Текст книги "Голос сердца"

Глава 10

В то субботнее утро Адриана, проснувшись, не почувствовала запаха жареного бекона. Ее не ждал поднос с завтраком. Не было омлета, приготовленного заботливыми руками мужа. Не было приятных ароматов и привычных звуков. Не было ничего, только тишина. Адриана была одна.

Сознание этого факта как камень придавило ей сердце. Она повернулась на кровати, ища его взглядом, и окончательно удостоверилась: Стивен от нее ушел.

Накануне вечером Адриана сказалась больной и не поехала к позднему выпуску «Новостей». Она была слишком расстроена, чтобы куда-либо ехать, поэтому просто лежала на кровати и плакала, пока наконец не уснула, даже не потушив свет.

В три часа ночи она проснулась, разделась, погасила свет и снова легла. Теперь же, с утра, Адриана чувствовала себя словно алкоголик после двухнедельного запоя. Глаза опухли, во рту было сухо, под ложечкой сосало, все тело ломило. Ночь была ужасной, да и вся неделя выдалась жуткой, а по сути дела – все те десять дней с момента, как Адриана определила у себя беременность.

Теперь у нее было право выбора, предоставленное Стивеном. Она могла сделать аборт, и тогда бы он вернулся, но что в таком случае они бы имели? Взаимную обиду, озлобленность и в конце концов ненависть. Адриана знала, что если избавится от беременности ради Стивена, то возненавидит его, а если не избавится – он никогда не простит ей. В считаные дни они умудрились разрушить то, что она всегда считала вполне благополучным браком.

Адриана долго лежала в постели и думала о муже, пытаясь понять, что толкнуло его на такой поступок. Его детские воспоминания явно оказались гораздо тягостнее, чем она себе представляла. Перспектива отцовства Стивена не просто огорчила, но по-настоящему травмировала. Этот комплекс не мог пройти быстро, а возможно, и никогда. Стивену надо было самому очень сильно постараться стать другим, а он этого не хотел.

В гулкой тишине особенно резко зазвонил телефон, и на мгновение у Адрианы блеснула надежда, что это Стивен, что он образумился, передумал... сделал свой выбор в пользу ее и ребенка.

Она торопливо сняла трубку. Это была ее мать. Она звонила раз в несколько месяцев, но Адриане не доставляло удовольствия с ней беседовать.

Мать всегда расхваливала замечательные поступки сестры, которых, по сведениям Адрианы, было совсем не так много, и допускала неприятные высказывания по поводу Стивена, равно как и довольно бестактную критику многочисленных промахов, допущенных Адрианой: что она-де не звонит, годами не приезжает на Рождество, забыла о дне рождения отца, годовщине свадьбы родителей, переехала в далекую Калифорнию, вышла за того, кто им не нравился, и вдобавок не имеет детей. Хорошо, что хоть мать перестала интересоваться, консультируются ли они со Стивеном по этому поводу с врачом.

На этот раз Адриана заверила мать, что все в порядке, с опозданием поздравила ее с Днем матери, извинившись, что по причине большой загруженности на работе забыла это сделать вовремя. О своих проблемах она говорить не стала. Для приличия только спросила:

– Как папа?

И в ответ, конечно, услышала, что отец стареет, а зять только что купил новый «Кадиллак». А какая машина у Стивена? «Порше»? Это еще что такое? А, иностранная... А ты, Адриана, все ездишь на той смешной маленькой машинке, которая у тебя была еще в колледже?..

Мать шокировало, что Стивен никак не купит жене приличную машину. У Конни было уже две машины: «Мустанг» и «Вольво». Весь разговор был направлен на то, чтобы вызвать раздражение, и он достиг своей цели.

Адриана сказала, что у нее все хорошо, а Стивен пошел играть в теннис. Здорово, конечно, если бы с матерью можно было поговорить по душам, поплакать у нее на плече, найти в ней моральную поддержку. Но мать Адрианы интересовали только подсчеты упущений дочери; закончив свои расспросы, она передала Стивену привет и повесила трубку.

