Текст книги "Опасные игры"

Глава 4

Неделю спустя после визита к Олимпии Аликс работала за своим столом над несколькими сюжетами сразу. Тут был и сексуальный скандал с конгрессменом, которому пришлось подать в отставку, и ядерная угроза от Северной Кореи, и дело об абортах из Верховного суда, и массовые выступления против однополых браков в одном из южных штатов. Аликс и Бен на целую неделю зависли в Нью-Йорке.

Взглянув на монитор, Аликс заметила большой заголовок через весь экран. Она прекратила делать заметки и несколько минут наблюдала за сценами беспорядков в Тегеране. Все участники протеста были женщинами.

Экстремисты оказывали давление на иранское правительство, чтобы ужесточить правила после длительного периода оттепели, во время которого женщины смогли получать хорошие рабочие мета и высшее образование. Теперь же вступали в силу новые поправки к законодательству, основанные на традиционном отношении к слабому полу. Женщин стали увольнять с рабочих мест либо вытеснять на более низкие позиции. Акции протеста проходили по всей стране. В эту минуту на экране группу женщин пытались запихнуть в полицейские фургоны и отвезти в тюрьму. Бегущая строка сообщала, что утром одну из митингующих расстреляли на месте во время мирной демонстрации.

Как только сюжет сменился другим, Аликс позвонила по внутреннему телефону Феликсу. Она знала, что он тоже видел это.

– Ситуация в Тегеране накалилась, – сказала она.

Феликс понял ее с полуслова. Убитая девушка, молодая учительница двадцати двух лет, тысячи осужденных женщин. Такими сюжетами всегда занималась Аликс. Она сделала себе имя и репутацию, освещая события, связанные с социальной и расовой несправедливостью.

– Да, в Тегеране жарко! – воскликнул продюсер.

Недавно поправки к иранскому законодательству привели лишь к небольшим возмущениям в крупных городах, которые едва ли можно было назвать сенсационными. Однако теперь на улицах городов страны царил хаос.

– Чего же мы ждем? – мягко спросила Аликс.

– Я хочу убедиться, что эта волна протестов не стихнет уже завтра, – спокойно ответил Феликс.

Трезвый расчет был одним из основополагающих качеств его характера. Он всегда был невозмутим внешне, словно нервные клетки в нем давно атрофировались. Конечно, по тому, как часто беднягу мучила изжога, становилось ясно, что это не так. Жена бросила Феликса пять лет назад после двадцатилетнего брака, обвинив в том, что он женат на работе и совершенно в ней не нуждается. Она оставила его ради профессора колледжа в Дартмуте, с которым познакомилась в Интернете.

Пять лет спустя бывшая жена Феликса по-прежнему жила с профессором, а Феликс был все еще одинок. Наверное, она была права на его счет: он был женат на работе. Все, что его интересовало, это яркие события в мире, которые можно было показать в вечерних новостях. Он почти не виделся с детьми, и его семьей стали коллеги. У Феликса была прекрасная интуиция на хорошие сюжеты, и благодаря ему рейтинги канала всегда находились в верхних строчках. В своей преданности работе он ничуть не уступал Аликс и Бену. Трудоголики вроде них троих не имели личной жизни.

– Над чем ты сейчас трудишься? – спросил Феликс.

– Работаю над сюжетом про конгрессмена. Вчера общалась с его женой по телефону. Ничего особенного, говорить не о чем. Еще про легализацию абортов и однополых браков. В Северной Корее пока тихо, одни угрозы и пафосные заявления. В общем, тоже скука смертная. Еще я жду звонка от одного человека из Национальной стрелковой ассоциации, который играет с Тони Кларком в гольф.

– Есть новости?

– На данный момент все выглядит так, словно Олимпия Фостер права: у вице-президента просто обширные связи.

– И ты в это веришь? – удивился Феликс. Аликс услышала, как он выдавил из пачки антацид.

