Текст книги "Малышка для зверя"

Я невольно перевела взгляд на небо и заметила там мелкие, хаотично мелькающие искорки. Их становилось всё больше и больше. Я застыла, не в силах выразить то, как неотразимо выглядел мужчина на фоне падающих звёзд.

Звездопад. Как раз в эту минуту начался обещанный звездопад. Но самой яркой звездой этого вечера для меня стал ОН… Алексей Зверев.

Глава 10
Алекс

Мы так и не поцеловались… Малой на заднем сиденье стал ворочаться, поэтому Настя резко отскочила в сторону, решив проверить мальца. Да я, собственно, не рассчитывал сегодня ни на что. Не хотелось давить на девчонку. Хотелось, в лучшем случае, просто утешить, просто обнять, просто к груди прижать. Даже несмотря на то, что мой приятель в штанах ну просто горел от перевозбуждения, умоляя сделать эту малышку своей. Войти в неё, завладеть и любить так дико, чтобы её крики даже в космосе было слышно.

Блять, Настя. Что же ты со мной делаешь? Я ведь с ума сойду. Ты ведь такая охуенная! Ангел. Мой светлый ангел, которого я теперь всю жизнь оберегать буду. И пусть хоть кто-нибудь посмеет стать причиной хотя бы одной твоей слезинки. На ошмётки разхерачу, клянусь. Первым делом начну с твоего бывшего мудака, который уже сегодня останется без яиц.

– Всё нормально, наверное, сон какой-нибудь эмоциональный приснился, – она робко улыбнулась и снова подошла ко мне.

Моя куртка практически доставала ей до колен. Но бляха! Как же чертовски сексуально смотрелась МОЯ вещь на этой кукольной девочке. Потрясающе. Такое ощущение, что я уже сотню лет знаю мою Настю, а не каких-то там два мизерных дня.

– Ты позволишь? – спросил я, когда достал сигарету.

Она утвердительно кивнула, позволяя мне подымить. Бля, не хотел при ней шмалить, но нужно было отвлечься. Эти сладкие ножки нереально провоцировали зверя на грех.

Больше валить на капот мне её не хотелось, потому что видел, что стесняется. А может, ей всё ещё больно? Не только в области спины, но, тем более, в области сердца? Докурив сигарету, я бросил окурок вниз с утёса, осторожно взял девушку за руку, с нежностью в глаза заглянул, выпалив:

– Я не буду давить… Вижу, как тебе тяжело сейчас. Ты сама лучше скажи, когда будешь готова. С разводом мы быстро всё уладим, у меня связей вагон. А насчёт земли я постараюсь сделать всё возможное. Не уверен, что получится дом оставить. Но, возможно, я отыщу для вас новый. Потерпи немного.

Её глаза заблестели даже ярче тех самых звёзд, которые искрящимся градом сыпались с небес. Она бросилась ко мне с объятиями, нашёптывая слова благодарности. Погладив девушку по мягким локонам, я мягко шепнул:

– Не переживай. Я никогда и никому не позволю тебя обидеть. Клянусь. Теперь ты моя… Об одном лишь прошу… будь всегда только со мной. И не смей предать.

Возможно, последнее указание прозвучало слишком грубо, но так и должно быть. Больше всего на свете я ненавижу предателей. Разумеется, к моему хрупкому цветочку это никак не относится. Просто наверно на автомате ляпнул.

Через полчаса мы уже были у меня дома. Уложили Димку спать, я одолжил Настюше кое-каких вещей из своего гардероба. Например, свою любимую футболку, которая сошла бы ей за ночное платье. Квартира Малышке пришлась по вкусу. И кстати, она первая девчонка, которую я осмелился привести в свои хоромы. Настя очень устала, поэтому я не смел задерживать крошку. Но её губы, её стройные ножки до сих пор никак не могли оставить в покое мой воспалённый разум. Как и налившийся кровью член. Если не подрочу, или хотя бы морду кому-нибудь не набью, – о сне можно забыть.

Кстати, о морде… Хочет она того или нет, но прямо сейчас я найду ублюдка Андрея и кишки ему, сука, все выпущу!

