Текст книги "Река, где восходит луна. Юная принцесса"

– Нет ли среди них людей, которые могут узнать меня?

– Мы пройдем через задние ворота и направимся сразу в конюшни, вам не о чем беспокоиться.

Воль Гван с нетерпением ждал встречи с принцессой. Однажды, когда покойная королева была еще жива, они вместе с дочерью навещали родной дом. Тогда Воль Гван даже лично учил юную принцессу боевому искусству. Он был уверен, что Ее Высочество вспомнит его лицо и последует за ним.

Начальник стражи Им Чжонсу нашел принцессу в беседке, где она сидела, вдыхая аромат цветов дицентры. Приблизившись к своей госпоже, воин огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Принцесса почувствовала его присутствие и скользнула по нему взглядом. В этот момент Им Чжонсу описал в воздухе мечом иероглиф, означающий «прибытие». Пхёнган поняла намек, поднялась и прошла мимо него со словами:

– Вы ходили выпивать посреди ночи?

– Что вы, Ваше Высочество!

– Или, быть может, вы просто стали ленивым и толстым? Ваша хватка уже не та.

Услышав отповедь госпожи, Им Чжонсу сильно удивился и напрягся, но понял, что это лишь прикрытие, когда принцесса обратилась к служанке:

– Сэтбёль, можешь не ходить за мной. Если ты будешь в Зале Магнолий, они подумают, что и я там.

Лицо Пхёнган просветлело, и она легкой поступью последовала за Им Чжонсу.

В это время Воль Гван с господином Чоном подходили ко входу во дворец. Караульные знали господина Чона в лицо, поэтому никто не стал останавливать их для досмотра. Стражи окинули подозрительными взглядами отличающегося крупным телосложением Воль Гвана, но пропустили их без вопросов, потому что генерал был одет в лохмотья и нес на себе груду лошадиных подков и седел.

Господин Чон и Воль Гван без происшествий добрались до королевских конюшен, сбросили тяжелый груз и перевели дыхание. Спустя некоторое время Им Чжонсу услышал о визите господина Чона и поспешил в конюшни. Он подошел к двум лошадям, которых Воль Гван привел с собой с севера, и внимательно осмотрел их. Это были великолепные скакуны. Стараясь придать голосу равнодушия, он спросил у господина Чона, поглаживая гриву жеребца:

– Какой прекрасный конь. Сколько он стоит?

– С твоим жалованием тебе придется работать десять лет, чтобы купить его, – усмехнулся господин Чон, и Им Чжонсу сразу отдернул руку от гривы скакуна.

– Где господин, который ищет встречи с Ее Высочеством? – тихо спросил он.

Господин Чон указал взглядом на Воль Гвана.

– Этот человек?

Им Чжонсу стремительно приблизился к Воль Гвану и, глядя снизу вверх, начал обыскивать его. Но движения его рук, обшаривающих одежды генерала, понемногу замедлялись, словно обнажая внутренние сомнения молодого воина. Он почувствовал, что его пальцы дрожат, как натянутая тетива лука. Им Чжонсу еще раз внимательно посмотрел в лицо Воль Гвану и спросил:

– Кто этот человек?

Господин Чон снова усмехнулся и надменно ответил, поглаживая бороду:

– Этого человека величают генералом Воль Гваном, слышали о таком?

Им Чжонсу удивленно замер на мгновение, а затем быстро отступил на шаг и согнулся в низком поклоне:

– Приношу свои извинения, господин. Я не знал.

– Не нужно поклонов, вокруг много глаз, – ласково ответил Воль Гван. Он не винил молодого воина, но боялся, что кто-нибудь заметит их.

Им Чжонсу впервые лично встретил знаменитого генерала Воль Гвана. Сам он был родом из далекой провинции, но после экзамена на государственную службу получил рекомендацию от великого конфуцианского ученого Огёна и был распределен на пост в дворцовой гвардии. В то время королева уже находилась при смерти, и король Пхёнвон лично принимал на службу молодого воина. После успешного прохождения сложнейшего экзамена по боевым искусствам и оценки личностных качеств ему доверили охрану принцессы. С тех пор Им Чжонсу неусыпно берег свою госпожу, став со временем начальником ее личной стражи.

Генерал Воль Гван был в столице легендарной личностью. В те времена, когда он возглавлял королевскую кавалерию, многотысячное войско тюркских племен напало на границы Когурё. Генерал, взяв с собой только сотню верных воинов, пробрался в тыл врага и захватил в плен вождя тюрков, чем и обеспечил своей армии мгновенную победу. Эту историю до сих пор восторженно передавали из уст в уста по всей стране. Воль Гван всего за неделю смог одержать победу в войне, к которой тюрки готовились более трех лет.

