Текст книги "Сказка для взрослых"

Глава 7

Весь август Кристоф находился как в тумане. Он ежедневно по нескольку раз заезжал на Мани-лейн к Максин, чтобы заняться с ней любовью. Кристоф опаздывал на встречи и уходил с завода намного раньше, чем обычно, постоянно менял планы, переносил поездки. Однажды Максин приехала к нему в контору, и он овладел ею на складе, однако предупредил, что подобное не должно повториться. Кристоф остерегался приводить Максин в шато, поскольку там была Ракель, да и дочь могла вернуться домой в любую минуту, но они предавались любви везде, где только возможно, даже в туалетной комнате фешенебельного ресторана. Он вел себя как помешанный и сознавал свое безумие. Кристоф думал, что любит Максин, однако его чувство к ней больше походило на одержимость. Кристоф боялся, что графиня уедет из долины Напа. Порой она намекала на это. Максин продлила аренду дома на Мани-лейн до сентября и говорила, что пока не решила, куда поедет позднее: в Даллас, Лос-Анджелес, Майами, Палм-Бич, Нью-Йорк или обратно в Париж. Ее ничто больше не удерживало в долине, кроме связи с Кристофом. А он отчаянно нуждался в ней. Эта потребность вытеснила чувство вины перед Джой, но ему было безразлично. Новый роман стал самой удивительной, волнующей страницей его жизни, никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Кристоф боялся потерять Максин.

Он почувствовал облегчение, когда Камилла на две недели уехала на озеро Тахо со старыми школьными приятелями. Кристоф уговаривал дочь поехать. В последние годы она редко виделась со сверстниками, все ее время занимала работа на винодельне. Ей не следовало лишать себя радости немного развеяться, снова побыть юной и свободной. Камилла даже в город выбиралась теперь нечасто, вдобавок у ее друзей тоже не хватало времени, они жили своей жизнью, работали, с кем-то встречались. Отец убеждал Камиллу взять небольшой отпуск с тайным расчетом, что сможет проводить больше времени с Максин.

С отъездом дочери Кристофу уже не было надобности выдумывать предлоги для отлучек и прятаться. Он привозил Максин в шато вечером, после бурной ночи они предавались любви утром, а затем уезжали до прихода Ракель. Уже к обеду Кристоф снова сгорал от желания. К концу августа он твердо знал, что делать. А главное, знал, чего хочет. Мысленно он наметил дату. Все для себя решил.

Камилла продлила поездку с друзьями на Тахо до сентября, до Дня труда. Она не знала, когда увидит их снова: несколько приятелей уезжали продолжать образование на Восточном побережье, а кое-кто учился там. С большинством из них Камилла общалась в основном по скайпу, они в шутку называли ее «наш виртуальный друг». Теперь она проводила целые дни на работе, ни с кем не встречалась; две недели на озере напомнили им старые школьные времена, когда все они были детьми. Камилла обещала отцу приехать домой к выходным и долго извинялась, что решила остаться еще на несколько дней, захватив праздники, и вернуться лишь в понедельник вечером. Кристоф уговаривал дочь не спешить. Он дорожил каждым мгновением, проведенным наедине с Максин.

Собираясь к Сэму Маршаллу на маскарад по случаю праздника урожая, Кристоф пригласил с собой Максин. Она не одну неделю занималась своим нарядом: получала посылки из Парижа, что-то переделывала, прилаживала. Кристоф решил пойти в своем прежнем костюме, который надевал из года в год. Доставая его из кладовой на чердаке, он увидел бальное платье Джой. Его надевала Камилла, когда ездила с отцом на маскарад за месяц до смерти матери. На мгновение его охватила печаль. Потом он с гордостью сказал себе, что в этом году его спутницей будет Максин, великолепная, как всегда. Кристоф кое-что задумал и приготовил все заранее. Перед балом Кристоф заехал за Максин. Она собиралась провести с ним праздники до возвращения Камиллы. Ракель ушла на все выходные, включая понедельник, День труда. С приездом Камиллы Максин уже не могла бы ночевать в шато, их с Кристофом ожидали последние ночи вдвоем. Приближалась годовщина со дня смерти Джой, скорбная дата для Камиллы и Кристофа, однако позднее ничто не мешало бы ему открыто видеться с графиней. Он хотел объясниться с дочерью, когда та вернется с озера.

