Текст книги "Беременна по договору"

Глава 5. Алина

– Женитесь на мне, умоляю… – повторяю я.

Давлюсь слезами, которые застряли где-то в горле. Вспоминаю противные лица отчима и его друга и трясу головой, сбрасывая кошмар, чтоб не прицеплялся.

Я на грани лишиться чувств, пока мужчина задумчиво и с сомнением смотрит на меня. Секунды растягиваются до бесконечности – невыносимо.

От его ответа зависит вся моя жизнь. Он – мой шанс на свободу. Если Павел Андреевич согласится – я спасена. Ни отчим, ни кто либо другой не посмеет больше издеваться надо мной. Мои мечты и планы могут осуществится, одно его слово, и все…

– Нет, конечно. Какой мне прок от малолетней девчонки? – словно ушатом по голове.

Я пошатнулась, но не упала.

Мне нечего терять. Я собираю всю смелость, которая есть в моем существе и опускаю все рамки, которые были со мной всю жизнь.

– Я готова на все. Абсолютно, – дарю покорный взгляд мужчине и сглатываю.

Всякая гордость и принципы, которые итак спали до этого момента, сейчас проснулись, собрали чемоданы и покинули меня в неизвестном направлении. Я век буду благодарна этому мужчине, если он согласится.

Павел считывает мои громкие мысли и скользит по мне оценивающим взглядом.

– На все говоришь? – потирает подбородок он, прикидывая выгодность предложения.

– Да, – сглатываю, чувствуя, как моя девственная натура трепещет под колючим взглядом властного мужчины.

Он приближается и касается моего лица – я неконтролируемо вздрагиваю, но сразу усмиряю дрожь, затаив дыхание. Павел усмехается.

– Меня не привлекают маленькие девочки, увы. Ты не по адресу. Предложить тебе другие варианты поблизости?

Я оскорбленно отстраняюсь и заглядываю в мужские глаза, которым поверила. Зачем он издевается? Проверяет?

– Я не такая, – заявляю твердо.

– Ты сказала, готова на все… В чем проблема?

– Готова на все для вас, – уточняю главный момент. – Только для вас.

– О-о, я польщен, Алина, – потирает грудину и колко щурит глаза. – Сказать, сколько женщин готовы на все ради меня и всего того, что прицепом притянуто ко мне?

Это отказ. С издевкой. Опустил женское достоинство и поднял свое одним предложением. Знал бы, какая я закаленная на подобный словесный понос.

– Зачем я должен выбрать из всех именно тебя? – добавляет он.

– Я не товар, чтобы презентовать себя.

– Вот как. А если бы я взял тебя только в качестве товара? Согласилась бы?

Алина – товар? Именно от этого я сбежала из родного дома… Понимает ли, что делает больно таким предложением?

– Я претендую только на роль жены, – стою на своем. – Фиктивной, разумеется.

– Тогда, увы… Я вынужден тебе отказать. Мне не нужна жена. Даже фиктивная.

Моя надежда превращается в прах. Мысль о прошлой жизни режет нутро сильнее ножа.

– Я ошиблась… – тихо спускаю вздох.

– Что?

– Ошиблась в вас. Думала, вы другой… Спасли мне жизнь, не сдали меня…

– Вот именно, девочка. Так что, будь благодарна, и на этом закончим.

Я насильно проглатываю все, что хочу сказать ему в ответ.

Шанс на свободу вырывается дикой птицей из рук, улетает, оставляя на мне след обреченности.

Хочется реветь, но даже слезы отказываются потакать мне. В глазах сухо и пусто, как в пустыне.

Мужчину не волнует мое удрученное состояние. Да и с чего должно волновать? У «товара» ведь нет чувств, ему не может быть больно.

– Поехали, сам тебя увезу, – достает он из кармана ключи от машины.

– Куда?

– Домой. Или есть другие варианты?

– Мне все равно, – равнодушно слетает с губ.

Нехотя двигаюсь вперед, шелестя подолом платья. Ненавижу зеленый цвет… Вот с этого самого дня. Раньше относилась нейтрально, избегала по возможности его в одежде – мне идут более нежные и светлые цвета, под стать моей внутренней натуре.

