Текст книги "Использование специальных знаний при расследовании преступлений, совершенных по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды"

Психиатрия – раздел клинической медицины, изучающий этиологию, патогенез, патологоанатомию, клинику и распространение психических болезней, разрабатывающий методы их диагностики, лечения и профилактики, способов и методов экспертизы и реабилитации психически больных[89]89
  Психиатрический энциклопедический словарь / Й.А. Стоименов [и др.]. Киев: МАУП, 2003. С. 748.


[Закрыть]. Как показало изучение материалов уголовных дел, одним из отличительных особенностей рассматриваемой группы преступлений является совершение действий с особой жестокостью. По этой причине следователь неадекватное поведение преступника может сослать на глубокие деструктивные убеждения или черту характера. В некоторых случаях даже субъект преступления может не знать о своих отклонениях в психике, не состоять на учете. В этой связи использование знаний в области психиатрии позволит определить возможное наличие отклонений в психике, их признаки, проявления, возможность проведения с участием подэкспертного процессуальных действий в определенный период времени. Помимо прочего в правоприменительной практике, психологические и психиатрические знания используются при составлении психологического портрета преступника.

Религиоведение – в широком и редко употребляемом смысле – знания о религии, накопленные человечеством за всю его историю, в узком и более распространенном смысле – наука о религии[90]90
  Религиоведение: энциклопедический словарь / под ред. А.П. Забияко, А.Н. Красникова, Е.С. Элбакян. М.: Академический Проект, 2006. С. 857.


[Закрыть]. В процессе расследования противоправных деяний, мотивированных религиозной ненавистью (враждой), знания из рассматриваемой области способствуют более качественному проведению процессуальных действий. Так, следователь, используя знания религиоведения, может получить криминалистически значимую информацию в ходе проведения осмотра места происшествия, обыска; установить психологический контакт в ходе допроса, очной ставки. Известно, что для верующего лица нередко религия является смыслом жизни, поэтому незнание или пренебрежительное отношение к ее фундаментальным основам и принципам способно создать конфликтную ситуацию. Также использование знаний религиоведения благоприятствует правильному формулированию вопросов при назначении судебно-религиоведческой, судебно-теологической экспертиз и объективной оценке их заключений.

Формы использования специальных знаний

По мнению О.В. Челышевой, под формами использования специальных знаний следует понимать «способы, с помощью которых лица, обладающие специальными знаниями, привлекаются субъектом расследования к деятельности по установлению обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела»[91]91
  Челышева О.В. Указ. соч. С. 7.


[Закрыть].

Изучению форм использования специальных знаний посвящены труды многих ученых, среди которых: Т.В. Аверьянова, Р.С. Белкин, Е.А. Зайцева, Л.М. Исаева, Ю.Г. Корухов, Е.Р. Россинская, И.Н. Сорокотягин, Д.А. Сорокотягина и т. д. Указанные авторы в своих трудах выделяют процессуальные и непроцессуальные формы использования специальных знаний. При этом считается, что к процессуальным формам использования специальных знаний относятся те, которые регламентированы уголовно-процессуальным законодательством. Результаты процессуальных форм использования специальных знаний оформляются в предусмотренную процессуальную форму, после чего могут использоваться в качестве доказательств. К непроцессуальным формам использования специальных знаний относятся те, которые не предусмотрены уголовно-процессуальным законодательством. Результаты непроцессуальных форм использования специальных знаний не оформляются в процессуальную форму, соответственно, не могут использоваться в качестве доказательств, однако могут служить ориентирующей, справочной информацией.

В ходе расследования преступлений, совершенных по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, правоприменители чаще всего используют специальные знания в следующих формах.

Процессуальные формы:

1. Назначение и производство судебной экспертизы. Как показали результаты изучения материалов уголовных дел, а также анкетирование следователей, расследующих анализируемые преступления, данная форма использования специальных знаний является наиболее часто применяемой. Порядок ее назначения и производства, права и обязанности сторон, порядок оформления заключения и другие основные положения детально регламентированы процессуальным законом. Результат производства судебной экспертизы – заключение эксперта законодателем – отнесен к перечню доказательств.

