Текст книги "Полет длиною в жизнь"

– А ты считаешь, что Джо любит ее? – негромко спросила Элизабет, опасливо косясь на закрытую дверь спальни.

– Я вовсе не имел в виду Джо. Мне кажется, ему действительно было некуда пойти на День благодарения. А зная нашу дочь, я вовсе не удивлен, что она пригласила его к нам. Ей, наверное, просто стало его жалко. Что же касается любви… – Он с сомнением покачал головой. – Слишком они разные.

– Кейт так мне и объяснила – что она, мол, пожалела его. Но…

– Вот видишь! – Кларк обнял жену за плечи. – Попомни мои слова: пройдет немного времени, и ты сама убедишься, что беспокоилась совершенно напрасно. Кейт – хорошая, умная девочка, и у нее доброе сердце – совсем как у ее мамы.

В ответ Элизабет только вздохнула. Ей ужасно хотелось, чтобы Кларк оказался прав. Больше того, она почти убедила себя в том, что он прав, однако когда на следующий день, ровно в пять часов, Джо Олбрайт появился на пороге их особняка, на душе у Элизабет снова заскребли кошки. Было вовсе не похоже, что Кейт жалеет его. Напротив, она была оживлена, даже возбуждена, и явно радовалась его приходу. А Джо, наоборот, казался растерянным и даже слегка ошарашенным.

За ужином Кларку удалось разговорить гостя. Он расспрашивал его о самолетах, и Джо отвечал более или менее подробно, зато Кейт почти все время молчала и только с обожанием смотрела на своего героя. Это, разумеется, не укрылось от Элизабет. Перехватив несколько взглядов, брошенных друг на друга ее дочерью и прославленным летчиком, она снова забеспокоилась: у нее появилось отчетливое ощущение, что эти двое знакомы куда лучше, чем хотят показать. Правда, между собой они разговаривали мало, однако интуиция подсказывала Элизабет – это совсем не оттого, что им нечего сказать.

Между тем Кейт даже не старалась скрывать, насколько свободно и непринужденно она чувствует себя рядом с Джо. Да почему, собственно, она должна это скрывать – ведь они с Джо друзья, разве нет? Ей и в голову не приходило, что во взглядах, которыми они обменивались, мать способна без труда разглядеть то, в чем Кейт еще не осмеливалась признаться даже самой себе.

А Элизабет и в самом деле очень скоро поняла, что между ее дочерью и Джо действуют силы взаимного притяжения, объяснять которые дружеской привязанностью мог лишь человек наивный или заинтересованный. И надо сказать, что это открытие ее отнюдь не успокоило. Правда, она не могла не признать, что Джо производит впечатление человека умного, хорошо воспитанного и наделенного определенным обаянием, а к Кейт он относился подчеркнуто уважительно. Однако Элизабет чудились в нем некая холодность и чуть ли не сознательная закрытость, словно кто-то когда-то сделал Джо очень больно и с тех пор он старался никого не подпускать к себе слишком близко. Да, на первый взгляд он казался дружелюбным и внимательным, но Элизабет была уверена, что заглянуть к себе в душу Джо Олбрайт не позволяет никому.

Кроме всего прочего, когда он рассказывал о самолетах, испытаниях и фигурах высшего пилотажа, в его голосе звучала такая глубокая и пылкая страсть, что Элизабет невольно засомневалась, найдется ли когда-нибудь женщина, способная вызвать в нем столь же сильные чувства. Нет, ей хотелось верить, что Джо Олбрайт порядочный человек, однако это вовсе не означало, что он – подходящая пара для Кейт. Очень скоро ей стало ясно, что Джо едва ли сумеет быть хорошим мужем кому бы то ни было. У него для этого просто не было возможности. Постоянные полеты, испытания, смертельный риск – не этого Элизабет хотела для своей дочери. Она мечтала, что Кейт будет жить размеренной, счастливой, спокойной жизнью, и готова была отдать за это все, что угодно. Всю жизнь Элизабет только и делала, что оберегала Кейт от болезней, опасностей, боли, разочарований, а теперь вдруг поняла, что единственная вещь, от которой она не сумеет защитить дочь, это разбитое сердце. Кейт очень страдала, когда умер ее родной отец, и сейчас Элизабет боялась, что старая история повторится. Неминуемо повторится, если Кейт и Джо и в самом деле полюбят друг друга. Элизабет с ужасом чувствовала собственное бессилие: слишком уж привлекательным, загадочным, романтичным был Джо Олбрайт. Его молчаливость вызывала невольное желание пробиться к нему сквозь стены, которые Джо воздвиг вокруг себя, чтобы помочь ему. Именно это Кейт и пыталась сделать на протяжении почти всего ужина. Когда Кларк, соблюдая приличия, занялся другими гостями, она незамедлительно перехватила инициативу, попытавшись вытащить Джо из раковины молчания, в которой он замкнулся. И это ей без особого труда удалось.

