Текст книги "Мудрость палача"

– Я принесу вам банку. Ничего страшного не произойдет. Я работала медсестрой и убирала за больными.

– Хорошо, – долгий спор, очевидно, его утомил, он снова закрыл глаза. – Делайте, как хотите, – разрешил Саид.

День восьмой. Тверь. Суббота. 30 июня.

О трагедии, произошедшей с генералом, Игорь Викторович Рашников узнал из газет. В пятницу вечером он возвращался домой, когда, проходя мимо киоска «Печати», уперся взглядом в заголовок газетной статьи о смерти генерала ФСБ. Заинтересовавшись, он подошел поближе и купил газету. На первой странице была фотография Кирилла Сергеевича. Рашников был поражен. Такого удара от судьбы он не ожидал. Газета сообщала, что в машине погибшего нашли шестьсот тысяч долларов наличными. Никаких объяснений, никаких комментариев.

Рашников свернул газету, положил ее в карман и медленным шагом направился к дому. Итак, Кирилла Сергеевича больше не было в живых. Что из этого следовало? Вывод первый. Деньги, полученные в качестве аванса, можно было бы оставить себе, а о «заказе», переданном через генерала, забыть. Но Рашников знал, насколько бесперспективен этот путь. Движение больших денег всегда оставляет явный след, как след дождевого червя в австралийской пустыне. Скрыть его невозможно. Рано или поздно Рашникова вычислят. И тогда – он понимал это – пощады не будет. «Ликвидатор» не имел права взять деньги и отказаться от задания. Если учесть, что генерал погиб через несколько минут после встречи с Рашниковым, то главные заказчики, пославшие Кирилла Сергеевича, вполне могли сделать вывод о возможной причастности к его смерти и «ликвидатора», с которым он встречался.

Вывод второй. Очевидно, покойный генерал решил сыграть в свою игру. Он действительно перевел девятьсот тысяч в банк, указанный Рашниковым. И действительно передал при встрече триста тысяч долларов наличными. Но, оказывается, что гораздо большую сумму он либо присвоил, либо просто украл. В машине нашли шестьсот тысяч долларов наличными. Значит, генерал был нечист на руку. Очевидно, он объявил заказчику, что «ликвидатор» просит за свою работу девятьсот тысяч наличными и столько же перечислением на указанный счет. Тогда получалось, что разницу генерал решил присвоить себе, и это Рашникову крайне не понравилось.

Наконец, третий вывод. Деньги с банковского счета могли быть отозваны, а на самого «ликвидатора» мог быть объявлен розыск с тем, чтобы заставить его замолчать навсегда и гарантировать сохранение тайны. Этот вариант был самый неприятный, особенно если предположить, что авария, в которой погиб генерал, могла быть неслучайной. Хотя Рашников почему-то был уверен, что генерал действительно сам попал в аварию, – он видел, как тот торопился.

Из всего этого следовало главное: надо прежде всего подчищать свои тылы, а уже затем решать, что дальше делать. Для начала следовало исчезнуть. Но исчезнуть таким образом, чтобы все были уверены, что он умер. С вечера пятницы Рашников обдумывал этот план. Он понимал, что доказательства его смерти должны быть достаточно убедительными, чтобы в них поверили те, кто будет его искать. И вместе с тем надо было придумать, как подать сигнал «главному заказчику», помочь тому каким-то образом выйти на «ликвидатора» и подтвердить свою заинтересованность в выполнении заказа. Рашников размышлял всю ночь. К утру он уже знал, как действовать.

Его деньги были в Вене в австрийском филиале «Дойчебанка». Он открыл там счет еще двенадцать лет назад в расчете именно на такой случай. Генерал, присвоивший шестьсот тысяч, наверняка не рассказал «заказчику», кого он нанял для выполнения работы. Но он обязательно должен был сообщить ему номер счета и название банка, куда следовало перевести деньги. Значит, это была единственная нить, которая могла связывать «заказчика» с «ликвидатором».

