Текст книги "Защити сердце. Книга 1"

Глава 2
Ночь полнолуния

Ночь. Заснеженный горный пик. Огромная луна нависла над головой и заливает снега ослепительным светом. Янь Хуэй лежит на студеной земле, холод пробирает ее до костей и проникает глубоко в сердце. Она угодила в ловушку и теперь заперта внутри магической печати, словно в клетке. Глядит на снежинки, которые падают на лицо, стремительно тают, прикоснувшись к теплу, и каплями стекают вниз. «За что?» – вопрошает она снова и снова, странным образом не понимая, что именно хочет узнать. Повернув голову, Янь Хуэй замечает смутную тень на фоне гигантской луны, но не различает, кто перед ней. Одно она видит ясно – человек сжимает в руке длинный меч. Девушка щурится, и меч рассекает воздух. Удар! У Янь Хуэй сжимается сердце, и она вздрагивает от острой боли…

– Ку-ка-ре-ку!

Янь Хуэй проснулась в кромешной тьме. В воздухе витал запах дров, который не выветривается из деревенских домов круглый год. Сердце девушки бешено колотилось. Ее тело покрылось обильным потом, даже волосы на висках промокли. Янь Хуэй в растерянности прижала руку к груди. Ей казалось, что в сердце засела игла, причинявшая острую боль. Кошмарный сон так походил на правду, словно девушка пережила увиденный ужас только вчера. Янь Хуэй нахмурилась, вспоминая заснеженные горы, огромную яркую луну и расплывчатую тень. Девушка ломала голову над тем, почему уловила в черном силуэте знакомые черты, но так и не смогла понять, кого именно ей напомнил таинственный враг. После долгих раздумий Янь Хуэй внезапно пришла в себя. Что за ерундой она занимается? Зачем принимать всерьез обычный сон?

Янь Хуэй скривила губы и попыталась снова заснуть. Она позабыла, что если петух заверещал, то будет голосить до утра. Девушка молча терпела этот концерт, сжимая и разжимая кулаки под одеялом. Она не могла выспаться уже третью ночь! Сначала Янь Хуэй думала, что не задержится в деревеньке надолго, но, чтобы восстановить внутреннее дыхание, ей потребуется несколько дней. Если не разобраться с гадкими птицами, жизнь обратится в сущий ад!

Утреннее солнце давало мало тепла. Когда его слабые лучи проникли во двор, куры с петухом разом прекратили галдеть. Госпожа Сяо вышла из своей комнаты и сразу почувствовала странный запах ошпаренных перьев.

– А-Фу? А-Фу! – позвала она внука.

А-Фу вышел из дома во двор, обнаружил там Янь Хуэй, встал как вкопанный и помрачнел.

– Чем это пахнет? – поинтересовалась госпожа Сяо.

– Я прирезала кур! – Прежде чем А-Фу успел ответить, Янь Хуэй достала из котла куриную тушку и принялась ловко ощипывать, небрежно пояснив: – Обдала кипятком, а теперь ощипываю. Сварю сегодня целый котел куриного супа. Меня толстяк Чжан научил – это просто.

– Ты… ты зарезала кур? – дрожащим голосом переспросила старуха. – Всех до единой?

Янь Хуэй оглядела опустевший загон для птиц и подтвердила:

– Да. Сначала хотела прирезать только петуха, но, когда он заголосил, две старые курицы тоже раскудахтались. Тогда я их всех пустила на суп. Этого котла хватит надолго!

Девушка облизнулась.

– Ох-ох-ох! – неожиданно запричитала старуха.

Янь Хуэй в изумлении обернулась. Она сначала подумала, что госпожа Сяо упала, но оказалось, что старуха кульком осела на землю посреди двора. А-Фу поспешно подхватил бабушку под руки.

– Ох-ох-ох, да что же это, всех прирезала…

Янь Хуэй растерялась.

– Что такого-то?

Она не понимала, зачем так убиваться из-за двух старых куриц и петуха.

– Эти курицы исправно несли яйца. Что теперь делать? Как быть? – горевала госпожа Сяо, обливаясь слезами, которые ручьями текли из ее мутных глаз.

Янь Хуэй посмотрела на тушку, зажатую в руке.

– Их было-то всего две. Разве они много яиц откладывали? Они же старые – самое время прирезать…

Госпожа Сяо отчаянно зарыдала. Янь Хуэй почесала в затылке и предложила:

– Пусть мясо достанется внуку и вам, а я выпью бульон.

– Рот закрой! – рявкнул А-Фу.

Янь Хуэй опешила от такой грубости, но тут же пришла в себя и нахмурилась.

– А ты чего разорался?