А Кейт просто хотелось, чтобы Джо чувствовал себя как можно свободней и непринужденнее, и она прилагала все силы, чтобы этого добиться. Ни на минуту она не задумалась о том, что́ скажет или подумает ее мать. А Элизабет смотрела на дочь и с отчаянием думала, что самое страшное уже случилось. Даже лучше, чем сама Кейт, она понимала, а вернее сказать – чувствовала, что ее дочь влюблена по уши. Пока неясно ей было только одно: как относится к ее дочери Джо. Кейт, безусловно, интересовала его, больше того – его влекло к ней, тянуло какой-то неведомой силой. Однако создавалось впечатление, что на данном этапе он сам не сумел бы сказать, что на самом деле чувствует. Единственное, в чем не приходилось сомневаться, это в том, что со своими чувствами он борется, но борется безуспешно.

Когда Элизабет вышла по делам в кухню, Кларк тоже поднялся и, нагнав жену в коридоре, обнял за плечи и шепнул ей на ухо:

– Вот видишь, я же тебе говорил! Они просто друзья, так что ты волновалась совершенно напрасно.

«Как можно быть таким слепым и не видеть даже того, что творится у тебя под самым носом?» – подумала Элизабет, а вслух сказала:

– Почему ты так решил?

– Взгляни сама: Джо обращается с Кейт, как с младшей сестрой, – подшучивает над ней, дразнит…

– К сожалению, я так не думаю. По-моему, они влюблены друг в друга, – ответила Элизабет, убедившись, что гости не могут ее слышать.

Сегодня у них собрались самые близкие друзья, и, насколько могла судить Элизабет, Джо произвел на них весьма благоприятное впечатление. Но сейчас ей было глубоко наплевать, удался или не удался вечер. Куда больше Элизабет заботили намерения Джо в отношении ее дочери.

– А ты нисколько не изменилась, любимая! Ты – такая же идеалистка и все так же романтизируешь самые обычные вещи.

– К несчастью, нет. – Элизабет вздохнула. – Мне скоро шестьдесят, Кларк, я старая, ворчливая, циничная и к тому же боюсь до чертиков… Я не хочу, чтобы он сделал больно нашей девочке, а он на это способен! Поверь мне, Джо может причинить Кейт страшную боль, а я не в силах это предотвратить.

– Ты преувеличиваешь, дорогая. Я не сомневаюсь, что Джо – настоящий джентльмен.

– А я в этом вовсе не уверена! К тому же от джентльменов тоже бывают дети. – Элизабет зябко повела плечами, хотя в доме было тепло. – Главное, что он мужчина, Кларк, – привлекательный, знаменитый, романтичный. Кажется, Кейт интересует его не меньше, чем он ее, но в нем есть что-то такое… Он словно пережил какую-то трагедию, и рана, которая осталась у него в душе, до сих пор не закрылась. Ты заметил, что он избегает разговоров о своей семье, о своем детстве? Единственное, что он соизволил нам сообщить, это то, что его родители погибли, когда ему было полгода. Но что было потом?.. Одному богу известно, что ему пришлось пережить потом! Да и то, что он до сих пор не женат – и даже никогда не был женат, – по меньшей мере странно для тридцатилетнего мужчины.

Все это были вполне естественные вопросы; тысячи родителей, если только они нормальные, заботливые родители, задают их, прежде чем вручить свое единственное дитя незнакомому мужчине. Но Кларк по-прежнему считал, что Элизабет зря беспокоится.

