Текст книги "Запретная любовь"

– Стив сказал мне вчера: «Можно подумать, что я женат на стюардессе!»

– Понимаю его, – улыбнулся Кэл.

Он украдкой взглянул на часы. Рабочий день уже закончился, приближалось время ужина.

– Ну что, Мередит, поужинаешь с моими чертенятами? А потом я отвезу тебя в аэропорт. Как раз к рейсу.

Мередит хотела было отказаться, но чувствовала, что Кэл ее не отпустит.

– Ты уверен, что дети не обидятся, если ты привезешь с собой незнакомую женщину? Боюсь, им это вряд ли понравится.

– Ничего, переживут, – улыбнулся Кэл. – Они сейчас в том счастливом возрасте, когда дети поглощены собственными заботами, а на взрослых внимания не обращают.

– И какие же у них заботы?

– Вчера был первый учебный день. Ты бы слышала, как они ныли сегодня с утра! «Ах, опять эта школа!» Кроме того, девочки поглощены нарядами и косметикой, а Энди без ума от моего «Феррари». А мои деловые знакомства их совершенно не интересуют.

Они вышли из офиса последними – в Калифорнии не принято засиживаться на работе допоздна. Сумки Мередит лежали в багажнике «Феррари». Кэллен усадил ее на переднее сиденье и опустил верх.

– Ехать недолго, – заметил он. – Подышим свежим воздухом.

В Пало-Альто было тепло – гораздо теплее, чем в туманном приморском Сан-Франциско. Мередит с наслаждением вдыхала нагретый солнцем воздух; легкий ветерок овевал лицо.

Скоро машина съехала на аллею, обсаженную живой изгородью. Кэл нажал кнопку на приборной доске, и створки ворот автоматически разъехались в стороны. Глазам Мередит предстал красивый каменный особняк, окруженный раскидистыми буками, лужайка под окнами и бассейн, в котором под присмотром симпатичной женщины средних лет плескалась стайка ребятишек. Еще несколько ребят перекидывались мячом, а вокруг них с веселым лаем прыгал золотистый ретривер.

Эта идиллическая картина совершенно не вязалась с тем прагматичным миром, в котором Кэллен проводил большую часть жизни! Мередит физически ощущала, как он оттаивает душой, возвращаясь домой.

Кэллен припарковал машину. Дети весело помахали ему руками.

– Привет, ребята! – крикнул Кэллен и направился к ним.

Детей было много – не меньше десятка: должно быть, дети Кэла пригласили к себе друзей. Но, подойдя ближе, Мередит без труда узнала отпрысков Доу. Все трое – Мэри Эллен, Джули и Энди, припомнила Мередит, – были очень похожи на отца.

Кэллен церемонно представил Мередит детям. Все трое уставились на нее, открыв рты, словно увидели инопланетянку.

– Мы вместе с Мередит проводим рекламную кампанию, я рассказывал вам о миссис Уитмен, – объяснил он. – Позади Чикаго, Миннеаполис и Лос-Анджелес. А на следующей неделе мы летим в Европу.

Ребята молчали, переваривая эту информацию. Наконец Энди спросил с подозрением:

– Вы – новая папина подружка?

Мередит растерянно улыбнулась, но Кэллен счел нужным одернуть сына:

– Энди! Ты прекрасно знаешь, что таких вопросов не задают!

– Тогда кто вы такая? – настаивал мальчик.

Пес принес мяч и положил к его ногам, но Энди даже не взглянул на своего любимца. Как видно, допрашивать Мередит ему было куда интереснее, чем играть с собакой.

Девочки молчали, но слушали с нескрываемым интересом.

– Видишь ли, я замужем. Мы с твоим папой просто работаем вместе. Мой муж – доктор, – ответила Мередит, довольная тем, как ловко ей удалось отвести от себя подозрения.

– Доктор? – повторил Энди. – А детей он лечит?

– Конечно. Он – хирург-травматолог, спасает людей, попавших в аварии.

– А я однажды грохнулся с велосипеда и руку сломал! – гордо сообщил Энди. По-видимому, он проникся к ней доверием.

– Больно было, наверное, – посочувствовала Мередит.

– Ага. А дети у вас есть?

– Пока нет, – ответила Мередит, сама не понимая, почему в голосе ее послышались виноватые нотки.

