Текст книги "Немой крик"

Глава 7

Дмитрий приложил золотую карту к датчику, установленному на двери гостиничного номера, дождался сигнала, оповещающего об открытии замка и, властно сжав мой локоть, затащил в комнату.

– На кровать. – Холодно сказал. Точнее, не сказал, а приказал.

Видать возжелал потребовать возмещение материальных трат.

Зачем я ему? Только сейчас я вдруг осознала, что незнакомец спустил на меня, жалкую, безродную вещь, целое состояние.

– Снимай платье. И сам начал раздеваться, абсолютно не стесняясь моего присутствия.

Сначала сорвал с шеи бабочку, затем рубашку, оставшись в штанах.

Мне моментально поплохело… У него красивая спина. И грудь. И пресс… И кожа. Гладкая такая, загорелая, в отличии от моей… Моя – белая как мел, а его – совершенная, как элитный молочный шоколад.

Чёрт! Зачем он это делает…

Смутившись, я быстро прикрыла глаза ладошками, услышав ехидный смешок.

– Ложись.

К-как это? К-как это понимать? Сбежала от одного урода, чтобы попасть в когти к другому? Вот только Дмитрия никак нельзя назвать уродом. Возможно, если только внутренним.

Прежде, чем я успела что-либо сообразить, он резко толкнул меня на кровать. Я шлёпнулась на спину, утопая в мягкой пелене подушек. Не дожидаясь беспрекословного подчинения, Дмитрий рывком задрал моё платье до самой груди. Ох… У меня душа в пятки упала, адреналин плавил кровь, превращая алую жидкость в вулканическую лаву, а зрачки расширились как у испуганной кошки.

Секунда. Хриплый мужской выдох. И его утонченные пальцы осторожно коснулись посиневшей кожи в районе пульсирующего болью ребра. Я дернулась, поморщилась. Больно! – Грёбаный выродок! Хорошо он тебя отделал. Потерпи немного.

Дмитрий встал с кровати, вышел из комнаты. Через полминуты вернулся с аптечкой и ведром для шампанского, наполненным льдом. Взял свою рубашку, высыпал содержимое ведра в ткань, соорудив нечто, похожее на мешочек.

Когда он приложил к моему животу лёд, завёрнутый в собственную рубашку, я даже не шелохнулась. Моя кожа в районе пупка дымилась от смущения, покрываясь пунцовыми пятнами стыда.

– Не холодно? – Судорожно сглотнул, застывая взглядом на ажурном белье, цвета перламутра, которое натянули на меня сутенёры.

Отрицательно качнула головой.

Я кожей чувствовала, бешеную энергию его скрытого желания, его уверенный, властный взгляд, и эту невероятную силу превосходства в прикосновениях. Идеально очерченные мускулы на безупречном теле дёрнулись от напряжения, превращаясь в мрамор, а лоб покрылся испариной. Но лицо по-прежнему сковала маска хладнокровия.

Около минуты Дмитрий занимался раной на животе, прикладывая лёд, обрабатывая место побоев мазью, а затем переключился на лицо. – Будет неприятно. – Шепнул он, нависая надо мной мощной горой, глядя глаза в глаза.

Какие нежные у него руки. Как шёлк. Воображение уже вовсю рисовало картину, как он этими руками трогает меня везде. Очень бережно мужчина начал касаться платком, смоченным в антисептике, разбитой губы. Время остановилось. Земля прекратила вращаться вокруг своей оси, меня будто выбросило в открытый космос, когда его сильные руки трепетно ласкали моё, искалеченное побоями лицо. Дмитрий наклонился ближе. Его губы… мои губы. Расстояние между ними измеряется в паре жалких сантиметрах. Его горячие выдохи обжигают мои щёки, сжигают волосы. Дотла… Превращая их в пепел. Я зажмуриваюсь. Невольно облизываюсь, в ожидании своего первого поцелуя.

Он наклоняется ещё ближе, я вся на нервах! Меня рвёт в клочья от желания почувствовать его губы на своих губах. Это невыносимо. Никогда не думала, что так бывает. Что когда-нибудь я смогу испытать нечто подобное. Что когда-нибудь меня будет наизнанку выворачивать от сумасшедшего вожделения!

К мужчине. Властному, опасному, красивому. С глазами самого демона.