Я безмолвно следую за Павлом в машину. Черная, шикарная и дорогая, как жизнь его владельца. С моей сходится лишь цвет… За восемнадцать лет ни единого намека на просвет.

В монотонной дороге просторный автомобильный салон превращается в переговорную. Павел «сидит» на телефоне и раздает указания подчиненным. Отменяет запланированные встречи на сегодня. Из-за нелепого недоразумения, свалившееся на его голову… Короче, из-за меня.

Это странно. Пазлы не сходятся, как не крути, – для чего отвозить меня лично, когда мог бы вообще выставить из дома со словами: «Иди на все четыре стороны, Алина». После нашей «милой» беседы и провокационного предложении с моей стороны второй вариант был бы логичнее для него. Но нет – я сижу на пассажирском сиденье его автомобиля и, склонив голову на стекло, с грустью смотрю на мелькающие мимо здания.

Когда проезжаем мимо университета, в который хотела поступить, из легких вырывается непроизвольный стон. Никогда мне его не видать…

– Умираешь? – мужской сарказм раздражает уши.

– На ваше несчастье, нет, – съеживаюсь я, обрастая защитными иголками.

– Это хорошо. Дождись, как приедем. А там…

– А там разрешаете умереть? Вы слишком жестоки…

– Правда? А как же мое доброе сердце? – не перестает забавляться, когда мне до тошноты плохо.

– Вероятно, когда-то оно и было таковым, но вы испортили его.

– Я? А может это окружающие, которые вечно испытывали его?

– Вам виднее.

– Однозначно. Повезло тебе, что ты не станешь женой жестокого человека, как я, да?

От его сарказма внутри все переворачивается. Зачем он так? Знает ведь, что ненавистный жених Арсен и в подметки ему не годится. Я и сама это знаю.

– Мне не везет в принципе. Я – не вы.

Кажется сразу после рождения меня окунули в банку с черной краской, и с тех пор светлой полосы в жизни не предвидится.

– Думаешь, я везунчик?

– Судя по тому, что вы имеете сейчас в жизни – да.

– А что я имею? – с вызовом спрашивает, сильнее сжимая руль.

– Многое… Вы и сами прекрасно это понимаете.

Автомобиль тормозит на светофоре, и мужчина поворачивается ко мне:

– Нет, не понимаю, – жестко сверлит взглядом. – А ты ничего не знаешь обо мне, девочка, кроме той видимости, что перед глазами.

Эмоции берут вверх, и я не могу молчать:

– А что знаете вы обо мне? Мои слова – это лишь слова, которые не трогают вас, влетая и вылетая со свистом из ушей. Вы никогда не прочувствуете, какого это быть вещью отчима, который сгрызет меня, как только я заявлюсь домой. Выкинет меня к Арсену, ужасному озабоченному человеку, и я даже подумать боюсь, что он будет делать со мной…

– Так перестань быть вещью, Алина.

Он сказал это так, словно я сама выбрала для себя эту роль. Словно сама виновата во всем. Он ничего не понимает… От обиды голос начинает дрожать:

– Пока я в их власти – это невозможно. Они жестко подавляют меня, не предоставляя другой роли, кроме чего-то покорного и безвольного. Каждая моя выходка или слово против грубо пресекается.

Я машинально провожу рукой по ключице, где до сих пор виднеется розоватый след от ожога.

– Родимое пятно? – замечает Павел мой жест и хмурится, предугадывая собственную ошибку.

– Да. От отчима, – с болью усмехаюсь я. – Я не помню, что так взбесило его, но под рукой была кружка с горячим чаем, который выплеснул на меня.

– Это правда? – на соседнем кресле повисает напряжение.

– Я не создана, чтобы врать, Павел Андреевич, – устремляю на него открытый честный взгляд. – У меня это слишком плохо получается. Почему вы не верите мне?

– Априори все поддаю сомнению. Вот такой я человек, приятно познакомиться, Алина.

Загорается зеленый, и машина трогается с места.

Я грустно усмехаюсь, переводя взгляд на стекло, через которое вид города-мечты дразнит своей недосягаемостью. Здесь я хотела полной грудью вдохнуть кислорода, который вечно перекрывали мне, именно здесь я мечтала распустить крылья, которые регулярно подрезали, жаждала учиться, потом работать… Но хлесткая пощечина судьбы развернула меня восвояси, отрезвляя пьяную от несбыточных грез голову.

