Электронная библиотека » Даниэль Кельман » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Слава"


  • Текст добавлен: 21 апреля 2022, 22:27


Автор книги: Даниэль Кельман


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Даниэль Кельман
Слава

Daniel Kehlmann

Ruhm


Серия «Шорт-лист»


Перевод с немецкого Татьяны Зборовской

Издание публикуется с разрешения издательства Rowohlt Verlag GmbH


Copyright © 2013 by Rowohlt Verlag GmbH, Reinbek bei Hamburg, Germany © Зборовская Т., перевод, 2018 © ООО «Издательство АСТ», 2018

Голоса

Не успел Эблинг дойти до дома, как у него зазвонил мобильный. Много лет Эблинг отказывался обзавестись сотовым телефоном – сам он как человек, работающий с техникой, всяким таким вещам не доверял. Отчего же никого не смущает, что они подносят к голове источник агрессивного излучения? Но у Эблинга была жена, двое детей и горстка коллег, и кто-нибудь непременно да жаловался, что его никогда нет на связи. Наконец Эблинг капитулировал, купил себе телефон и попросил продавца прямо на месте подключить его. И был впечатлен, несмотря на весь свой критический настрой: как ни крути, а устройство было просто идеальным – эргономичной формы, гладкое, изящное. И тут вдруг ни с того ни с сего оно решило зазвонить.

Посомневавшись, Эблинг нажал на кнопку.

Женский голос потребовал некоего Рафа – а может, Ральфа или Рауфа, он толком не разобрал.

– Вы ошиблись, – сказал Эблинг. – Ошиблись номером.

Дама извинилась и повесила трубку.

Вечером снова зазвонил телефон.

– Ральф! – хрипло заорал какой-то мужчина. – Ну ты как? Ты чего? Что там у тебя, ты, свинья тупая?

– Вы ошиблись, – произнес Эблинг, присев в постели. Шел одиннадцатый час, и жена глядела на него с упреком.

Мужчина извинился, Эблинг отключил телефон.

К утру ему оставили три сообщения. Эблинг прослушал их в электричке по дороге на работу. Какая-то женщина, хихикая, просила ей перезвонить. Мужской голос громогласно требовал явиться немедленно, потому что дольше ждать они не собираются; на заднем плане слышалась музыка и звон бокалов. Затем вновь звонила женщина, спрашивала: «Ральф, да где ж тебя носит?»

Вздохнув, Эблинг позвонил в службу поддержки.

– Очень странно, – скучающим голосом ответила ему дама на проводе. – Такого в принципе не могло произойти. Никому никогда не продадут номер, уже присвоенный другому клиенту. От подобных случаев абонент гарантированно застрахован.

– Но произошло же!

– Никак нет, – повторила дама. – Это невозможно.

– И что вы намерены делать?

– Не имею понятия, – ответила она. – Такого не может быть, потому что быть не может.

Эблинг раскрыл было рот, но, подумав, закрыл обратно. Он понимал, что другой на его месте страшно возмутился бы – но ему возбуждаться было несвойственно, этим его обделила судьба. Он нажал на сброс.

Не прошло и пары секунд, как телефон вновь зазвонил.

– Ральф! – обратился к нему мужчина.

– Нет, это не он.

– Чего?

– Этот номер не… Его просто по ошибке… В общем, вы ошиблись.

– Но это телефон Ральфа!

Повесив трубку, Эблинг сунул мобильник в карман куртки. Городская электричка снова была набита битком – а значит, сегодня он опять вынужден был ехать стоя. С одной стороны к нему прижималась толстая тетка, с другой – усатый мужчина, глядевший на него, словно на заклятого врага. Эблинга многое в его жизни не устраивало. Его раздражало, что жена такая рассеянная, что она читает такие глупые книжки и ужасающе готовит. Удручало, что сын не блистал интеллектом, а дочь, казалось, была совсем чужим человеком. Мешало, что сквозь тонкие стены постоянно доносится храп соседа. Но больше всего его угнетали поездки в общественном транспорте в часы пик. Вечно эти набитые битком электрички, вечно эта теснота, и не было еще такого случая, чтобы от соседей приятно пахло.

