Текст книги "Игра"

VI

Сегодня специально встала пораньше, чтобы помыть перед школой голову. Люди делятся на два типа, первый из которых предпочитает делать это утром, а второй, соответственно, вечером; и я с полной уверенностью отношу себя к первому. Плюс – из влажных волос гораздо проще создать какую-нибудь интересную причёску, укладка которой за ночь бы канула в Лету; но есть и весьма очевидный минус – приходится просыпаться минут на сорок раньше обычного. Но сегодня я смогла себя заставить это сделать, так как завтра наконец первый на моей первой учебной неделе выходной! С мыслями вроде: «Ну завтра суббота – высплюсь как раз…» я поднялась с кровати. Уже через двадцать пять минут вышла из душа. После этого мне всегда очень нравится по нескольку минут стоять перед зеркалом, подбирая и создавая по вкусу причёску, ну и, что неудивительно, любуясь… собой. Но в такие моменты я немного завидую людям, родившимся со вьющимися волосами: во-первых, если речь идёт о женщине, то ей ни разу в жизни не придётся пользоваться плойкой; а во-вторых, как по мне, даже распущенными вьющиеся волосы кажутся красивее прямых. Хотя по мнению парней, почти любая девушка с распущенными будет казаться привлекательной, ха! Но всё же мне несколько повезло: у меня волосы волнистые – что-то среднее между кудрями и прямой формой, и я обычно не сильно заморачиваюсь касательно вида причёски, оставляя волосы распущенными либо заплетая в пучок или косы. Наверное, за исключением праздников: тогда уже хочется чего-то более оригинального: как-нибудь поиграть с прядями, постараться, возможно, скомбинировать несколько видов укладок, посмотреть, как они будут вместе сочетаться и так далее.

Но сегодня я решила немного заморочиться и после заплетения классической косы сделала небольшую косичку на уровне лба справа, выступающую как локон, в которую вплела два маленьких металлических колечка. Я недавно увидела похожую причёску у своей подруги, и мне показалось интересным экспериментом попробовать её повторить. Причём получилось довольно неплохо; как мне кажется, очень мило со стороны смотрится, когда я со лба сдуваю косичку в сторону уха.

Без двадцати девять провернула в замочной скважине ключ. М-да, сегодня немного задержалась, но это было предсказуемо. Иногда, когда, бывает, хочется на что-нибудь позлиться – злюсь, почему мне приходится так рано вставать в школу; но вспоминая, что по будням моим родителям приходится подниматься на час, а то и полтора раньше меня, уже не столь сильно кажется, что я пробуждаюсь вот прям так… рано. Но, думаю, не одна я изредка самой себе жалуюсь на то, что не успеваю выспаться. Ворчу по утрам, как моргенмуффель11
  Моргенмуффель – человек, который просыпается с плохим настроением и вечно ворчит по утрам.


[Закрыть], хе-хе!

* * *

– Когда мы пойдём в лабораторию? – мне кажется, в каждом классе находятся люди, перебивающие учителей на полуслове. Вот только-только начался урок химии, мы открыли тетради, бегло повторяя материал, готовясь к возможному устному опросу или вызову к доске (начало года всё же; никто, кроме самих учителей, не знает, как ими будет проводиться проверка знаний); химик успел сказать: «Здравс…» – а кто-то уже выкрикнул свой вопрос.

– А что, вы так хотите лабораторную работу? Ведь после неё будет тест: необходимо будет написать уравнения протекающих во время работы реакций, для некоторых из них требуется применение метода электронного баланса, который почему-то вы очень не любите…

– Лабораторную хотим, а тесты как-нибудь напишем. Вы обещали нам показать реакцию горения магния.

– Ну хорошо, если на следующем уроке лаборатория будет свободна, проведём работу. Вот только свойства металлов будут по программе гораздо позже, так что с магнием придётся повременить.

Хах, как же люди бывают любопытны! Мне тоже, конечно, хотелось побывать в лаборатории и при возможности даже (понятное дело, под руководством учителя) поставить опыт, но я на месте моего одноклассника могла бы и потерпеть.