2. Участие специалиста в следственных действиях. В уголовно-процессуальное законодательство процессуальная фигура «специалист» была введена с принятием УПК РСФСР 1960 г., однако круг следственных действий, в которых он мог участвовать, был ограничен. С принятием нового УПК РФ возможности использования знаний специалиста были расширены. Так, ст. 168 УПК РФ предоставляет право следователю привлечь специалиста к участию в любом следственном действии. При этом, как верно отмечают исследователи, «участие специалиста может носить как факультативный, так и обязательный характер»[92]92
  Филиппов П.М., Мохов А.А. Использование специальных знаний в судопроизводстве России / под ред. Н.И. Авдеенко. Волгоград: ВА МВД России, 2003. С. 67.


[Закрыть]. Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает случаи обязательного участия специалиста в следующих случаях:

– участие педагога или психолога при проведении допроса, очной ставки, опознания и проверки показаний с участием несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, не достигшего шестнадцати лет либо достигшего этого возраста, но страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии (ст. 191 УПК РФ);

– участие педагога или психолога в допросе несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого или подсудимого не достигшего возраста шестнадцати лет либо достигшего этого возраста, но страдающего психическим расстройством или отстающего в психическом развитии (ст. 425 УПК РФ);

– участие судебно-медицинского эксперта, а при невозможности его участия – врача в осмотре трупа, а также в его эксгумации (ст. 178 УПК РФ);

– участие врача в освидетельствовании в предусмотренных законом случаях (ч. 4 ст. 179, ч. 2 ст. 290 УПК РФ);

– участие специалиста при копировании информации с электронных носителей – вещественных доказательств (ч. 2.1 ст. 82 УПК РФ).

В остальных случаях с учетом особенностей каждого уголовного дела следователь самостоятельно принимает решение о целесообразности привлечения того или иного специалиста к производству конкретного следственного действия.

В процессе расследования рассматриваемой группы преступлений специалист в ходе участия в следственном действии может оказать помощь в пояснении значения специфических символов и рисунков, оставленных на месте происшествия, изображенных в носимых вещах или отображенных на теле в виде татуировок. Кроме этого, он может пояснить значение произнесенных нетривиальных слов, фраз, лозунгов, текстов, а при обнаружении литературы, листовок, фотографий, аудио– или видео– материалов – высказать предположение относительно их природы.

3. Участие переводчика в производстве по делу. В правоприменительной практике при расследовании рассматриваемой группы преступлений нередко следователь сталкивается с необходимостью привлечения к уголовному процессу переводчика. Предоставление возможности лицу, не владеющему или недостаточно владеющему языком судопроизводства пользоваться помощью переводчика, является не только реализацией принципа языка уголовного судопроизводства, но и обязательным условием соблюдения международно-правовых норм[93]93
  Право пользоваться бесплатной помощью переводчика содержится в следующих международных документах: п. «f» ч. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах: принят резолюцией 2200 (ХХI) Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 1966 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12; п. «е» ч. 3 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 04 ноября 1950 г. // Бюллетень международных договоров. 2001. № 3; пр. 14 Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме: принят резолюцией 43/173 Генеральной Ассамблеи ООН от 09 декабря 1988 г. // Международные акты о правах человека: сб. документов / Сост. В.А. Карташкин, Е.А. Лукашева. 2-е изд., доп. М.: Норма, 2002. С. 215.


[Закрыть]. Следует отметить, что в юридических источниках, относительно статуса переводчика, существуют два полярных мнения. Так, одни исследователи относят переводчика к специалистам[94]94
  Евстигнеева О.В. Указ. соч. С. 85; Балко В.И. К вопросу о классификации специалистов // Современная криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы: сб. материалов международной научно-практической конференции. М.: Макс пресс, 2015. С. 210.


[Закрыть], объясняя это тем, что его процессуальное положение ничем не отличается от процессуального положения специалиста и в уголовно-процессуальном законе имеет место лишь указание определенной профессии специалиста[95]95
  Евстигнеева О.В. Указ. соч. С. 85.


[Закрыть]. Другие же, напротив, ни в коей мере не относят переводчика к категории специалистов и считают его самостоятельным субъектом уголовного судопроизводства. Так, Н.А. Раимжанова аргументирует свою позицию следующим образом: «Применительно к переводчику необходимо учитывать различие в целях привлечения к участию в деле этого лица и специалиста, наличие особых, отдельных нормативных предписаний, регламентирующих права, обязанности, ответственность, основания для отвода, порядок привлечения к участию в деле переводчика (выносится отдельное постановление), процедуру фиксации результатов его деятельности в процессе»[96]96
  Раимжанова Н.А. Указ. соч. С. 70.