Когда в Настиной комнате стало уж очень тихо, я в душ забежал. Разделся и охерел! Член, дерзко выпрыгнув из трусов, практически встал острым колом от перевозбуждения. Я залез в джакузи, врубил воду. Когда ванна полностью наполнилась, подумал о Настиной полной груди, плотно обтянутой полупрозрачной блузкой. Той самой, которая на ней красовалась в день нашего знакомства. Сжал член одной рукой и… он, мать его, выстрелил острой струей. Как, сука, самый настоящий модернизированный автомат Калашникова. Обкончался, млять, как пятнадцатилетний подросток. Что же ты со мной делаешь, Настя?! Никогда не думал, что так бывает…

Я вышел из ванны, довольный как слон. Надеюсь, этого хватит. Правда, как только в комнату к ним заглянул, решив проверить, как они обустроились на новом месте, в трусах снова стало катастрофически тесно. Яйца зазудели до боли, когда я увидел то, как Настя на одной кровати с Димоном лежит, на животе, оттопырив свою пышную попку кверху так непристойно, что МОЯ футболка задралась практически до уровня поясницы.

Я бы взял её. Прямо сейчас. Схватил бы, уложил на живот и вошёл. Приказал бы кричать до самого утра, пока горло не охрипнет. К сожалению, пока это всего лишь мои бурные фантазии. Она сама это сделает. И я не буду давить. Ведь эта маленькая девочка хрупкая, как цветочек, и она заслуживает только ласки.

Облизнувшись на сладенькую попку, обтянутую белыми трусиками в розовое сердечко, я нехотя закрыл дверь и направился в сторону кухни. Сна ни в одном глазу. О Насте всё думал, о её проблемах. Я не выдержал. Хлебнул кофе, скурил пару сигарет, схватил ключи от «Хаммера» и решил заняться проблемами как можно раньше. Может даже, если повезёт, к утру справлюсь.

Долго париться не пришлось. Сначала в одно место заехал, затем в другое. Не прошло и часа, как я на мразь вышел. Навёл справки у знакомой братвы, быстро вычислив нынешнее местонахождение той самой твари, которая руку на девушек поднимать смеет. Навигатор по нарытым координатам привёл меня в некий отстойник под названием «Киса-Анфиса». Блять! У владельцев сего бечёвника большие проблемы с фантазией.

Я думал, что гадюшник принадлежит Андрею, но когда я решил уточнить информацию у админа, то тот надо мной лишь гнусно посмеялся, тыкнув пальцем в сторону запасного выхода. Сначала я не понял подвоха, но затем охерел, когда на улицу вышел и увидел того, кому я мечтал башку отстрелить.

Андрей. Собственной сраной персоной. Валялся в куче мусора, как последнее дерьмо, разукрашенное ссадинами и синяками. Я хотел добить падаль, но понял, что гниде и так прилично досталось. Не буду руки о говно марать. Жизнь уж сама добьёт.

Позже я выяснил, что этот мудак отдал каким-то хапугам лям рублей, а те, притворившись владельцами клуба, обчистили ушлепка до копейки и испарились. Тогда чмо решило заложить Настину квартиру. Но не вышло. Так как на деле понадобилось бы разрешение супруги.

От злости у меня едва не сорвало крышу. А а что, если бы отморозки к Насте в квартиру наведались? Что если бы сынишку её на органы забрали, а девушку в вечное рабство?

Спасибо Сашке и Витьку, что вовремя пришли на помощь, остановили, угомонили, придержав бешеного зверя внутри меня. Иначе четвертовал бы падаль. Без единой капли жалости.

В общем, я отслюнявил немного баблишка хозяину бара, чтобы тот присмотрел за дерьмом, а сам собрал кое-какие документы. Пришлось потратиться, зато все легально сделал. Осталось только автографы чиркнуть. Настин и козла этого безголового.

Один док на развод, другой на передачу квартиры в руки бывшей супруги. Ну и ещё отказ от всякого там наследства. И если выживет тварь, то тогда ещё договор об отдаче долга потребую. Всё это ему в лямов пять, наверно, встанет, не меньше. Не считая автомастерской. Короче, влип петушок. Конкретно влип! Если Настя будет согласна, я его на нары определю. На перевоспитание, так сказать. Пусть погниёт немного, сука, и подумает над своими грехами.

С рассветом я вернулся в бар. Бросил этой разбитой роже бумаги и сказал:

– Подписывай, сука! Иначе кастрирую!

– А ты кто такой? – спросило ОНО.

– Я? Я твой самый жуткий кошмар, гниль.

