Текст книги "История Китая"

В эпоху династии Тан в моде были пышнотелые женщины – в подражание роскошному телу Ян-гуйфей, наложницы императора Мин-хуана (685–782 гг. н. э.); однако очень скоро в моду вошел новый эталон женской красоты, в соответствии с которым у женщины должно быть бледное лунообразное лицо и по-мальчишески стройная фигура. Китайские красавицы одевались в платье свободного покроя с чрезмерно длинными рукавами; они бинтовали себе ступни, поскольку считали, что такие деформированные крошечные ноги делают их походку более изящной. И дамы света, и певицы при дворе украшали свои прически жемчугом и перьями.

Надгробные фигурки династии Тан (в центре и справа) олицетворяют различные эталоны женской красоты: одна из них хрупкая, вторая – тучная. Крайняя слева – еще одна фигурка эпохи Тан, одетая в традиционную китайскую одежду

На фрагменте картины XVII в. влюбленные обнимаются в уютно обставленном павильоне.

Цуй Инь, знаменитая героиня драмы эпохи династии Юань «Западный флигель». Она изображена со своим возлюбленным, а ее служанка (которая была сродни испанской дуэнье) всячески способствует их счастливым встречам

Одна из заповедей Конфуция гласит: «Будь умерен во всех семи страстях». Несмотря на все истории о нездоровом потакании своим страстям, китайцы обычно соблюдали эту заповедь. Сексуальные потребности удовлетворялись без ложного стыда и открыто обсуждались. Богатые чиновники содержали наложниц, а менее зажиточные, согласно утверждениям Марко Поло, пользовались услугами «падших женщин», которые ожидали их в богато обставленных комнатах или, чаще, в тавернах, на борту лодок и в придорожных гостиницах. В этих условиях женам чиновников разрешалось заводить себе «дополнительных мужей». Роскошная жизнь императорских наложниц породила сказки вроде той о самовлюбленной красавице, которая больше всего любила рвать дорогие шелковые платья. Возможно, самой известной из всех наложниц была Ян-гуйфей: ей каждый день за тысячу миль привозили ее любимые орехи.

В условиях большой китайской семьи, когда под одной крышей жили люди нескольких поколений, ребенок любого члена семьи считался драгоценной собственностью всей семьи. В этой коммуне, построенной по иерархическому принципу, старшие дети заботились о своих братьях и сестрах. Они все вместе играли во дворе дома или на улице, и обычно за шалости их лишь слегка журили.

Вынужденные довольствоваться весьма примитивными игрушками, маленькие китайцы придумали простейшие игры, в которых могло участвовать несколько человек: в мяч с перьями, в камушки, «корзинку», в волков и овец.

На двух фрагментах рисунка XII в. женщины заканчивают работу над только что сотканным шелковым полотном – они растягивают полотно специальными скалками и гладят его. Рисунок, который приписывается кисти императора Хуэй Цуня, является копией с более раннего произведения

Однако эти игры заканчивались, когда детям исполнялось семь лет. После этого возраста согласно классическим правилам воспитания мальчики и девочки не могли играть вместе, делить одну кровать и вместе есть.

«Выращивание червей шелкопрядов и ткачество – самые важные виды деятельности женщин», – заявил поэт, исследователь Конфуция Лю Чжао. Следом за ними идет приготовление пищи для всех членов семьи, прислуживание за столом и приведение в порядок жертвенника после обрядов. Остаток времени можно было посвятить учебе. Однако обычно после выполнения всех этих обязанностей: приготовления пищи, заботы о старых и совсем маленьких, выполнения кучи социальных функций – у китаянок оставалось мало свободного времени. Исключение составляли женщины из богатых семей. Они проводили свое свободное время за вышиванием, светскими беседами, игрой в шахматы и, помимо прочего, курением опиума.