Но в той истории имелись и скрытые обстоятельства. Еще до начала войны однажды отряд тюрков пробрался вглубь земель Когурё и совершил нападение на короля, королеву и их сопровождающих. В этом инциденте участвовало около двухсот тюркских наемников, поэтому приказ явно исходил от их вождя. Услышав, что враги напали на королеву на родных землях, Воль Гван испытал жгучее чувство стыда и ярости. Ему казалось, что тюрки растоптали и опустошили его сердце. Поэтому, когда началась война, генерал увидел в этом шанс отомстить. Однако, вместо того чтобы утолить жажду мести, усеяв поле боя трупами врагов, он проявил находчивость и принес своей стране быструю победу, сохранив немалое количество жизней.

Генерал Воль Гван славился не только непревзойденным воинским искусством, но и великодушием, любовью к стране и ее подданным. Он неизменно пользовался глубоким уважением каждого воина Когурё. Перед таким великим человеком даже упрямый и своевольный Им Чжонсу не мог побороть волнения.

Воль Гван внимательно следил за дыханием и движениями Им Чжонсу. Его поступь была осторожной, а жесты сдержанными, что обычно не свойственно молодым воинам. Было заметно, что такие способности достигнуты годами упорных тренировок. Кроме того, Им Чжонсу ровно дышал, словно отмеряя четкий ритм между вдохами и выдохами. Редкий воин способен достичь такого уровня контроля в столь молодом возрасте. Воль Гван с любопытством спросил:

– Ты из сонинов?

Им Чжонсу серьезно ответил:

– Нет, господин, я обучался в конфуцианской школе.

Генерал кивнул с непроницаемым выражением лица. Им Чжонсу не находил себе места от волнения под его строгим взглядом. Воль Гван заметил, что у молодого человека на лбу выступил пот от переживаний, и понял, что ему все еще не хватает опыта. Генерал решил, что со временем этот воин достигнет великих успехов, но вслух ничего не сказал. Нужно было торопиться. Если продолжать медлить, кто-то во дворце может заподозрить неладное.

– Где сейчас Ее Высочество?

Им Чжонсу открыл было рот для ответа, но в эту секунду внутрь скользнула хрупкая фигура в солдатской форме. В тени конюшни были видны только очертания вошедшего, но Воль Гван сразу понял, что этот воин и есть принцесса. Неужели он наконец встретил саму принцессу Пхёнган?

Принцесса легкой поступью приблизилась к генералу и произнесла:

– Приветствую вас, учитель, столько лет прошло с нашей последней встречи. Я очень скучала по вам.

Несколько долгих мгновений Воль Гван вглядывался в лицо принцессы. Он хотел сейчас же взять ее руки в свои, но не посмел. Вместо этого он тихо сказал:

– Для меня большая честь снова встретиться с вами, Ваше Высочество. Вы стали совсем взрослой, я почти не узнал вас.

– Я ведь переодета в воина. Было бы очень досадно, если бы вы узнали меня с первого взгляда.

Принцесса показалась Воль Гвану очень высокой, должно быть, она унаследовала рост от отца.

Игриво улыбаясь, Пхёнган приблизилась к лошадям, которых привел генерал, и провела рукой по крупу и шее одного из скакунов. Затем она остановилась, посмотрела на свою ладонь и снова принялась внимательно осматривать хвост, уши и глаза коня. Словно ребенок, жаждущий похвалы, она посмотрела на Воль Гвана снизу вверх с милой улыбкой:

– У этого скакуна ясный взгляд и острые уши, а на шкуре не выступает пот. Судя по крепким мышцам и тому, что она ступает, начиная с задних копыт, можно без сомнения сказать, что это скаковая лошадь с севера.

Воль Гван кивнул и ответил:

– Это еще жеребенок, но он уже отзывается на имя Вихрь.

Голос генерала оставался спокойным, но в душе его бурлил целый водоворот эмоций. В тот момент, когда он только увидел принцессу перед собой, Воль Гван понял, что никогда больше не сможет покинуть ее. Пхёнган была точной копией покойной королевы, любви всей его жизни. Принцесса настолько походила на мать, что на секунду генералу показалось, что любимая жива и предстала перед ним. Прекрасно зная, что это невозможно, он все-таки позволил себе на какое-то мгновение подумать, что она ожила и вернулась к нему. Это видение рассыпалось, как песочный замок, но Воль Гван испытал прилив счастья от одной лишь мысли об этом.