Сестры Энди продолжали молча ее рассматривать. Их пристальный взгляд смущал Мередит: она чувствовала, что девочки видят в ней угрозу семейному благополучию.

– Через несколько часов я улетаю к себе домой – в Нью-Йорк, – сообщила она, желая показать, что никакой опасности для их благополучия она не представляет. – Вот заехала ненадолго познакомиться с вами. Ваш папа много рассказывал о вас.

Кэл взял Мередит под руку и повел прочь, под тихую сень многолетних буков. Друзья ребят скоро разошлись, а дети пошли в дом, чтобы переодеться к ужину.

– У тебя красивые дети, – искренне заметила Мередит. – И очень похожи на тебя. Я сразу поняла, кто из ребят – твои.

– Шарлотта всегда твердила, что Энди – точная моя копия. А вот девочки похожи на мою мать. Может быть, поэтому Шарлотта так и не смогла их полюбить.

«Едва ли только поэтому, – подумалось Мередит. – Можно ли полюбить нежеланных детей, детей, рожденных от нелюбимого?»

– Они не привыкли, чтобы я водил домой гостей. Своих приятельниц я обычно им не показываю.

– Почему? – удивленно спросила Мередит. Теперь-то она поняла, почему дети были так удивлены ее появлением.

– Потому что это не их ума дело, – твердо ответил Кэл. – Если я заведу серьезный роман, то, конечно, познакомлю свою подругу с детьми. Но пока что такой необходимости не было.

Восемь лет – и ни одного серьезного романа! Теперь Мередит уверилась, что прежние ее предположения были справедливы: измена жены оставила в душе Кэла незаживающий след. Страшась нового предательства, он избегал серьезных отношений с женщинами, позволяя себе лишь ни к чему не обязывающие связи.

Они еще немного посидели в саду, наслаждаясь благоуханной вечерней прохладой, а затем Кэл провел Мередит в гостиную – просторную, со вкусом обставленную комнату с великолепными картинами на стенах.

Через несколько минут экономка объявила, что ужин готов. Тут же, словно по сигналу, в дверях показались дети и снова молча уставились на Мередит. Ее уже начали раздражать эти пристальные взгляды: она чувствовала себя словно в зоопарке. «Интересно, что они обо мне думают?» – эта мысль не выходила у нее из головы.

Кэллен встал и подошел к детям.

– Ну, как у вас дела в школе? – бодро спросил он.

– Ненавижу школу, – проворчал Энди, но без особого подъема.

Джули неохотно заметила, что ей понравилась новая учительница. Мэри Эллен молчала.

Все вместе прошли в столовую и заняли свои места за большим столом.

– Ты, наверно, уже учишься в старших классах? – спросила Мередит у Мэри Эллен. Ей хотелось расположить девочку к себе.

– Я в восьмом, – мрачно буркнула Мэри Эллен.

Мередит удивилась тому, как не похожа эта мрачная надутая девица на своего добродушного, всегда улыбающегося отца. Мэри Эллен могла бы быть очень хорошенькой, но ей не хватало мягкости и обаяния. Казалось, девочка сознает свою непривлекательность и от этого страдает и злится еще сильнее. Интересно, подумала Мередит, всегда ли она такая? Или все дело в том, что сегодня отец привел в дом незнакомую женщину и она не знает, как вести себя в этой новой ситуации.

Ужин прошел напряженно. Дети молчали, Кэллен делал вид, что ничего не замечает, а Мередит из кожи вон лезла, стараясь вовлечь их в беседу. Это было не так-то легко: с детьми она всегда чувствовала себя неловко, не зная, о чем с ними говорить, а эти трое к тому же ясно давали понять, что разговаривать с ней не собираются. И от Кэллена помощи было немного: он и сам в такой ситуации оказался впервые.

Доев десерт, ребята вскочили из-за стола и почти бегом бросились вон из столовой. Мередит вздохнула с облегчением.

– Мередит, я должен извиниться за детей, – сказал Кэл, когда служанка принесла кофе. – Они обычно так себя не ведут. Вообще-то они хорошие ребята. Наверно, просто не могут взять в толк, кто ты такая и по какому праву сюда явилась. Но я с ними поговорю.