– Выйдешь к доске? Дама с третьей парты?

Я сперва даже не расслышала слов учителя. Ну то есть я их слышала (за третьей, не последней как-никак, партой сижу), но в сознании не воспринимала. Не стоит надолго погружаться в свои мысли, особенно прилюдно, иначе совсем отдаляешься от реальности до тех пор, пока кто-нибудь далеко не в самый подходящий момент тебя в реальность «вернёт».

Благо спохватилась я весьма быстро (ну если, конечно, считать, что слово «быстро» в данном случае вообще применимо) и встала из-за парты. Наверное, смешным покажется то, что я услышала, что обратились ко мне, но вот по какой причине – нет! И вот я стою и вопросительным взглядом протираю дыру в очках учителя.

– Выходи-выходи, не бойся, никого я обычно не заваливаю; а чтобы такое и случилось, человек должен ну очень этого заслужить! – и он сам посмеялся над собственной шуткой.

Я поддельно улыбнулась.

– Итак, – продолжил химик, – мы продолжаем изучение особенностей ионно-молекулярных уравнений реакций в растворах, – я сняла колпачок с маркера. – Пиши, пожалуйста: сульфат натрия плюс хлорид бария. Какие продукты реакции мы получим?

– Две порции каменной соли и сульфат бария – осадок.

С химией у меня проблем нет. Уверена, много тех, кто мне может позавидовать, но есть небольшой нюанс: у меня не было проблем с химией в восьмом классе. Как дела будут обстоять в этом году, я не знаю – не экстрасенс всё-таки. Но, бесспорно, буду стараться, как и по всем остальным школьным предметам. Прошлый год я закончила с отличием и, конечно же, очень этим горжусь и не хочу опускать планку.

– Отлично! Ниже напиши полное и краткое ионные уравнения… так… молодец! Теперь немного усложним задачу: карбонат лития плюс соляная кислота.

– Помимо хлорида лития, в продуктах реакции будет вода и выделится углекислый газ ввиду того, что образующаяся угольная кислота на воздухе неустойчива и мгновенно разлагается.

– Совершенно верно! Садись и… – он сделал паузу, – больше не отвлекайся.

…После звонка нас немного задержали, но это не помешало мне спокойно позавтракать.

Неожиданно, как это обычно и случается, в динамиках, посредством которых учителя могут делать внутришкольные голосовые оповещения, и которые на каждый урок и каждую перемену проигрывают нам мелодичные звонки, послышался шорох, а уже через мгновение раздался голос: «На втором уроке просьба всем классам подняться в актовый зал!».

– Как думаете, точно все классы смогут уместиться в одно время в актовом? – спросила я толпу девчонок, к разговору которых решила присоединиться.

– Ну в принципе, ранее с этим проблем не возникало. Давайте посчитаем, сколько примерно у нас в школе учеников? – и моя собеседница достала калькулятор. – Так… в этом здании собраны все параллели, начиная с пятой… всего семь параллелей. На каждой параллели по три класса, в каждом классе… будем считать, что двадцать пять человек. Итого… пятьсот двадцать пять человек, плюс учитываем, что процента три из них по какой-либо причине сегодня отсутствуют. Короче, все мы поместимся – вот заключение.

Мы поднялись на второй этаж и встали у двойных дверей, перед которыми уже столпились десятка два человек. Не люблю я такие столпотворения да и вообще людность как таковую, поэтому решила до начала урока сбегать к географу: узнать оценку за самостоятельную работу.

Отлично! Хах, иначе и быть не могло! Хотя на прошлом уроке он нам дал эту работу неожиданно, так что без подготовки я могла руководствоваться лишь имеющимися знаниями, но их, как оказалось, было достаточно.

