Текст книги "Слабые женские руки"

Глава 14

Когда я вышел из здания центрального управления полиции и сошел по выщербленным ступеням вниз на мостовую, была уже половина десятого. С удовольствием вдохнул чистый вечерний воздух. Приятно было оказаться вне задымленного кабинета второго этажа, где мне пришлось пропотеть около двух с половиной часов. Впрочем, исходя из сложившихся обстоятельств, Рурке не очень-то тиранил меня. Когда мы с ним расстались, он уже вполне походил на нормального человека. Сделались опять добрыми приятелями или что-то около того. С его точки зрения денек выдался на редкость удачным. За двадцать четыре часа оказалось зарегистрировано четыре убийства, из них одно в состоянии законной обороны. Трое убийц оказались мертвы, а четвертый, признанный невиновным, пока сидел за решеткой. Что же касается меня, то я твердо стоял на своем: я тут ни при чем, оказался на месте убийства Свенсона и Смайноффа по чистой случайности. По просьбе миссис Уайтон занимался расследованием, которое не имеет никакого отношения ко всем этим убийствам, и вдруг, сам того не ожидая, оказался в центре событий. Хартли прикончил Хадсона, это я, впрочем, узнал лишь от самого Свенсона. Видимо, что-то не поделили. Так как Хартли уже не в состоянии что-либо пояснить по данному поводу, вся эта история наверняка останется никому не известной. Впрочем, причина никого не интересовала, она не имела значения. Подпольный бизнес на телефонных жрицах любви оказался прикрыт. Для полиции это был сущий подарок, ей оставалось лишь сказать спасибо потрясенной публике и задернуть занавес. Что же касается некоторых оставшихся неясными деталей, то тем хуже для них.

Рурке не старался причинить мне лишние неприятности, и я это знал. Его заботило лишь одно: со спокойной совестью сдать все дела по убийствам в архив. И не только эти дела. Вечером, прежде чем отправиться домой, он постарается списать на погибших немало нераскрытых преступлений! Но это его заботы. Мне же оставалось лишь найти ответы на несколько второстепенных вопросов.

На углу соседней улицы имелась стоянка такси. Сев в машину, я назвал шоферу адрес. Мой личный автомобиль все еще стоял у обочины тротуара возле «Круглого бара», поскольку полицейские доставили меня от «Круглого бара» в управление за казенный счет. В такси я уселся на заднее сиденье, вытащил свою пушку из кобуры и, достав из кармана обойму, вставил ее в пистолет. Затем передернул ствол, послав патрон в патронник. Раздался сухой металлический щелчок, и я услышал вскрик: шофер ошалело смотрел на меня в зеркало заднего обзора.

– Не пугайтесь, старина, – успокоил я его. – Имею разрешение на ношение оружия.

Для большей убедительности убрал пистолет в кобуру. Шофер пришел в себя, и машина перестала вилять из стороны в сторону. Тем не менее всю дорогу водитель продолжал держать меня в поле зрения. На лице его явно обозначилось облегчение, когда я расстался с ним, предварительно рассчитавшись по счетчику. Не задерживаясь в холле, я поднялся наверх и позвонил.

Дверь открыла Изабелла. На ней по-прежнему были красная блузка и черные колготки. Она встретила меня с какой-то странной усмешкой.

– Скажи, пожалуйста. Наш знаменитый сыщик. Входите, сеньор, прошу вас.

Войдя в комнату, я вначале подумал, что девушка принимала гостей. На круглом столе стояла початая бутылка джина, рядом – два бокала. На ковре валялся пакетик из-под жареного картофеля. Электрофон извергал поток джазовой музыки. Изабелла положила руки на бедра и, напевая, принялась кружиться по комнате. Судя по всему, она была одна.

– У вас что, какой-нибудь праздник сегодня? – поинтересовался я.

Изабелла Не ответила, я убавил громкость электрофона и повторил свой вопрос. Улыбнувшись, девушка кивнула в знак согласия.

– Выпьете стаканчик, мистер Престон?

Она взяла бутылку джина, намереваясь налить мне.

– Нет, спасибо. Никогда не пью этой отравы. Изабелла подошла ко мне и погладила рукой отвороты пиджака.

– Мой прекрасный детектив, – прошептала она. – Разве можно сказать «нет» такому мужчине, как вы, сеньор?

Изабелла явно была уже под хмельком, алкоголь воспламенил ее глаза и тело. Как женщина она вполне могла сойти за маленькое сокровище, и, будь у меня иные намерения, подобное знакомство было бы оценено по достоинству.

