Текст книги "Три приятеля"

Розы для профессора

Несколько месяцев назад Леня купил довольно большой пакет акций одного не очень перспективного предприятия. Выложил массу денег, хотел заработать хотя бы процентов пять. Не удалось. Не удалось даже скинуть их с небольшим убытком. Американский фонд, энергично скупавший эти акции, прекратил скупку; они подумали, что их двадцати процентов может хватить, чтобы сменить дирекцию. И решили остановиться. Нет так нет. Где только Леня не терял бабки. И тут с утра звонок. Знакомый брокер изложил проблему. Скоро общее собрание на заводе. Директор блокировался с основными инвесторами, набрал сорок девять процентов. Но американцы тоже вошли в блок с другими мелкими держателями. Теперь директору не хватает немного, чтобы усидеть в своем кресле. Согласно реестру акционеров в регистраторе, директору очень бы пригодился Ленин пакет. Он готов заплатить за него раза в полтора выше рыночной цены. Леня быстро сориентировался и спокойно ответил, что на таких условиях он продавать не станет, а вот если в два раза выше рынка, то, пожалуй, отдаст. А что сверху, готов делиться. Он прекрасно понимал, что прикормленный брокер уменьшил объем сделки, чтобы ухватить побольше. Тот обещал перезвонить и перезвонил на удивление быстро. Видимо, не терпелось. Леня дал согласие, фиксируя один час. И сделка была подписана. Так что сегодня Леня заработал немало тысяч покойных президентов.

Еще до завершения этой истории звонил Мишка. Просил приехать в отделение, поговорить с Илгой. А Стаса он не мог нигде найти. Леня управился с бумагами, подписал передаточные и поехал на такси к Мишке. Илга и Мишка находились в кабинете. На столе громоздились рентгеновские пленки, стояли стаканы с недопитым кофе, и лежала штука, очень похожая на ту, что Леня видел в своем сне про Мишку и Стаса. Он подержал эту штуковину в руках, подвигал шарниром и спросил:

– И что? Вот эту штуку будем имплантировать Оле?

– Не говори глупости, – ответил Мишка, – это хирурги принесли. Образец. Из титана. Садись. Надо обсудить ход дальнейшего лечения. Илга, давай расскажи этому финансеру, что мы будем делать.

– О! – заметила Илга. – Это новое слово. Я его не знаю.

– Только не запоминайте, Илга, – ответил Леня, – давайте перейдем к делу.

И Илга изложила свой профессиональный взгляд на проблему:

– Один месяц мы будем лечить Ольгу здесь. Когда она окрепнет достаточно, надо ее переводить в клинику в горах. Но это будет очень дорого.

Именно в этот момент появился Стас. Он держал в руке букет роз и чувствовал себя страшно скованно. Освободившись от букета, который перешел в руки профессора, Стас стал способен принимать участие в беседе. Но зато профессор потеряла эту способность.

– Мой Боже, какие прекрасные розы, – произнесла Илга и уткнулась в букет, – как они пахнут! Спасибо, Стас. Но мне скоро улетать. Ты позволишь оставить эти цветы для вашей Оли? Для нашей. Можно мне так говорить?

– О чем базар! – загудел Стас. – Что тут обсуждать? Конечно. Ольга теперь наша. Общая. Вот и Ленька. И Мишка.

Стас смешался. Это было настолько необычно, что друзья принялись его внимательно рассматривать. Удовлетворенный осмотром, Мишка спросил:

– Я надеюсь, ты примешь участие в обсуждении?

– А зачем я сюда пришел? – парировал Стас и подсел к Илге.

Миша кратко повторил программу лечения: месяц здесь на лекарствах и физиотерапии. За это время надо сделать загранпаспорт. И отправить Олю в Швейцарию.

– Сколько времени она будет в горах? – спросил Миша.

Но вместо Илги ответил Стас:

– Сколько потребуется, столько и будет. Надо вот что сделать, надо ей учительницу английского подыскать. Пусть натаскает девочку, а то, сами знаете, ни попить, ни пописать не попросит.

