Текст книги "Иррационариум. Толкование нереальности"

Случайные встречи. Тюнинг

После второй лекции и до самого экзамена мы виделись всего дважды.

Где-то примерно через месяц мне позвонила Валентина Григорьевна и сообщила, что у Леночки какие-то проблемы с банковскими дисциплинами. Обещала попридержать ее у себя после третьей пары. Пришлось вмешаться. Я не хотел пропустить такое шоу. Мне, скромному владельцу трех крупных банков, стало очень интересно, какие вообще могут быть проблемы с банковскими дисциплинами.

Когда я вошел в УЧАСТЬ, Леночка сидела возле стола Валентины Григорьевны, понурив голову. Увидела меня – вскочила, улыбнулась, глазки заблестели, спинка выпрямилась. Уж не влюбилась ли? Обеденные талоны – великая вещь! Я молча кивнул ей на дверь и вышел в коридор. Она появилась через пару секунд.

– Здравствуйте!

– Приветик! Давай-ка отойдем в сторонку, и ты расскажешь дяде, что у тебя там с банками не сложилось. Мне безумно интересно!

Отошли снова к балюстраде.

– А вам как рассказать: все с самого начала или в двух словах?

– Попробуй с начала.

– Хорошо. – Она глубоко вдохнула. Волнуется, как на экзамене. – Ну, у нас по программе стоит посещение Монетного двора, печатной фабрики и банковского хранилища…

– Продолжай.

– Это всё. Меня туда не пускают! Точнее, я просто не могу туда попасть!

– Почему?

– Ерунда! Простите, что побеспокоила. Я не хотела, это все Валентина Григорьевна… Увидела у меня недопуск и начала вас отыскивать.

– Правильно сделала. Очень важные базовые экскурсии. Так почему не пускают?

– Ну, понимаете… Этот Гознак… – она покраснела, всплеснула руками, чуть не выронив книгу, и опустила взгляд.

– Нет.

– А вы когда-нибудь сами бывали на Монетном дворе или где купюры печатают?

Это правильный вопрос! Давай, расскажи ей про ваши посиделки с архивариусом и директором. Коньячок под шелест неразрезанных банкнот. Пивко под звон монет. Как по монетам стреляете, тоже расскажи. Девочка проникнется.

– Леночка, сейчас речь не обо мне.

Она огляделась и прошептала:

– Ну… понимаете, там надо раздеваться. Догола. Брр! Потом этот осмотр. А я не могу. Мне стыдно. Не смотрите на меня так!

Леночка попыталась скрестить руки на груди и заехала мне по плечу «Разумным инвестором» Грэхема.

– Ой! Извините!

А если бы это был «Экономикс»?!

Она опустила руки и поникла.

Теперь я любовался ее ровным пробором и чистым воротничком. Аккуратная девочка, сразу видно. Каждый день, что ли, блузку стирает, или у нее их две?

Не глумись. Дитё на взводе. Стипендия под вопросом. Полшага до истерики. Вдохни глубоко и досчитай до десяти.

На счете «пять» Леночка проскулила:

– Мне их деньги сто лет не нужны! Я и так ничего не унесу, неужели нельзя поверить? Вот вам же верят? Вас же не раздевают? Или… – она запнулась, испугавшись глупости собственного вопроса.

Зрит в корень. Чего молчишь? Расскажи ей, как умные люди очищают Гознак от излишков денежной массы. Расскажи, как на спор умыкнул два центнера сторублёвок.

Я же вернул! Это был всего лишь эксперимент. Мне свои девать некуда.

Расскажи!

Леночка подняла голову:

– Что думаете?

– Ситуация довольно скользкая. Хочешь увидеть деньги – понагибайся голышом? Получается, что Академия из вас проституток делает? Интересная новость.

– Нет! – испугалась Леночка. – Я не это хотела сказать! Просто…

– Хватит, не приседай. Все правильно. Монетный двор – это вам не баня, не бордель и не Серебряный Бор. Здесь иногда порядочные люди встречаются пивка попить. Нам тут голыми жопами сверкать не надо.

