Текст книги "Лабутены для Золушки"

Она налила из блестящего кофейника еще кофе, надкусила следующий круассан, одновременно просматривая по диагонали описание происшествия. Андрей, оказывается, плавал в костюме не потому, что не успел раздеться, как он сам объяснял – просто свалился с яхты своей матери. Той самой, неподалеку от которой Кира плавала.

«Как можно свалиться с яхты?» – недоумевала она. Впрочем, журналист тут же прояснил ситуацию со своей колокольни:

«Андрей Войтов – сын застреленного в Москве олигарха Максима Войтова, унаследовал его бизнес, хотя с развитием его испытывает определенные трудности. С матерью у него довольно сложные отношения… И есть версия, впрочем, ничем пока не подтвержденная, что Андрей Войтов был сброшен с борта «Бегущей по волнам» в результате очередного скандала с madamme Voitoff…»

– Что хотят, то и пишут! – повторила Кира. – Но Андрей тоже хорош – про богатую маму ни слова! Может, думает, что я охотница за миллионами? Хотя все основания для этого есть, вот Наташка – как раз пример такой охотницы! Но где он?

Андрей вскоре вернулся. В одной руке его был роскошный букет, в другой конверт, увенчанный пышным бантом.

Кира как раз доедала третий круассан. То ли от интенсивных ночных утех, то ли от прочитанных новостей, у нее проснулся зверский аппетит. Сопроводив взглядом букет, положенный на столик возле кофейника, благодарно кивнула.

– Это тебе!

– Угу, – только и проговорила она с набитым ртом.

Заметив скомканные газеты, небрежно брошенные на пол, Андрей усмехнулся.

– Вот это в развитие темы, – он положил конверт перед Кирой. – Вручили на ресепшен. Думаю, там письмо благодарности от отеля. А также администрация с радостью сообщила, что в знак особой симпатии продлевает ваше проживание в отеле на три дня без оплаты, с пожеланием провести лучший отдых в вашей жизни.

– Лучший отдых в моей жизни уже состоялся, – улыбнулась она, прижимаясь к нему плечом. – Он же, правда, и первый, по большому счету… если не считать поездку в Анапу на третьем курсе… Но мне, кажется, хватит на всю оставшуюся жизнь.

– Можешь рассказать об этом журналистам. Их внизу несколько десятков!

– Журналисты меня мало интересуют…

Кира снова, уже не так явно, присматривалась к Андрею: теперь, когда он знает, что она знает, что он наследник миллионов, – переменится ли что-нибудь в его поведении? Но все было по-прежнему. Естественные манеры, открытый взгляд, ровный тон… Похоже, Андрей Войтов был не только богатым, но еще и порядочным человеком.

«Может, не нужно сразу влюбляться?» – одернула она себя и вздохнула, едва не произнеся вслух: «Поздно!»

– …почему они пишут все, что придет в голову? Неужели нельзя их прогнать?

– Вряд ли! Они буквально осаждают отель. Я просил управляющего призвать их к порядку, но он только развел руками – свобода слова! Да и то, что он может? Разве что напомнить им о правилах приличия. Но желтая пресса и правила приличия… сама понимаешь…

– Ага, понимаю! – Кира кивнула. – Ну что, пойдем на пляж?

– Пойдем. Только просто так они нас не выпустят. Придется тебе с ними поговорить.

– Поговорить? О чем?

– Рассказать, как ты нас спасала. Как гребла из последних сил, а я хрипел: «Только не бросай!» – и цеплялся за разные места…

– Андрей!

– Ну, нельзя огорчать прессу. Люди с утра там сидят, кофе обпились уже. Я, кстати, свое отработал. Успокоил общественность: мол, меня никто с яхты не сбрасывал.

– И?

– И все, сказал «ноу комментс», и был таков.

– Ну вот, все оставил разгребать хрупкую наивную девушку.

– Не хотел отбирать у тебя хлеб. Да и забыл я, по правде говоря, как дело было, – сказал он, подходя к Кире и схватив ее в охапку. – Нужно бы вспомнить, как ты меня спасала… А главное – как и за что я хватался…

Через час, сходив в душ, Кира вышла к Андрею в полной боевой готовности: макияж, оранжевая маечка, джинсы, босоножки на шпильке.