С чувством собственного достоинства я вновь засеменила по лестнице. Мне иногда кажется, что архитекторы специально так проектируют школьные здания, чтобы между каждыми двумя уроками тебе приходилось преодолевать десятки лестничных ступеней и сотни метров общего пути, дабы попасть из кабинета в кабинет. Когда мальчишки спрашивают: «Почему на неделе всего два часа физкультуры?», так и хочется ответить: «А вам не кажется, что каждая перемена им равносильна?». Сейчас я, конечно, шучу, но ведь в каждой шутке есть доля правды…

Четыре минуты до начала урока (с учётом того, что школьные звонки опаздывают секунд на пятьдесят); зал заполнен уже на три четверти. Везде настолько шумно, что конкретного человека не услышишь, стоя и в метре от него.

Если говорить о планировке актового зала, то у нас в школе он представляет собой два широких ряда кресел с проходами вдоль окон и одним от дверей до самой сцены, завышенной над полом метра на полтора, окружённой кулисами, поднимающимися до самого потолка. За сценой есть подсобное помещение (там вроде как стоят штативы с микрофонами и лежат гитары), а за самыми кулисами располагается стереосистема.

Я решила занять левый ряд, так как он в большей мере пустовал, нежели правый. Хотя себя ведь не обманешь – совершенно не из-за этого мой выбор остановился именно на левом ряде, к тому же разница в числе свободных мест была весьма незначительная. Просто я заметила шевелюру прекрасно знакомого мне мальчика, сидящего на втором месте справа, скроллящего ленту новостей.

– Не против, я сяду рядом, Эдвин?

– Да, конечно, – он улыбнулся и окинул меня взглядом. – Зачётная причёска! – сказал, подмигнув мне.

Я просто просияла! Я получила комплимент от мальчика! Он всего-то сказал «зачётная», а на душе сразу стало так… легко? беззаботно? Когда ты чувствуешь, что старания не были напрасны, что на них обратили внимание, так ещё и дали об этом знать, – гордость так и начинает выпирать из тебя, и ты с уверенностью можешь сказать: «Мой день сделан!».

Эд смотрел на меня с какой-то еле заметной усмешкой. Я постаралась сделать максимально высокомерное выражение лица, но мои истинные эмоции явно проглядывались среди поднятых бровей и чуть прикрытых глаз; более того, моя благодарная улыбка сразу выдавала меня, как говорится, с поличным.

– Прошу внимания! – на сцену вышла директор, предварительно откашлявшись, явно готовившаяся к длинной речи, о чём также свидетельствовал прищуренный взор, направленный ею на клипборд.

– Какой урок у вас сейчас был? – Эдвин наклонил голову в мою сторону.

– Дорогие друзья! Вот и подошла к концу первая учебная неделя…

– Химия. Тебе она нравится?

– …будьте уверены – успешное начало положено! Бесспорно, в этом учебном году будет немало трудностей…

– Да, очень! Но знаешь, химия – это та наука, которую недостаточно просто понимать. Тебе всегда приходится держать в голове схемы реакций, формулы для решения задач, свойства соединений; и если что-то из этого перечня забыть, то рассчитывать можно только на свою интуицию… или знания соседа.

– …но стараясь, преодолевая возможные неудачи, ручаясь поддержкой друзей и взаимно оказывая им помощь…

– Хи-хи, согласна! М-м-м… а учитель тебе как?

– …каждому из вас будет гораздо проще стремиться к общей цели – успешно закончить этот год и сдать переводные экзамены…

– А что не так?

– Да нет, ничего… просто он мне показался немного спесивым.

Эдвин вопросительно посмотрел на меня.

– Кора, меня иногда поражает объём твоего словарного запаса… но что это значит?

– Ну он очень переоценивает себя как химика. Не в плане, что он плохой учитель, а в том смысле, что он имеет предвзятое мнение о своём предмете: считает его якобы важнее других, и поэтому очень негативно относится к людям, которые нечаянно… отвлеклись, например.

Мой собеседник с минуту думал над моими словами и потом выдал достаточно для меня неожиданный ответ:

– Тебе не кажется, что он просто любит свой предмет? Это обыкновенная человеческая привязанность к любимому занятию, постоянной деятельности. И, соответственно, химик расстраивается, когда видит, что нашёлся некто, его не слушающий.

– То есть ты защищаешь его?