Утром Рашников отправился в дальний конец города, где его никто не знал, и купил мобильный телефон, заплатив за подключение к сети. После чего позвонил в австрийский банк и передал сообщение на номер своего счета. Если будет запрос, попросил Рашников, надо ответить, что он ждет сообщения о подтверждении заказа. Чиновник принял сообщение и любезно пообещал все исполнить.

Закончив разговор, Рашников разбил мобильник, понимая, что больше он ему не понадобится: звонить с одного и того же номера дважды он не имеет права. Теперь оставалось терпеливо ждать, когда «заказчик» откликнется. Ждать и готовить собственную «смерть», которая должна была гарантированно прикрыть его исчезновение. И, конечно, нельзя было забывать о полковнике Кулакове, том самом заместителе начальника областного управления ФСБ, который послал Юрия Аримова встречать генерала ФСБ и его спутника. И только два человека могли об этом рассказать. Один из них замолчал навсегда. Проблему второго тоже нужно было решать, не откладывая.

Рашников поймал машину и поехал к дому Кулакова. Он уже знал его городской адрес и адрес дачи. Оставалось решить, как быстрее устранить полковника. На работу и на дачу тот ездил в служебной машине с водителем, который тоже мог быть вооружен. Это следовало иметь в виду. Рашников зашел в закусочную, расположенную напротив дома Кулакова, и просидел там до половины одиннадцатого. Наконец к дому подъехал служебный автомобиль полковника, и через несколько минут из дома вышел сам Кулаков. Рашников был удовлетворен увиденным, он заплатил по счету и вышел на улицу.

Я полковника был молодой водитель, лет двадцати пяти. Вряд ли он достаточно опытен и сможет оказать серьезное сопротивление. Рашников возвращался домой в гораздо лучшем настроении, чем накануне. И лишь вернувшись к себе и вспомнив, что, как бы ни разворачивались события, ему придется покинуть этот дом, он снова помрачнел. Он привык к своему жилищу в Твери, где он отсиживался столько лет, и оно его вполне устраивало. Теперь придется с ним расстаться. Впрочем, хладнокровие не изменило Рашникову и на этот раз. Он прошел во вторую комнату и начал методично уничтожать все бумаги, в которых могли быть хоть какие-то сведения о хозяине дома. Через несколько дней он должен был исчезнуть отсюда навсегда, инсценировав свою смерть. Но предварительно необходимо было разобраться с полковником Кулаковым.

День восьмой. Москва. Суббота. 30 июня (продолжение).

После того как Элла вынесла банку, ее гость несколько успокоился и заснул. Он ничего не ел со вчерашнего дня, и это ее немного волновало. Видимо, аппетита у него совсем не было, но хороший бульон ему явно не помешал бы. Она прошла на кухню, заглянула в холодильник. Там почти ничего не было. Нужно было сходить в магазин. Он предупреждал, что за домом будут следить. Но почему она не может выйти в магазин? Ведь не должна же она сидеть голодной. Кроме того, по субботам, когда не надо было ходить на работу, Элла всегда занималась хозяйством. А сегодня как раз была суббота.

Поставив перед Саидом стакан с водой, она переоделась и вышла из квартиры. Закрывая дверь, она прислушалась. На лестничной площадке все было спокойно. Она вызвала лифт и спустилась вниз. Во дворе все было как обычно. Играли дети, на скамейке сидели старушки. Она решила, что ее гость был напуган и несколько преувеличил опасность, но, когда выходила на улицу, заметила стоявшую у дома машину. В одном из сидевших в ней людей она узнала того самого человека, который встретил ее вчера на лестнице. Сердце заколотилось сильнее. Она сжала зубы и прошла мимо автомобиля, заставив себя не поворачиваться в их сторону. Нет, ее гость не ошибался. Его преследователи так просто не исчезнут. Нужно было узнать у Саида, кто он вообще такой и почему эти люди его преследуют, запоздало спохватилась Элла.

