Текст книги "Единственная для президента"

Глава 10

– Плохо дело, – со вздохом говорит Элеонора Валерьевна, убирая пальцы от моего запястья. – Вам нужно сделать диагностику всего организма в медицинском центре, в обязательном порядке пройти МРТ или КТ.

Лежу на кровати, а в мышцах железная слабость, будто по мне три часа каток ездил. Я даже не поняла, что начинаю терять сознание. Влад сказал, он вовремя успел меня подхватить и положил на кровать. Потом я отключилась. А очнулась от неприятного запах нашатыря, который Алёна совала мне в нос.

– Что-то серьёзное?

Влад паниковал. Огрызался со всеми, нервничал. Суетился, мечась из одной стороны в другую, сбрасывая звонки на мобильном, должно быть по работе. Всё его внимание было сосредоточено на мне, а внешний вид какой-то помятый, явно озабоченный, будто он не спал сутки. Я никогда его таким не видела. Может я до сих пор нахожусь без сознания? Вижу иную реальность, а может неправдоподобный сон. Словно он всерьёз за меня переживает…

– Если на ноги её не поставите, прибью! – хватает за шиворот врача.

– Владимир, остыньте! Вы чего так взъелись? Я не могу поставить без предварительного диагноза, нужно выяснить точную причину обморока. Это может быть перенапряжение, а может спазм сосудов как последствие аварии, – со страхом сглатывает. – Я рекомендую в срочном порядке пройти Полине полное медицинское обследование. К тому же после аварии будет полезно.

– Выезжаем немедленно.

– Но Влад, – Евгений остановил его жестом. – Выборы через неделю! Слишком опасно куда-то ехать. Провокации сейчас на каждом шагу.

– Я сказал, мы поедем, значит мы поедем.

– Ты как обычно никого не слушаешь, очень зря, – качает головой зам. – Полину мог бы отвезти кто-нибудь из ребят.

– Нет! Я хочу и я поеду с ней.

– Придется ехать в соседний город, чтобы нас никто не узнал.

– Хоть на Марс! Мы выезжаем через час. Элеонора Валерьевна, проверьте, чтобы всё было готово к нашему приезду в клинике, и адрес мне сообщите, куда везти.

– Да, конечно. Не переживайте, я всё организую.

В округе началась суета. На данный момент в комнате находилось несколько человек и все они с тревогой поглядывали на меня, толпясь у прохода.

Я сейчас плохо соображала, словно парила в какой-то дымке, даже лёжа в постели ощущала слабость, волнами накатывающую дурноту. Думаю, я всё же перенервничала, ведь я жутко испугалась, когда меня поймали грубые амбалы и заперли в подвале. Я думала, больше никогда не увижу свою дочь. Влад будет зол и в порыве злости навсегда её у меня заберёт.

Обморок сгладил ситуацию, и вот я снова нахожусь в своей уютной спальне, под пристальным вниманием группы людей. Меня поразила забота Власова, внизу живота затомилось трепетное тепло, но еще больше меня поразило его заявление, что он отвезет меня сам. И точка. Сказал, как отрезал.

Что же это было? Чувства всё же остались? Он сопротивляется, пытаясь их подавить, поскольку по-другому нельзя? Не имеет права. Он уже принадлежит другой, значит должен держать дистанцию, а может намеренно пытается быть со мной грубым, чтобы оттолкнуть? Не только меня, но и себя в первую очередь…

Я всё равно не могу его простить из-за аборта, но я испытываю сильнейший резонанс, между ненавистью и любовью. И это разрывает меня на куски! Как будто в нашей ситуации что-то не так – всё не так, чем кажется на самом деле. Странные отголоски интуиции нашёптывают мне это в подсознании, а в области груди будто сжимается крепкая пружина.

Моя комната постепенно пустеет, у порога остаётся лишь Влад. Он смотрит на меня с неоднозначным, растерянным видом, произнеся:

– Я позову Алёну, она поможет тебе переодеться и приведёт тебя в порядок.

