Текст книги "Лабутены для Золушки"

– Артурчик что, наказан? – спросил Андрей, заметив, как фаворит матери поздоровался с Кирой – в явной надежде, что на него обратят внимание и пригласят присоединиться.

– Андрей! – Мадам Войтова понизила голос, давая понять сыну, что ей не нравится такой поворот беседы – тем более, при посторонних.

Андрей пожал плечами. Чета Арно – видно, из опасения оказаться в эпицентре семейного скандала – предпочла покинуть столик и отправиться смотреть на танцующих в середине зала.

– Прости, но… смотрю, мальчонка скучает в одиночестве, грустит, заливает, так сказать, вином… да и одет как-то не празднично, явно из секонд-хенда…

– Ты сам-то, – мать кивнула на коньячные бокалы. – Плотно взялся, как я погляжу.

– Ну, тут мы с ним, похоже, сошлись во мнениях… В твоей компании под алкоголь как-то легче.

В ее глазах мелькнула ярость. Она, однако, сдержалась и даже выдавила из себя саркастическую улыбку.

– Ты не испортишь мне праздник, сынок.

В следующую секунду она махнула рукой в сторону коренастого крепыша с большими залысинами вокруг растрепанного чубчика.

– Пьер! Идите к нам. Я познакомлю вас с той самой девушкой, которая уберегла Ниццу от трагического происшествия.

Мужчина приветливо кивнул.

– Я именно к вам и иду! Причем как раз за этим знакомством…

Средних лет, неприметное лицо, заурядная одежда: недорогой, обтягивающий смокинг, очевидно извлеченный из многолетнего заточения в кладовке, разношенные повседневные туфли, пластмассовые электронные часы.

– Нашу русскую гостью, Киру, представлять нет необходимости, она – безусловная звезда сезона, – торжественно произнесла Элеонора. – А это Пьер Фуке, служащий муниципалитета, который почему-то знает все и обо всех, как будто он не скромный чиновник, а журналист или полицейский. Так что, иногда я подозреваю его в лукавстве…

– Ах, Элеонора, – весело парировал мсье Фуке, целуя Кире ручку. – Такие, как я, не приспособлены к вранью. У нас, видите ли, уши краснеют. Досадный изъян физиологии, разрушивший надежды моей матушки на мою политическую карьеру. Пришлось довольствоваться скучной кабинетной работой.

Не отпуская руки, он обратился к Кире:

– От лица французского государства и особенно муниципалитета города Ницца, приношу вам, мадемуазель Кира, глубокую благодарность за проявленный, не побоюсь этого слова, героизм.

Пьер Фуке был говорлив, половину слов Кира не успевала понять и восстанавливала фразы по общему смыслу.

– Вы не только спасли жизни… что, разумеется, самое важное в этой истории… но и сохранили доходы отелей, расположенных в непосредственной близости от места происшествия. Турист – существо чувствительное. В прошлый раз… – мсье Фуке запнулся, встретившись взглядом с Войтовой. – Впрочем, стоит ли об этом сегодня…

Он протянул Кире визитку.

– Я бы очень хотел с вами встретиться. Скажем, завтра вечером.

И, не дав Кире времени на ответ, вскинул руки, как бы отметая возможные возражения:

– Не отказывайте, прошу вас. Французское государство в моем лице будет чрезвычайно опечалено. К тому же у него… у меня, то есть… приготовлен для вас небольшой, но, смею надеяться, приятный сюрприз.

Киру развеселил этот бодрый, с чувством юмора, чиновник.

– Договорились, – сказала она, принимая визитку. – Я позвоню вам завтра.

Она убрала визитку в клатч, лежавший на столике, а мсье Фуке, покачав указательным пальцем, сказал:

– Надеюсь, вы не забудете!