Ещё немного и это случиться… Сопротивляться бесполезно. Как блоху раздавит и слезу не уронит. Одним мизинцем раздавит! Плевать! Я в его власти! Вся. Вся его! И я хочу этого не меньше. Мне кажется, я родилась, чтобы принадлежать ему. Надменному дьяволу в шикарном смокинге, стоимостью как целый авиалайнер.

Я поддаюсь вперёд, навстречу окрыляющему дурману, выгибаю спину, облизываю губы. Как вдруг… Дурацкий телефонный рингтон за долю секунды разбивает мои сумасшедшие фантазии вдребезги! Мужчина отскакивает от меня как от холеры, отвечая на звонок.

– Через пять минут. Машину к чёрному входу. Едим в аэропорт. Вечеринка окончена. – Бегло протараторил, добавив: – Нет, сделка сорвалась. В другой раз. Появились более важные дела. Я его не дождался…

Во время разговора я быстро вскочила с постели и судорожно натянула на себя ужасное платье бульварной проститутки, расшитое блестящими пайетками.

– Что, испугалась? – Дмитрий выключил телефон, обернулся, властно прожигая меня насквозь своими опасными глазами. – Думала насиловать буду? Напрасно…

В ответ я лишь уныло опустила голову в пол, пряча своё пылающее смущением лицо в растрёпанных волосах. Напоследок, бизнесмен грубо добавил:

– Ты похожа на старое, потрёпанное одеяло. Так что можешь расслабиться… Мне больше по душе девушки из высшего общества. А не ширпотреб на базаре.

Ударил! Ух, как же больно ударил! Словами. Я обиделась. Он унизил меня. И это так больно! Мне ведь не привыкать. Я выросла в самой реальной заднице мира! Меня били практически каждый день, обзывали каждую минуту. У меня уже давно выработался иммунитет к невербальному насилию. А тут…

Этот напыщенный зверь будто кол мне в самое сердце всадил! Всадил и с наслаждением прокрутил несколько раз.

Неужели, я влюбилась? Вот так вот просто… С первого взгляда. Меня накрыло. Захлестнуло. Утащило в бездну его красивых, но таких опасных глаз, как у хищного орла. Я боюсь, что из этой проклятой ямы мне никогда не выбраться.

Я буду тонуть, барахтаться, захлебываться… Пока не задохнусь. Навсегда.

* * *

Дмитрий переоделся в новый костюм. Он больше ничего не говорил. Собрал кое-какие вещи, вызвал охрану, приказав одному из верзил глаз с меня не спускать. А я так и осталась в этом грязном, порванном платье, завёрнутая в пиджак бизнесмена, мечтая о горячей ванне, мечтая, как можно скорей смыть со своего истерзанного тела ужасы сегодняшнего адского вечера.

Мы покинули «дом шлюх» ещё до начала рассвета. Когда мы вышли на улицу, я впервые выдохнула с облегчением. И хоть я не знала, что ждёт меня дальше, но в душе предчувствовала, что с Дмитрием я нахожусь в полной безопасности. Или, по крайней мере, надеялась. Ну а какой он человек? До сих пор оставалось загадкой. В каждом втором «добродетели» прячется ещё более жестокий шакал. Доверяй, но проверяй. С другой стороны, если бы мужчина хотел меня отыметь – уже давно бы это сделал. Но вместо этого, он окатил меня отменной порцией унижения.

Дмитрий Орлов. Так его звали. Фамилия бизнесмена мне показалась весьма знакомой. Часто приходилось слышать об этом человеке в СМИ. Но телевизор нам позволяли смотреть очень редко.

Как только я оказалась на улице, у меня моментально заложило уши. Вот-вот и кровь из ушей хлынет! Там, на верхних этажах здания, со стороны окон, где, вероятно, располагались гостиничные номера «клиентов», слышались жалобные женские стоны и грубые мужские маты. В этот душеразрывающий момент я осознала, что Дмитрий подарил мне новую жизнь.

До машин нас сопровождала целая армия охранников. Мы двигались по искусственной дорожке из гравия, прячась под фруктовыми деревьями. Вдруг, возле одного из мусорных баков, я увидела плюшевого мишку. Моего мишку! Точнее, рюкзак моей сестры. С блокнотом и рисунками. Я резко дёрнулась в ту сторону, вырываясь из цепкой хватки охранников, и со всех ног бросилась к свалке.