– Дело не в том, верю или нет, – вздохнула она. – Но одного чутья недостаточно. У меня нет ни единой зацепки.

– Да, интуицию к сюжету не пришьешь.

Феликс снова почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок, возникавший всякий раз, едва речь заходила о вице-президенте. Тони Кларк всегда крутился там, где были большие деньги, однако теперь проявлял дружелюбие к тем, чьи деньги могли оказаться весьма грязными. Реноме идеального политика выглядело слишком безупречным, чтобы быть правдой. Но предположить, будто Кларк берет деньги у лоббистов, – слишком смело. Это могло быть просто игрой разыгравшегося воображения Феликса. И все же что-то с Тони Кларком не так.

Вероятно, им удастся распутать хитрую интригу, однако это может оказаться и пустой тратой времени и средств. Кларк слишком умен, чтобы оставлять следы. Но если он собирается баллотироваться в Белый дом, то долг Феликса выяснить, не замешан ли будущий кандидат в президенты в чем-либо криминальном. Общественность должна знать правду.

Впрочем, тайное расследование Аликс не должно мешать основной работе. Беспорядки в Тегеране имели приоритет над всеми иными сюжетами последней недели. Убита молодая женщина, боровшаяся за свои права. Тони Кларк подождет.

Словно читая его мысли, Аликс спросила в трубку:

– Так что будем делать?

Он понял, о чем она. Аликс тоже думала о поездке в Тегеран. Она никогда не теряла времени даром. История об убитой митингующей всплыла лишь час назад, а отважная журналистка уже была готова паковать вещи. Да, местные репортеры освещают сюжет со всех сторон, используют кадры и прямые трансляции с военных каналов, но только Аликс могла сделать сюжет идеально.

– Есть риск, что восстания будут подавлены раньше, чем вы выйдете из самолета, – произнес Феликс. – Я не хочу отправить свою лучшую команду на другой конец света впустую. По-моему, надо подождать еще сутки.

– Но если история не угаснет, то мы потеряем драгоценное время, – веско возразила Аликс. – Давай не будем ждать слишком долго.

– Я велю сделать вам срочные визы. Если ситуация ухудшится, вы сможете вылететь без проволочек.

Аликс согласилась.

В тот день Бен появился в студии со скучающим видом. Он был словно фристайлер в ожидании подходящей халтуры.

– Как думаешь, отправят или нет? – спросил он, заглянув в кабинет.

Аликс пожала плечами. На всякий случай она «подбивала концы», чтобы не оставлять незавершенных дел.

Лоббист из Национальной стрелковой ассоциации, регулярно игравший в гольф с Тони Кларком, позвонил ей через пару часов. Ничего любопытного разговор не дал. За год знакомства с вице-президентом лоббист ни разу не замечал его в странных связях и вообще был уверен, что Тони – отличный парень, который просто держит руку на пульсе событий. Накануне вечером лоббист от фармацевтических компаний сказал почти то же самое. Казалось, что душка Кларк по душе всем и каждому. Любой, кто его знал, считал его своим другом. Может, именно так Тони Кларк выстраивал связи для будущей президентской компании? Но едва ли это было незаконно. Часть его знакомых юридически не считались лоббистами, поскольку продвигали интересы только одного клиента, да и тратили на это не более двадцати процентов своего времени. По федеральному законодательству это даже нельзя отнести к лоббированию. Вообще в сфере лобби закон частенько имеет серые зоны, позволяющие обойти правила. Тони Кларк общался со всеми лоббистами, как официальными, так и нет.

Ни одна из ниточек, за которые дергала Аликс, не распутывалась. Даже хуже, они обрывались, оставляя весь остальной клубок идеально гладким, без зацепок. Феликс по-прежнему не доверял вице-президенту, но не было ни единого доказательства его теневой деятельности. Может, пока Кларк просто продавал свою благосклонность, тем самым «обещая» лоббистам поддержку в будущем?