В универсаме она кидала в свою тележку все, что попадалось под руку, особенно не разбирая. Когда кассирша, пробив чек, назвала сумму, Элла даже опешила. Она никогда не набирала столько продуктов. Пришлось даже кое-что вернуть обратно. Но все равно заплаченная сумма была равна почти четверти ее месячной зарплаты. Она сложила продукты в несколько пакетов и поспешила домой. Уже подходя к дому, она вдруг сообразила, что наблюдатели могут заметить, как много у нее пакетов. А если они узнают, что муж и сын уехали из Москвы, то вполне могут решить, что для нее одной такого количества продуктов многовато. Она остановилась у соседнего дома, не решаясь идти дальше. Несколько минут она думала, как ей быть, пока не увидела идущего из школы сына своей соседки.

– Коля, – позвала его Элла, – иди сюда.

Мальчик подошел к ней. Ему было двенадцать лет, и он дружил с Павликом.

– Помоги, пожалуйста, – попросила Элла, – возьми у меня один пакет.

– Давайте, – охотно согласился мальчик.

Вдвоем они медленно прошли мимо стоявшего автомобиля. Мальчик взглянул на машину.

– «Принц», – уверенно сказал он.

– Что? – испуганно спросила Элла.

– Эта модель называется «Принц», – пояснил Коля, – корейская «Дэу». Вы разве не знаете?

– Нет, не знаю, – поспешно ответила она. Когда они вошли в подъезд, Элла забрала у мальчика пакет.

– Спасибо тебе, Коля.

– Давайте я помогу, – предложил он.

– Не нужно, – улыбнулась Элла, – я донесу до лифта.

В квартиру она вошла, осторожно открыв дверь. Заглянула в гостиную. Ее гость по-прежнему спал. Она отнесла пакеты на кухню, быстро переоделась и взялась готовить бульон. Через какое-то время она снова вернулась в гостиную. В их небольшой двухкомнатной квартире единственным преимуществом были изолированные комнаты. Павлик обычно спал на своей кровати, стоявшей в спальне, рядом с их двуспальной кроватью. И хотя Саша иногда ворчал, что ребенка нужно переводить в гостиную, она все еще не решалась перенести кровать сына, привыкнув спать, ощущая в комнате теплое дыхание самых дорогих для нее людей. Саид проснулся. Глаза его были открыты.

– Вы выходили? – спросил он. В его вопросе не было упрека.

– Да, – кивнула она, – выходила. Я всегда выхожу по субботам за продуктами. Я меня два дня выходных, поэтому я сама хожу по магазинам.

– Где вы работаете? – спросил он.

– В научно-исследовательском институте. Я заместитель начальника отдела, – гордо заявила Элла, – хотя и с маленькой зарплатой, – она рассмеялась.

– А где ваш муж? – поинтересовался Саид.

– Он в командировке, – она вспомнила, что говорила о его возможном скором возвращении, и покраснела, – они уехали с сыном на несколько дней, – пояснила Элла. – Я приготовила вам бульон, – спохватилась она и ушла на кухню.

Он пытался протестовать, но она принесла бульон и даже собиралась кормить его с ложечки. Пришлось ему согласиться, но только есть он собирался сам. Она принесла все подушки, какие были в доме, чтобы он мог приподняться. После того как он поел немного бульона, она принесла ему сладкий чай.

– Вам нужно пить много жидкости, – объяснила Элла, – вы потеряли много крови.

– Но вечером я встану, – осторожно сказал он, – иначе не буду ни пить, ни есть.

– Хорошо, – улыбнулась она, – вечером встанете.

Он взял стакан чая.

– Вы не сказали мне, почему эти люди вас преследуют, – вспомнила Элла. – Но если не хотите, можете не говорить.

– Эти люди из нашей службы безопасности, – пояснил Саид. – Дело в том, что я выступаю против политики, проводимой нашим Президентом. И они должны меня убрать. Они уже обратились с запросом в Генеральную прокуратуру России, чтобы меня выдали. Но им невыгодно получать меня живым. Иначе придется отвезти меня на родину, начать судебное разбирательство, а там на процессе я могу многое рассказать. Так что живым меня туда не довезут. Но им важно убрать меня до того, как меня арестуют сотрудники российских спецслужб, иначе потом моя смерть может вызвать настоящий международный скандал.