Но работа Эблингу нравилась. Он и несколько десятков коллег сидели в ярком свете ламп и инспектировали бракованные компьютеры, которые со всей страны присылали им продавцы. И он знал, сколь хрупки были эти маленькие мыслящие пластинки, сколь сложны и загадочны. Никто в точности не знал, как они устроены, не мог по-настоящему объяснить, отчего они вдруг переставали работать или начинали себя как-то странно вести. Причин давно уже никто не искал; они просто заменяли детали до тех пор, пока машина не начинала вновь функционировать. Эблинг частенько пытался себе представить, как многое в мире зависит от этих вот аппаратов – тех самых аппаратов, о которых ему было прекрасно известно: если они и впрямь выполняют то, что от них требуется, то это практически чудо, исключение из правил. Вечерами, в полусне, такие мысли – обо всех этих самолетах, электронно управляемом оружии, банковских серверах – вызывали у него беспокойство, порой столь сильное, что сердце начинало тревожно биться. Тогда Эльке раздраженно спрашивала, отчего ему не лежится спокойно (с тем же успехом она могла бы делить ложе с бетономешалкой!), а он извинялся и про себя вспоминал, что еще мама ему говорила: он слишком впечатлительный.

Когда Эблинг вышел из электрички, телефон снова зазвонил. Это была Эльке с просьбой вечером по пути домой купить еще и огурцов: в универмаге на их улице они нынче шли особенно дешево.

Пообещав зайти за огурцами, Эблинг поспешил распрощаться с женой. Телефон тут же зазвонил вновь, и женский голос поинтересовался, хорошо ли он обо всем подумал: пренебрегать такой, как она, может только полный идиот. Или, может, он на этот счет другого мнения?

– Нет, – ответил он, не раздумывая. – Я именно такого мнения.

– Ральф! – расхохоталась она.

Сердце Эблинга стучало, в горле у него пересохло. Он нажал на отбой.

Всю дорогу до офиса он чувствовал себя растерянно и беспокойно. По всей видимости, тембр голоса предыдущего владельца номера был очень схож с его собственным. Он вновь попытался позвонить на горячую линию.

Дама на проводе ответила, что, увы, присвоить ему другой номер невозможно – только за дополнительную плату.

– Но этот номер принадлежит кому-то другому!

– Это невозможно, – ответила дама. – От этого клиент…

– Гарантированно застрахован, я знаю! Но мне постоянно звонят и спрашивают… Знаете, я и сам техник. И понимаю, что вам постоянно звонят люди, совершенно не понимающие, как все это работает. Но я все-таки специалист. Я знаю, как…

– Ничего не могу поделать, – сообщил голос. – Я передам ваше обращение в службу.

– И что? Что потом?

– Потом будет видно, – отрезала дама. – За это не я отвечаю.

Всю первую половину дня Эблинг никак не мог сосредоточиться на работе. Руки его дрожали, есть в обеденный перерыв совершенно не хотелось, хотя в столовой давали венские шницели. Шницели случались редко, и обычно Эблинг радостно поджидал их еще накануне. Но в этот раз он вернул на стеллаж поднос, едва тронув свою порцию, а сам отсел в дальний угол и включил телефон.

Три новых голосовых сообщения. Дочь просила забрать ее из танцкласса. «Удивительно», – подумал Эблинг. Он даже и не знал, что та занимается балетом. Какой-то мужчина просил ему перезвонить; кому была адресована эта просьба, самому Эблингу или кому-то еще, было неясно. Наконец, некая женщина интересовалась, куда это он запропастился. Ее глубокий, мурлычущий голос был ему совершенно незнаком. Только он собрался снова отключить сотовый, как тот опять зазвонил. Номер начинался с «+22». Что это была за страна, Эблинг тоже не знал. Знакомых за границей у него не было – только кузен в Швеции и одна полная пожилая дама в Миннеаполисе, каждый год славшая ему к Рождеству фотографию, на которой она, ухмыляясь, поднимала бокал. «За моих дорогих Эблингов!» – традиционно значилось на обратной стороне. Ни он, ни его жена толком не знали, чья она была родственница. Эблинг решил принять вызов.

