную трубку.

– Знаю, – на ходу бросила Слоун, устремляясь по коридору. – Меня уже надули по-королевски.

К сведению, пару часов назад все было прекрасно. Вместе с мужем и десятилетней дочерью они сидели у директора ее школы. Слоун предусмотрительно засунула свой телефон в сумочку, потому что считалась хорошей матерью, а в данном случае нужно было вдобавок произвести впечатление сосредоточенной собеседницы. Или это было частью той роли, которую она готова была сыграть перед директором Кларком, так или иначе.

А теперь на тебе!

Вытащив мобильник, Слоун просмотрела итоги совещания и тут же обнаружила на экране мобильника новые сообщения от Арди:

Десмонд скоропостижно скончался этим утром.

Сердечный приступ.

Тебя разыскивает Эймс.

Ладно, теперь серьезно, ты где?

Слоун??

У нее даже не было времени попрощаться с мужем…

Наконец Слоун оказалась у Северного конференц-зала. Сердце колотилось так, словно ее вот-вот хватит удар. А ведь сердечный приступ – это для женщин старше сорока угроза номер один! Она где-то слышала об этом. Возможно, на дневном ток-шоу «Взгляд»?.. Слоун потянула за ручку, чтобы войти.

За столом сидели семь высокопоставленных адвокатов – уровня директора или выше. Эймс – главный юрисконсульт. Кунал – из отдела связей, Марк – из службы занятости, Арди – советник по налогам, Филип – советник по рискам, Джо – по судебным спорам. И Грейс – директор по вопросам соблюдения правовых норм. И еще одна женщина помладше с каштановой стрижкой, как у феи, и белоснежными щеками. Ее Слоун никогда раньше не встречала.

Все присутствующие повернулись к ней.

– Простите за опоздание.

Слоун села на пустующее место возле Эймса. Женщина со стрижкой вежливо улыбнулась.

Эймс оторвал взгляд от стопки бумаг. Через его густую шевелюру пролегала неровная полоска седины. Сами волосы были кофейного цвета, за исключением посеребренных сединой корней над ушами.

– Где вы были?

– Я была… – Слоун замолчала на долю секунды, прикидывая, как лучше закончить фразу. (Мы все так делали. Шла ли речь о свидании или о работе в офисе, мы хорошо осознавали, каково это – сделать вид, что у тебя нет детей. Мужчина мог сказать, что брал отгул, чтобы пойти порыбачить с сыном; ну а мать слишком долгий обед объясняла тем, что ей пришлось срочно отвести ребенка к врачу. В общем, при неважном раскладе дети превращали своих отцов в героев, а матерей – в менее значимых сотрудников.) – Я выходила ненадолго. – Она откашлялась.

– Без сотового телефона? – Эймс послюнил кончик пальца, чтобы легче было перелистывать страницы. Все сидящие за столом неловко заерзали.

– Не расслышала звонок, – ответила Слоун. – Наверное, оказалась в зоне плохого приема.

Не слишком хорошее оправдание…

Эймс с шумом распаковал пачку конфет «Хот Темейлс», сунув одну из подушечек себе в рот.

Грейс уставилась на него, отчаянно борясь с желанием поймать взгляды всех семи человек, находящихся вместе с ней в конференц-зале.

Потом Эймс подмигнул. Причем, как всегда, только левым глазом. И тонкие морщинки вокруг глаз тут же веером расползлись к вискам. Он был одним из немногих знакомых ей мужчин, который подмигивал не просто так и достиг в этом деле определенного совершенства. На этот раз это значило, что «у нас все хорошо», а заодно и «я здесь главный».

– Слоун Гловер… и все остальные, – проговорил он, будто представлял на сцене комика. Слоун ощетинилась, хотя ее лицо осталось спокойным. Работа с Эймсом была похожа на ситуацию, когда сидишь рядом с человеком, который постоянно пинает вас ногой под столом. – Как хорошо, что мы можем наконец начать. Так начнем же.

Последовали неуклюжие кивки. Сидящий рядом с ней Филип молча вытащил блокнот с ручкой и положил перед Слоун. Та прижала руку к груди, где-то между ребер, и тихо выдохнула. «Спасибо», – произнесла она одними губами. Филип, у которого был вечно помятый галстук, лишь пожал плечами. Эх, если б все мужики в конторе вели себя, как он…

– Предполагаю, что к настоящему времени все уже слышали о прискорбной кончине нашего генерального директора Десмонда Бэнкоула, – начал Эймс. – В ближайшие дни объявят о поминках. Уверен, что могу с большой долей уверенности рассчитывать на то, что многие из вас придут на похороны.