– Должно быть, Джо был слишком занят, – сказал он. – Ему пришлось очень много работать, чтобы стать тем, кем он стал, – знаменитым летчиком, одним из лучших в стране. Немудрено, что ему было не до женитьбы.

Так ни до чего и не договорившись, Кларк и Элизабет вернулись в гостиную. Кейт и Джо сидели вместе в уголке; казалось, они были поглощены каким-то интересным разговором, но Элизабет достаточно было один раз взглянуть в их сторону, чтобы все ее подозрения тотчас вернулись. Материнское сердце трудно обмануть, а оно подсказывало: она не ошиблась. Ни Кейт, ни Джо, казалось, не замечали, что происходит вокруг. Судя по выражениям их лиц, по взглядам, по жестам, они были сейчас одни в целом свете, и Элизабет поняла, что опоздала. Ничего поправить было уже нельзя. Ей оставалось только молиться.

Глава 4

В пятницу после Дня благодарения Джо зашел за Кейт, так как они договорились провести вечер вместе. Они немного погуляли по парку Бостон-Гарден, попили чаю в «Ритце», и все это время Кейт развлекала Джо рассказами о том, как она ездила с родителями в Гонконг и Сингапур. Джо слушал внимательно, сам рассказывал о своих приключениях, шутил и смеялся вместе с ней. Любой, кому приходилось сталкиваться с ним, вряд ли узнал бы его сейчас. Джо казался совсем другим человеком: раскованным, разговорчивым и веселым. От его всегдашней замкнутости не осталось и следа, и Кейт только удивлялась про себя, что могло с ним случиться.

Ближе к вечеру они поужинали в ресторане, а потом Джо повел ее в кино. Показывали фильм «Гражданин Кейн», который обоим очень понравился. Была почти полночь, когда Джо наконец отвез ее домой.

– Спасибо, я прекрасно провела время, – сказала Кейт, прощаясь с ним у крыльца, и нечаянно зевнула. – Прости, ничего не могу с собой поделать.

Джо улыбнулся.

– Мне тоже было очень приятно увидеться с тобой.

Казалось, он хотел добавить что-то еще, но передумал, и Кейт, кивнув, поднялась на крыльцо. Закрыв за собой дверь, она повернулась и увидела мать, которая стояла на верхней площадке лестницы, ведущей на второй этаж. В руках у Элизабет была тонкая фарфоровая чашка, словно она собиралась в кухню, чтобы набрать воды на ночь.

– Ну, как погуляли? Весело было? – спросила Элизабет, стараясь выглядеть не слишком обеспокоенной.

На самом деле ей очень хотелось знать, что говорил Джо и не пытался ли он обнять или поцеловать Кейт. Однако, следуя примеру мужа, она решила ни о чем не расспрашивать дочь.

– О, мам, все было просто замечательно! – откликнулась Кейт.

На лице ее появилось мечтательное выражение – общество Джо бесконечно ей нравилось, и она жалела, что прогулка закончилась так скоро. Кейт даже не верилось, что сегодня она встречалась с ним всего в четвертый раз в жизни. Ей казалось, она уже давно и хорошо знает его, хотя в этом, наверное, были «виноваты» письма, которыми они обменивались. Благодаря им Джо стал ей ближе и понятнее, так что Кейт почти не ощущала двенадцатилетней разницы в возрасте. Больше того: по временам он казался ей совсем юным – такими искренними и порой наивными были его послания к ней.

– Ты встречаешься с ним завтра? – негромко спросила Элизабет.

Кейт могла бы солгать, но только кивнула в ответ.

– Надеюсь, он не собирается катать тебя на самолете?

– Конечно, нет! – выпалила Кейт, чувствуя, что краснеет.

Впрочем, она почти не солгала. На протяжении всего сегодняшнего дня Джо даже не вспоминал о самолетах, что было для него по меньшей мере необычно. Кроме того, в воскресенье он должен был вернуться в Калифорнию, следовательно, времени на полеты у них все равно не оставалось.

