Текст книги "Наперекор судьбе"

Глава 4

В июле и августе Джосайя часто посещал Уортингтонов. Джосайя выполнил данное другу обещание и представил им Генри. Орсон выразил свои соболезнования Консуэло, а позже он научил Аннабелл нескольким новым карточным играм. Пару раз девушка даже выиграла у него, и это доставило ей огромное удовольствие. Она радовалась компании. Хотя Уортингтоны в этом сезоне не участвовали в местной светской жизни, в Ньюпорте Аннабелл не чувствовала себя такой одинокой, как в городе. И в прошлые годы Аннабелл с матерью жили в летние месяцы в Ньюпорте вдвоем – мужчины работали и часто оставались в Нью-Йорке.

Когда в конце августа они покинули Ньюпорт, Аннабелл выглядела поздоровевшей и веселой; Консуэло тоже посвежела и окрепла. Лето прошло спокойно и вернуло обеим женщинам силы, подорванные событиями трагической весны.

По возвращении в Нью-Йорк Аннабелл и Консуэло вновь начали работать в больнице Святого Винсента. Кроме того, Аннабелл по собственной инициативе раз в неделю работала в травматологической больнице. Там творили настоящие чудеса. Когда Джосайя пришел к ним на чай, Аннабелл об этом прожужжала ему все уши.

– Надеюсь, до трупов вы еще не добрались? – с наигранным испугом спросил Джосайя, рассмешив Аннабелл.

– Нет, я только приношу больным еду и питье. Но старшая сестра сказала, что как-нибудь позволит мне присутствовать при операции.

– Вы и в самом деле необыкновенная девушка, – с широкой улыбкой сказал Милл-бэнк.

В конце недели Консуэло собрала все свое мужество и занялась вещами мужа и сына. Часть этих вещей убрали, бóльшую часть одежды раздали, но кабинет Артура и спальня Роберта остались нетронутыми. Ни у кого из них не хватило на это духу, да и необходимости не было. Эти комнаты им не требовались.

В сентябре Уортингтоны видели Джосайю куда реже, чем летом. Он был занят работой в банке, а они – делами с наследством. Хотя Артур и не думал о смерти, он оставил дела в образцовом порядке и прекрасно обеспечил жену и дочь. На эти деньги могли жить, не зная забот, не только Консуэло и Аннабелл, но и его будущие внуки; впрочем, сама Аннабелл никогда не задумывалась об этом.

Горти тоже появлялась у них нечасто. До ее свадьбы оставалось всего шесть недель, и дел у нее хватало. Нужно было ездить на примерки свадебного платья, заказывать фату, готовить приглашения. Отец Горти подарил им дом, и Горти с Джеймсом занимались выбором мебели. Медовый месяц они намеревались провести в Европе и собирались вернуться лишь к Рождеству. Аннабелл знала, что будет скучать по своей подруге. Когда Горти станет замужней женщиной, все пойдет по-другому. Аннабелл убедилась в этом на примерах других подруг. И с Горти будет то же самое.

Джосайя вновь появился у них только в начале октября. Аннабелл была занята делами в травматологической больнице, Консуэло находилась дома, а точнее – в саду, где пила чай и наслаждалась солнечной погодой. Хотя Миллбэнк пришел без предупреждения, в этой семье его всегда ждал теплый прием. Консуэло искренне обрадовалась гостю.

– Джосайя! Мы не видели вас целую вечность. Как поживаете?

– Хорошо, – с улыбкой ответил он. – Последние недели я провел в Бостоне, улаживал некоторые семейные дела. А что нового у вас?

– Аннабелл почти все время проводит в больнице. Как-никак у нее все же есть занятие. Ну что ей сидеть целыми днями со мной?! – Прошла всего лишь половина срока строгого траура. Аннабелл никогда не жаловалась, но Консуэло видела, что дочери приходится нелегко. Она никуда не выезжала уже полгода, а для девятнадцатилетней девушки это нелегкое испытание.