– Вы совершили какое-то преступление?

– По законам моей страны – да. Я выступаю против существующей власти, против режима. И это достаточное основание, чтобы объявить меня преступником. Но им выгоднее убрать меня до того, как я появлюсь на суде.

– А почему они вас так боятся?

– Я был руководителем одного из отделов министерства безопасности, – пояснил Саид, – так у нас называется бывший КГБ. Я многое знаю и могу рассказать. Поэтому мои бывшие коллеги и хотят меня убрать.

– Понятно, – разочарованно сказала она. Ей хотелось, чтобы в его истории были необыкновенные приключения и сам бы он был благородным рыцарем, а он оказался всего лишь бывшим сотрудником КГБ. Это было даже немного обидно. Но, так или иначе, похоже, он говорит правду. Ведь его действительно хотели убить.

– Что вы теперь будете делать? – спросила Элла. – Может, я позвоню кому-нибудь из ваших друзей?

– Нет, – улыбнулся Саид, – не нужно никому звонить. Ваш телефон могут прослушать и узнать, куда мы звонили. Мы подведем людей. И вас я подведу. Не нужно никому звонить. Я немного у вас отлежусь и уйду.

– Только через несколько дней, – возразила она, – когда отсюда уберутся ваши преследователи.

– Вы их видели? – помрачнел он.

– Да. Я даже узнала одного из них. Они сидят в машине, которая стоит перед домом.

– Черт побери, – вырвалось у него, – я так и думал.

– Вам нельзя выходить.

– Мне нельзя оставаться, – озабоченно проговорил он, – впрочем, это все равно. Сейчас мне действительно нельзя выходить, – он, очевидно, хотел подняться, даже приподнял одеяло, но, вспомнив, что он голый, снова накрылся.

– Черт побери, – пробормотал он, – это вы меня раздели?

– Вы меня уже об этом спрашивали.

– Да, извините, я забыл. Я хотел бы просить вас купить мне одежду. Но только не сегодня, иначе они могут что-нибудь заподозрить. И какое-нибудь нижнее белье.

– Я постирала ваши трусы. Сейчас я их проглажу и верну вам, – просто сказала Элла.

Он впервые чуть покраснел.

– Извините, – сказал он, – у нас не принято, чтобы чужая женщина стирала мужское белье.

– Я постирала и ваши носки, – сообщила Элла, – вот с костюмом действительно будет проблема. Мне пришлось разрезать ваш простреленный пиджак, чтобы снять его с вас. И рубашку тоже. А брюки вы сами порвали. Вам действительно очень повезло. Чуть-чуть в сторону, и арматура могла бы задеть артерию. Тогда вы умерли бы от потери крови.

– Я знаю, – серьезно сказал он, – они окружили меня у стройки, пришлось от них уходить. И мне необыкновенно повезло, что я встретил вас.

Она хотела его поблагодарить, хотела еще о чем-то спросить, когда в дверь позвонили. Она испуганно замерла на месте. Он закусил губу.

– Пистолет, – с огорчением вспомнил Саид, – у меня нет оружия.

Элла с ужасом смотрела на него. В дверь еще раз позвонили. Я нее даже слезы выступили от возмущения. Почему все так несправедливо? Почему его должны были забрать прямо из ее дома?

– Не открывайте, – посоветовал Саид, – они не посмеют ломать дверь. Лучше вызовите милицию.

– Но вы говорили, что вам нельзя в милицию. Они вас выдадут...

– Но не убьют. Во всяком случае в российской милиции. И вы останетесь в живых. Я дам вам телефон. Позвоните с улицы и сообщите, что Лятиф предатель. Вы запомните телефон?

– Конечно, запомню.

В дверь позвонили в третий раз.

– Вызывайте милицию, – обреченно попросил Саид, – и запомните телефон, – он назвал номер.