– А-а-а-а, вспомнил тебя. Любовник, значит, Настюшкин? Тот самый? – криво улыбнулось страшилище в лохмотьях, кувыркаясь в куче мусора.

– Я сказал подписывай. Иначе вместо ручки оторванным членом будешь расписываться! Если он у тебя есть, конечно же. Я всегда считал, что тот кобель, который посмел хоть ноготком женщину тронуть, либо импотент с рождения, либо пидар кастрированный! Так ведь?

– Вали, мажорчик. Ничего я подписывать не буду. Эта девка моя! Она меня ещё с пелёнок холит да лелеет.

– Ошибаешься, выродок! – мощный удар с ноги в живот, и его правая пятерня уже на бумажках лежит, а на ней сверху – мой кожаный ботинок сверкает. – Мне что, по очереди тебе пальцы резать начать? Или сразу руку? Зачем такому уёбищу руки? Они ведь всё равно из задницы растут.

Андрей завизжал, как псина ссыкливая, когда мой каблук сильнее впечатался в грязную ладонь урода, а перед глазами заблестело острое лезвие ножа. Он сдался. Наложил в штаны и подписал. Напоследок, я ещё раз предупредил тварь:

– Если хоть ближе, чем на километр подойдёшь к Насте – живьём в бетоне замариную. А лучше будет, если такое дерьмо, вроде тебя, с моста наебется, или же под поезд свалится. Уяснил?

– Да уяснил я. Уяснил, – захрипел Андрей, вытирая кровь с разбитого носа.

Всё. Миссия выполнена. Надеюсь, больше никогда не увижу мразь. А если увижу, следующий день для него не настанет.

* * *

Я примчался домой ближе к полудню. Зря, конечно, что не предупредил Настю, что уеду, надеялся их дома утром застать. Лишь записку увидел: «Прости, не смогла позвонить. Номера твоего не было, а тебя дома не застала. Мы в село поехали. Срочное дело. Дети приболели…»

И всё. Больше ничего. Торопилась, наверно. Почерк какой-то странный. Беглый, неровный. Последняя буква даже не дописана. Надеюсь, вечером увидимся.

Я вздремнул пару часов, а проснулся от мелодии входящего вызова. Твою ж мать! Батя звонит.

– Да, – сонно ответил.

– Ну и где ты прохлаждаешься? – шипит, как обычно. Ещё и орёт. Так, что уши зудеть начинают.

– У себя я пока.

– Давай в поместье вали. Дом скоро сносить будем! Ну, тот самый, с нашей красоткой горделивой.

Пиздец.

– Через час чтоб как пуля! Всё. Поки. Жду.

– Погоди, па!

Но он отключился.

– Проклятье! – я заорал так яро, что люстра под потолком задрожала. Собрался за пять секунд. Натянул чистую футболку, джинсы, волосы кое-как уложил и со всех ног на парковку выскочил.

Я гнал тачку как одержимый бесом. На резком повороте чуть было в кювет не вылетел. Что делать? Как переубедить злыдня старого? И почему он именно сейчас снос затеял? Неужели хотя бы ещё неделю в падлу дать? Типа отсрочку. Сука!

Я разозлился, по рулю так лихо кулаками врезал, что думал, напополам нахрен сломаю. К приюту домчался минут за сорок. Новый рекорд, блять.

Ещё на подъезде к приюту я увидел две знакомые тарантайки, припаркованные возле облупленного с годами забора. Я бросил машину в нескольких метрах от дома и молнией устремился к главному входу приюта. Как вдруг, словно из ниоткуда, вылезли грёбаные терминаторы – батина верная свита.

– Здарова, мужики! Как сами? Я к Зверю, – запыхавшись выпалил я, поглядывая на занавешенные плотной шторкой окна Настиного кабинета.

– Не велено никого пускать, – отозвался Васёк, сложив руки в замок, в области паха. – Зверь так и сказал.

– Но, бляха, он ведь сам меня позвал. Пропустите! – попытался протиснуться, но тут же получил в плечо ответку.

– Слышь, Лекс, сказано ведь ждать! У него с этой цыпочкой серьёзный разговор намечается. Поэтому заглохни! – к беседе подключился второй, такой же «Винни Пух» недоделанный, размером со слона.

Дьявол! Что ещё за разговор? Что-то не нравится мне всё это. Жуть как не нравится.