Безупречный политик. Человек, внушавший смутные подозрения.

Аликс поделилась новостями с Беном, пока они ждали очередной выпуск новостей с сюжетом из Тегерана. Акции протеста стихли. Еще одно выступление было отменено по причине многочисленных травм и смертей участников.

– Похоже, мы никуда не едем, – произнесла Аликс.

Бен выглядел разочарованным. Через полчаса он ушел, а она вернулась к работе.

Дома Аликс даже не стала упаковывать дорожную сумку. Фэй не ответила на ее телефонный звонок, и она отправила ей эсэмэску. Наверное, девочка засела в библиотеке, где просили выключать звук. Английский, история и экономика давались дочери легко, и теперь она подумывала о карьере юриста после окончания Университета Дьюка. Так же, как и ее мать, Фэй упорно шла к поставленным целям и четко знала, куда двигается. Она мечтала получить ученую степень Гарварде, и Аликс не сомневалась в том, что у нее все получится.

Посмотрев новости, она решила лечь спать пораньше. В Тегеране было без изменений. Однако в четыре часа утра ее разбудил звонком Феликс.

– Они застрелили двух молодых женщин. Полиция утверждает, что это сделали другие протестующие, но почти сразу за этим кто-то выложил в Сеть ролик, снятый на телефон. Женщины погибли от рук полицейских. Пакуй чемодан, а я звоню Бену. В девять часов утра у вас рейс, визы привезут прямо в аэропорт. На месте будете в шесть вечера. Мои ребята подвезут командировочные и документы к залу вылета.

Даже ночью Феликс мыслил четко и здраво. Он был готов ко всему. Оставалось набрать сообщение Фэй и побросать в сумку вещи.

– Ложись спать, Феликс, пусть твой ассистент бегает за тебя, – проворчала Аликс. Бывшая жена продюсера была права: он женат на работе.

– Ты меня знаешь. Если я могу сделать что-то сам, то делаю это сам.

Феликс относился к своей команде, как к детям. Он был на десять лет старше Аликс, но выглядел так, словно ему было за шестьдесят. Лысина и лишний вес делу тоже не помогали. Феликс жил на рационе из пончиков и китайской еды в бумажных коробках, что и являлось одной из причин его постоянной изжоги. От некоторых вещей в жизни антацидами не спастись. В частности – от нервного стресса и чудовищного напряжения.

– В общем, собирай вещи. Информацию отправлю тебе на почту, изучишь в дороге. Когда приземлитесь, я сообщу, с кем связаться для интервью. Твоя задача – забраться как можно выше к официалам. Выпытай все, что можешь. Не забудь закрывать голову платком и всегда носи бейдж. Второе касается и Бена.

Аликс улыбнулась. Ей словно давал наставления отец перед отправкой в летний лагерь. Все правила она и так знала.

Бен позвонил через две минуты после того, как Аликс попрощалась с Феликсом.

– Мы снова в деле! – взволнованно объявил он.

Она знала, что Бен предпочтет любую заваруху прозябанию в офисе. Это напоминало ему об армейских временах, когда его отряд забрасывали на задание в самые опасные уголки мира.

– Я уже в курсе, Бен.

– Встретимся в аэропорту в семь часов. Феликс говорит, визы нам привезут прямо туда.

– Это я тоже знаю. – Аликс уже ходила по комнате, открывая дверцы шкафов и выдвигая ящики.

Она снова отправлялись в бой, чтобы бороться с несправедливостью и раскрывать преступления против человечества. На сей раз им предстояло защищать права женщин. Тот самый случай, когда работа является еще и делом всей жизни, занятием по призванию и по совести.

– Одной из погибших было шестнадцать лет, – заметил Бен. Он всегда слишком лично воспринимал подобные задания. – Просто ребенок, девчонка.

– Не в том мире, где она жила! – вздохнула Аликс.