– Да, – протянул Андрей. – Вот это я понимаю, улов… Вот это, я понимаю, дары моря…

– Сходишь со мной? – попросила Кира. – Я буду волноваться…

– Схожу! – кивнул Андрей.

Глава 4
Вы поедете на бал?

Ницца, наши дни

Получив подарок от жизни, посмотри – нет ли на нем цены.

Стоило Кире с Андреем выйти из лифта, наперерез им, подчеркнуто доброжелательно улыбаясь, и включая на ходу диктофоны, целеустремленно направились молодой длинноволосый парень в рваных джинсах и гавайской рубашке, и коротко стриженная рыжая девушка в такой же одежде, туфлях на низком каблуке и с фигурой «унисекс».

– Вы прибыли на бал?

– Вы женаты?

Следом за ними выдвинулись три фотокорреспондента, семеня по холлу зигзагами в поисках выгодного ракурса, и поблескивая на ходу объективами.

Защелкали затворы, вспыхнули блицы, но Кира, не обращая внимания, шла к выходу. Когда она появилась на ступенях, ее сразу окружили человек десять пишущей братии, от уличного кафе бежали еще столько же. Вопросы посыпались, как пистолетные выстрелы.

– Вы были знакомы друг с другом раньше или познакомились в Ницце?

– Какие отношения связывают вас?

– Расскажите, как вам это удалось – вытащить на берег сразу двоих, тонувшего мальчика и довольно крупного мужчину.

– Вы занимались плаванием?

Оглядев нацеленные на нее взгляды, диктофоны и фотообъективы, Кира собралась и взяла себя в руки.

– На самом деле, – начала она по-французски, но испугалась, что забудет какие-нибудь слова, собьется, и перешла на русский. – На самом деле, это господин Войтов спас меня и мальчика. Мне не хватало сил удерживать мальчика над водой. Даже не знаю, что было бы, если бы Андрей… господин Войтов не подоспел. Нам так повезло, что он оказался в море, и что он такой сильный и смелый…

Вопросы сыпались, как из рога изобилия, вдобавок повторялись, Кира отбивала их, как опытная спортсменка мячики на теннисном корте. Она ждала, когда вопросы закончатся и Акулы пера разойдутся, но похоже, это были напрасные ожидания.

Краем глаза Кира заметила, как подъехала большая черная машина, как стоящий у входа в «Маджестик» швейцар открыл заднюю пассажирскую дверь. За ней угадывалась фигура женщины в светлом костюме. Немного помедлив, и не выходя из машины, женщина что-то сказала швейцару. Тот, почтительно поклонившись, закрыл дверь и отошел.

– Нет, мы не были знакомы раньше, я же уже сказала, – продолжала отвечать Кира. – Мы познакомились в море… То есть потом познакомились, когда выбрались… Мы впервые встретились в море.

– Прости, я не могу тут больше оставаться, – сказал Андрей, наклонившись к самому уху Киры. Затворы фотокамер защелкали. – Там стоит «Роллс-Ройс» моей матери. А я не хотел бы сейчас с ней встречаться. Слишком, знаешь ли, свежо…

Кира посмотрела на машину, потом на Андрея.

– Ты отлично справляешься, – подмигнул он. – Хоть портишь чудесную историю про Киру Морскую Спасительницу…

И уже по-французски, сказал, повышая голос:

– Дамы и господа, смею вас уверить, что наши отношения… которые вас, мадемуазель, так интересовали, – он нашел взглядом молодую журналистку с ярко-рыжими волосами, – складываются самым замечательным образом и пребывают в самой прекрасной стадии.

И снова наклонился к Кире.

– Вернусь через часок-другой. Мне нужно подписать кое-какие бумаги в банке.

Он направился по улице в сторону порта, и фотокамеры защелкали ему вслед.

– Я буду на пляже, наверное, – бросила она уходящему Андрею, и тот, обернувшись, улыбнулся.

– Попробую к тебе присоединиться. На этот раз без пиджака.

Следом за ним увязались было несколько журналистов, но Андрей бросил им на ходу, что отвечать на вопросы не будет, и ускорил шаг.