А-Фу шагнул вперед, выхватил курицу из рук Янь Хуэй, враждебно глянул на девушку и холодно буркнул ей на ухо:

– Если не понимаешь ничего, не говори глупостей.

Янь Хуэй сердито рассмеялась.

– А ты, значит, много понимаешь? Всего лишь пара куриц! Из-за чего столько шума?

А-Фу отвернулся, протянул мертвую курицу госпоже Сяо и попросил:

– Не горюй, бабушка.

Янь Хуэй почувствовала себя распоясавшейся злодейкой, которая обижает деревенских стариков и детей. А ведь она просто зарезала трех крикливых птиц – только и всего.

– Ладно, погодите! – не выдержала девушка.

Она закатала рукава и ушла со двора. Госпожа Сяо поспешно подтолкнула А-Фу.

– Останови ее! Останови! Верни обратно!

А-Фу молча посмотрел на старуху.

– Сначала отведу тебя в дом, бабушка.

Тем временем Янь Хуэй отправилась в горы. На склонах не было источника силы, зато водилась разная дичь. Девушка решила отловить пару фазанов и курочек, чтобы птичник госпожи Сяо не пустовал. По пути Янь Хуэй встретила несколько односельчан, которые бросали на девушку косые взгляды, но, видя, что та лезет в гору, не вмешивались. Местные были твердо уверены, что густые заросли на горе непроходимы.

Девушка поднялась повыше и вскоре поймала пару курочек. Сжимая добычу, она собралась поискать третью птицу, но внезапно заметила, что поблизости дрогнули ветки. Янь Хуэй, привыкшая иметь дело с демонами, насторожилась. Она развернулась, отступила назад, встала в защитную стойку и вперила взгляд в кусты, откуда доносился шорох. Вскоре среди ветвей показался мужчина в грубой одежде. Не обратив внимания на Янь Хуэй, он продолжил свой путь сквозь чащу, направляясь в сторону деревни. Незнакомец прихрамывал и двигался с явным трудом. Янь Хуэй долго смотрела ему в спину, потом перевела взгляд на его ноги и нахмурилась. В маленькой деревушке на горе Медного гонга все друг друга знали и слыхали, что внук госпожи Сяо в одночасье сыскал невесту, и считали своим долгом присматривать за молодой женой. Однако хромому не было до Янь Хуэй никакого дела…

Размышляя об этом, девушка услышала шаги, подняла голову и увидела, что к ней медленно приближается А-Фу. Заметив курочек, юноша приподнял брови.

– Быстро успела.

– Ты меня тоже быстро нашел. – Янь Хуэй протянула парню добычу и скомандовала: – Держи. Я поймаю еще трех-четырех и отнесу в курятник.

А-Фу не спорил, взял птиц и пошел следом за девушкой. Янь Хуэй беззаботно шагала, любуясь окрестностями. Обнаружив место с примятой травой и обломками веток, Янь Хуэй остановилась.

– Жестокая у нас с тобой вышла схватка.

А-Фу огляделся по сторонам. На миг позабыв о спутнике, Янь Хуэй высмотрела что-то в траве и радостно кинулась к своей находке.

– Да это ж мой меч из древесины персика!

Янь Хуэй подняла клинок, дважды рассекла им воздух, нацелила острие на А-Фу и заявила:

– Я упрямая и легко выхожу из себя. Больше всего не люблю, когда меня поучают. Я терпела нотации только от наставника, никому другому этого с рук не спускала. Заруби себе на носу: в этот раз я тебя прощаю, но, если еще раз посмеешь учить меня уму-разуму, берегись! Я снова всажу этот меч тебе в сердце – в семи цунях под головой.

– Ты пугаешь меня деревяшкой, которой разве что оцарапать можно? – равнодушно фыркнул А-Фу.

Янь Хуэй помрачнела и провела по лезвию пальцами.

– Помнится, тебе было очень больно.

Не глядя на девушку, А-Фу указал подбородком в сторону и коротко бросил:

– Фазан.

Отложив разговоры, Янь Хуэй бросилась ловить птицу.

Поймав шесть фазанов, они вернулись домой. Увидев, что Янь Хуэй наловила птиц, госпожа Сяо сменила гнев на милость. Поужинав курицей, старуха и молодые разошлись по комнатам и легли спать.

Янь Хуэй лежала в кровати, не смыкая глаз. Прислушиваясь к равномерному дыханию А-Фу, который спал в углу, Янь Хуэй медленно приводила мысли в порядок. Последние пару дней ей постоянно казалось, что А-Фу ведет себя странно, и теперь она наконец поняла, в чем дело.