– Не извиняйся, Кэл, – покачала головой Мередит. – Ты никогда раньше не приводил домой своих приятельниц, так что ничего удивительного, что они забеспокоились. Я только не понимаю, Кэл, неужели тебе за все эти годы не захотелось ни с кем из них познакомить своих детей?

«Поэтому-то, – добавила она про себя, – твои дети и не знают, как себя держать, когда в доме появилась гостья».

– Мои женщины не всегда получают то, что хотят, – жестко усмехнувшись, ответил Кэл. – Какой смысл знакомить их с детьми? Все равно они долго рядом со мной не задерживаются.

– Ничего себе! И ты, заводя новую подружку, заранее знаешь, что она долго не задержится?

– Заключение, основанное на опыте. Так было много лет, и скорее всего так будет и дальше. В конце концов, познакомиться с детьми она всегда успеет в случае необходимости. А вот объяснять им, почему та или эта женщина больше к нам не ездит... Им еще рано задумываться о таких вещах.

– Но в результате они даже не могут себе представить, что у их отца может быть личная жизнь. Поэтому и ревнуют тебя ко мне, – напрямик высказалась Мередит. – Это вполне понятно.

Она многое еще хотела бы сказать. Но в конце концов, это дети Кэллена, и ему решать, как их воспитывать. Можно только заранее пожалеть женщину, которую Кэллен полюбит, а Мередит верила, что рано или поздно это случится.

В половине девятого Кэл усадил Мередит в машину и повез в аэропорт. Мередит решила быть благодарной гостьей и несколько более оживленно, чем требовали правила, поблагодарила его за приглашение и добавила, что с удовольствием познакомилась с его детьми.

– Хотел бы я в это верить! – с сомнением заметил Кэллен. – Мерри, я понимаю, что они вели себя не лучшим образом. Наверно, ты права: пора начинать знакомить их с людьми – хотя бы с моими друзьями и коллегами. Иначе они так и будут дичиться чужих. Теперь я и сам понимаю, что их манеры оставляют желать лучшего.

– Главное, чтобы они поняли: тебя у них никто не отнимет! – ответила Мередит. – Они ведь и на меня так смотрели, потому что видели во мне угрозу.

– Это верно. Похоже, решили, что нас с тобой связывает не только работа. Может быть, подозревают даже, что свое замужество ты выдумала.

– Да что ты, Кэл! – с изумлением воскликнула Мередит. – С чего ты взял?!

– У них есть печальный опыт. Их мать лгала без зазрения совести всякий раз, когда это было выгодно. Уверяла, что любит только меня, что никакого другого мужчины у нее нет, что никогда их не бросит... Я поступал честнее – просто молчал.

– Может быть, надо было объяснить им, что происходит? Конечно, применяясь к их возрасту, чтобы они смогли понять...

– Может быть, – вздохнул Кэллен.

Кэл помог ей сдать в багаж тяжелую сумку и попрощался до воскресного вечера в Бостоне, в отеле «Ритц Карлтон».

– Вряд ли я прилечу раньше полуночи, – уточнила Мередит. – У меня билеты на десятичасовой рейс. К сожалению, в воскресенье Стив работает, зато завтрашний день я проведу с ним.

– Я буду в отеле в семь, – ответил он. – Если соскучишься в одиночестве – прилетай ко мне, сходим куда-нибудь поужинать. Подумай – не такое уж глупое предложение.

– Хорошо, я позвоню. А ты чем собираешься заняться в выходные?

– Завтра поиграю с ребятами в теннис, а потом на все выходные нырну в бассейн! – улыбнувшись, сообщил Кэллен.

– Ну, у меня не такие обширные планы. Я в воскресенье займусь стиркой.

– Не представляю тебя за домашними хлопотами! – рассмеялся Кэллен.

Он говорил искренне. Стиральная машина и кипы грязного белья не вязались с сияющей, ослепительной красотой Мередит. Казалось, такая феерическая женщина просто не может заниматься повседневными делами.

– Ну, надо же кому-то это делать! Готовку Стив взял на себя, а я занимаюсь всем остальным.

– Он еще и готовит?! Я думал, такие парни только в книжках встречаются! Не поверю, пока не увижу его собственными глазами! Какой-то идеальный муж!

– Да, вроде того, – с улыбкой ответила Мередит.