– Я понимаю, что время для вас сейчас тянется очень медленно, – сказал Джосайя, отказавшись от чая.

– Меня это не огорчает, но за Аннабелл я переживаю, – призналась Консуэло. – Когда девочка снова сможет выезжать, ей будет почти двадцать. Это несправедливо. – Но то, что случилось с самой Консуэло, было еще несправедливее. Жизнь подчас складывается совсем не так, как нам этого хочется.

– Не беспокойтесь за дочь, – уверенно проговорил Джосайя. – Аннабелл из тех людей, которым на пользу все. Она ни разу не пожаловалась мне на то, что не может выезжать, – честно признался он, и Консуэло понимающе кивнула.

– Знаю. Жаль, что вы ее не застали. Она расстроится. По понедельникам Аннабелл всегда в больнице.

Миллбэнк склонил голову, мгновение помедлил, задумчиво глядя куда-то в пространство, а потом обратился к Консуэло:

– Честно говоря, сегодня я пришел не к Аннабелл, а к вам. Есть важное дело, которое мы должны обсудить с глазу на глаз, – со значением сказал он, словно выполнял официальное поручение.

– Какие-то сложности с наследством Артура? Полагаю, вам следует решить это с адвокатами. Вы же знаете, я в таких вещах не разбираюсь. Всем занимался Артур, для меня это тайна за семью печатями.

– Нет, нет, что вы… Все дела улажены, тут все в порядке. Речь идет о проблеме личного характера. Может быть, я слишком тороплюсь, но мне хотелось бы обсудить ее с вами. Надеюсь, вы сохраните наш разговор в тайне.

Консуэло, недоумевая, смотрела на Милл-бэнка. Почему Джосайя решил поговорить с ней в отсутствие Аннабелл? На мгновение Консуэло решила, что дочь была права и он действительно решил проявить к ней интерес. Конечно, Миллбэнк был ей симпатичен, но, даже если он неравнодушен к ней, она отвергнет предложение. И его и всех остальных. Эта глава ее жизни закончена.

– Я хотел поговорить с вами об Аннабелл, – не оставляя места недомолвкам, продолжил Джосайя. Миллбэнк понимал, что небольшая разница в возрасте сближает его с Консуэло, а не с дочерью, но к Консуэло он испытывал лишь уважение и дружеские чувства. После гибели главы семейства и Роберта Уортингтоны были внимательны к нему и гостеприимны, ему нравилось бывать у них. – Я знаю, вы будете соблюдать траур еще полгода и тревожитесь за дочь из-за того, что год после своего дебюта она не имеет права бывать в свете и пользоваться возможностями, которые предоставляются девушкам ее возраста. Сначала я не считал возможным говорить вам о своих чувствах к ней: Аннабелл очень молода, и я искренне верил, что она будет счастливее со своим ровесником. Но скажу честно: теперь я так не считаю.

Аннабелл – незаурядная девушка, – после небольшой паузы продолжил Миллбэнк. – Умная, целеустремленная и не по годам взрослая. Я не знаю, как вы к этому отнесетесь, но я намереваюсь по окончании траура попросить у вас ее руки и узнать, что она сама об этом думает. Если мы с вами будем хранить это в секрете, у нее будет еще полгода, чтобы привыкнуть ко мне. В случае вашего согласия я прошу вашего разрешения посещать вас чаще, чем это позволяют приличия. Но сначала мне нужно знать ваше мнение.

Консуэло не могла скрыть своего волнения. Этот человек был ответом на ее молитвы, осуществившейся мечтой. Она очень боялась, что этот год будет для Аннабелл безвозвратно потерянным и дочь останется старой девой. Конечно, Джосайя был на девятнадцать лет старше Аннабелл, но Консуэло считала, что он идеально подходит ее дочери.

