Текст книги "Река, где восходит луна. Юная принцесса"

Глава 3. Воль Гван становится наставником принцессы

Короля Пхёнвона и Ён Чонги связывали не только отношения правителя и подданного, но еще и родственные узы, как шурина и зятя. Кроме того, они были приблизительно одного возраста. Узнав вести о первом за долгое время визите шурина в столицу, король сразу пригласил его к себе.

И король, и Гочуга клана Чонно всегда чувствовали друг к другу близость и доверие как в личных, так и в государственных делах. Однако после смерти королевы их отношения стали натянутыми. Несмотря на множество подозрительных фактов, связанных с гибелью супруги, Пхёнвон отказался проводить дополнительное расследование и запретил всем даже упоминать об этом. После этого Ён Чонги перестал интересоваться делами королевской семьи. Чтобы восстановить прежние доверительные отношения, кто-то из них должен был первым сделать жест примирения, но до сих пор не находилось повода. Теперь же письмо, отправленное принцессой, снова привлекло внимание Гочуги к королевскому двору.

Ён Чонги и Воль Гван прибыли во дворец и ожидали аудиенции короля. Они находились в дворцовой библиотеке, и Ён Чонги, внимательно рассматривая сотни потрепанных книг, заполнявших полки до самого потолка, подумал, что монарх действительно обладает незаурядным стремлением к знаниям.

Вскоре показался и сам король в окружении своей свиты. Ён Чонги и Воль Гван склонили головы в знак уважения. Пхёнвон поприветствовал их в ответ и крепко пожал руку Ён Чонги:

– Вы, должно быть, утомились с дальней дороги. Я не стал приглашать вас в большой тронный зал, чтобы не поднимать лишнюю шумиху.

Ён Чонги вежливо кивнул и откашлялся, с деланым равнодушием оглядев главного евнуха и служанок. Король сделал вид, что не заметил этого, и тоже прочистил горло. Главный евнух елейно засмеялся, чтобы заполнить неловкую тишину, но король укорил его:

– Чему это ты так радуешься? Оставьте нас одних и проследите, чтобы никто не приближался к библиотеке на пятьдесят шагов!

Воль Гван положил свиток, который разглядывал, на стол, и вышел следом за королевской свитой, оставив двух мужчин наедине для неофициальной беседы. Разве посмеет кто-то приблизиться к дверям, если их охраняет сам генерал Воль Гван?

Монарх нарочито устало присел на ближайший стул и игриво указал Гочуге на место рядом. Ён Чонги тоже сел на покосившийся стул со спинкой и замер в неудобной позе. Тогда Пхёнвон подпер подбородок рукой и снова посмотрел на собеседника, словно поддразнивая его и провоцируя на следующее движение. Ён Чонги с преувеличенно широким размахом положил одну ногу на другую, скрестил руки на груди и, наконец, заговорил:

– Я слышал, что император Цинь отправил Вашему Величеству письменное приказание и своего чиновника в придачу.

– И? – король рассеянно посмотрел на Гочугу, словно эта тема не заслуживала его внимания.

Ён Чонги продолжил свою критику:

– Генерал Ёндон? От этого человека за версту несет предательством, каковы же ваши намерения? Зачем вы приняли его?

Пхёнвон ожидал подобных вопросов, поэтому на его лице не дрогнул ни один мускул. Напротив, он с интересом посмотрел на собеседника, словно тот сказал что-то забавное, и беззаботно заметил:

– Этот китайский шелк такой приятный на ощупь, и цвета прекрасные.

– Я слышал, что вы, Ваше Величество, не только преклонили голову, но и отправили в Цинь посланника с данью.

– Эх, а ведь я думал, что ты, Гочуга… Хотя бы ты должен был понять истинный смысл моих действий. Стало быть, я слишком многого от тебя ожидал.

– Истинный смысл? У вас есть какой-то грандиозный замысел, Ваше Величество?

Король нахмурился, немного помолчал и заговорил, понизив голос:

– Гочуга, когда мы посылаем им дань, эти людишки из своих соображений чести отправляют нам ответные дары, во много раз превосходящие по богатству то, что отдаем мы. Кроме того, под предлогом дани мы развиваем торговлю с Цинь, и это оказывает положительное влияние на наши земли. Хотя они уже заметили это и пытаются сократить количество наших визитов к ним.