«Роллс-Ройс» тем временем тронулся и, обогнув отель, въехал во внутренний двор.

– Главное, что я хочу сказать: это господин Войтов спас меня и мальчика, – повторила Кира для верности и, вспомнив напутствие Андрея – уходить, как только возникнет первая пауза, сказала: – А теперь простите, я хотела бы вернуться в номер!

Затворы камер отщелкали еще раз – теперь вслед уходящей Кире. Пройдя через холл, она дошла до лифта и нажала кнопку вызова. Зайти в номер, надеть купальник и сразу же отправиться к морю… Но в ясные планы уже вмешалась внешняя сила, сила случая, имевшая, похоже, немало преимуществ на том игровом поле, на котором, помимо своей воли, очутилась Кира.

– Извините, мадемуазель, – раздался почтительный голос сзади. – С вами хотела бы встретиться мадам Войтова.

Интонация, мимика, вся фигура управляющего добавляли к содержанию этой фразы столько оттенков смысла, что Кире потребовалось несколько долгих секунд, чтобы все их уловить. «Сама госпожа Войтова – вы ведь знаете, о ком я говорю – хочет с вами увидеться», – говорили его слегка приподнятые – очевидно, для обозначения важности сказанного – брови. «Это и для меня неожиданность», – добавляли его удивленно расширенные серые глаза. «Это включает вас в узкий круг избранных, в котором и я отчасти состою», – намекала довольно близкая дистанция, на которую он подошел, дабы сообщить известие. «Вы ведь понимаете, что от такого предложения никак нельзя отказываться?» – резюмировали его чуть развернутые в сторону плечи – будто он заранее уступал Кире проход, ожидая, что она сейчас же бросится к мадам Войтовой, на бегу уточнив направление.

Первое, что мелькнуло в голове у Киры, кода она осознала сказанное: «Андрей ушел, только чтобы с ней не видеться». Воображение девушки тут же нарисовало нечто среднее между Пиковой дамой и крестной мамой русской мафии на Лазурном Берегу. «Что ей надо от меня?» Чувство обиды на Андрея – бросил одну на растерзание своей мамаши – скользнуло неприятной тенью.

Но управляющий держался уверенно, и выглядел очень значительно. Да и место солидное. Не похитят же ее, в конце-то концов – вот так, из дорогого отеля, средь бела дня!

«Вот так закрутился отпуск!» – подумала Кира.

– Прошу, – управляющий жестом указал направление – в глубину холла, мимо ресепшен. – Она ждет вас в ресторане.

И добавил тоном почти интимным:

– Ее зовут Элеонора Леонидовна.

В лучших традициях романов девятнадцатого века мадам Войтова ждала Киру в отдельном кабинете. Небольшое уютное помещение было оформлено под барокко: голубые с золотом стены, пышные завитки затейливых узоров, картины на стенах. Когда Кира вошла, Элеонора Леонидовна – похоже, без особого интереса, разглядывала одну из них. Она была худощавой, с короткой стрижкой и тщательно уложенными платиновыми волосами на маленькой головке. Легкое светлое платье доходило до середины икры, туфли на плоской подошве выдавали наличие артрита.

– Здравствуйте, мадемуазель, – сказала мадам Войтова с приветливой полуулыбкой, развернувшись на звук шагов и эффектно продемонстрировав прямую осанку и элегантность движений. – Весьма признательна, что приняли мое приглашение.

Кира подумала, что и картину она разглядывала именно для этого, чтобы эффектно развернуться.

– Добрый день, Элеонора Леонидовна, – ответила Кира сдержанно.

– О! Прошу вас, называйте меня Элина. Уверена, мы можем подружиться. Вы ведь уже подружились с моим сыном?

Она состроила шутливую гримаску, в которой одновременно содержалось и приглашение не церемониться, и выражение симпатии. Но Кира невольно вспыхнула и смущенно закусила губу. Да и демонстрируемое дружелюбие было похоже на маску: глаза, смотревшие на Киру из-под искусственных, неестественно пышных для возраста мадам Войтовой ресниц, поблескивали холодно, как чуткие зоркие сканеры.

– Прошу вас, Кира, простите мне мою излишнюю прямоту…

Элеонора Леонидовна понизила голос, насытив его интимными шелковистыми нотками.