Джосайя был из хорошей семьи, прекрасно воспитан, образован, чрезвычайно вежлив, обаятелен, красив и занимал высокий пост в банке Уортингтонов. Судя по тому, что Консуэло видела летом, Аннабелл и Джосайя стали добрыми друзьями. А Консуэло считала дружбу куда более прочным основанием для брака, чем романтическую девичью влюбленность, которая быстро проходит. Именно таким был ее собственный брак с Артуром. Он был другом их семьи, попросил у отца разрешения ухаживать за ней, и они всегда были не только мужем и женой, но и друзьями. Лучшей партии для дочери нельзя было придумать; как и Джосайя, Консуэло считала, что зрелый мужчина годился Аннабелл в мужья гораздо больше.

– Надеюсь, я вас не огорчил и не шокировал, – осторожно сказал Джосайя.

Тут Консуэло позволила себе проявить свои чувства и по-матерински обняла его.

– Напротив, я очень рада. Думаю, вы с Аннабелл прекрасно подойдете друг другу. – Что ж, значит, год траура не повлияет на будущее ее дочери. Их вынужденное затворничество дало и Аннабелл и Джосайе возможность узнать друг друга. Не было балов и приемов, на которых Аннабелл мог бы вскружить голову какой-нибудь молокосос, и оказалось, что это к лучшему. Джосайя – человек надежный и солидный. Он был бы прекрасным мужем для любой женщины, а для ее дочери особенно. Вряд ли Аннабелл будет возражать – Джосайя ей явно нравился.

– Думаете, она подозревает о ваших намерениях? – спросила Консуэло. Она не имела представления, как складывались отношения Джосайи и Аннабелл. Может быть, он целовал ее, говорил нежные слова и намекал на будущее? Ни о чем таком Аннабелл матери не рассказывала; скорее всего, Аннабелл ничего не знала о намерениях Джосайи.

– Я ничего ей не говорил, – честно ответил Миллбэнк. – И до разговора с вами не стал бы. Я думал об этом все лето, но не хотел опережать события. К несчастью, в последние недели я отсутствовал. Не думаю, что Аннабелл догадывается, мне хотелось бы объясниться с ней, когда срок траура подойдет к концу. Возможно, это случится в мае. – В мае Аннабелл исполнится двадцать, а ему самому – тридцать девять лет. Джосайя опасался, что разница в возрасте смутит Аннабелл и она откажет ему. Девушка не флиртовала с ним, однако у Милл-бэнка сложилось впечатление, что они стали добрыми друзьями. Как и Консуэло, он считал, что дружба – прочная основа для брака. Предложение Джосайя делал впервые и очень надеялся, что он не опоздал. Аннабелл представлялась ему идеальной женой, и Джосайя даже позволил себе помечтать о детях.

– Я бы и сама не смогла найти для дочери более подходящего человека, – оживленно сказала Консуэло и звонком вызвала дворецкого. Когда вошел Уильям, она попросила принести два бокала шампанского. Джосайя даже не предполагал, что все разрешится так легко.

– Я не уверен, что нам есть что праздновать. До мая еще далеко. Аннабелл может отнестись к моему предложению иначе. Она ведь так молода, я вдвое старше ее.

– Я думаю, она достаточно умна и примет ваше предложение, – сказала уверенно Консуэло, когда дворецкий вернулся с шампанским. – Вы нравитесь ей, Джосайя. Я думаю, вы с ней поладите.

– Я надеюсь на это. – Миллбэнк был счастлив. Он сделал бы Аннабелл предложение немедленно, но после смерти мужчин Уортингтонов прошло слишком мало времени. – Только бы она согласилась! – с чувством произнес он.

– Теперь все зависит от вас, – ответила ему Консуэло. – У вас будет шесть месяцев, чтобы завоевать ее сердце и получить руку.

– Но ведь она не будет этого знать, – осторожно сказал он.

– Ну, время от времени вы можете делать ей намеки, – подбодрила его будущая теща, и Миллбэнк облегченно рассмеялся.