– Стояяять! – зашипел амбал в смокинге, которому было велено следить за мной.

Они думали, я собираюсь бежать. Бугай угрожающе направил мне в спину пистолет, но хозяин его остановил. Одним коротким жестом. А я со слезами на глазах тупо бросилась в вонючую кучу мусора и с жадностью прижала к себе медвежонка. Там, в помоях, были ещё чьи-то вещи. И эти вещи принадлежали похищенным девушкам.

– Босс, эта девочка здорова? – Бугай растерянно почесал дулом пистолета висок.

– Не совсем. – Очередная гадость полоснула по ушам.

– Тогда зачем она вам?

– Сам не знаю. – Орлов безразлично пожал плечами, махнул рукой, намекая на то, «чтобы подданные не тупили и пошевеливались», сам же вальяжно зашагал к кованым воротам.

Меня снова грубо схватили за шкирку. Перекинув через плечо, будто уличного котёнка, потащили к выходу.

На шикарных, бронированных джипах мы домчались до аэропорта буквально за полчаса. Махины неслись с такой бешеной скоростью, что я боялась даже взглянуть в окно. Дмитрий всё это время сидел напротив меня и что-то задумчиво печатал на ноутбуке, даже ни разу не почтив меня хотя бы секундным взглядом. Я, будто сплющенная лепёшка, сидела зажатая между двумя амбалами. Они обращались со мной как с преступницей, не иначе. Будто я прямо на ходу могла выпрыгнуть из машины, лишь бы хоть на миг обрести свободу. До сих пор было не понятно, где именно мы находимся. Кругом пальмы, тропики и люди азиатской внешности, прогуливающиеся по обочинам пыльных дорог в соломенных шляпах.

Я всегда мечтала побывать за границей. И вот они, сука мечты, сбываются! Ненавижу свою жизнь… Я быстро вытащила блокнот из рюкзака, настрочила вопрос:

– Где мы?

Сунула в морду охраннику. Тот лишь недовольно хмыкнул:

– Мне запрещено разговаривать с «объектом».

Я раздражённо выдохнула, скрестив руки на груди.

– В Таиланде. – От этого ледяного голоса стало невыносимо холодно.

Господин соизволил-таки ответить.

И снова могильное молчание. Которое длилось до приезда в аэропорт.

* * *

– Давай уже, шевелись! Да что же такое? – Они грубо толкали меня локтями в спину, но я панически вцепилась в перила лестницы, ведущей в самолёт.

Ни за что! Лучше бросьте меня тут и пусть меня на взлётной полосе раздавит! Ну зачем я вам такая? Убогая… Из меня любовница, как оливье без огурцов и майонеза. Недельной давности.

– Хватит! – Дмитрий выглянул из самолета, недовольно нахмурившись. – Если сейчас же не поднимешься на борт я снова тебя свяжу и засуну в багажный отсек! Мы опаздывает. Для меня нет ничего ценнее и дороже времени!

– Ага! Не считая Лизоньки… – Шёпотом хохотнул охранник – бритоголовый обезьян с красным галстуком.

– Считаю до десяти.

Нет! Только не в отсек. Там наверно холодно, темно и страшно.

Пришлось отпустить поручень. Этот господин с глазами порочного беса не умеет шутить. Босая, на дрожащих конечностях я побрела по лестнице, ведущей в алюминиевую бляшанку с крыльями. Но такую красивую!

Самолеты… Они пробуждали во мне дикий восторг! Но одновременно с восторгом и ужас. Мой отец был военным летчиком. Он отслужил в небе двадцать лет. Всё это время небеса благословляли его опасные полеты. Но папа погиб так глупо… За рулём автомобиля.

Я споткнулась. Упала. Разбивая колени в кровь. Телохранители весело заржали. Но стоило только Дмитрию бросить в их наглые рожи свой острый взгляд, они тут же заткнулись. Кое-как я заползла в салон воздушного судна и устроилась в одном из кресел бизнес класса. Через десять минут мы взлетели. Первый взлёт стал для меня тем ещё адским проклятием! Весь полёт, особенно его начало, меня лихорадило, трясло, выкручивало наизнанку. У меня началась мощная истерика, которая дошла до слёз. А когда из динамиков раздалось предупреждение пилота о том, что мы входим в зону турбулентности, от страха я начала терять сознание.