– Это, конечно, хорошо, но как же честь нашей страны? В армии уже заметны волнения, а кланы относятся к вашей политике с презрением. Как вы собираетесь решать эту проблему?

– Эх, Гочуга. Если ты так уж беспокоишься обо мне, почему все это время от тебя не было вестей?

– Но, Ваше Величество, разве вас это не тревожит?

Почувствовав в словах Ён Чонги искреннюю заботу, король кивнул:

– Разве я говорю, что нет? Проблем у меня немало. Но это также шанс выяснить, кто из врагов точит у меня за спиной ножи, готовясь напасть исподтишка. Узнать врагов в лицо – это уже большое дело.

Выслушав правителя, Ён Чонги стал понемногу понимать, что у него на сердце, и слегка изменил подход:

– Я понимаю, что, отправляя посланника для передачи дани, вы также узнаете из первых рук о положении внутри самой Цинь, это мудрая тактика. Однако если из-за этого упадет боевой дух воинов и всего народа, поднять его снова будет не так-то просто. Они ведь не знают истинного замысла Вашего Величества и потому чувствуют себя преданными и кипят негодованием. Вам стоит срочно созвать Совет Пяти кланов и все им объяснить.

Совет Пяти кланов был для короля еще одной головной болью. Как бы он ни размышлял, он не мог придумать, как усмирить их. Правитель действительно столкнулся с трудной ситуацией и пока не видел выхода из нее.

– Гочуга, думаешь, они поверят мне, если я скажу, что просто тяну время для того, чтобы привести в порядок нашу армию? Ты же знаешь, они из тех, кто намеренно смотрит на запад, если сказать им повернуться к востоку. Я не могу просто рассказать им о своих планах и искать одобрения. Разве не может король иметь секреты от предводителей кланов? Даже мои ученые и рассудительные министры осуждают меня, потому что смотрят только на сегодняшнюю проблему. Ты не представляешь, как я расстроен! Но если им простительно думать только на один шаг вперед, то королю – нет. Ради моей страны я должен просчитывать не один, а сразу десять шагов на будущее.

Расклад снова переменился. Все-таки король Пхёнвон был тверд в своих решениях. Ён Чонги подумал, что трон, определенно, придает человеку величия.

– Ха-ха-ха, Ваше Величество, именно поэтому не каждый может стать правителем страны, не правда ли? Однако в данную минуту ваш дворец со всех сторон окружен солдатами, а во главе их стоят Го из клана Геру. До каких пор вы собираетесь спускать им с рук подстрекательства к мятежу и неуважение к короне?

Король Пхёнвон никому не уступал на поле боя и имел славу храброго воина. Он не боялся войн и сражений.

– Это лишь бравада. Если бы я боялся Го Вонпё, я бы давно окружил себя дворцовой гвардией и заперся в крепости. Они не привезли с собой ни достаточно продовольствия, ни зимней одежды для долгой осады. Если бы Го Вонпё был настроен на серьезную битву, его армия была бы в полной боевой готовности.

– Вот как? – Ён Чонги был восхищен тем, как тщательно правитель оценил ситуацию в стане противника и проанализировал его действия.

– Поэтому я уверен, что их армии отступят еще до наступления зимы.

– Скорее всего, вы правы, Ваше Величество. Но тем не менее мелкие стычки между солдатами могут невзначай привести к началу крупного конфликта.

– Придется следить за ситуацией. Я насмотрелся на внутренние распри еще во времена правления моего отца, это и поныне болью отзывается в моем сердце. И я сделаю все возможное, чтобы мои подданные жили в мирной стране.

За этими словами короля скрывалась его давнишняя боль. Ён Чонги протянул государю несколько свитков:

– Ваше Величество, может, закончим на сегодня неприятные разговоры и полюбуемся картинами?

– Гочуга, я думал, тебя интересуют только военные трактаты, с каких это пор ты полюбил искусство? Или с возрастом у тебя проснулась тяга к прекрасному?