[Закрыть]. Действительно, в уголовно-процессуальном законодательстве содержатся отдельные нормы, регламентирующие деятельность переводчика, которые в основном связаны только с осуществлением перевода последним. Т.Д. Телегина также не относит переводчика к числу специалистов, отмечая, что «переводчик не выявляет скрытых свойств и взаимосвязей объектов в тексте перевода, используя знания языка, он не создает новой информации, а потому его знания не являются специальными в уголовно-процессуальном смысле»[97]97
  Телегина Т.Д. Использование специальных знаний в современной практике расследования преступлений: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. С. 17.


[Закрыть]. С данным утверждением можно согласиться лишь отчасти, поскольку знание языка, несомненно, относится к специальным познаниям. При этом, как справедливо заметила Т.Д. Телегина, переводчик изучает текст не с целью выявления каких-то его скрытых свойств и взаимосвязей объектов, а с целью оказания помощи в понимании участниками процесса друг друга. Таким образом, в отличие от специалиста, переводчик содействует не только следователю, но и другим участникам, не владеющим или недостаточно владеющим языком судопроизводства.

Для того чтобы уточнить, относится ли переводчик к числу специалистов, была проанализирована ч. 1 ст. 58 УПК РФ, где указано, что специалист – это лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях для:

– содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов (что не входит в задачи переводчика, поскольку переводчик привлекается для осуществления устного или письменного перевода);

– применения технических средств в исследовании материалов уголовного дела (что в свою очередь тоже не входит в задачи переводчика);

– для постановки вопросов эксперту (также не относится к деятельности переводчика);

– для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию (вряд ли можно утверждать, что переводчик разъясняет вопросы, касающиеся переводимого им языка, его задачей является только точный и полный перевод текста для обеспечения гарантированных законом прав участников уголовного процесса и достижения целей уголовного судопроизводства).

Исходя из вышеизложенного, представляется, что переводчик не относится к категории специалистов, а является самостоятельным субъектом уголовного процесса, сведущим лицом в области определенного языка. Необходимо отметить, что категория «сведущие лица» шире категории «специалист». Соответственно, участие переводчика в производстве по делу должно рассматриваться в качестве самостоятельной процессуальной формы использования специальных знаний.

4. Заключение специалиста (ч. 3 ст. 80 УПК РФ). Федеральный закон № 92-ФЗ от 4 июля 2003 г. ввел в систему доказательств новые источники – заключение и показания специалиста. Согласно требованиям закона специалист может только разъяснить поставленные перед ним вопросы. Уголовно-процессуальное законодательство не регламентирует содержание и структуру заключения специалиста, что в правоприменительной деятельности доставляет определенные неудобства. Поскольку специалист не проводит какие-либо исследования, в полном смысле этого слова, в его заключении не может быть ни исследовательской части, ни выводов[98]98
  О судебной экспертизе по уголовным делам: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 г. № 28.


[Закрыть], вместо чего содержатся суждения, подкрепленные обоснованиями, основанными на теоретических знаниях и практическом опыте. При этом необходимо заметить, что заключение специалиста и заключение эксперта имеют равную силу перед законом и ни одно из них не имеет заранее установленной силы.

Показания эксперта (ч. 2 ст. 80 УПК РФ). Допрос эксперта допускается только после получения его заключения в целях разъяснения или уточнения данного заключения, и только в случаях, когда это возможно без проведения дополнительных исследований. В тех случаях, когда это невозможно, должна назначаться повторная или дополнительная судебная экспертиза.

Показания специалиста (ч. 4 ст. 80 УПК РФ). Специалист, в отличие от эксперта, может быть допрошен как после составления им заключения, так и без наличия такового. При этом в качестве специалиста может быть допрошено лицо, принимавшее участие как в ходе проведения следственных действий, так и в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий или не принимавшее участие в них.

Непроцессуальные формы:

1. Консультационная деятельность сведущих лиц. Данная форма подразумевает получение предварительной информации у компетентного лица об интересующем следствие объекте, обстоятельстве. По результатам анкетирования следователей было установлено, что консультационная деятельность сведущих лиц является основной непроцессуальной формой использования специальных знаний[99]99
  См.: приложение № 2, вопрос № 12.