Взяв один из бокалов с джином, я сунул его ей в руку.

– А где ваш приятель? – спросил я. Изабелла как-то странно улыбнулась.

– Зачем вы сюда пришли, сеньор?

– Хотел рассказать, что приключилось сегодня вечером с вашим другом Гарри Свенсоном.

– Пхе! – ответила Изабелла, презрительно усмехаясь. – Мне это известно. Радио сообщило. Бедный Гарри! Она хрипло засмеялась, закинув назад голову.

– Я провел весь вечер в полицейском управлении, – продолжал я. – Они там задали мне кучу серьезных вопросов, Изабелла. Но вы можете быть спокойны, дорогуша! Я не стал им говорить, что именно вы убили Свенсона и Смайноффа.

Лицо девушки на мгновенье потемнело.

– Я? Нет, сеньор! По радио сообщили все подробности.

Впрочем, я не выходила из этой комнаты после нашей последней встречи с вами.

Я хмыкнул и уселся в кресло. Изабелла наблюдала за мной.

– Мне прекрасно известно, мой ангел, что вы не покидали порога этой комнаты. Я был у Свенсона, когда все произошло. Готов поклясться: вас при этом не было. И тем не менее его убили именно вы. Равно как и Смайноффа.

– Сумасшедший! – сказала она. – Вы совсем с ума сошли, мистер Престон!

– Отнюдь! Свенсон сообщил мне, что Смайнофф должен был с ним встретиться. Ему нужны были деньги, чтобы смыться из города. Но Свенсон не испытывал к нему доверия. Он считал, что Смайнофф решил явиться в «Круглый бар» лишь затем, чтобы прикончить его.

– А ведь так оно все и произошло, а? – произнесла Изабелла, пожимая плечами. – Или на радио плохо информированы?

– Нет, радио не ошиблось. Но на радио никто не знает, что кто-то предупредил Смайноффа. Ему сказали, будто Гарри пристрелит его, как только тот переступит порог. Об этом известно только вам и мне. Впрочем, вы им обоим сказали одно и то же!

Изабелла пристально взглянула на меня и топнула ногой.

– Я сделала это? А вы в состоянии доказать?

– Нет, – пришлось признаться. – И даже если бы оказался в состоянии, затрудняюсь сказать, что бы в результате изменилось.

– Стало быть, это не имеет никакого значения, сеньор? Я покачал головой.

– О вас и обо мне этого нельзя сказать. Хотелось бы знать, что они вам сделали, эти типы? Почему вдруг вы с ними так жестоко поступили?

– Сигарета у вас найдется? – резко спросила девушка. Я достал из пачки две сигареты и по очереди прикурил их. Изабелла уселась на диван. Она положила голову на «вышитую золотом подушку, выпустила струю дыма, посмотрела, как дым спиралями поднимается к потолку. Потом стала говорить.

– Что ж, пожалуй, можно вам все сказать, сеньор Престон! Это мой долг перед вами. Без вас ничего бы так быстро не получилось.

Я молча кивнул головой, соглашаясь с ней.

– Вы спросили: что плохого сделали мне эти типы? Да почти ничего. Я уже говорила вам, они грозились изуродовать меня, если я не стану выполнять их приказания. Но то были лишь слова. Мне их в свой жизни столько приходилось слышать! От этого не умирают!

Изабелла ногтем указательного пальца постучала по сигарете, немного пепла упало на ковер.

– Вернемся несколько назад, сеньор! К той ночи, когда они убили мою Хуаниту.

– А я думал, ее убил кто-то другой, некий Камптон.

– Пхе! – скривилась Изабелла. – Камптон не что иное, как грязная свинья, он слишком много, к тому же, выпил! Но не он истинный виновник. Камптон посчитал Хуаниту за шлюху и решил, что она сопротивляется лишь затем, дабы набить себе цену. А вот в объятия к нему ее толкнули Свенсон и его банда.

– Какая разница! Ведь она присутствовала на этой вечеринке, – заметил я. – И собирались там отнюдь не на школьный выпускной бал!