– А я пока договорюсь с клиникой, – продолжила Илга, – я туда часто приезжаю, каждый месяц. На консультации. Там чудесно. Но очень дорого. День пребывания стоит около трехсот долларов, не считая лечения.

– Хорошо, – сказал Леня, – заплатим сразу за пару месяцев. А там посмотрим.

– Точно, – согласился Стас, – или сразу за три.

– Я думаю, что двух месяцев пока достаточно, – сказала Илга. – Итак, все решено. Мне еще надо собраться в дорогу. Пойду сказать до свидания этой девочке.

Пошли в палату все. Стаса опять облачали в необъятный халат, Илга то и дело поправляла его, Стас балдел. В палате Оля сидела у стола. Рядом находилась ее соседка Валюша. Оля только что закончила обедать. На столе громоздились чашки, тарелки, поодаль стопкой лежали книги. При виде врачей Оля и Валя вскочили, Валя начала быстро прибирать со стола.

– Оля, я уезжаю, – сказала Илга, – а эти цветы тебе.

Оля взяла букет и уткнулась в розы точно так же, как это недавно сделала сама Илга. А Валя засуетилась в поисках банки и побежала в туалет за водой. Мужчины разглядывали Олю, находя в ней разительные перемены. Красивая девушка с чуть вьющимися каштановыми волосами. Припухлые губы. Нежная тонкая кожа с чуть заметными голубыми прожилками. Она стояла, держа букет, и не находила места от смущения.

– Спасибо. А вы еще приедете?

– Не беспокойся, – ответила Илга, – мы с тобой увидимся. Об этом позаботятся эти господа.

Оля посмотрела на мужчин и застеснялась еще сильнее. Щеки ее порозовели. Тут ситуацию разрядила Валя, забрав цветы и пристраивая букет в банку с водой. Илга пожала Оле руку, и все, прощаясь, вышли из палаты.

Илга и Стас представляли счастливую пару. Он обнимал женщину и гудел:

– Так, мужики. Лечу на недельку. Или две. Оставляю на вас все дела. Смотрите. Девку берегите. А то…

И он показал огромный кулак. Илга, смеясь, обняла кулак обеими ладонями, но закрыть не удалось. А Леня спросил:

– Ты роуминг сделал?

– А як же! – ответил Стас. – Номер тот же. Звоните. А номера Илги записали?

– Да. Где ты остановишься?

– Да я заказал что-то. Мне ваучер дали. Разберусь. Илга поможет. Ну все. Мы пошли. А то посадка закончится.

Мишка и Леня решили где-то тяпнуть, отметить новый поворот в делах. Машина Стаса отвезла их в город, и они прошлись по центральной улице, заходя в разные питейные заведения. Однако выпивали не всюду. Мишка был готов выпить, но Леня останавливал его, приговаривая:

– Здесь ничего нет для приличных людей. Имей в виду, что ты тоже относишься к этой категории. Можешь мне поверить. Смотри, «Джонни Уокер», красная этикетка. Такую жидкость пьют докеры. Но ты же не докер, а доктор. Или я ошибаюсь?

– Докер, докер, – протестовал Мишка, – давай выпьем это виски.

– Ни за что!

И Леня увлек приятеля в следующее кафе.

– Вот. Здесь есть кое-что.

– Слава Богу, – отреагировал Мишка, – здесь и выпьем.

– Но немного. Налей нам, голубушка, два по пятьдесят «Катти Сарк».

– Чего? – не поняла женщина за прилавком.

– Вот это виски, – показал пальцем Леня.

Но женщина не налила, а взяла какие-то листочки, полистала их и сказала, глядя с сомнением на клиентов:

– Это дорогое виски. С вас сто сорок рублей будет.

– Наливай, – скомандовал Леня, – продадим с себя последнее, но заплатим.

Женщина отмерила два раза по пятьдесят, но сомнения покинули ее только тогда, когда она получила деньги. Друзья сели за столик.

– Слушай, мы так неважно одеты? – спросил Мишка, – От нас что ожидали?

– Да выбрось ты из головы. Поехали.