Телефон зазвонил снова, но на этот раз Адриана не подошла. Прослушав потом автоответчик, она выяснила, что это была Зелда, но и с ней у Адрианы не было желания говорить. Ей хотелось побыть одной, чтобы зализать раны.

Единственным человеком, с которым она бы охотно поговорила, был Стивен. Но он не позвонил ни днем, ни вечером.

Адриана в купальном халате сидела поджав ноги, уставившись невидящим взглядом в телевизор, думала о своей неудавшейся семейной жизни и плакала.

Снова раздался телефонный звонок, и она, не задумываясь, сняла трубку. Это была Зелда, звонившая с работы по делу, по голосу Адрианы она быстро поняла, что у той неприятности.

– Ты заболела?

– Нет, в общем-то нет... – пробормотала Адриана и тут же пожалела, что вообще сняла трубку.

Зелда выяснила вопрос, касающийся работы, но чувствовалось, что ей хочется опять спросить о здоровье. Она заметила, что Адриана в последнее время сама не своя.

– Адриана, может, тебе в чем-то помочь?

– Нет... Я...

Адриану тронуло ее участие.

– ...Я здорова.

– По твоему голосу я бы этого не сказала, – мягко заметила Зелда.

Адриана слушала ее и не могла сдержать слез.

– У-гм, – нечленораздельно промычала она в трубку, ругая себя, что так быстро «раскололась», но она просто не могла дольше притворяться.

Все случившееся было слишком тяжело и ужасно и совершенно выбило ее из колеи. Адриане хотелось, чтобы хоть кто-то оказался рядом, обнял ее и утешил.

– Знаешь, у меня на самом деле неприятности, – наконец призналась она.

Она сквозь слезы засмеялась, стараясь не всхлипнуть. Зелда ломала голову, что же у нее случилось.

И тут Адриана решила обо всем ей рассказать, тем более что поделиться было не с кем, а с Зелдой они на протяжении совместной работы всегда находили общий язык.

– Мы со Стивеном... Он... мы... Стивен от меня ушел...

Последние слова прозвучали как слабый писк, потому что Адриана снова расплакалась. Зелде стало ее искренне жаль. Она знала, как это тяжело. Она уже такое испытала и поэтому встречалась теперь только с молодыми парнями, которые не думали о серьезных отношениях и семейной жизни. Зелда желала только развлечений, без сердечных и головных болей.

– Извини, Адриана, я тебе сочувствую. Может, требуется моя помощь?

Адриана только покачала головой. Слезы все текли по ее щекам, но ей стало немного легче.

– Нет. Я приду в себя.

Но когда?.. И вернется ли он? Адриана молилась, чтобы Стивен образумился.

– Конечно, все будет нормально, – ободрила ее Зелда. – Знаешь, как бы сильно мы ни воображали, что без них жить не можем, всегда оказывается, что это не так. Месяцев через шесть ты, может, еще и рада будешь, что это случилось.

Но от слов Зелды Адриана еще больше разревелась:

– Я сомневаюсь.

– Поживем – увидим.

Зелда говорила убедительно, но ей не было известно важнейшее обстоятельство.

– Через шесть месяцев у тебя, возможно, будет серьезный роман с кем-то, кого ты еще не знаешь.

Вдруг в ответ на предположение Зелды Адриана стала смеяться. Оно показалось ей по меньшей мере комичным.

«Через полгода я буду на восьмом месяце», – подумала она. А вслух сказала:

– Я в этом сильно сомневаюсь.

Затем высморкалась и вздохнула.

– Почему ты сомневаешься? – с недоумением поинтересовалась Зелда.

Адриана снова посерьезнела:

– Потому что я жду ребенка.

На другом конце провода наступило длительное молчание. Потом Зелда тихо, длинно присвистнула и произнесла:

– Это действительно меняет дело. Стивен об этом знает?

Адриана помедлила с ответом, но недолго – всего долю секунды. Ей нужно было с кем-нибудь поговорить, а Зелда, мудрая и толковая, заслуживала доверия.