Приехав в дом Максин, Кристоф увидел ее в маскарадном костюме. Выглядела она сногсшибательно. Платье облегало изящную фигуру и тонкую талию, глубокое декольте соблазнительно открывало грудь, пышная юбка с кринолином из проволоки колыхалась при ходьбе. Максин даже заказала себе точную копию старинных бальных туфель. Наряд дополнял роскошный парик от парижского театрального мастера, а верхнюю часть ее лица скрывала маска. Кристоф не мог оторвать от нее восхищенного взгляда. Они сели в его машину и направились в обширное поместье Маршаллов, где десятки людей в костюмах и масках выходили из конных экипажей и автомобилей. Казалось, они перенеслись в прошлое и очутились в Версале в последние дни его величия, когда шли по дорожке к особняку, а лакеи в ливреях подавали им шампанское на подносах. Максин выбрала себе платье и вечерние туфли белого цвета. Она ступала, осторожно придерживая подол, чтобы не испачкать его. Графиня поглядывала на Кристофа и видела, что он совершенно счастлив, даже маска не могла этого скрыть.

Грандиозный размах приема поразил ее. Как бывало каждый год, присутствующие желали показать себя в полном блеске. До сбора винограда, которому посвящался бал, оставалось несколько недель, в этом году виноделы ожидали на редкость удачного урожая, вдобавок близился День труда, поэтому торжество проходило с особой пышностью.

Их стол располагался у самой площадки для танцев, и они танцевали весь вечер. Заметив Сэма в отдалении, Кристоф подошел к нему переброситься парой фраз, Максин ждала его за столиком. Рядом с Сэмом стоял Филипп. Он спросил, пришла ли Камилла, и Кристоф ответил, что она осталась на озере с друзьями. Филипп заметно огорчился: он хотел сообщить ей о своей помолвке. Невесту представили Кристофу, та показалась ему очередной избалованной девицей, похожей на модель, как и все подружки Филиппа. Она была очень красивой, постоянно жаловалась, что в парике слишком жарко, корсет сдавливает ребра, туфли жмут, а маска мешает дышать. Кристоф с Сэмом посмеялись над Филиппом. Его невеста отошла, чтобы сесть и снять тесные туфли.

– Если он на ней женится, то ему придется несладко, – заметил Кристоф.

– Я пытался ему это втолковать, – вздохнул Сэм. – Дети никогда не слушают родителей. Филипп думает, будто она всегда будет так же прекрасна, как сейчас, но стоит ей раскрыть рот, хочется заткнуть уши. С кем ты сегодня?

Сэм слышал разговор о Камилле и решил, что друг, наверное, пришел один.

– С Максин де Пантен, – ответил Кристоф.

– А, с графиней. – Сэм помолчал, однако затем все же заговорил, ведь они всегда были честны друг с другом. – Берегись, Крис. Она, конечно, красива и на редкость обаятельна, но что-то в ней меня пугает. Эта женщина весьма расчетлива. Не знаю, зачем она явилась в долину. Вначале я думал, что графиня охотится за мной. Я ее терпеть не могу и сразу дал ей это понять. Просто будь осторожен, не принимай поспешных решений, посмотри, что будет дальше.

Кристоф кивнул, однако не придал значения словам друга. Сэм не привык к француженкам и не понимал, что их изощренное кокетство может казаться хитростью, но чаще всего безобидно. Теперь Кристоф хорошо знал Максин, не опасался обмана и не сомневался в ее искренности. Очевидно, она слишком игриво держалась с Сэмом, и тот неверно расценил это.

– Не беспокойся, ничего со мной не случится, – заверил он и спросил: – А Элизабет здесь? – Разглядеть кого-либо в такой огромной толпе было нелегко.

– Нет, она в Вашингтоне, на собрании комитета. Вдобавок подобные вечеринки не в ее вкусе. – Сэм не казался огорченным: похоже, их с Элизабет раздельная жизнь его вполне устраивала. В любом случае он целый вечер занимался гостями и не смог бы уделить внимание своей подруге.