– Отчим не разрешает мне учиться, – почему – то решаю поделиться я. – Считает это вредным и бесполезным делом.

Я выговорюсь и мне станет легче? Не думаю…

– Серьезно? Обычно бывает наоборот, – опирается на собственный опыт Павел.

– По мнению моего отчима, лучше нарожать кучу детишек мужу и работать на него. Для этого образования не требуется.

– Действительно не требуется, – нахмурившись, повторяет мужчина. – А куда хотела поступить?

Голова невольно дергается в удивлении – неожиданно слышать вопрос, который не должен волновать его ни коим образом. Не могу сдержать благоговейной улыбки, когда говорю о желанном, но нереальном событии.

– Я с начальной школы мечтала стать учителем, – теплые воспоминания из детства разливают чашку меда на страдальческую душу. – Так что, на филологический.

– О, ничего себе… Неожиданно, – искренне поддерживает разговор Павел.

– Да… Я очень люблю читать, – не без гордости заявляю я.

Сколько же я прочитала за всю жизнь! А перечитывала любимое? И там всегда хэппи энд, при котором я ревела белугой… Хоть у кого-то счастье целый воз и маленькая тележка. Как бы я хотела переместится попаданкой в книгу и прочувствовать иную жизнь, где реально хочется жить, а не умереть.

– А я засыпаю к третьей странице, – усмехается Павел. – Скучно же.

– Вы просто не нашли свою книгу.

– Ты думаешь я искал её? – смеется, потихоньку превращаясь в приятного собеседника. – Нет, Алина, это не про меня…

– Как же вы проводите свой досуг? – устраиваюсь в пол оборота к мужчине я. Неспешно разглядываю его сосредоточенное лицо. Он красив, когда обходится без маски властного и непробиваемого типа. – Есть ли что-то помимо работы?

– Досуг? По-мужски.

– Рыбалка? Охота?

– Нет. Скажем, обычно в компании какой-нибудь приятной дамы. Хорошо отдыхаю, не жалуюсь.

– А… Ясно, – заливаюсь краской.

Обрываю петельку завязавшейся темы… Слишком интимной и личной, на мой взгляд. Поддержать её – не в моей физической и моральной компетенции.

Я замолкаю, и мужчина перекрывает неловкую паузу музыкой, регулируя громкость до фоновой и не раздражающей. Изредка включается голос навигатора, который подсказывает путь… Шестьдесят километров до конечной цели.

Это примерно один час до КОНЦА. Моего конца. Принятие постепенно заполняет внутреннее противоборство. Я устала убиваться. Эмоции и силы растрачены впустую, ничего не поменялось и не поменяется в моей жизни.

Я не пессимист, я реалист. Пора посмотреть правде в глаза – скоро я стану женой Арсена, как того и хотел отчим. Я не одна такая, многие живут не с теми и делают не то, просто у всех на то разные причины. Чем еще можно оправдать мой кошмар, чем успокоить мечущуюся душу, которая подобна слабой маленькой птичке, бьется о колючие железные прутья клетки?

За пару сотен метров до прибытия, я просыпаюсь от поверхностного сна, в который погрузилась благодаря монотонной укачивающей поездке.

– Скоро приедем, – уведомляет Павел, сворачивая с главной дороги.

– Знаю, – нервно бьется сердце в груди, когда вижу знакомые улицы и дома.

– Готова?

– Нет. Никогда не буду готова, – голос выдает волнение.

А в голове бьет набатом вопрос: как накажет меня отчим за то, что ослушалась его, сбежала и пропадала невесть где? Все мышцы непроизвольно напрягаются и к скапливающемуся волнению подкатывает страх.

Меня натурально вжимает в кресло, когда подъезжаем к дому, а из ворот, как наготове, выходит отчим. Его образ даже на расстояние для меня, как триггер для больного. Дыхание спирает, а в грудине больно – это сердце угрожает не выдержать и остановиться. Я боюсь этого человека, каждой своей клеточкой.

– Это он?

Я не могу ничего ответить. Отчим заметил меня и сейчас испепеляет взглядом. Столбенею как кролик попавший под убийственный гипноз удава. Я считываю его мысли – он готов придушить меня.