Когда Эймс рассказывал о достижениях Бэнкоула, Слоун торопливо записывала тезисы, которые формулировала по пути в офис.

Эймс резанул по ней недовольным взглядом.

Она положила ручку.

– Попытаемся правильно понять друг друга. – Он сложил руки. – Я бы хотел, чтобы мы с помощью Грейс обсудили юридические обязательства, которые несет компания «Трувив» как акционерное общество. Итак?..

Грейс выпрямилась. Слоун часто задавалась вопросом, претерпевает ли ее лицо тот же процесс трансформации, когда ей приходится строить из себя авторитетного специалиста по поводу того или иного обсуждаемого предмета. В двадцать с небольшим, наверное, так и было. Затем Слоун уже явственно чувствовала, как напускает на себя маску уверенности, понизив голос, удалив из речи все пристрастия и предпочтения и напоминая себе, что, да, она вполне компетентна. Что касается Грейс, то та вздергивала подбородок и расправляла плечи. Слоун – как и большинство из нас – редко замечала в коллегах-мужчинах эти малозаметные признаки самоуверенности. Может, потому, что их и вовсе не было? Или мы были не слишком настроены их увидеть?

– Конечно, – сказала Грейс и принялась обсуждать последние решения Комиссии по ценным бумагам, формы 8К, вопросы обновления корпоративного веб-сайта. – При нынешнем неожиданном отсутствии генерального директора, – объяснила она, – ключевую роль играет прозрачность. Я разошлю меморандум, который поможет все упростить.

– Кроме того, мы работаем над совместным заявлением. – Для убедительности Кунал указательным пальцем постучал по столу. – По возможности, на любые звонки прессы отвечайте так: мы весьма опечалены утратой Десмонда как в личном, так и в профессиональном плане. – Его широкие карие глаза поочередно задержались на каждом из присутствующих. – И ни в коем случае, чем бы ни занимались, не отвечайте словами: «Без комментариев». Акционеры терпеть не могут эту фразу. Понятно? Мы постараемся получить заявление завтра к утру. Как считаете, Слоун, сможем?

Слоун откинулась на спинку стула.

– Наверное, да, – решительно проговорила она. Уклонение от прямого ответа могло сойти с рук лишь мужчинам. Это производило впечатление задумчивости. Если Слоун начнет болтать попусту, то это прозвучит так, будто она не знает, что делает. – Мы должны утвердить новый кадровый план и рассмотреть недавние примеры компаний, которые особенно успешно пережили смерть или болезнь генерального директора. Парочку таких примеров фирм я уже вспомнила, напри…

– На самом деле, – перебил ее Эймс, – мне кажется, мы должны взять пример с «Макдоналдса». У них была аналогичная ситуация. За два года умерли два генеральных директора, первый из них – внезапно. Да, и еще «Имейшен». Вот с этих примеров я и начал бы, Кунал.

Слоун с трудом погасила в себе вспышку разочарования. К этому моменту она уже использовала весь ассортимент потенциальных реакций. Ее «фаворитом» было вежливое: «Интересно; это очень созвучно тому, что я только что сказала». Причем произнесенное с превосходным южным акцентом. Но сейчас она просто ответила:

– Превосходная мысль, Эймс.

Тот удовлетворенно потер ладони.

– Ну, ладно, тогда ждем развития событий. Если я понадоблюсь, то дверь моего кабинета всегда для вас открыта.

Все поднялись из-за стола. Слоун щелкнула шариковой ручкой. На подушечке ее правого среднего пальца остались пятна от чернил. Арди и Грейс, сидевшие напротив, обошли комнату и направились к выходу.

– Прости, – наклонившись, прошептала Арди и покачала головой.

Грейс сжала губы и, поймав руку Слоун, легонько сжала ее. Та заметила влажное пятно на шелковой блузке Грейс и сразу же поняла, что его никак не отстирать и не вывести. При кормлении грудью бессмысленно надевать что-либо из шелка. Ей следовало сказать ей об этом раньше.

– Кэтрин! – Эймс поднял вверх палец, обращаясь к новенькой, которая задержалась, в то время как все остальные уже направились к выходу. – Секундочку. Мне просто нужно достать из ящика стола проект объявления для Слоун. – Он посмотрел на Слоун. – Вы не против заглянуть по пути в мой кабинет?