Однако уже в следующую секунду Воль Гван вспомнил, что Ён Чонги изнывает от беспокойства в ожидании принцессы, и, торопливо оглянувшись по сторонам, склонил голову со словами:

– Ваше Высочество, я провожу вас. Гочуга ожидает.

Услышав о прибытии принцессы, Ён Чонги поспешно выбежал из своих покоев, но, не увидев ее среди вошедших, растерянно устремил взгляд на Воль Гвана. Генерал кивнул на одного из воинов. Этот молодой человек казался самым хрупким и стройным по сравнению с остальными. Только тогда Ён Чонги понял, что видит переодетую принцессу. Приглядевшись к лицу племянницы, он снова ощутил невыразимую тоску по рано ушедшей сестре.

– Так значит, ты и есть Пхёнган. Дай-ка я посмотрю на тебя.

Принцесса сняла низко надвинутую на лоб шляпу и опустилась на пол в глубоком поклоне:

– Рада приветствовать вас, дядя. Это я, Пхёнган.

– Поднимайся скорее, пойдем внутрь.

Перед подчиненными Ён Чонги пытался изо всех сил сдерживать эмоции, но, войдя в покои и усадив принцессу за стол, он тут же протянул дрожащую руку к племяннице:

– Это все моя вина. Я слишком долго оставался безучастным, прости меня, Пхёнган.

– Ну что вы, дядя. Мысли о том, что вы живы и здоровы, придавали мне сил и смелости, чтобы дожить до сегодняшней встречи.

– Ты похожа на свою мать не только внешне, но и манерами, и глубиной помыслов.

Как и Воль Гвану до этого, Ён Чонги казалось, что перед ним предстала покойная королева. Глядя на Пхёнган, невероятно похожую на свою мать, он не мог не думать о любимой сестре. Сидящий рядом Воль Гван тоже внимательно рассматривал черты лица юной принцессы. Она, несомненно, была копией королевы.

Теплота, с которой принцесса отнеслась к нему, растопила сердце Ён Чонги. Он пришел в самое благодушное настроение. Пхёнган не стала обвинять дядю в безразличии и вела себя с достоинством. Гочуга одновременно испытывал чувство гордости за племянницу и жалел ее. Он повернулся к Воль Гвану с довольной улыбкой и заметил:

– По ее разрезу глаз сразу видно, что мы родственники, не правда ли?

Принцесса радостно добавила:

– Мне кажется, у наследного принца такие же глаза.

– Вот как? Генерал, садитесь поближе. Ты видела жеребят, которых мы привели с собой? Генерал лично отобрал их из наших лучших скаковых лошадей.

Пхёнган закивала. Воль Гван поведал Ён Чонги, что принцесса сразу узнала в жеребятах северных скаковых лошадей. Гочуга был очень доволен, он даже подумать не мог, что юная племянница может обладать подобной наблюдательностью.

Принцесса посмотрела сначала на дядю, затем на Воль Гвана и сказала:

– Я слышала, что ходят легенды о непобедимости нашей конницы на севере, и это все благодаря заслугам генерала.

Ён Чонги взглянул на Воль Гвана. Обычно невозмутимый суровый генерал выглядел смущенным.

– Ха-ха, есть в этом зерно правды. Но ты говорила, что мы должны начать разводить как можно больше породистых лошадей, какова причина подобной просьбы?

– Я скажу вам позже, когда буду точно знать, где мы сможем их использовать.

– Вижу, у тебя уже есть мысли на этот счет… Но ты не можешь сказать даже мне?

В голосе Гочуги сквозило разочарование. Но время еще не пришло. В комнате повисла тишина, которую нарушил Воль Гван, задав принцессе вопрос:

– Ваше Высочество, вы продолжаете заниматься боевыми искусствами до сих пор?

– Да, учитель. Глава моей стражи, генерал Им, иногда занимается со мной.

Только сейчас Ён Чонги заметил Им Чжонсу, тихо стоявшего у стены. Внимательно оглядев его с ног до головы, Гочуга заключил, что начальник стражи принцессы выглядит достаточно внушительно и достоин того, чтобы ему доверили такое важное дело, как забота о его племяннице. Ён Чонги имел опыт в вынесении подобных суждений: он держал под своим началом самых лучших и смелых воинов, включая самого генерала Воль Гвана.

– Ты охраняешь Ее Высочество?

– Да, господин.

– Что для тебя значит принцесса?

– Что вы имеете в виду, господин?

Голос Ён Чонги звучал строго и величественно, как и подобает властителю северных провинций. Он спросил снова:

– Я спрашиваю, что движет тобою, когда ты занимаешься охраной принцессы.