Едва шасси оторвалось от земли, Мередит раскрыла портфель и достала портативный компьютер. Но, не проработав и часа, отложила его и закрыла глаза. Работать не хотелось: в голову лезли мысли о Кэле. С кем он встречается? Что привлекает его в женщине – прекрасные формы или ум, хорошенькое личико или душевное родство? Как вообще должна выглядеть женщина «на одну ночь»? Этого Мередит не могла понять: в ее жизни не было места легкомысленным, сиюминутным романам. Но, впрочем, это и не ее дело.

Скоро Мередит задремала: ей снился Стив, и она улыбалась во сне. Стюардесса разбудила ее, когда самолет пошел на посадку. Одной из первых Мередит спустилась по трапу, получила свои сумки и выбежала из аэропорта, оглядываясь в поисках такси. В десять минут седьмого она была уже дома.

Она поставила сумки на пол в прихожей, скинула туфли и на цыпочках, чтобы не разбудить Стива, прокралась в спальню. Стив, как обычно, обнаженный, спал глубоким сном. Мередит сбросила одежду и скользнула к нему под одеяло. Стив заворочался во сне, повернулся, обнял ее... и вдруг открыл глаза.

– Ты вернулась! – прошептал он.

Мередит счастливо улыбнулась и поцеловала его.

– Как я скучал по тебе! – Он притянул ее к себе и приник к ее губам.

– Я тоже! – шепотом ответила она.

Он нежно погладил ее по спине, и Мередит с новой силой ощутила, как не хватало ей этого большого, доброго, надежного человека. Они не виделись восемь дней – для любящих это целая вечность.

Больше они не произнесли ни слова. Там, где разгорается страсть, нет места словам. Там властвует неодолимая сила, что уже четырнадцать лет влекла их друг к другу.

Они знали, что миг свидания недолог, но от этого минуты, украденные у времени, становились только слаще. Лишь потом – после того, как усталая Мередит откинулась на подушку, после того, как муж провел рукой по ее спутанным белокурым волосам и улыбнулся такой знакомой улыбкой, после того, как она снова благодарно обняла его и прильнула к его губам, – лишь после этого они снова обрели дар речи.

Глава 6

Субботний день прошел словно в сказке.

С утра Стив и Мередит не торопились вставать, поднялись с постели они только к полудню. Жара спала; за окном моросил теплый сентябрьский дождик.

Позавтракав, Стив и Мередит отправились в кино, на фильм, который давно хотели посмотреть. Возвращались пешком, держась за руки. По дороге остановились, чтобы купить мороженого; хотели перекусить в кафе, но после недолгого обсуждения решили лучше вернуться домой, заказать себе обед из китайского ресторана и посмотреть что-нибудь интересненькое по видео.

Сегодня Стив мог забыть о своей работе. Никто не нарушал спокойствия горожан: не стрелял в толпу и не взрывал домов; автобусы, полные людей, спокойно ехали по своим делам, и ни телефон, ни пейджер не призывали доктора Уитмена мчаться в больницу спасать жертв очередного происшествия. А Мередит – впервые за несколько месяцев – за весь день даже не притронулась к деловым бумагам.

В одиннадцать Мередит и Стив были уже в кровати. Мередит свернулась калачиком, прижавшись спиной к широкой груди Стива, и он крепко обнял ее. Как дорожил Стив такими редкими мгновениями! В эту минуту он почти ненавидел и свои обязанности, и работу Мередит. Завтра он уходит на рассвете, а вернувшись домой, уже не застанет ее. Правда, она вернется в Нью-Йорк во вторник, но с ним не увидится. И снова замелькают города и страны: четверг в Эдинбурге, пятница в Лондоне, понедельник в Женеве, вторник в Париже... До следующей среды Мередит не вернется домой. Пройдет одиннадцать дней, прежде чем они со Стивом снова увидят друг друга. Оба они привыкли к такой жизни, но сейчас эти одиннадцать дней казались Стиву вечностью.

– Обещаю тебе, после этой кампании я целый месяц не буду брать новых программ, – прошептала Мередит.

– Только попробуй не сдержать слова! Я привяжу тебя к кровати и никуда не отпущу. В самом деле, Мередит, ты слишком много работаешь. Работа заслонила от тебя всю жизнь. Может быть, пора остановиться, оглянуться?