– Чёрт! Что за трусиха такая!

Дмитрий сидел в левом ряду, в самом начале салона, как обычно, уткнувшись в ноутбук. Но его настолько разозлила моя паническая возня, мои безмолвные стоны, что он, рискуя, отстегнув ремень безопасности, спешно бросился ко мне на помощь. Кресло в бизнес классе было большим и комфортным. Да и вообще самолёт был полностью выкуплен под частную эксплуатацию. Этот восхитительный лайнер, класса люкс, являлся законной собственностью Орлова. Там было всё. Включая спальню, офис для переговоров и даже мини кинотеатр с буфетом.

Такое великолепие я видела впервые! Но мне, естественно, было не до этого. Я буквально на потолок лезла от страха.

Мужчина быстро расстегнул мой ремень безопасности и, подхватив меня на руки, сел со мной в одно кресло, усадив меня к себе на колени. Ох! Что же он творит? Только этого ещё не хватало!

– Ладно, всё! Успокойся. Я с тобой… Слышишь? С тобой! А ты – со мной. В абсолютной безопасности. Не бойся. Самолёты по статистике – самый безопасный в мире транспорт.

Я успокоилась. Его слова… как бальзам, как мощное лекарство, которое плеснули на воспаленную рану. Дмитрий тесно-тесно прижал моё дрожащее тело к своей сильной груди и я, прижавшись щекой, тут же услышала биение его сердца. Он гладил меня по волосам, что-то шептал. Тихо так. Ласково. Непривычно. Моё тело буквально подбрасывало от дрожи. Но через пару секунд истерика прекратилась. Напряжение исчезло. Мышцы расслабились. Дыхание восстановилось.

Сейчас он стал абсолютно другим человеком. Сейчас он снял свою маску тирана. И от этого я растаяла, как мороженое на тропическом солнце, превратившись в талую воду. Я ненавижу, когда ко мне прикасаются. Но сейчас я сходила с ума от его объятий. Это было настолько приятно, что я готова была душу сатане продать лишь бы этот полет никогда не заканчивался. Мне полжизни не хватало ласки и тепла. Но сейчас я почувствовала себя живой, а до этого будто не дышала, будто тлела в бездне обречённости.

Самолет периодически потряхивало в воздухе, но мне уже было наплевать на свой страх. Я чувствовала тепло и приятный запах сильного, мужского тела, от которого, расслабившись, я провалилась в сладкий сон.

Впервые в жизни мне не снились кошмары. Потому что рядом был он.

Мой Ангел-хранитель.

* * *

Спустя несколько часов восхитительного полёта меня разбудил голос главного пилота, который объявил, что через пару минут мы приземлимся в Москве.

После его объявления я мысленно захлопала в ладоши. И улыбнулась. До самых ушей улыбнулась! Впервые за десять лет.

Спасена! Я спасена!

Зевнув, я сладко потянулась, осмотревшись по сторонам. Но рядом никого не было. Лишь тёплый плед, в который, с особой бережностью, было завёрнуто моё маленькое тело, а в воздухе до сих пор чувствовался сладкий запах… Запах элитных, дорогих духов. Которым я пропиталась до самых косточек.

Когда самолёт приземлился в аэропорту, я вновь увидела своего героя. Правда мой герой снова превратился в ледяного тирана. Дмитрий, гордо вздернув подбородок, уверенно шагал по салону, а за ним, слащаво улыбаясь, стелилась свита из троих симпатичных стюардесс.

– Вставай и пошли. – Грубо рыкнул мужчина, даже не взглянул в мою сторону.

«Наверно его доброта мне приснилась», – с горечью подумала я, расстегнула ремень безопасности, и под насмешливые взгляды блондинок в голубых беретах и мини-платьях, босыми ногами потопала к выходу.

В аэропорту нас ждали огромные джипы-внедорожники с тонированными стёклами. Меня затолкали в машину. Орлов уже занял одно из пассажирских кресел. Он сидел в расслабленной позе, широко расставив мощные ноги, покуривая пряную сигару, с безразличием смотрел в окно. Дверь за мной с грохотом захлопнулась, машина резко сорвалась с места.