– Можете выбрать один из свитков, Ваше Величество.

Король Пхёнвон с опаской раскрыл ближайший свиток, и в его глазах запрыгали смешинки:

– Что же это тут у нас, портреты очаровательных девушек? Я и не подозревал, что ты занимаешься коллекционированием портретов красавиц. А может быть, и рисуешь сам?

– Я привез эти рисунки для вас, Ваше Величество.

В глазах короля промелькнула тень. Он ответил:

– Я не нахожу удовольствия в лицезрении портретов дам.

– Ваше Величество, прошло уже шесть лет с тех пор, как не стало моей сестры. Вам следует обзавестись новой королевой, хотя бы ради ваших подданных.

– Разве тебе не известно об этом доподлинно? В моем сердце есть только одна королева.

Выслушав гневную отповедь правителя, Ён Чонги понял, что любовь Пхёнвона к покойной супруге все еще не угасла.

– Но, Ваше Величество, подумайте о принце и принцессе, – взмолился Гочуга.

Только сейчас король догадался, что собеседник завел этот разговор с какой-то целью, и вопросительно посмотрел на него.

– Покойная королева навещала меня во сне. Я звал ее, но она отказывалась подходить ближе. Лишь повторяла: «Бедняжки, мои бедняжки».

– И что ты хочешь этим сказать?

– Думаю, она даже после смерти беспокоится о своих детях.

– С принцем или принцессой что-то произошло?

– У королевы Чжинби есть принц Гонму. Ваше Величество, вы думаете, госпожа Консон долго сможет противостоять ей, защищая наследного принца и принцессу? Сейчас перевес сил слишком очевиден.

– И поэтому я должен снова жениться? С меня хватит и одной Чжинби!

Король возмущенно покачал головой и вдруг спохватился, подумав, что слишком разоткровенничался.

– Пусть женщины сами решают свои проблемы. Как правитель я выполнил свой долг. Мой дворец полон наложниц, которые приносят мне наследников для продолжения королевского рода.

Ён Чонги плавно перешел к основной цели своего визита:

– Ваше Величество, у меня есть одна просьба. Прошу вас выслушать меня.

Голос Гочуги звучал твердо, но Пхёнвон уловил в нем нотку беспокойства.

– Это касается генерала Воль Гвана.

– И что же с ним?

– Я хочу уволить его из армии.

– Гочуга, это решать не клану Чонно. Влияние генерала в армии огромно. Какова твоя причина?

Король вперил напряженный взгляд в собеседника, всем своим видом показывая, что на этот раз так легко не уступит. Ён Чонги тоже долго раздумывал над этим вопросом. Он лучше всех понимал, что армия Когурё лишится важнейшего звена, если снять генерала с его поста. Однако кто же, кроме него, сможет защитить принца и принцессу и стать опорой для короля?

Чжинби не остановится ни перед чем в своем стремлении посадить на трон принца Гонму, и неизвестно, к чему это приведет. Хотя давно уже решено, что трон должен унаследовать принц Вон, без поддержки матери юному принцу придется нелегко. Судьба Когурё во многом зависит от того, кто получит титул следующей королевы-консорта. Дворец сейчас похож на поле боя, и здесь необходим человек не только сведущий в науках и военном искусстве, но и обладающий недюжинным умом и смекалкой.

В самом начале истории Когурё престол перешел к королю Юри, наследнику рода Хэ из клана Соно, а затем снова вернулся к королевскому роду Го из Геру. Трон мог унаследовать сын от отца, внук от деда, а также брат или иной родственник предыдущего правителя. Даже король Янвон, отец нынешнего государя, получил престол только после кровопролитной битвы. Нельзя было снова допустить подобное. Именно поэтому Ён Чонги решил отправить во дворец Воль Гвана, в котором нуждался сам и которому доверял больше всех. Ему не нужно было подробно объяснять королю Пхёнвону причину, тот прекрасно мог сам обо всем догадаться.

– Генерал лично просил меня позволить ему остаться во дворце.

Глаза короля внезапно наполнились слезами.