Я принялся мерить шагами дорогу, поглядывая то на пыльные окна, то на стройку, которая совсем уже близко подобралась к Настиному приюту. Правда, сейчас, когда сам Бог приехал, тут было совершенно спокойно. Лишь на время.

Я ходил кругами, как в одно место ужаленный. Даже позвонить попробовал бате. Молчит. Словно умер старик. Затем стал листочки с деревьев срывать, лишь бы занять себя чем-то, лишь бы отвлечься. Как вдруг, прямо со стороны Настиного кабинета послышался жуткий вопль и звонкий треск. Как будто кого-то чем-то тяжелым огрели.

Телохранители мигом внутрь рванули, предчувствуя опасность, как и я за ними следом помчался. Один из лосей бесцеремонно вынес дверь с ноги, а второй уже пушку направил туда… ТУДА, ГДЕ ЧЁРТ ЗНАЕТ ЧТО ТВОРИЛОСЬ!

В кабинет я вломился самым последним, и… и сначала было не поверил собственным глазам. Даже ущипнул себя со всей злостью за напряжённое запястье. Но затем я, блять, настолько дико разозлился, что едва пушку из рук Санька не выхватил! И не застрелил их… ОБОИХ.

Сначала отца. А затем и её, шлюху двуличную. Которая… которая на нём сверху скакала и языком своим в глотке старого мудака ковырялась. Так, что тот вопил от удовольствия, обеими руками жадно ухватившись за Настин зад, обтянутый той самой юбкой, которую я ей лично подарил. От чистого сердца. А она… она взяла и отравила его. Острым кинжалом вонзившись по самую рукоять.

Глава 11
Настя

В это солнечное утро я проснулась с прекрасным настроением. Когда я открыла глаза – увидела ну просто невероятную красоту, от которой дух захватывало: перед моими глазами открылся необыкновенный вид на центральную часть города с одной из самых её высоких точек. Когда Алекс привёз меня к себе домой, я не поверила, что он – владелец столь неземной роскоши. Интересно, чем его семья занимается? Я так и не спросила. Не удобно было. Может недвижимостью? Может, посёлок под гостиницу купили? Хотелось верить в лучшее.

Димка почти проснулся, кувыркался и потягивался на мягкой просторной кровати, которая стояла напротив огромного окна. С окна было немного видно лесную зону. Ту самую, где мы вчера чуть было не поцеловались… Я очень сильно хотела попробовать на вкус его губы. Счастье было так близко, но нам помешали. Надеюсь, в следующий раз Алексей Зверев станет моим.

Сейчас на мне была надета его футболка. Она была велика размером, я почти в ней утонула. Этой ночью я спала как младенец, которому впервые в жизни снились самые сладкие сны. Никаких кошмаров, от которых обычно приходилось просыпаться, давясь собственными криками. Я спала в его футболке, под его покровительством, в его шикарном доме, в его мягкой постели, не страшась того, что в любую секунду в квартиру могут ворваться ублюдки с оружием, угрожая мне жизнью ребёнка за очередной проклятый долг. Нет! Здесь я чувствовала себя в полной безопасности. Как в раю. Под нежным крылышком ангела.

Вчера, когда мы приехали в квартиру к Алексею, я, сидя в гостиной комнате, пыталась самостоятельно переодеться и обработать раны после порезов от разбитого зеркала. Но как бы я ни старалась – не могла дотянуться. Боль периодически давала о себе знать. Неожиданно, я почувствовала нежные пальцы на обнажённой коже спины и обжигающее дыхание.

– Давай помогу, – Алексей наклонился слишком близко, осторожно взял ватный диск из моих рук и так же осторожно прошёлся ватой по ранам. – Не больно?

– Когда ты это делаешь… ни капли, – выпалила я на одном дыхании, мечтая, чтобы его ласки никогда не заканчивались.

Закончив с ранами, Алексей меня поцеловал. Точнее, мою спину. Легко, бережно, как перышко, пощекотал кожу. Я навсегда забыла о своей прошлой жизни. Мужчина полностью видел мою обнаженную спину до уровня поясницы. Его будто злили кровавые отметины, оставленные осколками в память о прошлых ошибках. Он осторожно помог мне справиться с футболкой – бережно надел через голову, аккуратно поправил и пригладил волосы. После чего повёл в одну из своих роскошных комнат. Туда, где уже вовсю посапывал мой Димочка.