Куда дальше? Интересно, что он задумал? В приют обратно бросит? Или в полицию? А сам с гордым видом объявит прессе о том, что это он спас несчастную сиротку из пут пожизненного рабства.

Сидит такой весь из себя. Гордый, властный, на пафосе. Властелин мира. Курит и думает, выпуская вихри ароматного пара. А меня всё ещё ведёт от его внешнего вида, от этой мощной, разрывающей на миллион атомов энергетики и от желания остаться с ним навсегда. Но почему? Он не цветочек. Он опасный, хладнокровный тиран. Но почему меня влечёт и тянет к Орлову как к магниту? Безумие! Я ненормальная… На самом деле Дмитрий тот ещё мерзавец. Хорошие люди не посещают нелегальные рабовладельческие аукционы.

Мы ехали около часа, бизнесмен до сих пор о чём-то усердно размышлял, выпав из реальности, изображая из себя ледяную арктическую глыбу.

Человек из стали. Человек бетон. Это – он.

– Останови машину! – Резкий крик заставил меня подскочить на месте.

Я испугалась. Дмитрий завопил громко и неожиданно. Водитель послушно остановился возле ближайшей остановки с прогнившим козырьком. На улице было холодно, лил мерзкий ливень. Это не солнечный Таиланд, это суровые земли России. Добро пожаловать в Преисподнюю, Лина!

– Выходи. – Чёрство скомандовал мужчина, но я не поняла его слов. – Быстрей. – Он выхватил у меня рюкзачок-мишку и грубо засунул внутрь приличную стопку купюр. – На проезд хватит. И на жизнь тоже. – Обратно швырнул. – Не благодари.

Я молча вышла из машины и сразу же шлепнулась в грязную лужу. А он дверью с яростью хлопнул, умчавшись на своём проклятом джипе быстрее ветра. Я промокла за две секунды. Стояла под холодной стеной из водопада, глядя вслед удаляющемуся автомобилю. Дождь смывал мои слёзы, и они растворялись в пустоте.

Всё произошло так быстро, что я даже понять ничего не успела. Бешеный дьявол! Он будто с цепи сорвался… Почему так? Горло будто сдавило колючей проволокой от невозможности закричать! От невозможности высказать ему о своих чувствах. От невозможности просто попросить, чтобы меня не бросали вот так вот бесчеловечно, как половую тряпку прямо в грязь.

Я его не понимала. Что произошло? Что я такого сделала? Уж лучше бы он снова швырнул меня в бордель, чем вот так вот! Без объяснений… Избавился будто от мусора. То, что я только что испытала – невозможно описать словами. Я чувствовала острую, уничтожающую боль. Боль, разбавленную предательском.

Обхватив плечи руками, там, на заброшенной остановке, я забилась в угол под поломанным навесом, который ни черта не спасал от дождя. Промерзла до самых костей. И, как назло, нет ни одной машины. Сидя на лавочке, я поджала под себя ноги и молча закричала, носом уткнувшись в колени. Вот и всё. Он просто избавился от меня как от грязной дворняги, оставив гнить под холодным ливнем в богом забытой глуши. Как же мне больно…

Глава 8

Дмитрий

Она смотрела на меня настолько печальными взглядом, что у меня от этого странного ощущения жалости по затылку неслись крупные капли пота, а в области сердца что-то непонятное распирало, кололо, ныло и одновременно давило. Какого дьявола? Это что… жалость?

И я на неё смотрел. На эту миниатюрную, темноволосую малышку с телом фарфоровой куклы и глазами ангела. Смотрел как на беззащитного, брошенного на растерзание стервятникам котёнка. Красивая. Изящная. С синим, как дикий океан, глазами. Длинные, шелковистые волосы, цвета арабской ночи, стройные ноги, небольшая, аккуратная грудь, но худая очень. Уверен, если бы девочку кормили как положено, её грудь была бы больше, а тело совершенней.

За право обладать редким лотом боролись два ублюдка. Темнокожий негр и бородатый араб. Ни с того, ни с чего меня накрыла грёбаная паника. Смотрю на проститутку – и самому купить хочется! Не понимаю правда зачем? Это чувство необъяснимо! Не нужна мне шлюха. У меня есть Элизабет. И у нас скоро свадьба. Но рука отчего-то сама к бумажнику тянется. Я будто на время оглох. Не слышал даже слов ведущего, а все гости в зале будто растворились в темноте. Она и я… лишь мы одни в этом огромном и холодном мире вечного мрака.