Она принялась перебирать вещи, лежавшие на кровати. Нельзя было знать заранее, как надолго их забросят в Иран. Случалось, что командировки затягивались на недели и даже месяцы. Хорошо, что Фэй ведет самостоятельную жизнь, Аликс почти не приходилось испытывать вину за то, что не проводит время с дочерью. Почти. Бену было проще: в его жизни и вовсе не было привязанностей – ни жены, ни детей, ни жаждущих общения родственников. Он был свободен, как птица.

Аликс добралась до аэропорта за десять минут до окончания регистрации. Курьер из студии с деньгами и визой маялся у стойки. Аликс быстро сдала багаж и прошла контроль. Бен уже начинал волноваться. Он ждал ее в кафе, попивая капучино. Заметив ее приближение, кивнул официанту, заказывая вторую чашку.

Аликс устроилась рядом с Беном и пересчитала наличную валюту из конверта. По телевизору показывали новости. Беспорядки в Тегеране усилились. Команде не терпелось приступить к работе. Заглянув в сумку, Аликс удостоверилась, что не забыла шарф из непрозрачного шелка. Его следовало повязать на голову раньше, чем они окажутся в воздушном пространстве Ирана. По правилам страны, это делалось еще до приземления. В багаже у Аликс также была плотная чадра для особых случаев. Нарушать традиции арабской страны нельзя. Это была не первая поездка Аликс на Ближний Восток.

Она планировала позвонить Феликсу, едва они сойдут на землю. Нужны были контакты для интервью, данные, имена. Более того, Аликс хотела пообщаться с семьями погибших девушек. Впрочем, мужчины из правительства все же были в приоритете. Ведь именно они принимали законы, ограничивающие права местных женщин. С прежним курсом на современное общество, терпимость и свободу было покончено, у руля теперь стоял экстремистский религиозный сектор. Люди в правительстве утверждали, что у них не было выбора. Правила разработаны религиозной фракцией, и нарушение их грозило отставкой любому, кто выступит с протестом. Обычному же населению, особенно женщинам, предстояло покориться неизбежному. Альтернатива – тюрьма. Или убийство.

До недавних пор в правительстве имели вес умеренные либералы, если так можно выразиться про защитников ортодоксального общества. Сейчас они были не слишком довольны ужесточением курса, однако спорить с религиозными лидерами было не принято. Подобные проблемы довольно часто возникали в странах Ближнего Востока с мощными экстремистскими группировками. В деревнях и селах дела обстояли еще хуже, положение женщины было почти рабским. В городах, где слабый пол уже успел ощутить свободу, дух революции буквально витал в воздухе. Терять независимость женщины не желали. Феликс хотел, чтобы Аликс освещала только ситуацию в Тегеране. Деревни и глухие уголки его не привлекали.

Самолет вылетел по расписанию, в половине девятого. Им предстояла многочасовая пересадка во Франкфурте. В полете Аликс полистала список новых фильмов. На выбор предлагались диснеевская комедия и пара популярных лент по комиксам, которые ни ее, ни Бена не интересовали. Аликс достала материалы по сюжету, которые подготовили для нее коллеги, и принялась изучать их. Бен проспал бо́льшую часть полета, поскольку почти не отдохнул ночью. Он всегда был менее организованным, чем Аликс, и зачастую не мог правильно распланировать время. Порой, отправляясь на другой конец света, Бен забывал жизненно важные вещи дома, тогда как в ежедневнике Аликс существовало с десяток списков, по которым можно было собраться в поездку любой продолжительности и направления.

Во время второго рейса Аликс повязала голову платком, едва стюард объявил о приближении воздушного пространства Ирана. Через таможню журналисты проходили одними из первых, паспортный контроль был строгим, но коротким. Такси отвезло их в гостиницу «Лалех», где Бен и Аликс заняли две небольшие комнаты в соседних номерах. Порой этой парочке приходилось ночевать и в более скромных условиях, даже в одной комнате, если ситуация была чрезвычайной, а поездка срочной. Однако Иран – страна с традиционным укладом, поэтому о номере с двумя комнатами не было и речи.