Пожелав матери спокойной ночи, Кейт поднялась к себе в спальню. Ей многое нужно было обдумать и решить, и в первую очередь – как она относится к Джо. Возможно, это пока было не так уж и важно: ведь он до сих пор не сказал и не сделал ничего выходящего за рамки простой дружеской привязанности, однако Кейт хотела разобраться в себе. Она по-прежнему не знала, влюблена ли она в Джо и влюблен ли он (ну хоть немножко!) в нее. Единственное, что было, кажется, очевидно для обоих, так это странное и невероятно сильное влечение, которое они испытывали друг к другу…

На следующее утро, когда Кейт направлялась в кухню, чтобы перекусить, в коридоре зазвонил телефон. На часах было половина восьмого, ее родители еще спали, и Кейт со всех ног бросилась к аппарату, чтобы звонок не разбудил их. Она не знала, кто может звонить в такую рань и зачем, и была несказанно удивлена, когда в трубке раздался голос Джо:

– Я тебя не разбудил?

Это был первый вопрос, который он задал, и в его голосе Кейт услышала и заботу, и любовь, и смущение, смешанное с облегчением. Очевидно, Джо боялся, как бы трубку не взяла ее мать, и заранее приготовился извиняться. Несомненно, у него был заготовлен и подходящий предлог, способный хотя бы частично оправдать столь ранний звонок, и Джо был рад, что ему не пришлось врать и выкручиваться.

– Нет, я уже встала, – ответила она. – Только еще не завтракала. А что?

Сегодня они собирались пообедать вдвоем, и Кейт решила, что Джо хочет сообщить, во сколько он за ней заедет. Правда, все равно оставалось непонятным, зачем он звонит так рано.

– Сегодня обещали отличную погоду, – сказал Джо. У него был такой голос, словно он что-то задумал. И действительно, после небольшой паузы он проговорил, смущаясь: – Знаешь, Кейт, я приготовил тебе сюрприз.

Кейт невольно улыбнулась: Джо был сейчас похож на мальчишку, которому подарили велосипед.

– Тогда, может быть, ты захватишь свой сюрприз с собой, когда приедешь? – предложила она.

Джо немного поколебался, прежде чем ответить.

– Знаешь, лучше я отвезу тебя туда, где этот сюрприз находится, – сказал он наконец. – Он слишком большой, и я сомневаюсь, что сумею доставить его к вашему дому, хотя… Хотя попробовать было бы интересно, – закончил он совсем другим, более твердым голосом. – Ну что, согласна?

Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Кейт сказала «да». Для него это значило невероятно много. Сюрприз, который Джо приготовил для Кейт, был самым большим и единственным даром, какой он только был в состоянии ей преподнести.

Кейт вдруг подумала, что мама на ее месте сразу догадалась бы, о чем идет речь, но сама она по-прежнему терялась в догадках.

– Что ж, ты меня заинтриговал, – сказала она наконец, задумчиво проводя рукой по спутанным со сна волосам. – Когда же я увижу этот твой сюрприз?

После недолгих размышлений она решила, что Джо имеет в виду новый автомобиль. Чего она не могла понять, так это зачем ему понадобилось покупать машину здесь, если он по-прежнему живет в Калифорнии, однако слишком задумываться об этом не стоило. Несмотря на свою молодость, Кейт уже знала, что мужчины способны на самые нерациональные и необъяснимые поступки, если дело касается новой машины, нового спиннинга или новой пары горных лыж.

– Что, если я заеду за тобой через час? – предложил он. – Ты успеешь?

– Конечно.

Кейт была вовсе не прочь исчезнуть из дома до того, как встанут ее родители. Пожалуй, это был просто идеальный вариант, надо только оставить им записку, чтобы они знали – она уехала раньше, чем планировала. Иначе пришлось бы пускаться в долгие объяснения: ведь вчера она сказала матери, что собирается пообедать с Джо, а сейчас даже для завтрака было рановато.

– Я буду у тебя без четверти девять, – поспешно сказал Джо. – И еще, Кейт… оденься потеплее.

«Наверное, он хочет повезти меня куда-нибудь гулять», – догадалась Кейт и заверила Джо, что наденет все самое теплое, что у нее есть.