[Закрыть]. Поскольку консультация производится в устной форме и не фиксируется в протоколах следственных действий, источником доказательств она не является. Однако, если полученные от консультанта сведения имеют значение для дела, их можно оформить протоколом допроса или запросить заключение специалиста. Значение консультационной деятельности заключается в том, что она, являясь ориентирующей информацией, способна дать правильное направление расследованию. При этом консультация может быть проведена как с одним специалистом, так и несколькими специалистами одновременно.

2. Производство предварительных исследований. В научной литературе имеются несколько наименований данной формы использования специальных знаний, например, несудебная экспертиза[100]100
  Сорокотягина Д.А., Сорокотягин И.Н. Судебная экспертиза: учебное пособие. Ростов-на-Дону, 2006. С. 77, 81.


[Закрыть], экспресс-анализ[101]101
  Мешков В. Роль специалиста в расследовании дел о незаконном обороте наркотиков // Российская юстиция. 2001. № 2. С. 29.


[Закрыть], оперативные (внеэкспертные) исследования[102]102
  Ищенко Е.П., Топорков А.А. Криминалистика: учебник. М.: КОНТРАКТ: ИНФРА-М, 2005. С. 474.


[Закрыть]. Полученные в результате проведенного предварительного исследования сведения доказательствами не являются, соответственно, в случаях возбуждения уголовного дела должна назначаться судебная экспертиза. По изученным нами уголовным делам, предварительные исследования в основном проводились на предмет установления наличия или отсутствия в материалах экстремистских признаков.

3. Использование правоприменителем собственных специальных знаний. Субъект расследования теоретически может обладать знаниями в различных областях человеческой деятельности, выходящими за рамки его профессиональной компетенции. В таком случае он может их применить для решения вопросов, возникающих в ходе расследования преступлений. Например, знания о религиозных учениях и догматах, позволяют точно и полно сформулировать вопросы при назначении судебно-религиоведческой экспертизы, без привлечения сведущих лиц в соответствующей области знаний и т. д.

4. Участие специалистов в проведении оперативно-розыскных мероприятий. Статья 6 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» предоставляет право лицам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, использовать в организации и проведении оперативно-розыскных мероприятий помощь специалистов, обладающих специальными знаниями[103]103
  Об оперативно-розыскной деятельности: Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ: принят Государственной Думой 5 июля 1995 г.: ред. от 06.07.2016 г. // Собрание законодательства РФ. 1995. № 33. Ст. 3349; 2016. № 28. Ст. 4558.


[Закрыть]. Хотя и считается, что результаты использования непроцессуальных форм специальных знаний служат для решения промежуточных вопросов и обладают ориентирующим характером, в некоторых случаях результаты оперативно-розыскной деятельности, в том числе и полученные с использованием специальных знаний, могут быть признаны доказательствами[104]104
  См.: ст. 11 Федерального закона от 12.08.1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», ст. 89 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ.


[Закрыть]. Например, видеозапись с запечатлением преступных деяний после оценки относимости, допустимости и достоверности может быть признана доказательством.

5. Составление портрета (фоторобота) преступника. В случаях, когда потерпевший или свидетель могут описать внешность преступника, составляется фоторобот или рисованный портрет. С помощью современных программ, доступных каждому на просторах сети Интернет, практически каждый человек может сам составить фоторобот. Однако составить его таким образом, чтобы можно было по нему опознать человека, весьма проблематично. По этой причине целесообразно поручить данную работу профессиональному художнику или криминалисту.

6. Мониторинг сети Интернет (социальных сетей). Преступления по анализируемым мотивам могут совершаться различными способами, в том числе и с использованием всемирной сети и в частности популярных социальных сетей. Реалии сегодняшнего времени таковы, что почти каждый современный человек имеет доступ в Интернет, а отдельные лица уже не могут представить жизнь без нее. Никоим образом не умаляя всех ее достоинств, с сожалением приходится констатировать, что в некоторых случаях глобальная сеть служит средством создания и распространения материалов, возбуждающих ненависть и вражду. Как показывает практика, подобные материалы размещаются с различными целями: для вербовки в радикальные группировки, пропаганды исключительности одних, неполноценности других, оправдания насилия в отношении третьих, провоцирования конфликта между представителями различных социальных групп и т. д. Мониторинг сети Интернет (социальных сетей) позволяет своевременно выявить и заблокировать материалы указанного характера, а также установить и привлечь к ответственности лиц, их размещающих.