– Да! – ответила Леночка, не особо понимая, о чем идет речь.

Тревожный знак. Над этим придется поработать.

– Поздравляю! Ты молодец! Тебе зачтется!

– Так не зачли! В этом и проблема! – крикнула она чересчур громко, испуганно посмотрела вокруг и прошептала: – Как же мне быть?

– Хранилище посмотришь в моем банке. Тебе проведут подробную экскурсию, а Монетный двор и фабрику…

– Что, не получится договориться? – забеспокоилась Леночка.

– Там все свои, народ понимающий, но… Я бы хотел лично поприсутствовать. На правах вашего преподавателя. Это ведь магические места. Философия денег, их запах, первозданная красота… В общем, сама увидишь. Сможешь во вторник, в два часа…

– Конечно!

– …ночи?

– А зачем ночью? – испугалась Леночка.

– Так символичнее. Декретные деньги[3]3
  Декретные деньги не имеют внутренней стоимости (в отличие от товарных денег), но узаконены государством и утверждены в качестве всеобщего платежного средства.


[Закрыть] – творенье ночи, – я улыбнулся и подмигнул.

– А если серьезно?

– Ночью там народу нету. Никто под ногами не мешается. Больше увидишь. Больше почувствуешь. Больше поймешь. Только есть одно «но». Я уже говорил про магию этих мест. Деньги кружат людям голову. И сила воли здесь бесполезна. Кто-то в ботинках монеты выносит, кто-то грузовиками купюры умыкает. Искушение – страшная сила.

– Но я…

– Не зарекайся раньше времени. Пообещай только, что не будешь выносить деньги в ботинках.

– Обещаю!

К сожалению, совместная экскурсия по предприятиям Гознака не состоялась. В понедельник днем я уже знал, что вся ночь вторника у меня будет забита по минутам. Пришлось звонить Валентине Григорьевне и объяснять ситуацию. Она выслушала, не перебивая, а потом сказала:

– Моя задача – сообщить Леночке следующее: совместное рандеву у вас не получится, и вы дико извиняетесь, но это еще не повод рвать на себе волосы и впадать в депрессию, потому что вечеринка состоится при любой погоде: ровно в час к общежитию подъедет служебный «Роллс-Ройс» и отвезет ее туда, куда вы договаривались, а потом обратно или куда она скажет. Еще я должна сообщить водителю адрес Леночкиного общежития и ее телефон; если Леночка не знает, как выглядит «Роллс-Ройс», пусть ориентируется на черный автомобиль с мигалкой и синими номерами; водителя зовут Алексеем. Я ничего не забыла?

Как не любить такую женщину?!

Так получилось – безо всякого умысла, – что, устраивая Леночке экскурсии, я слишком увлекся организацией процесса и совершенно забыл об отчетности. Но здесь мое вмешательство не понадобилось. Леночка справилась сама.

Валентина Григорьевна рассказала мне, как было дело.

Леночка заявилась на кафедру банковских дисциплин, подошла к столу своего преподавателя и вежливо проворковала:

– Я хочу, чтобы вы мне зачли посещение Монетного двора, печатной фабрики и банковского хранилища.

– Да ну? С какой радости? – огрызнулся старый хрыч.

Глашатая так прямо и сказала: старый хрыч.

– Потому что я там была.

– Что-то я тебе не верю, скромница ты наша истеричная… Раздеваться она не хочет!

– Скромницы нынче на вес золота! – спокойно возразила Леночка. – Вот, смотрите, директор просил показать вам лично. – Она развернула на столе рулон тысячерублевых купюр. По диагонали зеленого листа крупными черными буквами шла надпись: ЛЕНОЧКЕ ЛАТНИКОВОЙ, ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЙ ДЕВУШКЕ, НА ПАМЯТЬ О ПОСЕЩЕНИИ МОСКОВСКОЙ ПЕЧАТНОЙ ФАБРИКИ ГОЗНАКА В ЗНАК НАШЕГО ВОСХИЩЕНИЯ И ГЛУБОЧАЙШЕГО УВАЖЕНИЯ. С ПОЖЕЛАНИЯМИ ФИНАНСОВЫХ УСПЕХОВ, ДИРЕКТОР (подпись), АРХИВАРИУС (подпись, дата).

