Книга: Лицом к лицу - Чингиз Айтматов

При этом стоит отметить, что повесть Айтматова опубликована почти на 20 лет раньше, в 1957 году, но есть и ее расширенный вариант, с небольшими изменениями, внесёнными тридцать лет спустя. Добавленная сцена похорон немного приоткрывает для читателей внутренний мир главного героя, а также в предисловии к новой версии автор сообщает:

В прежней редакции эта коллизия оказалась несколько обойденной по той причине, что определенную роль тут играла тема раскулачивания, которая, как мы некогда полагали, являлась фактором классовой борьбы. Оно и на самом деле было классовой борьбой, так как велась та борьба против здравых крестьянских сил, против работящих крестьян и более того - против самой психологии крестьянина-труженика, которая воспитывалась многими и многими поколениями. Именно этот конфликт, это столкновение, это противоречие и повлияли на судьбу моего героя, который оказался дезертиром.

На мой взгляд, это изменение не улучшило повесть, правки кажутся несколько чужеродными, хоть и добавляют красок в характер солдата-дезертира, выбиваются из финальных сцен произведения

в балке Кой-Таша бродит штук семь драных ишаков, покинутых добытчиками золота. Кто знает, золото или что другое добывали они, эти пришлые, но когда дела свои покончили, ослов бросили, а сами уехали, должно быть, поездом. С осени они там, эти бесхозные ослы, перебиваются на подножном корму, да объедают скирды, солому ворошат прошлогоднюю. Может, их кто видел, да только кому они и на что нужны, своих ослов в аиле хватает. Я к чему? А к тому, что присмотрю парочку, соли им понесу, буду потихонечку выхаживать

Вообще стоит заметить, что Айтматов выбрал сложную и неоднозначную тему, которая и делает произведение столь интересным. В книге рассматривается выбор жены между традиционным долгом повиновения мужу, любовью к нему, уважением его решений и долгом чести, совести по отношению к односельчанам, обществу.

Ей и жалко Исмаила, и она боится потерять его, боится остаться одна с больной старухой и сыном на руках. Исмаил очень изменил-ся. В пещере он не видит солнца, не дышит ветром, лицо его приняло землистый оттенок, на отекших щеках торчит взъерошенная борода. Иной раз он смотрит жалостно, беспомощно, как загнанная лошадь, а иной раз глаза его твердеют, черные точки зрачков поблескивают в щелях век со скрытой жестокостью и яростью, бледнеет прикушенная губа. Жуть берет, глядя на него! В такие минуты Исмаил даже забывает с сыне, которого держит на руках.

В те редкие ночи, когда муж приходит и сидит перед нею с сыном на руках, ей смертельно хочется забыть обо всем, забыть, забыть и хоть на один короткий час по-настоящему быть счастливой.

«Пусть он дезертир, пусть! — утешает она себя, раскатывая на доске тесто. — Мужчина знает, как ему поступать. Ведь Исмаил говорит: „Каждому своя жизнь дорога, а в эту войну только тот и уцелеет, кто сам позаботится о своей голове“. Не мне его учить, значит так надо, ему виднее, разве стану я собственными руками отрывать его от себя? Да ни за что! Он и сам говорит: „Будь что будет, но под пулю не пойду. Хоть день да мой — у себя, дома. Что мне делать там, на фронте, где-то на краю света? Отцы-деды и во сне не видали тех краев… Кому как, а мне никакой нужды в этом нет, я не желаю… А если бы пошел, что изменится? Один я врага не одолею, и без меня обойдутся…“

Оно и правда, может обойдутся. Одним Исмаилом казна не обеднеет. Ну, сбежал, и что ж из этого? Никому никакого вреда, пусть себе бережется, подумаешь, разве ему охота погибать?.. Лишь бы зиму перебиться, — в доме кукурузы мало, дотянуть бы до весны…

Сейде понимала: тяжело ему; она старалась обласкать мужа, развлечь его разговорами. «Муж и жена всегда вместе: в беде и горе, — убеждала она себя. — Что бы ни свалилось мне на голову, все должна я вынести. Только бы Исмаил уцелел… Переживется, перемелется, стерплю…

— Как бы то ни было, радуйся, что жив, пусть и в бегах. Ночью, на часок, да приходит домой. Пусть тяжко, пусть стыло, в дождь да снег, но все же лучше, чем там, на войне, вон сколько народу гибнет… Сам же он и говорит, сын твой, зачем мне голову класть на чужбине. С чего мне воевать там, когда краев я тех в глаза не видел, и никогда и никто в роду моем там не бывал. Кто начал войну, пусть сам и воюет. А я пережду, мое дело сторона, перетерпим, посмотрим…

Да, неловко Сейде обманывать соседей, тягостно находится рядом с другими женщинами, чьи мужчины убыли на фронт, но она надеется переждать трудные времена и забыть все, как страшный сон. Показателен драматичный диалог главной героини с председателем колхоза - инвалидом, вернувшимся с войны без руки. Не снеся упреков, Сейде бросает в лицо влюбленного в нее мужчины жестокие слова.

— Ты думаешь, доброе дело делаешь для него? — спросил он в упор. — А совесть перед народом? Куда ты ее денешь? Мы все мужчины из потомков Давлета, все, кто носит тебетей на голове, — мы все пошли, ни один не остался. В добрые, в лихие ли дни — упаси бог отойти от народа! Позор всем нам!