Большинство сказочных героинь Китая и выдающихся исторических деятелей были крестьянского происхождения, и китайский фольклор полон сказаний о девах-воительницах, таких, как «Жанна Д'Арк династии Тан», которая построила крепость в Лэй-чжоу, чтобы защитить себя и своих соратников от варваров. Среди этих выдающихся фигур были такие, как генерал Мулань, который служил своему императору на поле боя в течение двенадцати лет, прежде чем открыть ему и всей армии правду о том, что на самом деле он – девушка, Хуа Мулань. Были среди них и подобные коварной У Чжао, дочери наложницы, сумевшей с помощью интриг, достойных самого Макиавелли, стать императрицей Китая.

Изысканные прически, нарисованные брови, сильно накрашенные лица, хрупкие фигуры и богато вышитые платья, которые традиционно олицетворяют с китайской женщиной, были на деле присущи лишь небольшому количеству китаянок. Мало кто из изнеженных, с маленькими, умышленно изуродованными ножками женщин мог бы вынести хотя бы день – не говоря уже обо всей жизни – на рисовой плантации, где крепкие крестьянки в лохмотьях работали от зари до зари рядом со своими мужьями.

5. Три пути

Одной из отличительных черт китайской цивилизации всегда было место, которое занимала религия в жизни людей и в умах правителей. Китайцы являются, пожалуй, единственным из древних народов, который не создавал для себя образов своих высших богов, удовлетворяясь нефритовыми знаками-символами различной формы. Только китайцы в более поздние века оказались способными воспринять одновременно три религиозные системы и сумели создать в своем обществе условия для гармоничного сосуществования несовместимых религий, провозгласив лозунг: «Три дороги к одной цели». Изучая природу развития религиозных верований в Китае, следует отойти от уже сложившихся представлений о религии, которые представитель западной цивилизации усвоил вместе с христианско-иудаистской религиозной традицией. В Китае на раннем историческом этапе обрядовая сторона религии была отделена от этической стороны, которая с течением времени все более уходила от веры в сверхъестественное и в конечном итоге пришла к откровенному агностицизму. Религия выделилась в особую ветвь общественной жизни, в которой развились две различные формы со своими ритуалами и верованиями, характерными для образованного класса и остальных, так сказать, рядовых китайцев. Влияние других религий проявилось сравнительно поздно, основы чуждых религий очень медленно проникали в сознание людей. Единственной религией, которая смогла хоть как-то повлиять на сознание китайцев, был буддизм, да и тот во многом видоизменился под влиянием образа мысли китайцев.

Позолоченная бронзовая скульптура VI в. изображает Гуаньинь, буддийскую богиню милосердия. Богиня держит в руке цветок лотоса, символ чистоты и плодородия

История развития религии в Китае в чем-то напоминает историю развития религии в остальных странах мира. Как в Древней Греции и Древнем Риме, существует огромный разрыв между чисто национальной религией раннего периода развития общества и зарождением и распространением мировой религии на более позднем этапе. На Западе такой мировой религией стало христианство; в Китае это буддизм. На Западе победа христианства была полной, все остальные верования перестали существовать, и вряд ли современный ученый, изучающий древнегреческую и древнеримскую цивилизации, вдруг станет верить в прежних богов. В Китае древние боги продолжали жить наравне с привнесенными. Философия позднего Китая мало чем связана с философией буддизма. История религии в Европе была бы гораздо ближе к истории религии Китая, если бы образованные европейцы остались стоиками или эпикурейцами, лишь неохотно признавая существование религии масс – христианства, не позволяя ей влиять на образование и не возводя ее в ранг высшего нравственного принципа.

Самыми ранними памятниками письменности, связанными с религиозной практикой и верованиями, являются надписи на гадальных костях периода Шан. Правитель династии Шан обращался за советами к своим предкам, их ответ истолковывался гадателем исходя из трещин, образовавшихся на костях. Судя по надписям на костях, к монаршим предкам относились как к духам-защитникам, в чьей власти было предупредить потомков о грядущих несчастьях или помочь им в трудный период. Еще одним ранним документом, свидетельствующим о вере в духов предков, является молитва, обращенная князем Чжоу к своим предкам; этот памятник относится к раннему периоду династии Чжоу. Князь обращается к своим предкам с просьбой пощадить его старшего брата – князя У и взять вместо жизни князя его собственную жизнь, поскольку Чжоу менее достоин и менее важен для всей династии. Таким образом, здесь предки монарха выступают как равные верховному божеству, Небу, или даже являются более важными субстанциями, чем само Небо.