Через две секунды вся кафедра нависла над столом, изучая надпись. Подлинность предъявленного артефакта сразу же подтвердилась многочисленными возгласами «Ух ты!» и «Вот это да!» Заведующий кафедры не нашел слов и зааплодировал.

Это был сокрушительная победа.

Но Леночке показалось мало. Она решила до конца насладиться триумфом:

– Сувениры из Монетного двора тоже имеются. Но они потяжелее будут. Шкатулку я оставила в учебной части. Принести или так поверите?

– Нет-нет! – испугался хрыч. – Я вам верю. «Автоматик» не желаете?

Она молча протянула ему зачетку.

Никаких сувениров из Монетного двора в УЧАСТИ уже не было. В среду утром перед занятиями Леночка притащила Глашатой хозяйственную сумку, заполненную шкатулками, украшениями, монетами и прочей дребеденью из благородных металлов. «Срочно передайте Финансисту! У меня в общаге сопрут!» Пришлось после второй пары отвезти все эти цацки к себе на сороковой этаж и положить в маленький сейф. Так в моем кабинете появилась банковская ячейка Елены Латниковой.

Девочка умеет блефовать. Чувствует момент. Это обнадеживает. Может быть, она успеет. В любом случае, проблем с кафедрой банковских дисциплин в ближайшее время у нее точно не будет.

Вторая наша встреча произошла абсолютно случайно.

Хватит врать. «Абсолютно случайно»!

Ну хорошо, я обставил все так, что наша вторая встреча произошла абсолютно случайно.

Дело было в понедельник утром. Я собирался утрясти некоторые вопросы с ректором, но не хотел заявляться к нему со знаменитым чемоданчиком. Начал думать, куда бы пристроить реквизит, уже собирался возвращаться к машине и тут вдруг встретил Леночку. Хотел было ее остановить, но она сама бросилась ко мне:

– О!!! А… О!..

– Леночка, я бы вам советовал начать с ПБОЮЛа[4]4
  Предприниматель без образования юридического лица.


[Закрыть]. Или, на худой конец, с «трех яиц»[5]5
  ООО – Общество с ограниченной ответственностью.


[Закрыть], потому что сразу связываться с акциями…

– Спасибо вам огромное! Это просто сказка! Мне столько всего понадарили! И шкатулку, и часы, и украшения, и медаль именную при мне сделали, и монеты в карман сыпались – все до одной поймала! – Слова, очевидно, закончились, и Леночка аж подпрыгнула, чтобы адекватно выразить эмоции.

– Я слышал, у тебя уже есть один «автомат»…

– Да!

– Поздравляю! Продолжай в том же духе. Кстати, ты не посмотришь за моим чемоданчиком? Я только схожу к ректору и вернусь. Три минуты, не больше. Найдется время?

– Это тот самый чемоданчик? – Она ткнула в него указательным пальцем, подняла голову, выдвинула вперед подбородок и посмотрела на предмет нашего разговора как через высокий забор.

– Угу.

– Хорошо! Я послежу, но если меня убьют, это будет на вашей совести.

– Опять неликвидные атавизмы пиаришь? Нет у меня совести, Леночка! Зато есть деньги. Вместе им не ужиться. Понимаешь, о чем я? Будут деньги – любая совесть заткнется. Моя, например, так и поступила. Молчит и не рыпается.

Да молчу, молчу. Иди уже давай быстрее.

Вернувшись, я увидел, что мой раскрытый кейс лежит на скамейке, а Леночка сидит рядом и держит в руках четыре толстые «котлеты». Заметив меня, она мило улыбнулась, и опять стала рассматривать пачки денег.

– Никогда не держала в руках такую сумму! – пояснила мне свой восторг и подцепила мизинцами еще одну «котлету», очевидно, чтобы поставить рекорд.