Они вышли в узкий коридор. Эймс шел впереди, а Слоун следовала в двух шагах позади. На самом деле дверь кабинета Эймса вовсе не была, как он только что заявил, всегда открыта. Ни в буквальном, ни в фигуральном смысле…

Он открыл дверь в свой кабинет, и они вместе вошли внутрь «Святилища» – фотогалереи со снимками, на которых Эймс в разное время позировал с известными спортсменами. «Трувив инкорпорейтед» представляла собой ведущий в мире бренд спортивной одежды и спонсировала ведущих спортсменов страны. На одном из снимков Эймс играл в гольф с самим Тайгером Вудсом. Вот он сидит рядом с травмированным Кевином Дюрантом. А вот – надо же! – еще одна фотография, на которой он перебрасывается мячом с Джастином Верландером и его женой, Кейт Аптон. Эймс наверняка понимал, что мужчины и женщины, увековеченные на его стене, могли считаться его друзьями лишь потому, что значительную часть их доходов от рекламы оплачивала компания «Трувив». Но ему было все равно. Так или иначе, Слоун считала «Святилище» социально полуприемлемым эквивалентом дикпика.

– Итак, – сказал Эймс, повернувшись и прислонившись к столу.

Он был человеком среднего возраста, носил темно-серый костюм и умел выглядеть лучше своих лет. По крайней мере этот факт Слоун считала объективным, хотя ей по-прежнему с трудом удавалось считать его привлекательным. Просто это превратилось еще в один факт, связанный с Эймсом, в который она не до конца верила. – Десмонда больше нет. – Он прижал большие пальцы к глазницам и помассировал глаза. – Такого я, признаться, никак не ожидал…

– Я… да, мне очень жаль.

Слоун позволила себе немного окунуться в прошлое. После того как узнала трагические новости, она впервые на фоне всех этих соболезнований мысленно осознала, что произошло. Умер генеральный директор. Это было ужасно. У него ведь остались дети, подумала Слоун. Кажется, двое. Чуть старше ее Эбигейл. Она собиралась помянуть его сегодня вечером вместе со своим мужем, Дереком, за бокалом вина. Это был лучший сорт шардоне, который мог сейчас предложить их холодильник. Она запомнит Десмонда за живое, внимательное лицо – в тот момент, когда он сидел за столом переговоров, слушая ее ежеквартальный отчет руководству компании.

– Помнишь, как он всегда называл тебя «мисс Слоун?» – Эймс сложил руки; его плечи вздрогнули от тихого добродушного смеха. – Как будто ты учительница в начальной школе.

Воспоминание вызвало у нее слабую улыбку.

– Да, конечно. Но ничуть не раздражало. Из его уст это не звучало обидно.

– Ты ему нравилась. – Эймс отодвинулся от стола и перешел на его противоположный край, где стоя принялся что-то торопливо набирать на клавиатуре. Несколько секунд Слоун ждала, не зная, сколько внимания стоит уделять тому, что Эймс сейчас делает за компьютером.

– Сожалею, что сменила тему, но кто та женщина? – спросила она. – Кэтрин, если не ошибаюсь.

Эймс выдвинул ящик стола, вытряхнул парочку «Хот Темейлс» и сунул в рот.

– Это Кэтрин Белл. Я вас потом познакомлю. Совсем выскочило из головы. Секундочку… – Он нажал еще несколько клавиш, после чего снова взглянул на Слоун.

Ей казалось, что у Эймса иногда случается легкая селективная амнезия по поводу их первых лет на фирме. В других случаях это, казалось, была единственная вещь, которую Эймс помнил в связи с ней. Сегодня он был готов сделать вид, что прошлого просто не существует.

– Это наш новый сотрудник. У нее большой корпоративный опыт. Будет, кстати, работать в твоем отделе. Думаю, вскоре ты поймешь, что это и в самом деле очень ценное приобретение.

Взглянув на Эймса, Слоун прищурилась, как будто неправильно расслышала его.

– У меня в отделе? – переспросила она.

– Вот именно.

– И ты даже не подумал проконсультироваться со мной о найме нового сотрудника? – Слоун повысила голос; со стороны его можно было бы сейчас назвать пронзительным. – Я ведь старший вице-президент этого отдела!

Прошло уже несколько лет – лет! – как Эймс прекратил пудрить ей мозги. Слоун много месяцев сохраняла с ним весьма прохладный контакт, практически не реагируя на его новые попытки. А сейчас своей внезапной вспышкой раздражения рисковала разом перечеркнуть все.