В следующем заведении было взято столько же, но уже «Балантайнз». Мишка протестовал:

– За эти деньги можно взять пять бутылок водки. А мы принимаем по пятьдесят граммов.

– О! – поднял указательный палец Леня. – Хочу обратить твое внимание на избирательность. Я имею в виду разборчивость в еде и питье. Возьмем, к примеру, тебя. Вот ты очень хочешь есть. Но не будешь есть из помойки. Да что говорить, ты и от больничной еды отказываешься. А летишь в дом, где получаешь парную телятину. Так?

– Ну.

– Удивительно развернутый ответ. Сразу видно, что собеседник виртуозно владеет лексикой и знаком со всем богатством родного языка.

– Ты кончай, жопа с ушами, а то…

– Извини, друг. Так на чем я остановился? Итак, и ты, и я разборчивы в еде. И даже если хочется есть, нас не оставляет разборчивость. А вот в питье почему-то не так. Ты готов пить сомнительную водку. Только потому, что она дешевая. И мучиться утром.

– Согласен, – заявил Мишка, – но и ты согласись, что есть неплохая местная водка. И сравнительно недорогая. Во всяком случае, во много раз дешевле «Балантайнз».

– Соглашусь легко. Но существа дела это не меняет. У нас действительно то один завод, то другой производят нормальную водку. Это так. Но нет никакой гарантии, что другая такая же бутылка не окажется полным говном. Тут много причин: сбой в технологии, плохой спирт, наконец, поддельная этикетка на бодяжной водке. Проблема в другом: мы делаем великолепные вещи в единичном экземпляре. Часы, ракеты, водку и прочее. А мне нужна гарантия качества. Поэтому я буду пить «Балантайнз», не сомневаясь, поскольку в любом баре в любой точке мира «Балантайнз» есть «Балантайнз». И обрати внимание, его вкус всегда один и тот же.

– Ладно, ты прав. Но можно же и попробовать перед употреблением.

– Э нет. Не мне говорить тебе, врачу, о несовершенстве наших рецепторов. Особенно при повторном приеме внутрь. Кстати, предлагаю повторить.

– Давай, – с готовностью согласился Мишка.

– Но не здесь. Я поведу тебя в одно место, где можно получить такие почки в хересе, что ты закачаешься.

– Согласен, – опять согласился Мишка.

И они действительно получили чудесное блюдо и взяли к нему по соточке охлажденной водки завода «Кристалл», бутылочку каковой Леня пожелал предварительно осмотреть.

А потом медленно шли по домам. Поскрипывал снег. Прохожих было уже мало. Мишка рассказывал о работе.

– Да, кстати, – встрепенулся он, – вот что я хотел обсудить. Оля выходит в коридор смотреть телевизор. Ее тут же одолевают вопросами и просьбами. Ну, думают, что она кем-то приходится вице-губернатору. Это не важно, а важно другое. У нас на лестнице телефон. К нему всегда очередь. Так повадились к ней ходить и звонить. И главное, звонить по межгороду. Пришли безумные счета. Я уже стал угрожать выпиской, приутихли, но вечером то и дело ходят к ней в палату.

– Ладно, – примирительно ответил Леня, – заплачу я за разговоры. А Оля, ну пусть общается.

– Да я уже подписал оплату. В общих переговорах – это капля в море. Тут другое дело. Она входит в положение каждой собеседницы, психика, сам видел, какая. Все это плохо на ней сказывается. Я думаю, ей нужно телевизор поставить, маленький. У тебя, кажется, дома есть?

– Конечно, завтра отнесу. Прямо с утра.

Учительница английского

Оля лежала под капельницей. Леня вошел и сказал:

– Привет. Лежи, не беспокойся.

Он вынул из сумки маленький телевизор «Sony», установил его на край стола, так, чтобы было видно с кровати, подключил и подсел к Оле, держа пульт в руках.

– Слушай меня. Теперь ты будешь смотреть телевизор в палате. Врач не рекомендует тебе выходить. Вот пульт. Возьми его свободной рукой. Нажми на красную кнопку. Видишь, он включился. Вот этим будешь менять программы. Попробуй. Так. Поняла? Вот эта кнопка – звук больше, эта – меньше. Попробуй. Теперь приглуши звук. Так. Все в порядке. Теперь лежи и смотри.