– Аннабелл достаточно проницательна. С таким же успехом можно сразу предложить ей руку и сердце, а я не хочу испугать ее, сделав это слишком рано.

– Думаю, убедить ее будет не так трудно, как вам кажется, – улыбнувшись, ответила Консуэло. Косые лучи теплого октябрьского солнца освещали сад. День был чудесный, Консуэло жалела лишь о том, что не может разделить свою радость с мужем. Несомненно, Артур тоже был бы доволен.

Они еще дружески беседовали о планах Джосайи, когда в саду появилась Аннабелл, не успевшая снять больничный передник. Увидев на переднике пятна крови, мать поморщилась.

– Немедленно сними эту гадость и вымой руки. Ради бога, Аннабелл, ты когда-нибудь принесешь в дом инфекцию.

Через несколько минут Аннабелл вернулась уже без передника, в строгом черном платье, делавшем ее похожей на молодую монашку. Но ее лицо преобразилось, когда она с улыбкой обратилась к Джосайе.

– Сегодня замечательный день, – просто сказала она и вдруг заметила, что мать и Джосайя пьют шампанское. Как всегда, Аннабелл не упускала ни одной детали. – Шампанское? Вы что-то празднуете?

– Повышение Джосайи, – не моргнув глазом ответила мать. – Теперь он будет вести новые счета в банке. Я решила, что его следует поздравить. Выпьешь с нами?

Аннабелл кивнула.

Она сама сходила за бокалом, а затем от души поздравила Джосайю с повышением, хотя и не очень представляла себе, достойный ли это повод для поздравления. Дела отца и брата не вызывали у нее никакого интереса, они казались ей скучными не в пример медицине.

– Чем вы сегодня занимались в больнице? – осведомился Джосайя. Ему вдруг показалось, что Аннабелл уже стала его женой. Он ощущал нежность, но не мог позволить себе проявить ее.

– О, много всего было, – улыбнувшись, ответила она и сделала глоток шампанского. Аннабелл не представляла себе, что пьет за собственное будущее; Джосайя и Консуэло переглянулись понимающе. Сегодня эти двое стали заговорщиками. – Мне позволили присутствовать при обработке страшной раны!

– Молчи, иначе мне станет дурно, – воскликнула Консуэло. Аннабелл засмеялась и умолкла. – Рано или поздно тебе придется покончить с этим, – загадочно обронила Консуэло. – В один прекрасный день ты выйдешь замуж, и тогда уж тебе будет не до больниц и обработки ран.

– Ты же занимаешься этим до сих пор, – с улыбкой напомнила Аннабелл.

– Я лишь приношу еду пациентам куда более приличной больницы. А когда ты была маленькой, я не делала и этого.

– Не понимаю, почему замужним женщинам не следует заниматься этим, – пожала плечами Аннабелл. – Многие женщины имеют семьи и детей и продолжают помогать в больнице. А что, если я вообще не выйду замуж?! Откуда ты знаешь?

– И слышать подобного не желаю! – воскликнула мать и повернулась к Джосайе за поддержкой. Но он благоразумно промолчал, не смея выдать своих намерений. Консуэло тоже решила оставить неуместный спор. Она не сомневалась, что из Аннабелл получится прекрасная жена и мать. Девочка у нее добрая, терпеливая, она станет Джосайе идеальной женой.

Потом они заговорили о приближающейся свадьбе Горти. Подруга была так занята, что Аннабелл ее почти не видела. Джосайя сказал, что уже получил приглашение. Аннабелл же с грустью сказала, что не сможет быть на церемонии из-за траура. И тут мать удивила ее.

– Ты вполне можешь присутствовать на венчании, – сказала она. – Траур не запрещает людям ходить в церковь. Наверно, нам обеим следовало бы делать это чаще. Потом ты можешь вернуться домой и не идти на прием. По крайней мере, ты увидишь главное. В конце концов, она твоя самая давняя и самая близкая подруга. – «Которая, возможно, станет замужней подружкой невесты на твоей свадьбе с Джосайей», – подумала Консуэло.