– Нет, просто я постарался представить себя на его месте. Вероятно, у меня это не очень хорошо получилось сделать, но всё же, как мне кажется, тебе не стоит тратить свои моральные силы на то, чтобы понять человека, которого ты знаешь всего… час времени.

Вообще, я была согласна с Эдвином, так что промолчала. Ещё со времён Древней Греции фраза «Silentium videtur confessio»22
  Silentium videtur confessio (лат.) – молчание равносильно признанию.


[Закрыть] установилась в нашем языке: молчание – в знак согласия; причём логично, что мы молчим в том случае, когда не знаем, что сказать. То есть это конкретно осознанное согласие, которое зачастую бывает неохота показывать наружностью. Не всегда получается это признать…

– …старания, старания и ещё раз старания! «Наука – это гранит, и его надо грызть молодыми зубами!» – говорил Лев Троцкий. Итак, удачных вам выходных, и приходите на следующей неделе с новыми силами, бодрые, здоровые… и красивые! – на этом моменте директриса (да, сейчас я непроизвольно употребила именно это слово: уж больно эта женщина наскучила своими заранее составленными нотациями – хоть бы от души говорила!) усмехнулась: видимо, понравилась ей ненароком соскочившая с уст рифма.

VII

Однажды мне довелось задаться вопросом: а какие человеческие качества меня в людях привлекают? Помнится, я тогда их перечислила настолько много, что сейчас, боюсь, и половины не вспомню, если только не начну над этим усердно думать; но некоторые из этих черт были и остаются для меня наиболее важными среди других, так что столь просто из головы не вылетают. Одна из таких – это самоирония. Классифицирую свойства характера я по двум признакам, причём любой из них является полной противоположностью другого. К первому я отношу те личностные качества, которыми наделена сама, иначе говоря, мне нравится, да и любому человеку на моём месте понравилось бы находить людей, схожих с тобой характером. Ко второму же, как я заметила ранее, наоборот, те черты, которых в моей личности нет, но которые я нахожу привлекательными. К сожалению, именно такой для меня является самоирония.

Пример – сегодняшнее утро: его начало является практически точной копией этого же времени суток, но шестью днями ранее. Опять я вскочила спозаранку, вновь «искренне» поблагодарила себя за то, что забыла накануне отключить будильник; вспомнила, что сегодня ещё и суббота и расстроилась ещё больше. А ведь сегодня к тому же поход, а я совсем не выспалась…

Открыла мессенджер. Сто четыре сообщения из одной только классной группы: все обсуждают грядущий пикник. Читаю, точнее, со скоростью, примерно равной двадцати сообщениям в секунду, пролистываю чат… Литератор напоминает, что до пункта назначения мы добираемся своим ходом; собираемся у левого берега реки. Брать с собой никакого специнвентаря не нужно, за исключением того, что был совет захватить зонты (ведь осенняя погода, как всем нам известно, может быть очень непредсказуема); об остальном позаботится родкомитет.

Отъезжаем мы с родителями в девять утра, за руль сядет папа. По дороге заедем за моей подругой (мы ещё вчера договорились, что её подвезём) и к половине одиннадцатого, если посчастливится с дорожными пробками (точнее, с их отсутствием, хах), будем уже у реки.

– Спасибо, мам, завтрак был очень вкусным!

Сейчас самое важное – выбрать, что надеть. Дважды окинула взглядом гардероб… Думаю, бежевая толстовка будет неплохо сочетаться с синими джинсами.

– Какая температура на улице?

– Четырнадцать градусов Цельсия, – донёсся из соседней комнаты голос папы.

Отлично, одежда как раз по погоде. Хотя можно было бы надеть что-нибудь полегче…

Я снова пробежала глазами по вешалкам, полочкам и крючочкам и пришла к выводу, что всё же мой выбор идеален… как мне кажется.

Волосы оставлю распущенными. Немного подведу карандашом ресницы, перед самым выходом приведу в порядок кроссовки… нет, с кроссовками идея плохая: они белого цвета, а я как-никак не по асфальту ходить буду. Обую кеды.

* * *

– Кора, мы выходим, хватит вертеться у зеркала!