– Ты отправляешь такого великого человека мне на помощь. Гочуга, благодарю тебя за заботу. По такому поводу стоит целый пир закатить, как думаешь?

Удивившись такому приливу чувств, Ён Чонги вдруг понял, как тяжело приходилось королю все это время.

Пхёнвон поднялся со своего места, глубоко вдохнул и снова обрел обычный невозмутимый вид. Но выражение его лица все еще было довольным.

– Я слышал, что тюрки боятся генерала Воль Гвана сильнее, чем целой конницы в десять тысяч человек. Гочуга, ты все-таки не забыл своего старого короля, раз решил отправить ко мне такого доблестного полководца.

– Однако, Ваше Величество. Я отправляю генерала ко двору не для того, чтобы он служил при вас, а для защиты принца и принцессы. Сам он тоже такого мнения.

– Ну, ну, Гочуга, это ведь одно и то же. Евнух, пригласи скорее генерала войти!

Спустя некоторое время Воль Гван, сопровождаемый главным евнухом, вошел и почтительно поклонился королю и Гочуге.

Несмотря на то, что монарх женился на его любимой, Воль Гван не держал на него зла или обиды. Не потому, что это были дела давно минувших дней, а потому, что генерал считал всех участников тех событий жертвами политических игр. При исполнении высшего долга нет места справедливости для отдельных людей.

Король Пхёнвон, не подозревая о подобном образе мыслей Воль Гвана, подошел к нему и крепко пожал его плечо.

– Генерал, ты правда согласен стать наставником для моих детей?

– Я беспокоюсь лишь о том, что недостоин этого титула, Ваше Величество.

– Ха-ха, ну тогда решено! – Король Пхёнвон просиял довольной улыбкой: – А я зря беспокоился, теперь, когда генерал станет жить во дворце Анхак, я смогу спать спокойно.

Глубокая морщина прорезала лоб Ён Чонги, наблюдавшего за ликующим правителем. Король радовался приезду генерала так, словно получил в свое распоряжение целое огромное войско. Однако его чрезмерное возбуждение беспокоило Гочугу. Присутствие Воль Гвана во дворце не являлось ключом к решению проблем, а было лишь камешком в море. Ён Чонги позволил себе снова обратиться к государю:

– Ваше Величество, но проблемы в стране не разрешатся сами собой от одного присутствия генерала во дворце.

Король повернулся к Ён Чонги:

– Гочуга, ты настолько не веришь в своего короля? Если на моей стороне будет генерал, все эти предатели, которые задрали нос выше неба, начнут прятаться в свои норы.

Бодрый голос Пхёнвона был полон уверенности. Настоящий король – не тот, кто просто унаследовал трон. Для того чтобы править страной, государь должен не только иметь врожденные ум и талант, но и тяжким трудом восполнять все свои пробелы и недостатки. Король Пхёнвон был смелым воином, прекрасным наездником и стрелком, всегда вел скромный образ жизни, не предаваясь никаким излишествам. Он был добрым и великодушным правителем, заботился о своем народе и делил с ним все беды. Когда случилась засуха и людям нечего было есть, король урезал свой рацион и голодал вместе с подданными, а когда при наводнении обрушились крепостные стены, он собственноручно носил камни для возведения новых стен. Ён Чонги верил в своего короля. Он не стал более возражать.

Затянувшаяся встреча закончилась. Главный евнух вышел наружу и хлопнул в ладоши, призывая томившуюся в ожидании свиту короля. Ён Чонги и Воль Гван уже подошли к выходу, когда правитель окликнул их. Мужчины остановились и повернулись назад.

– Меня уже давно гложет любопытство.

Ён Чонги вопросительно посмотрел на короля, но тот покачал головой:

– Я не к тебе обращаюсь, Гочуга, к генералу. Я слышал, что твой меч непобедим. Я бы хотел когда-нибудь лично убедиться в твоих легендарных способностях.

Что это за внезапное пожелание? Человек, который недавно ломал голову над решением сложнейших государственных проблем, вдруг задает праздные вопросы о боевых умениях Воль Гвана? Ён Чонги с досадой ответил королю вместо генерала:

– Ваше Величество, разве вы не заняты более важными делами? У меча нет глаз… А что, если вашему драгоценному телу будет нанесен вред?