Я привела себя в порядок и поспешила в сторону кухни в поисках хозяина квартиры, но, к сожалению, никого, кроме нас с Димкой, в доме не было. Как жаль! Уехал, видно, по делам.

– Мам, доблое утро!

Чёрт! Когда я готовила завтрак, то едва не упала в обморок от неожиданности, услышав невнятный детский лепет. Я обернулась. Димка стоит. Улыбается. Такую счастливую улыбку моего ребёнка я только в мечтах своих видела. И то редко.

Заговорил! Мой малыш заговорил! В это трудно поверить. Не пойму, как так получилось, что он ни с того ни с сего начал говорить предложениями.

Я бросилась к сыну, сгребая его в жадных объятия.

– А папа где? – неожиданно спрашивает сынок.

– Андрей? – отстранившись от Димки, я с беспокойством посмотрела в его большие синие глаза.

– Неть, – во взгляде промелькнуло отвращение, разбавленное испугом, – Леща.

– Миленький, – я ласково потрепала сына по густым волоскам, – Алексей не твой папа. Он наш друг.

– А я хоцу, стобы он моим папой был.

– Если бы ты знал, как я этого хочу, – улыбнувшись, я ещё сильней к груди Диму прижала и едва не расплакалась.

Я немного позаимствовала продуктов из холодильника. Надеюсь, хозяин не будет против. Я ведь всё отдам. До копеечки. Уже пообещала. А в благодарность за гостеприимство я решила приготовить вкусный обед для нашего спасителя, пока сынишка увлёкся мультиками. Но как только руки к потянулись плите, в сумочке зазвонил телефон.

– Да, Свет, привет! – я быстро ответила на звонок.

– Настя! Беда, беда, беда! – заверещала в динамик Светлана, захлёбываясь в слезах. – Зверев приехал! Орёт тут на всех, чёрт окаянный! Сказал, чтобы мы выметались немедленно. Иначе живьём спалит. Сделает из приюта крематорий. Представляешь?! Ужас какой! Господи, как страшно! Дети хнычут, под кроватями забились, а его монстры здоровенные уже всё вверх дном тут переворачивают. Сказали, если не явишься через час – мебель из окон начнут выбрасывать. А потом подожгут. С детьми вместе…

Я так и осела на полу, обеими руками схватившись за сердце.

– К-какой Зверев? – немеющим языком попыталась уточнить.

– Седой который. С волчьими глазами. Ходит тут, пушкой своей перед сиротками размахивает, изверг лукавый. Ой, Настенька-а-а! Что же делать? Не могу просто! Жутко-то как! Нам, наверно, на улицу надо выйти? И собрать все самое необходимое? – няня горько зарыдала. – В полицию позвонить?

– НЕТ! – резко гаркнула я. – Ни в коем случае. Я скоро буду. Потерпи немного. Никуда не уходите.

– Вот ведь нелюди поганые! Ни сердца, ни души! Детишек, как щенят, на свалку выбросить… Пусть это зверьё поганое проклято будет! Пусть удавятся своей землёй клятой! – Светлана продолжала злиться, явно приближаясь к пику нервного срыва. – Кстати, Настенька, детки некоторые приболели. Температура, насморк, кашель. Что делать, не знаю. Помощь нужна. Напуганы они очень, да ещё и заболели.

Боже милостивый! Час от часу не легче…

– Всё, Свет. Выезжаю, – я бросила телефон в сумку, а сама переодеваться побежала.

Ох, Света…

Если бы я только знала, что нам делать…

Схватив Димку в охапку, я вихрем вылетела из квартиры. Но перед этим записку Алексею написала. Правд, о том, что его отец дом сносить собирался – умолчала. Не смогла. Не смогла признаться. Боялась. Боялась, что либо наши отношения пострадать могут, толком даже и не начавшись, либо их с отцом. Постараюсь сама всё уладить. Вот только как? Не знаю. На коленях просить буду. Пусть только ещё хотя бы неделю нам даст.

На остановке я остановила попутку. Денег у меня не было, зато осталось обручальное кольцо. Я заложила его таксисту в качестве платы за проезд. Лучше так, чем выбросить. Пользы больше.

Уже на подъезде к дому я почувствовала, как сердце болезненно сжалось в груди. Жутко. Страшно. Больно. Чувствует душа, беде быть. Зря я это всё затеяла. Зря! Сама себе яму вырыла и других туда же потащила. Ну что поделать, время невозможно назад отмотать.