– Так, сиди в машине. Я сейчас, – решительно заявляет Паша, увидев воочию, как меня клинит.

Хлопок двери. Я вздрагиваю и выхожу из оцепенения. Пальцы по-прежнему во власти мандража.

Зачем Павел Андреевич к нему пошел? О чем они разговаривают?

В машине звукоизоляция стобалльная – ни черта не слышно. Я вижу их напряженные серьезные лица и считываю по губам слетающие слова – мне кажется, плохо дела… Отчим то и дело поглядывает на меня, отрываясь от собеседника. Меня перетряхивает каждый раз, как последний.

Когда Павел Андреевич идет обратно, отчим засовывает в рот сигарету, затягивается, параллельно набирая кого-то в телефоне. Звонит Арсену. Я чувствую.

Что Павел наговорил ему? Надеюсь, он не сделал только хуже? Если так, то отчим разорвет меня на кусочки…

– Что вы сказали ему? – с ходу спрашиваю я, как только мужчина открывает дверь и садится в машину.

– Все, что надо, – слишком спокойно выдает он, не думая вдаваться в подробности. – Пристегнись.

– Зачем? Но мне же надо идти… – язык заплетается, я кошусь через стекло на отчима.

– Ты так сильно хочешь? – с издевкой изгибает бровь Павел.

– Нет.

– Ну и правильно, – заводит машину, как не в чем не бывало. – Послушай мужа и пристегнись. Едем домой.

– Что… – роняю растерянно.

Лицо Павла непроницаемо.

Смотрю на отчима – тот что-то бурно обсуждает по телефону. Не стремится подойти к машине, схватить за шкирку и вытащить меня, как провинившегося котенка, надавать по носу, как это было раньше. Словно я ему не нужна больше.

– Но как же… Вы были против… – не могу подобрать слов, в то время как Павел нажимает на газ и выворачивает руль от ненавистного дома.

– Я передумал, – твердо заявляет он, переворачивая мою жизнь с ног на голову. – Станешь моей женой. На моих условиях.

Глава 6. Павел

Я ошибся – девчонка не врала.

Четко осознал это, когда лично увидел человека, при виде которого Алину парализовало от страха.

Внешне ничем не примечательный, обычный мужик-работяга. У её отчима Олега крупное телосложение, высокий рост, сломанный с горбинкой нос, грубое лицо и тяжелый взгляд.

При разговоре он был осторожен и крайне аккуратен, не позволял лишнего – прошаренный мужик, хитрый и пронырливый. Умеет подстраиваться под другого человека. И в целом, неприятный тип.

Я же до последнего хотел убедиться в обратном. Надеялся увидеть в глазах отчима обеспокоенность за Алину, чтобы оставить девочку в надежных руках и благополучно забыть обо всем. Ничего подобного не было в них.

От одного только имени падчерицы, в его глазах вспыхивал огонь. Плохой огонь. Не тот, что согревает и дарит свет, а тот, что разрушает и сжигает все дотла. Теперь я понимаю, почему глаза Алины такие серые – это пепел… Последствия пожаров, которые регулярно устраивал отчим.

Меня переклинило. Я не смог оставить её там. Выбросить бедную овечку на растерзание злому и голодному зверю. Какой смысл было тогда стаскивать её с моста?

Пусть будет рядом. Я помогу ей. А потом она поможет мне… У неё просто не будет выбора.

– Зачем вы передумали? – спрашивает вновь Алина, когда вернулись обратно в особняк.

Мы в её комнате. Она сидит на кровати, поджав под себя ноги и смотрит выжидающе на меня снизу вверх.

Раньше у меня не было ответа. Точнее у меня он был, но не тот, какой бы хотела услышать затравленная девушка.

– Хочу помочь тебе, – проникновенно заглядываю в доверчивые глаза и сразу перевожу стрелки на нее. – Разве не об этом ты просила?

– Да… Просто…

– Я сложный человек, Алина. Тут не могло быть просто. Привыкай, – сворачиваю тему и прячу руки в карманы брюк.

Сам не верю, что вернул её обратно. Не пожалею ли?

Девушка поджимает розовые губки, превращая их в узкую ниточку. Её глаза хаотично бегают комнате – представляю, что творится в её голове. Теперь её жизнь круто изменится. Надеюсь и моя… К лучшему.