Связавшись с Феликсом, Аликс получила от него список телефонов. Ей повезло с третьим абонентом, который снял трубку и согласился предоставить кое-какие сведения. Так Аликс узнала, что правительственные чиновники назначили двух представителей для переговоров с международной прессой. Было понятно, что информация, полученная через них, будет весьма скудной и сдержанной. Иран, который, с точки зрения мирового сообщества, не так давно сделал большой шаг в сторону равенства и гуманизма, сильно сдавал позиции как правовое государство. Отменить новые поправки к закону правительство было бессильно, и это не радовало чиновников.

Пока телевизионщики летели в Тегеран, погибла еще одна молодая женщина. Казалось бы, на сей раз полиция была ни при чем: жертву растоптали в беспорядках другие манифестанты. Панику толпы усилил брошенный баллон со слезоточивым газом. Возрастающая напряженность в обществе и волна насилия вызвали сильнейший резонанс в мире.

Приняв душ и сменив одежду на более легкую, Бен и Аликс торопливо перекусили в ресторанчике внизу. Затем последовали встречи в правительстве, и каждая прошла в благожелательной атмосфере. Им излагали официальную версию, не желая давать повода для сомнений.

После обеда команда встретилась с семьями двух погибших девушек. Их родители говорили по-английски. Интервью получились душераздирающими. Это были хорошие, образованные люди, они не только оплакивали утрату, но и горевали по своей стране, стремительно откатывавшейся в темные века. Они гордились своими детьми, тем, что дочери были готовы отдать жизнь за справедливость и свободу, которых заслуживали.

Вечером Бен и Аликс осторожно пробрались на главную площадь, где шли митинги протестующих. Бен немного поснимал из-за стены, пытаясь подыскать правильный ракурс. Конечно, бейджики с надписью «Пресса» и официальные пропуска давали им возможность пройти за кордон, но пока в этом не было необходимости. Толпа волновалась, однако эмоции не выплескивались через край. Это было затишье перед бурей, что понимали и полицейские, и протестующие. Все могло измениться в любую минуту.

Аликс смогла побеседовать на фарси через переводчика с несколькими девушками, стоявшими чуть поодаль. Ее интересовала их оценка происходящего. Бен снимал диалог, не переставая отслеживать ситуацию вокруг. Он всегда был на страже в подобных ситуациях, готовый в любую секунду схватить Аликс за руку и потащить за собой в укрытие. Его военные навыки оставались при нем, и в какой бы горячей точке они ни находились, Бен заранее просчитывал пути отступления.

Они провели на площади несколько часов до полуночи. На сей раз обошлось без жертв. Переночевав в отеле, на рассвете команда вернулась на место митинга. Из мечетей звучал голос муллы. Прислушиваясь к заунывным и завораживающим напевам молитвы, Аликс поражалась таинственной красоте исламского мира. Он был прекрасен. Он пугал. И то, что происходило в Тегеране, являлось лучшей иллюстрацией обратной стороны традиционного уклада мусульманского мира. Ей, европейке, было трудно постичь хитросплетение потрясающей красоты и сурового аскетизма. В заключительном слове репортажа, сделанного этим днем, Аликс пыталась передать свое отношение к этому конфликту притягательности и отталкивающей жестокости, которая царила в исламском мире. Закончив съемку, Бен поднял вверх большой палец, жестом оценив ее монолог. Он считал, что умение правильно подать информацию – важнейший талант Аликс как репортера. Она умела говорить легко, умно и в то же время душевно, и это находило отклик в сердцах зрителей.