– Я буду счастлив сопровождать в церковь вас обеих, – предложил Миллбэнк, повернувшись к своей будущей невесте, которая не догадывалась о его мыслях. Первая возможность показаться с Аннабелл на людях будоражила его воображение.

– Вряд ли я смогу, – ответила Консуэло. Она еще не была готова к выходу. – Но мне будет очень приятно, если во время венчания вы будете рядом с Аннабелл.

– А вам? – прямо спросил Джосайя Аннабелл.

Девушка с улыбкой кивнула.

– Конечно, это будет чудесно! – В конце концов, там будут все ее друзья. Горти хотела, чтобы она стала подружкой невесты, но это было невозможно. Зато, по крайней мере, она будет присутствовать на свадьбе. Приехать в церковь с Джосайей – почти то же, что с Робертом. Брат часто сопровождал ее, когда они выезжали в гости или на приемы. Правда, до ее дебюта это были не настоящие приемы, а скорее вечеринки. А у Горти будет грандиозная свадьба – приглашено было восемьсот человек.

– Нужно будет найти тебе подходящее платье, – задумчиво сказала мать. Аннабелл требовалось черное платье, но ничего темного и одновременно нарядного у нее в гардеробе не было.

– Ой, это будет замечательно! – Аннабелл по-детски захлопала в ладоши, вызвав улыбку у матери и Джосайи.

– Теперь все будет замечательно, – с любовью посмотрев на дочь, пообещала Консуэло. Предложение Джосайи принесло ей огромное облегчение.

Аннабелл вдруг приблизилась к Джосайе и обвила руками его шею, обрадовав до глубины души.

– Спасибо! – с улыбкой сказала она.

– Ради вас я готов на любые жертвы, – откликнулся Миллбэнк. Он не мог дождаться, когда пройдут эти шесть месяцев, а потом, если повезет, состоится их собственная свадьба. В этот момент Консуэло подумала о том же. Аннабелл еще не знала, но ее будущее было предрешено. Будущее, о котором ее мать мечтала с самого рождения дочери.

Глава 5

Аннабелл, наряжавшаяся на свадьбу лучшей подруги, была возбуждена не меньше самой невесты. Мать вызвала свою портниху, и та за несколько дней сшила прекрасное темное платье из тафты. Лиф и подол были расшиты черным бисером. К платью полагались жакет из черного бархата и отороченная соболем шляпа; темный мех подчеркивал нежный цвет лица. Аннабелл была похожа на прекрасную русскую принцессу.

Хотя этикет не позволял женщинам носить украшения во время траура, Консуэло уговорила дочь надеть бриллиантовые сережки. Когда Джосайя заехал за Аннабелл, она была готова и выглядела великолепно. Как и он сам. Фрак и цилиндр, заказанный в Париже, делали его неотразимым. Пара была прекрасная; у Консуэло от умиления даже увлажнились глаза. Как жаль, что их не может видеть Артур! Но будь он жив, это вряд ли случилось бы. Ведь Джосайя появился в их доме с соболезнованиями из сочувствия к их потере. Странные повороты совершает судьба…

Консуэло убедила Джосайю воспользоваться их машиной, и шофер Томас доставил пару на свадьбу в любимой машине Артура, безупречной «Испано-Сюизе», которая использовалась только для особых случаев. По мнению Консуэло, это и был как раз такой случай. Впервые ее будущий зять должен был появиться с Аннабелл на людях. Важнее этого могла быть только сама их свадьба.

Консуэло долго смотрела им вслед, а потом медленно поднялась в спальню, вспоминая, как она впервые выезжала со своим женихом после того, как Артур попросил у отца ее руки. Кто-то из их друзей давал бал. В ту пору она была всего на год младше собственной дочери.