Честно говоря, я немного опешил. Когда уходил, кейс был закрыт на два кодовых замка. В каждом по пять дисков. Коды разные.

Не все так просто, оказывается. Сколько у нас еще скрытых способностей?

Выходишь из роли!

– Ну и как ощущение?

– Прикольно!

– Можешь оставить их себе.

Она вздрогнула, бросила деньги обратно в кейс, захлопнула его и отдернула руки.

– Надеюсь, ты хоть пару купюр умыкнула?

– Не смешно!

– Приобщаешь тебя к деньгам, приобщаешь, и всё без толку.

Леночка встала и принялась переминаться с ноги на ногу.

– Мне надо идти. У меня уже лекция началась.

– Конечно! Иди.

Чудо все-таки, а не девушка. Сколько ни смотрю ей вслед, каждый раз походка другая!

– Спасибо, что приглядела за чемоданчиком! Очень выручила!

– Ла-ла-ла, – отозвалось эхо.

Леночка обернулась и, не переставая цокать каблучками, крикнула:

– Не за что! что! что!

Обожаю это здание. Истинный храм знаний. Стены метровой толщины, коридоры-рекреации – есть, где эху разгуляться, стеклянный купол над центральной лестницей, балюстрады на галереях, высоченные потолки, огромные окна, старый добрый паркет, арки и, конечно же, чудеса. Куда без них? Дух старины и великих открытий витает в воздухе. Романтика! В какой-нибудь бетонной коробке Леночка смотрелась бы полной идиоткой, но здесь она героиня. Эдакая принцесса восемнадцатого столетия в аутентичном замке. И злобный колдун с сундуками золота в наличии имеется – козни строит, проходу не дает. Бежит от него принцесса куда глаза глядят, бежит, да всё почему-то кругами. Отпустить? Без нее будет скучно. Романтика исчезнет, а стены перестанут нашептывать предания.

Ну как, хорошая сказка получилась?

Эк тебя накрыло!

Экзамен

А потом началась сессия, и пришло время экзамена.

Экзамен закончился, а Леночка так и не появилась.

Киднеппинг с элементами стрит-рейсинга

Я заметил ее, мнущуюся у балюстрады. Принарядилась. Юбочка и туфельки те же самые, а блузку надела новую, с красивой вышивкой в виде старорусского орнамента, и еще брошку приколола – стеклянный цветок на металлическом стебельке. Ромашка, что ли? Смотрится неплохо. И можно спокойно хранить в общаге: не сопрут.

Наверное, хотела подойти, но, увидев толпу вокруг меня, передумала.

Я подошел к ней сам.

– Мужественный поступок, признаю. Уважаю людей со стержнем. Все-таки принципы?

Она понимающе улыбнулась:

– А больше у меня ничего нет.

Про сувениры молчи.

– Сочувствую вам, девушка а-ля Коперник!

– Я вам тоже, мужчина а-ля инквизитор!

– Конфронтация? Так не пойдет. Я не воюю с семнадцатилетними девчонками.

– Мне уже восемнадцать, – грустно ответила Леночка. – Можете воевать. Только поторопитесь, иначе не успеете: я чую дым костра.

– Быстрее не получается. Прости.

Она отвела взгляд.

– Кстати, ты замечательно выглядишь! У тебя праздник?

– У меня экзамен. У любимого преподавателя!

– Но экзамен закончился, а ты так и не заглянула…

– Не решилась…

Она втянула голову в плечи и принялась кусать губы. Глаза потухли.

Я перешел на официальный тон:

– Зря. Надо быть посмелее. С вами довольно сложная ситуация получается.

– Я как раз хотела об этом поговорить! – с надеждой выдала Леночка. – А когда вы будете в Академии в следующий раз?

– Не знаю… боюсь, что не скоро. Вероятнее всего, дня через три, а потом уже в следующем учебном году.

– Нет! – выдохнула Леночка. – Сессия заканчивается в пятницу!

– Ну хорошо, – я тяжко вздохнул, – давайте вашу зачетку. – Не хочу оставлять вас без стипендии. Раз уж она вам так нужна. Тоже деньги, верно? А без них никуда, – я хитро улыбнулся, и моя фирменная улыбка сработала.