– Боюсь, мои партнеры иного мнения, – с грустной улыбкой ответила Мередит.

Стив хотел бы сказать еще многое. На языке у него вертелся вечный вопрос о детях. Хорошо, он уже не мечтает о трех или четырех, как раньше, согласен на одного. Почему бы не попробовать?

«Если после рождения малыша ты захочешь вернуться на работу, – мысленно убеждал ее Стив, – это не проблема – достаточно нанять няню. Понимаю, мысль о детях тебя пугает, но, я уверен, ты станешь хорошей матерью. В конце концов, тебе уже тридцать семь, и дальше тянуть просто опасно...»

Но Стив понимал, что сейчас не время. Не стоит затевать серьезный разговор, пока Мередит не закончит дела и не вернется домой, свободная от забот. Сейчас Стив не был настроен спорить – хотел просто наслаждаться тем, что Мередит рядом.

Ровно в шесть часов звон будильника вырвал Стива из сна. Стив бросил угрюмый взгляд на ни в чем не повинные часы, встал и начал торопливо одеваться. Через час он должен быть в клинике. Мередит так и не проснулась; когда Стив тронул ее за плечо, чтобы попрощаться, она открыла сонные глаза и недоуменно взглянула на него, удивляясь, что он уже готов уходить.

– Скоро увидимся, Мерри. Я тебя люблю.

– Я тоже... позвоню из Бостона.

Стив кивнул, поцеловал ее в щеку и выбежал из дому. Субботняя идиллия осталась позади, впереди ждали дни, полные тревоги и напряжения, – ежедневная битва за человеческую жизнь, битва, которая, увы, не всегда оканчивается победой.

Мередит встала около восьми, сварила себе кофе, просмотрела газеты и начала собираться. Она упаковала сумки не только для Бостона, но и для Европы, понимая, что во вторник у нее едва ли найдется время для сборов. Нью-Йорк для них с Кэлом – самый важный город. Здесь Мередит надеялась полностью заполнить списки возможных инвесторов, а для этого надо было трудиться не покладая рук.

Вскоре после полудня, переделав домашние дела и закончив сборы, Мередит неожиданно для себя самой приняла решение полететь в Бостон немедленно. По крайней мере ей не придется бесцельно тянуть время до отлета. Перспектива поужинать вместе с Кэлом показалась ей гораздо привлекательнее.

На такси Мередит доехала до аэродрома Ла Гардиа, купила билет на четырехчасовой рейс и в шесть часов уже входила в холл «Ритца». Мередит оставила Кэлу сообщение у портье. Около семи у нее в номере раздался телефонный звонок.

– Вижу, ты меня обогнала! Я и не надеялся, что ты примешь мое приглашение. Давно прилетела?

– Около часа. – Мередит улыбнулась – ей было приятно услышать в голосе Кэла радостное нетерпение. – Как ты долетел?

– Без приключений. А как ты провела субботу?

– Отлично! Мы наслаждались жизнью по полной программе.

– Дорвалась до стирки?

– Не-а, – рассмеялась Мередит. – Стив переделал все грязные дела, пока меня не было. Он меня вконец избаловал.

– Чем больше о нем слышу, тем больше изумляюсь. Спасает людей от смерти, готовит да еще и стирает! Мередит, рядом с твоим мужем все прочие – просто щенки! Чувствую, скоро я его возненавижу.

– Да, мне повезло, – охотно признала Мередит. – А ты чем занимался?

– Возился с ребятами. Играли в теннис, а вечером я возил Энди на гольф.

– Если Стив – идеальный муж, то ты – идеальный отец.

«Стив тоже мог бы стать идеальным отцом, если бы я решилась родить ребенка», – промелькнуло в голове у Мередит.

– Ну а ты тогда – идеальная женщина, – признался Кэл.

Мередит замерла – она не ожидала от Кэллена такого проникновенного признания. Дружеское поощрение, шутки – это понятно, но такой комплимент – это нечто новое.

– Нет-нет, самое бо€льшее, что я заслужила, – крепкий профессионал.

– А я говорю, ты суперженщина! Итак, поужинаем вместе?

– Отличная мысль. – Ради того, чтобы услышать еще раз это предложение, Мередит и прилетела в Бостон раньше назначенного.