Растерявшись от неожиданного вопроса, Им Чжонсу быстро опустился на одно колено и преклонил голову:

– Я готов умереть, служа этой стране. А Ее Высочество для меня и есть Когурё.

Ён Чонги подмигнул своему воину, стоящему за спиной Им Чжонсу. Он приблизился к Им Чжонсу, вытащил меч из ножен и наставил на соперника, но тот не сделал даже попытки защититься, лишь отклонился, избегая удара. Воин снова взмахнул мечом, и Им Чжонсу обернулся на принцессу и Ён Чонги в поисках помощи. Взгляд Гочуги был холоден.

– Покажи нам свои способности, – велел он.

Ён Чонги хотел собственными глазами увидеть, какими навыками обладает начальник личной стражи принцессы. Им Чжонсу снова перевел вопросительный взгляд на свою госпожу. Пхёнган тихо кивнула:

– Доставайте меч.

Получив разрешение принцессы, Им Чжонсу вынул меч, не медля ни секунды. Клинки двух воинов сошлись в ожесточенной схватке. Воин, которого вызвал Ён Чонги, входил в пятерку лучших в клане Чонно. Однако Им Чжонсу без малейших колебаний, хладнокровно отражал его атаки. При этом сам он не делал попыток нападать на противника. Его движения говорили о том, что он показывает далеко не все свои возможности.

Оба воина двигались аккуратно, потому что находились в небольшом помещении, но напряжение между ними понемногу нарастало. Если бы их противостояние происходило на учебной площадке, внимание каждого солдата было бы приковано к их блестящему искусству владения мечом.

Движения рук воина из северного клана отличались особой силой. Его оружие было закалено во многих битвах, а искусство владения мечом было направлено на нанесение противнику смертельных ранений на поле боя. Каждый раз, когда меч воина пронзал воздух, зрители словно слышали свист ветра. Когда клинки соприкасались, от них сыпались искры. Звуки сходящихся мечей заполнили все пространство небольшой комнаты.

– Достаточно. Я убедился, что ты владеешь мечом, – наконец раздался голос Ён Чонги.

Воины сразу опустили оружие и отошли на два шага назад. Им Чжонсу сделал глубокий вдох и быстро восстановил сбившееся дыхание. С его лба падали капельки пота.

Ён Чонги обратился к Им Чжонсу:

– Ну и как нам тебя называть?

– Простите?

– Как зовут тебя?

– Мое имя Им Чжонсу, господин.

То, что сам Гочуга заинтересовался именем простого воина, было делом необычным, он оказывал этим Им Чжонсу огромную честь.

– Женат?

– Нет, еще нет, господин.

Ён Чонги повернулся к Воль Гвану:

– Генерал, а вы что думаете о его способностях?

Воль Гван, который все это время пристально наблюдал за поединком двух воинов, внутренне восхищался Им Чжонсу, но вслух строго произнес:

– Если ему придется сражаться не с двумя-тремя, а с шестью врагами, этот меч дрогнет. Не хватает опыта настоящих сражений.

Гочуга согласно кивнул. Воль Гван решительно обратился к Им Чжонсу:

– Твои способности заставляют меня беспокоиться. Ты должен тренироваться до последней капли пота.

– Да, господин!

Ён Чонги приказал своему воину:

– Подай мой меч.

Воин принес драгоценный меч и почтительно подал его Гочуге.

– Прими его. Я запомню, что воин Им Чжонсу будет защищать принцессу ценой собственной жизни.

Застигнутый врасплох Им Чжонсу не смог даже пошевелиться от волнения, и лишь уголки его губ дрогнули:

– Но, господин, это ведь…

Это было не похоже на решительного Им Чжонсу. Он словно окоченел. Но в этот момент принцесса, до сих пор молча наблюдавшая за происходящим, улыбнулась и прошептала:

– Ну что же вы, нужно поблагодарить Гочугу за такую милость.

– Б-благодарю вас!

Придя в себя после слов принцессы, Им Чжонсу почтительно принял подарок двумя руками. Рукоять меча, пожалованного Гочугой, украшали драгоценные камни. Этому великолепному оружию практически не было цены.

Сердце Ён Чонги полнилось отеческой любовью к принцессе, которая продолжала тепло улыбаться дяде все время их встречи.

– Гочуга.

– Да, моя принцесса?

Пхёнган собиралась что-то сказать, но замолчала. Ён Чонги мягко спросил:

– Что ты хотела сказать? Говори все, что угодно, я выслушаю тебя.

Принцесса сглотнула и взглянула ему прямо в глаза:

– Дядя, а женщина может править такой страной, как Когурё?