– Он теперь тут будет? Он для меня? – удивленно спросила Оля.

– А кто у нас здесь еще лежит? – улыбнулся Леня. – Конечно, для тебя.

Следующее действие еще больше потрясло Леню. Девушка положила пульт на одеяло, взяла его руку, поднесла к своим губам и заплакала. Ее рука, нежная, с тонкими, длинными пальцами, обнимала его ладонь, ставшую влажной от слез. Леня растерялся на миг, но собрался и шутливо грозным тоном сказал:

– Сейчас же прекратить. Ты что, меня подвести хочешь? Да врач как узнает про слезы, так сразу запретит мне приходить.

– Больше не буду, – сквозь слезы сказала девушка.

– Ну и хорошо. Только зови меня Леня. Повтори.

– Леня.

– Нет, повтори полностью: «Не буду плакать, Леня».

– Не буду плакать, Леня, – улыбнулась девушка.

– Для первого раза поверю. А во второй – нашлепаю. Я очень сердитый.

– Не, – прошептала Оля, – вы добрый.

– Так не пойдет. Ты должна меня называть на ты. Хорошо?

– Я не смогу.

– Сможешь. Еще как сможешь. Ну ладно. Расскажи мне, Оля, как ты жила с родителями.

– А что говорить?

– Что хочешь. У тебя есть братья, сестры?

– Нет. Никого. Мама меня родила поздно. До меня у нее были дети, но они быстро умирали. Когда я родилась, папа был очень рад. А потом у меня обнаружили болезнь. И папа стал выпивать. – Глаза Оли наполнились слезами. – Это было страшно. Мама тащила его на постель, и я, маленькая, помогала ей. Его рвало. И мы убирали за ним. И он умер. Жили мы с мамой. Она меня провожала в школу и встречала. Вот и все.

– Нда. Ну лежи. Я пойду. Мне пора на работу.

Леня поднялся и пошел к двери. Потом вернулся, встал над девушкой и сказал:

– Теперь у тебя все будет хорошо. Прекрасно будет. Только ты должна меня слушаться. Пускать посторонних в палату не годится. Проси выйти. Не можешь – притворись спящей. Тебе еще долго лечиться, поэтому привыкай отстаивать свои права. Давай твою щечку.

Он наклонился и поцеловал Олю. От нее чуть уловимо пахло лекарствами и нежностью.

Ада Семеновна оказывала неоценимую помощь. Когда зашла речь об учительнице английского, она опять завела разговор о безграничной Лениной доброте. Леня морщился, махал руками и пытался перевести разговор на рациональную основу. И не напрасно. Учительница вспомнила, что дочь ее подруги как раз ищет учеников. Она где-то работала, потом уволилась и сейчас зарабатывает репетиторством. Ада Семеновна схватила трубку и тут же позвонила подруге. Той дома не было, а вот дочь как раз и ответила на звонок. Немедленно договорились встретиться завтра утром прямо в больнице. Лене пора было выходить из дома, но он задержался на минуту, приготовив небольшую речь:

– Ада Семеновна! Вы меня ставите в неловкое положение. Я вас прошу меня не расхваливать и обо мне ничего не рассказывать. Умоляю вас особенно не говорить обо мне с этой женщиной, кажется, вы назвали ее Ирочкой. Так вот, объясните Ирочке, что надо подготовить больную девушку для лечения на Западе. Деньги ей платить поручили вам. И совсем не важно, кто поручил. Ну хоть вице-губернатор.

– Леня, голубчик, – рассудительно сказала Ада Семеновна, – ну подумайте сами. Я всю жизнь проработала с ее матерью в школе. Сейчас хожу прибираться. Ну кто мне поручит такое дело? Уж лучше сказать, что это вам поручили.

На том и порешили.

Следующим утром обе женщины ждали его прямо у входа в больницу. Ира оказалась молодой высокой женщиной. Ростом она была чуть выше Лени. Голос приятный. Они познакомились и прошли в раздевалку. Без дубленки Ира оказалась грациозно тонкой с большим бюстом. В палате Ада Семеновна принялась хлопотать, а Леня и Ира присели около кровати. Леня поздоровался с Олей и спросил:

– Не нарушаешь мои указания?