– Не стоит принимать это так близко к сердцу, Гочуга. Просто небольшой дружеский поединок, чтобы отпустить былое.

Выйдя за пределы дворца и сев в повозку, Ён Чонги надолго погрузился в размышления, а затем внезапно спросил у Воль Гвана:

– Генерал, что вы думаете? Что Его Величество имел в виду?

Воль Гван задумался о скрытом в словах короля намеке. Ему подумалось, что, возможно, правитель знал о его отношениях с покойной королевой.

За несколько дней до назначенного Совета Пяти кланов небо столицы застлали дождевые тучи и подул резкий холодный ветер.

Го Вонпё навестил Хэ Чживоля, главнокомандующего армией клана Соно, в его военной палатке, чтобы под предлогом игры в падук выяснить его намерения:

– Вы управляете войском в целых пять тысяч человек, почему же вы живете в таких условиях вместо того, чтобы расположиться в удобном большом доме?

Хэ Чживоль и глазом не моргнул на резкую реплику Го Вонпё и спокойно ответил:

– Нельзя потушить огонь водой, которая находится вдалеке. Хотя у Ён Чонги здесь не более пятисот воинов, они стоят слишком близко к нам, так что опасность нельзя отрицать. Хотя, конечно, один господин не только имеет сына, управляющего гвардией в крепостных стенах, но и целый отряд Черных Смерчей в своем распоряжении… Возможно, чаша весов может склониться в другую сторону.

Го Вонпё удивился: «Судя по тому, как четко он оценил ситуацию и просчитал все, вряд ли этого человека можно заставить идти на поводу…»

Прибыв на место расположения у стен крепости Тэсонсан, Хэ Чживоль сразу разослал своих людей по всем уголкам страны. В столь опасной политической ситуации он предпочитал иметь запасные варианты. Полководец Соно обладал тонким внутренним чутьем, и даже сам Го Вонпё не мог предсказать его следующего шага.

– Разве выдержка Его Величества не удивительна? Открыть ворота крепости настежь и начать подготовку к празднику как ни в чем не бывало. Все-таки не зря он правит целой страной, – продолжил Хэ Чживоль.

Услышав похвалы в адрес короля, Го Вонпё почувствовал, что его уверенность дала трещину.

– Но все же Его Величество запретил воинам из своей гвардии и другим солдатам покидать крепость и приказал командирам пребывать в полной боевой готовности.

– Так каков же ваш следующий ход, Гочуга?

Го Вонпё сам пришел задать именно этот вопрос, но старый лис перехватил у него инициативу, поэтому он нехотя ответил:

– Разве можем мы доверить управление землей наших предков одному лишь Его Величеству? Мы должны указать королю на его ошибки и убедиться в том, что подобное больше не повторится.

– Его Величество тоже не станет выходить на открытое противостояние с кланами без туза в рукаве.

– Значит, нужно выяснить, кто из нас сильнее.

– Ха-ха-ха, вы правы. Если не дерзнуть, то не будет и шанса на победу, так ведь говорят?

Хэ Чживоль был не из тех, кого можно обвести вокруг пальца. Он насквозь видел все скрытые намерения Го Вонпё.

Нащупав нить разговора, он с громким стуком поставил очередной камешек на доску для падука и продолжил:

– Раз уж мы с вами сражаемся на одной стороне, я считаю, секретов между нами быть не должно. Поэтому хочу сообщить вам, что отправил письмо Тэдэро[6]6
  Высшее государственное должностное лицо в Когурё.


[Закрыть], в котором просил его назначить место проведения Совета Пяти кланов не в стенах дворца, а за пределами Пхеньяна.

Чиновник, занимающий пост Тэдэро и ответственный за проведение Совета Пяти кланов, происходил из клана Соно и являлся правой рукой Хэ Чживоля. Го Вонпё не сомневался, что все будет организовано так, чтобы ситуация не благоприятствовала королю.