– Издержки возраста, знаете ли. Да и многое, многое здесь по-другому. Люди обходятся без экивоков, отучились ходить вокруг да около. Очень, кстати, удобно.

Она жестом пригласила Киру сесть, предлагая тем самым перейти к сути, и неторопливо устроилась сама по другую сторону массивного с неровными округлыми краями стола. Кира послушно уселась в огромное пухлое кресло с изогнутой по краям спинкой – точнее, погрузилась в него, как миниатюрная драгоценность в чересчур просторную коробочку.

Под энергичной сухой ладошкой стоявший на столе механический звонок самого что ни на есть классического вида – блестящий купол с кнопкой – издал оглушительную заливистую трель. Из-за тяжелой портьеры в цвет голубых стен показался пожилой седовласый официант, которого Кира, столкнись она с ним в холле, вполне могла бы принять за приезжего герцога.

– Доброго вечера, дамы.

Официант выложил перед каждой меню и собрался уходить, но Элеонора Леонидовна остановила его еле заметным жестом – слегка приподнятыми пальцами руки, лежащей на столе.

– Мне, пожалуйста, салат «нисуаз» с тунцом, Симон, – сказал она. – Добавьте каперсы и анчоусы. И бокал шабли. Без особых изысков, одиннадцатого года.

Поглядывая на меню, Кира чувствовала, как ее сковывает неловкость. Сейчас она погрязнет во всех этих незнакомых блюдах, среди которых наверняка есть заведомо неприемлемые – вроде, скажем, лягушек. А расспрашивать не хотелось, чтобы не выглядеть деревенщиной. Она не придумала ничего лучше, как попросить кофе и смузи.

– Может, пирожных? – учтиво переспросил седовласый официант. – Какие пирожные предпочитает мадемуазель? С молочным кремом, с шоколадом, с фруктами, с карамелью? У нас пятнадцать видов и все очень вкусные.

Кира заказала фруктовое и карамельное пирожное, ледяной смузи из агавы, двойной эспрессо – и осталась с Элеонорой Леонидовной Войтовой один на один.

– Не буду вас томить, сама этого не люблю, – голос новой знакомой сделался более деловым, но она по-прежнему старательно демонстрировала дружелюбный настрой.

Беззвучно постучав по мягкому поручню нарощенными ногтями, она приступила к делу.

– Прежде всего спешу уверить, что мои намерения относительно вас, Кира, как и относительно Андрея, исключительно добрые. Он мой сын. Этим все сказано. Хотя, и не всем понятно.

Ее узкая правая бровь выгнулась аркой.

– И я заинтересована, чтобы в его жизни появилась приличная неиспорченная девушка… а я уверена, что вы именно такая, – перебила она сама себя. – Так вот, я в этом заинтересована, и готова этому способствовать…

Официант принес заказ, ловко расставил тарелки, стакан с зеленоватым фруктовым коктейлем, чашку кофе, бокал с вином, и ушел так же беззвучно, как появился. Кира уже догадалась, что в этом разговоре ей не обязательно участвовать – достаточно слушать. И она слушала, заняв себя пирожными, которые, как и обещалось, оказались невероятно вкусными. Так же, впрочем, как смузи и необыкновенно ароматный кофе.

– Поясню мои мотивы, – продолжала мадам Войтова, лениво ковыряя салат. – Андрюше давно пора завести семью. А сделать это при том образе жизни, который он ведет… нет-нет, ничего такого, – снова перебила она себя. – Просто он слишком… эээ… повернут… простите за жаргонизм, на бизнесе покойного отца. У него не получается, а он бьется, нервничает, вымещает на мне свои неудачи! Зачем ему бизнес-империя Максима? Денег у него достаточно, и можно жить в свое удовольствие, но честолюбие не дает покоя… А если появится женщина, с которой он захочет покоя и уюта, то все изменится. И его претензии ко мне исчезнут…

Она пригубила светло-соломенного цвета вино, покрутила бокал, разглядывая оставшиеся на стекле потеки, одобрительно кивнула, сделала большой глоток и принялась за еду, что, впрочем, не помешало ей говорить.