Кире впервые почудились серьезные нотки в его голосе. Очень серьезные! Или не почудились? Похоже, он не такой уж весельчак-юморист…

– Конечно, не забуду! – поспешно заверила она, и в следующую секунду бал уже увлек ее прочь от утомительных светских знакомств и бесед, в упоительный водоворот возвышенных вихрей музыки. В зале зазвучал ее любимый еще со времен школьного кружка бальных танцев вальс «Сказки венского леса». Ее ладонь приглашающе коснулась руки Андрея.

– И правильно, – тут же отреагировала мадам Войтова. – Здесь следует танцевать. Андрей когда-то неплохо вальсировал, милочка. Надеюсь, за своим бизнесом не утратил этот светский навык.

– Пьер, – обратилась она к муниципальному чиновнику. – Готово ли французское государство в вашем лице к туру вальса?

Мсье Фуке выставил локоть, мадам Войтова взяла его под руку.

– Вальсировать я буду исключительно как частное лицо, мадам. Прошу внести это в протокол.

Они отправились на площадку для танцев, за ними последовали и Андрей с Кирой.

Навыка Андрей не утратил. В танце с ним было удобно и легко – он держал партнершу уверенно, но совсем не жестко. Не давил и не дергал, как делают новички, вел мягко и точно, в такт музыке. Несколько па – и, почувствовав, как чутко Кира отзывается на его ведение, оценив грациозный разворот ее плеч и наклон головы, Андрей увлекся, отбросил прочь напряженность, владевшую им с начала вечера, и они поплыли по упругим скрипичным волнам – раз-два-три, раз-два-три. Он кружил все быстрее, объятия делались все тесней. Проносились чьи-то лица и затылки, ароматы парфюма, и обрывки фраз.

– Не жалеешь, что отказалась в машине?

– Что? Ах да… Немного. Зато я танцую вальс на Балу цветов в Ницце! Неужели это правда?

Она улыбалась так ослепительно и выглядела такой счастливой, что Андрей тоже расслабился, перестал думать о каких-то своих проблемах, и просто любовался своей партнершей.

– Пойдем, подышим воздухом? – спросила Кира. К ней несколько раз подходили незнакомые мужчины, чтобы рассмотреть цифру на запястье, и что-то чиркали на маленьких квадратных бумажках. Это утомляло.

– Выходи на террасу, я тебя догоню, – кивнул Андрей.

Стоило ему отойти, как перед Кирой очутился тот самый длинноволосый блондин – из разговора Андрея с матерью она знала, что его зовут Артур.

– Вы прекрасно танцуете, – обратился он к ней по-русски.

– Спасибо.

– Артур… близкий, так сказать, друг Элины Войтовой.

– Кира.

– Очень приятно.

Кира кивнула, хотя приятного в знакомстве с молодым красавчиком было мало. Это его «так сказать», снабженное ехидным полусмешком, прозвучало невыносимо пошло. Да и алкоголь он переносил неважно: лицо во время разговора подергивалось, осоловелый взгляд блуждал по ее телу.

– Позвольте пригласить, окажите такую любезность.

Он слегка склонил спину и протянул руку.

Вечер может быть испорчен, почувствовала Кира. Выходить на танцпол с Артуром после Андрея – было бы непростительной оплошностью. Все равно, что выпить после «Дома Периньона» какое-то безродное «Фруктовое шипучее».

– Простите, но мне нужно передохнуть, – ответила она. – Совершенно выдохлась.

– Вы разбиваете мне сердце, Кира.

– Я не нарочно, и это меня оправдывает…

– Может быть, позже? Так хочется потанцевать с вами вальс. Обещаю не наступать на ноги. Я, конечно, немного выпил. Но еще вполне устойчив.

«Вот ведь прилипала! Как в книжках отшивают назойливых кавалеров?»

Выручил подоспевший Андрей.

– О, Артурчик! – Он смерил претендента в соперники насмешливым взглядом. – А тебя там хозяйка ищет.

Артур зарделся. Слишком уж явным и болезненным был укол. Хозяйки бывают у пуделей и котов – и тон Андрея был именно таким, каким говорят с котами и пуделями. Не задерживаясь возле Артура, который так и не нашелся, что ответить, Андрей взял Киру под руку и повел на веранду.