Эймс наклонился и снова посмотрел в монитор.

– А я – главный юрисконсульт, – заметил он. – Может, поменяемся резюме?

Слоун уже чувствовала, как мысленно прокручивает их разговор сегодня вечером в зеркале, во время чистки зубов, горько жалея, что он прошел именно в таком русле, а не по-другому.

– А где, кстати, кабинет Кэтрин? – спросила она, решив поменять тактику.

– Я полагал, что об этом ты позаботишься сама. В конце концов, – он сверкнул обезоруживающей улыбкой, и его подбородок покрылся рябью, – ты ведь у нас первый вице-президент!

– Хорошо. – Она глубоко вздохнула. Нельзя было навечно посадить в конференц-зале адвоката, даже того, о котором Слоун и не просила. Она взяла свой блокнот и к уже имеющемуся списку деловых вопросов добавила: «Найти кабинет для Кэтрин». Какой дурацкий день! Разве новая сотрудница не выглядела молодой, а ее кожа – влажной? В голове тут же завертелось слово «инженю», хотя это было смешно. Новенькой, должно быть, лет тридцать, не меньше. А значит, эта Кэтрин старше ее, когда она только пришла сюда…

Слоун повернулась, чтобы уйти, забыв на мгновение причину, по которой пришла сюда.

– Слоун… Вот проект. – Эймс наконец решился сесть в кресло и теперь что-то набирал на клавиатуре. Что именно, ей не было видно, поскольку она стояла к монитору под углом. Он кивнул в сторону раскрытого блокнота на столе. – Я взял на себя первый удар. И мне нужно обязательно просмотреть это перед печатью.

Слоун подошла к его столу. На блокноте лежали раскрытые ножницы; на фоне желтых страниц они создавали резкое «X». Она явственно ощущала недосыпание и злость. Не давали покоя стопки нераспечатанных счетов и масса другой работы. Пальцы задержались на прохладном металле. Иногда, когда Слоун забиралась куда-нибудь очень высоко, она волновалась, что ее охватит нестерпимое желание прыгнуть и она рухнет вниз. Всем нам знакомо чувство, с которым Слоун – да и любая из нас – могла схватить ножницы и мгновенно вонзить их в шею Эймса…

Она подтянула к себе блокнот и начала листать. Запотевшие кончики ее пальцев немного прилипали к страницам.

– Верну через час, – сказала Слоун, выходя из кабинета Эймса Гарретта, но в ее голос все-таки закралась фальшивая нотка. И не впервые…

Выдержка из показаний

26 апреля

Мисс Шарп: Назовите свое имя, пожалуйста.

Респондент: Слоун Гловер.

Мисс Шарп: Ваш род занятий, мисс Гловер?

Респондент: Я работаю адвокатом в компании «Трувив». Моя официальная должность – первый вице-президент Североамериканского юридического отдела.

Мисс Шарп: Сколько времени вы работаете в «Трувив»?

Респондент: Около тринадцати лет.

Мисс Шарп: Приличный срок. Мало кто столько времени остается на одном месте… Что удерживало вас в «Трувив» так долго?

Респондент: Я занимаю высокую и весьма желанную должность. Штатные вакансии, особенно хорошо оплачиваемые, получить не так просто. «Трувив» – общеизвестный бренд. Многие люди ничем бы не поступи… – простите, не хотела – ну, то есть на моем месте хотели бы оказаться очень-очень многие.

Мисс Шарп: Как вы познакомились с Эймсом Гарреттом?

Респондент: Эймс состоял в группе, которая проводила со мной собеседование, когда я собиралась покинуть «Джексон Броквелл». Так что, полагаю, именно тогда мы и встретились в первый раз.

Мисс Шарп: Вы тесно сотрудничали с мистером Гарреттом?

Респондент: Только когда начали работать над ликвидацией одного из филиалов. Думаю, что к тому времени Эймс проработал в компании приблизительно пять лет. Он координировал передачу материалов по исполнительному производству адвокату противоположной стороны, а я ему помогала.

Мисс Шарп: И как вы охарактеризовали бы свои тогдашние отношения?

Респондент: Как замечательные.

Мисс Шарп: Что вы хотите этим сказать, мисс Гловер?

Респондент: Я считала, что Эймс умен и амбициозен. Он многому научил меня в области управления процессом продаж. Мы неплохо ладили.

Мисс Шарп: Ясно. А когда у вас начался роман?