Если в парня вселился демон-змей, откуда он знает, чем обычно занимался А-Фу? Юноша на глазах у жены умело правил плотом, когда плавал к скале, споро мотыжил поле, спокойно сносил насмешки проказливых детей, заботливо успокаивал госпожу Сяо, когда та расстроилась и рассердилась из-за потери кур. Демон, спрятавшийся в человеческом теле, вел бы себя совершенно иначе. Похоже, нечисть использует тело А-Фу больше десятка лет.

Янь Хуэй прекрасно помнила, что во время схватки вонзила меч змею в хвост, пригвоздив его к земле, а демон вырвался и рассек ей в кровь лицо, едва не лишившись хвоста. Когда же сегодня она пригрозила А-Фу снова всадить меч ему в сердце в семи цунях под головой, он не заспорил. Очевидно, все эти дни парень вел себя точно так же: поддакивал, хитрил и обманывал.

Девушка пришла к выводу, что демон-змей не вселялся в тело А-Фу. Но кто же тогда засел в теле парня? Почему он солгал? Что находится в пещере посреди озера? Чего добивается юноша? Чем дольше Янь Хуэй размышляла об этом, тем больше убеждалась в том, что парень представляет собой сущую загадку. Вдобавок ко всему где-то поблизости бродит настоящий демон-змей. Куда он запропастился? И где спрятал сокровище? Похоже, чтобы добыть восемьдесят восемь лянов золота, придется изрядно попотеть. Эта горная деревушка хранит немало тайн…

Янь Хуэй протяжно вздохнула. Она всего лишь хотела заработать на сытое будущее. Почему это оказалось так сложно?

* * *

В ожидании дня, когда ее внутреннее дыхание наконец восстановится, Янь Хуэй изнемогала от тоски. Почему ее одолевала тоска? Потому что каждую ночь ее мучили странные кошмары. Девушка видела огромную луну, снежные горы, магическую печать, соединявшую небо с землей, а еще чью-то смутную тень, в которой угадывались на удивление знакомые черты. Дурной сон повторялся каждую ночь. Иногда девушке как будто удавалось разглядеть лицо таинственного незнакомца, но стоило только проснуться, как воспоминания улетучивались, словно на крыльях ветра. Память подсовывала лишь расплывчатый силуэт, который внушал недоумение и растерянность. Может, в деревне действительно завелась нечисть, которая преследовала Янь Хуэй и насылала дурные сны? Тогда почему Янь Хуэй каждый раз видела себя поверженной на земле, а потом ее убивали? Девушка не понимала.

С тех пор как она оказалась в горной деревне, загадки преследовали ее по пятам. Янь Хуэй каждый день пыталась улизнуть со двора, чтобы выяснить что-нибудь о хромом незнакомце с горы, но А-Фу всякий раз молча преграждал ей дорогу. Выяснив, что в теле парня не прячется демон-змей, Янь Хуэй соблюдала крайнюю осторожность, чтобы парень ненароком не догадался о ее выводах. Она хотела отплатить мошеннику тем же: хитростью выведать, что у него на уме.

– Пошли! – скомандовал А-Фу.

Парень стоял во дворе с мотыгой в руках. Янь Хуэй зевнула и подошла к нему, захватив маньтоу и воду.

За эти дни А-Фу окончательно вжился в роль женатого сельского паренька. Он ежедневно ходил на работу в поле, но, в отличие от других крестьян, всегда брал с собой жену.

– Бабушка, я ухожу, – сообщил юноша госпоже Сяо, сидевшей во дворе, и та слабо кивнула в ответ.

Янь Хуэй тоже повернула голову, взглянула на госпожу Сяо и заметила, что воздух, который выдыхает старуха, медленно окрашивается в знакомый серый цвет. Девушка неоднократно сталкивалась с нечистью и замечала, что демонов окружает серая ци. Ци госпожи Сяо пока еще не потемнела, но вскоре это случится. Когда жизнь старухи подойдет к концу, ее ци почернеет и обратится в бесплотного призрака.

Янь Хуэй отвернулась от госпожи Сяо и уставилась в спину А-Фу. За последние несколько дней она поняла, что А-Фу очень привязан к бабушке. Девушка не знала, какие события повлияли на парня, сделав его молчаливым и скрытным, но предполагала, что детство А-Фу вряд ли было счастливым. Вскоре юноше, на долю которого выпало немало невзгод, предстояло снова пережить боль тяжкой утраты. «Он ведет себя странно, полон загадок и, возможно, замыслил недоброе, однако доля ему выпала определенно нелегкая», – думала Янь Хуэй и протяжно вздыхала, шагая следом за юношей.