– Если мы не сможем добиться своего силой, придется озвучить свои условия на Совете. В любом случае посланцы с данью уже отправились в Цинь, сделанного не воротишь.

Глава 4. Пхёнган встречает Ондаля

Место проведения Совета Пяти кланов, который до этого всегда проводился во дворце Анхак, было решено перенести к водопаду Чандэ у горы Чжучжак. Это был высокий мощный водопад, от шума которого закладывало уши.

Воины из королевской гвардии и нанятые рабочие несколько дней трудились не покладая рук, чтобы расчистить широкое каменное плато и возвести на нем три шатра, способных свободно вместить пятьдесят человек. После этого простым людям запретили приближаться к подножию горы Чжучжак. Шпионы из каждого клана в спешке бегали по плато, зарисовывая на карте все окрестные маршруты на случай возникновения экстренной ситуации. Личным войскам каждого клана строго были запрещены любые передвижения. Все воины должны были ожидать окончания Совета в своих лагерях, разбитых вокруг горы Тэсан.

Самое многочисленное войско среди всех Пяти кланов привел к столице клан Соно. Его основные силы состояли из кавалерии и двух пехотных полков, а также вспомогательных войск. По количеству солдат армия Соно уступала только королевской гвардии, охранявшей крепость Пхеньян. Конница Соно делилась на десять отрядов, в каждом из которых было около сотни воинов, и в общей сложности войско насчитывало около тысячи всадников и двух тысяч пехотинцев. Кланы не собирались вступать в битву, но рассчитывали на то, что демонстрация военной мощи позволит им диктовать на Совете свои условия.

Наутро перед проведением Совета Пяти кланов в окрестностях горы Чжучжак стал собираться любопытный народ. Не каждый день можно было увидеть подобную картину: солдаты, нагруженные свертками и котомками, одной длинной колонной шли в гору.

Пхёнган тоже было интересно понаблюдать за тем, как идет подготовка к Совету. Переодевшись в мужское платье, принцесса в сопровождении Сэтбёль и Им Чжонсу смешалась с толпой любопытствующих.

Дорога, ведущая к украшенной разноцветными знаменами вершине, оказалась до отказа забита людьми. Каждому было интересно посмотреть на Совет Пяти кланов, впервые в истории проводимый за пределами дворца. Все подходы к горе были заблокированы личной гвардией короля, а в окрестностях происходило настоящее столпотворение. Пхёнган и ее спутники пытались протиснуться сквозь толпу, но потерпели неудачу. Сэтбёль и Им Чжонсу защищали принцессу спереди и сзади, боясь, как бы она не поранилась, но это давалось им нелегко. Сама Пхёнган тоже уже начинала чувствовать усталость.

Но тут она услышала его. Вместе с чьим-то громким смехом ушей принцессы вдруг достиг звук давно знакомого имени. Она прислушалась.

– Эй, бестолочь, а ну, снимай! Думаешь, без этого тебя перестанут кликать Ондалем-дураком?

Ондаль-дурак? Разве не это имя принцесса слышала с самого детства? Пхёнган принялась пробираться сквозь толпу в поисках говорившего. Им Чжонсу прокладывал госпоже путь своими широкими плечами, поэтому она без помех добралась до цели.

– Башмаки на ногах носить надо, а не на поясе, снимай, кому говорят!

– Боишься, если снимешь, тебя перестанут дураком называть?

– Вы посмотрите, как упрямится, паршивец! Говорю тебе, а ну, дай сюда!

Приблизившись, принцесса увидела, как несколько детин окружили одного юношу и пытаются отнять башмаки, висящие у него на поясе. Парень двумя руками крепко вцепился в свои башмаки и не давался обидчикам. Верзилы окружили его со всех сторон, схватили за руки и попытались разжать пальцы, но тот даже не шелохнулся.

– Вот ведь гаденыш! Ты смотри мне! Знаешь, кому ты попался? Да я в прошлом году быка своими руками завалил!

Огромный детина плюнул себе на ладони и снова схватил юношу за руки. Его лицо покраснело, а со лба крупными каплями падал пот, но парень так и не сдвинулся с места. Остальные задиры не выдержали и, подскочив, попытались сбить его с ног:

– Паршивец! Прирос он к земле, что ли?