Многое из того, что известно о веровании и характере древней религии, является лишь предположениями. Документов очень мало, а памятников того периода просто не существует. За исключением храмов, посвященных предкам, никаких других храмов той поры не сохранилось до нашего времени; да и нет свидетельств тому, что эти памятники существовали.

В период династии Чжоу, в 1-м тысячелетии до нашей эры, в исторических документах начинают упоминаться новые боги. Одним из них был бог Желтой реки, который носил титул, использовавшийся также и в феодальной иерархии. Это может свидетельствовать о том, что титулы феодалов имели религиозные корни. Божественному князю Желтой реки приносились человеческие жертвы. Выбирали девушку, которая должна была стать его невестой, ее сажали в лодку и пускали в опасное плавание по реке. Вера в речных богов до сих пор жива среди людей. Хотя человеческие жертвоприношения прекратились, сохраняется вера в то, что речной бог считает своим любого человека, упавшего в реку. Лодочники часто боялись спасать этих несчастных, веря в то, что бог, обманутый в своих ожиданиях, выберет его самого в качестве замены. Вполне может быть, что председатель Мао Цзэдун намеренно пытался побороть это древнее суеверие, устраивая публичные заплывы в Янцзы.

Через некоторое время появились записи о других местных божествах, например богах гор и озер. Их всех объединяет одно: они не имели «лица», которому бы поклонялись люди. Древние нефритовые символы замещали богов, но не служили их олицетворением. У них была либо геометрическая форма, либо форма предметов, обычно использовавшихся для совершения ритуалов. Круглый нефритовый диск с дыркой в центре символизировал небо; вероятно, изначально этот символ задумывался как рисунок неба и солнца. Полая трубка с квадратным основанием, которая, вероятно, сначала являлась фаллическим символом, насколько нам известно, символизировала бога земли. В более поздние времена символами неба и земли были простые деревянные таблички с написанными на них именами соответствующих божеств. Древнекитайская религия подняла умение абстрагироваться от конкретного образа на недосягаемую высоту: взаимоотношения со сверхъестественным осуществлялись через предков, а не через обряды поклонения великому божеству. Поскольку древние китайцы не придавали своим богам образы людей, то в это время искусство скульптуры не развивалось. Когда же в добуддийский период скульптура все же начала развиваться, она носила светский характер.

Если религиозные верования и обряды правящего класса все еще остаются не до конца ясными современным ученым, то о религиозной практике простого народа вообще нет никаких сведений. Совершенно ясно, что они не принимали участия в обрядах поклонения предкам, которые проводились феодалами. Скорее всего, они поклонялись богам рек и гор.

Единственной формой неортодоксальной массовой религии в эпоху феодализма был культ шаманов. Шаманами были как мужчины, так и женщины, которых называли у. Шаманами становились люди, обладавшие способностью входить в транс и предсказывать будущее. Конечно, ни о какой наследственности здесь и речи идти не могло. Судя по всему, шаманы представляли собой многочисленную уважаемую, возможно, внушающую страх и, уж конечно, влиятельную прослойку китайского общества. Конфуцианские историки и писатели неодобрительно относились к этому виду религиозной деятельности, и вследствие этого имеется очень мало письменных свидетельств об их религиозных функциях. Есть все основания полагать, что подобные культы сохранились в религиозной практике простых людей до наших дней, особенно на юге Китая.

С V по III век до нашей эры, а точнее, с периода упадка феодализма до образования объединенной империи серьезные изменения в общественной жизни нашли свое отражение в религии. Например, изменилось отношение к культам, которые долгое время были распространены, хотя и не вполне понятны. Так, поклонение предкам перестало быть прерогативой класса феодалов и нашло распространение в народных массах.