Кристоф вернулся к столу, где его ждала Максин. Она выглядела немного встревоженной.

– Что тебя так задержало? – поинтересовалась она.

– Я общался с Сэмом. Его сын объявил о своей помолвке.

Новость оставила Максин равнодушной. Собственные сыновья огорчили ее тем летом. Ожидалось, что они навестят мать в долине, но старший, Александр, предпочел поехать с друзьями в Грецию, а младший, Габриэль, провалил экзамены в университете, и ему пришлось все лето заниматься, чтобы попытаться пересдать их в сентябре. Однако, сказать по правде, Максин не особенно жалела о том, что сыновья не приехали, ведь у них с Кристофом оставалось больше времени для тайных встреч.

В тот вечер они гуляли по саду и много танцевали, хотя Максин было жарко в платье и парике. Кристоф познакомил ее с друзьями. А под конец бала все любовались фейерверками, гроздьями мерцающих огней, расцветающими в небе розами и звездно-полосатым флагом. Каждый год Сэм устраивал для гостей это красочное зрелище. Кто-то обронил, что он потратил на эту забаву полмиллиона долларов, чему Кристоф не слишком удивился. После фейерверков гости начали разъезжаться. Осенние балы у Маршаллов всегда оставляли яркое, незабываемое впечатление, однако Кристоф рад был увезти Максин. В шато их дожидалась на льду бутылка шампанского «Кристалл». Им не терпелось поскорее избавиться от костюмов и обсудить прошедший вечер. Едва переступив порог, Кристоф стянул с себя парик. Максин последовала его примеру, ее угольно-черные волосы рассыпались по спине. Она сняла туфли и распустила корсет, который весь вечер стеснял ее движения. Приятно было вернуться домой. Кристоф наполнил бокалы шампанским и улыбнулся.

– Сегодня ты была ослепительна, – нежно произнес он.

– Это хорошо, потому что я едва дышала, – призналась она со смехом. Максин отпила глоток шампанского и удивленно вскинула брови: Кристоф опустился перед ней на одно колено возле стола.

– Максин, дорогая, ты выйдешь за меня замуж? До октября мы не сможем пожениться и даже объявить о помолвке. Но я хочу жениться на тебе, как только наступит годовщина. Ты станешь моей женой?

Кристоф достал из кармана маленькую коробочку, обтянутую красной кожей. Тысячу раз он представлял эту сцену и ждал подходящей минуты, чтобы сделать предложение руки и сердца. Кристоф купил кольцо два дня назад в Сан-Франциско у «Картье». Он надел его Максин на палец, поднялся и поцеловал ее. Она молчала, ошеломленно глядя на него. Случилось то, на что она надеялась, хотя и не ждала этого раньше октября, когда пройдет год со дня смерти жены Кристофа.

– Ты мне не ответила, – мягко напомнил он и снова поцеловал ее.

– Наверное, я слишком потрясена. – Максин обхватила его руками, словно оба они тонули, в известном смысле так и было. – Конечно, я выйду за тебя замуж. – Она посмотрела на кольцо, сверкавшее у нее на пальце. Как раз нужного размера, оно было прекрасно, достойно ее.

– Давай поженимся в середине октября. Я сообщу Камилле после годовщины смерти ее матери.

Кристоф постоянно размышлял об этом с того дня, как решил жениться на Максин, и не видел смысла ждать. Она могла оставить арендованный дом на Мани-лейн и переехать в шато. Он не хотел жить с ней вне брака под одной крышей с дочерью.

– Думаешь, для Камиллы это станет потрясением? – взволнованно спросила Максин, но они оба знали ответ, поэтому Кристоф долго молчал, прежде чем сказать:

– Она привыкнет. Все произошло быстрее, чем мы ожидали, но ведь Камилла желает мне счастья.