– Нет, – улыбнулась Оля.

– Что смотришь по телевизору?

– А я на разных каналах смотрю про животных. Про дельфинов смотрела.

– Нравится?

– Очень. Они так играют!

Во время этой беседы Ира с интересом разглядывала одноместную палату. Она обратила внимание на холодильник, телефон, телевизор на столе, дверь в душевую. Затем стала рассматривать Олю и прислушиваться к разговору.

– Вот, Оля. Вероятно, Илга устроит тебя в больницу в Швейцарии. Ты слышала об этой стране?

– Конечно, – ответила девушка.

– А что ты о ней знаешь?

– Там горы. Альпы. Есть самый длинный туннель, под горой Сан-Готард.

– Вот в горы ты и поедешь. И чтобы тебе было там уютно, ты должна уметь высказать просьбы на английском языке. Ира будет тебя учить. Она будет приходить каждый день, а потом мне рассказывать о твоих успехах. Когда у тебя заканчиваются процедуры?

– После тихого часа.

– Значит, уроки будут в четыре часа. Вас это устроит?

Этот вопрос был обращен к Ире. Та задумалась.

– В будние дни это подходит, а в субботу и воскресенье лучше начинать уроки утром. Оля, ты свободна утром?

– Да. В эти дни нет процедур. В субботу только капельница, но ее я могу делать после урока.

– Тогда договорились, – сказала Ира.

Леня поговорил еще пару минут, спросил о книгах, которые Оля читает, и попрощался. Они с Ирой вышли вместе. До одиннадцати было еще много времени, и Леня предложил Ире пройтись в центр пешком. Она с удовольствием согласилась и начала разговор:

– Леня, простите, я безумно любопытна. А Ада Семеновна напустила такого тумана, не знаю, что и думать. Юная девушка, больная, в номере, который раньше занимали только видные партработники.

Леня понимал, что, занимаясь с Олей, Ира узнает много непонятной ей информации. Поэтому решил кое-что сказать:

– Несколько человек, часть из которых обладает серьезным влиянием, решили помочь очень больной и очень бедной, несчастной девушке. Сама она почти ничего не знает, думает, что это ей помогают врачи, которых заинтересовала ее болезнь. Пусть так и думает. Вот и все. А теперь расскажите немного о себе. Вы замужем?

– Почему это интересует мужчин в первую очередь? – засмеялась Ира. – Я уже не замужем. Пока нигде не работаю, перебиваюсь уроками. Но надеюсь устроиться на интересную работу.

– А можно узнать, почему вы ушли с прежней работы?

Ира посмотрела на него серьезно и ответила:

– Знаете, я почему-то испытываю к вам доверие. Поэтому расскажу. Мне удалось устроиться на совместное предприятие. Это было информационное бюро. Работа страшно интересная. Начальница у меня была умница и работяга. За это ее сделали вице-президентом, и она уехала в головной офис, в Канаду. А бюро возглавил один человек. Он стал оказывать мне знаки внимания, а когда узнал, что я развелась с мужем, просто в открытую стал тащить в офисе на диван. Вот и все. Кажется, так вы закончили ответ на мой вопрос.

Они рассмеялись. Леня взял ее под руку и продекламировал:

– Полюбил бы я жить возле юной гигантши бессменно, как у ног королевы ласкательно-вкрадчивый кот.

– Кажется, это Бодлер, – с некоторым сомнением произнесла Ира.

– Ага. И это про нас.

Они снова рассмеялись. Так, шутя и подтрунивая друг над другом, они достигли центра, где Леня с сожалением начал прощаться. А потом, неожиданно для самого себя, предложил:

– Давайте сходим вечером куда-нибудь. Заодно вы расскажете мне о первом уроке.

– Куда и когда? – кратко спросила Ира.

– Отвечу только на второй вопрос. В семь вечера на этом самом месте. А куда – тайна. Но будет очень вкусно.