– И нисколько я не верчусь! – ха-ха, может, у меня всё-таки есть самоирония? – Я и минуты перед ним не простояла, – улыбнулась я маме и вышла на лестничную клетку.

– Дочь, ты мне адрес-то скинь одноклассницы…

– Ой, секунду… Мы по навигатору поедем?

– Ну до реки я дорогу знаю, но пока не выедем на шоссе – лишним не будет.

Уже через пятнадцать минут наше трио превратилось в квартет (заурядное сравнение с музыкальным ансамблем, я знаю, но всё-таки имеет место быть), а ещё примерно через столько же папа сказал, что до конца маршрута осталось двадцать шесть километров.

– Кора, а ты готовить любишь? – спросила меня подруга.

– Ну вообще, мне нравится любая творческая деятельность, и кулинария – не исключение. Но если речь идёт о чём-нибудь изысканном, то сама я сложные блюда в основном не готовлю, только маме иногда помогаю.

– А для меня это лучший вариант снять напряжение… например, после трудного дня. Кулинария увлекает меня, и насущные проблемы совершенно вылетают из головы. К тому же у меня дома лежит поваренная книга ещё со времён юности моей бабушки, так что, можно сказать, умение готовить – наша семейная традиция, передающаяся по наследству…

Машина резко затормозила, и нас дёрнуло вперёд: по проезжей части пробежал мальчик. Насколько же сильно люди бывают безответственны! Жизнь в тысячи раз превосходит по цене самое сокровенное имущество человека; у каждого она единственна, и, сломав себе жизнь, ни один даже самый опытный мастер не в силах будет её тебе отремонтировать; ни у какого продавца не получится купить новую. А некоторые глупцы настолько бессовестно идут на риски, причём лишь для того, чтобы скоротать время, избежав необходимости прошагать ещё какие-то тридцать метров до перехода; а ведь в один из таких моментов время для любого такого человека может остановиться навсегда…

– Извини, о чём мы говорили? Кстати, очень красивый лак! Ты сама его нанесла или в салон ходила?

– У меня самой бы так не получилось! Этот маникюр мне сделали в салоне, причём на его реализацию ушёл ни много ни мало час времени.

– Достаточно много. Но это того стоило, ха-ха!

Я опустила окно – лёгкий ветер заколыхал волосы. Я вдохнула поглубже и закрыла глаза. Странно будет, если я скажу, насколько «вкусным» мне показался только что ворвавшийся воздух (даже в книгах не видела, чтобы подобный эпитет был применим к воздуху); но с другой стороны, допустим, после той же грозы каждому ощутима его предельная свежесть, вызванная повышением концентрации озона. Так что, почувствовав в воздухе запах уже почти увядших трав – один из последних отголосков ушедшего лета, я нашла допустимым назвать воздух вкусным.

– Готова к контрольной?

– Что? – я нехотя приоткрыла глаза.

– Мы во вторник геометрию пишем.

– Ах, к этой… да, ещё с четверга готовилась.

– А я завтра готовиться буду…

В такие моменты обычно возникает неловкая пауза: вроде как последняя фраза собеседника не являлась вопросом, поэтому никакого ответа с твоей стороны не подразумевает; но и построена она была так, что продолжить ход мысли у тебя не получится. Оба участника диалога начинают думать, каким бы образом продолжить разговор, и в основном ничего путного из этого не выходит. Причём вся эта «неловкость» паузы возникает из-за того, что тебе кажется, что собеседнику покажется (ха-ха), что тебе не интересен разговор, – а это неправда. Мне, например, гораздо больше нравится именно слушать, нежели вещать. Хотя, опять же, всё зависит от настроения.

– Девчонки, мы приехали!

Я вышла из машины. Вдали еле-еле виднелись силуэты городских зданий; мы остановились на достаточно большой поляне, выходящей на лес с одной стороны и на реку с другой. У опушки стояли и уже нам махали несколько учеников, поодаль стояли их родители и что-то нервно обсуждали с литератором.