– Ну как, увидимся в следующем месяце? – спросил какой-то мужчина. – Ты ведь поедешь на фестиваль в Локарно? Ральф, они без тебя не справятся. Только не при нынешних обстоятельствах. Ты же это понимаешь?

– Видимо, буду, – ответил Эблинг.

– Ох уж этот Ломан. От него можно было ожидать! Ты не говорил с коллегами из «Дегетеля»?

– Пока нет.

– А пора бы уже, пора! Поездка в Локарно нам бы очень помогла, как и три года назад в Венецию, – рассмеялся мужчина. – Как у тебя вообще? Что, все-таки Карла?

– Ага, – ответил Эблинг.

– Ну и свинья же ты, старик, – сообщил собеседник. – Поверить невозможно!

– Вот и я того же мнения, – ответил Эблинг.

– Ты что, простужен? Голос у тебя какой-то странный.

– Я просто… сейчас занят кое-чем. Я перезвоню.

– Ладно, не переживай. Ты, похоже, неисправим – да, старик? – ответил мужчина и повесил трубку.

Прислонившись к стене, Эблинг потер лоб. Ему нужно было какое-то время, чтобы прийти в себя и вновь осознать, что вокруг столовая, а рядом коллеги поедают шницели. Мимо прошел Роглер с подносом в руках.

– Приветствую, Эблинг, – бросил он. – Все в порядке?

– Еще бы, – ответил тот и выключил телефон.

Во второй половине дня вид у него был отсутствующий. Вопрос, какая именно деталь была неисправна и каким образом могли возникнуть те неполадки, что отметил продавец на листке неисправностей (записи с трудом поддавались расшифровке: «Клиент сообщил, что нажал реcет, потому что откл. рядом с дисплеем, потом ничево не показ.»), его сегодня просто не волновал. Вот, оказывается, что это было за чувство – радостное ожидание.

Он растягивал удовольствие. Не включал телефон, пока ехал в электричке домой, не включал, пока покупал в супермаркете огурцы. Телефон спокойно лежал в кармане, пока он сидел за ужином с Эльке и двумя детьми, пинавшими друг друга ногами под столом. Но все это время Эблинг думал о нем не переставая.

Потом он спустился в подвал. Пахло сыростью, в одном углу стояли один на другом ящики с пивом, в другом – временно разобранный шкаф из «Икеи». Эблинг включил телефон. Два сообщения по голосовой почте. Но не успел он их прослушать, как телефон вновь задрожал: кто-то звонил.

– Слушаю.

– Ральф!

– Слушаю!

– Это что такое? – расхохоталась она. – Ты что, играешь со мной?

– В жизни не стал бы.

– А жаль!

Рука его задрожала.

– Ты права. Вообще-то я с удовольствием бы… С тобой…

– Так-так?

– Поиграл.

– Когда?

Эблинг оглянулся. Подвал этот он знал как свои пять пальцев, и даже лучше. Каждый из лежавших в нем предметов он принес сюда сам.

– Завтра. Скажи, где и когда. Я буду.

– Ты это серьезно?

– Вот сама и выясни.

На том конце он услышал глубокий вдох.

– В «Пантагрюэле». В девять. Бронь на тебя.

– Будет сделано.

– Но ты ведь понимаешь, что мы поступаем неразумно?

– А кого это волнует? – ответил Эблинг вопросом на вопрос.

Вновь расхохотавшись, она повесила трубку.