Я практически на ходу из такси выскочила, к дому со всех ног бросилась. Вдоль забора, как обычно, разместилась стоянка грузовиков и прочей строительной техники. А напротив моих окон – «Хаммер» и «Кадиллак».

Так. Спокойно. Ты справишься! Ты сильная! Ты смелая! Ты за справедливость! Трудности делают нас сильнее.

Да кого я обманываю! Чёрта с два у меня получится переубедить эту наглую рожу. Пристрелит и пикнуть не успею. Бульдозерами под забором утрамбует… А спустя какое-то время на этом месте сад живописный раскинется, в котором элитные проститутки будут в одном только нижнем белье расхаживать. Вот только деревья эти на людской крови буду выращены. На моей крови. И на крови обездоленных, никому не нужных сирот.

– Настенька! Наконец-то! – Светлана, вся зарёванная и как мумия бледная, с отчаянием бросилась в мои объятия. – Ещё бы немного… Ох! Не пожалели бы, нелюди. Отребье сатанинское! Я б их собственными руками…

– Ш-ш-ш! – я накрыла ее рот ладонью, так как заметила одного из бандюганов, который смерил нас грозным взглядом. Он раскачивался на детской качели, напротив песочницы. Сволочь наглая! Затем и второй отморозок из кустов выполз с яблоком в зубах. Криво усмехнулся, бросив огрызок в детскую песочницу. Намеренно наступая на игрушки, к нам зашагал.

Страшные уроды… Упитанные, жирные такие, как свиньи. Лысые свиньи, наголо обритые. В кожаных куртках.

– Проходите, Анастасия. Заждались уж вас, – зарычал тот, что яблоки нагло жевал да лыбился, как крокодил.

– Свет, Димку уведи, пожалуйста. Я пошла… – печально всхлипнула я, передавая перепуганного сына в руки нянечки.

– Ох, милая… Ну, с богом.

Когда я зашла в дом, Светлана, ступая следом, несколько раз перекрестила мою спину, шепнув молитву.

* * *

– Ну здравствуйте, Анастасия Николаевна! – присвистнуло ОНО, стоило мне только переступить порог МОЕГО кабинета. – Куда это вы запропастились? Я уже вас полтора часа ожидаю. Неуважительно! Неуважительно с вашей стороны, – наигранно цыкнул бандит, властно забросив ноги на стол. Точнее, на детские рисунки, что лежали на столе.

Свинья.

– В город ездила. Жильё искала, – уверенно ответила я, и дверь за собой прикрыла, устремившись в сторону свободного стула. Который, между прочим, на полу с перебитой ножкой валялся, как и все остальные вещи, существующие в этом доме. Я врала. Уверенно врала, стараясь не смотреть в жуткие глаза всемогущего демона.

– Ну, и как успехи? – деловито выплюнул монстр, доставая сотую по счёту сигарету, высокомерно закуривая, сбрасывая излишки пепла на детские рисунки. – Нашли? Искренне надеюсь, что вы держали язык за зубами по поводу ваших истинных причин переезда.

– Нет. Никому ничего не сказала. И нет. Жильё пока не нашла. За три дня, в выходные дни, это было практически невозможно.

– А это уже не мои проблемы, дорогуша, – в глазах мужчины блеснула молния гнева. – У вас есть ещё время до вечера. Я своих планов не меняю. Земля нужна мне уже сегодня. У меня проект горит!

– А у меня дети горят! С температурой высокой! И как, по вашему мнению, я до вечера жильё отыщу?!

Сама от себя не ожидала. Закричала так, что горло осипло. Да просто уже вкрай всё достало! Стройка эта достала, во главе с этим ублюдком надменным, безденежье вечное, муж, псих ненормальный, который меня до копейки обобрал. Поэтому пусть берёт и прямо сейчас в голову мне стреляет! Нет больше сил… Нет! Как и выхода нет ни единого.

– Что ж вы кричите, Настенька? Успокойтесь, водички хлебните. Негоже с огнём баловаться, так ведь? – с ужасом я заметила, как на стол с грохотом упал пистолет. Я такие только в кино видела… В глазах потемнело.

– Девушка вы очень красивая, жаль такую красоту портить… – ублюдок поднялся со стола, пригладил идеально отутюженный костюм и наглым образом конфету из вазочки своровал. Развернул фантик, в рот забросил, противно цокнув языком.