– Нет, – сказала Изабелла глухим голосом. – Придется рассказать вам, сеньор, как все в действительности произошло. Когда я написала Хуаните, чтобы та приехала ко мне, то сделала это вовсе не за тем, чтобы та вела такую же жизнь, как и все мы. Хотелось, чтобы Хуанита жила со мной, я бы подыскала ей работу, честную работу. Но как-то раз великий босс Свенсон лично явился ко мне и увидел Хуаниту. Он сказал, что она красавица и что я не имею права мешать ей развлекаться. Но я бы помешала. Хуанита была ребенком, сеньор и не такой чокнутой, как я. В ней не было ничего дурного, поэтому-то я ее так и любила.

Изабелла немного помолчала. Я поостерегся нарушать ее молчание. Затем она продолжала свой рассказ.

– Потом… После того, как это произошло, Свенсон вызвал меня к себе. Я рассказала вам, что он потребовал. Но не сказала, что эти свиньи сделали с телом. Они выбросили ее маленькое разбитое тело на муниципальную свалку, сеньор! Засыпали нечистотами и так и оставили там, среди отбросов и мерзости, под тоннами городского мусора! Да, они вышвырнули ее, словно кулек протухшей рыбы! И никто даже не сотворил молитвы над ней!

Голос Изабеллы дрожал от гнева; ненависть, которую она излучала, казалось, наполняла всю квартиру.

– И я поклялась отомстить за Хуаниту, убить их всех. Я поклялась всемогущим Богом, но голову не потеряла. Гнев – плохой помощник, коли намереваешься вступить в борьбу с подобными гангстерами. Я разработала план и стала терпеливо ждать. И до поры до времени исполняла все, что мне приказывали. Стала работать у миссис Уайтон и вот там-то, наконец, решилась. Видите ли, сеньор, я отнюдь не храбрая женщина, я не могла убить их сама. Это должны были сделать другие, сами того не зная почему.

– Вы что же, хотите сказать, что замыслили убийство и двух других, Хадсона и Хартли?

– Да. Все те, кого я хотела уничтожить, мертвы. Все четверо…

Я уселся в кресло поудобнее.

– Надо сказать, вам повезло. Если бы я вдруг не оказался замешан в это дело…

Тут я вдруг замолчал. Внезапно мне все стало ясно. Изабелла улыбалась с довольным видом. Я подошел к телефону, что стоял у телевизора, и набрал номер Боба Клайна.

– Боб? Престон говорит. Приезжал ли к вам Чарли забрать груз, как было условлено?

– С ума можно сойти! Просто невероятная история! Час назад кто-то позвонил по телефону и спросил старика мексиканца. А я думал, кроме нас двоих, никто не в курсе, что он у меня!

– Я тоже так думал. Впрочем, это не имеет значения. И что произошло?

– Говорила какая-то женщина. Когда он повесил трубку, то сказал мне, что должен немедленно уйти. Я пытался его задержать, сказал, что за ним должны заехать. Но не тут-то было! Старик заявил, что все о'кэй и он уходит. И таки смылся. Кстати, Престон…

– Да?

– А этот Чарли был весьма раздосадован, когда узнал, что его клиент смотал удочки. Он сказал, вы обещали ему пятьдесят долларов и…

– Не беспокойся. Боб, он их получит. Привет. Положив трубку, я повернулся к Изабелле.

– Итак, этот старик тоже липа?

– Не совсем. Он настоящий мексиканец, только не отец Хуаниты. Ее отец давно умер.

– Следовательно, вы наняли старика, чтобы он впутал меня во всю эту историю?

Изабелла усмехнулась.

– Мне доводилось слышать о вас. Говорили, что вы добрый человек. Вот я и подумала: не откажетесь помочь старому мексиканцу, который прибыл так издалека, к тому же пешком.

Я кисло улыбнулся.

– Понятно. У старого дурака Престона чувствительное сердце. Он дал себя облапошить, словно мальчика!

– Не сердитесь, сеньор! Мужчина без сердца – не мужчина! Что ж, в ее доводах был определенный резон.

– А все-таки, что было Правдой в той легенде, которую мне выложил так называемый Моралес?

– Все. Мне хотелось, чтобы вы были в курсе. Иначе ведь вряд ли вы взялись бы за дело.

– Не станете же вы уверять, будто мне удалось чего-либо добиться. Ведь это вы все скомбинировали. На мою долю просто ничего не осталось!

– Ну что вы, сеньор! Вы сыграли очень важную роль. Надо было, чтобы кто-то начал задавать вопросы. Кто-то такой, кого так просто не запугаешь!

– Так вот оно в чем дело! – пробормотал я.

– Да. По моим расчетам вы должны были быстро выйти на Хартли. И я не ошиблась.

– Продолжайте.