А-Фу обернулся. Янь Хуэй подняла голову, поймала его взгляд и заявила с серьезным видом:

– У меня с собой пять маньтоу: три – тебе, две – мне.

Парень молча отвел глаза и с легким презрением отозвался:

– Можешь съесть сколько захочешь.

Янь Хуэй открыла рот, собираясь поведать о том, каким трудным решением был отказ от булочки, но тропинка вдруг свернула, и вдалеке показалось поле, у края которого маячила женская фигура. Янь Хуэй невольно ахнула и застыла на месте. Ее спутник внимательно проследил за взглядом девушки.

Женщина в белых шелковых одеждах, неуместных в глухой деревне, стояла как вкопанная посреди дороги и безучастно смотрела вдаль, явно мешая сельскому пастуху, гнавшему стадо коров.

– Откуда она…

Янь Хуэй бросилась вперед. А-Фу протянул руку, чтобы ее удержать, но не успел. Тогда он нахмурился и зашагал следом. Тем временем девушка подбежала к загадочной женщине, всмотрелась в ее лицо и окликнула:

– Совершенномудрая[11]11
  Чжэнь жэнь (кит. 真人 «истинный человек») – идеал личности в даосизме, обрисованный в философском трактате «Чжуан-цзы» (IV в. до н. э.), согласно которому истинные люди не знают ни радостей жизни, ни страха смерти, не торопятся прийти в этот мир и не противятся уходу из него. Здесь и далее термин дается в переводе «совершенномудрый».


[Закрыть] Ци Юнь?[12]12
  Ци Юнь (кит. 栖云) – переводится как «живущая в облаках».


[Закрыть]

Женщина не ответила, а пожилой пастух не выдержал и закричал:

– Эй! Мне без разницы, мудрая она или нет. Уведи ее отсюда, дай коровам пройти!

Янь Хуэй пришла в себя и заставила женщину посторониться. Пастух погнал стадо дальше, а девушка окинула бессмертную внимательным взглядом. Белые одежды совершенномудрой Ци Юнь, некогда безупречно чистые, запылились, что придавало ей удручающий вид. Судя по безучастному выражению лица, женщина не слышала, что ей говорят, и ничего не замечала вокруг. Она оцепенело глядела на белые облака, словно не соображая, на что именно смотрит.

Янь Хуэй нахмурилась. Совершенномудрая Ци Юнь не просто искала и обрела бессмертие. Она была старшей наставницей Достигающей облаков обители на горе Облачная башня, познала мудрость махаяны[13]13
  Махаяна (кит. 大乘 «большая колесница») – одно из основных направлений буддизма, распространенное в Китае, которое учит стремиться к просветлению во имя избавления от страданий и спасения всех живых существ, а не только себя.


[Закрыть] и прославилась не меньше, чем досточтимый Лин Сяо, прежний наставник Янь Хуэй.

Три месяца тому назад совершенномудрая Ци Юнь, посетив собрание небожителей на горе Утренней звезды, бесследно исчезла. Насельники горы и ученики Достигающей облаков обители тщетно искали ее по всему свету. Ходили слухи, что совершенномудрая Ци Юнь пала в схватке с демоном. Все были крайне встревожены исчезновением великой наставницы. Кто мог подумать, что та объявится в крошечной горной деревушке?

– Вы помните меня, совершенномудрая Ци Юнь? – спросила Янь Хуэй женщину, но та даже не посмотрела в ее сторону. – Меня зовут Янь Хуэй, я с горы Утренней звезды…

– Тупица.

– Что? – растерялась Янь Хуэй.

Черные зрачки женщины в белом дрогнули, и Ци Юнь перевела взгляд на собеседницу. Та дважды кашлянула.

– Э-э… Меня зовут Янь Хуэй, – повторно представилась девушка. – Я ученица досточтимого Лин Сяо из школы Утренней звезды. Точнее, бывшая ученица, однако…

– Бесстыжая.

– Вот поэтому я и ушла из школы, – пояснила Янь Хуэй, скривив губы.

– Полная дура.

У Янь Хуэй на висках вздулись вены. А-Фу вовремя оценил ситуацию, шагнул вперед и загородил собой женщину в белом. Янь Хуэй попыталась его оттолкнуть.

– Уйди с дороги! – крикнула она. – Я преподам грубиянке пару уроков вежливости!

Пока Янь Хуэй кипела от возмущения, с дороги донесся мужской голос:

– А-Юнь!

Янь Хуэй вскинула голову и обнаружила, что к ним торопливо приближается хромой мужчина. Девушка вскинула брови – это был тот самый калека, которого она встретила на горе.