Она повторила его про себя и подошла к телефону. Может, так действительно будет лучше. Иначе они ворвутся к ней в квартиру. Хотя Саша установил довольно крепкую железную дверь. Как они смогут ее сломать?

– Звоните, – попросил Саид, – они уже не уйдут отсюда.

Она все еще колебалась. И в этот момент из-за двери раздался знакомый голос.

День восьмой. Лондон. Суббота. 30 июня.

В субботний день в зоопарке всегда бывает много людей. Впрочем, в лондонском зоопарке и в будние дни бывает немало семейных нар, пришедших сюда с детьми, чтобы показать им редких экзотических животных, которых они могут увидеть только по телевизору. Лондонский зоопарк был разделен на две части, и, чтобы попасть в северную часть, нужно было пройти под мостом. Невысокий полноватый мужчина, поминутно оглядываясь по сторонам, вел по подземному переходу маленькую девочку, обещая показать ей жирафов, находившихся в открытых вольерах.

Племянница невесело тащилась за дядей, даже не подозревая, для чего она понадобилась брату своей мамы, решившему показать ей в четвертый раз жирафов. Ей стало скучно в зоопарке уже во время третьего посещения, но дядя упрямо тащил ее туда, обещая купить любые сувениры, какие она захочет. Девочка равнодушно смотрела, как жирафы обгладывали листья на деревьях, грациозно передвигаясь по огороженному участку. Ее дядя в это время присел на скамейку и достал носовой платок. Рядом устроилась молодая мать, сынишка которой с удовольствием наблюдал за животными. Ему, очевидно, не надоедало это занятие, как племяннице незнакомого господина. Впрочем, в пять лет любые прогулки вместе с мамой кажутся праздником.

Мама была сотрудником российского внешнеэкономического ведомства, а по совместительству и сотрудником Службы внешней разведки России. Незнакомец, который в четвертый раз привел в зоопарк свою племянницу, был представителем крупнейшей финансовой корпорации, давно работавшим на российскую разведку. Мистер Джозеф Киделл был завербован еще семь лет назад и с тех пор добросовестно поставлял информацию представителям российской внешней разведки. В девяностых годах уходящего века иностранные разведки охотились, главным образом, за экономической и технологической информацией, тщательно скрываемой от конкурентов. Подобными данными интересовались не только российские, но и китайские, пакистанские, индийские, даже японские и американские информаторы, которые сразу находили сбыт своей «продукции» за рубеж.

Мистер Киделл не был дилетантом. Он с самого начала знал, на кого именно работает, и точно знал оговоренную сумму гонораров. Являясь ведущим сотрудником крупнейшей финансовой корпорации Великобритании, он поставлял интересующую Москву информацию по новейшим технологиям и экономическим сделкам своей корпорации. Кроме того, он был одним из экспертов британского правительства, и часто его данные помогали Москве вырабатывать верную политику в своих отношениях с другими странами.

Один из жирафов подошел ближе к ограде, и заинтересовавшиеся дети стали протягивать к нему руки. Мистер Киделл, заметив, что его племянница наконец отвлеклась, повернулся к сидевшей рядом с ним на скамье женщине и предложил ей сигарету. Та, благодарно кивнув, достала из пачки заранее помеченную сигарету с сообщением. Сигарета мгновенно исчезла у нее в руках, и вместо нее женщина достала другую. Мистер Киделл щелкнул зажигалкой. Женщина еще раз кивнула и прикурила. Со стороны все выглядело естественно.

– Я вас есть какие-нибудь дополнительные сообщения? – спросил она, почти не разжимая губ.

– Есть, – сказал он, глядя на детей, – в нашей корпорации появились сведения, что некоторые ваши банкиры и бизнесмены переводят крупные суммы в нейтральные страны для получения денег в наличной валюте.

– Я вас не понимаю.

– В вашу страну завозят крупные партии валюты, – пояснил мистер Киделл. – Так всегда бывает перед президентскими или парламентскими выборами, когда возникает необходимость в больших наличных деньгах.

– При чем тут выборы? – не поняла женщина.