Через час она уже ждала его на крыльце. На ней было короткое пальто из бобрика, вязаная шапочка, юбка из клетчатой шотландки и шарф, который она носила, еще когда училась в школе. Он, правда, давно вышел из моды, но зато был очень теплым.

Джо приехал в такси.

– Ты выглядишь прелестно, – сказал он, с улыбкой разглядывая ее наряд. Сам он был в высоких замшевых мокасинах, шерстяных гетрах, клетчатых бриджах и короткой кожаной куртке на меху. – Тебе не будет холодно? – с беспокойством добавил он, и Кейт, улыбнувшись, покачала головой.

Джо усадил ее в такси и назвал водителю адрес. Кейт поняла, что они поедут за город, и спросила, что там находится.

– Увидишь, – коротко ответил Джо, и Кейт вдруг догадалась. Как это ей не пришло в голову, что Джо хочет показать ей свой самолет?!

Больше она ни о чем расспрашивать не стала, и всю дорогу они мило болтали о пустяках. Джо сказал, что еще никогда не проводил время так весело, как в прошедшие два дня, и что ему захотелось сделать для Кейт нечто особенное, прежде чем они снова надолго расстанутся. И по тому, как сияли его глаза, Кейт поняла: он готов поделиться с ней самым дорогим – своей любовью к небу, к авиации. Из его писем Кейт уже знала, что Джо ужасно гордится своим новым самолетом, который он сам спроектировал и построил на свои деньги лишь с небольшой помощью Чарльза Линдберга. Ей было только немного жаль, что с ними нет ее отца. Даже Элизабет, наверное, не нашла бы что возразить – ведь они ехали не летать, а только смотреть на самолет!

Через полчаса они прибыли в Энском-Филд – пригород Бостона, где находился небольшой частный аэродром, состоявший из нескольких ангаров, контрольной вышки и единственной взлетно-посадочной полосы. Когда машина остановилась у края летного поля, на посадку как раз заходил красный «Локхид-Вега», и Кейт невольно залюбовалась этим легкокрылым чудом.

Джо расплатился с таксистом и, взяв Кейт за руку, быстро повел к ближайшему ангару. Открыв боковую дверцу, он почти втолкнул ее внутрь, и Кейт ахнула от восхищения при виде небольшого, но очень изящного и пропорционального самолета. Джо с любовью похлопал ладонью по фюзеляжу.

– Вот он – мой небесный конь, – сказал он с гордостью и, открыв дверцу кабины, пригласил Кейт внутрь.

– Как здорово, Джо! – воскликнула Кейт, оказавшись в кабине.

Она, в общем-то, ничего не знала о самолетах, не представляла, как они устроены, и поднималась в воздух только однажды – когда летела с родителями в Сингапур. Тем не менее одного взгляда на внутренности кабины оказалось достаточно, чтобы Кейт испытала прилив волнения и восторга. Ведь это был не обычный самолет – Джо построил его своими собственными руками, и поэтому он казался Кейт особенно красивым.

Больше получаса Джо показывал ей приборы и рукоятки управления, объяснял, что и как устроено и для чего необходимо. Обычно, имея дело с новичками, он избегал пускаться в подробности, но Кейт схватывала все объяснения буквально на лету, испытывая при этом явное удовольствие. Она жадно впитывала каждое слово, переспрашивала, если что-то оказывалось непонятным, а главное – запоминала почти все, что он говорил. Она сделала только одну ошибку, перепутав два очень похожих циферблата, но Джо знал, что многие молодые летчики не могут запомнить их даже после месячного курса обучения, так что ее промах был вполне простителен.

Пока Джо рассказывал Кейт об устройстве самолета, его посетило странное чувство, будто в стенах, которыми он привык окружать себя, открываются все новые окна и двери. И сквозь них ему виделась другая, новая жизнь, которую он никогда не считал для себя возможной, ибо слишком хорошо знал особенности своего характера. Теперь же он чувствовал, что готов разделить с Кейт эту замечательную жизнь, и, как ни странно, мысль об этом вовсе не казалась ему пугающей.