Крик хромого наконец заставил совершенномудрую Ци Юнь пошевелиться: она обернулась на голос. Мужчина скользнул взглядом по лицу А-Фу и заглянул в глаза Янь Хуэй, но ничего им не сказал. Вместо этого незнакомец подхватил женщину в белом под руки.

– Почему ты пришла сюда, А-Юнь?

– Ты забыл полотенце. – Совершенномудрая Ци Юнь говорила монотонно и медленно, словно с трудом ворочая языком. – Я хотела его отнести, но заблудилась и потеряла полотенце. – Она опустила голову. – Прости меня.

Похоже, забота женщины в белом растрогала калеку. Он слегка изменился в лице, растянул губы в улыбке и мягко сказал:

– Не беда. Я провожу тебя домой.

Не глядя больше на Янь Хуэй, хромой повел совершенномудрую Ци Юнь за собой. Девушка не пыталась их остановить. Скрестив на груди руки, она в глубокой задумчивости постукивала пальцами левой руки по правому плечу.

«Совершенномудрая Ци Юнь повредилась рассудком, поглупела и составила пару… демону-змею?»

Янь Хуэй пришло в голову, что, если отношения этих двоих и впрямь таковы, какими кажутся, тогда понятно, зачем демон-змей похитил семейную реликвию и почему пожертвовал собственным хвостом, лишь бы не отдавать сокровище. Как ни крути, тут замешана любовь!

Но что же стряслось с великой наставницей? Янь Хуэй не доводилось часто встречаться с ней, но девушка знала, что совершенномудрая Ци Юнь славится благородным нравом и утонченностью. Даже если она растеряла всю свою мудрость, почему опустилась до оскорблений? И кто лишил ее разума – неужели столетний демон-змей, которого Ци Юнь не смогла одолеть? Хоть убейте – Янь Хуэй не поверит, что такое возможно! Янь Хуэй чувствовала: загадки и тайны, сокрытые в маленькой горной деревушке, спутываются в тугой замысловатый клубок.

Однако прямо сейчас у Янь Хуэй возник неотложный вопрос к «муженьку»:

– Почему помешал проучить грубиянку?

– По мне, так она совершенно права, – отрезал А-Фу, скользнув по девушке взглядом.

Разговорчивостью парень не отличался, но уж если пускал в ход острый язык, то давал фору любому. Янь Хуэй покосилась на наглеца и осведомилась:

– Ты хоть знаешь, демоненок, кто эта женщина?

– Совершенномудрая Ци Юнь из Достигающей облаков обители.

– Вот как! Это ты знаешь.

– Я слыхал о тех, кто ищет бессмертие, следуя по пути махаяны, – буркнул А-Фу, шагая в поле с мотыгой на плечах. – Хватит болтать. Пора работать, не то время упустим.

– Эй! – Янь Хуэй неотступно следовала за парнем, пытаясь заглянуть ему в лицо. – Выходит, ты знаешь, как совершенномудрая Ци Юнь угодила в вашу деревню и отчего переменилась?

А-Фу замер, она – тоже. Так они и стояли – лицом к лицу, глядя друг на друга. Парень слегка прищурил красивые глаза.

– Подозреваешь, что я в этом замешан?

Янь Хуэй изогнула брови и беспечно рассмеялась. Если силы А-Фу иссякли не после ее огненной атаки, значит, тому имелась другая причина.

– Ничего такого я не говорила.

– Я тут ни при чем, – отчеканил А-Фу, развернулся и пошел дальше, толком ничего не объяснив.

Девушка надула губы и достала из узелка маньтоу.

– Я же просто спросила. Зачем сразу злиться? – хмыкнула она и принялась за еду.

* * *

После ужина Янь Хуэй показалось, что в доме душно, поэтому она залезла на крышу, чтобы полюбоваться звездами. Увы – ослепительный свет полной луны затмевал мерцание звезд. Девушка посмотрела на луну и вспомнила огромный сияющий диск, который не раз видала во сне. Словно оказавшись во власти морока, Янь Хуэй ощутила тяжесть в груди и удушье.

Она потерла грудь и уже собиралась вернуться в дом, чтобы лечь спать, но тут вдруг заметила во дворе А-Фу, который только что вышел. Парня шатало из стороны в сторону, как одержимого… Что стряслось с этим демоном?

Янь Хуэй во все глаза наблюдала за юношей. А-Фу доковылял до сарая, вынес оттуда охапку дров и неверной походкой направился прочь со двора. Он двигался с трудом, но действовал бесшумно, как будто проделывал это не раз. Сгорая от любопытства, Янь Хуэй спрыгнула с крыши и крадучись последовала за А-Фу.