– Не стану скрывать, я попросила навести о вас справки. Что ж, я впечатлена. Одно только отсутствие аккаунтов в соцсетях с сисястыми и губастыми фоточками о многом говорит. Да и место работы… скажем так, позволяет предположить неизбалованность и трезвый взгляд на жизнь. Разумеется, вы вправе отмахнуться от вздорной… немолодой дамы… и вернуться, как планировали, в свою бухгалтерию…

«Как она могла так быстро все обо мне узнать?» – мелькнула у Киры первая мысль. А потом пришла вторая: «Кажется, она ожидает комплимента»…

– Вас вовсе нельзя назвать «немолодой»! – убежденно сказала она. – И насчет вздорности – на мой взгляд, вы себя оговариваете!

Элеонора едва заметно улыбнулась. Похоже, она любит лесть. И верит в нее.

– …вы всегда можете вернуться. Но это не мешает вам принять мое предложение. Я хочу, чтобы вы сгладили ту неловкость, которая возникла между мной и сыном. Мы поспорили на яхте, и он прыгнул в море, я чуть не умерла от страха. Эта ссора и этот поступок нас разделили. В общем, я думаю, что вы сможете способствовать нашему примирению!

– Но каким образом?!

Последовала театральная пауза – непродолжительная, но эмоционально насыщенная с обеих сторон: Кира зажевывала удивление карамельной корочкой, мадам Войтова сверлила ее проницательным взглядом – настолько похожим сейчас на взгляд Андрея, что Кире делалось не по себе.

– Просто плывите по воле волн. Прошу вас быть моей гостьей на Балу цветов. Он, как вы знаете, пройдет в принадлежащем мне замке Мон Дельмор…

– Что?! – ахнула Кира. – Вы хозяйка Бала цветов?!

У нее закружилась голова. Нет, нет! Такого просто не может быть! Оказаться на главном празднике Лазурного Берега в числе мировых знаменитостей… Даже, если бы это не было шуткой, ей не в чем туда идти… В джинсах, маечках и босоножках от Версаче на Бал даже не пустят! На подобных мероприятиях всегда строгий дресс-код!

Элеонора Леонидовна снисходительно улыбнулась, едва заметно кивнула, потянулась к изящной сумочке, лежавшей на специальной маленькой табуретке, вынула белый конверт и положила рядом с чашкой из-под кофе.

– Здесь банковская карта с небольшой суммой. Так, на такси и, как говорят, на булавки…

Но это тоже не решит дела! Вот если бы она купила то платье для раутов…

Мадам Войтова неспешно, с удовольствием смакуя, сделала несколько глотков вина, вынула телефон, набрала номер. Подержав трубку возле уха, но не сказав ни слова, снова убрала аппарат в сумку и допила бокал. Почти сразу в дверь, скрытую портьерой, вошел небольшого роста человек в строгом костюме, с двумя портпледами и блестящей коробкой в руках. Выложив все это на свободное кресло и поклонившись, он вышел.

– Здесь платье от Готье для вас, и смокинг для Андрея.

Виктория Леонидовна поднялась и, одним уверенным движением расстегнув портплед, высвободила оттуда невесомое, чем-то ярко поблескивающее и шуршащее тонкими кружевами, чудо от-кутюр. По сравнению с ним, то платье, которое она только что с восторгом вспоминала, казалось повседневной кухонной одеждой Золушки.

– Если не сядет как нужно, там, в портпледе, визитка с телефоном менеджера дома Готье. Достаточно будет позвонить, – сказала буднично Элеонора Леонидовна, раскладывая платье на спинке кресла.

Она села обратно за стол, поддела и отправила в рот лепесток анчоуса, пока Кира, онемев, в восхищении разглядывала платье, издалека подступая к мысли о том, что оно предназначено ей, и если не сядет как нужно, где-то там телефон, который мигом все исправит… Неужели это правда, и колокольчики сказки звенят не во сне, и не в ее воображении, а в реальности, со стороны замка Мон Дельмор?!

А сюрпризы продолжались. В комнату вошел высокий шкафообразный мужчина, похожий на уже немолодого Лино Вентура, торжественно неся перед собой круглый плоский футляр из черного бархата. Костюм на его плечах и бицепсах бугрился и грозил разойтись по швам при малейшем неосторожном движении. Человек-гора двигался очень плавно и осмотрительно, внимательно глядя себе под ноги. Футляр лег на стол – торжественно и значительно, толстенные пальцы откинули крышку – и у Киры перехватило дыхание.