В юридической литературе существуют и другие основания классификации форм использования специальных знаний. Например, по уголовно-процессуальному положению субъекта: «самостоятельное использование специальных знаний следователем; участие специалиста в следственных действиях; производство судебной экспертизы»[105]105
  Криминалистика: учебник для вузов. В 3 т. Т. 2. / под ред. И.А. Возгрина. СПб.: Изд-во СПб ун-та МВД России, 2008. С. 278.


[Закрыть]. В зависимости от процессуальной стадии использования специальных знаний: «применяемые в ходе: проверки сообщения о преступлении; производства расследования по уголовному делу; судебного рассмотрения уголовного дела»[106]106
  Телегина Т.Д. Использование специальных знаний в современной практике расследования преступлений: монография. М.: Юрлитинформ, 2011. С. 85–86.


[Закрыть]. Однако данная классификация, на наш взгляд, является не совсем корректной, поскольку отдельные формы, например, назначение и производство экспертизы, освидетельствование врачом могут осуществляться во всех стадиях уголовного процесса и, соответственно, входят во все формы указанной классификации.

Изложенное позволяет сделать следующие выводы:

1) специальные знания – это совокупность теоретических знаний и практического опыта в различных областях человеческой деятельности, за исключением общеизвестных и профессиональных знаний правоприменителей, используемых при выявлении, расследовании, предупреждении преступлений, а также судебном рассмотрении дел;

2) эффективное использование специальных знаний при расследовании преступлений, совершенных по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды способствует всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств, имеющих значение для дела;

3) в процессе расследования анализируемой группы преступлений возникает необходимость в использовании знаний из самых различных областей человеческой деятельности, однако наиболее востребованными являются знания в области лингвистики, психологии, психолингвистики, психиатрии и религиоведения;

4) в ходе расследования преступлений, мотивированных национальной, расовой, религиозной ненавистью или враждой, правоприменители используют специальные знания в следующих формах:

– процессуальные формы: назначение и производство судебной экспертизы; участие специалиста в следственных действиях; участие переводчика в производстве по делу; заключение специалиста; показания эксперта; показания специалиста;

– непроцессуальные формы: консультационная деятельность сведущих лиц; производство предварительных исследований; использование правоприменителем собственных специальных знаний; участие специалистов в проведении ОРМ; составление портрета (фоторобота) преступника; мониторинг сети Интернет (социальных сетей);

5) участие переводчика в производстве по делу является самостоятельной процессуальной формой использования специальных знаний, поскольку переводчик является самостоятельным субъектом уголовного процесса, сведущим лицом в области определенного языка. Необходимо отметить, что категория «сведущие лица» шире категории «специалист».

6) в качестве самостоятельной непроцессуальной формы использования специальных знаний предлагается рассматривать мониторинг сети Интернет (социальных сетей), позволяющий вовремя выявить и пресечь преступления анализируемой группы, совершаемые посредством всемирной сети.

Глава 2
Судебная экспертиза как основная форма использования специальных знаний в процессе расследования преступлений, совершенных по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды

2.1. Судебные экспертизы, проводимые в процессе расследования преступлений, совершенных по мотиву национальной или расовой ненависти или вражды

При расследовании преступлений, совершенных по мотиву национальной или расовой ненависти или вражды, основной процессуальной формой использования специальных знаний, безусловно, является назначение и производство судебной экспертизы. Данное утверждение подтверждается результатами анализа эмпирического материала, проведенного нами, а также другими исследователями. К примеру, по изученным нами 76 уголовным делам, возбужденным за совершение преступлений по мотиву национальной и расовой ненависти или вражды, были проведены 246 различных экспертиз[107]107
  См.: приложение № 1, вопрос № 4.8.


[Закрыть]. Так же, согласно итогам анкетирования, 71,6 % следователей ответили, что в ходе расследования данной группы преступлений назначение и производство судебной экспертизы является чаще всего применяемой процессуальной формой использования специальных знаний[108]108
  См.: приложение № 2, вопрос № 11.