Яркая луна освещала одинокую фигуру парня, который шагал прямиком к озеру. Дойдя до прогалины, где не росла даже трава, А-Фу сложил дрова, трясущимися руками достал огниво[14]14
  Древнекитайское приспособление для розжига (кит. 火折子) не имело кресала и кремня и названо огнивом условно. Оно представляло собой маленький тугой рулон грубой бумаги, вставленный в трубку, обычно бамбуковую, с отверстием для доступа воздуха. Рулон поджигали, гасили, оставляя тлеющий край, закупоривали в трубку с фосфором и проделывали отверстие для доступа воздуха. При необходимости тлеющий край можно было снова раздуть.


[Закрыть] и попытался раздуть огонь. Когда огонек разгорелся, Янь Хуэй разглядела, что парень бледен как смерть и вымок от пота.

«Что он творит? Темный ритуал?»

Янь Хуэй изнемогала от любопытства. Тем временем то ли у парня сердце прихватило, то ли другая беда с ним приключилась, только он внезапно завалился вперед и ткнулся носом в землю. Горящая щепка выпала у него из рук и тут же погасла. Похоже, сил подняться у юноши не было, поэтому он стиснул зубы и свернулся калачиком, как будто испытывал нестерпимые страдания. Какая же мука сломила А-Фу, который привык стойко переносить любую боль?

Девушка не выдержала жуткого зрелища и вышла из укрытия.

– Эй! – окликнула она парня, опускаясь перед ним на корточки и всматриваясь в лицо.

Янь Хуэй потянулась к огниву, чтобы помочь А-Фу развести костер, но едва она прикоснулась к юноше, как тот схватил ее за руку.

– Ай! Полегче!

Девушка ощутила резкий удар в спину и осознала, что ее швырнули на землю, а затем ее губы опалило жаром – это демон в теле прекрасного юноши впился ей в рот…

Янь Хуэй свела глаза к переносице, в страхе глядя на своего мучителя. Прошло немало времени, прежде чем она очнулась от цепенящего ужаса, стиснула зубы и попыталась дать отпор, однако, вопреки ее ожиданиям, А-Фу оказался очень силен. Худощавый юноша крепко прижал девушку к груди, словно ухватившись за последнюю спасительную соломинку, и не отпускал, делая любое сопротивление бесполезным. Пока Янь Хуэй отчаянно трепыхалась, А-Фу сомкнул зубы. Девушка ощутила острую боль, а затем по ее губам заструилась кровь.

– Больно! – невнятно промычала Янь Хуэй.

Вкус крови взволновал А-Фу. Он разжал зубы и присосался к ранке, превратив укус в подобие поцелуя.

Осознав, что парень пьет ее кровь, Янь Хуэй пришла в дикую ярость. Уж лучше бы ее укусила собака! Что за дела?! Она не даст этому сопляку собой воспользоваться!

Янь Хуэй согнула ноги в коленях, уперлась ими парню в живот, заставив его приподняться, и что было сил ударила обидчика кулаком по лицу. Похоже, отпор ошеломил юношу – он дернулся и склонил голову набок. Девушка воспользовалась случаем, сбросила наглеца и поспешила встать на ноги. Однако убежать она не успела. Что-то помешало ей сдвинуться с места – оказывается, это А-Фу схватил ее за пояс.

Девушка оглянулась: А-Фу стоял на коленях, прижав свободную руку к сердцу. Суставы пальцев, вцепившихся в поясок, побелели от напряжения. Парень дрожал всем телом, по-прежнему страдая от мучительной боли, однако его взгляд слегка прояснился.

– Не уходи! – пробормотал он.

Янь Хуэй посмотрела на круги у юноши под глазами и уточнила:

– Ты схватил меня и просишь остаться. Как это понимать? Если я откажусь, ты сорвешь с меня пояс и заставишь бежать с голым задом?

Несмотря на резкие слова, девушка не попыталась освободиться. Не поднимаясь с колен, А-Фу сделал полшага вперед, обнял ее за талию и сжал. Парень напоминал нищего, который молит о помощи божество, цепляясь за последнюю надежду. Он уткнулся лицом в теплый живот девушки и прислушался к стуку ее сердца.

В крепких объятиях юноши в звенящей тишине леса Янь Хуэй ясно прочувствовала его нестерпимую боль. Парня по-прежнему трясло. А потом из его горла вырвался тихий стон:

– Останься. Побудь со мной.

Янь Хуэй всегда отзывалась на ласковое слово, хотя и отказывалась это признать. В этот миг она попросту не смогла пинком отшвырнуть красивого юношу и сбежать. Она долго молчала, а потом шлепнула А-Фу по голове.

– Ты делаешь мне больно, сопляк.