При династиях Цинь и Хань местные колдовские культы, особенно влиятельные на восточном побережье, распространились по территории всей империи. Им стали покровительствовать императоры и влиятельные чиновники. Вскоре началось взаимовлияние этих культов и философии даосизма, которая использовала аллегории и ссылки на сверхъестественное для иллюстрации своего учения. Некоторые ученые полагают, что даосизм является этическим развитием древних культов поклонения силам природы, а не независимым учением, не привязанным ни к какой религиозной системе. Как конфуцианство наследовало древнему культу поклонения предкам, заменило нравственными нормами выполнение традиционных обрядов, так и даосизм, возможно, явился всего лишь развитием простого культа поклонения силам природы.

В период династии Хань даосизм постепенно ассоциировался с культами колдовства, которые в основном происходили из земель восточного побережья. Вместе с этими культами зародились и идеи, нашедшие позднее распространение в средневековой Европе. К ним относятся вера в философский камень, с помощью которого металл можно превратить в золото; вера в возможность создания эликсира жизни или лекарства бессмертия. Уже во времена династии Цинь император Шихуан-ди послал экспедицию на острова бессмертных в поисках этого лекарства. Позднее император У-ди династии Хань (156 – 76 гг. до н. э.) точно так же страстно хотел заполучить это лекарство и послал за ним своих посланцев к бессмертным. Более предусмотрительный, чем Шихуан-ди, он внимательно следил за экспедицией. Когда он узнал, что посланцы не высадились на острове и не говорили с бессмертными на материке, император казнил их.

Резьба по белому нефриту, датируемая временем правления династии Мин. Мы видим тучную фигуру Матери-земли верхом на оленеподобном животном

Эти неудачи, однако, не остановили развитие волшебных культов. Приверженцы этих культов имели собственную школу, а возможно, и не одну, где обучали приемам колдовства. Насколько сами приверженцы этих культов верили в то, что они делали, остается тайной, однако в народе этот культ пользовался очень большой популярностью.

Что касается даосизма, то он тоже быстро распространялся среди образованных людей. Некоторые барельефы династии Хань, изображающие сцены религиозной тематики, навеяны культами волшебства. Эти барельефы украшали гробницы богатых и влиятельных людей. Они – не только свидетельство того, что образованная часть мелкопоместного дворянства династии Хань вовсе не были последователями Конфуция, как полагали историки. Сцены, запечатленные на этих барельефах, изображают знать, купающуюся в роскоши, проводящую жизнь в развлечениях и на охоте, аристократов, катающихся на колесницах и наблюдающих за театральными и цирковыми представлениями. На этих сценах не очень-то отражена мыслительная и творческая сторона жизни дворянства, а мотивы искусства династии Хань – более земные, чем в более поздние времена. Аристократия царства Хань вела очень активную жизнь, наподобие английских эсквайров, и без ложного стыда демонстрировала свой образ жизни на надгробных барельефах, твердо веря, что душа в будущей жизни будет наслаждаться теми же радостями, которыми человек наслаждался на земле.

Относительное единообразие религиозных верований всех общественных групп является характерной чертой династии Хань. В конце правления этой династии единообразие было нарушено по двум причинам. Первой причиной явилось восстание крестьян, которые были последователями массовых религиозных культов. Второй причиной следует считать начало распространения буддизма. Революционные религиозные общества, одно – движение Краснобровых, второе – движение Желтых повязок, возникли в периоды серьезных социальных потрясений, причиной которых послужили голод и ошибки в управлении государством. Оба этих общества были последователями культов волшебства, которые обещали своим приверженцам неуязвимость и бессмертие. Движение Желтых повязок было наиболее сильным из всех крестьянских движений. Во главе его стоял монах – приверженец одного из колдовских культов, человек, который, как он заявлял, нашел противоядие от эпидемических заболеваний, которые были настоящим бичом того времени. Движение Желтых повязок во многом способствовало падению династии Хань.