– Что? Править страной?

Услышав такой внезапный вопрос, Ён Чонги удивленно посмотрел на Воль Гвана. Но генерал был растерян не меньше. Гочуга попытался перевести разговор в шутку:

– Ха-ха-ха. Генерал, неужели наша принцесса задумала сесть на трон?

Ён Чонги не принял всерьез дерзкий вопрос племянницы, у которой, по его мнению, еще даже молоко на губах не обсохло. Однако Воль Гван попытался проникнуть в тайный смысл, который крылся за словами принцессы.

Всем известно, что женщины и мужчины в Когурё равны. Сыновья и дочери одинаково принимают участие в семейном деле, а наследство делится в равной степени между всеми детьми независимо от пола. Но в случае с наследованием трона Когурё, окруженной сильными военными противниками, все иначе. Пхёнган ожидала подобной реакции, поэтому не испытала разочарования.

– Ее Величество говорила мне, что красота и сила нашей страны заключается в стойкости и добродетели ее подданных. Я хочу сделать Когурё мирной и процветающей ради них.

Ён Чонги гордился племянницей, заботящейся о своем народе, но, с другой стороны, ощущал беспокойство, потому что знал, что принцесса не говорит пустых слов. Он должен был мягко убедить ее в напрасности таких мыслей:

– Пхёнган, в Когурё проживает много разных народностей. При управлении такой страной королю приходится не только заботиться о своих подданных и землях, но и сражаться с уездными правителями. На юге на нас в любую минуту готовы напасть Пэкче и Силла, а на севере Цинь и Северная Чжоу. Если вдруг начнется война, королю придется возглавить войско и отправиться защищать страну. Разве может женщина пережить зверства и кровавую резню на поле боя? Для тебя найдутся и другие способы, чтобы принести мир в Когурё.

Принцесса слегка улыбнулась:

– В Пхеньяне только люди, имеющие военную мощь, ходят с высоко поднятой головой. Но меня учили, что та страна сильна, где весь народ гордится своей родиной.

– Это так, но…

– Если эти так называемые воины даже не могут защитить свой народ, какое право они имеют вести себя так надменно и раздавать приказы? Разве последуют люди за ними?

В спокойном голосе принцессы чувствовалась решительность. Но в это мгновение Ён Чонги даже предположить не мог, какую волну поднимут эти слова его племянницы в будущем.

Ён Чонги переехал в официальную резиденцию клана Чонно и велел вывесить перед входом знамя Гочуги. Затем он отправил во дворец гонца с официальным сообщением королю о своем прибытии.

Представители клана Чонно, которые работали государственными чиновниками в столице, как по команде собрались в резиденции Гочуги и подняли несусветную шумиху. Все они были чрезвычайно возбуждены визитом главы клана, не покидавшего северных границ вот уже несколько лет. Чиновники докладывали Гочуге о положении дел во дворце и единодушно осуждали внешнюю политику короля, касаемую выплаты дани в Цинь и Северную Чжоу:

– Император Цинь присвоил нашему королю титул.

– Разве это не прискорбно? Они даже не пытаются захватить нас, лишь оскорбляют Его Величество своими титулами, а он молчит и отсылает им дань, что же это такое?

– Так дальше продолжаться не может, это дело должно решаться на Совете Пяти кланов!

– Нужно донести это до Его Величества, даже ценой жизни!

Чиновники перекрикивали друг друга, пытаясь скорее доложить Гочуге о вопиющей политике короля в отношении выплаты дани.

Следующей темой жалоб стало распределение должностей между представителями кланов. Более половины важных постов занимали члены семьи Го из клана Геру и их союзники – семья Чжин из Кванно и семья Хэ из Соно. Сыпались предложения о том, чтобы клан Чонно тоже отправил в столицу как можно больше своих людей. Ён Чонги и так прекрасно знал все, о чем говорили его люди, но тем не менее внимательно выслушал каждого, поблагодарил за тяжкий труд и отослал восвояси.

Провожая чиновников, он шепнул Воль Гвану:

– Кажется, на Совете Пяти кланов нынче будет шумиха. У каждого клана свое на уме.

– Ходят слухи о нападении на дворец Анхак и убийстве послов, но это лишь слова. В действительности никто не предпринимает решительных шагов.

По мере приближения дня празднования Тонмэн улицы столицы становились все более оживленными и полными веселья. В город отовсюду съезжались представители каждого клана, послы от соседних стран и племен, купцы и торговцы. Огромные толпы наводнили Пхеньян, а перед его стенами раскинулся широкий и красочный праздничный базар.