Бриллиантовое колье на черном шелке сверкало под светом люстры тонким благородным светом, испуская острые разноцветные лучики, приятно покалывающие глаза. Кира смотрела, не отрываясь. Лучи проникали в ее зрачки, будто послание из волшебного мира принцесс и принцев, в котором всегда побеждает настоящая любовь – даже если влюбленные гибнут от происков жестокосердных злодеев.

– Колье арендовано на время бала, – небрежно обронила мадам Войтова, чтобы не создавать у девушки напрасных иллюзий. – Жан-Поль отвечает за его сохранность.

Кира кивнула, поняв, почему богатырь остался в комнате, только на шаг отступив от драгоценности.

– Его необходимо хранить в сейфе отеля, – Войтова перешла на французский. – Жан-Поль будет вас сопровождать и со своими коллегами обеспечивать безопасность непосредственно на балу.

Богатырь величественно кивнул.

– Позвольте вас покинуть. Подготовка занимает массу времени, к тому же ВИП-гостей мне приходится встречать лично, – Элеонора Леонидовна промокнула губы крахмальной салфеткой, поднялась с той же нарочитой эффектностью, с какой совсем недавно встречала Киру и, предвосхищая ее движение, замахала ухоженной узкой рукой.

– Оставайтесь, – наклонившись к Кире, она ласково потрепала ее локоть. – И если все-таки проголодались, непременно закажите гусиные лапки в красном вине с виноградным соусом. Просто объедение… Или голубя по-парижски. Его здесь готовит шеф-повар лично.

– Но разве можно есть голубей? – промямлила Кира, хотя гуси, голуби, да и все пернатые мира интересовали ее сейчас меньше всего. – У нас это не принято…

– Можно! И лягушек можно! Здесь все хорошее принято! – отрезала Элеонора Леонидовна.

Мадам Войтова ушла, оставив Киру среди безумно дорогой, сверкающей и переливающейся красоты, служащей пропуском в тот самый сказочный мир принцесс и принцев, о котором она так часто думала, как о несбыточной мечте незаметно выросшей маленькой девочки. Кира неуверенно поднялась, подошла к креслу, потрогала платье кончиком пальца. Как будто лебяжий пух… Может, если надеть его, то превратишься в белую царевну-лебедь? Оглянулась на Жан-Поля, будто желая спросить: так ли это? Но охранник был заточен на практические проблемы.

– Может быть, мадемуазель желает, чтобы я отнес драгоценности в сейф? – спросил он.

Кира кивнула. Пальцы толщиной с сардельки бережно закрыли коробку.

– Всегда к вашим услугам, – сказал Жан-Поль, с достоинством наклонив голову. – Я ночую в отеле, номер двести сорок два.

Кира осталась одна. С бешено бьющимся сердцем она приложила к плечам платье. «Мой размер, – заклинала она мысленно. – Мой, я же вижу». Похоже, что так и было.

Вспомнила про блестящую лакированную коробку, наклонилась, скинула крышку. Там лежали туфли. Если, конечно, это чудо можно было назвать столь обыденно, и приземленно. Нет – это произведение высокого искусства! Сплошь расшитые серебристым бисером, с остроконечными конусовидными и пирамидальными стразами, на высоченной изящной шпильке, с красной подошвой… Лабутены!

Кира потрясенно опустилась на стул и расплакалась.

* * *

Андрей пришел к обеду, со свежей дневной газетой под мышкой. Повалился в кресло, вытянул ноги, развернул «Голос Лазурного Берега».

– Вот здесь прекрасный пассаж, – найдя нужное место, он с выражением зачитал: Впечатляет скромность новой подружки мсье Войтова… прости, тут так написано… утверждавшей в присутствии прессы, что она на самом деле никого не спасала. По версии мадемуазель Киры все было наоборот – и ее, и мальчика спас мсье Войтов, который отказался комментировать столь неожиданное заявление… Впрочем, в это мало кто поверил. Какие причины кроются за маскировкой истинной картины происшествия, мы еще расскажем. Может, обычное кокетство, а может – интересная тайна…

– Но почему они не верят? – спросила Кира, которую сейчас волновало совсем другое: как отнесется Андрей к приглашению матери? А вдруг откажется?