Он вспомнил слова Сэма о Максин, произнесенные тем вечером. Сэм совсем ее не знал. «Максин чудесная женщина, – подумал Кристоф. – Ей пришлось нелегко в жизни, но теперь есть кому о ней позаботиться, с ней больше не случится ничего плохого. Никто не выставит ее из дома. А Камилла – хорошая, любящая дочь. Она будет уважать Максин и, не исключено, даже полюбит ее со временем». Кристоф решил составить завещание и обеспечить их обеих, чтобы Максин чувствовала себя защищенной. Он сказал ей об этом, когда повел ее в спальню, в их с Джой супружескую постель. Все случилось невероятно быстро, но Кристоф твердо верил, что поступает правильно. Он не хотел продолжать тайную связь с Максин. Его все сильнее влекло к ней, и как порядочный человек он желал узаконить их отношения. Последние два месяца были чистейшим безумием. Настало время зажить всем вместе мирной, спокойной жизнью, а в подобном положении женитьба – единственный выход. Это Сэм мог держать в секрете свой роман с подругой-конгрессменом, которая ставила карьеру выше всего, избегая длительных серьезных отношений. Сэм, но не Кристоф. Он не желал скрывать свою любовь, убежденный, что Максин достойна быть его женой, а не просто любовницей.

– Нам предстоит о многом подумать в ближайшие полтора месяца, – тихо произнес Кристоф, когда они лежали рядом в темноте.

Максин молчала, ощущая приятную тяжесть кольца на пальце. Она хотела, чтобы ее сыновья приехали познакомиться с Кристофом, и надеялась, что он найдет для них работу на винодельне, даже если не сможет платить им официальную зарплату. Еще ей предстояло подыскать жилье для матери. Максин не могла оставить ее в Париже.

– Я размышляла о своих мальчиках и маме. – Гибким движением она повернулась на бок и поцеловала Кристофа.

– Мы обсудим все завтра, – хрипло прошептал он, и Максин улыбнулась ему в лунном свете.

Кристоф спас ее, хотя и не догадывался об этом. Если повезет, он никогда не узнает, в каком отчаянном положении она находилась, когда познакомилась с ним. Максин приехала в долину Напа в надежде найти мужчину вроде него. Вначале нацелилась на Сэма Маршалла, но доверчивый, добрый Кристоф подходил ей больше. Сэм был слишком жестким и он видел ее насквозь.

– Спасибо, – шепнула она и снова пустила в ход свои испытанные чары. Этим искусством Максин владела в совершенстве.

В ту ночь, сжимая ее в объятиях, Кристоф мог думать лишь о том, как сильна его любовь и как он счастлив, что эта женщина станет его женой. Она не была похожа на Джой, которую он любил всей душой, всем своим существом, но теперь Максин стала ему необходима, как ни одна другая женщина до нее. Минувший год без Джой едва не убил Кристофа. Максин спасла его от горя и одиночества, их ожидало счастливое будущее. Он знал: жизнь с ней будет иной, не такой простой и безыскусной, как с Джой. Однако Кристоф хотел начать новую главу, а для этого нужна была как раз такая спутница, как Максин. Ему не терпелось назвать ее своей женой.

Той ночью она долго лежала и смотрела, как он спит. Всю жизнь Максин ловчила и изворачивалась, но с Кристофом ей невероятно повезло, он словно явился в ответ на ее молитвы. Скоро она будет жить вместе с ним в шато, станет женой знаменитого винодела. Тогда никто не посмеет ее тронуть, и ничто ее не остановит. Уж точно не его дочь, ведь она сущий ребенок. Нет, Камилла ей не угроза. На сей раз все будет легко и просто.

Глава 8

После Дня труда Камилла вернулась с озера Тахо бодрой и отдохнувшей. Две с половиной недели отпуска в компании старых друзей подбодрили ее, она снова чувствовала себя свободной и юной. Приятно было ненадолго вырваться из дому. Но, вернувшись в шато, она мгновенно ощутила: что-то изменилось. Камилла толком не поняла, в чем дело, просто отец был непривычно молчаливым. За ужином он почти не разговаривал, рано отправился к себе в спальню, и несколько дней подряд уходил на работу чуть свет, когда Камилла еще спала. Отец отдалился от нее, никогда прежде такого не случалось. Внезапное отчуждение, возникшее между ними, казалось ей необъяснимым. У отца не было причин сердиться на нее, и он уже не выглядел подавленным и печальным, как раньше. Камилла терялась в догадках. Может, отец недоволен ею из-за поездки на озеро? Но обижаться не в его характере, к тому же он сам уговаривал ее отдохнуть, встретиться со школьными приятелями, провести время со сверстниками. Отец сказал, что мама тоже этого хотела бы.