– Нет, я так не могу, – заныла Леночка. – Скажите, а что надо почитать?

– Читать уже поздно, Латникова! На лекции надо было ходить. А сейчас мне пора ехать в компанию. С торгами сложности. Я сделал для вас всё, что мог. Попробуйте найти меня в понедельник утром.

Умеешь, скотина, умеешь!

– А… Понятно… – Леночка сразу прочувствовала, кто я и кто она.

– До свидания. Удачи вам в следующем году!

– Нет! – простонала Леночка. – Стойте!

– Ну что еще?

– Я пойду с вами до машины, и мы все обсудим по дороге!

– Хорошо, только не отставайте.

И понеслась!

Многие люди боятся, что за спиной к ним незаметно подкрадется старость, схватит костлявой лапой и уже никогда не отпустит. Вот они и бегут, нервно оглядываясь через плечо: не подкралась ли? Я никогда их не понимал.

Я тоже спешил и тоже нервно оглядывался через плечо, но за мной бежала юность и никак не могла догнать. Я слушал перестук ее каблучков и упивался этой музыкой. Сначала по паркету легко-легко – вечная классика, потом звонко – по мрамору лестницы и снова по паркету, но уже быстрее, затем гулко – по гранитным плитам холла и чуть приглушенно – по бетонным ступенькам крыльца и асфальту стоянки.

Не отставать было трудно. Уж об этом я позаботился, хе-хе! Леночке пришлось очень постараться, чтобы, протискиваясь и лавируя между толпами студентов – передо мной они расступались сами, – сохранять взятый темп и не терять меня из виду.

В сессию коридоры Академия переполнены. Студенты толпятся, подпирают стены, сидят на полу, на скамейках, на балюстраде – и УЧАТ. Редкое, трогательное зрелище. На экзамен их запускают по одному, оставшиеся перегревают нервную систему в коридоре. Стрелка тахометра в красном секторе, передача нейтральная. Система выдерживает недолго. Через пару часов ожидания те, кто прочитал всё, помнят в лучшем случае половину. Те, кто прочитал половину, помнят одну треть, но волнуются намного меньше. Те, кто ничего не читал, за время ожидания успевают прилично поднабраться знаний и совсем не переживают. Еще через час шансы получить положительную оценку окончательно уравниваются. Студенты впадают в сомнамбулический транс. Барабан продолжает крутиться. Тяните билетики…

Нет уж, ребятки, мы в такие игры не играем! Мы уж как-нибудь сами. Я совсем не против стрелки в красном секторе тахометра, но будьте добры, обеспечьте мне бешеную динамику или предельную скорость. По-моему, так честнее.

У нас и правила свои, и билеты казначейские.

А Леночка вообще молодец. Имела я вас всех в виду! Даже движок прогревать не стала. Чего зря дергаться? У нее бортовой компьютер от суперкара. И корпус приличный. А вот с движком и ходовой надо поработать…

Я мог бы идти помедленнее или схватить ее за руку, но зачем? Это свело бы на нет весь план. Пусть побегает. О! Чуть в Глашатую не врезалась. Надо поднажать. Традиции высшего образования подождут. Я прибавил шагу, но глаза оставил на затылке. С этой принцессой никакой определенности. А вдруг споткнется? Будем ловить.

Как она за мной бежала! Чудо в перьях! Дышит ртом, смотрит под ноги, волосы растрепались, правая рука прижимает сумочку к животу, левая выброшена в сторону для равновесия, верхняя пуговица на блузке расстегнулась…

Квинтэссенция юности в солнечных лучах.

На один короткий миг я даже засомневался: а не послать ли всю эту затею к чертовой бабушке? Все-таки первый курс – еще рано.

А потом уже поздно.

Наверное, я слишком резко остановился. Леночка врезалась в меня со всего маху.

– Дорожно-транспортного происшествия избежать не удалось, но пострадавшие отделались легким испугом, – проверещала она и восторженно посмотрела на меня. Глазенки – хлоп-хлоп. – Куда вы так торопитесь?