* * *

Выходим на улицу, я плотнее запахиваю на себе пуховик. Алёна держит меня под руку, пока я спускаюсь по ступенькам крыльца, а Влад с охраной уже ждут возле машин.

Окидываю взглядом два невзрачных хэтчбека – они разительно отличаются от тех, на которых привык ездить будущий президент. Понимаю, всё это, опять же, для маскировки, чтобы легче было слиться с толпой.

– Ну, с богом! – кивает Алёна Павловна, подводя меня ближе к мужчине.

– Садись, – Влад такой серьёзный, будто завтра настанет конец света, а он думает, как нас спасти. Открывает дверь автомобиля, как раз в этот момент позади слышится детский писк. Оборачиваюсь, вижу дочурку, спешащую к нам.

– Верочка, ты должна уже спать! – охает Алёна Павловна, устремляясь к ней. – Ты без шапки! Ай-яй, разве так можно?

Вера выскочила на улицу в валенках и в наспех наброшенном на пижамку пальтишке.

– Да я быстро! Я мамочке подарок сделала, пусть она поправляется скорее.

Наклоняюсь, чтобы обнять малышку, сильно-сильно прижимаю её к груди, не в силах насладиться исходящим от неё родным теплом.

– Держи, – маленькая ручка протягивает мне что-то, похожее на открытку в виде сердца. Небольшую, как валентинка.

– Это сердечко, раскрой его, – подсказывает.

Оказывается, оно раскрывается, как маленькая открытка. Я делаю это и внутри вижу семейный портрет. Под рёбрами всё сжимается… Я, Влад, Вера. Там три человечка, так сильно напоминающие нас.

– Милая, спасибо, оно такое красивое, неужели ты сама его сделала? Вырезала тоже сама?

– Да, я ещё стразики на него клеила, – гордо заявляет дочурка, – это сердечко волшебное, оно приносит счастье и здоровье. Всегда носи его с собой.

Закусываю губы, как трогательно…

– Обещаю. Ни за что его не потеряю.

Сейчас как никогда хорошо можно понять, о чём мечтает ребёнок, глядя на её творчество. Этот рисунок – проекция самых сокровенных желаний малышки. Мне больно, что в нашей жизни всё вышло именно так.

– Ступай, нам ехать пора, а то вдруг ещё простудишься. Пожалуйста, больше никогда на мороз налегке не выбегай.

Показывает жест «класс».

– Иди сюда, куколка! – Алёна Павловна приобнимает дочь, запахивая на ней курточку поплотней. – Раз уж ты не спишь, значит пойдём печь блинчики, как раз к возвращению родителей.

– Папочка! – бросает напоследок, теперь уже глядя на Влада. – Как следует позаботься о маме.

* * *

– Путь неблизкий, можешь прилечь и поспать, – предлагает Влад, хлопнув себя по коленям с намёком, чтобы я использовала их как подушку.

Его голос звучит удивительно спокойно, черты лица тоже непривычно мягкие.

– Мне не хочется. Можно обувь снять?

– Да.

Сбрасываю сапоги на пол, расстёгивая пуховик, забираюсь с ногами на сиденье, отворачиваюсь к окну. Всё же пришлось надеть те вещи, которые купил мне Влад. Тут без вариантов. Голой я точно ходить не буду, иначе все важные части тела отморожу, так что в этом раунде победу одержал он. Увы!

– Сейчас как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке…

Голова кружится перестала, после того, как я поела и успокоилась.

– Хорошо.

На этом всё. Больше мы ни о чём вообще не разговаривали. Влад уткнулся в телефон, погрузившись в свои бизнес-дела, а я всю дорогу глазела в окно, рассматривая здешние виды, пока всё-таки не задремала.

Мы без происшествий выехали из города, двинувшись по междугородней трассе в сторону сёл городского типа. Всего в нашем распоряжении было две машины, одна из которых – сопровождающая, с охраной.