Той ночью он впервые после долгого перерыва прикоснулся к жене. Вначале она пришла в растерянность, затем спросила, что на него нашло и не пил ли он, но потом поддалась. Продлилось это недолго, но, пока он лежал на ней, ему казалось, что они заняты чем-то непристойным. Эблинг почувствовал, как ее рука колотит его по плечу: она задыхалась. Он извинился, но прошло еще несколько минут, прежде чем он выпустил ее и скатился на бок. Включив свет, Эльке укоризненно взглянула на него и удалилась в ванную.

Разумеется, ни в какой «Пантагрюэль» он не пошел и телефон на следующий день не включал, а в девять вечера смотрел с сыном по телевизору футбол; играла вторая лига. По телу его словно пробегали электрические разряды – чувство было такое, будто его двойник, представитель его самого в иной вселенной, в этот момент посещал дорогой ресторан, встречался с высокой, красивой женщиной, ловившей каждое его слово, смеявшейся его остроумным выпадам и то и дело будто нечаянно касавшейся его руки своей рукой.

Во время перерыва он спустился в подвал и включил телефон. Новых сообщений не приходило. Он подождал. Никто не звонил. Подождав полчаса, он выключил сотовый и пошел спать; делать вид, что его по-прежнему интересует игра, он был уже не в силах.

Сон не шел, и вскоре после полуночи он поднялся и босиком, в одной майке спустился опять в подвал. Включил телефон. Четыре сообщения. Но прежде чем он успел их прослушать, раздался звонок.

– Ральф, – сказал какой-то мужчина, – прости, что так поздно… Но дело важное. Мальцахер утверждает, что вы послезавтра встречаетесь. Проект под угрозой! Моргенгейм тоже обещал присутствовать. Ты ведь знаешь, что поставлено на кон!

– Какая мне разница, – ответил Эблинг.

– Ты что, с ума сошел?

– Вот и выясним.

– Нет, ты и впрямь сумасшедший!

– Моргенгейм блефует, – произнес Эблинг.

– А ты смелый человек, ничего не скажешь.

– Да, – ответил Эблинг. – Совершенно верно.

Только он было собрался включить автоответчик, как телефон снова зазвонил.

– Не стоило этого делать.

Голос ее звучал сдавленно и хрипло.

– Если б ты только знала, какой у меня был сегодня ужасный день.

– Не ври.

– Зачем мне врать?

– Ведь это все из-за нее! У вас ведь с ней… снова… наладилось, да?

Эблинг промолчал.

– Хотя бы признайся!

– Не говори глупостей!

Он задумался, какую из женщин, которых он знал теперь по голосам, та могла иметь в виду. Хотелось бы ему побольше знать о жизни Ральфа – ведь, в конце концов, в некоторой степени это была теперь и его жизнь. Чем он занимался, чем зарабатывал на жизнь? Почему кому-то доставалось все, а кому-то – ничего? Некоторым столько всего удавалось, а других преследовала неудача – но к личным заслугам это мало имело отношения.

– Прости, – тихо произнесла она. – С тобой иногда… бывает непросто.

– Знаю.

– Но ты… Ты не такой, как все.

– Хотелось бы мне быть как все, – произнес Эблинг. – Вот у меня это никогда не получалось.

– Значит, завтра?

– Завтра.

– Если ты опять не придешь, все будет кончено, так и знай.

Неслышно пробираясь наверх, Эблинг думал о том, существует ли Ральф на самом деле. Внезапно ему показалось совершенно невероятным, что где-то там он жил своей жизнью, занимался своими делами и ничего о нем, Эблинге, не знал. Возможно, судьба Ральфа была уготована ему свыше, а может, их жизни переплелись лишь по воле случая.

Вновь раздался звонок. Послушав лишь пару предложений, он рявкнул:

– Все отменить!

– Прошу прощения? – испуганно переспросила дама на проводе. – Но ведь он приехал специально, мы так долго работали над тем, чтобы эта встреча состоялась, чтобы…

– Я от него не завишу!