В более поздние времена, как следствие народных восстаний, среди правящего класса укрепилось мнение, что народные религиозные движения потенциально опасны, даже если и не имеют откровенно разрушительной направленности, а часто это было именно так. Идеи апокалипсиса с готовностью воспринимались людьми, которые в условиях частого голода и плохого управления чиновников находились на грани отчаяния. Именно эти причины лежали в основе почти всех крестьянских восстаний. Эти же самые черты были характерны для всех народных восстаний вплоть до нашего времени. Среди них – восстание тайпинов в середине XIX века, участники которого были последователями одной из форм христианства, а также восстание боксеров (ихэтуаней) в 1900 году, руководители которого обещали неуязвимость тем, кто последует за ними. Именно поэтому в течение многих веков правящие круги Китая демонстрировали враждебное отношение к христианству.

Появление в Китае буддизма было второй причиной, по которой религия постханьского периода отличалась от религиозных представлений более раннего времени. Буддизм пришел в Китай торговыми путями, соединявшими страну с Индией и Центральной Азией, которые были открыты в результате завоеваний I века до нашей эры; скоро по этим путям вместе с купцами стали путешествовать и монахи. Последствия появления буддизма в Китае очень важны и серьезны, но его продвижение шло медленными темпами. До II века до нашей эры китайские правители фактически игнорировали существование буддизма у себя в стране, зато после II века буддизму стали покровительствовать при дворе. После того как буддизм был воспринят классом торговцев и теми, кто часто контактировал с путешествующими этими торговыми путями, он начал распространяться среди придворных и образованных людей. Однако простые люди долго его не замечали. В отличие от христианства, которое возникло внутри Римской империи, буддизм был привнесенной религией, завезенной индусами.

Существует серьезное различие между китайским и любым индийским языком, основанное на том, что китайская письменность – это идеографическое письмо, а индийские языки строятся по системе алфавита. Поэтому необходимо было преодолеть многочисленные трудности, прежде чем буддийские книги были переведены и начали распространяться в Китае. К VI веку буддизм уже был широко распространен в Китае – как на севере, где правили династии кочевников, так и на юге, где у власти были китайские режимы. В обеих частях страны правящие круги способствовали распространению буддизма. Южный император У-ди был таким ярым приверженцем буддизма, что три раза отрекался от трона, чтобы стать монахом; два раза он был вынужден платить огромные выкупы буддийским монастырям, чтобы вернуться к выполнению своих императорских обязанностей. В третий раз его поведение спровоцировало восстание, в результате которого он лишился трона. Примерно в это же время были созданы многие прекрасные произведения буддийского искусства, в основном это были скульптуры, вырезанные в нишах стен монастырей; благодаря своему удобному расположению они сохранились в веках. Буддизм произвел настоящую революцию в искусстве, частично тем, что начала развиваться скульптура, и частично тем, что он ввел в искусство новые темы. Искусство стало религиозным в своей основе и долгое время оставалось таковым.

В 629 г. известный буддийский путешественник Сюань Цзан отправился из Китая в Индию. На рисунке изображен момент его возвращения на родину шестнадцать лет спустя. Он привез с собой буддийские тексты и священные реликвии

Каким бы большим ни было влияние буддизма на искусство, оно не могло сравниться с влиянием конфуцианства на философию, историю и литературу. Китайцы оставались конфуцианцами в том, что касалось государственного управления и образования. Именно в период наибольшего распространения буддизма в Китае стали видны его недостатки. Это не была социальная религия, а китайцы всегда гордились тем, что в их мировоззрении преобладали гуманистические тенденции. Влиянию буддизма была очень слабо подвержена такая черта характера китайцев, как озабоченность проблемами управления миром и людьми. Буддизм все это считал иллюзией. Поскольку буддизм даже не пытался влиять на сферу государственного управления, семейной жизни или жизнедеятельности общины, то именно эти сферы жизни оставались под влиянием конфуцианства. Отсюда возник чисто китайский феномен: способность удерживать в равновесии две противоборствующие религии на том основании, что каждая из них может быть в чем-то права. В любом случае для китайцев практика всегда была важнее теории.