– Дураки обычно всегда сильные.

– Ха-ха, дядь, ты же говорил, что быка завалил? Значит, ты тоже дурак, – захихикал парень. По его довольному и расслабленному лицу нельзя было сказать, что он сражается против четверых здоровых детин.

– Что ты сказал, поганец?

Как бы они ни старались, он не сдвинулся с места ни на шажок. Люди, которые наблюдали за этой картиной, смеялись, говоря, что у дурака только сила и есть. Даже Им Чжонсу был удивлен. Один из задир, наклонившись, попытался боднуть парня головой в ногу, чтобы тот упал, но он лишь слегка пошатнулся и пожаловался:

– Эй, ну ты куда! Щекотно же!

Юноша распрямился, и детины, которые хватались за его ноги, отлетели в разные стороны. Толпа, наблюдавшая за интересным зрелищем, становилась все больше. Заслышав, что где-то происходит драка, люди стали собираться вокруг и галдеть. Стоявшая рядом с принцессой старуха, которая до этого с улыбкой смотрела на происходящее, вдруг насупилась и закричала:

– Чего вы пристали к мальчишке? Что он вам сделал? Никто не может победить Ондаля силой. Да вы хотя бы знаете, почему он носит башмаки на поясе, а не на ногах?

«Значит, это и есть тот самый Ондаль», – подумала принцесса.

Заметив, что люди отвлеклись, Ондаль потихоньку вывернулся из рук обидчиков. Заинтригованный Им Чжонсу спросил у старухи:

– И почему же он не носит обувь на ногах?

– Потому что он любящий сын. Его мать слепая. Она истыкала себе все руки иглой, пока шила ему эти башмаки. Как же он запачкает такую ценность в грязи?

– Вот оно что. А я и не знал.

– Он только притворяется, что надевает их, когда заходит в дом.

Им Чжонсу заметил интерес на лице принцессы и продолжил расспросы:

– А откуда вы так много знаете об Ондале-дураке?

– Кто же не знает Ондаля? И никакой-то он не дурак. Он просто заботливый сын, второго такого на всем свете не сыскать. Это люди ничего знать не знают, а языком мелют. Тоже мне, нашли дурака.

Небрежно брошенные старухой слова проникли глубоко в сердце принцессы. Она почувствовала симпатию к дураку Ондалю. Ее ведь и саму с детства называли принцессой-плаксой. Пхёнган прошептала на ухо Им Чжонсу:

– Генерал Им.

– Да, Ваше Высочество.

– Проследите за этим человеком, которого зовут Ондалем. Я бы хотела, чтобы вы узнали, где и как он живет.

Заметив растерянность Им Чжонсу, стоявшая рядом Сэтбёль вмешалась:

– Ой, он уходит, вон он! Скорее идите за ним, иначе упустите!

– Но, Ваше Высочество, а вдруг с вами случится беда, если я отлучусь?

Принцесса жестом остановила дальнейшие возражения генерала:

– Что может со мной случиться среди белого дня? Я сумею сама себя защитить, генерал, не беспокойтесь и идите.

Им Чжонсу, подгоняемый Сэтбёль, растворился в толпе следом за Ондалем.

Совет Пяти кланов – это главное политическое собрание Когурё, в котором помимо короля и глав Пяти кланов имеют право принимать участие придворные министры высших рангов, градоначальники крупнейших городов-крепостей и представители знатных семей из всех провинций. Все основные решения, связанные с управлением страной, принимаются на этом собрании. Если после долгих обсуждений Совет не приходит к согласию, предмет спора решается голосованием короля и глав Пяти кланов. Только трое из них – главы могущественных кланов Соно, Геру и Чонно – носят почетный титул Гочуга.

На каждом из последних Советов королю приходилось испивать горькую чашу разочарования при принятии важных решений, потому что Го Вонпё из Геру, Хэ Чживоль из Соно и Чжин Пиль из Кванно всегда действовали заодно наперекор правителю. Род Са, представляющий Сунно, последний из Пяти кланов, прекратил свое существование, и клан не принимал участие в Совете.