– Именно поэтому он и ушел, – со вздохом призналась она. – Он не хочет детей.

– Он вернется, – уверенно заявила Зелда. – Это просто такая реакция. Возможно, он испугался предстоящего отцовства.

Она была права. Стивен был напуган, но Адриана не испытывала особой уверенности, что он когда-нибудь одумается. Она, конечно, этого желала всей душой, и все-таки предсказать его действия представлялось сложным.

Ведь это он без тени сомнения оставил родителей и сестер. Адриана знала, что Стивен никогда не тосковал по ним. Ради поставленных целей он готов был рвать самые тесные узы, связывавшие его с другими людьми.

– Надеюсь, что твое предсказание сбудется, – вздохнула Адриана, всхлипывая, как ребенок, и добавила: – Только, пожалуйста, не говори никому на работе.

Объявлять это Адриана считала преждевременным. Она сначала хотела прояснить ситуацию со Стивеном. Если бы он вернулся и все улеглось, тогда было бы проще сообщить коллегам о предстоящем материнстве. Адриана не хотела вызывать пересудов о своем возможном увольнении.

– Ни слова не скажу, – поспешно заверила ее Зелда. – Как ты собираешься поступить? Уволиться совсем или взять отпуск по уходу за ребенком?

– Еще не знаю. Я пока не решила. Наверное, возьму отпуск.

А если Стивен не вернется и придется жить одной? Сможет ли она совмещать работу с уходом за малышом?

Над этим Адриана пока не задумывалась.

– У тебя еще есть время, – успокоила ее Зелда. – И ты права. Пока ничего не надо говорить. Это вызовет лишние эмоции.

У Адрианы была, конечно, хорошая работа, место, которому можно позавидовать. Зелда сама бы ни за что не заняла ее должность, которую считала слишком ответственной, но знала, что Адриана хорошо с ней справляется, и всегда полагала, что она свою работу любит.

Идея работы в «Новостях» принадлежала Стивену, но Адриане это занятие, в общем, тоже пришлось по душе, хотя порой она и тосковала о чем-то более эзотерическом. Ежедневный контакт с трагедиями, разыгрывающимися в мире, зачастую был жесток и угнетал. Приходилось близко сталкиваться с ужасами, которые один человек совершает против другого, а также со стихийными бедствиями. Крайне редко попадались радостные новости.

Однако Адриана получала удовлетворение от работы, потому что свое дело знала хорошо. Это не отрицал бы никто.

– Не бери в голову, Адриана. Выкинь вон все плохие мысли и не расстраивайся, – сочувственно сказала Зелда. – С работой в конце концов разберешься, а Стивен, возможно, через пару дней вернется с охапкой роз и подарком и притворится, что никогда от тебя не уходил.

– Дай бог, чтобы так было.

Разговор продолжался еще пару минут. Положив трубку, Зелда задумалась. Она не знала, как поступит Стивен, которого видела всего несколько раз, и хотя оценила его внешнюю привлекательность, но ей он никогда не нравился. В нем была какая-то холодность, расчетливость. Он не останавливал взгляда на собеседнике, словно торопился куда-то. Адриана была совсем другая – своей человечностью и порядочностью она полюбилась Зелде с первой минуты их знакомства.

Теперь Зелде было ее очень жаль. Она понимала, как тяжело беременной женщине, если ее бросает муж. «Адриана не заслужила такой несправедливости», – с возмущением подумала она.

Адриана тоже так считала, но чувствовала себя совершенно бессильной что-либо изменить. Она не могла заставить Стивена вернуться.

Так весь вечер она и просидела у телевизора, хотя смотреть ничего не могла – глаза постоянно застилали слезы. В конце концов она уснула на диване.

В четыре утра Адриана проснулась от торжественной мелодии национального гимна. Она выключила телевизор и повернулась на другой бок. Ей не хотелось идти наверх в пустую кровать. Слишком тяжело это было.