Машина доставила их к епископальной церкви Святого Томаса на Пятой авеню. Джосайя вышел первым и повернулся к Аннабелл, подав ей руку и помогая выйти из автомобиля. Ее светлые волосы были убраны под бархатную шляпу, отороченную соболиным мехом, лицо скрывала короткая вуаль. Аннабелл выглядела элегантно, правда, пышное платье делало ее старше своих лет. Джосайя безмерно гордился своей спутницей.

– Знаете, в этом наряде вы совсем не похожи на девушку, которая драит полы в больнице и препарирует трупы, – пошутил он, развеселив Аннабелл.

Смех и бриллиантовые серьги, вспыхивавшие под тонкой вуалью, сделали ее еще прелестнее. В этот день Аннабелл была настоящей красавицей – чувственной и романтичной, и Джосайя откровенно любовался женщиной, на которой надеялся жениться. До этого момента Миллбэнк не сознавал, насколько она хороша собой, потому что Аннабелл была равнодушна к собственной внешности, а во время траура не носила пышных нарядов и не пользовалась косметикой. Джосайя видел ее на балу дебютанток год назад, но тогда она выглядела не так привлекательно. Прошедший год добавил Аннабелл женственности.

Распорядитель во фраке провел их во второй ряд гостей со стороны невесты. Их уже ждали; Джосайя заметил, что все смотрят на них с восхищением. Пара действительно была ослепительная. Но Аннабелл, поглощенная зрелищем целого леса белых орхидей, заказанных матерью Горти, ничего не замечала. Она уже видела свадебное платье Горти и не сомневалась, что невеста будет выглядеть в нем замечательно. Фигура у Горти была великолепная. Платье из белого атласа с белым кружевом имело низкий вырез и шлейф в целую милю длиной. Шестнадцать подружек невесты в платьях из светло-серого атласа держали в руках маленькие букеты из орхидей. Свадьба была очень изысканная; у Горти в руках был букет ландышей.

Когда они заняли свои места, Аннабелл осмотрелась. Она знала всех, кто сидел спереди и сзади нее; Джосайя тоже был знаком с большинством гостей. Люди улыбались и приветствовали друг друга сдержанными кивками. На Аннабелл все поглядывали с интересом. Джосайя заметил, что мать разрешила Аннабелл воспользоваться губной помадой. Ему казалось, что в церкви не было никого красивее девушки, сидевшей рядом. Она затмевала даже невесту, шедшую по проходу под звуки свадебного хора из вагнеровского «Лоэнгрина».

Все взгляды были устремлены на Горти. Ее отец еще никогда не выглядел таким гордым. И вдруг Аннабелл подумала о том, что на ее собственной свадьбе вести невесту по проходу будет некому: у нее нет ни отца, ни брата. На ее глазах показались слезы. Заметив это, Джосайя слегка погладил ее по руке. Он словно сумел прочитать ее мысли. Миллбэнк знал Аннабелл недолго, но ему казалось, что он уже давно любил именно ее. Он был горд и счастлив рядом с ней.

Все прошло гладко, и когда после церемонии жених и невеста шествовали по проходу под музыку Мендельсона, все радостно улыбались. Шестнадцать подружек невесты и столько же друзей жениха торжественно следовали за ними, в том числе пятилетний «кольценосец» и трехлетняя «цветочная девочка» в платье из белого органди. Малышка забыла, что она должна разбрасывать розовые лепестки, и вместо этого сжала их в ладонях.

У дверей церкви Аннабелл и Джосайя обменялись приветствиями с друзьями, а потом встали в очередь, чтобы поздравить жениха, невесту и их родителей. Когда через час после завершения ритуала гости отправились на прием, Аннабелл чуть не заплакала: праздник будет продолжаться всю ночь, но присутствовать на нем она не сможет. Джосайя проводил ее до дома, и Аннабелл поблагодарила его.

– Это было чудесно! – воскликнула она. Было так приятно повидаться со всеми друзьями и познакомиться с некоторыми друзьями Джосайи. Конечно, они были намного старше, но выглядели все замечательно.