– Обычное дело. Если уж угодила в желтую прессу красивая история – портить ее прозаичной правдой никто не станет!

Присев возле мини-бара, встроенного в комод, Кира открыла его, поглядела на разноцветные, разной формы и размеров бутылки, подумала – не глотнуть ли для успокоения чего-нибудь крепкого. Но так и не решилась – не было у нее такой привычки. Закрыла бар, подошла к креслу и забралась в него с ногами, туго обхватив колени.

– Ерунда какая-то, – произнесла задумчиво.

Андрей подошел, поправил ей волосы.

– Да брось ты. Смотри на это веселей, – он сел в кресло напротив. – Как на игру. Ты бы, подыграла им, подбросила бы что-нибудь эдакое!

– Какое еще «эдакое?»

– Задвинула бы, например, что проходила подготовку боевых пловцов. Лейтенант Кира Быстрова – российская Никита!

Кира невесело рассмеялась.

– Это правда! Квартальный отчет переплываю без кислорода. Дебет-кредит с двух рук свожу…

А Андрей продолжал развивать идею.

– Тренировалась ты, тренировалась, себя не жалела, а потом командовать подразделением пришел новый генерал, лютый гендерный шовинист… в это они вцепятся мертвой хваткой, увидишь… и этот генерал приказал перевести тебя в хозяйственную службу. Вот ведь скотина! Но ты… ты ведь была одной из лучших, у тебя амбиции, у тебя гордость… ты не могла отправиться чистить картошку и варить гречку… и вот ты уходишь из армии… то есть из флота. Точнее, уплываешь преодолев пять километров морем… А? Как?

– Это получится ремейк «Солдата Джейн». По-моему, на такую чушь никто не клюнет.

– Вот увидишь, они раскатают это на разворот, на телешоу тебя позовут! Спасительница Андрея Войтова о гендерных преследованиях во флотских частях специального назначения. Хочешь, я солью это двум-трем журналистам?

Она замахала руками:

– Ты что! Не вздумай!

– Ну, давай! Будет весело.

– У нас есть лучший вариант для веселья…

– Конечно! Идем на пляж. Смотри, какая погода.

Погода и впрямь была идеальная. Глядя на это яркое безоблачное небо, на море, переливавшееся чистейшими оттенками синего, голубого и бирюзового, Кира поняла, почему здешние места названы Лазурным побережьем.

– Я не это имела в виду.

– А что?

– Помнишь детскую считалку?

И, не дожидаясь ответа, Кира продекламировала:

 
«Приехала дама, с большим чемоданом,
в карете с прислугой, и пьяной подругой,
привезла банный веник, сто рублей денег.
Велела не смеяться и не улыбаться,
черное с белым не носить, «да» и «нет» не говорить.
Вы поедете на бал?»
 

Если Андрей и удивился, то виду не подал.

– Чемодан у тебя маленький, кареты и прислуги нет, да и пьяной подруги я что-то не заметил. В чем прикол?

– Тем не менее это про меня. А прикол в вопросе. Вы поедете на бал?

Он пожал плечами.

– Ничего не понимаю. Какой бал?

– Тот самый! Открой шкаф.

– И что там?

– Открой!

Долго уговаривать Андрея не пришлось. Одним движением вытолкнув себя из кресла, он подошел к гардеробу, распахнул сразу обе створки и замер, уставившись на матово блестящий черный смокинг и ослепительно сияющее белое платье.

– Что это?!

– Подарки. Мадам Войтова пригласила нас в Мон Дельмор. Потому и спрашиваю: вы поедете на Бал?

– Конечно, нет! – Он с треском захлопнул шкаф.

– Ты забыл условие: «да» и «нет» не говорить!

Андрей выпятил нижнюю губу.

– Не морочь мне голову! Бесполезно! Я не позволю моей maman манипулировать мной с твоей помощью! Ты понимаешь, что тебя используют в качестве отмычки?

– Нет! Я понимаю только, что мне сказочно везет, вот что я понимаю! И мне кажется, я надеюсь – только кажется, что кто-то хочет вытащить меня из сказки и поставить в угол! – Кира даже повысила голос. – То, что тебе привычно, мне кажется фантастикой. Если ты поставишь барьер на пути в блистающий мир, то…

– Что – «то»?! – Андрей тоже повысил голос.

– То! – повторила Кира, все же оставив за собой последнее слово, хотя и избежав обострения ситуации, которая и так была непростой. – Итак, вы поедете на Бал?

– Нет! В конце концов, ты можешь поехать и без меня…

– Я так и сделаю, – Кира сама удивилась своей твердости.

А как иначе? Ведь речь идет о сказочном бале, приглашение на который выпадает раз в жизни, причем одной женщине из миллиона… Или из ста миллионов? А на другой чаше весов новые чувства и упоительные отношения, которые продлятся, возможно, лишь несколько дней… Что там говорила Наташка про мужчин? Что они летят со всех сторон, как пчелы на мед. Не будет одного – появится другой! Цинично, конечно, но, пожалуй, верно. Просто, надо самой это понять. И она, кажется, поняла…

– А я «поеду на Бал, поеду на Бал», – это правильный разрешенный ответ! – напевая, она быстро разделась догола, танцующим шагом подошла к шкафу, с величайшей осторожностью извлекла платье. – «Оно запрещенного цвета», – и это тоже допустимый ответ. Помоги мне одеться!

К ее удивлению, вроде бы надувшийся кавалер, послушно выполнил просьбу, которая больше походила на приказ. Причем сделал это с явным удовольствием. Когда Кира влезла в свою новую одежку, и Андрей вжикнул змейкой, то восторженно присвистнул.

– Ну и ну!

Кира подошла к зеркалу и тоже ахнула. В нем действительно отражалась Царевна-лебедь! Платье было соткано из воздуха, света и звезд: шелк, атлас, кристаллы Сваровски, кружева, вышитые вставки… Узкие бретельки полностью открывали плечи, глубокое V-образное декольте на груди доходило до уровня сосков, а сзади обнажало спину почти до крестца. Корсет как будто из светящегося изнутри шелка был усыпан переливающимися кристаллами Сваровски, сквозь длинную, тонко вышитую юбку достаточно откровенно проглядывало то, что должно быть скрытым от посторонних взглядов. Кира повернулась вправо, потом влево, потом сделала полный оборот вокруг своей оси.

– Но в нем нельзя выходить на публику! – воскликнула девушка. – Оно похоже на пеньюар для спальни!

– Напротив! – возразил Андрей. – Готье обожает эпатаж, он считает, что главное – это тело, а платье должно только подчеркивать его красоту… Как прозрачная обертка вокруг шикарного букета роз! И тут эта задача выполнена. Конечно, придется купить соответствующее белье… И туфли, ты же не можешь идти босая…

– Туфли там, внизу. Достань, пожалуйста, из коробки.

Андрей выполнил и эту просьбу, больше того, опустился на колено, Кира по очереди подняла одну ногу, потом другую, а он аккуратно надел лабутены на изящные ступни с ярким педикюром. После этого Кира стала выше на пятнадцать сантиметров и приобрела стройность и воздушность топ-модели.

– О-бал-деть! – только и смогла восхищенно выговорить она.

– Не жмут? – поинтересовался Андрей. Теперь он был даже немного ниже девушки – это ему явно не нравилось и выбивало из колеи.

– В самый раз. И платье хорошо село, и туфли. Как она сумела так подгадать?

Андрей усмехнулся.

– Моя maman не так проста, как кажется. Она всегда знает, что ей надо. Хотя ее знания реализуют специально обученные люди… Их она тоже умеет подбирать…

– На каблуках оно выглядит еще лучше, – сказала Кира, продолжая крутиться перед зеркалом. – А колье как раз выгодно украсит декольте…

– Какое колье?

– Бриллиантовое. Оно в сейфе отеля.

– Да брось! На maman это не похоже!

– Колье она взяла напрокат. И к нему приставлен специальный охранник.

– Жан-Поль?

– Да. Очень серьезный мужчина. Думаю, у него есть пистолет.