Прошло не меньше часа, прежде чем Джо решился спросить Кейт, не хочет ли она подняться с ним в воздух хотя бы на несколько минут. Он был уверен, что Кейт понравится ощущение, которое испытывает каждый человек – даже пассажир, – когда самолет отрывается от земли и начинает набирать высоту. И действительно, Кейт ни секунды не колебалась.

– Сейчас? – только и спросила она.

В ее глазах не было никаких признаков тревоги или страха – только любопытство, возбуждение и восторг. Она понимала, что с его стороны это самый дорогой дар, на какой он только способен. Кроме того, Кейт уловила происшедшую с ним перемену. Стоило Джо оказаться возле своего аэроплана, как он начал держаться увереннее. Кейт вдруг снова показалось, что он похож на готовую взлететь птицу, и удерживать его на земле с ее стороны было бы просто жестоко.

– Мне бы очень хотелось, Джо, – сказала она, – но… разве это можно?

– Почему нет?

Джо пожал плечами, и глаза его вспыхнули таким счастьем, что Кейт невольно зажмурилась. Все запреты и предупреждения Элизабет были ею тут же забыты – сейчас для нее существовало только одно…

– Тогда – летим, – твердо сказала она, и Джо тут же отправился на контрольную вышку, чтобы получить разрешение на вылет. Через несколько минут он вернулся и улыбнулся Кейт такой широкой улыбкой, какой она у него никогда прежде не видела.

– Летим! – крикнул он, широко разводя руки в стороны, словно хотел обнять и ангар, и самолет, и ее самое.

Самолет Джо был всего-навсего двухместным, в его кабине могли поместиться только пилот и штурман – или пассажир. Однако по своим техническим характеристикам он превосходил многие стандартные модели того же класса, к тому же его дальность полета была весьма внушительной. Всего этого Кейт, конечно, не знала, однако ей было достаточно общего впечатления, которое произвел на нее самолет. Он выглядел очень гармоничным и пропорциональным, Кейт даже подумала, что в Джо погиб талантливый художник. На ее взгляд, только Леонардо мог бы создать столь совершенную конструкцию.

Кейт совсем не испугалась, когда Джо легко запустил двигатель и медленно выехал из просторного ангара на рулежную дорожку. Он так подробно объяснял ей, что́ и зачем делает, что у Кейт даже появилось ощущение, будто она управляет самолетом вместе с ним.

Джо собирался подняться в воздух всего на несколько минут, чтобы Кейт успела испытать ощущение полета, но когда шасси оторвалось от земли, Джо внезапно подумал о том, что́ прежде не приходило ему в голову.

– Послушай, Кейт, ты случайно не подвержена «морской болезни»? – спросил он.

Кейт рассмеялась в ответ, и у Джо сразу отлегло от сердца. Он с самого начала знал, что такая замечательная девушка не должна бояться ни морской качки, ни воздушных ям. И иначе просто не могло быть, потому что, если бы она боялась летать, это бы все испортило.

– Нет, Джо, меня никогда не тошнит, – сказала она. – А что, ты собираешься совершить несколько фигур высшего пилотажа?

В ее голосе ему почудилось радостное предвкушение и восторг, и Джо рассмеялся. Еще никогда их душевная близость не представала перед ним с такой очевидной ясностью.

– Вообще-то нет. Думаю, мы попробуем «бочку» и «иммельман» в следующий раз, – ответил он, пока самолет набирал высоту.