Они надолго застыли в странной позе на ровном берегу притихшего озера. Когда луна скрылась за горизонтом, А-Фу перестал дрожать.

– Тебе лучше? – спросила Янь Хуэй.

А-Фу не ответил, однако отпустил девушку. Словно исчерпав все свои силы, он обмяк и рухнул на землю в глубоком обмороке. Янь Хуэй слушала, как мелкие волны не спеша накатывают на берег, и глядела на лицо юноши, взмокшее от пота.

– Так и быть, проявлю милосердие и помогу тебе в этот раз, – вздохнула она. – Но только потому, что ты каждый день позволял мне съедать три маньтоу.

Янь Хуэй развела костер. Когда пламя разгорелось сильнее, А-Фу наконец пошевелился и пришел в сознание. Он повернул голову и увидел свою спасительницу: в свете костра профиль девушки казался более ярким, а краснота слегка припухших губ напоминала о недавнем укусе. Юноша все еще ощущал на языке вкус ее крови.

Ее кровь… Сердце А-Фу окутало жаром, и ему пришлось закрыть глаза, чтобы унять волнение. Спустя время он приподнялся и сел.

– Очнулся, – заметила Янь Хуэй, подбросив в огонь последнее полено, и потребовала: – Давай объясняй, что здесь произошло.

Скрестив на груди руки, девушка невинно улыбнулась и уточнила:

– Если твои речи меня не убедят, я от души отлуплю тебя, змееныш.

А-Фу отряхнул рукава и, отбросив притворство, честно признался:

– Я не демон-змей. Меня зовут Тянь Яо.

Услышав его слова, Янь Хуэй ощутила некоторое облегчение. Если парень отважился назвать свое имя и разоблачить ложь, которую нагородил, значит, его словам можно немного верить.

– Тянь Яо, – повторила Янь Хуэй, и, когда юноша устремил на нее свой взор, его лицо показалось более живым и одухотворенным.

На одном из занятий досточтимый Лин Сяо поведал ученице, что в имени демона сокрыта великая сила. Оно представляет собой заклинание, которое сопровождает демона на протяжении всей его жизни с самого рождения. Одолеть нечисть намного проще, если знаешь ее имя. Теперь, когда парень открыл, как его зовут, доверие к нему возросло.

Янь Хуэй кивнула, ожидая продолжения.

– Я демон-дракон, и мне около тысячи лет.

Девушка по-прежнему стояла, скрестив на груди руки, но в ее взгляде, устремленном на собеседника, мелькнуло неподдельное удивление. Осмыслив слова юноши, Янь Хуэй почувствовала непреодолимое желание пуститься наутек.

«Демон… дракон! Дракон! Существо из легенд! Да к тому же тысячелетнее! Дракон, который культивировал силу целую тысячу лет, мог давно вознестись на Небеса и покинуть суетный мир! Да если бы по его душу явились посланники ада, им пришлось бы сперва спросить, согласен ли тот отправиться в Преисподнюю![15]15
  Согласно традиционным китайским верованиям, когда человек умирает, правитель Преисподней владыка Янь посылает духов, чтобы те сопроводили душу умершего в ад для суда.


[Закрыть] Восемьдесят восемь лянов золота? Чтобы нанять дюжину поваров – таких, как толстяк Чжан? И жить безбедно? Стоит ли ради этого идти на верную смерть?»

Янь Хуэй сглотнула, ее губы напряглись.

– Э-э… М-м? – Пытаясь успокоиться, она вскинула брови, изображая безразличие, но уголок ее глаза предательски подергивался. – Ну… это… весьма… впечатляет.

Тянь Яо равнодушно смотрел на девушку до тех пор, пока та больше не смогла удерживать на застывшем лице невозмутимую маску и обрушила на парня целый град вопросов:

– Правда дракон? Из легенд? Тот, что вышит на одеждах императора?

– Да.

У Янь Хуэй вдруг разболелась голова – не иначе как ветер на озере дул слишком сильно, – и она утомленно потерла виски.

– Если… Предположим, я тебе не верю. Можешь доказать, что ты дракон, но только так, чтобы меня не убило?

Тянь Яо опустил глаза, и огонь окрасил багрянцем его черные зрачки.

– Нет, – ответил он. – Доказать я ничего не могу.

Девушка смерила его изучающим взглядом.

– Ну, покажи чешую. Или рога.

Тянь Яо безмолвно смотрел на нее. Янь Хуэй тоже непонимающе таращилась на парня. Его губы все так же бледны. Видимо, боль, терзавшая его тело, еще до конца не утихла, и девушка слегка успокоилась. Похоже, этот молчун придерживается принципа «меньше слов, больше дела». Если б он мог, то убил бы ее в первый же день их супружеской жизни – в «покоях новобрачных», когда Янь Хуэй имела наглость его оседлать. Зачем бы он стал дожидаться этой ночи?