– Это для детей вообще-то! – возмущению не было предела.

– Хм… – Константин лишь вальяжно ухмыльнулся, продолжая жадно посасывать украденный леденец. – Теперь уже неважно. Это ведь моё. Всё, что тут находится – принадлежит МНЕ! На законных основаниях. Так что прочь валите! Брысь! Брысь, я сказал! – властно топнул ногой, прогоняя меня, живого человека, как какую-то скотину надоедливую. – Поди прочь! Достала! Столько времени уже потерял! Никакой благодарности! Думал, может быть, хотя бы ноги передо мной раздвинешь, но нет же. Как мне мой сын и сказал – слишком гордая!

Ублюдок. Какой же он все-таки ублюдок.

Окончательно теряя страх, я собралась с кулаками броситься на мерзавца, он, по-видимому, хотел ещё кое-что гадкое выплюнуть, но… но за горло схватился и захрипел так жутко, словно ему только что глотку перерезали. А затем, пошатнувшись, о ножку стула споткнулся и на пол грохнулся, принявшись извиваться в груде мусора как раздавленный червяк. Боже! А я… Я сначала остолбенела, не понимая в чём же причина столь странного поведения, но потом поняла – ублюдок барбариской удавился. От жадности. От жадности и ненависти своей поганой.

Зверев кувыркался как проклятый, пытался откашляться, пока я, шокированная происходящим, забилась в самый дальний угол комнаты, не понимая, что мне делать: позволить ему сдохнуть, или всё же спасти выродка?

Он тянул ко мне свои дрожащие руками, с золотыми перстнями, а мне было гадко дотрагиваться до подобного куска навоза. Лицо бандита посинело, а радужка глаз будто превратилась в мутное стекло, пока он продолжал извиваться в припадке, издавая странные, рокочущие звуки… Пока не ослаб окончательно.

Я не могла себе позволить превратиться в такое же дно. Я не так воспитана! А если позволю дьяволу сдохнуть – Алексей, вместе с остальными монстрами, подумают, что это я его специально отравила. Тогда меня точно закопают. Без суда и следствия. А детишек… детишек заживо сожгут вместе с домом.

Не теряя больше ни секунды, через не хочу, я бросаюсь к умирающему, обеими руками хватаю его за живот и в нужных местах надавливаю, принимаясь оказывать первую помощь при удушье. Несколько умелых нажатий, конфета выскакивает из горла. Я опрокидываю Константина на спину, проверяю дыхание, пульс. Он больше не шевелится. А широко распахнутыми глазами смотрит мне в лицо. Я начинаю ему делать искусственное дыхание. Меня тошнит. Наши губы касаются друг друга.

Спустя несколько секунд и моих усилий, мужчина оживает. Но вместо того, чтобы подняться на ноги и продолжить поливать меня грязью, он… он резко хватает меня за волосы, прижимает к себе и… насильно заталкивает свой наглый язык мне прямо в рот, принуждая к глубокому ПОЦЕЛУЮ.

Я попыталась вырваться, закричать, треснуть его по лицу, но он умело скрутил мои руки, завёл их за спину, с особой жадностью продолжая вгрызся в мой рот. Как раз в тот момент, когда дверь кабинета распахнулась и на пороге появились охранники.

– Оу, босс! Сори за беспокойство. У вас всё хорошо? Просто крики услышали, а тут это… кхе-кхе. В общем, не будем мешать, – послышался мерзкий хохот и удаляющиеся шаги.

– Всё прекрасно. Даже более чем, – огрызнулся старый извращенец, нехотя освобождая мои руки и ягодицы, в которые он вцепился мертвой хваткой. – Живо все нахер валите! Я ещё не закончил! – зарычал Зверев.

Амбалы быстро удалились. Я тоже хотела выскочить вон из кабинета, но Константин ловко перехватил меня за локоть:

– Нет, милая Настенька. Не пущу никуда! У меня к вам дело имеется. Очень и очень важное. Уверен, наш конфликт по поводу земли будет вмиг исчерпан с благоприятным исходом для обеих сторон. А вы, дорогая, думаю вряд ли сможете отказаться от моего нескромного предложения.

Я лишь ресницами хлопнула и рот приоткрыла, до сих пор пребывая в какой-то странной фрустрации. А он… он резко выдал:

– Выходи за меня замуж, Настя. И стань моей женщиной!