– Очевидно, ваши бизнесмены прогнозируют некоторые потрясения в стране, – охотно пояснил мистер Киделл, – говорят, что деньги переводит мистер Тальковский и его компаньоны.

– Ясно, – она погасила начатую сигарету. В жизни женщина не курила, и ей трудно было делать вид, что она затягивается. Затем она поднялась со скамьи, подошла к своему сыну и, взяв его за руку, пошла с ним дальше, к носорогам. Мистер Киделл, подождав минуту, позвал племянницу и поторопился с ней к выходу из зоопарка. К радости девочки он сдержал свое слово и купил ей по дороге сразу две мягкие игрушки.

Через час с Москву ушло сообщение мистера Киделла. Кроме того, встречавшаяся с агентом Лордом офицер внешней разведки добросовестно изложила весь разговор, состоявшийся в зоопарке. Не забыв упомянуть фамилию банкира Тальковского, прозвучавшую из уст англичанина.

День восьмой. Тверь. Суббота. 30 июня.

Известие об убийстве офицера ФСБ взбудоражило всю область. Все оперативные сотрудники контрразведки и милиции знали, что в день убийства погибший находился на задании, связанном с бандой Глухаря. Естественно, что версия убийства майора Аримова напрашивалась сама собой: его застрелили в качестве своеобразной мести за операцию сотрудников ФСБ, проведенную против бандитов. Если учесть, что Юрий Аримов возглавлял оперативную группу, то внешне все так и выглядело. Никто, правда, не задавался вопросом, почему Аримова убили сразу после операции. И почему убили именно его. Ведь руководство оперативниками могли поручить любому сотруднику ФСБ. Правда, двое погибших бандитов несколько размазывали эту версию, но известные подозрения относительно связей банды Глухаря с сотрудниками правоохранительных органов находили свое полное подтверждение в убийстве майора контрразведки. Ведь на Аримова бандитов должен был вывести кто-то из своих.

С другой стороны, это был настоящий вызов. Убийство сотрудника ФСБ было вызовом не только контрразведчикам, но и всем работникам правоохранительных органов области. На созванном у прокурора области совещании была поставлена конкретная задача – найти и уничтожить Глухаря. Заставить его заплатить за убийство сотрудника ФСБ. Никто уже не сомневался, что именно бандиты совершили это преступление. Прокурор стучал кулаком по столу и кричал, что не позволит превращать их город ни в Чикаго двадцатых, ни в Москву девяностых. Его поддержал губернатор, лично прибывший на совещание. Всем было ясно, что Глухарь обречен. Оперативные сотрудники и их агентура получили конкретные задания на розыск Глухаря.

Бандит Феликс Папин получил свое прозвище четырнадцать лет назад, когда в ожесточенной драке, вспыхнувшей в колонии, ему отрезали половину уха. Он, правда, расплатился с обидчиком, отрезав тому, в свою очередь, руку. Названный при рождении в честь «железного» наркома и бывшего руководителя ВЧК, Феликс, выросший в детском доме, не оправдал надежд своих воспитателей. Уже в подростковом возрасте он впервые попал в колонию и с тех пор из сорока восьми лет своей жизни больше половины провел за решеткой. Кличка его была известна в уголовном мире, на бандитов она наводила ужас.

Область перекрыли, все силы были брошены на поиски Глухаря. На совещании присутствовал и заместитель начальника управления ФСБ по оперативной работе полковник Евгений Кулаков. Он мрачно сидел рядом с другими руководителями, слушая выступления ораторов, требовавших розыска бандитов. Кулакову даже в голову не могло прийти, что приезд в область неделю назад его старого друга генерала Кирилла Лосякина, его неожиданная гибель в автомобильной катастрофе и убийство майора Юрия Аримова были каким-то образом связаны между собой. Он даже не мог предположить, что неумолимое время отсчитывало последние часы его собственной жизни.