Когда схлынул страх, в сердце девушки закрались сомнения.

– Говорят, если дракон высунет голову, то спрячет хвост…[16]16
  «Видно то драконью голову, то хвост» (кит. 神龙见首不见尾) – устойчивое выражение, означает «вести себя подозрительно; что-то утаивать».


[Закрыть] Ты что-то скрываешь. Как ты оказался в этой глуши? Почему ведешь такую жалкую жизнь? – спросила она.

Взгляд Тянь Яо упал на пылавший костер.

– Двадцать лет назад со мной приключилось несчастье, я растерял всю свою силу и едва не погиб, а спустя десять лет по счастливой случайности попал в тело деревенского мальчика. С тех пор прозябаю в этой глуши. Госпожа Сяо заботится обо мне.

Парень не сообщил ничего конкретного, однако его слов было достаточно, чтобы ответить на вопросы Янь Хуэй.

– Вот оно что, – протянула девушка.

В голове Янь Хуэй промелькнула какая-то смутная мысль, но девушка не успела ее уловить.

– А что произошло сегодня вечером?

Тянь Яо отозвался не сразу:

– Беда, которая меня постигла, нанесла мне ущерб. Вот уже десять лет в каждую ночь полнолуния я страдаю от невыносимой боли. – Его глаза скользнули по губам Янь Хуэй. – Кровь и дыхание последователя духовных практик слегка облегчают приступ.

Узнав, кто перед ней, и услышав эти слова, Янь Хуэй больше не переживала о том, что ею воспользовались, а ее честь запятнали. Она утвердилась в мысли, что ее кровь облегчает страдания демона.

Затем девушка побледнела. Выходит, Тянь Яо оставил ее рядом с собой, чтобы меньше страдать от боли. Она ведь лишилась духовной силы. Настоящее лакомство, которое само лезет в рот! В этот раз ее укусили за губу. Если в следующий раз Тянь Яо укусит за шею, Янь Хуэй, вероятно, здесь же и похоронят.

Она с нарочито спокойным видом поправила костер, убеждая себя, что пусть у нее нет духовной силы, так ведь и парень ее лишился! Возможно, Тянь Яо искуснее в бою, зато она бегает быстрее!

– Что ж… все ясно. Уже почти рассвело, так что давай вернемся, – кивнула Янь Хуэй, поднимаясь на ноги.

Тянь Яо не двинулся с места. Вместо этого он поднял глаза и сказал:

– Мне нужно, чтобы ты помогла в одном деле.

– Каком еще деле? – спросила Янь Хуэй, наклонив голову.

Тянь Яо взмахнул рукой, указав на озеро.

– В пещере, куда мы с тобой плавали, нет сокровища, украденного демоном-змеем, зато там хранится вещица, которая может утолить мою боль в полнолуние. Я хочу, чтобы ты помогла мне ее раздобыть.

– На входе стоит магический барьер, а я лишена силы. Мне не войти, так что помочь я тебе не смогу, – отказалась Янь Хуэй не раздумывая.

Она еще не выжила из ума, чтобы оказывать услуги демону.

– Я могу помочь тебе вернуть силу. Ты же наверняка хочешь разобраться с хромым оборотнем, которого мы встретили вчера. – Тянь Яо со скучающим видом поворошил костер. – И к тому же… знай, что хоть я и лишился силы, но смог наложить заклятье на маньтоу, которые ты ешь каждый день.

Когда Тянь Яо поглядел на девушку, выражение его лица и тон голоса не изменились, обдавая студеным холодом, как снежный ветер с вершины горы. Янь Хуэй остолбенела.

– Заклятье слабое, но прошло уже много дней, аппетит у тебя отменный. Если за день не съешь ни одной маньтоу, то можешь… – Тянь Яо поводил глазами из стороны в сторону, – …лопнуть и умереть.

Глаза Янь Хуэй медленно расширились. Она недоверчиво уставилась на демона. Тянь Яо поднял глаза, жаркий огонь не прибавил тепла ни его взору, ни голосу. Губы коварного демона изогнулись в злобной усмешке.

– Так что подумай хорошенько.

Вот оно что! Хорошо, что она не сбежала раньше. Вот почему негодяй каждый день делился с ней булочками! Строил козни у нее за спиной! Янь Хуэй вспомнила, как А-Фу в первый же день заботливо скормил ей несколько булочек. Видать, с самого начала замыслил недоброе!