Чтобы быть последовательным в своей вере, конфуцианец, верящий в сыновний долг и в обязанность родителей воспитывать сыновей ради продолжения рода и ради того, чтобы поклонение предкам не прекращалось, никак не мог согласиться с тем, что душа человека после его смерти перемещается в тело другого существа и теряет всякую связь с местом своего земного существования. Точно так же истинный буддист не мог верить в обряды поклонения предкам или в незыблемость принципов почитания родителей. Почему это вдруг человек должен поклоняться своему предку, чья душа уже переселилась в какое-то другое существо, возможно, даже не человека? Рождение и воспитание детей тоже не было предметом особого внимания буддизма. Дети – это лишь вместилище душ, переселившихся в них неизвестно от кого, и своим родителям они были обязаны лишь своим внешним обликом.

Долгом буддиста было постепенное достижение все более высокой степени инкарнации, пока, наконец, он не достигнет нирваны, состояния абсолютного покоя и единения с вечностью, с Буддой. Эти идеалы были поистине далеки от этических и религиозных взглядов конфуцианцев.

Даосизм представлял собой еще одну разновидность религиозных верований, имевшую свой пантеон богов, многие из которых пришли из истории Древнего Китая. Конфуцианство в своем учении лишь делало легкий реверанс в сторону древних богов, в которых конфуцианцы по большому счету уже давно не верили. Даосизм же, напротив, расставил своих богов по разным степеням иерархической лестницы в зависимости от того, какими силами природы они ведали. Это было похоже на иерархию чиновников, управлявших министерствами и провинциями. Речные драконы отвечали (не важно, удачно или нет) за водные потоки. Они требовали уважения и поклонения, им нужны были собственные храмы и священнослужители. Боги гор властвовали над горными вершинами и тоже получали свою долю почитания. То же самое касалось и других явлений природы, каждое из которых имело своего собственного бога. Нефритовый император, небесный монарх, являвшийся точной копией императора на земле, управлял всей природой, являясь верховным божеством. Такова была внешняя доктрина даосизма, но по отношению к более просвещенным и образованным даосизм применял свое тайное учение, которое посвящало приверженцев даосизма в его основы и знакомило их с упражнениями, с помощью которых можно было обрести лекарство бессмертия и получить золото из окалины. Старое философское учение даосизма также продолжало существовать. Оно сосредотачивалось на том, каким образом мудрец может достичь единения с дао, с природой, и таким образом преодолеть все отрицательные стороны человеческого существования. Философский даосизм делал физическое бессмертие в большей степени следствием единения с дао, а не конца самого по себе.

Вера в эти даосские доктрины была несовместима ни с буддизмом, ни с конфуцианством. Вопрос о физическом бессмертии для буддиста был просто неуместен, а для конфуцианца физическое бессмертие было просто нежелательной возможностью. Бессмертный мог иметь в свое время миллионы отпрысков, но на небесах он не был чьим-либо предком. Для упорядоченной системы конфуцианства сама эта идея была шокирующей и разрушающей. К счастью, она представляла собой лишь чисто теоретическую, умозрительную проблему: бессмертные, о которых говорили даосы, конфуцианцами, как таковые, не воспринимались. Период формирования религиозной системы в Китае затянулся до конца VII века нашей эры. С V по VII век в Китае появились новые направления буддизма, которых не было в Индии, там буддизм начал уступать место возрождающемуся индуизму. Самым известным и влиятельным из новых направлений было чань, которое хорошо известно на Западе под названием дзэн-буддизма. Это направление, несомненно, возникло и развивалось под влиянием даосизма. Подобно даосизму, оно отрицает необходимость изучения религиозных книг и высмеивает организованное обучение основам религии. Просветление должно снизойти на человека как внезапное откровение, результат длительной медитации, отрешенности от мирских забот и углубленного самосознания.