[Закрыть].

К аналогичным результатам пришли Е.В. Алехин[109]109
  Алехин Е.В. Расследование организации экстремистских сообществ: дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2015. С. 137–138.


[Закрыть] и Т.А. Аристархова[110]110
  Аристархова Т.А. Криминалистическая характеристика и совершенствование методики расследования преступлений против прав и законных интересов человека и гражданина, совершаемых по экстремистским мотивам: дис. … канд. юрид. наук. Тула, 2015. С. 183.


[Закрыть].

По мнению одних авторов, указанный факт связан с тем, что «многие обстоятельства, подлежащие доказыванию, могут быть установлены только в процессе данного исключительно наукоемкого процессуального действия»[111]111
  Лантух Э.В., Челышева О.В. Теория судебной экспертизы: курс лекций. СПб.: Северная Нива, 2011. С. 90.


[Закрыть]. По мнению же других, «на практике сложные экспертные исследования в ряде случаев назначаются и производятся ради «украшения» дела, хотя для раскрытия и расследования преступления этого вовсе не требуется, или для продления сроков производства по делу, его намеренного затягивания»[112]112
  Россинская Е.Р., Галяшина Е.И., Зинин А.М. Теория судебной экспертизы: учебник; под ред. Е.Р. Россинской. М.: Норма: ИНФРА-М, 2013. С. 104–105.


[Закрыть]. Значение судебной экспертизы в правоприменительной практике трудно переоценить, однако и нет смысла отрицать факты ее применения не по назначению.

Вместе с тем необходимо заметить, что в ходе расследования анализируемой группы преступлений правоприменители нередко испытывают определенные затруднения, связанные с выбором вида экспертизы, поиском компетентного эксперта и формулированием вопросов для экспертного исследования, а существующие научные рекомендации по назначению экспертиз весьма разнородны. К примеру, Н.М. Гиренко по данной категории дел предлагал проводить социогуманитарную экспертизу[113]113
  Методика расследования преступлений, совершаемых на почве национальной или расовой вражды или ненависти / А.Я. Винников [и др.]; под общ. ред. О.Н. Коршуновой. СПб., 2002. (автор раздела – Н.М. Гиренко). С. 84.


[Закрыть]. М.Л. Подкатилина считает наиболее целесообразным проведение лингвистической экспертизы экстремистских материалов[114]114
  Подкатилина М.Л. Судебная лингвистическая экспертиза экстремистских материалов: теоретические и методические аспекты: дис. … канд. юрид. наук. М., 2013. С. 85.


[Закрыть]. Т.В. Губаева же рекомендует проведение текстологической экспертизы[115]115
  Губаева Т.В. Практические проблемы судебной экспертизы по делам об экстремизме // Юрислингвистика. 2011. № 1 (11). С. 339–341.


[Закрыть].

В зависимости от объективных обстоятельств, при расследовании рассматриваемой группы преступлений могут быть назначены различные экспертизы: как детально разработанные и ставшие традиционными, так и новые, применяемые для исследования специфических объектов. По мнению В. С. Капицы, экспертизы, назначаемые по данной категории дел, целесообразно разделить на две условные группы: общие и специальные. При этом к «общим» он относит «обычный набор экспертных исследований, имеющих место при расследовании преступлений против личности»[116]116
  Капица В.С. Указ. соч. С. 125–126.


[Закрыть]. К «специальным» же относит экспертизы, которые «характерны лишь для рассматриваемой категории дел: судебно-политологическая, судебно-лингвистическая и иные социогуманитарные, в том числе и комплексные экспертизы»[117]117
  Там же. С. 125–126.


[Закрыть]. Аналогичной позиции придерживается и Д.Г. Скориков[118]118
  Скориков Д.Г. Расследование преступлений экстремистской направленности: дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2014. С. 147–148.


[Закрыть]. Представляется, что данная классификация является не совсем корректной. Так, к примеру, та же судебно-лингвистическая экспертиза назначается не только при расследовании преступлений, мотивированных ненавистью или враждой, но и по другим категориям уголовных дел, кроме этого она также широко используется в гражданском и административном судопроизводстве, соответственно, к группе «специальных» относиться не может. Помимо этого не совсем понятно, что конкретно имеет в виду автор под «иными социогуманитарными» экспертизами: то ли предложенную Н.М. Гиренко социогуманитарную экспертизу, то ли все экспертизы, не относящиеся к техническим.