– Что вы сказали отчиму? – обеспокоенно спрашивает Алина.

– Что заплачу ему в два раза больше, чем он должен.

– Продал меня… – тихо выдыхает.

Так и есть. А я купил.

На лицо девушки ложится тень печали. Она часто моргает. Только слез не хватало…

Сажусь на корточки и равняюсь с ней, чтобы выслушала меня и не загонялась ерундой, которая осталась в прошлом.

– Дорого продал, – добавляю я бонусом для чего-то. – Но разве не этого ты хотела, малышка? Почему в твоем голосе я слышу обиду?

– Нет. Все хорошо, – вытирает под глазами и шмыгает носом, подавляя излишнюю чувствительность. Смиренно смотрит на меня. – Я благодарна вам. Вы спасли меня.

– Я знаю. Ты станешь моей фиктивной женой. И мы заключим договор.

– Договор? – эхом вторит она.

– Да, без него никак. Это необходимая формальность, где будет прописано, что ты ни на что не претендуешь. После развода ты уйдешь из этого дома с тем, с чем пришла. Устраивает?

– А когда развод? – опасливо спрашивает, переживая совсем не о том.

– Ты еще женой мне не стала… – усмехаюсь я. – Вообще, через год.

– Ясно… – растягивает она, переваривая поступившую информацию. – Я согласна.

Еще бы ты была не согласна… Пока все идет по плану.

– Мы распишемся и только, – предупреждаю я, пресекая всякие домыслы, которые могут возникнуть в голове наивной девушки. – Никаких свадебных платьев и пышного торжества. Все эти прелести оставь для настоящего мужа, которого будешь любить.

Алина опускает глаза – на секунду мне показалось, что она расстроилась.

– Я поняла, – поднимает взгляд на меня, выжимая полуулыбку.

Ничего ты не поняла, глупышка… Я хлопаю в ладоши в знак состоявшейся устной сделки.

– Ну раз ты такая понятливая, то проблем не будет, верно ведь? – прищуриваюсь, рассматривая свою фиктивную невесту.

Ошибок быть не может. Исключено. Мое сердце пребывает в спокойствии, и я ничем не рискую – это главное.

– Верно, – покорно кивает Алина. – Можно вас спросить…

– Можно, если перестанешь мне «выкать». Я твой будущий муж. Называй меня Паша, не сложно?

– Хорошо, Паша… – неуверенно выговаривает мое имя, чуть смущаясь. – Мои вещи остались в доме отчима. Там и документы и все остальное, что необходимо.

– Я уже отправил за ними человека. Не переживай. Но одежда у тебя будет новая и приличная, отныне ты жена миллионера, а не падчерица отчима.

– Могу я сама выбирать, что по душе? – сомнительно сминает пальчиками платье, которое ей купили.

Неужели считает, что то тряпье, которое было на ней, лучше? Я хмурюсь.

– Пригласим к тебе стилиста и вместе вы подумаете над образом и гардеробом. Что-то еще?

Алина кивает. А я поглядываю на часы.

– Я могу учиться в этот год? – спрашивает с надеждой. – Это не нарушает правил договора? Я хотела подать документы в университет…

– Без проблем. Препятствовать твоей учебе я не стану.

– Спасибо большое. Главное поступить…

– Поступишь в любом случае, – усмехаюсь на её «проблему», которая на раз-два решается твердой суммой. – Я тебе гарантирую.

– Я хочу пройти на бесплатное, – оскорбляется она. – Для меня это важно. Я старалась и долго готовилась.

– Хм… – потираю подбородок, поражаясь равнодушной к блату и деньгам девушке. Неискушенная… Надолго ли такой останется? – Ладно, удачи.

Алина кивает и смущенно уводит взгляд в пол.

– Мне пора, – прочищаю горло, мысленно возвращаясь к планам по важнее. – В первое время будет много вопросов. Спрашивай, не стесняйся. Нателла – двадцать четыре на семь в этом доме и всегда к твоим услугам. Подскажет и поможет, чем нужно.

– Хорошо.

– Прекрасно, – качнувшись, я разворачиваюсь к двери. – Тогда я пошел.

Под провожающий взгляд девушки, я выхожу из комнаты и набираю Ингу. Она практически сразу отвечает. Ждет, зараза. А я жутко голоден.