– Я тоже рад, что сопровождал такую прелестную молодую женщину, – галантно ответил Миллбэнк...

– Поторопитесь, иначе вы опоздаете на свадьбу. – Аннабелл сняла шляпу и на прощание поцеловала его в щеку. Без вуали она выглядела еще прелестнее, а блеск материнских серег еще больше оживлял ее лицо.

– Я никуда не тороплюсь. Приглашение на свадьбу я отклонил, – сказал с улыбкой Джосайя.

– Как? – изумилась Аннабелл. – Почему? Это же свадьба года! – Родители Горти потратили на прием бешеные деньги, и Аннабелл не хотела, чтобы Джосайя пропустил его. Она не понимала, почему он отклонил приглашение.

– Я видел много подобных свадеб. – Он засмеялся и добавил: – За много лет. К чему мне идти на свадьбу, если вас там не будет? По-моему, это несправедливо. Венчание было превосходное. Мы увидели множество людей. А сходить на прием я могу когда угодно. Может быть, вы пригласите меня войти, и мы что-нибудь перекусим? Я умею делать отличные сандвичи и вполне приличные омлеты. – Речи об обеде не было. Прислугу на вечер отпустили, а Консуэло была наверху в своей комнате и, наверно, задремала.

– Вы шутите? Вам следует поехать на свадьбу! – стояла на своем Аннабелл, чувствовавшая себя виноватой.

– Было бы очень странно, если бы я появился на приеме после того, как отказался от приглашения. – Джосайя засмеялся. – Люди подумали бы, что я выжил из ума. Да и сидеть мне было бы негде. Поэтому давайте посмотрим, что лежит у вас в леднике, и я поражу вас своим кулинарным искусством.

– В таком костюме?

На Миллбэнке был фрак, белоснежный галстук-бабочка и бриллиантовые запонки.

– Фрак я могу снять. Конечно, если это вас не слишком шокирует. – Под фраком был белый пикейный жилет, заказанный в Париже, как запонки и цилиндр. Джосайя был элегантен и столь же безупречен, как и его спутница.

– Нисколько не шокирует. Я и сама сниму жакет. – Она сняла бархатный жакет, обнажив плечи и декольте, привлекшие внимание Джосайи.

– Потрясающее платье! – Его улыбка была полна восхищения.

– Рада, что оно вам нравится, – смущенно ответила девушка. Она вдруг ощутила значение этого вечера. Бал дебютанток был единственным событием такого рода в ее жизни, и она была очень рада, что присутствовала на венчании вместе с Джосайей.

Аннабелл провела Миллбэнка на кухню и включила свет. Все было оставлено в безукоризненном порядке. Они осмотрели ледник, нашли яйца, масло, отваренные овощи, половину индейки и кусок ветчины. Девушка достала продукты и положила их на кухонный стол. А потом взяла в кладовке латук и немного свежих овощей.

Джосайя снял фрак и занялся готовкой. Тем временем Аннабелл поставила на стол тарелки. Он отрезал несколько тонких кусочков ветчины и индейки и поджарил в сковородке отличный омлет с сыром. Они сидели за столом, наслаждались едой и обсуждали тех, кого видели на венчании. Миллбэнк пересказал кое-какие сплетни, ходившие о тех его приятелях, с кем познакомилась Аннабелл, а она рассказала ему о своих друзьях. Они оба получали от разговора не меньшее удовольствие, чем от еды. Ни Аннабелл, ни Джосайя явно не хотели прерывать беседу. Ключа от винного погреба у Аннабелл не было, и Джосайя сказал, что с удовольствием выпьет стакан молока. Это был самый приятный вечер в жизни Аннабелл за последнее время.

Они заговорили о праздниках. Джосайя сказал, что на День благодарения поедет к родным в Бостон, но Рождество проведет в Нью-Йорке. Аннабелл решила спросить мать, можно ли будет пригласить Джосайю на рождественский обед. Для матери и дочери этот обед был бы значительным в их размеренной замкнутой жизни уходящего года.