– Не распахивай глаза – душу видать. Рискуешь.

– Не волнуйтесь, это просто дурь!

– Тоже показывать не нужно.

Леночка послушно улыбнулась, глазки сузились.

– Другое дело. Так держать!

Про стипендию она уже забыла. Про заваленную сессию – тоже. Любимый преподаватель рядом, чего волноваться? Главное – люди.

Какого рожна я это делаю?

Перед глазами опять полыхнул Огненный бич, рисующий кровавую полосу на белоснежной блузке. А что там, под этой блузкой? И кожи, наверное, давно не осталось.

Если бы! Огненный бич не портит кожу. Ему нужна другая добыча. Он выжигает…

Сердце, алчущее любви. Ведет себя как ребенок.

Идиот! Она и есть ребенок.

Пальцы машинально поправили галстук и сквозь тонкий хлопок рубашки нащупали успокаивающий кевлар. Так ни одна ж сука не хлестнет и не стрельнет! Ну ничего, мы еще поквитаемся!

Выходишь из роли!

– Что с вами? Вам плохо? – забеспокоилась Леночка. – Сердце? Доктора вызвать? Нельзя столько работать! Вам надо больше отдыхать!

Я молча развернулся и побрел к машине. На фоне студенческих «Мерседесов», «Бентли» и «Мазерати» моя заряженная «Альпина» смотрелась бедной родственницей. Скромность – наше всё.

– Стойте! Подождите! Ну куда же вы?!

Разумеется, по дороге мы ничего не обсудили. Я на это и рассчитывал. Теперь главное – затащить ее в машину.

Двери открыты, движок прогревается, я сижу за рулем и барабаню пальцами по рычагу коробки передач. Меня слегка мучают сомнения. Перспективы не радуют, но что делать? В игру вступила третья сила, и забава стала необратимой. Теперь отходные пути закрыты, карты смешаны, правила изменились.

Леночка наклоняется, заглядывает в салон и что-то проникновенно щебечет. Она всё еще переживает о нашем столкновении и убеждает меня показаться врачу, потому что я ей «не нравлюсь».

Мне не хватает решимости, но и тянуть дальше нельзя.

Я вижу солнце в ее волосах. Светлая девочка…

Стоять ей неудобно. Левой рукой она держится за крышу, а правой то хватается за ручку двери, то убирает непослушные пряди с лица. Я показываю на сиденье справа от себя. Это просто вежливость. Леночка усаживается, не прекращая говорить. Ей очень важно донести до меня какой-то бред. Через минуту я закрываю дверь и прошу ее сделать то же самое, чтобы выхлопные газы не шли в салон. Она, не задумываясь, выполняет мою просьбу и продолжает эмоционально беспокоиться о моем здоровье. Мне остается только передвинуть рычаг и выжать газ. В конце концов ей уже восемнадцать.

Она пришла в себя, когда мы выехали за МКАД.

– Ой! А куда мы едем?

– В мою Корпорацию.

– Это надолго?

– Как пойдет.

– О, значит, поговорить успеем.

– Пристегнись. Кстати, как тебе моя машинка, нравится?

– Да, очень! Лучше, чем троллейбус! А как пристегиваться?

Консультация. Диагностика бортового компьютера

Сидит, в дверь вжалась, на меня украдкой косится и думает, я не замечаю. Представляю, что творится в ее голове! Мысли, скованные страхом, стукаются друг об друга, как замороженные куриные тушки. И нет ни одной спасительной идеи. Родители далеко, где-то под Харьковом. Отец – пьяница, мать – пенсионерка. Друзей нет. Даже позвонить некому, сообщить, что ее похитили. А ведь чувствует, что не просто так в машине оказалась. Пытается вспомнить, проиграть ситуацию, но придраться не к чему. Никто за руку не тянул. Сама села, сама дверь закрыла, сама решения принимала. Все получилось само собой. А теперь сидит в чужой машине наедине с малознакомым мужчиной и дрожит от страха. Правильно, в общем-то, делает.