— Может, он и сбежал! Откуда мне знать? Каждому своя жизнь дорога, каждый себя бережет. А тебе-то что? Или он перебежал тебе дорожку? Или тебе мало места в аиле? Или ты хочешь, чтобы все вернулись такими же калеками, как ты? Мырзакул оцепенел, культя его судорожно взметнулась, выдернув порожний рукав из кармана шинели, лицо исказилось болью и гневом. Он долго хватал ртом воздух.

Как и в произведении Распутина, читатель видит, что ступив на скользкую дорожку, совершив предательство, главный герой все ниже и ниже опускается, ведь нет теперь моральных ограничений, все позволено ради выживания и личного блага.

Все быничего, но одно ее очень тревожило: Исмаил стал ненасытный. Сколько ни принеси, все подберет до крошки: может, и наелся уже, а глаза по-прежнему голодные, жадные.

— Дома-то осталось еще или придется подыхать с голоду? Ты не скрывай, говори правду? — допрашивал он. — Зачем так говоришь! — упрекала Сейде. — Лишь бы ты жив был, а для живого человека всегда найдется кусок хлеба…

Замкнулся Исмаил в себе, озверел, будто весь мир ненавистен ему, всегда тупо молчит, ни одного хорошего слова от него не услышишь…

они знали, чего стоит каждая минута его дезертирской жизни, ибо человек в его положении, спасая свою голову, по сути дела вступал на смертельный путь, как и на войне. Там его могли убить враги, здесь его могли убить свои…

Единственное, что мне не понравилось к этом произведении - это финал, слишком уж он "плакатный". Конечно, понимаешь драматичность и напряженность момента, но мне кажется, автор слишком утрировал, словно не обычная женщина предстаёт перед читателем, а памятник, этакая бронзовая фигура в стиле Родина Мать, причем резко поседевшие волосы и ребенок на груди лишь подчёркивают монументальность.

Губы ее были тесно сомкнуты, глаза широко открыты, и взгляд их тверд. В ней чувствовалась огромная внутренняя сила. Это была женщина, которая верит в справедливость и в свою правоту.

Волной прокатился он по верхам камышей, ударил Сейде в лицо и сорвал платок с ее плеч. Но и теперь ни один мускул не дрогнул на ее лице. Гнев и решимость вели ее вперед. Высоко подняв голову, прижимая сына к груди, она шла, не страшась смерти, во имя высокого долга.

Это была другая, не знакомая ему женщина: седоволосая, с непокрытой головой, она бесстрашно стояла перед ним, держа на руках сына, и ему вдруг показа-лось, что она стоит высоко, очень высоко, недоступная в своем скорбном величии, а он бессилен и жалок перед нею.

В этом плане финал Распутина кажется мне более удачным с литературной точки зрения, меньше пафоса, больше безысходной трагичности и тяжкой женской доли.

Так что, подводя итог, советую читателям тоже провести подобное сравнение и выбрать, какое из произведений советских классиков вам ближе.

Отечественная Война подходит к концу. Главный герой, Исмаил, вероятно, был призван совсем молодым и мог бы совершенно избежать этой участи. Дезертирство, побег, плевок в лицо Родине, её народу, своему аилу, матери. Кто-то писал, что повесть «неоднозначна». Нет, я не согласна, она максимально однозначна. Бежать с войны – полдела, не один главный герой такой, что греха таить? Не всякий готов посмотреть в лицо смерти. Но соль здесь в другом. Нёс бы он этот позор в одиночку, прятался бы как заяц и сгинул бы в бескрайних просторах безразличной ему Родины. Так нет же! Трус не станет нести этот крест сам. Он взвалит его на плечи того, кого должен был защищать, здесь горькую участь с ним разделит его жена Сейде. Её глазами мы увидим, как выглядит предательство, мучительная позорная тайна, которую она вынуждена хранить.

Это сейчас, когда повсюду массовая культура по-солженицынски воспевает индивидуализм, делает привлекательным образ интроверта, в какой-то момент действительно страх и поступки главного героя становятся объяснимы современному читателю. В конце концов, что жизнь и здоровье отдавать, когда «хоть подыхай, никто и ложки ко рту не поднесёт»? Однако, всё произведение, читатель видит совершенно иную картину: сочувствие, общее горе, взаимопомощь и сострадание.

Дезертир же видит то, что он сам по сути и есть, вот как полностью звучит его цитата:

Если жизнь волчья, то и сам будь волком! Всяк для себя!.. Лишь бы самому нажраться... Какое твое дело до других? Хоть подыхай с голоду, никто тебе и ложки ко рту не поднесет. Всяк для себя! Кто рвет, тот и ест!

Что-то знакомое, правда? У меня прослушивание этой книги совпало с чтением книг Генри Форда и о нём. Так вот я узнаю, это оно и есть, это те же заповеди автомагната без мишуры о находчивости, предприимчивости одного человека. Это то, против чего боролись товарищи Исмаила и в прямом и в переносном смыслах. Не зря именно в такой форме автор вложил в уста своего героя эту мысль. Кто рвет, тот и ест! – не это ли фашизм?

Концовка предсказуема, но так описать её мог только Айтматов. Для меня всё стало ясно с появлением в сюжете коровы и сиротского дома. Название же повести «Лицом к лицу» поначалу показалось мне слишком простым, по сравнению с другими (кто ещё не знаком, загляните в список произведений автора, обратите внимание, насколько мелодичны названия других его произведений), но по прочтении я поняла, насколько оно ёмкое.

Это гимн, это ода женщине. Одно дело голосить по умершему мужу-герою, павшему в бою, другое – лицом к лицу встретиться с волком.