В субботу вечером в областное МВД пришло сообщение из Максатихи, с небольшой железнодорожной станции на севере области, где в последний раз видели Глухаря. Железная дорога была перекрыта, все составы в обе стороны тщательно проверялись, а на станцию были посланы сразу две оперативные группы сотрудников милиции и ФСБ. По неписаному закону всех спецслужб мира – самым дерзким и наглым преступлением считается убийство сотрудника правоохранительных органов во время исполнения им своих профессиональных обязанностей. В таких случаях все его коллеги сразу выступают единым фронтом, забывая о своих разногласиях. Каждый понимает, что мог бы оказаться на его месте. Каждый понимает, как жестко надо пресекать подобные преступления.

В любом государстве за подобные преступления предусматриваются наказания вплоть до высшей меры. Там, где есть смертная казнь, она обязательно будет прописана в данной статье в виде возможного наказания. Там, где пожизненное заключение является альтернативой смертной казни, в приговоре можно не сомневаться. Таким образом государство и общество стараются защитить своих собственных «стражей порядка».

Группу сотрудников ФСБ возглавил лично полковник Кулаков. Они прибыли в Максатиху поздно ночью, когда почти все местные жители уже спали. Сотрудники милиции должны были подъехать через полчаса. Они добирались на автомобилях, в то время как контрразведчики поспешили к месту событий на вертолетах.

Кулаков приказал не ждать прибытия оперативной группы, высланной из штаба областного МВД. Вместе с ним прилетели пятеро сотрудников ФСБ, вооруженных автоматами и пистолетами. Местная милиция выделила еще пятерых сотрудников. По полученным сведениям, Глухарь со своими двумя сообщниками скрывался в доме Богданы Чавычаловой, подруги одного из бандитов. Кулаков посчитал, что десятерых оперативников вполне достаточно на троих бандитов. Кроме того, сотрудники областного МВД должны были подоспеть с минуты на минуту.

Полковник приказал оцепить дом, в котором должен был находиться Глухарь. Ночи в этих местах в июне были на редкость короткими, так что, несмотря на позднее время, было достаточно светло и действовать приходилось осторожно. Тем более что вокруг стояли еще несколько домов, в которых мирно спали люди.

Скорее всего, кто-то из бандитов проснулся и случайно увидел в окно бегущих людей. Очевидно, он разбудил Глухаря, и тот все понял. Послышался звон разбитого стекла, и из окна показался автомат. Короткая очередь всколыхнула спящий поселок. Один из сотрудников милиции упал, получив тяжелое ранение в спину. Стало ясно, что подойти незаметно не удалось. Кулаков приказал местным сотрудникам милиции быстро обойти соседние дома, разбудить спящих там людей и вывести их в безопасное место. После чего, прячась за деревьями, прокричал требование Глухарю и его людям сдаться. В ответ раздалась одновременная стрельба уже из двух автоматов и пистолета.

Кулаков понял, что в перестрелке может потерять своих людей. Он решил действовать осторожно, передав в город сообщение, что бандиты оказывают вооруженное сопротивление. Через сорок минут он получил разрешение начальника управления на физическое уничтожение всех засевших в доме преступников.

Еще через пять минут сотрудники оперативной группы ФСБ открыли огонь. Местные милиционеры в это время с трудом сдерживали напирающих любопытных, которые, услышав выстрелы, прибежали к месту событий. Кулаков выругался, приказав прекратить стрельбу. Она была не очень эффективна, так как толпа любопытных разрасталась и открывать огонь на поражение было опасно. Однако к этому времени на двух машинах наконец подъехали сотрудники областного МВД – восемь человек, вооруженных автоматами. Воодушевленный поддержкой, Кулаков приказал оттеснить местных жителей и еще раз открыть огонь. На этот раз удача, похоже, улыбнулась им, так как в ответ раздались выстрелы только из двух точек. Очевидно, третий бандит был либо ранен, либо убит.

– Не стреляйте, не стреляйте! – из дома неожиданно выбежала женщина. Она кричала, размахивая белым полотенцем. Ее пропустили сквозь ряды нападавших, и один из сотрудников ФСБ толкнул ее в сторону Кулакова.

– Ой, не стреляйте! – причитала женщина.