В первые несколько минут полета Кейт и Джо беспечно болтали, но вскоре оба погрузились в молчание. Прислушиваясь к негромкому рокоту двигателя, Кейт во все глаза смотрела по сторонам, но время от времени поглядывала на Джо. В эти минуты он выглядел именно таким, каким Кейт всегда его представляла, – спокойным, уверенным, гордым, сильным и властным. Он повелевал машиной, которую сам построил, и казался настоящим хозяином бескрайних голубых пространств, в которые они поднялись. Еще никогда Кейт не встречала человека, который бы казался ей столь могущественным; Джо был волшебником, почти богом, властвующим над небесами вокруг. Он был рожден, чтобы повелевать облаками, ветрами и воздушными течениями, и Кейт не сомневалась, что никакой другой человек – даже сам Чарльз Линдберг – не может делать это лучше, чем он. Если раньше ее просто влекло к Джо, то теперь – с той самой минуты, когда самолет оторвался от твердой земли, – он стал для нее неотразимым. И иначе, наверное, просто не могло быть. В Джо воплотилось все, о чем она мечтала и чем восхищалась. Сила, свобода, радость – наверное, все это было в нем всегда, но только теперь Кейт сумела ясно увидеть это. Если прежде Джо напоминал ей большую неуклюжую птицу, вынужденную ходить по земле, то теперь он расправил крылья и взлетел над заснеженными полями и перелесками, словно могучий орел – полновластный владыка воздушного океана. Ощущение было непередаваемым, и единственное, чего хотелось Кейт, когда они наконец приземлились в искристом облаке взметенных пропеллерами снежинок, это снова взмыть с Джо в морозную голубизну. Еще никогда Кейт не чувствовала себя такой счастливой, а невидимая связь между ней и Джо стала еще крепче, чем прежде.

– Боже мой, Джо, это было… великолепно. Спасибо! – воскликнула она, когда Джо загнал самолет в ангар и выключил двигатель.

Кейт понимала, что он поделился с ней самым дорогим, и совместный полет стал для обоих чем-то вроде языческого ритуала братания. А может, и чего-то большего, чем братания?.. Кейт не раз слышала выражение «браки заключаются на небесах», но ей и в голову не приходило воспринимать его так буквально.

Джо повернулся к ней, и лицо его выражало странную умиротворенность.

– Я очень рад, что тебе понравилось.

Он вдруг подумал, что, если б было иначе, его постигло бы глубокое разочарование. Но, к счастью, Кейт оправдала все его надежды. Больше чем оправдала! И теперь Джо казалось, что последние разделявшие их барьеры исчезли, унесенные в небытие потоками воздуха от винтов его машины.

– Мне не просто понравилось, Джо. Мне… я… – Кейт на мгновение задумалась, подыскивая подходящие слова, чтобы выразить все, что творилось в ее душе. – Я в восторге. В самом настоящем восторге, – закончила она торжественно.

– Хочешь, я научу тебя водить самолет? – негромко спросил Джо.

– Конечно, хочу! – воскликнула Кейт, и в ее ясных голубых глазах заплясали озорные искры. – Спасибо… Только ничего не говори маме: она меня убьет. Или тебя. А скорее всего – нас обоих. Я обещала ей, что не буду летать.

Но ей уже было ясно, что сдержать свое обещание она не сможет. Кейт уже не в силах была отказаться от того, что только что пережила. И дело было не только в новом и прекрасном ощущении полета. Главное, она увидела Джо в его «естественной среде» и поняла, что он действительно самый удивительный человек, каких она когда-либо встречала. Удивительный, уникальный, единственный в своем роде. Во всем мире не было другого такого. Ее восхищало его мастерство, его неповторимый стиль, его уверенность, его… Кейт было трудно сформулировать. И уж конечно, она не знала, что именно это качество так поразило Чарльза Линдберга, когда он впервые увидел Джо за штурвалом. У него была душа летчика. Или, вернее, душа птицы, потому что летчиками все-таки становятся, а птицами – рождаются. И не какой-нибудь птицы, а орла – самой могучей, самой быстрой, самой красивой птицы, какую только создала природа.

– Из тебя выйдет отличный второй пилот, Кейт, – сказал Джо, помогая ей отстегнуть ремни. – Когда у меня будет свободное время, я обязательно научу тебя водить самолет. Это очень просто.

И Кейт кивнула. Сейчас ей казалось, что это действительно очень легко и просто, особенно если он рядом. Джо был не только талантливым летчиком; самые сложные вещи он умел объяснить так, что они сразу становились понятными и легко запоминались.

– Жаль, что мы не можем провести здесь весь день, – сказала Кейт, когда Джо помог ей спуститься на землю по короткой металлической лесенке.

– Мне тоже жаль. Но твоя мать снимет с меня скальп, если только заподозрит, что́ мы с тобой тут делали. На самом деле летать гораздо безопаснее, чем ездить в автомобиле, но, боюсь, миссис Джемисон со мной не согласится.