Всю неделю ситуация в Тегеране оставалась неизменной. Это было похоже на древнюю войну в эпоху примитивных орудий, когда одни войска продвигались, а другие уступали, чтобы на следующий день поменяться ролями. Никто не выигрывал, никто не отступал. Еще одна женщина погибла под копытами обезумевшей лошади заградительного отряда, пытаясь вместе с группой митингующих прорвать кордон. Это была бессмысленная смерть, которая не доказала ничего, кроме готовности протестующих идти до конца и умереть, защищая свои интересы. Женщине было двадцать пять лет, у нее осталось трое детей. Аликс взяла интервью у ее мужа, тот плакал и прижимал к себе двух малышек, тогда как третья заливалась плачем на заднем плане. Прекрасная иллюстрация бесполезности борьбы и неоправданности потерь. Защищая свое право быть свободной, женщина оставила трех девочек на попечение мужчины, который едва ли знал, как с ними управляться. С точки зрения идеологии это имело смысл и представлялось достойной жертвой, но с точки зрения здравого смысла казалось неоправданной жестокостью по отношению к близким людям. Парадоксы военного времени, с тоской думала Аликс.

К концу недели правительство согласилось принять группу из восьми инициативных женщин для встречи на официальном уровне. Они хотели принять какое-то решение и в виде резолюции передать его религиозным лидерам. Это была попытка найти компромисс, огромная победа для смелых женщин, неделями боровшихся с нововведениями и потерявших пять единомышленниц. В правительстве было много либералов, и Аликс была уверена, что в итоге найдется решение, которое устроит хотя бы отчасти обе стороны. Да, мусульманские лидеры едва ли вернут женщинам прежние права, однако это был первый шаг на пути к нормальной жизни в Тегеране.

– Как думаешь, чем им придется поступиться? – спросил Бен, когда они вернулись в отель.

– Трудно сказать. Какими бы ортодоксальными ни были их лидеры, никто не заинтересован в том, чтобы в стране воцарился хаос. Ситуация сложная. Если женщинам дать слишком много власти, лидеры лишатся уважения. В то же время они хотят превратить свою страну в уважаемое государство, с которым считаются в мире. Да еще необходимо учитывать, что работающие образованные женщины – это часть экономики.

Аликс в очередной раз подумала, насколько же ей повезло родиться в современном обществе, где слова «равенство» и «свобода» – не пустой звук. Многие люди живут обычной жизнью, даже не понимая, каким сокровищем обладают.

Они заказали обслуживание в номер. Прикрыв дверь, Аликс сняла с головы платок, больше недели скрывавший ее светлые волосы. Она устала носить его и не представляла, как делать это изо дня в день. И ведь это просто волосы! Что говорить о тех женщинах, которые родились в строгих иранских семьях и носили паранджу! А ведь такие были и среди митингующих.

Мир, где Бен и Аликс были чужаками. Да, тут построили прекрасный университет, город чистый и словно прозрачный, удивительные по своим орнаментам мечети пять раз в день созывали правоверных мусульман вознести благочестивые молитвы, здесь во всем была загадка, словно жизнь окутала легкая дымка таинственности. И здесь же мир будто застыл во времени, задержавшись в древних веках, укоренившись в своем невежестве и желании сохранить традиции, чуждые западному человеку.

Они позвонили Феликсу. Продюсер велел им задержаться еще на день, чтобы получить запись встречи инициативной группы в правительстве. История нуждалась в финальном штрихе. Потом можно было возвращаться в Нью-Йорк. Два последних репортажа с интервью в правительстве и с семьями погибших ушли в эфир и получили живейший отклик зрителя.

Восемь дней напряженной работы завершались, как и последняя однодневная виза, которую пришлось оформлять в срочном порядке, чтобы задержаться в стране. Команда была до предела вымотана, однако довольна результатом.

Аликс была уверена, что напряженность в Иране скоро спадет. Женщины утверждали, будто готовы бороться до самой победы, но она считала это переоценкой собственных сил. Пять безвременно оборвавшихся жизней, оставленные семьи, страх, паника – все это не могло продолжаться бесконечно.