Даже я не знаю, чем закончится наша поездка: очередным выигрышем или двумя горстками пепла под развалинами гигантской империи. В том-то и прелесть большой игры.

Только одно смущает: невелика честь – затуманить голову голодной студентке. Конечно, прямого воздействия не было, обошлось чистой манипуляцией, но всё равно. Тухло как-то получилось. Тухло.

Второй фол.

Уже молчу, чтобы не сорвалась. Успокаивать ее бесполезно. Только хуже будет. Глядишь, деревцами полюбуется, оно и отпустит. Рулю тихонечко, в правый ряд перестроился. И тут она заявляет:

– А я вас не боюсь!

Приехали!

Молчу от греха подальше.

– Что вы хотите со мной сделать? Только честно!

– Честно? Не представляю.

– Врете!

– У тебя же есть телефон! Позвони кому-нибудь и сообщи, где ты, с кем, куда едешь. Близкие будут в курсе, и ты успокоишься.

– Какой смысл звонить? С вашими-то связями! А вы правда не хотите со мной ничего сделать?

– Леночка!!! Р-р-р!!! На самом деле я хочу увезти тебя в сырую пещеру или подвал и там загрызть заживо, а потом обсосать и выплюнуть все твои косточки. Ну что, успокоилась? Отпустило немного?

Она отстранилась от дверцы и попыталась улыбнуться.

– Да, вроде полегче стало.

– Отлично. Истинные намерения выяснили, можно заняться делом. Итак, на лекции вы не ходили по принципиальным соображениям, а теперь хотите сдать экзамен, чтобы получать стипендию и продолжить обучение. Я правильно говорю? Поправьте, если ошибаюсь.

– Всё правильно, – ответила Леночка и тяжело вздохнула.

– Продолжим. Я предлагаю вам поставить оценку по своему курсу, дабы не перечеркивать вашего светлого будущего, но вы категорически отказываетесь. Скорее всего, опять-таки по каким-то своим принципиальным соображениям. Я правильно излагаю?

– Да. Так получилось.

Дорога пошла приличная. Можно было держать сто пятьдесят без особого вреда для подвески. Я набрал сто двадцать и перестроился левее.

– Проблему определили – едем дальше. Поймите и вы меня правильно: я целый семестр тоже не ерунду втирал. И за пару-тройку дней выучить весь курс даже при наличии желания и всех лекций не очень получится. А у вас и желания-то нет.

– Есть! И очень большое! – запальчиво крикнула Леночка. – Но у вас же какие-то совершенно необычные требования!

– Разве? У меня вообще никаких требований. Только сиди и слушай. Три тысячи за семестр – твои. Не хочешь слушать – не надо. Свободное посещение. Приходи сразу на экзамен. – Стрелка спидометра остановилась на ста пятидесяти. – Нет, Леночка, дело не в моих требованиях, дело в ваших принципах. У меня к вам вопрос: сколько вы заработали за этот семестр?

– Ноль, – ответила Леночка и сразу же поникла.

– Давайте не будем сходить с ума и просто уладим эту академическую формальность. Доставайте зачетку.

– Нет, – отрезала Леночка и отвернулась к окну.

Погода меняется на глазах. Солнца уже не видно. Почти полнеба затянуло тучами. Ветер гонит их прямо на нас. Дождя еще нет, но гаишники на постах уже накинули плащи.

– Здорово! Ваши принципы играют с вами злую шутку. Это какие-то совершенно неправильные принципы! Вредительские! Если вы себя не измените и будете культивировать в голове эту заразу: любовь, честность, ну и всё такое, то рядом с вами всем будет очень хорошо, а вам самой очень плохо. Вас очень быстро съедят. Каждый, кто окажется с вами рядом отгрызет по кусочку, а потом еще кусочек, и еще… И так до тех пор, пока у вас будет хоть что-то!

– И вы тоже? – надменно спросила Леночка.

Откуда у нее такой взгляд? Посмотрела как царица на простолюдина.