Они договорились встретиться в холле через полчаса и поискать что-нибудь демократичное – ни у Кэла, ни у Мередит не было настроения для вечерних туалетов и ужина в роскошном ресторане.

– Тебя не смутит, если я буду в джинсах? – спросил Кэл.

– Думаю, мне это даже понравится.

Сама она надела легкое летнее платье и босоножки. Наконец-то можно не думать, как она будет выглядеть со стороны.

Кэллен действительно явился в джинсах, в рубашке с закатанными рукавами. Но даже в таком наряде выглядел он словно фотомодель с обложки журнала для мужчин.

Кэл посмотрел на Мередит восторженным взглядом. Она же недоуменно пожала плечами:

– В чем дело, Кэл? Что тебя так восхищает?

– Конечно, ты! – ответил он, думая о том, какой юной и свежей выглядит она в этом очаровательном наряде.

– Ты, Кэл, даже в джинсах ухитряешься выглядеть безупречно. А прическа у тебя, должно быть, даже во сне – волосок к волоску!

– Кто бы говорил! Ты сама – воплощенное совершенство.

Мередит рассмеялась, смущенная и обрадованная этим комплиментом. Из отеля они вышли под руку, болтая и смеясь, словно старые друзья.

В нескольких кварталах от отеля Кэл и Мередит нашли уютный итальянский ресторанчик. Весь вечер они проговорили о делах, о каких-то мелочах и забавных историях. За разговорами время летело незаметно, и они с удивлением обнаружили, что покинули ресторан последними.

Возвращаясь обратно в «Ритц», оба сожалели о том, что вынуждены так скоро расстаться.

Кэл сказал Мередит, что Чарли Макинтош прилетает из Сан-Франциско около полуночи. Оба они надеялись, что за субботу и воскресенье он поразмыслил как следует и согласился с доводами Кэллена.

– Вчера вечером у нас с ним был долгий разговор по телефону, – сообщил Кэл, когда они поднимались в лифте. – Я попросил Чарли, чтобы, выступая перед инвесторами, он вкладывал в свои речи больше жизни, больше тепла. Надеюсь, он меня понял.

Но в голосе Кэла не слышалось уверенности: даже во вчерашнем разговоре Чарли не удержался от ядовитых замечаний о «безумной затее Кэла».

Мередит понимающе кивнула.

– Трудно сказать, как будут развиваться события. Может быть, надо потерпеть, пока не закончится презентация? Он поймет, что дальнейшее упорство бесполезно, и сделает вид, что никаких разногласий между вами и не было. Может быть, в конце концов признает тот очевидный факт, что акционирование пойдет компании на пользу. Ведь на деньги, вырученные от продажи акций, ты сможешь расширить предприятие! Не может же такой опытный профессионал, как Чарли, не понимать этого!

– Мне кажется, быстрый рост его даже пугает, – задумчиво заметил Кэл.

– Пригласи его с нами позавтракать, – предложила Мередит. – Я попробую его убедить.

– Вряд ли ты скажешь что-то такое, чего бы уже не говорил я.

– Кто знает? Чарли нам нужен, и я на все готова, чтобы перетянуть его на нашу сторону – разве что соблазнять не собираюсь, – усмехнулась она.

Кэл пообещал устроить встречу с Чарли и попрощался, пожелав ей спокойной ночи.

На автоответчике Мередит ждали два сообщения от Стива. Она перезвонила в больницу, и – о чудо! – медсестра немедленно позвала доктора Уитмена к телефону.

– Сегодня у нас удивительно тихий день, – объяснил Стив. – Похоже, в дождливую погоду гангстеры и пьяные водители сидят по домам.

– Наконец-то ты выспишься! – обрадовалась Мередит.

Ей вспомнилась прошлая ночь, проведенная с мужем, ленивые ласки в светлой спальне, залитой утренним солнцем... Всего два дня прошло, а кажется – целая вечность.

– Тебе тоже пора спать, малыш. Я ведь знаю, как ты работаешь – с раннего утра до позднего вечера на ногах!

– За это мне и платят. Милый, завтра я приеду домой, тебя не застану, но хотя бы посплю в собственной постели.

– А я в это время, если повезет, буду храпеть на раскладушке у себя в кабинете. Я тебе позвоню.