– Хорошо, – согласилась Ира.

Свитер с высоким воротником

Имя Стаса творило чудеса. Поэтому столик в «Беранже» стоял в самом уютном месте, а обслуживание было исключительным, даже несколько назойливым. Ира выглядела потрясающе в бежевом платье с большим декольте. В ложбинке высокой груди виднелся маленький бриллиантовый кулон. Леня засмотрелся на него. Туда же обратил свое внимание и метрдотель, любезно проводивший их к столу. Не обошел вниманием эту деталь и хозяин ночного клуба, появившийся буквально сразу, как только они заняли столик и получили меню. Он поздоровался и, не отрывая глаз от кулона, заговорил:

– Леня, здравствуй. Очень рад. Как Стас? Где он? Я могу узнать имя твоей очаровательной спутницы?

– Похоже на анкету, – засмеялся Леня.

Ира тоже улыбнулась.

– Итак, по порядку. Стас находится в прекрасной форме. Удачлив, богат, красив и все так же силен.

– Это да! – подтвердил хозяин.

– Сейчас он в Дании. Имя моей очаровательной, красивой и умной спутницы – Ира.

Леня сделал ударение на слове «моей».

– Ирочка, – все же запел хозяин, хотя прекрасно понял подтекст Лениного ответа, – Ирочка, я так рад вашему приходу в мой клуб.

Он встал и поцеловал Ирину руку. Затем отобрал у Лени меню и заявил:

– Леня. Вы известный гурман. Стас проверяет наши кушанья с точки зрения вашего приготовления. Не смотрите в листики. Сейчас вы сами будете говорить с шефом. Одну минуту.

И он исчез.

– Леня, – раздался мелодичный голос Иры, – вы еще и гурман? Леня, ну куда вы все время смотрите?

– Ну куда мужик может смотреть! – отозвался Леня. – Вы обратили внимание, как на вас смотрят?

– Да, я прямо осязаемо чувствую взгляды. Кажется, от них у меня на груди будет мозоль.

– Хороший образ, – засмеялся Леня, – несколько натуралистический, но хороший.

Возле столика возникли хозяин и крупный китаец в переднике и колпаке.

– Янг Ли, наш шеф-повар, – представил хозяин.

Начался профессиональный разговор. Наконец было выработано меню: сашими из семи сортов морепродуктов, причем Леня просил осетрины поменьше, а тунца положить больше, затем крабовый суп, совсем немного, только попробовать, и жаренные в чесноке креветки. Иногда Леня спрашивал Иру, любит ли она тот или иной продукт, на что та отвечала, что любит все, кроме отварной свеклы. Выпивать решили саке, только саке и ничего больше.

Наконец Леня остался наедине с Ирой. В ресторане было безлюдно, поскольку наплыв голодных ожидался позднее, когда игроки в залах наверху устанут и проголодаются.

– Я никогда не была в таком месте, – сказала Ира, – в кино видела много раз, но сама не чувствовала этой атмосферы. Богатство, спокойствие, отдых. Я уже признательна вам за вечер.

– Обычно переходят на ты после первой рюмки, – ответил Леня, – но мы можем сломать традицию. Есть согласие?

– Леня, ты прелесть, – засмеялась Ира.

– Позволь. Говорить мужчине комплименты! Прелесть – это ты. Жемчужина в этом зале. Самая прелестная женщина. Бриллиант.

– Таю, – перебила Ира, смеясь, – остановись, мне еще нужно справиться с ужином, и это будет, вероятно, большая работа.

И тут подошли два официанта. Один обслуживал Леню, другой – Иру. Вначале принесли металлические ящички со спиртовками внутри. На них поставили керамические бутылочки саке. Затем на больших деревянных кораблях принесли сашими с зеленой редькой, нарезанной тончайшей соломкой. В отдельных тарелочках находился густой соевый соус. Крохотные рюмочки саке были уже налиты, Леня поднял свою и произнес:

– Предлагаю банальный тост – за знакомство. А чтобы он был менее банальным – за знакомство посредством сашими.