На рисунке, датируемом эпохой Юань, изображен буддийский миссионер, сидящий на опавших листьях и читающий рукопись на санскрите

Еще со времен феодализма эти идеи в Китае служили противовесом заформализованности и логике конфуцианства. Когда ученый или чиновник, бывший всю жизнь приверженцем конфуцианства, наконец, имел возможность уйти на отдых, он, как правило, становился монахом дзэн или даосом-послушником и уходил высоко в горы, чтобы посвятить остаток жизни размышлениям о сущности бытия, рисованию и поэзии. Китайцы не считали эти три пути полностью несовместимыми друг с другом, поскольку все они вели к достижению мудрости и душевного спокойствия. Течение чань (дзэн) имело в Китае многочисленных последователей. Позже это направление буддизма распространилось в Японии, где тоже приобрело много сторонников. В наши дни дзэн-буддизм очень популярен среди западных ученых и творческих людей. К началу Х века нашей эры, в конце правления династии Тан, буддизм, за исключением течения дзэн, вступил в период зрелости. Он превратился в могущественную мировую религию. Буддийские монастыри стали крупными землевладельцами, а монахи чаще интересовались политикой, нежели религией. Даже буддийское искусство стало носить более мирской характер. Один из ученых эпохи Тан отмечал, что художники и скульпторы изображали бодхисатв в виде танцовщиц, так что каждая танцовщица могла вообразить себя бодхисатвой. Хань Юй, известный конфуцианский ученый и государственный деятель IX века, жестко критиковал точку зрения о том, что современный ему буддизм был религией, дающей надежду, и даже написал записку императору, в которой осуждал принятие им святой реликвии, кости Будды. Его жалоба является одной из жемчужин китайской прозы, но, судя по всему, она не произвела никакого впечатления на императора-буддиста. Единственное, чего он добился, было то, что он был предан поруганию и выслан. Один из наследных императоров династии Тан, привлеченный скорее богатством буддийских монастырей, а не искренним отрицанием буддизма как религии, устроил настоящее гонение на буддистов. Земли монастырей подверглись секуляризации. Монахов и монахинь заставили вернуться к мирной жизни и создать семьи, поскольку их отказ от семейных уз противоречил идеям конфуцианства, но в результате он сократил число налогоплательщиков. Это преследование по религиозным убеждениям, начатое императором У-цзуном в 845 году нашей эры, в первую очередь было направлено против другой привнесенной религии – манихейства, которое появилось в Китае в эпоху династии Тан. Когда запрет этой религии распространился и на другие чуждые китайцам течения, пострадали не только последователи буддизма – несторианство тоже подверглось гонениям.

На рисунке эпохи Сун буддийские «посвященные» демонстрируют собравшимся даосам таинственную силу древних писаний

Несторианство было завезено в Китай из Сирии, которая тогда была частью Византийской империи, и стало довольно популярным и влиятельным религиозным течением в стране. Памятник, который до сих пор существует в столице империи Тан Чанъани, свидетельствует о восстановлении городской церкви в VIII веке, и среди благотворителей этой церкви значатся имена нескольких князей.

Судя по всему, буддизм быстро восстановил утраченные позиции, когда на смену У-цзуну пришли императоры более лояльные по отношению к этой религии и не заинтересованные в дальнейшем уничтожении религии, которая и без того растеряла свое былое мировое господство. Но несторианство и манихейство, которые появились в Китае позже буддизма, так и не оправились после гонений на них. По свидетельству странствующего монаха-несторианца Х века, церкви были заброшены и лежали в руинах, а число приверженцев этой веры значительно сократилось, и они были разбросаны по всей стране. Возможно, не сохранилось бы даже воспоминания о том, что такая религия когда-то существовала, если бы христианские миссии более поздних веков не заметили сохранившийся в Чанъани памятник.

Манихейство проникло в Китай из Персии; в начале династии Тан еще много персов-беженцев из империи Сасанидов, только что завоеванной мусульманами-арабами, обосновались в Чанъани и, несмотря на некоторые трудности, получили разрешение соблюдать обряды зороастризма. Однако эта религия так и осталась ограниченной узким кругом ее последователей. Община персидских беженцев, одним из членов которой был наследник трона Персии, постепенно была ассимилирована правящим классом Китая.

Еще одна чужеродная религия, ислам, появилась в Китае в период правления династии Тан, но ее влияние стало расти в более поздние века. Ислам был завезен в Китай уйгурскими солдатами-наемниками в конце VII – начале VIII века. Примерно в то же самое время арабские торговцы, часто посещавшие Кантон и Фуцзянь, завезли эту религию в Южный Китай.