Безумие! Какая-то сумасшедшая фрустрация! Это хоть и закрытые торги, но без крыс не обойтись. Папарацци сто процентов пронюхают. Я не должен делать глупостей, не должен! С Лизкой проблемы будут. И так полжизни её руки добивался.

А она всё смотрит и смотрит. В глазах девочки слёзы стынут.

Чёрт его дери! Не вынесу. Не могу! Она словно насквозь меня этим взглядом-ядом прожигает. Впервые со мной такое. Впервые, мать твою!

Я психанул. Встал и вышел из-зала, когда ведущий объявил, что она теперь законная собственность Мухамеда. Объявил, как по ушам топором ударил. Дьявол!

В номер вернулся. Круги наматывал по комнате, а в мыслях орудует настоящий хаос. В голове будто черти вечеринку устроили. Всё о ней думаю, думаю, думаю! О той несчастной девчонке с синими глазами и взглядом брошенного на произвол судьбы щенка. Щенка, которого бросили в живодёрню, чтобы из его шерсти сделать меховую шапку.

А Мухамед может. Проклятье! Я знаю этого ублюдка! Знаю эту тварь полоумную! Пропала она.

Я вазу со стола схватил и в стену швырнул. На осколки разлетелась. Сорвался с места как проклятый дьявол, ноги сами по себе понесли меня в личные апартаменты шейха. Не знаю, что буду делать. Шейха ожидают большие проблемы. Ибо если я что-то захотел – то, несомненно, это что-то будет моим.

По воле судьбе, или по воле случая, но несчастная малышка сама мне навстречу выбежала. Босая, в разорванном платье, с побоями на лице и слезами в глазах, она со всех ног бежала по коридору, а следом за ней в банном халате мчался араб. Он был уколотым и неадекватным, это ведь очевидно! А она… она вдруг споткнулось и упала, чуть было не разбив голову об острый край комода.

У меня в это момент там, в груди, будто что-то лопнуло. Петарда, или граната, поэтому меня переклинило. Мозги растворились в ярости, а кулаки сжались в мрамор, когда я, набросившись на грёбаного пидора, об стену его пресанул, и руку жгутом ему вывернул. Выбесил меня, сука!

Девку у него выторговал. Но он особо спорить не стал – знает, чем обернётся эта глупость. Хрупкая, слабая и такая беззащитная… она рыдала без единого звука и дрожала, воспалёнными от слёз глазами поглядывала на меня. Таким преданным взглядом, словно признала во мне настоящее сверхсущество божье.

Пока я не знаю, какого хрена она мне сдалась. Но с души словно ледяная глыба свалилась. Пиджак свой набросил на её хрупкие плечи и в номер повёл, а у самого член в штанах дёрнулся, превратившись в острый кол. Потому что я на её плечи обнаженные посмотрел, на платье дырявое и полупрозрачное под которым просвечивался красивый кружевной комплект. И на ноги стройные, длинные, босые… выглядывающие из-под чересчур короткой тряпки, обклеенной блёстками. От этих стройных ног, от кожи, цвета нежного жемчуга, от того, как платье, опасно короткой длины, соблазнительно обтягивало её сочную попку, сначала меня бросило в адский жар, затем повело как наркомана проклятого, а затем волной дрожжи накрыло! Как будто я только что, будто пацан пятнадцатилетний, в трусы кончил.

И с этого момента я понял, что нужна она мне, что не зря столько бабла на ветер спустил. У меня как у служебного пса чуйка на хорошие вещи. Вот только никак смириться с этим не мог. Есть у меня один недостаток в характере. Во мне живут две сущности: святая и нечистая. И нечистая, естественно, доминирует.

Мы, когда по коридору в мой номер бежали, я снова взбесился. У меня из-за этой обузы будут проблемы в реальной жизни, личность я все-таки слишком известная и меня дома невеста ждёт. А тут эта заноса из ниоткуда на голову свалилась и глубоко под самую корку мозга впилась!

Психанул пару раз. Кулаками стену даже треснул, когда вопросы задавать начал, а девчонка тупила. Больше я на себя злился, а на неё срывался, выплёскивая негативную энергию. Просто всегда так делаю. Характер паршивый. Меня что-то не устраивает – страдают другие.