Интересно, о ком шла речь? Он бы многое отдал, чтобы это узнать.

– Еще как зависишь!

– Вот и посмотрим!

Его охватило доселе неведомое воодушевление.

– Если ты так считаешь…

– Да, именно так и считаю!

Эблинг с трудом мог удержаться от искушения поинтересоваться, о чем вообще шла речь. Он уже уяснил, что мог нести что угодно, если только не задавал никаких вопросов. Стоило ему о чем-нибудь спросить, как у собеседников сразу же возникали подозрения. Вчера та самая женщина, чей грубый голос ему так понравился, немедленно заявила, что он – не Ральф, стоило ему только попросить напомнить, как называлось то место в Андалузии, где они были летом три года тому назад. Видимо, таким образом ему ничего не удастся выяснить. Как-то раз он остановился у афиши нового фильма с Ральфом Таннером: на мгновение его посетила мысль, что у него мог оказаться номер известного актера, что вот уже неделю он общался именно с его друзьями, коллегами и любовницами. Голова у Эблинга пошла кругом. Исключать такую вероятность тоже было нельзя: голоса у них и впрямь были похожи. Но затем, покачав головой и усмехнувшись, Эблинг побрел дальше. В любом случае, долго это продлиться не могло. Он не тешил себя иллюзиями: рано или поздно ошибку должны были исправить, и тогда телефон умолкнет.

– А, это снова ты. Я не мог встретиться с тобой в «Пантагрюэле». Она ко мне вернулась.

– Кто, Катя? Ты хочешь сказать… вы снова вместе?

Кивнув, Эблинг записал имя на бумажке. Он предполагал, что женщину, с которой он говорил в тот момент, звали Карла, но не располагал достаточным количеством улик, чтобы рискнуть обратиться к ней по имени. Жаль, что нынче все уже утратили привычку представляться по телефону: поскольку номер высвечивался на экране, звонящий исходил из того, что собеседник уже в курсе, кто его беспокоит.

– Я тебе этого не прощу.

– Мне очень жаль.

– Чушь! Тебе ни капельки не жаль!

– Что ж, – усмехнувшись, Эблинг облокотился о стенку разобранного шкафа. – Может, и нет. Она просто потрясающая.

Собеседница принялась кричать на него, проклинать, угрожать, затем расплакалась. Но поскольку всю эту кашу заварил не он, а Ральф, Эблинг мог ни о чем не переживать. Он слушал ее, а сердце у него колотилось. Еще никогда в жизни он не был так близок со столь волнительной женщиной.

– Возьми себя в руки! – строго сказал он. – Ты прекрасно знаешь, ничего бы не вышло!

После того как она бросила трубку, он еще некоторое время стоял и его слегка пошатывало от волнения. Эблинг вслушивался в тишину, словно пытаясь уловить далекие всхлипы Карлы.

На кухне он встретил жену – и замер от удивления. На мгновение Эльке показалась ему пришелицей из другого мира, из какого-то сна, не имевшего ничего общего с реальной жизнью. Той ночью он вновь притянул ее к себе, а она, поколебавшись, снова поддалась. Лежа на ней, он представлял себе Карлу, совершенно беспомощную от желания.

На другой день, оставшись дома один, он впервые попробовал перезвонить на один из тех номеров, с которых с ним пытались связаться.

– Это я. Просто хотел поинтересоваться, все ли в порядке.

– Кто мне звонит? – спросил в ответ мужской голос.

– Это Ральф!

– Какой еще Ральф?

Эблинг быстро повесил трубку и набрал кому-то еще.

– Боже, Ральф! Я вчера пытался тебе… Пытался… Я…

– Помедленней! – произнес Эблинг, разочарованный тем, что на том конце провода вновь оказался мужчина. – В чем дело?

– Я так больше не могу.

– Ну так завязывай с этим.

– Выхода нет.