Они выпили. И Леня стал объяснять Ире, как обмакивать каждый кусочек рыбы в соевый соус, потом туда же отправлять редьку и снова запивать саке. После второй рюмки саке Ира задумчиво произнесла:

– Это безумно вкусно. Никогда я не пробовала такой еды. И саке. Я много наслышана, какая это гадость, самогон и прочее. А оказывается, саке – нежный теплый напиток и, видимо, обманчивый. После второй рюмки мне ударило в голову. Стало так хорошо.

– Ну, бытовая оценка того или иного экзотического продукта или напитка вполне понятна. На нее не стоит обращать внимания. А вот важно другое. Важен подбор еды и питья. Скажем, совершенно нелепо было бы запивать сашими ликером или коньяком. Предлагаю выпить еще саке и обратиться мыслями к самому прекрасному. Я лично выпью за обрамление бриллианта.

– Леня, – воскликнула Ира, – в следующий раз я приду в свитере с высоким воротником!

– Так. Значит, следующий раз будет. Отлично. А что касается драгоценностей, то я сумею их разглядеть даже под строгой и чопорной одеждой учительницы. Кстати, как первый урок?

– Потрясающе. Она знает язык не хуже обычной десятиклассницы. Оказывается, в школе она учила его со второго класса. И после восьмого, для себя, читала книги, которые остались с того времени. Диккенс, Стивенсон и другие. Ну, знаешь, программа внеклассного чтения. И еще. Должна тебе сказать, что на меня произвело большое впечатление ее отношение к тебе. Мы сидели за столом. Оля положила на колени игрушку. Я заметила, что она ей немного мешает, и предложила положить ее на подоконник. Она испугалась и сказала, что это твой кот и что она с ним не расстается. И такие у нее глаза были. Такие!

– Черт, – произнес Леня.

– Ах, Леня, Леня. Ах, как ты не прост. – Ира улыбнулась и подняла рюмку: – За тебя, дорогой Леня.

– Спасибо, – ответил тот, – и за тебя, проницательная!

Выпили. Официанты беззвучно поставили на жаровню новые керамические кувшинчики саке. Один из них наклонился к Лене и спросил, подавать ли суп.

– Чуть позже, – ответил Леня.

Уже полчаса играл оркестр. Одинокие пары кружились в танце. Леня посмотрел на площадку, затем взглянул на Иру.

– У меня каблучки, небольшие, но все же.

– Я же говорю, проницательная! – воскликнул Леня. – И я еще ни разу не танцевал с женщиной выше меня. Пошли.

Они вышли к оркестру. Танец был медленный. Ира – гибка и податлива. От нее пахло хорошими духами. Он прижал ее и отдался музыке, почти прикасаясь губами к ее щеке. Поцеловал в щеку. Немного отодвинул Иру от себя, наклонил голову и коснулся губами ее груди, там, где был кулон.

– Леня! – воскликнула Ира.

– Обожаю драгоценности, – ответил Леня.

Вернулись за стол и принялись за крабовый суп. Выпили очередную рюмочку саке, потом еще. Ира была в восторге от еды. И от саке. Когда была налита еще одна рюмочка, она сказала:

– Леня, ты собираешься меня напоить?

– Да, – серьезно ответил Леня, – напоить и соблазнить. И, опережая твои возражения, заявляю, что собираюсь сделать это в первый же вечер нашего знакомства. Это может показаться пошлым, но только показаться. Я в тебя влюбился.

– О! – Ира широко открыла глаза. – Так быстро?

Леня ничего не ответил, потому что официанты ставили на стол жареные креветки. Это блюдо было тоже не знакомо Ире. Леня рассказывал, как его готовят и где он его пробовал. Саке не кончалось. Наконец с креветками управились.

– Десерт? – спросил Леня.

– С удовольствием, – засмеялась Ира, – только куда? Места больше нет. Разве что кофе. Но при твоем подходе ты, вероятно, пригласишь меня на минутку к себе, только на минутку, выпить чашечку кофе.

– И каков мог бы быть ответ на мое приглашение?

– Леня, я не должна его принимать. Но… прошу тебя, будь со мной ласковым. И мне надо позвонить домой.