Протестующие собирались митинговать на площади еще сутки, однако некоторые участницы уже потянулись домой. К вечеру Бен и Аликс тоже отправились в отель. Они остановились выпить кофе, и Аликс сказала, что до отлета ей нужно сделать звонок на местный номер.

– У тебя тут есть друзья? – удивился Бен. Он знал, что напарница и раньше бывала в Тегеране, но ни о каких связях не слышал.

Аликс покачала головой:

– Это не совсем друг. Мы встретились лет пять назад, он работал представителем Би-би-си и до сих пор сотрудничает с этим каналом. Наполовину иранец, наполовину саудовец, так что у него связи по обе стороны границы. В свое время он помог мне разобраться, как обстоят дела в арабском мире. К тому же частенько получает сведения из неофициальных источников, а ты знаешь, как в наше время важны осведомители. Хотела у него кое-что уточнить.

– Про нынешнюю ситуацию в Тегеране? – спросил Бен.

Ему нравилось то, что Аликс всегда погружалась в тему с головой, не ограничиваясь поверхностным экскурсом в историю. Именно поэтому она была так хороша в репортерской работе. Похоже, и на сей раз Аликс чувствовала, что ставить точку в тегеранском конфликте рановато.

– Ну, мало ли. Просто хочу пообщаться. Поддержать связь, а заодно и прощупать обстановку. Этот человек – кладезь сведений, такие контакты нельзя терять.

Бен усмехнулся:

– Как же ты получаешь от него информацию? Взятки? Разве их можно отразить в авансовом отчете?

– Ну, обычно это списывается на статью «транспортные расходы» или «услуги перевода» без подтверждающих чеков, – улыбнулась Аликс.

– И это сходит тебе с рук?

– Все знают, что в этой части мира свои законы. Феликс и остальные в курсе, что без взяток порой невозможно ничего добиться. Претензии возникают лишь у финансового департамента.

Аликс позвонила своему знакомому из номера в отеле. Тарик Салех ответил после четвертого звонка. Она представилась, и он сразу узнал ее. Тарик поздоровался тепло, как со старым другом, и спросил о семье – это означало, что его телефон могут прослушивать. Правила игры Аликс знала, торговля информацией была прибыльным, но опасным бизнесом. Она пригласила Тарика выпить кофе, и он предложил для встречи «дом своей тети, где они встречались ранее». Речь шла о кафе, где они были пять лет назад. Именно тут Тарик встречался с теми, для кого работал информатором. Вешая трубку, Аликс довольно улыбалась. Они условились увидеться через три часа, что на деле означало встречу через час.

– Итак, вечером ты встречаешься со своим знакомым? – спросил Бен, когда Аликс положила трубку. Он находился в комнате и слышал разговор.

– Не вечером, а через час, – ответила она, взяв с кровати свой платок для волос. – Мне лучше поторопиться, это не слишком близко.

– Я с тобой, – заявил Бен. – Одной идти опасно.

Последний раз на встречу с Тариком Аликс ходила одна, но в тот раз с ней в Тегеран прислали незнакомого оператора, а Бену она доверяла. Возражать она не стала, и вскоре оба вышли из номера. Волосы Аликс снова были спрятаны под ткань. Окликнув такси возле отеля, она назвала водителю адрес.

Кафе располагалось неподалеку от Большого базара, где всегда царили суматоха и шум. Людей были тысячи, гвалт стоял просто невероятный. Потребовался почти час, чтобы добраться до кофейни, – так много зевак, покупателей и машин было на пути.

Само кафе дверей не имело, просто проем в стене, мимо которого можно пройти, если не знаешь точного адреса. Это было одно из тех немногих заведений, куда пускают женщин. Бен вошел первым и занял столик у двери. Алекс шагнула следом и осмотрелась. Знакомый ждал ее в задней части заведения. У него был скучающий вид, словно встреча была банальной и случалась каждый день.

– Спасибо, что пришел, – произнесла Аликс.