Утром ее разбудили солнечные лучи, светившие в окно. Снаружи раздавалось пение птиц, день обещал быть чудесным, но Адриане не давали покоя мысли о Стивене. Почему он так с ней поступает? И с собой тоже? Почему хочет лишить их обоих того, что имеет такое большое значение?

Адриана не переставала удивляться себе: едва отказавшись от прежнего решения не иметь детей, она уже была готова всем пожертвовать ради будущего малютки. «Все это очень странно», – говорила себе Адриана, медленно поднимаясь с постели.

Она села на диване, чувствуя ломоту во всем теле – болел буквально каждый его дюйм, словно после избиения лилипутами. Глаза опухли от слез. Взглянув в зеркало в ванной, она простонала, обращаясь к своему отражению:

– Ничего удивительного, что Стивен от тебя ушел!

И сквозь слезы рассмеялась. Другого и быть не могло – весь предыдущий день она проплакала.

Адриана умылась, почистила зубы, расчесала щеткой волосы и надела джинсы и старый свитер Стивена. Это создавало иллюзию его присутствия.

Потом она без особого желания поджарила себе тост и подогрела заваренный накануне кофе. Вкус у него был отвратительный, но Адриана не придала этому значения. Она отпила глоток и уставилась в пространство, снова думая о Стивене, о причинах его ухода – казалось, другим мыслям у нее в голове не осталось места.

Зазвонил телефон. Адриана вскочила и бросилась к нему, затаив дыхание... Он возвращается... конечно, это он. Кто еще может звонить в восемь утра в воскресенье?..

Мужской голос в трубке говорил с китайским акцентом. Оказалось, что просто ошиблись номером.

В течение следующего часа Адриана слонялась по комнате, переставляла вещи с места на место, принялась сортировать белье для стирки. Большинство вещей принадлежало Стивену, и, видя их, она опять расплакалась. Все теперь валилось из рук, все напоминало о случившемся, и даже находиться в квартире без него было больно.

К девяти часам Адриана была уже на пределе и решила прогуляться. У нее не было какого-то конкретного маршрута, она просто хотела подышать воздухом и побыть вдали от его вещей и пустых комнат, которые только усиливали чувство одиночества.

Она сунула в карман ключи, захлопнула за собой дверь и направилась к площадке перед комплексом, где были почтовые ящики. Почту два дня никто не доставал – по крайней мере было чем заняться на прогулке.

В почтовом ящике оказались счета и два письма Стивену. Адриане ничего не было – она положила предназначенную мужу корреспонденцию обратно и медленно направилась к своей машине, думая, не прокатиться ли немного вокруг комплекса.

Она оставила машину на площадке. Теперь рядом был припаркован старый «Шевроле»-универсал, из которого какой-то мужчина доставал велосипед.

Хозяин «Шевроле», похоже, совершил утреннюю велосипедную прогулку, потому что был весь потный и разгоряченный.

Он заметил подошедшую Адриану, внимательно посмотрел на нее, словно что-то вспоминая, а потом улыбнулся, точно зная, где ее видел. У него была феноменальная память на такие вещи: незначительные детали, лица и имена случайно встреченных людей. Ее имя ему не было известно, но он сразу вспомнил, что это та самая симпатичная девушка, которую повстречал пару недель назад в ночном супермаркете. Еще он помнил, что она замужем.

– Здравствуйте!

Он поставил велосипед на землю. Глаза Адрианы встретились с прямым, теплым, дружелюбным взглядом его голубых глаз, обрамленных лучиками веселых морщинок.

На вид ему было лет сорок. Этот человек, похоже, радовался жизни и был в ладу с самим собой и окружающим миром.

– Здравствуйте! – ответила Адриана слабым голосом, а он заметил, что выглядит эта молодая женщина не так, как пару недель назад.

Глядя на ее усталое, бледное лицо, он подумал, что она, наверное, много работает или плохо себя чувствует. Казалось, она даже несколько подавлена, хотя все равно осталась привлекательной, и он был рад ее видеть.

– Вы здесь живете?

Ему захотелось с ней поговорить, что-нибудь узнать. «Интересно, что наши пути снова пересеклись, – подумал он. – Может, и наши судьбы переплетутся? Это было бы здорово, правда, если не приплетать судьбу ее мужа».