– Приехали, – услышала бархатистый голос с хрипотцой, когда меня мягко тронули за плечо. – Одевайся и выходи. Осторожно…

Мы прибыли в неизвестное место, находящееся где-то за городом, в окружении высоких сосен, напоминающее санаторий. Вышли из машины, прошли в небольшое трёхэтажное здание, окружённое простым забором из арматуры.

Здесь было тихо, спокойно. Видно, что центр не новый, зато чистый и уютный. Похож на какой-то санаторий или реабилитационное учреждение.

Дышится легко… Воздух бесподобный, наполненный лесной свежестью и хвоей. А снега так вообще по колено. Мне здесь нравится. Возможно, я бы осталась здесь или в подобном месте на несколько дней, дабы отдохнуть от городской суеты.

Персонал встретил нас приветливо, а дальше меня ждало двухчасовое обследование. Влад всё это время находился вблизи ресепшена, расположившись на диване для гостей. Под надзором безопасника он работал на ноутбуке за чашкой кофе, дожидаясь результатов диагностики. Ближе к вечеру, были оглашены результаты. Мне уже не терпелось поскорее отправиться домой, поскольку я сильно устала.

– В целом, ничего серьёзного, – обрадовала меня врач, держа в руках папку с результатами, внимательно её листая. – Таблеточки пропишем, режим распишем и должно пройти. Через три месяца снова к нам на приём покажитесь.

Она озвучила диагноз, подробно и доступным языком его растолковала, мне кажется, мы с Владом синхронно выдохнули и у обоих отлегло от сердца.

Я положила руку в карман, нащупав там открыточку от Веры, крепко её сжала, в момент, когда врач зачитывала диагноз. Она и правда оказалась волшебной. Надо же…

– Значит, это больше из-за перенапряжения?

– Скорей всего, – захлопнула папку, внимательно на меня уставилась, приспустив на кончик носа очки. – А вы случайно не беременны?

Я поперхнулась, гласно воскликнув:

– Нет! – поспешила опровергнуть её шокирующее предположение, пока Влад меня на растерзал. Он уже смотрел на меня с опасным прищуром, так, что холодок побежал по спине. – Сто процентов не беременна.

– У вас есть ещё ко мне вопросы? Если нет, то на этом всё. Мой номер телефона знаете, звоните в любое время.

Обратно ехали уже с абсолютно другим настроением, что Влад, что я.

За окном темнело, начался редкий снег, меня разморило после трудного дня, поэтому я частенько зевала, сражаясь со сном. Плавная езда, тёплый воздух, нагретый печкой в салоне, настойчиво толкал меня в сон. Вздрогнула, ощутив, как рядом с моей ладонью, лежавшей на сиденье, опустилась мужская ладонь. Наши мизинцы соприкасались. Этот жест вроде бы был случайным, но меня словно ударило током, когда Влад до меня дотронулся. Так мягко, так как-то бережно, что дыхание перехватило. Дотронулся и тихо пробормотал:

– Рад, что всё обошлось.

Я молча кивнула, отвернулась к окну, наблюдая за тем, как сумерки практически полностью накрыли мир и снегопад усилился. Но руку так и не убрала. Сейчас мне этого не хотелось. Только не сегодня…

Я почти уснула. Не заметила, как голова склонилась на бок, и упала на твёрдое, мужское плечо. Веки медленно слипались, больше не осталось ни капли сил, даже на то, чтобы отодвинуться от Влада, ведь мы уже прилично нарушили пространство друг друга.

Кажется я начала засыпать, прильнув к мужчине всем телом.

Какой он горячий…

К его красивому, массивному телу прижиматься сплошное удовольствие. Это согревает, но больше всего успокаивает. Потому что с ним я чувствую себя как за каменной стеной.

Я почти улетела в беспечный полёт, как вдруг испуганно дёрнулась, распахнув глаза, услышала очередь жутких хлопков.

