Текст книги "Онтогенез одиночества"

На просторах души, как на поле…

 
На просторах души, как на поле… снежном.
Ты стоишь, словно символ… рун.
И бросаешь оземь так мило, небрежно…
Капли крови с покрытых загаром рук…
 
 
Почему всё вокруг также… бело?
Слышу вновь заунывный я… гул.
И бросаюсь на мёртвое тело…
Чувствую свежесть ледяных губ…
 
 
Понимаю… Не будет, как прежде…
Не увижу я волос твой… русс…
Не узнаю отныне я нежность…
Не ослепну от алых на шее… бус.
 
 
На просторах души, как на поле… снежном
Ты оставила крыльев следы…
Пусть из них прорастёт подснежник,
И пусть этим цветком станешь ты…
 

«Я верю другу своему»

 
Я верю другу своему,
Всю жизнь я с ним служил.
Я с ним прошёл огонь, войну,
Отбросив на пошив
 
 
Разрушенные чувства. Смех
Скатился в буерак,
А вместе с ним и первый грех
И тысячи рубах.
 
 
Глотнули чистой пустоты —
Остался чуждый фронт,
Задребезжал пред лик святых —
Божественный экспромт.
 
 
Прижал тебя к груди я, брат,
И мы с тобой расстались,
А руки крепкие дрожат,
Чего бы не касались.
 
 
Я встретил друга своего
Без чувств, по-джентельменски.
Да ладно – вру я вам чего! —
Прижал его прям к сердцу!
 
 
На вид так бледный был: «Здоров?»
«Конечно, брат, а как же!?»
«Снесли мы помнишь сто дворов?»
«А после что…», «А дальше…»
 
 
Я доверял ему, как прежде,
Но вот загвоздка в том была,
Что он-то не был уже прежним —
Рутина всё с него смела.
 
 
Я резко понял: с подлецом
Судьба меня скрестила,
А он плевал мне прям в лицо
И, видно, веселило…
 
 
Не знал я друга своего,
Погряз он нынче в пепле.
Расстроен был от этого,
Как в жизни точно не был.
 
 
Наверно, брат, всю эту гниль
Ты прятал в тех окопах,
Но оголил великий штиль,
Отмыв с тебя всю копоть.
 
 
Но почему ты так со мной?
Ответ простой – характер.
И весь спектакль твой большой
Прервётся на антракте.
 
 
Он не воспринял же всерьёз,
Сказал: «Не виноват!»
Старался я уйти без слёз:
«А ты мне был как брат…»
 
 
Мы все беззубые слепцы —
На ощупь, но без пальцев.
И беззаботные глупцы,
Уверившие в счастье.
 
 
Не верю никому уже
Да и поверю-то навряд ли.
Затягиваю в руке туже
Извечный символ душ – девятку.
 

Красно-белое

 
Верх из лакомств – панна-котта,
Красно-белое в цвету!
Моя цель путём болотным
Выйти в сладкую войну.
 
 
Кровожадно, сладострастно,
Всеобъемлюще, несносно!
Пусть мелодью златовластной
Зазвенит моя повозка!
 
 
И всё замерло в экстазе,
Прекратили говор пули,
Смолкли тысячи оказий,
Враги в ужасе взглянули!..
 
 
И тогда польётся пенье,
Пробудится Велиал,
Захлестнув в рифмосплетеньи
Бархат ручек милых дам.
 
 
Порасклеится бомонд – то
Благовонный фимиам,
И разрушится ротонда —
Благородный филиал.
 
 
Всё рассыплется, к несчастью,
Обернувшися пластом,
И накинут вам на пасти
Вертихлявое лассо!
 
 
Это небо красно-бело.
Кто же был? Кто победил?
Поражает красой тело
В тёплом обществе могил.
 

Эпитафия (17.11.18)

 
Крестись, солдат наш, крепись, солдат наш,
Хоть не проймёшь!
И не отрадно, и не отрадно,
Но жаль – не ложь!
 
 
Подобно эху, подобно эху,
Связав концы!
Затихло сердце, затихло сердце
Твоей жены…
 
 
И не в палате, и не в палате
Медсестер возле!
А на полати, гнилой полати
Исчезли слёзы!
 
 
В смертной горячке, смертной горячке
Рвала себя!
И погибала же не иначе, ведь не иначе
Как без тебя!
 
 
И все поплачут, и все поплачут,
А что потом?!
Опять забудут, опять забудут
Всех слёз поток!
 
 
Что ж не любили, что ж не любили?!
К чему теперь-то ваши слова?!
Лишь о могиле, святой могиле!
Идёт пустынно ваша молва!..
 
 
Ты слышишь, да, же, ты слышишь, да, же?
Мы все, мы каждый, мы – твой пастиш!
Ты так добра же, ты так добра же,
Я верю, знаю ты нас простишь…
 
 
Солдат, неверно, солдат, отставить!
Блеснул в руках же тяжёлый нож.
Успела верно, успеть оставить
То, чему цена лишь же медный грош!
 
 
Смотри же, вот он, смотри же, вот он!
Что я принёс…
Лишь только локон, лишь только локон
Её волос!..
 

«Я начинал сначала»

 
Я начинал сначала – отходил назад,
Я начинал сначала и входил в азарт.
Так много смысла, ключевых посылов.
Что было – смыло, для остальных посыпалось…
 
 
Ты внедрилась и обсохла, хотя «я не такая»,
И в теченье полугода вновь летят ятаганы.
Вновь простой язык, но ты опять не втыкаешь.
Я так долго не писал, сука, рука затекает!
 