– Да, здесь, – слегка улыбнулась Адриана. – Мы живем в одном из домов с того края. Я обычно здесь не паркуюсь. Но вашу машину я видела раньше. Великолепный экземпляр.

– Спасибо, я ее очень люблю. Вашу я здесь тоже замечал.

Теперь он понял, кому принадлежит маленький потрепанный «Моррис», который так ему нравился, и вспомнил, что его симпатичную владелицу видел однажды здесь, у комплекса, с высоким, интересным черноволосым мужчиной. Они уезжали на чем-то скучном, невыразительном, вроде «Мерседеса» или «Порше».

Вероятно, это был ее муж. Они были неплохой парой, но та первая встреча с ней в супермаркете на автостраде запомнилась сильнее. Наверное, потому, что его вообще больше интересовали одинокие женщины, чем молодые супружеские пары.

– Рад вас снова встретить, – сказал он, вдруг почувствовав себя с ней неловко, и смущенно рассмеялся: – Вы не чувствуете себя снова ребенком, когда так встречаетесь с людьми?.. Привет... Меня зовут Билл, а тебя? Ты учишься в этой школе?

Он сказал это, подражая детскому голосу, и оба засмеялись, потому что в их встрече в самом деле не было никакой церемонности. Замужняя или нет, она была просто красивой женщиной, а он был мужчиной, и она ему нравилась.

– Вот, кстати, и вспомнил.

Он протянул руку, другой все еще придерживая велосипед:

– Меня зовут Билл Тигпен, мы встречались около двух недель назад в супермаркете на автостраде, в полночь. Я пытался задавить вас своей тележкой с покупками, и вы рассыпали не меньше дюжины рулонов бумажных полотенец.

Вспомнив этот случай, она улыбнулась и протянула ему руку:

– Адриана Таунсенд.

«Какая странная встреча», – подумала она, с легкой улыбкой пожимая его ладонь. Теперь Адриана смутно вспомнила его.

Прошло всего две недели, а у нее в жизни все переменилось. Все... Привет, меня зовут Адриана Таунсенд, вся моя жизнь вдребезги разбита... меня бросил муж... и у меня будет ребенок...

– Я тоже рада вас снова встретить.

Адриана старалась быть вежливой, но ее глаза все равно оставались грустными. Билл это заметил, ему захотелось как-то подбодрить и утешить ее.

– Где вы катались на велосипеде?

Она поддержала разговор, угадывая, что собеседник этого хочет.

– Так... Недалеко отсюда... В Малибу. Было чудесно. Иногда я просто езжу туда погулять по пляжу и проветрить мозги после ночной работы.

– У вас ее много?

Адриана, сама не зная почему, захотела проявить к нему участие. Он производил приятное впечатление, был дружелюбен, нехорошо было бы его обидеть. В нем еще было что-то такое, от чего Адриане хотелось просто стоять рядом с ним и говорить, пусть даже о пустяках.

Она испытывала в его обществе чувство безопасности, не боялась, что с ней может произойти еще что-то ужасное. Этому мужчине явно было чуждо равнодушие.

Разговаривая с Адрианой, Билл внимательно вглядывался в ее глаза. Он не сомневался, что с его собеседницей что-то случилось за последние две недели.

Что именно, он не знал, но видел, как она изменилась: была как в воду опущенная, и это его расстроило.

– Да... Иногда я работаю допоздна. Очень долго засиживаюсь. А вы? Вы всегда делаете покупки в полночь?

Адриана засмеялась, но с покупками дело обстояло именно так, как он сказал, если она забывала их сделать раньше. Вообще она любила делать покупки после ночных «Новостей», спокойно, без спешки, да и в магазинах в это время никого не было.

– Да, иногда так получается. Я заканчиваю работу в полдвенадцатого – готовлю поздний выпуск «Новостей»... и шестичасовой тоже. Ночью хорошо делать покупки.

Он не скрывал своего удивления:

– А в какой телекомпании?