Кристоф вел себя странно, и в конце концов Камилла связала это с приближающейся годовщиной смерти матери, горестной датой для них обоих. Она не находила другого объяснения его замкнутости. Камилла перебирала в памяти события прошлого года, когда Джой с каждым днем отдалялась от них, словно сухой листок, уносимый тихим потоком. Ей не хотелось огорчать отца еще больше, заводя разговор о матери, но она чувствовала: его что-то мучит – и не находила себе места от беспокойства.

Наступило время сбора урожая, который в этом году выдался небывалый, и у Кристофа прибавилось забот. Виноград уродился в изобилии, превзойдя самые смелые ожидания. В скорбную годовщину Кристоф и Камилла отправились утром в церковь, а потом на кладбище, положить цветы на могилу Джой. Там они постояли, поплакали, обнявшись, прежде чем пойти на винодельню.

Камилла хотела обсудить с отцом маркетинговые проекты, над которыми работала, но тот выглядел расстроенным, да и момент был неподходящий. Она решила подождать несколько недель, дать отцу время прийти в себя после годовщины, ставшей тяжелым испытанием для них обоих.

Отец тоже ждал. А Максин понемногу собирала вещи, чтобы оставить арендованный дом и переехать в шато, когда Кристоф сообщит дочери новости.

Через два дня после годовщины смерти Джой Кристоф предложил дочери пообедать в городе. Обычно он приглашал ее в ресторан вечером, на ужин. В обеденное время Кристоф либо работал, либо встречался с заказчиками, торговцами или другими виноделами. Отец никогда не возил ее в город среди дня, и приглашение немного озадачило Камиллу, но за обедом можно было обсудить новые идеи продвижения вин на рынке. Она хотела охватить как можно больший круг потенциальных покупателей и много работала над проектом.

Кристоф привез дочь в кафе, они заказали сандвичи и заняли небольшой столик в саду. Камилла заметила, что отец ничего не ест. Он даже не притронулся к сандвичу, долго молчал, но наконец поднял голову. Кристоф решил, что откладывать разговор незачем: его жизнь изменилась, и Камилла должна об этом знать. Они с Максин собирались пожениться, уже назначили дату, и до свадьбы оставалось менее двух недель. Максин продлила аренду дома, насколько позволял договор, но уже в следующие выходные собиралась переехать в шато. Кристоф решил освободить место у себя в шкафах для ее вещей. Он поручил Ракель сложить одежду Джой в коробки и отнести на чердак, попросив не сообщать об этом Камилле. Понимал: поначалу придется нелегко, – но верил, что в конце концов они будут счастливы все вместе.

Начиная беседу, Кристоф испытывал неловкость и никак не мог перейти к главному.

– Что ты хочешь сказать, папа? – прямо спросила Камилла. В этом она была похожа на мать: такая же открытая, бесхитростная и прямодушная. – Ты затеял ремонт в доме? Но зачем? Все и так прекрасно, а с перестановками столько суеты.

Кристоф начал заново и на сей раз заговорил о Максин. О том, как ему хорошо в ее обществе, какой она чудесный человек, как тяжело ей пришлось после смерти мужа, когда пасынки с падчерицей выгнали ее из дому. Камилла сомневалась, что история Максин правдива, однако промолчала. Ее неприятно задели слова отца о том, как ему хорошо с этой женщиной. Ей по-прежнему казалось, будто в Максин есть нечто фальшивое, нечистое, хотя они встречались не так часто. Камилла не знала, что, пока она ездила на озеро Тахо, отец все ночи проводил с Максин и несколько раз оставлял ее ночевать в шато. Даже Ракель об этом не догадывалась.

– Я рада, что она тебе нравится, папа, – вежливо проговорила Камилла, все еще не понимая, к чему отец завел этот разговор.