 
Снова тысячи пастил, чтобы я постиг,
Кого хочу пасти, и что не взял пассив,
И вроде полон сил, но снова пот полил.
Кто там идёт, смотри – это же тот Данил!
 
 
Ты где был, босяк? И как выбрался?
Ты вроде три года назад уже исчез, иссяк.
Он вернулся для финала, так скорей присядь,
Вновь храбрый подвиг – это честь, стезя.
 
 
Эй, арматор, ты откуда, я же сам матадор.
Ты расскажешь нам, ребятам, это – саммит богов.
Долгий, долгий, долгий путь, братец конкистадор.
Наконец-то дождались, добро пожаловать за стол!
 
 
Не подберу этот мотив, столько упустив,
Но говорит, разлив, всё тот же добрый тип.
Я буквально на минуту, чтобы вас простить,
Отпустив, поставлю точку.
 
 
Это самокритика.
Ритмика – единственный выход для еретика.
Нет, я не тикаю, где же та река, русло которой
К жизни старика?
 
 
Я каюсь, каюсь, но никоим разом
Не мелькают предо мной все частички паззла.
И я подавляю страхи, как казалось раньше.
Время повернулось вспять; что оно покажет?
 
 
И я вернусь домой, как и обещал.
К этим частичкам дружелюбным, приютившим чадо.
Это часть меня, я всё упрощаю.
Чаша – чаща для меня
И всё чаще чаю.
 
 
Я ощущаю этот властный голос,
Что завёл меня по пояс в этот райский колос.
И вроде дурно, но не самодур я, вновь ветер громко:
«Я самородок!»
 
 
Ты сам подонок и сам паскуда,
Ты ссал покорно, а я покуда
Ждал, что же будет, когда наскучит, да к чёрту лучик —
Я не везучий! Послушай!
 
 
Это третий раз, это третий паззл,
Это третий шанс, но не третья казнь
И не третий казус, это не третий класс
И не третья раса! Братан!
 
 
Ты не вернёшь меня, это нереально,
Посмотри, как вырос, это не, реально!
Я вижу тебя сейчас, и ты нереальный,
Голограмма, как так, что с тобой стало!?
 
 
Ты описал свой стиль в текстах тех далёких,
Текстах третьесортных и невысоких.
Но на те вопросы не влияет возраст
И ты не ошибся, но остался с носом.
 
 
Нет. Так не пойдёт!
Отбрось чёртовы мозги и иди вперёд!
Да, не субъективно, я не твой противник,
Просто в данном стиле – это лучший выход.
 
 
Закрыл двери центр детства, отвернулся капитан.
Щас бы грамотно одеться – у всех средства, капитал.
Лишь один открытый сердцем, но его никто не ждал.
Не находит себе место – всюду блуд и суета.
 
 
Я вернулся, как и обещал.
Но мы с тобой уже не те.
И не взорвал я этот мир сейчас,
Ведь завещаю всё это тебе.
 
 
Теперь уйду уже я навсегда,
Закончив долгую трилогию.
И ты не разберёшься никогда
В нашей односложной типологии.
 
 
Ты отдохнул, мой друг.
Навеки, сын, тебе моё почтение.
Ты станешь прежним к ближнему утру
И назовёшь этап: «перерождение…»
 

Капитан (2018)

Корабль

 
Плывёт под осокой корабль,
Весь погружённый в сон,
Всплывает семейство жабр,
Заворожённо смотрит Дагон.
 
 
Исхудала обшивка судна,
Он словно летит по воде,
Надвигается вихрем сумрак,
Ах, крылья сгорят в огне!
 
 
В вышине загораются звёзды.
Кто управляет ими?
Полетим, когда будет поздно,
А воротимся молодыми!
 
 
И замрут Симплегады,
Голубка утопит идол,
Преодолеем любые преграды,
Завоюем мы славный титул!
 
 
Пусть ломает систему дерзко
Каменное создание,
Тогда всплывёт на поверхность
Бедной души истязание.
 
 
На песчаном брегу в пустоте
Резвятся весело фурии,
И отражается в высоте
Волшебный отблеск лазури.
 
 
Если же будет праведным
И будет цветаст рассказ,
Возможно, Вакх и подарит нам
Религиозный этот экстаз.
 
 
Волк играет сонату
В честь восходящей луны,
Польются к нам из пиньяты
Мудрых волхвов дары.
 
 
Из линии в петлю свернётся
Символ, он так уродлив,
Новое начало проснётся —
Значит, это иероглиф.
 
 
Так веди же нас, эй, корабль!
Мы закроем глаза! Вперёд!
Покажи нам далёкие страны!
Покажи, где встречают восход!
 
 
Расскажи сказки старого вихря,
Расскажи, где в пурпурах султан!..
И у штурвала становиться тихо
Корабля этого капитан.
 

Гобелен

 
В великом замке мудрых дум
И голубых кровей
Среди колонн и древних рун
Танцует запах дней.
 
 
И камень шёлком весь покрыт
От платьев королев,
И присмирел (вольер закрыт)
Пустопорожний лев.
 
 
Всё сотрясает прочность стен,
Не умолкая, гул.
На всех взирает гобелен,
Пряча невинность губ.
 
 
«Я славный юноша Парис,
Хоть чуден и согбен». —
Так рассуждает, смотря вниз,
Прекрасный гобелен.
 
 
Вот затихает свист речей,