Машина резко вильнула на повороте, я едва не улетела вперед, стукнувшись головой о спинку кресла, если бы Влад вовремя меня не поймал, заключив в объятия.

– Какого чёрта?! – выругался он, прижимая мою голову к своей груди. – Почему оружие достали?

– Владимир Николаевич, – я вдруг увидела, как в руках безопасника, сидевшего впереди, мелькнул пистолет. – На нас напали.

* * *

– Пригнитесь! – скомандовал он, машина опять вильнула на повороте, затем подпрыгнула и водитель прибавил ходу, очевидно слетая с трассы на бездорожье.

– Попробуем оторваться! – донесся голос водителя, выжимающего газ на максимум.

– На пол. – Влад толкнул меня вниз, накрывая сверху своей внушительной массой. – Чтобы не случилось, молчи и не высовывайся.

– Что происходит? – сбивчиво задышала, глотая всхлипы. – Кто напал?

В руках безопасника затрещала рация, на весь салон раздался ор и мат-перемат, принадлежавший бойцам из сопровождающей машины:

– Ублюдки, они стреляют по нам! Пробуем вас прикрывать, но их больше!

– Сколько? Кто?

– Два джипа без номеров, догоняют!

– Зараза! – зло выругался. – Уводите их от нас!

– Понял. Берём их на себя, пробуйте оторваться! В десяти минутах отсюда есть полузаброшенный населённый пункт, укройтесь там, подкрепление уже в пути, главное продержаться!

С онемевшими от страха конечностями я слушала окрики охраны и не верила во всё происходящее – судьба опять решила устроить мне американские гонки?

– Они гатят по нам из автомата!

Рация затрещала, раздался хлопок и связь пропала.

– Барс, ты меня слышишь?! Барсуков, ответь, твою налево!!!

В ушах засвистело, что-то со звоном забилось о метал, напоминая град из металлических горошин. Влад накрыл мою голову руками, сильнее прижав меня к себе.

– Ходу! Ходу! Бл… Не плестись как черепаха! Нас догоняют!

Бах!

Машина подскочила на кочке рекордно высоко, мы вместе с ней, едва не опрокинувшись вверх дном, но водителю удалось справиться с управлением. Он продолжал ловко маневрировать, объезжая деревья и ухабы, скрываясь в тенистой глуши. Спустя несколько секунд обстрел прекратился, образовалась напряжённая тишина.

– Вроде оторвались, – со свистом произнес один из мужчин.

Бух. Бух. Бух.

– Стоп, слышите этот звук?

Машину закачало сильней, мы заметно сбавили ход и продолжали замедляться, накренившись на левый бок.

– Проклятье! Это колесо. Дальше ехать не сможем, нужно искать укрытие.

– Издеваетесь? – рыкнул Власов, немного отстраняясь от меня, благодаря чему я смогла сделать несколько полноценных вдохов, приподнявшись на локтях.

– Впереди вижу заброшки, укроемся в одной из них, тачку придется бросить.

– Лучше спрятать, столкнув в кювет.

– Через минуту эвакуируемся!

Слышу щелчок – мужчины перезарядили оружие, готовясь к высадке и ответному огню, если он понадобится.

– Нет, пожалуйста, нет…

Паника продолжала нещадно давить на нервы, уверенно подталкивая меня к срыву. Я уже однажды пережила нечто подобное и больше не смогу! Не хочу!

Перед глазами мелькнула окровавленная рука, где-то в подкорке сознания заскрежетал отвратительный голос моего бывшего начальника:

«От трупа избавьтесь. Немедленно!».

– Полина! – энергично встряхнули за плечи. – Посмотри на меня, ну же! Соберись!

Я никак не реагировала, по щекам уже хлынули первые слезы, меня затрясло как в лихорадке, приступ паники подкатывал к горлу, как какое-то удушье.

– Я сказал – глаза на меня!

– Не м-могу…

– Сейчас мы выйдем на улицу и найдём укрытие, ты меня поняла?