Но тут же остыл. Остыл, когда Костик подскочил с бумагами по её делу. И эти его слова, они мне душу будто ржавыми бритвами порезали.

Когда он сказал… что девчонка немая.

* * *

Нужно было немедленно сваливать обратно на родину. Вывезу девку из страны, а там видно будет. Тут ей не место. И вообще мне было бы любопытно узнать, как это её сюда занесло. Папку решил уже в самолёте полистать.

Нахрен я вообще сюда поехал? А всё этот озабоченный Лев Аркадьевич, мой новый бизнес пратнёр, шизанутый извращенец, решил встречу в Таиланде организовать, мол в одном из самых престижных заведений мира.

«Поработаем, заодно и развлечёмся немного, так сказать мальчишник твой отпразднуем» – хохотнул старый жополиз, отправляя мне по «мейлу» приглашение в место под названием «Долина персиков».

Я тогда не понял, что он имел в виду. А когда приехал по указанным координатам, подохуел, увидев шикарное здание в закрытом посёлке, со всех сторон облупленное местными головорезами, вооружёнными автоматами до самых яиц.

А это «престижное заведение» оказалось очередным домом шлюх. И как я только не додумался перевести с тайского всего два слова: «Долина персиков», мать их! Чтобы понять, что там вовсе не персиками торгуют. Хотя да, персиками. Вот только не фруктовыми…

Сам господин Лев не смог приехать – самолёт задержали из-за непогоды, и он опоздал к началу вечеринки. Плевать мне на него. Теперь его бизнес – мой бизнес. Выбесил козёл старый, что я теперь весь на взводе. Причём, как и в моральном плане, так и в физическом. А в физическом – ниже пояса.

Я не планировал брать рабыню. Проще было купить абсолютно любую, на всё готовую шлюху, чем сражаться с этим характерным бабьём.

Приплатил сколько захочет и хорошая, профессиональная шлюха исполнит любой каприз, сыграет любую роль. Хоть забитую крепостную, хоть ранимую мать Терезу, млять, хоть боевую женщину-амазонку.

А тут эта… девчонка с волосами цвета чёрного бархата и глазами, напоминающими гранённый лазурит. Внутри что-то перевернулось.

Сердце заныло, ускорившись до предела, а в штанах потеснело. Девчонка оказалась той ещё худышкой. А её тело… я, когда синяк на её животе увидел, чуть было не разворотил в щепки этот сраный притон. Но сдержался. Репутация превыше всего. С ними позже поквитаюсь. Подброшу тайком «утку» и они получат по заслугам, мрази.

Для сиротки я специально надел маску абсолютного безразличия. Не хочу, чтобы привязывалась. Этого ещё для полного счастья не хватало! В её глазах я сейчас, наверно, как герой.

Когда мы оказались в самолёте, я открыл папку с личным делом девчонки, а там её фотографии. Много фотографий!

Вот она сидит за столом и что-то пишет в блокноте. Задумчивая такая… Густые, тяжелые локоны, цвета атласного бархата, хаотичными волнами рассыпались по стройной спине, практически до талии. А вот… она абсолютная голая в душе моется.

Что за херня? Откуда эти треклятые снимки? Неужели из приюта?

Суки… Я вас всех нахрен порешаю! В дерьмо превращу, уничтожив вашу вшивую конторку, приторговывающую безродными сиротками, превращая бедняжек в грязных шлюх.

Я психанул. С дуру папку в стену швырнул. Чёртовы фотографии разлетелись по всему салону самолёта. Глубокий выдох… Я вскакиваю с кресла, опускаюсь на корточки, собираю фотографии с пола, взглядом застываю на беспризорнице, полностью обнажённой, в душе. С длинными, пышными волосами, ниспадающими до талии. Она стоит к камере спиной, сжимая в руках трусики. А на другом снимке уже намыливает своё аппетитное тельце пеной… Мокрая и безумно красивая. Есть в ней какая-то нереально сумасшедшая изюминка! Но какая? Не могу понять.

Глядя на эти волосы, на миниатюрную кукольную фигурку с небольшими, упругими грудями, сочной, нежной попкой, я почувствовал, как меня повело. Трусы затрещали по швам, яйца выкрутило наизнанку…

Да здравствует, млять, стояк!