Кристоф наконец решил, что больше тянуть нельзя, и заставил себя произнести:

– Я знаю, эта новость может стать для тебя потрясением, Камилла. Я даже уверен, что так и будет, но мы с Максин собираемся пожениться. – Камилла смотрела на отца, ее глаза наполнились слезами. При виде лица дочери Кристоф ощутил, как холодом свело желудок. – Прости, дорогая. – Он накрыл ее руку ладонью. – Для нас с тобой ничего не изменится. Все будет как раньше. Да и Максин не хочет становиться между нами. Но я люблю ее и не желаю больше прятаться, встречаться с ней тайно. Я хочу, чтобы она жила с нами. Без твоей матери мне было так одиноко. Мне нужна жена. Не подруга и не спутница на свиданиях. Я хотел бы жить так же, как мы жили с твой мамой. И Максин тоже заслуживает уважительного отношения. В общем, мы поженимся.

После этих слов Кристоф почувствовал себя увереннее, хотя с лица Камиллы не сходило выражение растерянности и обиды.

– Когда? – хрипло, с трудом проговорила она.

– На следующей неделе. Оттягивать время ни к чему. Максин придется съехать из дома, взятого в аренду. А я не желаю ждать. Миновал год с тех пор, как твоя мама… Я не хотел ничего тебе говорить до годовщины.

Теперь Камилла поняла, почему отец так странно себя вел последние несколько недель: он ждал, когда сможет рассказать дочери о своих планах, и, вероятно, нервничал, поэтому почти не разговаривал с ней, разве что о делах.

– Когда вы все решили? – спросила Камилла, вытирая салфеткой мокрое от слез лицо. Ее сандвич тоже остался нетронутым.

– Месяц назад. Мы встречались все лето.

– Но ты едва ее знаешь! – попробовала образумить отца Камилла.

Они познакомились в марте: прошло всего семь месяцев.

– Мы взрослые люди и понимаем, чего хотим. Для нас обоих это не первый брак. Ты узнаешь Максин лучше. Надеюсь, тогда ты ее полюбишь. Она хорошая женщина.

Камилла в это не верила, однако видела: отец все для себя решил, и она не в силах ничего изменить.

– Максин переедет к нам в следующие выходные. А на будущей неделе мы поженимся. Если хочешь, можешь быть моим свидетелем. Но я пойму, если откажешься.

В общем, отец все продумал и, очевидно, вместе с Максин составил план. Внезапно в глазах Камиллы мелькнул страх.

– А что ты сделал с мамиными вещами?

Шкафы Джой оставались нетронутыми, они не решались избавиться от вещей, да и не думали об этом прежде.

– Я попросил Ракель аккуратно сложить их в коробки и отнести на чердак, чтобы сохранить для тебя.

Это была единственная хорошая новость, которую Камилла услышала за обедом. Что ж, по крайней мере отец не выбросил вещи ее матери. Но еще неизвестно, как распорядится ими Максин.

– Мы собираемся на пару недель в Мексику после свадьбы, – продолжил Кристоф, – а когда вернемся, все будет по-старому, как сейчас.

Камилла знала: это неправда. Какие бы обещания ни давал отец, когда Максин станет его женой и войдет в их дом, многое изменится.

– А ее сыновья? Они тоже будут жить с нами?

– Они приедут в гости на Рождество. Один из них работает, другой учится в колледже. Мальчики не собираются переезжать сюда. Но здесь будет жить мать Максин: пожилая женщина, ей восемьдесят семь лет. Мы думаем поселить ее в коттедже, ведь он давно стоит без пользы.

Речь шла о домике, в котором Кристоф жил с Джой, пока строилось шато. Максин сама предложила поселить там мать, но предварительно заново отделать коттедж, улучшить изоляцию и провести отопление. Кристофу идея понравилась. Он собирался попросить Чезаре проследить за ремонтом, но еще не говорил с ним об этом, поэтому до Камиллы слухи не дошли.

– Ты говоришь о домике позади шато? – воскликнула Камилла, и отец кивнул. – Но там холод и развал. Пожилой женщине там не место, – заявила она и добавила язвительным тоном: – Похоже, Максин ненавидит свою мать, если решила поселить ее в лачуге.