– Малыш, готовь булки, я выезжаю.

Глава 7. Алина

Прошло два дня с того момента, как я заселилась в доме Павла Андреевича Демьянова. В собственных мыслях никак не могу обойтись без отчества, потому что он очевидно старше меня, состоятельный, влиятельный и вообще, по факту, незнакомый человек. Откуда я узнала его фамилию? В ЗАГСе сказали. Именно в это пасмурное утро я примерила на себя его фамилию.

Отныне я не Алина Смирнова, девочка-сиротка, а Алина Демьянова, жена миллионера… Звучит?

Многие бы хотели оказаться на моем месте – я помню слова Павла Андреевича и повторяю эту мантру, как успокоительное средство. Хорошо, что перед глазами не было зеркала, ведь мое растерянное лицо при регистрации брака уличило бы тщетность моих стараний. Косые взгляды работниц загса в мою сторону сменялись натянутыми любезными улыбками фиктивному мужу. Они далеко не дуры, и понимали, что происходит – вся это срочность и внеплановость неспроста. Сколько он заплатил им за столь спешное оформление документов?

Заключение брака произошло настолько быстро, что я не успела понять и осознать все в полной мере. Подписи, пара дежурных фраз и штамп уже красуется на бумаге, которая официально подтверждает наш брак.

Здание ЗАГСа позади. Со смешанными мыслями, прикрываясь кардиганом от ветра, я быстро клацаю каблучками к автомобилю люкс класса уже в новом статусе.

С чувством внутренней грусти я сажусь на заднее сиденье автомобиля. Я, как и любая девочка, мечтала о белом платье, пышной свадьбе… Но мне ли жаловаться? Сама умоляла Павла о фиктивном браке. И он спас меня от кошмара, где моей жизнью распоряжался отчим, чьи тиранские заскоки порой выходили за грань. Поэтому будет благодарна, Алина… Все как ты хотела – получи и распишись, как говориться.

Водитель мужа захлопывает за мной дверь, а сам Павел устраивается рядом. От совершенной сделки его лицо выражает полную удовлетворенность. Галстук, строго сдавливающий мужскую шее с утра, сейчас почувствовал расслабление с легкой руки хозяина.

– Домой, Рома, – командует водителю, деловито раскидывая руки на спинку сиденья.

Автомобиль трогается с места. Скромно поджав под себя ноги, и устроив руки в замке на коленях, я невольно поглядываю на фиктивного мужа.

Демьянов при параде – одет в новый брючный костюм, который сидит на нем как влитой. Свеж и бодр. И настроение у него соответствующее. Увеселительно-праздничное. С чего бы это? Или просто переигрывает?

Сейчас он серьезный, изучает бумаги, бегая сосредоточенными глазами по строчкам, а потом аккуратно складывает их в серую папку.

– Поздравляю, Алина, – его голубые глаза переключают внимание на меня.

– С чем?

– С чем? Ты только что стала моей женой, – он хлопает ладошкой по папке, в которой нашли себе дом документы о заключении брака.

– Да, я знаю… Спасибо.

– «Спасибо», – вторит он с усмешкой и покачивает головой. – Пожалуйста, детка. Блин, чуть не забыл…

Его рука ныряет под пиджак и из внутреннего кармана достает красную бархатную коробочку.

– Надень кольцо, – передает её мне. – Небольшой бонус. Пусть будет.

Я открываю коробочку и вижу обручальное колечко из белого золота с двумя ниточками сверкающих камешек. Забываю, как моргать.

– Никогда не думал, что я надену его… – усмехается Павел, когда примеряет свое кольцо. Я по-прежнему таращусь на колечко. Мое молчание настораживает его. – Что такое? Не нравится? Это бриллианты, малыш. Лучшие друзья девушек.

– Бриллианты… – выдыхаю я. – Подойдет ли оно мне?

– А ты проверь. Просто берешь и надеваешь.

– Я раньше не носила ничего такого… Максимум бижутерия, и то на праздники.

– Так, дай сюда свой пальчик, – не в силах терпеть мой ступор, Павел достает кольцо и проворно надевает его на меня. – Идеально. Тебе идет.

Я сглатываю и растопыриваю пальцы, любуясь обновленным видом руки на расстоянии. Так непривычно.