С учетом результатов изучения материалов уголовных дел, а также анкетирования следователей, рассмотрим основные виды экспертиз, назначаемых в процессе расследования преступлений, совершенных по мотиву национальной или расовой ненависти или вражды.

Судебно-лингвистическая экспертиза

Лингвистическая экспертиза возникла в конце 90-х годов ХХ века и была обусловлена ростом количества дел по фактам клеветы и оскорблений. Однако, несмотря на то, что данная экспертиза появилась относительно недавно, ее назначают при расследовании довольно широкого спектра преступлений, в том числе при расследовании преступлений, мотивированных ненавистью или враждой.

Согласно мнению Е.И. Галяшиной, «судебная лингвистическая экспертиза – это процессуально регламентированное исследование устного высказывания, речевого оборота, письменного текста, завершающееся дачей письменного заключения по вопросам, разрешение которых требует применения специальных экспертно-лингвистических знаний»[119]119
  Судебная экспертиза: типичные ошибки / под ред. Е.Р. Россинской. М.: Проспект, 2012. (автор главы – Е.И. Галяшина). С. 94.


[Закрыть].

Н.Е. Муженская к объектам лингвистической экспертизы относит «текст (тексты, фрагменты текста), содержащийся на бумажном, магнитном или электронном носителе, объемом от 3–5 слов и более, связанных единым содержанием»[120]120
  Муженская Н.Е. Экспертиза в российском законодательстве: руководство-справочник для следователя, дознавателя, судьи. М.: РГ-Пресс, 2015. С. 169.


[Закрыть]. Думается, данное определение сформулировано не совсем удачно, поскольку исключает возможность лингвистического исследования часто встречающихся в правоприменительной деятельности выражений из двух слов, как «мочи хачей», «бей чурок», «смерть жидам», «раздавить хохлов» и т. д. Для интерпретации смысла подобных словосочетаний, возможно, и не потребуется применение специальных знаний, однако подобное сужение объектов экспертизы видится нецелесообразным. Тем более как отмечают отдельные авторы «один и тот же смысл, одно и то же значение может быть выражено одним словом, одним предложением, целым текстом, отдельным видеорядом или в совокупности со словесной информацией»[121]121
  Кукушкина О.В., Сафонова Ю.А., Секераж Т.Н. Методика проведения судебной психолого-лингвистической экспертизы материалов по делам, связанным с противодействием экстремизму и терроризму. М.: ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, 2014. С. 11.


[Закрыть]. В этой связи более оптимальным представляется мнение Е.И. Галяшиной, согласно которому «объекты лингвистических экспертиз – это единицы языка и речи, тексты, представленные на любом материальном носителе»[122]122
  Теория и практика судебной экспертизы в гражданском и арбитражном процессе: научно практическое пособие / под ред. Е.Р. Россинской. М., 2006. (автор главы – Е.И. Галяшина). С. 136.


[Закрыть].

Объекты лингвистического исследования принято подразделять на непосредственные, то есть сам источник информации, например, конкретный видеоматериал или печатный текст, и опосредованные, когда объект исследования содержится в косвенных источниках информации, например, показаниях участников уголовного судопроизводства, протоколах судебных заседаний. В экспертологии существует двоякое мнение относительно целесообразности исследования опосредованных объектов. Так, по мнению Н.Ю. Мамаева, «не принимаются в качестве объектов показания свидетелей, в которых пересказывается речевое событие, протоколы и другие письменные тексты, в которых фиксируется устная речь …»[123]123
  Мамаев Н.Ю. Методические презумпции лингвистической экспертизы // Юрислингвистика. 2008. № 9. С. 278.


[Закрыть]. Противоположной позиции придерживается К.И. Бринев, который отмечает, что, «при некотором «неудобстве» исследования косвенных источников, их невозможно совсем исключить из экспертного рассмотрения, потому что ложность / истинность любого исследования напрямую не связана с каким-либо типом источников информации об объекте»[124]124
  Бринев К.И. Теоретическая лингвистика и судебная лингвистическая экспертиза: дис. … д-ра филолог. наук. Кемерово, 2010. С. 80.