Взгляд Тарика ненадолго задержался на Бене, но он сообразил, что посетитель явился с ней, и успокоился.

Аликс сжимала в ладони три скрученные купюры местной валюты, эквивалент четыремстам долларам. Она осторожно передала их своему осведомителю под столом. Это была достаточная сумма, чтобы получить важные сведения, хотя и не слишком большая, по меркам этой страны.

– За чем охотишься? – с праздным видом потягивая кофе из крошечной чашечки, спросил Тарик.

Ему было около тридцати лет, одет он был весьма неброско, если не сказать скромно, что вряд ли соответствовало уровню его достатка. В конце концов, Тарик продавал информацию годами. У него были отличные связи в правительстве и завязки в различных структурах, поэтому его сведения обычно бывали проверенными и весьма ценными. Наполовину саудовец, наполовину иранец, осведомитель никогда не был пойман, имел контакты в обеих странах, много лет жил в Тегеране и особо не выделялся. Саудовцев в Иране не слишком жаловали.

– Пока и сама не знаю, – ответила Аликс. – Надеюсь, подкинешь идею? Может, происходит что-нибудь, что пока не на виду?

Тарик прищурился и сделал еще один глоток кофе:

– Полагаю, есть кое-что интересное. Не самые свежие сведения, однако любопытные. Кое-кто из ваших американских политиков был тут не так давно. – Он наклонился чуть ближе и прошептал: – Ваш вице-президент.

Тарик закурил, выпустил дым и откинулся на стуле. Аликс ошеломленно смотрела на него:

– Тони Кларк?

– Да. Никто не знал. Тишина в газетах. Он и раньше приезжал. У него влиятельные друзья в Саудовской Аравии, они встречаются тут. Это довольно сложно устроить, но у вашего человека есть нужные связи. Он приезжает так, что никто ничего не знает.

– То есть визиты неофициальные?

Тарик покачал головой:

– На сей раз вообще тайно. Официально он находился в Тегеране года два назад. А раньше вообще был частым гостем. Встречи с саудитами. Четверо важных людей. Крупные экспортеры нефти из Саудовской Аравии, связи на уровне королевской семьи. Раньше ваш человек прилетал очень часто, теперь стал осторожнее. Может, встречаются в другом месте. Например, в Дубае. Если хочешь, могу поспрашивать.

Аликс кивнула. Новости удивили ее. Визиты в Тегеран для американцев всегда были делом хлопотным. Конечно, у Тони Кларка были нужные связи, да и деньги открывали многие двери. Вероятно, он прилетал на частном самолете, который присылали для него саудовские «друзья».

– Тогда договорились. Встречаемся здесь завтра в шесть часов вечера. Я постараюсь добыть информацию. Если ваш политик ведет дела с этими людьми, то они платят ему миллионы. Деньги для них не проблема.

Что ж, это могло объяснить происхождение части денег Тони Кларка. Да, отличные инвестиции и удачные браки приносили хорошие дивиденды, однако на миллионы вложения вице-президента не тянули. Доказанные взятки от лоббистов явились бы неплохой пищей для размышления, но нефтяные сделки на Востоке – гораздо более ценные сведения.

– До завтра, – сказал осведомитель, вставая и бросая на стол пару монет.

Аликс вышла за ним на улицу, и Бен последовал за ней. Тарик взял велосипед, стоявший у стены, и, не оборачиваясь, уехал. Бен и Аликс двинулись по улице в противоположном направлении и поймали такси.

Они не говорили, пока машина не тронулась с места. Аликс все еще переваривала полученную информацию. Все-таки чутье Феликса было безупречным. Правда, он начал раскручивать клубок не с того конца. Или лоббисты все же были связаны с незаконной деятельностью Тони Кларка на Востоке? Но каким образом? Вице-президент просто проворачивал сделки, чтобы набрать денег на предстоящую предвыборную гонку?

– Выяснила что-нибудь? – поинтересовался Бен.