Мощный, каменный, болезненный.

Твою ж мать! И как это понимать?

Я возбудился. И это возбуждение длится с момента торгов. С того самого момента, когда впервые её увидел. Не думая, взял одну из фоток ту на которой она была абсолютно голая, сложил вдвое, и спрятал в потайной карман пиджака.

Лина… Алина.

Какое интересное имя.

И она интересная.

Блять! Совсем рехнулся?

Эта девчонка… настоящая ходячая напасть! От неё нужно избавиться.

Меня пугают собственные мысли, собственные чувства, а ещё этот грёбаный стояк! На неё. Безродную оборванку, грязную проститутку. Она ведь шлюха? Не по своей воле, но так и есть. Это оскорбляет мою честь. Мой статус. Я касался её своими руками, затем этими же руками буду касаться своей невесты.

Это измена. Это ублюдочное неуважение к Элизабет.

И какого чёрта я только думал, когда решил спасти вечно молчащее, до смерти напуганное существо? Она как назойлива заноза въелась мне в пятку! Она сущая беда. От которой срочно нужно избавиться.

* * *

Об этих благоразумных словах я думал всю оставшуюся дорогу. А затем вдруг, сам не понял, как сорвался. Деньги ей в рюкзак затолкал и выбросил прочь из машины!

«Не благодари! Свободна». – Хорошо, что эту дрянь про себя сказал.

Когда мы отъехали, я нервно потеребил галстук на шее, потому что в машине вдруг сделалось невыносимо душно. Мне стало нечем дышать. Вспотел весь. Когда дверью с дуру хлопнул и приказал Игорю на максимум гнать. А тот, в свою очередь, на меня исподлобья в зеркало зыркнул:

– Сэр, может быть мы сами её отвезём? В полицию, наверно, или в приют. Девчонка ведь немая…

Да что он лезет не в своё дело?!

– А если кто из папарацци пронюхает? Представляешь, какой скандал закатят? Накануне нашей свадьбы с Элизабет! Я и так для оборванки многое сделал! Столько бабла в никуда спустил. И о чем только думал…

А в мыслях её бледное, лишённое жизни лицо мелькает и то, как она совсем одна под дождём мокнет. И эти глаза… в которых нет жизни. В которых одна печаль чёрным дымом клубится.

Вмазал с дури кулаками по переднему сидению и заорал во все горло, так, что водитель резко по тормозам ударил:

– Разворачивайся!

– Не понял, босс?

– Я сказал разворачивай тарантайку! Обратно поехали. За девчонкой.

Я сам к ней выскочил. Сидит и ревет навзрыд, обхватив себя руками, мокрая как беззащитный цыплёнок. Пиджак свой с себя стянул и её в него завернул. Уже второй по счёту жертвую. Увидел, что босая до сих пор была. Разозлился! Совсем млять забыл об этом – торопился.

На руки подхватил и в машину понёс. А сиротка мне носом в грудь ткнулась и притихла, крепко-крепко, обхватив худенькими ручками мои широкие плечи, с такой душераздирающей жалостью, как спасательный плот, как единственную надежду на спасение в бушующем океане слёз.

А затем она уснула. Прямо на моих руках. Сначала её буквально до потолка от дрожи бросало, и я даже слышал, как она зубами стучала, но потом притихла. Успокоилась. Уснула. Но во сне периодически поскуливала, а руки не разжимала. Так и спала, вцепившись в меня такой жадной хваткой, что я было принял её за ротвейлера.

Я не удержался. Волосы мокрые с щеки Алины убрал и до самого приезда в поместье лицом её кукольным любовался. Бывают же на свете люди, которые как капля воды похожи на кукол? Бывают. Это как раз про Лину.

Что теперь делать? Не знаю. Нельзя мне любить другую. Нельзя.

Ненавидеть нужно. Заставить себя это сделать. Я ведь Лизу люблю, и я не кретин конченный, чтобы менять её на калеку-нищебродку, которую выкупил из «дома шлюх». А если в полицию заявлю, то скандал такой будет, что даже в Африканской глуши плебеи узнают, что Орлов себе шлюху купил, а сам кольцо с редким диаматом недавно на палец будущей невесте надел.