– Хадсон был трусом. Он боялся их как огня. Я обрабатывала его очень долго. Много дней и недель. И повторяла одно и то же. Будто Свенсон сказал, что он представляет для них угрозу, слишком много знает. Ах, этот бедный Грег! Он просто умирал от страха. Еще при жизни стал мертвецом!

– Точно. Когда я с ним встретился вчера, у него был такой вид, будто он готовился к схватке с кем-то.

– А как только вы ушли, он решил бежать из города. Я все сделала для этого. Даже обещала уехать с ним. Он хотел попросить денег у Хартли и отправился к Майку, хозяину пивного бара.

– А почему сам не пошел к Хартли?

– Кроме Майка, никто не имел права с ним встречаться. Вернувшись из бара, Грег позвонил мне и потребовал, чтобы я укладывала чемоданы. Но я позвонила Хартли и сказала ему, будто перед отъездом Хадсон намерен выложить вам все, что ему известно о Хуаните. Я осмелилась позвонить Хартли прямо в контору, это произвело впечатление. А потом у него появились вы, и он перепугался. Никогда еще ему не приходилось иметь дела с частными сыщиками, да еще с такими, как вы. Хартли тут же попытался связаться со Свенсоном, но того весь день не было у себя.

– Вы это знали заранее и, видимо, именно поэтому выбрали вчерашний день для начала операции «Уничтожение»?

– Совершенно верно. Таким образом, Хартли должен был действовать по своему усмотрению, причем быстро. Он знал, как поступил бы Свенсон в подобном случае. Взял с собой пистолет и отправился на поиски Грега.

– Скажите, пожалуйста, почему вы надеялись, что все произойдет согласно вашим планам? А если бы Хадсон прикончил Хартли?

– Но как же вы не можете понять, сеньор? Мне ведь это было совершенно безразлично! Я хотела лишь одного: пусть один из них убьет другого! А кто кого – какая разница? Мне-то наплевать было! Видимо, Грег напал на Хартли первым с ножом в руках, Хартли не успел вытащить свой пистолет, но сумел отнять у Хадсона нож и всадить его ему в спину!

Что ж, возможно, именно так оно все и было на самом деле.

– Что же касается Хартли, то тут мне, конечно, просто повезло. Когда он рассказал Свенсону, что произошло, босс рассердился и накричал на него. А надо сказать, в тот вечер Свенсон сильно перебрал. Когда Хартли ушел, он продолжал ругаться и даже пожелал ему сдохнуть. Смайнофф услышал это и решил, что представился случай показать себя в лучшем виде. Рано утром, еще до прихода секретарши, он отправился к Хартли в контору и прикончил его…

– Я видел Свенсона и Хартли вчера вечером, – заметил я. – Они были в компании одной женщины, миссис Уайтон. Какую роль сыграла она во всей этой истории?

– Свенсона всегда отличала большая осторожность. Он был знаком с массой людей и попросил одного из своих друзей, приятеля миссис Уайтон, пригласить ее. Ему хотелось узнать, что именно она вам рассказала.

– И он узнал?

– Ну конечно! Миссис Уайтон не отличается особенной сдержанностью, особенно когда выпьет. А Свенсон все сделал для того, чтобы она как следует нализалась.

– Все понятно.

– Я к тому времени уже рассказала ему о нашей встрече в отеле «Майами». И с учетом того, что сообщила миссис Уайтон, он мог чувствовать себя в полной безопасности.

– А тут Смайнофф пришел и все испортил…

– Вы совершенно правы, сеньор…

Изабелла растянулась на диване, на ее лице читалось полное удовлетворение и безмятежность, но чувствовалось, что душа ее полна глубокой печали. Задерживаться мне здесь больше не было никакой необходимости. Я встал и сказал:

– И все-таки нужно было бы найти какой-нибудь предлог, чтобы упрятать вас в тюрьму!

Девушка улыбнулась, спустила ноги на ковер и тоже поднялась.

– Если вы найдете вдруг такой предлог, сеньор, то мне очень бы хотелось с ним ознакомиться!

– Вы очень странная и опасная девушка, Изабелла Мартинец! Она гордо вскинула голову и поправила меня:

– Моралес! Хуанита была моей младшей сестрой! Меня словно оглушило. Я посмотрел на второй наполненный джином бокал, до которого никто не дотрагивался. По моему взгляду Изабелла поняла.

– Ну конечно, – прошептала она. – Мы, мексиканцы, всегда ставим прибор для тех, кого любили при жизни!