В былые времена Мередит, бывало, приезжала к Стиву в больницу и оставалась там на всю ночь. Но в последние годы она все больше работала, а он все чаще оперировал по ночам, так что эта практика постепенно сошла на нет.

В этот вечер Мередит засиделась допоздна. Ей пришли в голову кое-какие новые идеи. Пожалуй, думала она, нужно кое-что изменить в презентационной речи Кэллена и немного оживить монолог Чарли Макинтоша... если, конечно, он не станет возражать.

Но на следующее утро за завтраком все старания Мередит пошли прахом. Она успела только поздороваться с Чарли, как финансовый директор обрушился на нее с потоком язвительных возражений. Мередит, ошарашенная таким напором, пыталась объяснить: она ведь не критикует, просто предлагает улучшить его презентационную речь!

– Боюсь, вы не совсем поняли, что я хочу сказать... – терпеливо начала она, надеясь его успокоить.

Но не тут-то было: похоже, Чарли обрадовался, наконец-то получив случай высказать миссис Уитмен все, что о ней думает.

– Я все понимаю! Прекрасно все понимаю! Воображаете себя финансовым гением, да? Так позвольте вам сказать, мисс Умница-Разумница с Уолл-стрит: я не согласен ни с чем, что вы говорили в последние десять минут, да и в последние десять недель, коль уж на то пошло! Весь этот проект – одна огромная ошибка! Но люди вроде вас так вскружили Кэлу голову, так запудрили ему мозги сладкими обещаниями, что теперь он собственную голову от задницы не отличит!

Мередит изумленно молчала. Рядом послышался сдавленный вздох: Кэллен не ожидал от Чарли такого – одним махом он умудрился оскорбить и его, и Мередит!

– Мистер Макинтош, вам не кажется, что пора смириться с неизбежным? – резко сказала Мередит. – Компания станет акционерным обществом, хочется вам этого или нет. Так решил Кэллен, для этого он обратился к услугам нашей фирмы. За вами выбор. Хотите сотрудничать с нами – милости просим. Не желаете поступаться принципами – ваше право. Но остановить нас вы не сможете, запомните это!

Чарли молча уставился на нее, видимо пораженный не столько ее словами, сколько твердостью и силой, с какой они были произнесены. Кэллен, мрачный, как грозовая туча, молча допил кофе и заплатил по счету. Все трое вышли из ресторана.

– Поговорим после презентации, – бросил Кэл Макинтошу.

Мередит догадывалась, что Чарли ждет весьма неприятный разговор. Что ж, поделом. Сам напросился.

Похоже, после вспышки за завтраком Чарли попытался сдержать себя: утреннюю презентацию он провел с необычной старательностью и даже пытался – не вполне успешно – изобразить энтузиазм. Но Кэла его попытки нисколько не тронули. После презентации, оставшись с Мередит наедине, он обрушил на голову своего незадачливого подчиненного настоящие громы и молнии.

– Что он о себе воображает, черт побери? Как смеет так с тобой говорить?

Похоже, обида, нанесенная Мередит, задела его куда сильнее, чем оскорбления в свой адрес.

– Кэл, он просто упрямый старый консерватор, который терпеть не может перемен. И мы с тобой не в силах изменить его характер. Боюсь, ты не сможешь его переубедить, а это значит, что по окончании нашей кампании тебе придется решать, что с ним делать. Но сейчас не время раскачивать лодку. Нам еще предстоит большое шоу в Нью-Йорке и неделя в Европе.

– Знаю, – проворчал Кэллен. – Сейчас у меня связаны руки, и Чарли, черт бы его побрал, прекрасно это понимает!

После второй презентации все трое летели в Нью-Йорк на одном самолете. В дороге Чарли мрачно молчал: трудно сказать, стыдился ли он резких и несправедливых слов, произнесенных в пылу раздражения, или все еще злился. Так или иначе, он так и не извинился перед Мередит. Что же до Кэла, тот кипел от гнева, казалось, еще немного – и у него из ушей пар повалит. Мередит уже начала жалеть несговорчивого Макинтоша. Похоже, Кэл решился с ним расстаться, но Чарли некого в этом винить, кроме самого себя. У Кэла не было выбора.

На арендованном Мередит лимузине они отправились сначала в отель «Редженси», где Мередит заранее заказала для мужчин номера, и только после этого она поехала домой.