Признаться, никогда я не считала, что мне будут интересны походы, но при этом всегда себя уверяла, что к подобным предубеждениям нужно относиться скептически. Возможно, поэтому сейчас я и нахожусь на природе, а не сижу дома, например. С другой стороны, для меня поход – это долгое и утомительное шествие с рюкзаками, палками для скандинавской ходьбы, сложенными палатками, водружёнными куда-нибудь за спину; а в нашем-то случае из всего по-настоящему «походного» будет только, вероятно, еда из котелка, что, между прочим, меня весьма заинтересовало. Но также, как мне кажется, немалую роль сыграло желание быть в компании. Мне нравятся общительные люди, и я сама стараюсь быть такой же. Не сказала бы, что я интроверт, более того, я убеждена в обратном, и назови меня кто интровертом – я, скорее всего, даже обижусь; но я знаю ещё более общительных людей, к степени коммуникабельности которых и хочу стремиться. Кстати, как мне кажется, Эдвин таким и является: помнится, во вторник после информатики, когда я его застала в толпе ребят, с каждым из них он был на одной волне; да и в дальнейшем, общаясь с ним лично, я почувствовала… насколько мне было это комфортно… как ни с кем иным. Интересно, почему именно он мне первым пришёл на ум? Совпадение?..

– Слушай, – обратилась я к подруге, – ты знаешь Эдвина из параллели?

– Да, конечно, он заместитель старосты в своём классе. Если я не ошибаюсь, он в нашей школе третий год, хотя, может, я просто не видела его до этого. Вроде неплохой парень, но я с ним практически не общаюсь по, думаю, понятным причинам, – она улыбнулась.

– Не очень понимаю, о чём ты…

Я ощутила на себе десятисекундный предельно сомнительный взгляд, за коим следовали слова «я в отношениях», после которых у меня, наконец, пропала неясность. Почему «наконец»?.. Это уже второй вопрос за несколько минут, на который я не могу дать себе ответ. И не понимаю почему! И меня это выводит из себя. Те десять секунд молчания показались мне конкретно долгими. Во время диалогов нередко возникают паузы – это нормально, и я это знаю и спокойно жду ответа без каких-либо задних мыслей; но что случилось в этот-то раз?!

С самого рождения человек наделён возможностью испытывать эмоции. С возрастом эта возможность волей-неволей переходит в потребность, и, к счастью или сожалению, мы не можем ничего с этим сделать. Нам предначертано радоваться, грустить, испытывать удивление и страх, – и все эти чувства находятся в идеальной гармонии, образуя человеческий характер. Бесспорно, именно страх является наименее досягаемым для понимания. Мы боимся неизвестности. У нас вызывает испуг необоснованное явление, мотивов которого мы не знаем, от чего, собственно, и отталкиваются режиссёры разных ужастиков. Самое удивительное – страх бывает и перед самим собой. Мы молча подходили к толпе, а я всё анализировала столь странную реакцию моего подсознания на, казалось бы, обычные, ничем не примечательные слова собеседницы. Как будто меня пугает наличие возможных причин общения с Эдвином. Я явно этого не хочу…

Впрочем, за всё это время выражение моего лица не изменилось. Я, как мне казалось, была так же весела и жизнерадостна, лишь, по словам моей подруги, якобы «немного чем-то озабочена».

* * *

Собравшись классом (как всегда нашлись люди, сумевшие опоздать), мы сразу же поставили тент (обобщила: «мы», хоть лично я только лишь смотрела на процесс: у меня бы не хватило сил забить колья и растянуть шатёр), чей-то отец принёс большой чугунный чан, примерно литров на шесть, назвав его… казаном? Не слышала ранее этого слова, но не удивлюсь, если с какого-то языка оно так и переводится: «чан» или «котёл».

Пока родители совместными усилиями готовили походный обед (не без помощи моей попутчицы, кстати), остальные пошли к реке. Хах, двое одноклассников даже удочки приволокли, поэтому мальчики, преимущественно присоединившись к их компании, то просто молча наблюдали за поплавком (и как им это не нудно?!), то давали какие-то советы, чтобы потом услышать что-нибудь вроде «Тс-с-с!» и вновь вернуться к предыдущему пункту моего перечня; то воодушевлённо кричали «Клюёт!», хотя по факту оказывалось, что всего-то навсего дул ветер, создавая рябь на воде… Я за этим не особо наблюдала; после обеда (а на природе он кажется особенно аппетитным!) мы пошли бродить с подругой; но, кстати, впоследствии я узнала, что в итоге наши рыболовы что-то даже поймали…

– Ну-с, продолжим говорить о парнях?