На полпути музыка снова оборвалась, и на лестнице показался высокий господин в образцово-показательном смокинге, с гладко зачесанными волосами.

– Дамы и господа! – воззвал господин к собравшимся зычным тенором. – Полночь! Время подводить итоги конкурса на звание Королевы бала!

Оркестр взорвался торжественным скрипичным всплеском и резко смолк.

На пятачок для танцев начала стекаться заинтересованная публика. Кира уютней устроила свою руку на согнутом локте Андрея, готовясь полюбоваться счастливицей. У нее были свои фаворитки – девушка с выстриженным виском и та чернокожая красавица в экстремально смелом платье с вырезом и прозрачными вставками.

– Наше строгое и неподкупное жюри тщательным образом подсчитало голоса, отданные за прекрасных участниц в анкетах, – продолжал господин на лестнице.

Вслед за струнными инструментами, торжественный мотив сыграли духовые. Публика подыгрывала, возбужденно заулюлюкав, как только смолкла музыка.

– Затем они пересчитали полученные данные.

Крещендо духовых сменила барабанная дробь. Распорядитель бала нагнетал ажиотаж. Публика принялась скандировать: «Королеву! Королеву!»

Господин на лестнице поднял руку, наступила тишина.

– Королевой бала, – он принялся растягивать фразу под возобновившийся бой барабанов, – признана… обворожительная и прекрасная дама… под номером тридцать два!

Оркестр в полном составе отыграл свой маршевый мотив, и как только он затих, за окнами загремели залпы фейерверков, и небо расцветилось яркими цветными узорами. Можно было подумать, что снова взошло солнце. Но это продолжалось недолго: природа взяла свое, и за пределами Мон Дельмора снова наступила ночь. Зато внутри было по-прежнему светло, и все пространство зала заполнили аплодисменты.

– Номер тридцать два! – крикнул распорядитель. – Прошу Королеву бала выйти сюда!

Лощеный господин еще что-то говорил, но Кира его уже не слышала. Она взглянула на Андрея, который, отстранившись, как-то по-новому рассматривал ее и аплодировал вместе с другими. До опьяненного шампанским и славой сознания стало что-то доходить, она бросила взгляд на запястье, и точно: «тридцать два» – это ее номер!

Взметнув узкие брови и, непроизвольным жестом удивления приложив руки к бриллиантам, сверкающим в глубоком декольте, Кира огляделась вокруг. Люди улыбались ей и хлопали в ладоши.

– Ты Королева бала! – Андрей наклонился к ней и, положив руку на талию, вывел из толпы и легонько подтолкнул в сторону ведущего. Тот уже ждал со сверкающей ажурной короной в руках, и совершенной голливудской улыбкой на узком загорелом лице.

Словно во сне, Кира прошла к лестнице, возле которой ее встретил помощник распорядителя – такой же гладко зачесанный брюнет, только помоложе. Галантно подав ей руку, он помог подняться на площадку, которую вдруг залил свет софитов.

– Прекрасная русская девушка, смелая пловчиха, спасшая сына хозяйки бала и ставшая героиней газетных передовиц, сумела завоевать и ваши сердца, уважаемые гости Бала цветов! – торжественно объявил ведущий. – Корона спешит к королеве!

Большие экраны, установленные на балюстрадах балкона и подвешенные высоко на свободных от цветочных композиций участках стен, показывали крупным планом растерянную Киру. Судя по логотипам в углах картинок, видеосигналы из замка Мон Дельмор транслировали все крупнейшие телеканалы мира.

Возникла некоторая заминка. Кира испытывала неловкость, совершенно не представляя, как себя вести. Но распорядитель был профессионалом. Склонившись в почтительном поклоне, он выпрямился и осторожно надел корону Кире на голову, немного поправил, и довольно поднял руки, как марафонец, первым пришедший к финишу. И действительно, корона, переливаясь блеском украшающих ее камней, сидела на волосах цвета вороньего крыла идеально ровно. Помощник уже установил перед Королевой стойку с микрофоном.

– Спасибо вам! – сказала Кира. – Это так неожиданно!

Она помедлила, стараясь совладать с нахлынувшими эмоциями, но почувствовала, что, если сейчас попробует что-то сказать, непременно расплачется. Поэтому просто махнула рукой, как бы извиняясь, что не может говорить. Жест получился наивным и трогательным. Публика отозвалась аплодисментами и одобрительным гулом. В нижней части одного из экранов в это время бежала строка: «Русская героиня опередила известнейших кинодив мира на Бале цветов в замке Мон Дельмор».

Свежеиспеченная королева спустилась по лестнице обратно в зал. Внизу ее с поклоном подал руку Андрей.

– Ваше величество, позвольте сопроводить вас к праздничным напиткам. Иными словами, идем, обмоем!

– Андрей! Это так удивительно!

Кира почувствовала, как со всех сторон напирает взбудораженная толпа, но Жан-Поль не дремал, хотя был немногословен, как, впрочем, и всегда:

– Будьте любезны, мадам, не создавайте неудобств. Аккуратней, мсье, чуть назад, вы можете споткнуться… Молодой человек, я вынужден настаивать…

Несколько движений мощным плечом, протиснутая за спиной рука, отделившая чрезмерно настойчивых поклонников тяжелым шлагбаумом – и к Кире вернулась свобода перемещений. Они пошли через живой коридор улыбающихся, выкрикивающих поздравления людей. Фото– и видеокамеры протискивались через головы, продавливали тесные шеренги, чтобы подобраться поближе к Королеве.

Кира задыхалась от радостного возбуждения. Никогда в жизни она не оказывалась в центре внимания даже небольшой компании, а чтобы купаться в лучах славы десятков важных и известных людей, столь явно ею восхищающихся, – об этом она не могла даже и мечтать!

– Неужели все проголосовали за меня?! Вокруг столько настоящих красавиц… Я таких только в журналах видела… И вдруг… Я действительно Королева, Андрей? Держи крепче, у меня голова кружится… Спасибо, Жан-Поль, без вас меня бы затоптали…

Между тем и Королева со своей небольшой свитой, и все гости двигались не сами по себе, а туда, куда их направляли распорядитель бала и его гладко зачесанный помощник-брюнет. Хотя, было похоже, что основная часть завсегдатаев знает, какой ритуал ждет их впереди, и где он будет происходить. Как бы то ни было, через несколько минут все вышли на веранду, точнее, ту ее часть, которая была обращена к морю. Здесь стояла большая ванна, наполненная пузырящейся жидкостью, и к ней торжественно подошла Элеонора Войтова с радиомикрофоном наизготовку.

– А теперь, дорогие гости, по многолетней традиции, я приглашаю Королеву Бала цветов совершить омовение в лучшем шампанском урожая две тысячи десятого года! – она сделала Кире приглашающий жест рукой. – Приготовиться вы можете здесь!

За ванной была расставлена легкая конструкция из натянутого на четырехугольный алюминиевый каркас яркого шелка – нечто вроде гримерки во время киносъемок на природе, или пляжной раздевалки.

– Прошу вас, Королева! – повторила она. Набившиеся на веранду и балкон над ней, гости зааплодировали, за их спинами снова заиграл скрипичный оркестр.

Андрей, ожидающе смотрел на Киру в упор.

– Это традиционная процедура, ее не следует бояться! – попытался он подбодрить подругу. Но Кире этого и не требовалось. То ли изрядное количество выпитого придавало ей смелость, то ли та атмосфера радостного возбуждения, всеобщего поклонения и вседозволенности, в которую она уже окунулась. Ванна с шампанским была всего-навсего одним из составных элементов торжественного ритуала бала, избравшего ее Королевой!

– Охотно! – ослепительно улыбнулась она. – Только мне нужен будет ассистент для переодевания…

– Я здесь! – как чертик из табакерки выскочил откуда-то Артурчик, но мадам Войтова, не переставая улыбаться, буднично отвесила ему оплеуху, и он вновь растворился в толпе.

– И такой ассистент у меня есть! – Кира потянула Андрея за собой.

Под блицы фотокамер они скрылись в яркой гардеробной. А через несколько минут, Кира выпорхнула обратно, на ней были только купленные накануне за восемьсот евро трусики Agent Provocateur, которые действительно имели провокативный вид, и вряд ли были предназначены для того, чтобы что-то скрывать, скорей, наоборот – подчеркивать…

Артистично раскланявшись, под гром аплодисментов, Кира грациозно опустилась в шампанское, помахав рукой телевизионщикам и журналистам. Помощник распорядителя тут же высыпал в ванну корзину цветов: бутоны роз, хризантем, гвоздик полностью скрыли тело Киры от посторонних взглядов: только голова с собранным на затылке пучком волос осталась над цветочным покрывалом. Очевидно, с яхт следили за инаугурацией Королевы в бинокли, потому что в темное небо над темным морем полетели десятки цветных ракет и фейерверков.

– Как ощущения, Кирочка? – спросил Андрей. Он стоял рядом с ванной, держа наготове раскрытое полотенце.

– Великолепные! Я просто плыву в облаке восторга по четвертому измерению…

– Уже завтра твои снимки украсят таблоиды всего мира! – довольно улыбнулся кавалер.

– Но меня заботит судьба Золушки, – вдруг опечалилась Кира. – Не превратились ли мои лабутены в стеклянные осколки, платье – в картофельную шелуху, а «Роллс-Ройс» – в тыкву, запряженную крысами?

– Нет, конечно! Кто может совершить такую гадость?!

– Ясное дело – злой колдун! Так же, как все происходящее сейчас сотворил добрый волшебник!

– Думаю, волшебство находится над категориями добра и зла. Хотя использоваться может как для одного, так и для другого! Ну, сама подумай, в кого злой колдун способен превратить твоего верного Жан-Поля? Он сам любого, превратит в кого пожелает!

– И все же, все же… – Печать озабоченности не сходила с прекрасного лица Королевы. Но вдруг она встряхнула головой, будто отгоняя дурные мысли.

– К черту предчувствия! Мы очень, просто очень! … правильно сделали, что поехали на Бал! И должны насладиться им в полной мере!

На этой оптимистической ноте Кира ловко выбралась из ванны, Андрей завернул ее в полотенце, завел в шелковую кабинку, вытер и помог одеться. Бал продолжался!

Все вернулись в зал, посередине которого, на огромном столе, уже была выстроена довольно высокая пирамида из широких шампанниц-креманок, напоминающих вазочки для мороженного. Нижний квадрат занимал почти весь стол, вышестоящие сжимались, и на вершине стояла одна единственная креманка. Забравшиеся на стремянки официанты, с двух сторон лили в нее пенящуюся жидкость из подаваемых снизу курящихся холодным дымом бутылок «Вдовы Клико». Шампанское переливалось через край, стекало вниз, но не проливалось, наполняя последующие уровни ловко выстроенной пирамиды… Через несколько минут акробатический этюд завершился – вся пирамида чаш была наполнена, причем ни одна капля не пролилась на белую крахмальную скатерть! Под благодушные аплодисменты публики, официанты из-под потолка стали передавать наполненные бокалы вниз своим расторопным коллегам, а те сноровисто раздавали их гостям. Волшебную пирамиду разобрали быстро, а выпили еще быстрее. Снова весело играла музыка, кружились в танце блистательные пары, но чувствовалось, что Бал, постепенно, начал сбавлять обороты.

На пустовавшую площадку с нарисованным кругом, стали приземляться вертолеты, забирая наиболее спешащих гостей; некоторые спускались в прозрачных лифтах к причалам, откуда юркие глиссера развозили их по яхтам; у главной лестницы снова выстроилась очередь из роскошных машин. Количество людей в зале заметно уменьшилось.

– Пора прощаться, – сказала Кира. От усталости и нервного перевозбуждения она едва держалась на ногах. – Жан-Поль, вызывайте машину.

– Давай уйдем по-английски, – кивнул Андрей, и тут же чертыхнулся. – Не выйдет, maman уже спешит к любимому сыну…

Действительно, к ним с немного печальной улыбкой гостеприимной хозяйки, не желающей отпускать гостей, приближалась мадам Войтова. Рядом с ней шел тот самый атлетически сложенный бритоголовый африканец, на которого Кира обратила внимание в начале Бала. У него были резкие черты лица, словно вырезанного из черного эбенового дерева. Да и сам он был явно изготовлен из этой тяжелой и твердой древесины. Так же, как и двое его сопровождающих с неистребимой военной выправкой. Один постарше, с фигурой отставного борца – широкие плечи, переходящие в мощную шею, заметная седина, внимательный, прицеливающийся взгляд, глубокие носогубные складки, второй повыше, молодой, ростом и могучим сложением не уступающий хозяину. Они обступили Киру, оттесняя Андрея и Жан-Поля, но последний, резким движением вернул себе место сразу за охраняемой персоной. Черные и белый богатыри обменялись оценивающе-понимающими взглядами, и молча пришли к консенсусу, сохранив сложившуюся расстановку фигур на шахматной доске индивидуальной безопасности ВИП-персон. Впрочем, Андрей остался за пределами игрового поля, и видел только широкую спину одного из телохранителей.

– Кира, один из самых важных моих гостей попросил представить его Королеве бала, – сказала по-русски мадам Войтова и, указав на своего спутника, торжественно произнесла:

– Джелани Афолаби.

– Очень приятно, – Кира вежливо улыбнулась, и протянула руку для поцелуя. Но бритоголовый атлет ограничился рукопожатием и почтительным наклоном головы.

– А это мои самые верные люди – Абиг Бонгани и Мадиба Окпара, – представил ВИП-гость своих спутников. Кира приветливо улыбнулась, но руки не подала, а богатыри едва заметно кивнули.

– Позвольте пригласить вас на морскую прогулку, – приятным баритоном произнес Афолаби. – Вертолет моего друга шейха Ахмеда бин Касима доставит нас на его яхту «Ориент» за пять минут, а на рассвете мы уже будем ловить королевскую макрель, которая единственно и достойна быть подана живой на завтрак Королеве цветов!

– Благодарю за невероятно красивое предложение, – улыбнулась Кира. – Но здесь столько вертолетов и яхт, что к ним невольно привыкаешь, а я очень устала и ничто не манит меня так, как мягкая постель…

И видя, что Афолаби собирается возразить, добавила:

– К тому же вы не учли, что я здесь не одна. – Она протянула руку, и один пальчик Королевы легко отодвинул чернокожего богатыря, выпустив на игровое поле несколько смущенного Андрея, который, впрочем, быстро адаптировался и сделал ход, по-хозяйски крепко взяв Киру за предплечье.

На вырезанном из черного дерева лице, как и следовало ожидать, не дрогнул ни один мускул.

– Я понял ваше желание, Королева цветов, – по-прежнему учтиво ответил он, не обращая на Андрея ни малейшего внимания. – Действительно, вертолеты и яхты надоедают. Но у меня найдется, чем вас удивить! И я не сомневаюсь, что мы еще увидимся!

Афолаби вновь четко наклонил голову, улыбнулся мадам Войтовой, и развернувшись, вместе со своими серьезными спутниками, направился к выходу на вертолетную площадку. Жан-Поль сказал что-то, по тону явно неодобрительное, но непонятное, будто и не по-французски.

– Что он сказал? – поинтересовалась Кира. Мадам Войтова пропустила вопрос мимо ушей, а Андрей охотно ответил:

– Это сленг. Типа того, что эти … нецензурное слово… только и умеют, что колотить понты… И я в этом с ним полностью согласен!