Адриана ответила, а он снова улыбнулся. Может, действительно их судьбы переплетены?

– Знаете, мы еще и работаем с вами в одном здании.

Хотя он никогда ее там не видел – студия, откуда транслировался его сериал, располагалась тремя этажами ниже ее офиса.

– Я работаю в сериале, а студия «Новостей» на три этажа выше.

– Что вы говорите?

Совпадение и ей показалось забавным, но Адриану оно не так воодушевило, как Билла.

– А в каком сериале?

– «Ради жизни стоит жить», – сказал он как бы между прочим, стараясь не выдать, что сериал – его детище.

– Да, неплохой. Мне нравилось его смотреть до того, как я стала работать в «Новостях».

– А как давно вы в этой редакции?

Она заинтриговала Билла. Ему нравилось стоять около нее, он даже вообразил, что чувствует запах ее волос.

Вообще она производила впечатление исключительно ухоженной, умной, порядочной женщины, и Билл вдруг поймал себя на разных глупых мыслях, например, душится ли она, а если да, то какими духами – понравились бы они ему или нет?

– Три года. До этого занималась телепублицистикой и телефильмами. А потом подвернулась возможность работать в «Новостях»...

Она запнулась, словно не знала, как дальше сформулировать свою мысль. Билл помог ей, задав встречный вопрос:

– И вам это нравится?

– Не всегда. «Новости» порой так ужасны, они меня удручают.

Адриана пожала плечами, словно извиняясь за свою внутреннюю слабость.

– Меня бы это тоже угнетало. Не думаю, что я смог бы там работать. Я предпочитаю все эти ужасы выдумывать... убийства, изнасилования, кровосмешение – любимый коктейль американцев.

Билл снова улыбнулся и оперся о свой велосипед, а она рассмеялась, хотя и слабо, но с беззаботным и радостным выражением, которое Билл впервые с начала их разговора увидел на ее лице.

– Вы сценарист?

Адриана не знала, почему расспрашивает его, но разговор получался сам собой, а дел в это воскресное утро у нее никаких не было.

– Да, – ответил Билл. – Но теперь я пишу немного, просто со стороны наблюдаю, как все получается.

Она не сообразила, что говорит с автором концепции сериала, а Билл не хотел в этом признаваться.

– Наверное, это здорово. Раньше, давным-давно, я хотела писать сценарии, но работа постановщика у меня получается лучше.

Так, по крайней мере, говорил Стивен. Но как только Адриана про него вспомнила, ее глаза снова погрустнели, и Билл, наблюдавший за ней, это заметил.

– Ручаюсь, у вас бы получилось, если бы вы попробовали. Большинство людей считают, что труд сценариста – это нечто непостижимое, вроде математики, но на самом деле это не так.

Он говорил и видел, что Адриана перестает его слушать, погружается в свое прежнее мрачное состояние.

На мгновение воцарилось молчание, затем Адриана встряхнула головой, заставив себя не думать про Стивена и опять вернуться к теме разговора.

– Не думаю, что я смогла бы писать, – сказала она и так печально посмотрела на Билла, что тому снова захотелось обнять и утешить ее.

– А вдруг вам стоит попробовать? Порой это может принести большое облегчение, – «...в тех напастях, из-за которых ты так печальна», – добавил он про себя.

Билл очень сочувствовал ей, но не мог ничего сказать. В конце концов, они были чужими людьми, и вряд ли он мог позволить себе спросить, отчего она так грустна.

Адриана открыла дверцу машины и, перед тем как сесть, еще раз взглянула на Билла, словно сожалея, что приходится расставаться с ним. Короткий разговор подошел к концу, пора было ехать, но на самом деле ей этого не хотелось.

– До встречи... – тихо простилась она.

Билл кивнул:

– До встречи.

Он улыбнулся. Не в его правилах было бросать вызов брачным узам, он делал это редко, но ведь и она была редкой женщиной. Он это понял, едва познакомившись с ней.

Адриана уехала, а Билл стоял со своим велосипедом и глядел ей вслед.