И все же Камилла не стала возражать против планов Кристофа. Ей хотелось вскочить, топнуть ногой и убежать, однако она сдержалась. Камилла желала отцу счастья, только не с Максин. Отец сделал свой выбор, и ей оставалось лишь принять это.

– Папа, ты не думаешь, что нужно немного повременить? – спросила она, умоляюще глядя на отца, но тот покачал головой.

Кристоф понимал: Максин не стала бы ждать, не сделай он предложения. Она говорила, что уедет, как только истечет срок аренды. Вдобавок Кристоф не видел смысла откладывать свадьбу на полгода или на год, это ничего не изменило бы. Он твердо знал, чего хочет, и верил: Камилла со временем познакомится с Максин поближе и привыкнет к ней.

– Я собираюсь поручить Чезаре провести отопление в коттедж, позаботиться о теплоизоляции и ремонте. Мы можем устроить там мать Максин со всеми удобствами.

Онемевшая от горя Камилла кивнула. Они еще немного посидели за столом, уже не притворяясь, будто едят. Когда выходили из кафе, Камилла выбросила оба сандвича в урну. Впервые со дня смерти матери она не вернулась в офис после обеда. Просто не смогла. Ей хотелось пойти домой, побыть одной, осмотреться и собраться с мыслями. Ее не оставляло ощущение, что Максин отнимает у нее дом. Но еще больше пугало, что француженка отнимет и отца. Эта женщина заворожила его. Сбылись самые страшные предчувствия Камиллы. Максин оказалась умной и коварной, а отец – простодушным и доверчивым. Он не догадывался, что Максин ведет с ним хитрую игру, подталкивая к скоропалительной женитьбе, не чувствовал подвоха и не сознавал опасности, хотя последние две недели составлял вместе со своим юристом брачный договор и переписал завещание. Максин говорила, будто подпишет любой предложенный им документ. Она ни о чем его не просила, лишь отказалась предоставить сведения о своем финансовом положении. Объяснила, что чувствует себя неловко. Она далеко не так богата, как Кристоф, и располагает лишь счетом в банке. У нее нет ни недвижимости, ни вложенных средств, чего она никогда не скрывала. Максин добавила, что не имеет постоянных доходов, однако готова работать на винодельне, если этого захочет Кристоф, но тот не согласился. Он не испытывал недостатка в персонале, вдобавок финансовыми вопросами занималась Камилла, которую прекрасно обучила мать. У Максин не было опыта ведения бизнеса. В обоих своих браках она занималась домашним хозяйством, а до замужества работала моделью. Она никогда не пыталась лгать о своем достатке, за что Кристоф ее уважал. Максин говорила, что распоряжается лишь деньгами, которые выплатили ей дети покойного мужа за ее долю в наследстве, а это сущая малость. Она жила на эти средства весь прошедший год и из них же собиралась оплатить приезд своих сыновей и матери. Максин не ждала, что Кристоф возьмет на себя все расходы, довольно было и того, что он собирался содержать ее. Кристоф не просил ее работать и, сказать по правде, не хотел этого. Верил, что Максин с ее умом, элегантностью и красотой станет ему прекрасной женой. Джой всегда много работала и хорошо разбиралась в делах, но Максин принадлежала к совершенно другой породе женщин.

Вернувшись домой после обеда с отцом, Камилла старалась не думать, каким станет дом с появлением Максин. Она немного посидела в кабинете Джой и гардеробной – комнатах, где все напоминало о матери. Камилла понимала: скоро ее жизнь изменится. Потом она легла в постель и проплакала остаток дня.

Максин позвонила Кристофу, как только тот зашел к себе в кабинет, и спросила взволнованно:

– Как дела?

Максин боялась, что Камилла попробует отговорить отца или убедит отложить свадьбу на год, а она не могла себе позволить так долго ждать. Кто-то должен был содержать ее и оплачивать счета, которые росли. Она поставила на карту все, приехав в долину Напа, и не прогадала. Максин необычайно повезло встретить Кристофа, и она не хотела, чтобы его дочь все испортила.