– Очень красивое, – трудно сдержать восхищение. – Спасибо.

– Не за что. Выпьем? В такой день…

Из встроенного мини-холодильника он достает бутылку и следом за ним пару стаканов.

– Я не пью.

– Жаль, – не сильно расстраивается муж и открывает бутылку. – Какая правильная у меня жена… Молодец. А я, пожалуй, выпью… За тебя, малыш.

Только горлышко прислоняется к стакану, как Демьянов передумывает его марать и присасывается к бутылке губами. Делает пару звучных глотков, слегка морщась от послевкусия. Оторвавшись от бутылки, он гортанно выдыхает и запрокидывает голову назад. Молча сверлит дыру в потолке автомобиля. Мне кажется его одолевает мысль «Как я до такого докатился?», ведь он только что женился. И факт того, что это фиктивно лишь накаляет градус произошедшего.

Впрочем, это лишь догадки. Возможно, они просто дублируют вопрос, который задаю самой себе – как я до такого докатилась? Сама не понимаю.

Никогда бы в жизни не подумала, что стану фиктивной женой. Тем более миллионера. Порой я ловлю себя на мысли, что просто сплю и вот наступит утро, и я проснусь в своей комнате и все будет, как раньше. Прошло два дня, и это утро все никак не наступает. Нет, я не жду этого, я опасаюсь… Воспоминания прошлой жизни еще слишком свежи.

– Бл*дь, Рома, – выругивается Павел, когда машина резко тормозит, и алкоголь частично заливает мужскую рубаху.

– Извините. Баран на порше, – сдержанно оправдывается водитель.

Я смотрю вперед и улавливаю взгляд Ромы в зеркале заднего вида. На себе. Глаза – зеленые внимательные огоньки. Он понимает, что я заметила, как таращится на меня и быстро уводит взгляд. Не положено. Неправильно.

Рома переключается на дорогу, а я начинаю рассматривать молодого водителя. Брюнет с короткой стрижкой, довольно симпатичный на лицо, хотя ничего примечательно и нет, а еще слишком серьезный для своего возраста. Я не разу не видела, чтобы он улыбнулся. Хотя для его работы это не обязательный пункт. Сегодня он во всем черном, как секюрити – ему идет. Через кофту видно, что он подкаченный, спортивного телосложения… Павел Андреевич знал, кого брать в водители. Ситуации разные бывают. Уверенна, что и оружие у этого парня имеется.

Внутренне становится неловко и стыдно, когда понимаю, что Рома является прямым свидетелем всех наших слов и разговоров с Павлом Андреевичем, он все слышит и видит… А мой муж не старается ничего скрывать при нем. Представляю, кем я выгляжу в его глазах, да и в глазах всех работников, что уж там… Точно не любимой и обожаемой женой. Они никогда вслух этого не скажут, но обязательно подумают. Работа работой, но человеческий фактор еще никто не отменял.

Вскоре мы подъезжаем к дому. Машина останавливается около ворот, но водитель не думает открывать их, а направляется прямиком к моей двери.

– До вечера, – прощается Павел, когда Рома обходит машину и открывает мне двери.

– Вы не… Ты уезжаешь? – исправляюсь я.

– Да. Дела. Буду только к ужину, – чеканит он, отрываясь от планшета, в котором зависал большую часть пути.

Я понимающе киваю в ответ и подбираю подол дорогого платья, чтобы ненароком не замарать его. Собираюсь выйти, как Павел останавливает меня предупреждением:

– Могу опоздать. Но дождись меня в любом случае.

– Хорошо, – отвечаю, не совсем понимая причин такой просьбы.

Выхожу из машины и встречаюсь взглядом с Ромой.

– Спасибо, – тихо благодарю галантного водителя, который закрывает за мной двери.

Это его работа, но все же, от этого не менее приятно. Раньше никто не открывал передо мной двери. Прислуживала я.

Наш зрительный контакт длится не больше секунды, но в этот маленький миг, я замечаю, как уголки его губ дергаются вверх, выражая доброжелательность к моей персоне. Что ж, он может улыбаться… Для этого просто необходимая веская причина. И я, получается, одна из немногих.

Что важно, это не было похоже на притворство или любезность. Нет, абсолютно искренне, ненавязчиво и довольно скромно, как и полагается водителю.