– Выход есть всегда, – не смог сдержать зевоту Эблинг.

– Ральф, ты что, хочешь сказать, что я… должен наконец за все поплатиться? Что надо идти до конца?

Эблинг принялся переключать каналы, но и тут ему не везло: по каждому либо играли разную народную музыку, либо показывали стругавших столешницы столяров и повторы сериалов восьмидесятых годов. Унылый репертуар для тех, кто после обеда дома. Почему он вообще смотрел телевизор, почему был дома, а не на работе? Могло быть так, что он просто забыл на нее пойти?

– Я проглочу целую пачку, так и знай!

– Валяй, глотай, – Эблинг потянулся за книгой, лежавшей на столе. Мигель Ауристус Бланкус «Путь Я к самому себе». Солнечный диск на обложке. Это его жена такое читала; Эблинг с отвращением отложил книгу в сторону.

– Тебе всегда везет, Ральф. Вечно все тебе достается. Ты не имеешь понятия, каково это – быть вечно вторым. Одним из многих. Человеком третьего сорта. Тебе это неведомо!

– Да, верно.

– Я сделаю это, я не шучу!

На случай, если несчастный вздумает ему вдруг перезвонить, он отключил телефон.

Той ночью ему снились зайцы. Большие зайцы. Смотреть на них было неприятно: они лезли из густого подлеска, больше напоминали грязных оборванцев, чем милых мультяшных созданий, и пялились на него горящими глазами. Позади в зарослях что-то хрустнуло; он обернулся, но стоило ему пошевелиться, как все рухнуло, окружавшая его действительность рассеялась, и он услышал, как Эльке бурчит, что хочет, наконец, свою собственную спальню – нельзя же, в самом деле, так громко сопеть.

Начиная со следующего дня телефон молчал. Эблинг прислушивался, ждал, но тот и не думал звонить. Когда наконец в начале рабочего дня раздался звонок, на проводе был всего-навсего его шеф, интересовавшийся, почему сотрудника уже второй день нет на работе, не нужно ли ему что и не затерялся ли где-нибудь в пути его бюллетень. Эблинг извинился, в подтверждение своих слов покашлял, но как только услышал от начальника, что ничего страшного в том нет, со всеми случается, волноваться не стоит, он все-таки заслуженный работник и в коллективе знают ему цену, на глазах у него выступили слезы ярости.

На другой день он доломал три компьютера, а на одном установил жесткий диск так, чтобы ровно месяц спустя все данные на нем удалились сами собой. Телефон молчал.

Пару раз он был близок к тому, чтобы набрать какой-нибудь номер. Палец его лежал на кнопке, и Эблинг думал о том, что одно лишь мгновение отделяет его от возможности вновь услышать один из тех голосов. Будь он более решительным, наверное, нажал бы кнопку. Или подпалил бы что-нибудь. Или отправился на поиски Карлы.

По крайней мере, на обед опять давали венские шницели. Второй раз за неделю – редкостное везение. Напротив него сидел Роглер и сосредоточенно жевал.

– Эта новая модель, «E-14», – с ней с ума сойти можно, – с набитым ртом проговорил он. – В ней еще ничего не отлажено. Кто себе такое покупает, сам виноват.

Эблинг кивнул.

– Но что поделаешь? – воскликнул Роглер. – Все-таки она новая! И я тоже такую хочу. В конце концов, выбирать-то не из чего.

– Верно, – согласился Эблинг. – Не из чего.

– Эй, – окликнул его Роглер. – Прекрати пялиться на свой мобильник.

Вздрогнув, Эблинг сунул сотовый в карман.

– Еще недавно ты и покупать-то его не хотел, а теперь без телефона шагу ступить не можешь. Но ты расслабься, нет на свете такого количества срочных дел, – Роглер на мгновение умолк, сглотнул и отправил в рот еще кусок шницеля. – Не пойми меня неправильно, но кто тебе вообще будет звонить?


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации