Текст книги "Лабутены для Золушки"

В обшарпанном коридоре старенькой панельки красивая модная девушка под звучащую в душе музыку крутилась в вальсе восторга, и ошибочные иллюзии облетали с нее, и шурша сыпались на пол, как никчемная шелуха. Сейчас она позвонит Диане, они договорятся о встрече и перевернут еще одну красочную страницу открытой вчера судьбой книги прекрасных сказок… Надо только отработать походку – Диана сказала, что модели ставят ступни на одной линии, будто идут по канату. Она протянула по полу нитку и попробовала ровно идти по ней. Левая нога, правая, снова левая, снова правая. В общем-то, ничего сложного, просто надо выработать навык, чтобы это получалось само собой…

Звонок мобильника грубо оторвал Киру от приятных и полезных занятий. Наверное, Диана – надежный проводник в открывающемся перед ней непривычном, но таком притягательном, блистающем мире… Цокая высокими «шпильками», она прошла в комнату и схватила со стола трубку.

– Алло! – Голос прозвучал радостно и упруго, как рвущийся в облака яркий шарик.

Но это была не Диана.

– Кира! Ты еще в России?

– Что? А где еще… А-а-а… Ну да, в России… Пока…

– Ну, хорошо. А то Татьяна Витальевна приходные ордера не может найти. Ты не заешь случайно, где они могут быть?

– В шкафу, на третьей полке. В красной папке, где раньше счета за целлюлозу лежали. Татьяна Витальевна их сама туда убрала, – сказала Кира и почувствовала, как сердце катится в ледяную пустоту. Проза жизни с ее безнадежной нищетой, нелюбимой работой, выжигающим душу одиночеством обрушилась на нее с первым звуком Аленкиного голоса. Вот ее настоящий мир, от которого она никуда не денется. И зря минуту назад, стоя у зеркала, она почти поверила в сказку… Деньги быстро закончатся, их пути с Дианой разойдутся, и она вернется в свою конуру на «Картонке». И будет сидеть на продавленном стуле, изнашивая новые шмотки, от которых нет никакого толку. И будет ждать Наташку с ее увлекательными рассказами, потому что у той хотя и не сказочная, но насыщенная жизнь, а героями вместо рыцарей и принцев являются невзрачные «козлики», «сергуньки», «васильки», которые тем не менее со своей задачей справляются, скрашивая и разнообразя Наташкины дни, месяцы и годы.

– Да?! А то мы тут прямо обыскались все. У Татьян Витальны сам Николай Всеволодович требует… Через директора, конечно!

Николай Всеволодович был хозяином всего комплекса. Надменный, жирный, сильно расширяющийся к середине туловища, с маленькой бритой головкой, он был всевластным властелином серых мышей, обитавших на «Картонке». Он мог уволить любую, без всякого трудового кодекса и профсоюза, мог вообще закрыть торгово-офисный центр и выгнать всех на улицу. Кира, как и ее товарки, видела его только издалека, всеми делами занимался директор – Игнат Филиппович, который для всех них тоже был недосягаемо-далекой и могущественной фигурой.

Аленка помолчала, и Кира услышала в трубке ее частое дыхание.

– Ну, ты как там? Собираешься?

– Куда? – спросила машинально.

– Ну, как «куда»? На Ривьеру!

«На какую Ривьеру?» – чуть не вырвалось у нее. Прикосновение шелка к коже стало вдруг казаться чужим и неласковым.

– А… на Лазурный Берег… Собираюсь… чемоданы пакую…

Яркий шарик лопнул и бесформенной тряпкой упал на пыльную мостовую.

– Счастливая ты, Кирка, – вздохнула Алена. – Я в последнее время часто про тебя думаю. Вот бывает же так: ждала-ждала, и дождалась… А я, наверное, так в старых девах и останусь. Невезучая потому что…

– Пока, – сказала Кира и положила трубку. Она не была настроена слушать нытье другой неудачницы. Вернулась в прихожую, снова посмотрелась в зеркало. Вздохнула.

Переодевшись в старые юбку, майку и шлепанцы, бережно повесила обновки в шкаф, туда же спрятала сложенные фирменные пакеты – можно будет подарить коллегам, те будут рады. Провела рукой по волосам. И в прежней одежде волосы остались новыми: пышными и пружинящими под пальцами. Но маникюр, педикюр, маски, прическа, окраска – все это требует денег! Чтобы поддерживать себя в форме, зарплаты на «Картонке» не хватит…

Прошла на кухню, поставила чайник, раскалила сквородку, аккуратно разбила три яйца – чтобы не растеклись, и получилась настоящая глазунья. Представила, как утром, собираясь на работу, стоит у плиты, жарит себе в шмотках от Версаче всегдашнюю яичницу – и чуть не разревелась навзрыд. Хотя несколько слезинок все же прокатились по гладким, после вчерашних процедур, щекам.

После завтрака Кира нашла сантехника Толяна и, показав ему пятисотку, завлекла к себе в ванную. Тот провозился добрый час, наконец, починил кран, неопределенно ответил на вопрос когда наконец будет нормально идти горячая вода и, схватив купюру, поспешно бросился вниз по лестнице. Очевидно, в отличие от Киры, он точно знал, как потратить деньги с максимальной пользой, и никаких колебаний и отклонений от цели, у него не было.

«Вот хозяйством мне и надо заниматься, а не шоппингом! – печально думала Кира, то открывая, то закрывая кран, и радуясь исправно появляющейся и исчезающей струе. – Это моя жизнь. Такая убогая и беспросветная… Как у Золушки – убирать, мыть посуду и выгребать из печей золу… Балы были не для нее, и она бы никогда не попала в королевский дворец, если бы не фея… Но феи бывают только в сказках. А Диана… Она полностью со мной рассчиталась и, наверное, уже все забыла…»

Снова зазвонил мобильник. Опять что-то потеряли? Она неспешно подошла, взяла трубку, с плохо скрываемым раздражением бросила:

– Алло!

– Ты спишь, что ли? – раздался веселый голос Дианы. – А про обед забыла?

Две фразы, как вновь надувшийся, и даже превращенный в аэростат воздушный шарик, вмиг вознесли Киру со дна ущелья Разочарований на вершину пика Успеха. Снова захотелось жить, причем жить красиво!

– Нет… В смысле не сплю… А про обед помню…

– Ты какую кухню любишь?

Такого вопроса Кире еще никто не задавал. Бывает, что еда есть в наличии и это хорошо, а бывает, что еды нет – и это плохо. Но когда еда имеется, то «кавардовать», как говорила мать, нечего, надо есть что дают!

– Что молчишь? Выбираешь? – засмеялась Диана.

– Да нет. Просто… Я всеядная. Сама выбирай!

– Тогда приезжай в «Пьеро». Там шеф-повар настоящий итальянец, и он еще никогда не обманывал ожиданий!

– Хорошо, сейчас выеду.

– Только возьми такси, я уже проголодалась!

– Хорошо…

Она быстро надела свои обновки, подхватила брошенную на стол старую сумочку («Надо новую купить», – мелькнула быстрая мысль), бросилась к дверям, но остановилась. В сумочке – целое состояние – почти миллион, нельзя носить с собой такие деньги… Но и оставлять их в квартире опасно. Куда же лучше спрятать? Она металась из комнаты в кухню, оттуда в прихожую, оттуда в другую комнату. Прятать большую сумму было совершенно некуда!

Стала вспоминать – в каких местах искали «важные улики» самозваные следователи. Пожалуй, везде… Но под ванну просто заглянули, не стали перебирать тазики и моющие средства… Значит, это место наименее уязвимо для обнаружения спрятанного! Положив деньги в полиэтиленовый пакет, она засунула их поглубже, за пачку с моющим порошком, осмотрела ванну со стороны и решила, что устроила удачный тайник. После чего, заперев дверь на все замки, стремительно выбежала из квартиры и побежала к остановке такси.

* * *

Ей понравилось ездить на машине – хоть на богатом «Лексусе» Дианы, хоть на бюджетной «Приоре» с гребешком на крыше. Уже через пятнадцать минут она оказалась на месте – без автобусной давки, без духоты, толчеи и запахов пота. В «Пьеро» она никогда не была, как, впрочем, и в других ресторанах. От Наташки, правда, слышала, что место престижное, но дорогое – даже ей нечасто удавалось попасть туда. И действительно, выполненный в нарочито простом стиле швейцарского шале, из дерева и стекла, «Пьеро» производил на неискушенного человека большое впечатление. Кира даже опасалась, что ее не пустят – кто их знает, какие тут правила, кому можно сюда входить, а кому – нет. Правда, решила, что если сослаться на Диану, то препятствий не возникнет.

Но все оказалось еще проще – улыбчивый официант встретил ее у входа и проводил прямо к столику Дианы, которая скучающе рассматривала меню. Как он распознал, что именно сюда ей и нужно, Кира так и не поняла. Они расцеловались – казалось, что Диана так же рада встрече, как и она сама. По ее просьбе, Диана сделала заказ на обеих: карпаччо из говядины, салат из морепродуктов и шампанское «Моэт Шандон». На вопросительный взгляд пояснила:

– Машину оставила на работе, если будет надо, вызову водителя.

– А где ты работаешь? – поинтересовалась Кира.

– Во французском консульстве, – буднично ответила Диана.

– В консульстве?! Так ты… вы француженка?

– Ну, да… – Диана пожала плечами. – Что тут такого?

– Да нет, ничего… Просто, я училась во французской школе. А отец работал во французских колониях и хорошо знал ваш язык.

Диана улыбнулась.

– Donc nous pouvons dire ma langue maternelle?[1]1
  Значит, мы можем говорить на моем родном языке?


[Закрыть]

– Je ne suis pas assurée que cela me réussira bien. Mais on peut essayer.[2]2
  Я не уверена, что у меня это хорошо получится. Но попробовать можно.


[Закрыть]

Они немного поговорили на языке Бодлера, потом официант принес закуски, разлил шампанское, и Диана перешла на русский.

– Вполне прилично! Чувствуется наличие разговорной практики.

Кира кивнула.

– Когда училась в Академии, то пять лет работала волонтером с французскими делегациями. Да и отец меня часто натаскивал на устную речь…

– В языковой среде ты освоишься очень быстро. А сейчас не будем отвлекаться от еды, – Диана подняла узкий высокий бокал, в котором пузырился благородный, с легкой розовинкой, напиток.

– За твои способности! И за ту помощь, что ты мне оказала!

Они чокнулись и выпили. Пузырьки газа щекотали Кире язык, вкус оказался незнакомым.

– До сих пор я пробовала только сладкое… Еще удивлялась книгам и фильмам, в которых шампанское пьют с черной икрой и устрицами. Как можно сладкое с соленым?

– Это брют, – пояснила Диана. – Настоящее шампанское действительно хорошо с икрой, омарами, устрицами. Приезжай к нам – попробуешь…

– Ты знаешь, в молодости я об этом мечтала, – Кира допила бокал, чувствуя, как хмелеет. Официант тут же наполнил его снова. – А в этом году наврала на работе, что отпуск проведу во Франции!

– В Ницце? – спросила Диана, и попала в точку.

– Откуда ты знаешь?

Француженка усмехнулась.

– А куда еще ехать летом? Ницца, Канны, Марсель… Но большинство виз мы выдаем в Ниццу. А почему ты говоришь, что наврала?

– Да потому. Деньги-то откуда?

– Но сейчас деньги появились!

– Да… Но…

– Что «но»?

– Я не привыкла много на себя тратить. И вообще, для меня это так непривычно…

– Привычка появляется в результате повторения, – резонно возразила Диана. – И в результате настойчивости. Вот за настойчивость давай и выпьем!

Они снова чокнулись, на этот раз Кира залпом опустошила бокал. Ей нравилось шампанское, и та легкость, которая появилась во всем теле. Да и настроение заметно улучшилось. А Лазурный Берег перестал пугать, напротив, стал сейчас гораздо ближе, чем опостылевшая «Картонка». И конечно, гораздо желаннее…

– Деньги есть, визу я тебе сделаю быстро, и с отелем помогу, – продолжала Диана, собирая вилкой тончайшие ломтики говяжьей вырезки и, ухитряясь не размазать помаду, отправила горку нежнейшего сырого мяса в накрашенный рот. – Между прочим, сейчас высокий сезон, и все отели забиты! Ну, что ты молчишь?

– А что, давай! – отчаянно махнула рукой Кира. – Лучше прокутить шальные деньги и всю жизнь об этом помнить, чем тратить по копейке на будничные надобности, которые никогда не кончаются!

– Вот за это и выпьем! – снова со звоном соприкоснулись бокалы. – Заграничный паспорт есть?

Кира кивнула.

– Есть. Собиралась в прошлом году в Турцию, да не вышло…

– Привезешь мне завтра в офис. Знаешь, куда?

– Да. Красивое здание из бежевого кирпича, недалеко от «Интуриста».

– Вот и отлично! А в прикормленном турбюро я договорюсь о туре со скидкой. Какой отель хочешь? Подешевле?

– Нет! – Кира упрямо выпятила губу и покрутила головой. – Что-нибудь знаменитое. И крутое! Я читала про этот, как его… «Негреско»!

Диана поморщилась.

– Да, «Негреско» – громкое имя… Но сейчас это всего лишь обветшалый символ напыщенности и претенциозности прошлого века. Покойная хозяйка мадам Ожье давно выжила из ума и пятьдесят лет не желала делать ремонт и менять протершиеся ковры… Сейчас его начали приводить в порядок, но это растянется на долгие годы. Причем цены там и так зашкаливают, а летом увеличиваются еще вдвое…

– А что ты посоветуешь? – Кира несколько растерялась: она ступила на совершенно не известную ей территорию.

Диана отодвинула пустую тарелку.

– Сеть «Маджестик», одна из лучших на Ривьере. Отель находится в самом центре Старой Ниццы. Рядом старинные улочки, церкви, цветочный рынок. Оттуда можно быстро доехать до Монако. Оч-ч-чень солидная публика, отличный менеджмент. Роскошные номера. Одна ночь с учетом скидок обойдется тебе в пятьсот евро… Это в два раза меньше, чем он сейчас стоит.

– Сколько?! – протрезвев, вскинулась Кира. И тут же вновь расслабилась. – А почему «ночь»? За день отдельно платить надо?

– Конечно, нет! – засмеялась Диана. – Это просто так называется. По-вашему, ночь – это сутки.

– А-а-а-а! Тогда я согласна! – беспечно махнула рукой Кира. – На десять ночей!

– Договорились. Я закажу билеты. С билетами тоже трудно, но на «Эйр Франс» одно место я обеспечу. Тем более там и обслуживание лучше…

– Отлично! – кивнула Кира и потянулась к бокалу. Но шампанское было уже выпито.

– Закажем еще бутылочку? – спросила Диана.

– Нет, – Кира покачала головой. – Я и так пьяная. А ведь надо знать меру!

– Не всегда, – усмехнулась Диана.

* * *

За два дня до вылета, Кира позвонила Коляшке, и пригласила встретиться, поболтать и поесть мороженого. Во-первых, они давно не виделись, а во-вторых, ее распирали новые впечатления и ожидания, которыми катастрофически не с кем было поделиться. Они встретились в кафе «Морозко», на площадке перед офисным центром «Звезда Тиходонска».

Знакомую фигуру она увидела издали. Кандидат математических наук, как всегда, был в одной из своих ужасных маек, со схваченной аптечной резинкой косичкой, без очков и потому брел по мутному миру опасливо озираясь по сторонам. Недаром его часто останавливала полиция, и потому он всегда носил с собой паспорт, но это не помогало – как правило, его все равно доставляли в отдел и задерживали на три часа для выяснения личности. Правда, после защиты диссертации положение несколько улучшилось: теперь вкладывал в паспорт нотариально заверенную копию диплома кандидата наук и, патрульные ограничивались проверкой документов.

Они сели на открытой площадке в тени высоченного здания. Было жарко, но на свежем воздухе, под приятно освежающим ветерком, находиться гораздо приятней, чем в кондиционированном помещении. Коляшка жадно ел огромную порцию шоколадного мороженого и с таким же аппетитом рассказывал, как по приглашению следователя, выступил экспертом в уголовном деле железнодорожных картежников.

– Они в … работали, с отпускниками. У тех же … на отдых приготовлены, а они их вовлекали в карты …, – азартно говорил Коляшка, глотая мороженое и отдельные слова. – И обыгрывали … дочиста. Там огромные деньги ….! А потом… схватили. Ну, а … говорят: мы по-честному выигрывали, какие… претензии? И вправду – …. за руку … не поймали…

– Ну а ты тут причем? – спросила Кира. Она пила кофе со сливками и ела заварное пирожное. – Ты видел, как они мошенничали?

Коляшка даже есть перестал, и выпучил глаза.

– Математическая экспертиза, теория вероятности! Какова возможность десяти выигрышей подряд? Вот я и рассчитал! И знаешь, что оказалось?

– Что?

– Вероятность – одна на двести тысяч! А они подряд выигрывали! Следствию все стало ясно!

– Да, здорово, – думая о своем, рассеянно сказала Кира.

– А ты, на какие деньги шикуешь? – поинтересовался Коляшка, лениво ковыряя ложечкой последний шоколадный шарик. Было видно, что он больше не хочет.

– В лотерею выиграла, – похвасталась Кира. – Вот здесь билет купила!

Она указала на стеклянный небоскреб за спиной.

– И сколько выиграла?

– Миллион!

– Ого! Это крупный выигрыш, такие редко выпадают. Вот если бы ты взяла три билета и выиграла три раза по миллиону, это был бы уже показатель мошенничества…

Кира прыснула.

– Где ты видел мошенников, которые такие выигрыши подкладывают?

Математический гений смутился.

– Ну, да… Это я с математической точки зрения. Вот если бы ты взяла сто билетов, и ни разу не выиграла – тогда мошенничество налицо…

Кира засмеялась еще веселей.

– Разве? Но такое сплошь и рядом! Значит, всех устроителей лотерей надо в тюрьму сажать?

– Тьфу! Что-то я запутался, – Коляшка, щурясь, принялся пристально рассматривать Киру. – Ты как-то изменилась. И шмотки, вроде, новые…

– Ну, да, прикупила обновки. Я же в отпуск лечу. Привезу тебе хорошую оправу, чтобы в очках ходил, как человек.

– Куда собралась? В Турцию? Или в Египет?

– Во Францию. В Ниццу.

– Во как?! Необычно! Как же ты туда вдруг навострилась?

– Случайно, Коленька! Тут недалеко одна женщина кошелек потеряла, а я нашла и вернула. Кстати, потом она мне и купила лотерейку, в знак благодарности. А на другой день я ее в Тихвертоле встретила, она помогла вещи выбрать, в салон сводила, в ресторан пригласила. А самое интересное – она оказалась француженкой, сотрудницей консульства! Она мне и визу сделала, и с билетами помогла, и отель посоветовала… Что с тобой?

Коляшка сидел, будто палку проглотил, и напряженно смотрел на Киру.

– Там есть туалет? – Он указал пальцем на офисный центр.

– Да, в конце холла, между эскалаторами.

Он встал.

– А где твои счастливые билеты продаются?

– По правой стороне, посередине, между фастфудом и кофе-экспрессом. А касса на пятом этаже – комната пятьсот двадцать пятая.

Коляшка поспешно направился к зданию, а Кира заказала еще один кофе. Она уже жила предвкушением путешествия на Лазурный Берег. Представляла себя в новом купальнике, ныряющей в прозрачную голубую волну, гуляющей по набережной, пьющей кофе с круассаном в одном из многочисленных кафе у моря…

От мечтаний ее оторвал вернувшийся Коляшка.

– Все в порядке? – из вежливости спросила Кира.

– Смотря, что считать порядком, – философски ответил он. – Кстати, никакой продажи лотерейных билетов там нет. Павильон пуст, висит табличка «Сдается». И больше ничего, никаких счастливых выигрышей! А в пятьсот двадцать пятой комнате ремонт – полный разор!

– Значит, переехали, – пожала плечами Кира. – Обычное дело. Арендаторы все время меняются. Уж я-то знаю.

– Странно как-то, – сказал Коляшка. – Неделю назад открылись, и сразу закрылись! Непонятно…

Кира только отмахнулась.

– Это меня уже не интересует. Второй раз все равно не выиграю – твоя теория вероятностей запрещает! Вернусь из отпуска, поговорим.

– Ну, хорошего отдыха, – как-то напряженно сказал Коляшка. – Надеюсь, твои деньги не пропали…

– Куда они пропадут? – удивилась Кира. – Авиабилеты, ваучер в отель – у меня на руках, виза в паспорте, деньги в сумочке и на карточке. Евро я уже купила.

– Ну, дай бог, – с сомнением сказал Коляшка.

Но Кира не обращала на него внимания – он хороший парень, но с причудами…

Они тепло распрощались.

Глава 3
Водоворот случайностей

Ницца, наши дни

Все, что мы видим и все, что мы слышим, есть совсем не то, чем оно кажется.

Лазурный Берег – это несбыточная мечта неимущих романтиков. Потому, что романтики всегда неимущие, и именно поэтому они много мечтают, в отличие от богатых прагматиков, которым мечтать некогда – они заняты повседневным удовлетворением своих многочисленных потребностей.

Как и обещала Диана, Кира летела рейсом «Эйр Франс», самолет несколько минут назад начал снижение, приятный женский голос объявил по внутренней связи, что борт заходит на посадку в аэропорт «Кот д’Азур». Кира допила очередной бокал шампанского и прильнула к иллюминатору.

Там еще не видно ни Лазурного, ни какого-либо иного берега – только морская гладь да белые скорлупки яхт. Но она чувствовала, что ее мечта совсем рядом. Здесь все необычно. Море и небо – чистая голубая гуашь, почти без оттенков, как в коллажах позднего Матисса. А сколько раз она видела, как на цветном экране садился, будто бы прямо в море, огромный «Боинг» с неотразимым белозубым Бельмондо. И вот сейчас сказочная Ницца уже внизу!

– Ой, смотрите, мы садимся прямо в море! – заохала толстая, вульгарного вида соотечественница, тяжело наваливаясь на Киру.

– Не волнуйтесь! Просто аэропорт Ниццы находится на полуострове. На маленьком искусственном полуострове. Землю мы увидим только в момент посадки.

– Вы уже здесь бывали, – обиженно констатировала толстуха, отодвигаясь. Кира промолчала. Если бы соседка узнала, что она досконально изучила путеводители по Лазурному Берегу, то обиделась бы еще больше.

Приземлились они точно по расписанию. Не выключая двигатели, «Боинг-767» зарулил в «карман», освобождая полосу для следующего борта. Лайнеры садились один за другим: в Ницце высокий сезон, аэропорт перегружен.

Пройдя пограничные и таможенные формальности, Кира вышла из здания аэропорта. Было довольно жарко. Пальмы и тропические цветы, испускающие пряные ароматы, напомнили ей Сочи. Только вывески на французском, да чужая речь вокруг. Впрочем, она разбирала слова и даже ухватывала общий смысл разговора. За ней, в сопровождении встречающих, шли крупный немолодой мужчина и высокая, стройная женщина с большим ртом, их лица показались знакомыми – Кира несколько раз обернулась, потом даже остановилась, вглядываясь. Мужчина поймал ее взгляд, улыбнулся и помахал рукой, женщина тоже улыбнулась и Кира остолбенела: это были Шварценеггер и Джулия Робертс!

Кинозвезды уселись в разные лимузины и унеслись в ореоле славы, а Кира, катя за собой небольшой пластмассовый чемодан, прошла мимо очереди на экспресс в Канны и села в такси – неновый синий «Рено», за рулем которого сидел худощавый, носатый и экспансивный француз, похожий на грача. Судя по бейджику, его звали Базиль.

– L’hôtel «Majestik»[3]3
  Отель «Маджестик» (франц.).


[Закрыть], – сказала Кира и осталась довольна – фраза прозвучала довольно естественно.

Водитель кивнул и включил двигатель. «Базиль» – означает «король» и Кира попробовала завязать разговор.

– У вас королевское имя, – с улыбкой произнесла она.

– Сейчас во Франции другие короли, – мрачно буркнул Базиль, и кивнул на компанию восточного вида мигрантов возле стоянки такси. Те громко разговаривали, оживленно жестикулируя и смеясь. Чувствовалось, что они чувствуют себя здесь хозяевами.

– А только что я видела Шварценеггера и Джулию Робертс! – радостно сообщила Кира, но Базиль только поморщился:

– И что с того? Сейчас все приезжают на Бал цветов. Только мне с этого какая радость?

Неразговорчивый шофер вырулил за территорию аэровокзала и увеличил скорость. Машина неслась по Английскому проспекту. Здесь царила атмосфера вечного праздника: нарядные люди прогуливались вдоль моря, цвели клумбы, шевелили листьями многочисленные пальмы, теплый ветерок играл флагами различных стран, граждане которых отдыхали в Ницце, врывался в открытое окно и ласково шевелил Кире волосы. Они проехали мимо солидного массивного здания, с угловой башенкой, выполненной в мавританском стиле. Кира узнала не раз виденный на цветных открытках Гранд-отель «Негреско». Изысканная архитектура внушала почтение, но, напоминающее замок разорившегося барона здание, явно знало и лучшие времена, причем с тех времен утекло немало воды. Диана и здесь оказалась права.

Через полчаса они подкатили к «Маджестику». Шестиэтажное здание с затейливым под старину фасадом, большими, закругленными вверху проемами окон, резными колоннами, эркерами, причудливыми балкончиками… Увешанное цветочными кашпо и стилизованными под начало прошлого века фонарями, оно выглядело более респектабельным, чем знаменитый «Негреско». Вокруг – ухоженные ярко-зеленые газоны, кусты, аккуратно подстриженные под шары и кубы, усыпанные красным песком дорожки. На парковке блестели, отражая солнечные лучи, дорогие машины, у входа курили сигары и степенно беседовали трое солидных мужчин в отглаженных белых костюмах, на ступенях широкой мраморной лестницы стоял, как показалось Кире, генерал наполеоновской армии в малиновом мундире с позументами. Но ее внимание тут же переключилось на выбежавшую из отеля босую девушку в крохотном бикини, которая спокойно села в красную «Феррари», дверцу которой предупредительно распахнул подбежавший «генерал». Помахав ему рукой, девушка развернулась и выехала с парковки, а «генерал» подбежал к затормозившему у ступеней синему «Рено», который, надо сказать, в этой обстановке выглядел инородным телом. Правда, и «генерал» оказался не генералом, а обычным швейцаром с бейджиком «Джереми».

Приняв багаж, Джереми проводил Киру внутрь. Высокий просторный холл встретил ее прохладой, кожаной мебелью, позолотой торшеров, антикварными статуями и картинами, разноцветным мрамором, красивым фарфором в стеклянных горках и улыбкой портье – приветливого молодого человека за стойкой ресепшен.

В глаза бросились яркие плакаты, сообщающие о главном событии лета – Бале цветов в знаменитом замке Мон Дельмор. На стойке лежали красочные буклеты в которых описывались балы прошлых лет: с цветных фотографий смотрели арабские шейхи, князь Монако, премьер-министр Великобритании, мировые знаменитости: политики, кинозвезды, спортсмены, писатели…

– Мадемуазель прибыла на Бал? – спросил улыбчивый портье, заметив, что она заинтересовалась буклетом. Кире показалось, что он знает ответ и задал вопрос из вежливости.

– Увы, нет, только на отдых, – слегка смутившись, ответила она, гордясь тем, что понимает и свободно отвечает по-французски.

– Отдых у нас тоже замечательный, – кивнул молодой человек и стало ясно, что он действительно проявил вежливую заинтересованность.

Процедура заселения, которой Кира несколько опасалась, оказалась очень простой. Заполнив короткую карточку гостя и получив ключ, она, сопровождаемая разжалованным «генералом», прошла к лифту, который степенно и плавно поднял гостью на третий этаж. По широкому светлому коридору, вымощенному большими белыми плитами, Джереми проводил ее до номера и подчеркнуто бережно положил маленький, потертый на углах чемоданчик в специальную нишу. И хотя для «Маджестика» это был явно непривычный багаж, но виду он не подал, как будто именно такие чемоданы носил по коридорам отеля всю жизнь. С достоинством приняв несколько одноевровых монет, Джереми удалился.

– Если вам понадобится открыть шампанское, наберите «единичку» и я тут же приду, – сказал он напоследок, указывая на телефон. Кира не поняла, о каком шампанском идет речь, но кивнула и сказала: «Grand merci!»

Когда дверь за швейцаром закрылась, она бросилась осматривать номер. Сразу было видно, что он стоит заплаченных денег. Солнце пробивало разноцветные витражи балкона с видом на море и выкладывало на сверкающем паркетном полу замысловатую мозаику. Стены были затянуты блестящей парчой, и искры вспыхивали то тут, то там, как будто между ее складками запрятаны крохотные бриллианты… Мебели было немного – комод с плоским телевизором на нем, широкая кровать под балдахином, секретер, прикроватная тумбочка, пузатый на гнутых ножках гардероб, два кресла, журнальный столик со стеклянной крышкой, на котором в ведерке со льдом стояла бутылка упомянутого шампанского и ваза с фруктами – подарок от отеля. Кира взяла тяжелую, запотевшую бутылку. Однако! «Кристал» – самое дорогое шампанское в России – она прочла об этом в интернете. Тут не экономят на подарках!

Она прошла в ванную комнату и долго не могла решиться взойти – именно взойти – в эту огромную, похожую больше на мини-бассейн, мраморную чашу. Она и понятия не имела, что ванны для купания могут быть сделаны из настоящего мрамора! Было боязно дотрагиваться до этих золоченых краников: а вдруг они действительно сработаны из чистого золота?

«А я, зато, кран поменяла», – подумала Кира и ужасно рассердилась на себя: дала же слово не вспоминать, не вспоминать, не вспоминать о том, что ждет ее дома! Добавив ароматных солей и шампуней в чуть горячеватую воду, она долго лежала, любуясь тонкими барельефами обнаженных женщин на мраморных стенах, разглядывая свои покрытые клочьями белой пены гладкие ноги с маленькими аккуратными ступнями и ярким педикюром, которые поднимала одну за другой, попеременно. И барельефы и ноги ей нравились, ненужные мысли растворились то ли в воде, то ли в окружающей обстановке роскоши и покоя, душа и тело расслабились. Когда вода остыла, она выбралась из мраморной чаши, промакнулась большим махровым полотенцем и, босиком прошла в комнату.

Вызывать Джереми она, конечно, не стала – открыла шампанское сама, нарезала киви и авокадо, выпила за хороший отдых и «сбычу мечт»… Она вначале хотела выйти прогуляться по вечерней Ницце, но сил уже не было: перелет и нервное напряжение высосали их, без остатка.

Включила телевизор – в местных новостях показывали яхты и вертолеты, в которых прибывала на Бал вся знать Лазурного Берега да, похоже, и всего мира. Потом показали замок Мон Дельмор: он стоял на вершине торчащей из моря скалы, и подсвеченный снизу прожекторами, как будто парил в воздухе. Фантастическое зрелище! Да и сам Бал цветов – это необыкновенное чудо! Никогда Кира даже не приближалась к событиям такого уровня… Она вздохнула. «Мы чужие на этом празднике жизни!» – всплыла в памяти горькая литературная фраза. Она была начитанной девушкой. Но вряд ли это поможет ей попасть на Бал цветов. А вот Наташка прочла в своей жизни только две книги: «Каштанка» и «Муму», но отсутствие начитанности ей в жизни не мешало – она брала другим… Впрочем, это «другое» не помогло бы ей войти в круг мировых знаменитостей. Или все же могло помочь?

Кира подошла к широченной кровати, покрытой тяжелым парчовым покрывалом и усыпанной добрым десятком разнокалиберных подушек в таких же парчовых чехлах, несколько минут стояла, не зная, как к ней подступиться. Но, наконец, решилась: подушки сложила на подоконнике, сверху бросила свернутое покрывало и нырнула под белоснежный, хрустящий крахмалом, пододеяльник. Постель пахла лавандой, вербеной и еще чем-то мягким, уютным. Кира вытерла слезы, выступившие от невозможного счастья, и быстро уснула.

* * *

Спала она прекрасно и проснулась довольно рано, как будто надо было спешить на работу. Накинув на голое тело белый махровый халат с круглой надписью Majestik над сердцем, она долго стояла на балконе, полной грудью вдыхала запах тропических растений и всматривалась вдаль, словно пыталась разглядеть в голубовато-бриллиантовой глади моря, сливающейся с лазоревым небом, на котором всходило большое желтое солнце, что-то свое. Особенное, непонятное ни для кого другого…