Все три презентации во вторник прошли блестяще. Мередит переполняло торжество: она добилась того, чего хотела!

Но Чарли Макинтош отравлял ее радость. Упрямец не смирился и теперь: невыразительно промямлив свою речь, он едва дождался конца презентации и покинул зал, даже не попрощавшись. Кэл проводил его свирепым взглядом, и Мередит, взяв его за руку, поспешно предложила поужинать вместе – отпускать Кэла в гостиницу сейчас было просто опасно.

Опасения ее, как видно, были оправданны – за ужином Кэл не мог говорить ни о чем, кроме проблемы со своим мятежным подчиненным.

– Потерпи, Кэл, – уговаривала его Мередит. – Не стоит портить с ним отношения сейчас, когда тебе так нужна его помощь.

– Если он будет так же себя вести и в Европе... если из-за него я потеряю хоть одного потенциального акционера, клянусь, я вышвырну его из фирмы прямо на глазах у инвесторов!

– Да уж, представляю, как они будут потрясены, – улыбнулась Мередит. – Но право, Кэл, не стоит так переживать. Пока что все идет как нельзя лучше, и Чарли не удалось ничего испортить.

– Ну скажи, что бы ты с ним сделала на моем месте?! – спросил Кэллен уже за десертом.

Мередит на мгновение задумалась. В последнее время Кэл все больше полагался на нее: по любому поводу он спрашивал совета и выслушивал ответ почти с благоговением. Но Мередит роль оракула была не по душе, к тому же обсуждение неприятной темы явно затянулось.

– Гм... думаю, я бы его убила. Отравление – самый надежный способ. Ты заметил, сколько он ест сладкого? Нет ничего проще, чем впрыснуть в шоколадную конфету цианистый калий.

Эту тираду Мередит произнесла совершенно серьезно. На миг Кэл потрясенно смотрел на нее, а затем от души расхохотался, чувствуя, как рассеиваются напряжение и злость, терзавшие его весь день.

– Хорошо. Обещаю, к возвращению из Европы я успокоюсь.

– Правильно. Успокоишься, трезво все обдумаешь и, вернувшись в Калифорнию, решишь, что с ним делать.

– А пока буду терпеть – ведь больше ничего не остается!

– Тоже верно. Только не изображай из себя мученика. Тебе очень повезло, Кэл, ты, можно сказать, взял Нью-Йорк приступом. О большем я и мечтать не могла.

– Я тоже, – честно признался Кэллен.

Мередит напомнила об этом очень вовремя. В свете нынешнего успеха «Доу-Тех» проблемы с финансовым директором не казались неразрешимыми.

– Скажи, ты сумеешь увидеться с мужем до отъезда? – спросил Кэл, когда они рука об руку выходили из ресторана.

В последнее время он начал понимать, как много времени и сил отдает Мередит его делу, и чувствовал себя перед ней виноватым.

– Нет. Он сегодня на работе. Когда освободится, мы будем на презентации.

– Ну и жизнь у тебя, Мередит! Не понимаю, как при такой жизни вы со Стивом еще не разбежались в разные стороны!

– Мы любим друг друга, – просто ответила Мередит, а затем решила слегка поддеть Кэла: – Хотя я и не хочу иметь детей.

– Кажется, мне пора пересмотреть свои теории! Я начинаю думать, что идеальный брак все-таки возможен.

– А что мы вообще знаем о человеческих отношениях? Откуда нам знать, почему одни пары расходятся, а другие живут всю жизнь и счастливы вместе? Мне порой кажется, что все зависит от случая или, может быть, от судьбы. Разве четырнадцать лет назад кто-нибудь мог предположить, что нашему со Стивом студенческому роману суждено такое долгое будущее? Или что мы будем жить, почти не видя друг друга? Когда мы поженились, он мечтал о спокойной работе семейного доктора где-нибудь в Вермонте, а я хотела поступить на юридический и стать адвокатом. А потом он попал на практику в травматологическое отделение и на второй день заявил, что нигде больше работать не будет. А я попала на Уолл-стрит. И пошло-поехало... В жизни ничего не получается так, как предполагаешь. Человек не может предвидеть будущее – и, может быть, это и к лучшему, по крайней мере, иногда.