– Камилла разумная девушка, – мрачно произнес Кристоф. Он знал: будь в этот день на месте Камиллы Сэм Маршалл, тот попытался бы переубедить его. – Дочери нелегко принять подобную новость, ведь мы сообщили ей о свадьбе в последний момент. Уже через неделю у нее появится мачеха, а она почти тебя не знает. Но Камилла желает мне счастья. Для нее это прыжок в неизвестность, требующий большой смелости. – Он понимал, как сильно любит его дочь, если примирилась с его решением, хотя и не была с ним согласна. – Может, нам следовало повременить? – печально вздохнул Кристоф, вспомнив лицо Камиллы с мокрыми от слез щеками.

От этих слов сердце Максин на мгновение замерло.

– Но мне не хочется откладывать свадьбу. Я мечтаю, чтобы мы поженились и зажили вместе в шато. – Он улыбнулся, думая уже не о дочери, а о Максин. – Мы взрослые люди и знаем, что делаем. Нам ни к чему ждать, даже если так Камилле будет легче. Лучше, если мы станем жить под одной крышей как семья. Камилла скорее сможет узнать тебя поближе.

Максин считала иначе, она предпочла бы владеть Кристофом безраздельно, однако приходилось мириться с присутствием его дочери, хотя ей это и не нравилось.

Вечером по пути домой Кристоф заглянул к Максин. В особняке на Мани-лейн повсюду громоздились коробки и чемоданы с одеждой. Графиня собиралась взять с собой только эти вещи, объяснила, что обстановка и мебель в доме принадлежат владельцу, а оставленное во Франции имущество она поручила матери продать перед отъездом. Кристоф с нетерпением ожидал знакомства с будущей тещей, не сомневаясь, что она такая же утонченная и элегантная, как дочь. Так же радостно предвкушал он встречу с детьми Максин в Рождество. Скоро в его жизни должны были появиться жена, двое сыновей и мать. Семья стремительно разрасталась.

Заметив, что Кристоф подавлен после разговора с дочерью, Максин поспешила снять с него одежду, потом разделась сама и заманила его в постель, чтобы он отвлекся и забыл о тягостном объяснении. Кристоф вспомнил о времени только в восемь часов и начал собираться, объяснив, что должен вернуться домой к дочери. Он хотел убедиться, что Камилла примирилась с новостями, которые обрушились на нее за обедом. Максин пыталась удержать его, однако Кристоф чувствовал себя обязанным побыть с дочерью. Когда он пришел домой, Камилла лежала на своей кровати одетая и крепко спала. Судя по разбросанным вокруг бумажным платкам, она плакала, пока не уснула. Отец ласково погладил ее по голове, наклонился и поцеловал, но будить не стал. Камилла улыбнулась во сне, и он тихонько вышел из комнаты. Скоро она привыкнет к мысли, что у нее появится мачеха, совершенно непохожая на ее мать, с надеждой думал Кристоф. Он верил, что поступает правильно. Оставалось лишь убедить в этом дочь.

Кристоф не делился своими планами с Сэмом, но испытывал неловкость, оттого что женится, не сказав ему ни слова. Сэм был одним из самых старых его друзей в долине Напа и, как мог, поддерживал после смерти Джой. Кристоф позвонил ему в контору накануне свадьбы. Услышав новость, Сэм долго молчал, потом тяжело вздохнул:

– Не знаю почему, но я чувствовал нечто подобное, потому и обсуждал с тобой это тем вечером на балу.

Кристоф принадлежал к породе мужчин, которым нравится жить семейной жизнью, а Максин была женщиной ловкой. Сэм не сомневался: она воспользовалась одиночеством Кристофа и его нежеланием долго оставаться вдовцом. Он предпочел бы видеть друга с любой другой женщиной, только не с этой. Сэм сразу распознал в Максин охотницу за деньгами. Подозревал, что она ведет грязную игру, но ему всегда нравилась в Кристофе бесхитростность, готовность видеть в людях лучшее. Кристоф думал, будто все его знакомые так же добры и надежны, как он сам. Человек глубоко порядочный, он верил в порядочность других.