– Кто бы подумал, что за один только год жизнь может так бесповоротно измениться? – дрожащим голосом проговорила Аннабелл.

– Как знать, что ждет нас впереди, – ответил ей Джосайя. – Нужно радоваться тому, что имеешь. Судьба такая непредсказуемая. Мы понимаем, что должны быть рады тому, что имеем, только тогда, когда наша жизнь меняется.

Аннабелл кивнула.

– Я всегда благодарила свою судьбу. Я всегда радовалась тому, что у меня есть замечательные родители и брат. До сих пор не могу поверить, что отца и брата уже нет, не могу с этим смириться, – тихо сказала она.

Джосайя положил ладонь на ее руку.

– Иногда судьба посылает в помощь нам людей, и эти люди появляются в нашей жизни тогда, когда мы не ожидаем их прихода. Вы должны верить в себя, в свое будущее. Да, ваша жизнь изменилась, но она только начинается.

– Но для мамы все кончено, я боюсь, горе сломило ее.

– Откуда вы знаете? – мягко спросил Милл-бэнк. – И в ее жизни могут случиться счастливые перемены.

– Это было бы замечательно, – со вздохом ответила Аннабелл. Она была рада, что не осталась одна в этот вечер. – Вы – чудесный кулинар, Джосайя. Признаться, я не предполагала в вас таких способностей.

– Посмотрим, что вы скажете, когда попробуете мое суфле. А в День благодарения я сам буду готовить фаршированную индейку! – с гордостью сказал он.

– Где вы научились так готовить? – Аннабелл действительно была удивлена. В их семье такое невозможно было бы представить. Глава семьи и Роберт вообще вряд ли знали, где в их доме находится кухня.

– Если бы вы прожили одна столько же, сколько я, то либо умерли бы с голоду, либо освоили кулинарию. Каждый вечер ходить в ресторан – это не по мне. Вот я и занялся сам своей кухней.

– А вот я, к своему стыду, готовить не умею.

– Вам этого просто не требовалось, – сказал Джосайя, и Аннабелл ощутила укол совести. В их доме всегда были слуги.

– Постараюсь научиться, может быть, что-то и получится. – Ловкость обращения Джосайи с кухонной утварью произвела на нее сильное впечатление.

– Если хотите, я могу помочь вам в этом, – предложил он. Эта идея понравилась девушке.

– Звучит заманчиво! – с воодушевлением откликнулась она. Аннабелл оживилась и повеселела – еще утром она не могла и предположить, что так неожиданно закончится этот день.

– Вот и договорились! А теперь позвольте попрощаться, – Джосайя поднялся и направился к двери. Аннабелл пошла его провожать. В вестибюле Джосайя надел фрак, перчатки и водрузил на голову цилиндр, оставшийся на столике. Кто бы мог подумать, что этот элегантный джентльмен только что хозяйничал на кухне?

– Вы выглядите ослепительно, мистер Милл-бэнк. Я провела с вами чудесный вечер, спасибо!

– Я тоже, – ответил Джосайя и целомудренно поцеловал Аннабелл в щеку. Джосайе не хотелось торопить ее; им предстояло еще несколько месяцев оставаться друзьями, несмотря на материнское благословение. – Скоро увидимся, Аннабелл. Спасибо за то, что пошли на свадьбу Горти именно со мной. Такие мероприятия могут быть безумно скучными, если рядом нет приятного спутника.

– А вы правы, – согласилась девушка. – А как приятно обсуждать чужую свадьбу на кухне, правда?

– Спокойной ночи. – Джосайя остановился на пороге, бросив внимательный взгляд на Аннабелл, и закрыл за собой дверь.

Аннабелл взяла со стула жакет и шляпу, зевнула, улыбнулась и пошла наверх. Настроение у нее было прекрасное, и причиной этого стал Джосайя.