Нет.

Ни единого слова.

Его речь будто прошла сквозь меня и звучала на незнакомом языке. Я только всхлипывала и часто дышала, с такой силой вцепившись в сиденья кресел, что ногти почти все обломала.

– Полина! Сейчас же успокойся! – вкрадчиво повторил Влад, сильней сдавив мои плечи.

– Не-мо-гу…

– Ты сама меня вынудила.

Сжав пальцами мой затылок, потянул на себя и с напором поцеловал в губы.

Глава 11

– Здесь чисто, Владимир Николаевич! В доме есть цокольный этаж, спускайтесь туда, там вы будете в безопасности, подмога уже в пути.

Неся меня на руках, Влад в темпе спускается вниз по шаткой лестнице, в небольшое помещение, в котором полным-полно всевозможного хлама, включая старую мебель.

Люди Власова сработали слаженно и нашли подходящий дом почти мгновенно. Жильцов внутри не оказалось, но выглядел домик не так критично. По крайней мере здесь было сухо, в разы теплее, чем на улице, пахло, на удивление, древесиной, а не плесенью. Возможно, это была чья-то дача, которую посещали временами, сейчас же хата пустовала.

– Возьмите фонарик и это… – боец передает Владу тяжёлый металлический предмет, при виде которого я на пару секунд задерживаю дыхание. – Заряжен.

Влад осторожно опустил меня на матрас, предварительно подстелив на него свое пальто, принял у безопасника протянутые ему вещи, и пристально осмотрелся.

– Я буду защищать вас наверху.

Кивнул здоровяку, тот с его позволения удалился.

Я забилась в уголок на стареньком матрасе, и продолжала дрожать, но мне было уже получше… сейчас я находилась под действием успокоительного – пылкого поцелуя Владимира.

Господи, зачем он это сделал?! Он впился в мои губы так неожиданно, что застал меня врасплох, уже и приступ паники отошел на задний план, когда каждую клеточку моего тела затопила волна дичайшего безумия.

Он действовал властно, твёрдо, с напором, впрочем, как и всегда. Привык брать без лишних слов, подчинять мгновенно. Я дрожала, извивалась в его сильных руках, пока он углублял поцелуй, идя напролом, уверенно погружаясь в мой рот влажным языком, с каждым новым толчком приближая к точке невозврата.

– Ты спятил… Возможно, нас сейчас убьют, а ты меня целуешь! – я взбодрилась, кулачками ударила по его широченной груди, промычав в его наглый, напористый рот.

Отстранился, демонстративно провёл языком по губам, слизывая со своих губ мою влагу, разбавив напряжение ухмылкой. От этого зрелища я позабыла обо всём на свет.

– Ты никак не могла успокоиться, что ещё мне оставалось делать? Один-один, Полина.

– Что? – с непониманием хлопнула ресницами, коснувшись своих пылающих губ, до сих пор хранящих на себе вкус его дикого рта, мятный аромат его дыхания, несокрушимую власть.

– День нашего знакомства возле бассейна, помнишь? В любой критической ситуации – просто целуй.

Он вытянул меня из машины, подхватил на руки и в быстром темпе проследовал за безопасниками в сторону виднеющихся одноэтажных построек.

Это было пять минут назад, а сейчас… Влад присел напротив меня на корточки, прошёлся по лицу внимательным взглядом, после чего протянул бутылку воды:

– Выпей.

Сделала несколько жадных глотков, вернула бутылку обратно. Он взял её и повторил за мной: внезапно прижался к горлышку губами именно в том месте, где секунду назад были мои губы.

Пил и продолжал в упор властно смотреть на меня. Этот жест пробудил томительные спазмы внизу живота. Он показался мне порочным и искушающим. Поэтому меня вдруг бросило в жар, захотелось немедленно скинуть с себя пуховик.