– Сколько их там? – строго спросил Кулаков.

– Трое, но Глебушку вы задели. Он теперь весь в крови там лежит. Ой, что будет, что будет, – причитала и плакала женщина.

– Глеб – это ее хахаль, – объяснил один из сотрудников местной милиции.

– Умрет он, ой, умрет! – закричала женщина.

– Вернись и скажи, чтобы сдавались, – приказал Кулаков, – иначе перестреляем всех, как собак.

– Нет, – испуганно сказала она, перестав причитать, – нет, я туда не пойду. Они меня обратно не пустят.

– Пустят, – кивнул Кулаков, – давай обратно. Может, до них дойдет, что мы их всех перестреляем. Скажи, чтобы сдавались.

– Нет, не пойду, – громко заплакала женщина, – мне Феликс сказал, чтобы я уходила. А если уйду, чтоб не возвращалась. А коли надумаю вернуться, он меня самолично пристрелить обещал.

– Лучше бы пристрелил, – в сердцах сказал Кулаков, которому надоел дикий ор женщины.

– Уберите ее, – приказал он, – сейчас снова откроем огонь.

– Подождите, – предложил начальник местной милиции. Это был пожилой, плохо выбритый майор, очевидно, засидевшийся на службе. Он был невысокого роста, крепкий, коренастый. Майор осторожно дотронулся до локтя Кулакова. – Разрешите, я поговорю с Глухарем.

– Вы? – обернулся Кулаков, зло сверкнув глазами. Он не любил сотрудников милиции, считая, что их попустительство так или иначе способствовало резкому обострению криминогенной остановки в области. Но майор, похоже, не испугался его гнева. Он вообще был не из пугливых.

– Ладно, давайте, – разрешил полковник, махнув рукой, – даю вам пять минут на переговоры. Потом начнем стрелять.

К его удивлению, майор решительно направился в сторону дома, словно не боясь, что в него выстрелят. Кулаков не верил своим глазам. Как он рискует! Почему он ничего не боится? Майор остановился в двадцати метрах от дома.

– Феликс, – негромко сказал он, – давай поговорим.

– Уходи, Денис Семенович, – попросил кто-то из дома, – не заставляй брать грех на душу. Сам знаешь – тебя братва уважает. Уходи ты отсюда.

– Погоди, – прервал его майор, – ты же умный человек, Феликс. Сам понимаешь, что отсюда тебе не уйти. Нет у тебя шансов, Феликс, ни одного шанса нет. Если я сейчас вернусь обратно, мы начнем стрелять и будем стрелять, пока тебя не убьем.

– Значит, такая у меня судьба. Уходи, Денис Семенович.

– Кончай кривляться, Феликс, – также негромко посоветовал майор, – героем хочешь умереть? Герой из тебя не получится. Не дадут. Пристрелят здесь, а потом закопают где-нибудь на пустыре. Зачем тебе это нужно? Ты же еще молодой человек.

– Много на мне всякого, Денис Семенович. Сам знаешь, нервный я человек. Ничего у нас с тобой не выйдет... Не договоримся мы... Врагов у меня много...

– Я тебе обещаю, что ты у нас будешь, – сказал майор.

«Они еще беседуют, – зло подумал Кулаков, – я бы эту сволочь...» – Он посмотрел на сидевшего неподалеку на корточках сотрудника ФСБ. Лейтенант Тимур Бордученко был другом погибшего Аримова. В прошлом году бандиты напали на его сестру, возвращавшуюся с базара, и отняли кошелек. Сестра была в положении, и у нее случился выкидыш. Сейчас Бордученко смотрел в сторону дома, где засели бандиты ненавидящими глазами.

– Тимур, – позвал его Кулаков. Бордученко повернул голову. – Если они договорятся, будь осторожен, – сказал полковник, – я бандитам не верю. Как только дернется, можешь стрелять. Я тебе разрешаю.

Бордученко кивнул головой, снова поворачиваясь в сторону дома. Стоявший там майор продолжал уговаривать бандитов.