В шатре, в котором проходило заседание Совета, шел настоящий психологический поединок, искры от напряжения летели во все стороны.

– По всей стране люди возмущены позором, который Его Величество навлек на нас своими решениями касаемо внешней политики!

– Даже войска в провинции бунтуют, это уже переходит все границы!

– Необходимо срочно отозвать посла с данью в Цинь!

Чиновники, словно сговорившись, единодушно порицали действия короля. Лицо правителя мрачнело с каждой минутой. Но тут наконец поднялся Ён Чонги и, стукнув кулаком по столу, привлек к себе всеобщее внимание.

– Господа, хватит причитаний! Ваше поведение достойно только сожаления! Ваш покорный слуга, напротив, посоветовал Его Величеству принять титул от империи Цинь и был очень рад услышать, что к моему совету прислушались.

Услышав противоположное мнение, чиновники рьяно накинулись на Ён Чонги, словно того и ждали:

– Что за глупости вы говорите, Гочуга?

– Вы что, все это время сидели, заткнув уши, на своем севере? Одумайтесь!

– Ох, что же это такое! Если Чонно, в чьих руках находится наша армия, придерживаются подобного мнения, недолго же нашей стране до окончательного краха!

Ён Чонги выслушал нападки окружающих не моргнув глазом. Немного погодя он снова взмахнул рукой, призывая всех ко вниманию:

– Господа, я совсем не намерен идти против общего мнения! Но, прошу вас, успокойтесь и выслушайте меня.

Гочуга клана Чонно был не зря прозван великим Северным Мечом, он обладал огромной военной мощью и влиянием, поэтому мало кто осмелился бы открыто возражать ему. Возмущенный ропот понемногу стих. Кто-то из чиновников предложил выслушать, что он скажет, и в шатре воцарилась тишина. Ён Чонги медленно пригладил свою бороду и открыл рот. От Гочуги исходила атмосфера героя, не раз выходившего победителем в жестоких войнах, и люди сосредоточенно внимали его словам.

– Если все уважаемые присутствующие проголосуют против уплаты дани, я лично возглавлю войска на севере и не остановлюсь, пока наши воины не зальют кровью земли Цинь!

Чиновники Совета, услышав неожиданное заявление Гочуги, оторопели и потеряли дар речи. И только Чжин Пиль из Кванно ехидно осведомился:

– Гочуга, ваши слова искренни?

Ёе Чонги холодно посмотрел ему в глаза и решительно ответил:

– Вы думаете, я стал бы шутить, когда на кону драгоценные жизни моих солдат? Если уж начинать войну, выгоднее будет напасть первыми.

Толпа загудела. Никто не мог понять, почему Ён Чонги завел разговор о нападении. Только Чжин Пиль догадался о скрытых намерениях Гочуги, и на его лице появилась насмешливая улыбка.

– Но, Гочуга, вы сами убеждали нас, что время для войны на севере еще не настало.

– Я не беру своих слов назад. Если мое войско поляжет на землях Северной Чжоу и Цинь, если варвары победят и захватят наши границы с севера, а на юге Пэкче и Силла ударят в спину… Я не беру за это ответственность.

Атмосфера в помещении в мгновение ока заледенела. Отовсюду послышались гневные выкрики:

– Замолчите! Как вы смеете так говорить!

– Даже Северный Меч уже слишком стар!

Молча наблюдавший за происходящим Го Вонпё откашлялся и поднялся со своего места, все взгляды устремились к нему.

– Согласно законам нашей страны, если полководец терпит поражение в войне, его голова летит с плеч. А тут сам король склоняет голову перед врагами! Мало того что Его Величество отправил им дань, он еще и принял титул от неприятеля! Король должен встать на колени и молить о прощении у предков! Разве не так?

Люди закивали. Следом за Го Вонпё слово взял Хэ Чживоль:

– Его Величество прекрасно знал, что все подданные против этого позорного поступка, но все равно поверг нас в бесчестье! Если так пойдет, не быть Когурё более великой державой! Когда это мы трепетали перед врагом? Разве подобает нам пристыженно склонять голову и нести дань этим варварам?