– Зачем ты поехал со мной? Что будет, если мы здесь… если нас… Это будет моя вина! Ты никогда не осуществишь свою мечту – не станешь президентом, а я никогда не увижу дочь. Не нужно было так рисковать! – разозлилась я, лишь бы хоть как-то отвлечься от его проклятых губ, которые за миг довели меня до возбуждения. – Зря Евгения не послушал.

– То есть, ты не рада, что я решил бросить всё, рискнуть всем, потому что хотел быть с тобой… рядом?

– Нет, не так, я не… – глубоко вдохнула, занервничав.

Власов хмыкнул.

– Все будет хорошо, я доверяю своим людям, они выполнят работу на отлично. Приляг на матрас и отдохни.

Влад отставил бутылку в сторону, как вдруг откуда-то сверху прогремел взрыв. Я зажала рот ладонями и вскрикнула, а он схватился за рукоять пистолета и спрятал меня за своей спиной, направив дуло оружия на вход.

– Тихо… – прошептал, понизив голос до минимума, прислушиваясь к звукам.

Спустя несколько минут вновь раздались звуки стрельбы, но достаточно отдалённо. Паника вернулась, завладев мною с удвоенной силой. По телу начала лупить ледяная дрожь, хуже кнута, а из лёгких вышибло весь кислород.

– Я не хочу умирать, Влад… Не хочу вот так вот! – бормотала на автомате, вжимаясь спиной в угол. – Я не могу оставить Веру одну!

– Шшш…

Развернулся и быстро меня обнял, притянув к себе, вжав щекой в раскалённый монолит – своё безупречное, мускулистое тело, которое становилось только лучше с годами.

– Я не хочу умирать во лжи и ненависти к друг другу! – ударила его кулаком по плечу.

– Ну-ка успокойся! Мы не умрем!

Обхватил ладонями моё лицо, мокрое от слёз, заставил посмотреть на него в упор.

– Не сегодня. Не сейчас.

– Мне страшно… Мне так страшно!

– Я же здесь, я с тобой, – погладил большими ладонями по спине, обжигая лопатки даже сквозь плотную набивку пуховика. – Только не нервничай, хорошо? Просто дыши, дыши! За мной повторяй! Вдох и выдох…

Пытаюсь повторить, прикрывая глаза. Когда Влад меня обнимает, поглаживая по плечам и спине – это работает. Мне становится легче, мышцы расслабляются, а паника стремительно разжижается в крови эндорфинами.

– Тебе нельзя нервничать. Будь сильной, девочка…

От слова «девочка» ёкает внутри.

Опять раздался выстрел совсем рядом и кто-то застонал. Я уткнулась в грудь мужчине, будто он – единственная надежда на спасение, зарылась в нем, мечтая, как в сказке телепортироваться на какой-нибудь лазурный берег океана, где тихо и красиво. А потом в моей голове что-то щёлкнуло, я подняла заплаканные глаза на бывшего и тоненько промолвила:

– Если мы сегодня умрём, может… может мы… простим друг друга?

В ответ воцарилась тишина и повеяло холодом.

* * *

– Полина… – вдруг простонал он и чуть ли не до хруста обвил меня руками. – Никому тебя не отдам, я же дурею от тебя! Не могу из башки дурацкой всё никак выдавить! Ты моя болезнь, вероятно. Кажется я готов даже наплевать на измену, потому что понял, что не могу без тебя.

– Послушай! Я. Тебе. Не изменяла, – чётко, гласно выделила каждое слово. – Могу поклясться чем угодно, что я верна только тебе, почему ты мне не веришь? Тебя до сих пор слепит ревность?! Умоляю, ради дочки, поверь мне!

– Ради дочки? – выгибает бровь. – Даже так?

– Ради дочки…

– Даже ею сможешь поклясться? Что никогда не ложилась под другого мужика?

Влад знает, что я люблю Веру больше всего на свете, думает, тут я замешкаюсь, но… но я без промедления отвечаю.

– Даже ею.