Я, улыбнувшись, жеманно закатила глаза. Ну как можно постоянно думать об отношениях?! Хах, я-то её намёк сразу раскусила! Нет, я могу сказать с уверенностью, что совершенно не готова влюбляться в четырнадцать лет; а смысл? Чтобы какой-то парень, не покидая моей головы, был предметом всех моих мыслей? Бесспорно, есть для меня сейчас и положительные отношений: они дают почувствовать заботу, ласку; если это, конечно, неподдельные отношения, в которых каждый участник чувствует себя любимым… хотя каждый хочет испытать любовь по-разному. Причём ещё ведь существует и влюблённость – спонтанно взявшийся порыв чувств к объекту обожания, крепко засевший в черепной коробке и, что самое неприятное, – в сердце. Как сейчас помню, наткнулась в соцсетях на пост, под которым обсуждали влюблённость; был комментарий вроде «…да-да! А ещё ждёшь печатает… как ману небесную…». Помнится, я тогда ещё была крайне поражена существованием подобной ситуации, но, в принципе, ведь таким собственно образом и проявляется влюблённость: желание беспрерывно видеть, слышать человека; а если ни то, ни другое в текущий момент времени не осуществимо, то думать о нём и ждать его сообщения «как ману небесную». И разочаровывает то, что именно влюблённость так часто люди путают с любовью.

В какую-то секунду мне показалось, что я начала проговаривать мысли вслух. Я огляделась по сторонам и застала подругу болтающей с кем-то по телефону. Хах, даже стоя на опушке леса, мы находимся в соте мобильной радиосвязи.

– Извини, Кора, брат позвонил. Так что, ты общаешься с мальчиками?

Я вновь подумала об Эдвине. Вновь вспомнила о своих последних размышлениях и о мыслях, теснящихся в моей голове, пока я шла от машины…

– У меня со всеми одноклассниками хорошие отношения, – сначала сделала вид, что не понимаю её вопроса, но, не увидев в этом поступке особого смысла, продолжила, – в прошлой школе я близко не дружила с мальчиками. Отчасти, кстати, перейдя к вам, у меня было желание изменить это… Мне всегда, хоть и несильно, хотелось быть в окружении мальчиков, как и, думаю, любой девочке на моём месте. Хочется со стороны чувствовать себя привлекательной; интересной собеседницей, может… Я не знаю, ты трудный вопрос задала! – я уже начинала злиться.

Тут нас окликнул мой папа – я облегчённо выдохнула.

Мы разбились на четыре группы – по шесть-семь человек в каждой, включая как учеников, так и учителей, – и пошли в лес. Я была со своими родителями, учителем и ещё двумя девочками. После двадцатиминутной прогулки в галерее моего телефона уже были селфи, снимки интересных форм деревьев; даже грибы по пути пару раз попались; а поверх экрана красовалась маленькая царапина (последствие времяпрепровождения среди коряг, корней и прочих проявлений растительности), так что дома придётся менять защитную плёнку. Но в общем и целом эта прогулка мне очень понравилась. Потом мы снова вернулись к реке и долго слушали плеск волн, столь плавно и спокойно накатывавшихся друг на друга: сперва размеренно, еле заметно поднимающихся над уровнем воды, а затем вновь сливающихся с гладью, будто пловцы, рвущиеся через водный барьер к финишу.

– Кора, мы едем!

А жаль, я бы ещё на берегу посидела. Мы всего-то здесь три часа… Но я уже не маленькая, спорить, что ли, буду? В любом случае дома мне ещё предстоит работа над эмблемой: не имею привычки оставлять дела на последний день, чем сильно горжусь. Время – без пятнадцати два, а день, можно сказать, только начался!