Говорят, первое впечатление важно. Скажу так, Рома кажется мне приятным человеком, пусть я пока совсем не знаю его.

* * *

Время ужина. А за длинным столом, расположившимся в центре просторной гостиной, я сижу одна. В тишине. Часы, под старину, висящие на стене, отчетливо считают секунды. И я вместе с ними. Когда Нателла возвращается с кухни и убирает второй прибор, который стоял напротив с другого края, я понимаю, что Павел Андреевича не будет.

– Что он сказал? – переживаю.

Я попросила Нателлу позвонить мужу, хоть она и отказывалась, чтобы не беспокоить хозяина по пустякам. Но ведь он обещал приехать к ужину…

– Будет поздно.

– Ясно, – вздыхаю я и смотрю на нетронутую еду в тарелке.

Вилка в руке, огорчившись, ложится обратно на салфетку.

– Что такое? Вам не нравится? – переживает горничная по чем зря. – Меню комплексное и сбалансированное, но вы можете править его, как вам угодно…

– Дело не в этом…

– Мы пока не знаем, что вам нравится, поэтому говорите нам о своих предпочтениях. Что скажете, то и приготовим.

– Все очень вкусно, правда. Вам не о чем переживать. Просто я не привыкла есть вот так… Одна. За большим столом, и когда на меня смотрят.

– Простите, Алина Константиновна…

После моих слов скромно стоящие в углу гостиной горничные сразу спохватываются, чтобы уйти на кухню и не раздражать глаз новой привередливой хозяйки. Они все поняли по-своему.

Я встаю из-за стола и останавливаю женщин, в чьих заботливых руках находится этот дом и все хозяйство вместе с ним.

– Это вы меня извините, я не то хотела сказать, – ищу понимания в их растерянных глазах. – Мне было бы приятно если бы вы поели вместе со мной, мне одной не привычно. Еда в горло не лезет.

– Не положено, Алина Константиновна, – категорично мотает головой Нателла.

– Почему? Я приглашаю.

– Правила. Где видано, чтобы прислуга за одним столом с хозяевами ела? Нет, мы свое место знаем.

Я вздыхаю и с досадой поджимаю губы. Так некомфортно, роль надменной богатой хозяйки совсем не для меня.

– Ладно, тогда у меня к вам одна просьба… Перестаньте меня называть по имени-отчеству, просто Алина. Мне жутко неловко, когда вы так обращаетесь.

– Не думаю, что вашему мужу это понравится, – конкретно обозначила проблему горничная.

Они – обслуживающий персонал, и как не крути, главное для них – угодить хозяину по максимуму. Не осуждаю, и прекрасно понимаю. Это их хлеб. Несмотря на их категоричность, я намерена расположить их к себе и прийти к компромиссу.

– Хорошо. При муже называйте мне, как положено. А наедине, попрошу обходится именем. Как вам такое предложение?

Даже в детстве общий секретик давал импульс для роста доверия между друзьями.

– Как скажите, – кивает одобрительно Нателла. Косится в сторону кухни, и расплывается в улыбке. – Если не хотите есть основное блюдо, может принести сразу десерт? Получился – пальчики оближешь.

– А вот это хорошая идея, – отодвигаю от себя тарелку с мясом и овощами. – Несите ваш десерт.

– Одну секундочку, – радостно подпрыгивает она и суетливо убегает на кухню.

* * *

После ужина я поднялась к себе в комнату и провела почти два часа за чтением книги.

Уже клонит ко сну. Я дочитываю главу и, положив закладку, закрываю книгу и откладываю её на полку. Хватит на сегодня, пора спать. Переодевшись в ночнушку, я ложусь в кровать и потягиваюсь в зевоте. Пушистая перина обволакивает, заманивая во власть грез. Я быстро сдаюсь и закрываю глаза.

Поверхностный сон прерывается, когда за окном слышался рычащий звук подъезжающей машины. Отчетливые хлопки дверей, и знакомый мужской голос доносятся из открытого окна. Павел Андреевич приехал.

Сон тот час сходит с глаз, и те распахиваются в желании убедится и увидеть того, чей голос узнала сразу. Выглядываю из окна и вижу, как мой фиктивный муж, с пиджаком в руке и папкой устало и, не спеша, движется к дому.