– Полина… – он одним жарким рывком накрывает мой рот своим и исступлённо меня целует, воруя моё дыхание, мой кислород, мою душу. – Я был не прав. Я признаю это и сожалею, что раньше тебе не поверил! Кажется, произошла ошибка.

Неужели…

Неужели я дождалась этих слов?!

– Это что-то может изменить между нами? – отстраняюсь первая, пытаясь выровнять дыхание, не в силах поверить в услышанное.

– Между нами уже рушится стена, разве ты не заметила? Я скучал по тебе, Полина… Безумно скучал.

Опять всё внутри то замирает, то вспыхивает как вулкан.

Слезы текут по щекам… Сердце на разрыв аорты!

– Так и не смог забыт. И наверно никогда не забуду.

Он смахивает солёные капли подушечкой пальцев с моих щёк. Растирает.

– Я правда тебя не предавала! Твой отец меня подставил! Специально хотел из дома выгнать! – звучит как крик души. – Специально хотел нас разлучить!

– Тише, тише… – укладывая головой на грудь, плавно укачивая. – Я любила тебя. И с-сейчас люблю…

Пальцы сильнее стискивают талию. Дыхание Влада сбивается. Его руки оживают и начинают блуждать по моему телу, властно его ощупывая. Не понимаю в какой момент я лишаюсь верхней одежды и в какой момент его пальцы забираются под лифчик, касаясь моей груди. Меня накрывает эйфорией. Томительной, сладкой, такой желанной…

– Нравится?

– Я хочу еще…

Зарычав, он с треском рвёт на мне кофточку и накрывает мой рот своим. Где-то вдалеке я слышу, как щёлкает пряжка ремня, трещит резинка трусов. Сейчас это случится…

* * *

Нужно открыть глаза, пора проснуться! Но как не хочется, мне сейчас тепло, хорошо, блаженно, я уже и забыла, какие это окрыляющие ощущения – нежиться в объятиях своего любимого, единственного мужчины. Я так и не смогла полюбить никого другого за все эти годы, я заболела им и обезумела. Боже, я такая дура!

Начинаю медленно ворочаться, пытаясь вылезти из-под огромного, горячего тело, с жадностью прижавшего меня к матрасу – слишком сложно. Мёртвой хваткой в меня впился, хуже цербера. Цепко обвил руками талию и держит даже во сне, будто боится, что сбегу.

Моё тело горит, нет – полыхает! Догадываюсь, что оно всё искусано, помечено, зацеловано. Синяк от пальцев на бедре, засос на шее, множество сладких укусов в районе груди, ягодиц. Чистое безумие… Влад набрасывался на меня с какой-то животной одержимостью и терзал до изнеможения, пока я царапала его массивную, мускулистую спину и в ответ впивалась зубами в шею, в губы, твёрдые, как монолит, натренированные руки.

Влад Власов сорвался. Он обезумел и вёл себя хуже дикого зверя, который долгие годы голодал. Так и есть. Он копил в себе голод больше пяти лет, стоило нам остаться вдвоём на грани жизни и смерти в тёмном, замкнутом пространстве, мы сорвались. У нас у обоих сорвало крышу в стрессовой ситуации, когда счёт шёл на секунды.

Мы занимались любовь… В это трудно поверить! Когда рядом свистели пули, что-то взрывалось мы ласкали друг друга до умопомрачения, наверстывая утраченные годы. И это было лучшее, что случилось со мной за последнее время. Поцелуи Влада жалили, выбивали дух из тела, заставляли меня умирать от дичайшего удовольствия, затем вспышки дрожжи по коже раз за разом возвращали меня обратно в реальность.

Он убивал меня своей любовью, а потом ею же возвращал к жизни. Это наше с ним проклятие – наша порочная, запретная страсть, наши ненормальные, безумные отношения, которым нам не хватает силы воли сказать нет и навсегда поставить точку.