Потом они вернулись в город, и Джо повел ее обедать в «Юнион Ойстерхауз». Даже за столом Кейт продолжала говорить только о полете, о своих переживаниях и о том, как красив его самолет. Она понимала, что летать с Джо – это лучший способ узнать его как следует, тем более что, оказавшись внизу, он снова замкнулся, стал неразговорчивым и неловким, в очередной раз напомнив Кейт птицу, которой привычнее парить в небе, чем ходить по земле. Вне кабины своего самолета Джо был совсем другим человеком, но Кейт уже однажды увидела его настоящего, и теперь ей было легче разглядеть в нем то, что прежде она только угадывала.

Впрочем, вскоре Джо успокоился и расслабился. Кейт удалось разговорить его, и Джо снова стал похож на самого себя. Он искренне рассмеялся, когда она рассказывала ему всякие забавные случаи из своей жизни в колледже, и Кейт подумала, что теперь они будут лучше понимать друг друга. В самом деле, все, что прежде казалось ей необычным и странным, получило теперь свое объяснение. Хотя Джо вовсе не сделался от этого менее загадочным.

Этот последний день, который они провели вместе, пролетел, промелькнул как одно мгновение. После обеда они вернулись домой к Кейт и некоторое время сидели в библиотеке. Кейт достала карты, и Джо научил ее играть в «Поймай десятку». Сначала у Кейт ничего не получалось, но под конец ей дважды удалось обыграть его, и каждый раз она хлопала в ладоши и радовалась, как ребенок.

Вечером Джо, почтительно испросив разрешение у Кларка и Элизабет, повел Кейт ужинать в дорогой ресторан. Это было достойное завершение праздничного уик-энда, и она чувствовала себя совершенно счастливой. Но всему на свете приходит конец. Поздно вечером Джо снова привез ее домой, и они долго стояли на крыльце, не в силах расстаться. Ни Джо, ни Кейт не знали, когда они увидятся в следующий раз. Джо планировал вернуться в Нью-Йорк к Рождеству, но сказать наверняка не мог: у них с Чарльзом было еще много работы по испытаниям нового авиационного двигателя. Никто пока не мог предвидеть, как поведет себя новый мотор, и Джо знал, что ему вряд ли удастся вырваться хотя бы на пару дней. Просить же Кейт навестить его в Калифорнии он не осмеливался: родители вряд ли бы ее отпустили.

– Береги себя, – сказал Джо.

Им снова овладела уже знакомая Кейт скованность; даже в эти последние минуты вдвоем он смотрел не на нее, а на свои ботинки. Ей даже захотелось взять его за подбородок и заставить поднять голову, но она знала, что, если подождать немного, он преодолеет себя и снова поглядит ей в глаза.

Так и случилось.

– Береги себя, Кейт, – повторил Джо громко и внятно и посмотрел на нее. – Я не знаю, когда мы увидимся, но мы увидимся обязательно. Я приеду, как только смогу.

– До свидания, – ответила она тихо. – И… спасибо, что взял меня полетать. – Это была их тайна, которая объединяла их, словно двух заговорщиков. – Счастливого полета, Джо. Кстати, сколько часов лететь до Калифорнии?

– Часов восемнадцать-двадцать, – ответил он. – Все будет зависеть от погоды. Над Средним Западом висит циклон, так что мне, скорее всего, придется отклониться далеко на юг, чтобы обогнуть его. Хочешь, я позвоню, когда доберусь до места?

– Очень хочу, – прошептала Кейт.

Она заглянула ему в глаза, пытаясь прочесть в них, чувствует ли он к ней что-нибудь, кроме дружеской привязанности. Ей по-прежнему было непонятно, что заставило Джо приехать к ней в Бостон: он ничем не выдал себя. Порой Джо держался с ней покровительственно, почти по-отечески, и все же Кейт ощущала в нем что-то еще – что-то могучее и слишком таинственное, чтобы в этом можно было разобраться. Она даже не была уверена, действительно ли оно существует, это загадочное и влекущее нечто, или же просто воображение сыграло с ней злую шутку.