– Не перебивай преподавателя! Ну ладно, если бы вы просто не умели зарабатывать деньги! С трудом, но можно понять! Такое иногда бывает! Но отказываться, когда деньги сами идут вам в руки?! Не понимаю!

Отличная пошла дорога! Я перестроился в крайний левый ряд и чуток подбавил газку. Стрелка спидометра остановилась на ста восьмидесяти.

– Вы будете подыхать от болезни и голода, вам принесут еду и лекарства, а вы отбросите это все и скажете: «Уйдите от меня все, оставьте меня наедине с моими принципами, не надо мне от вас ничего!» Так оно и будет.

Двести тридцать.

– Вы хоть понимаете, что это не нормально?! Это отклонение! Это моральное уродство! Оглянитесь по сторонам, посмотрите, как люди живут, кто успеха добивается, подумайте, проанализируйте ситуацию минут пять и сами все поймете!

Двести шестьдесят.

– Вам ничего с такими принципами не светит! Даже умереть красиво не получится!

Двести девяносто.

– Я вам добра желаю!

Триста.

Хорош. Дальше «Бентли» «тошнит». Сбавляй.

Что-то она подозрительно затихла. Я сбросил скорость до ста пятидесяти и посмотрел на нее: уставилась невидящими глазами в лобовое стекло, по щеке текут слезы. Молчит. Насупилась.

– Что скажешь?

– Вы абсолютно правы! Я моральная уродка, и мне нет места в этом мире! – сказала и утерлась. И еще носом шмыгнула. – Я так думаю, – опять шмыгнула носом, – в свете вышесказанного вопрос об экзамене отпадает сам собой.

– Вы все поняли совершенно неправильно!

– Да?

– Да.

– И как же быть?

– Думайте, думайте. Я вас не тороплю. Кстати, в бардачке есть салфетки. Можете воспользоваться. Всё лучше, чем сопли по ладоням размазывать.

– Я хочу выйти! Высадите меня. Вы обещали! – Она потянулась к бардачку, открыла его, ойкнула и отдернула руки.

– Что случилось?

– Что это у вас там лежит?

– Много чего!

– Железное такое, похоже на рукоятку пистолета!

– А! Не бойтесь, это и есть пистолет. Ничего страшного, он не кусается.

– Газовый?

– Зачем газовый? Так и отравиться недолго. ТТ. Кстати, заряжен. Хотите пострелять из окна, когда притормозим? Только осторожнее с отдачей…

– А разрешение у вас есть?

– А у кого спрашивать? – Я повернулся к Леночке и подмигнул. – С моими-то связями!

– Вы нарушаете закон!

Я поспешил ее успокоить:

– Ничего, как-нибудь переживу.

– Значит, вы – мафия? – догадалась она.

– Не обижайте меня. Мафия – в самом низу пирамиды, а я все-таки поближе к вершине.

– Остановите! – простонала Леночка. – Мне плохо.

– Ладно, хочешь, я его выброшу сейчас же, если он тебя так нервирует? Жаль, конечно, хорошую вещь, завтра придется новый купить и снова пристреливать, но ради твоего спокойствия могу его выкинуть. Или давай по-другому сделаем: я позвоню ребятам, и через полчаса мне к машине поднесут разрешение хоть на гранатомет! Всё ради твоего спокойствия!

– Остановите машину. Пожалуйста! – снова простонала Леночка.

– А что с пистолетом делать? Выбрасывать?

– Что хотите. Мне всё равно. Только остановите машину. Вы очень плохой человек.

Получил?

– И куда ты пойдешь?

– Подальше от вас! Придумаю что-нибудь! Не пропаду. Остановите машину!

– Мы едем по скоростной автостраде. И уже проехали шестьдесят километров. Автобусы здесь не ходят. Переход на встречные полосы отсутствует. Ехать в обратном направлении строжайше запрещено. Так вас высаживать? Не пропало желание?

– Остановите, пожалуйста, машину. Я выйду.

Девочка закусила удила.

– Как прикажете.

Я медленно сбавил скорость и прижался к обочине.

– Прошу вас! Места не живописные, смотреть не на что, но капризы юной леди превыше всего!