Когда помрачение уйдёт, огонь в крови поутихнет, возможно, я буду жалеть… – да это так. А пока мне бесконечно сильно хорошо. Хочу жить здесь и сейчас. Корить себя и ненавидеть буду позже. А пока просто позволю себя жить и наслаждаться тем, что мы только что пережили, главное, остались в живых.

– Который сейчас час? – спросила одними губами, скользнув пальчиками по ровно вздымающейся, мускулистой груди. Влад открыл глаза и наградил меня мягким взглядом, от которого опять всё внутри трепыхнулось. Его глаза сейчас были особенно красивыми – цвет радужки насыщенный, словно жидкое золото. В их глубине мирно колыхалась сытость, и ещё кое-что… безграничная привязанность ко мне.

Позади раздался хруст стекла, как будто кто-то приближался, шагая по осколкам. Влад крепче прижал меня к себе, плотнее закутав в пальто. Его пальцы легли на рукоять пистолета, лежавшего рядом, я почувствовала, как всё его тело напряглось, превратившись в огромный пылающий камень. Металлическая дверь скрипнула, в проходе мелькнула тёмная, худощавая фигура, впуская свет.

– Влад.

Прищуриваюсь, не могу разглядеть лицо вошедшего, но по голосу догадываюсь кто это. Евгений Орлов.

– Женя! Наконец-то!

Воцаряется короткая пауза, недобрый какой-то холодок ползёт по спине, покалывая её иголочками. Глаза привыкли к свету, я увидела, как пристально смотрел на нас Орлов, сжав челюсти, а потом резко отвернулся. Моё лицо запылало жаром, почему-то захотелось провалиться сквозь пол, ведь он увидел два наших полуобнажённых тела, сплетенных друг с другом, прикрытые лишь нашей верхней одеждой.

– Вы целы?

– Да, – хрипло молвит Владимир, тоже, вероятно, испытывая неловкость.

– Помощь подоспела, нужно поторопиться, – сказав это, выходит.

* * *

Влад ведёт меня под руку, когда мы выходим из дома, потому что меня шатает. Я очень хочу есть и во мне нет ни капли сил – не ожидала, что мужчины могут быть настолько голодными в плане секса. Он же едва меня не сожрал… Вымотал подчистую, доводя до пика удовольствия снова и снова, пока я не отключилась. Сколько этих пиков случилось за ночь – я сбилась со счёта. Чистейшая вакханалия. Он сошёл с ума!

Возле дома нас ждала целая бригада вооружённых мужчин на крутых, агрессивных тачках. Влад приобнял меня за талию, властно придерживая.

– На ногах стоишь? Терпимо? – даже его голос был наполнен непривычно звонкими нотками, хотелось, чтобы он вечно прижимал меня к себе. Чтобы всё кругом исчезло, остались лишь только мы. Вдвоём… Вселенная существует только для нас двоих.

Кивнула, загадочно улыбнувшись, но взгляд спрятала под ресницами. Мне было стыдно и ужасно неловко! Наверняка все эти мужики знают, чем мы там занимались, пока они вели перестрелку. Сейчас я выглядела помятой и растрепанной, с красными щеками, совсем как девственница в ночь свадьбы.

– Сюда, – в окне одного внедорожника показался Евгений, махнувший нам рукой. Влад усадил меня в эту же машину, пристегнув ремнём безопасности, сам сел рядом, глубоко выдохнув, откинулся на спинку кресла.

– Ну и ночка. Едем!

Мотор зарычал, кортеж внедорожников двинулся с места.

Я смотрела на свои руки, которые нервно мяла, смущаясь поднять голову, потому что по-прежнему чувствовала некомфортную энергию, исходящую от зама.

– Ну что, вы их взяли? – Влад обратился к водителю – серьёзному, крепкому мужчине в кожаной куртке, мастерски владеющему рулём.

– Так точно!

– И…

На миг я затаила дыхание, чутко прислушавшись к словам мужчины. Ответ меня поразил.

– Вы были правы! Это люди Азамата Баширова.