[Закрыть]. Разумеется, наличие объекта, на котором непосредственно запечатлена криминалистически значимая информация, не просто облегчает задачи исследования, но и зачастую позволяет убедиться в том, что интересующий текст является результатом речевой деятельности конкретного человека и исследуемые слова не вырваны из контекста. В случаях, когда объект экспертизы получен в результате воспроизведения запечатлевшийся в памяти человека информации, по объективным и субъективным причинам, нельзя полностью полагать, что он не искажен. Однако в правоприменительной практике не всегда имеется возможность получить непосредственные объекты. В подобных случаях возможность проведения судебно-лингвистической экспертизы не должна исключаться, однако для предупреждения деформации объекта исследования сведения разумно получать из нескольких источников. При этом справедливо мнение М.Л. Подкатилиной, что опосредованные объекты могут исследоваться лишь в случае, если в них речевое произведение (конкретные высказывания) зафиксировано полностью, а не просто передается допрашиваемым содержание (смысл) информации[125]125
  Подкатилина М.Л. Судебная лингвистическая экспертиза экстремистских материалов: монография / под ред. Е.И. Галяшиной. М.: Юрлитинформ, 2013. С. 34.


[Закрыть].

Ряд авторов выделяет лингвистическую экспертизу как самостоятельный род экспертизы, входящий в класс речеведческих экспертиз[126]126
  Подкатилина М.Л. Указ. соч. С. 20; Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе: монография. 3-е изд., доп. М.: Норма: ИНФРА-М, 2014. С. 387.


[Закрыть]. В научной литературе существуют различные видовые классификации анализируемой экспертизы, согласно которым задачи по выявлению признаков экстремизма решаются в рамках экспертизы письменного текста, вербально-визуальной экспертизы[127]127
  Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста: теоретические основания и практика: учебное пособие. М.: ФЛИНТА: Наука, 2011. С. 14–15.


[Закрыть]; семантической экспертизы[128]128
  Швец С.В. Современное состояние и перспективы развития судебно-лингвистических экспертиз // Право и практика. 2008. № 1. С. 35.


[Закрыть]; лингвистической экспертизы текстов массовой информации и агитационных материалов, писем, обращений; экспертизы произведений науки, литературы и искусства; лингвистической экспертизы звучащей речи[129]129
  Галяшина Е.И. Современное состояние и актуальные проблемы судебной лингвистической экспертизы в России и за рубежом // Российское право в Интернете. 2008. № 3.


[Закрыть]. М.Л. Подкатилина же предлагает новый вид лингвистической экспертизы – «лингвистическую экспертизу экстремистских материалов»[130]130
  Подкатилина М.Л. Указ. соч. С. 25.


[Закрыть]. С учетом специфики объектов экспертизы и решаемых при их исследовании задач, точка зрения данного автора является вполне разумной.

Значение судебно-лингвистической экспертизы заключается в том, что она способна выявить в продуктах речевой деятельности лица не только прямые, но и изощренно завуалированные призывы, провокации, воззвания, угрозы, поучения, содержащие признаки словесного экстремизма. Кроме этого, рассматриваемая экспертиза часто назначается по фактам размещения во всемирной сети материалов интолерантного и уничижительного характера, которые становятся доступными широкому кругу интернет пользователей. В таких случаях, несмотря на то, что нарушаются законные права и интересы большого числа лиц, по объективным и субъективным причинам в правоохранительные органы граждане обращаются крайне редко. В этой связи заключение анализируемой экспертизы является основным доказательством. По справедливому высказыванию Е.М. Крадожён-Мазуровой, «цель работы экспертов-лингвистов, прежде всего, профилактическая: указать на возможную направленность материалов, пока они не оказали влияния на адресатов»[131]131
  Крадожён-Мазурова Е.М. Лингвистическая экспертиза текстов экстремистской направленности: проблемы теории и практики назначения и производства // Власть и управление на востоке России. 2015. № 2 (71). С. 165.


[Закрыть]. При этом следует отметить, что, согласно УПК РФ и УПК КР, назначение судебно-лингвистической экспертизы не является обязательным. Пленум Верховного Суда РФ также разъясняет, что «в необходимых случаях для определения целевой направленности информационных материалов может быть назначено производство лингвистической экспертизы»[132]132
  О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. № 11. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2011. № 8.


[Закрыть].