Текст книги "Тени черного волка"

Глава 2. Сбить яблоко с головы

Праздник фон Бауэрштейна, как всегда, отмечался шумно, щедро и весело, с раздачей денег, подарков и развлечений. Женщинам, работающим в замке, вручили вязаные шерстяные платки, служащие канцелярии получили по крейцеру, Клара – пять, а управляющий Вагнер и другие чиновники его уровня – по десять. Даже каждый слуга дворца удостоился двадцати грошенов. На площади в огромных котлах кипел ароматный говяжий суп, и все желающие могли бесплатно получить миску горячего, острого, густого варева с распадающимся на волокна куском мягчайшего мяса и ломтем хлеба в придачу. Народ радовался и славил князя. А вечером был устроен праздник развлечений.

Вместо котлов на площади возвели трибуну, покрытую коврами, на самом удобном месте сидел именинник с супругой и детьми, рядом восседал Иосиф Вагнер и другие высокопоставленные чиновники. На последнем ряду горбился вездесущий Додо со своей чернильницей и бумагой. Несмотря на то что еще ничего не происходило, он уже старательно что-то записывал. Князь взмахнул платком, и представление началось.

Вначале выступали заезжие фокусники, силачи, борцы. Потом, на потеху, объявили состязание для всех желающих: кто поборет противника, получит крейцер. Желающих было много, схватки проходили быстро, толпа поддерживала участников криками и аплодисментами. Харди Хитрый вызвался бороться с Дитмаром. Он был худой как жердь и выглядел по сравнению со здоровяком Дитмаром, словно мальчишка, вышедший против настоящего борца. Но Харди и тут оправдал своё прозвище: когда противники сошлись, он бросился Дитмару в ноги, схватил за щиколотки, упёрся головой в пах и рывком опрокинул великана на землю. Этому приему он выучился у заезжего борца. И хотя бросок получился эффектным, толпа, увидев в нем коварство, недовольно загудела, а разъяренный Дитмар потрясал кулаками и требовал реванша… Но хитрец получил свои деньги и быстро ушел с площади.

Потом начались упражнения в военных искусствах. Несколько десятков стражников в начищенных, блестящих доспехах, разбившись на две группы, показали бой на алебардах. Выглядело это довольно внушительно. Потом сражались на мечах. Победителем вышел Раймунд Кёниг. Он одолел одного за другим трех бойцов и честно заработал свои десять крейцеров. Но тут сидящий на трибуне рядом с князем Йозеф Вагнер вспомнил про удальца, который в настоящей боевой схватке справился сразу с тремя разбойниками. Он потребовал позвать Курта, тем более что долго искать его не пришлось: он стоял здесь же, на площади, у входа в «Единорог» и лениво наблюдал за происходящим. Лицо его, как всегда, ничего не выражало. Состязаться с Кёнигом он не хотел, и даже увеличенное до десяти крейцеров вознаграждение победителю не заставило его изменить своё решение.

Но когда к нему обратился Йозеф Вагнер и эту просьбу настойчиво поддержал сам именинник, князь фон Бауэрштейн, отказываться стало уже невозможно.

– Я только за своим мечом схожу, Ваша Светлость! – поклонившись, сказал он и вернулся уже с оружием и полностью экипированный – в кольчуге, нагруднике и шлеме.

Кёниг и Курт сошлись на середине площади и по знаку князя начали бой. Кёниг нанес несколько пробных ударов, Курт без труда отразил их и выполнил ответную серию, которая тоже была легко отражена. Ни у кого не получилось развить атаку. Когда Кёниг попытался круговым движением выбить у противника меч, Курт простым поворотом кисти пресек эту попытку и попробовал горизонтальным ударом плашмя обезоружить начальника стражи, но тот поставил меч ребром и тоже сорвал его замысел. Они сходились и расходились, наносили удары и уворачивались от них, мечи блестели, со звоном сшибались, но ни один клинок не задел нагрудника или шлема. Очень скоро стало ясно, что противники равны по силе, ловкости и мастерству фехтования. Победителя в этом бою не оказалось: князь признал ничью, и каждый участник получил по пять крейцеров.

Повеселевший Курт подбросил потяжелевший кошелек на ладони и подмигнул Горбоносу, который не сводил с него восхищенного взгляда. Площадь готовили к состязанию арбалетчиков – зрителей отодвинули в стороны, у основания донжона поставили соломенные маты, чтобы стрела не дала рикошет, на них закрепили мишени в виде черных кругов размером с человеческую голову. Курт собирался уйти, когда слуга подозвал его к трибуне, где уже стоял Кёниг.

– Я хочу, чтобы вы продолжили состязание! – сказал князь, доставая увесистый кожаный кошель. – Здесь пятьдесят крейцеров, их получит победитель!

За пятьдесят крейцеров можно было купить хорошую лошадь или двух обыкновенных.

Кёниг поклонился.

– Я только за своим арбалетом схожу, Ваша Светлость! – повторил его жест Курт.

– А почему ты всегда ходишь без оружия? – поинтересовался князь.

– Мои руки – оружие, – уклончиво произнес Курт. – К тому же мне некого бояться: врагов у меня нет…

– Часто такая мысль оказывается ошибочной, и дело заканчивается кинжалом в спине, – усмехнулся князь и выразительно посмотрел на Кёнига, который бросал на соперника отнюдь не дружеские взгляды.

Курт не стал спорить и, почтительно поклонившись, отправился за арбалетом.

Результаты стрельб напомнили бой на мечах: каждый участник поразил свою мишень всеми пятью стрелами. Дело шло к повторной ничьей, но князь предложил посчитать – у кого больше попаданий ближе к центру мишени, и все-таки выявить победителя. Но «ближе-дальше» это приблизительные категории, они оставляют место сомнениям. А в соревнованиях нужна чистая победа!

– У меня есть другое предложение, Ваша Светлость! – внезапно сказал Курт. – Кто собьет яблоко с головы любого из здесь присутствующих – тот и победитель!

И крикнул в толпу:

– Эй, кто подарит мне яблоко?

– Держи! – крикнул Горбонос.

Курт поймал на лету крупный, краснобокий плод.

– Спасибо, не пожалел! – крикнул он в ответ.

– Мне нравится твоя придумка! Только вряд ли ты с такой же легкостью найдешь желающего подставить свою голову! – засмеялся князь. – Голову каждый пожалеет! Хотя смельчака ждет награда! Ну, кто смелый?

Слуги князя подошли к зрителям, предлагая показать свою смелость и решительность. Глашатай три раза громко объявил о награде для храбреца – двадцать крейцеров! Толпа безмолвствовала. Все хотели оставаться зрителями, а не становиться участниками опасного представления.

– Неужели в замке нет отчаянных голов? – вскричал Иозеф Вагнер.

– Есть! – раздался мелодичный голос, и среди стоящих отдельно женщин прошло какое-то движение. Вагнер осекся, Кёниг насторожился. Только Курт, как всегда, был невозмутим.

Желающий рискнуть своей головой все же нашелся. Точнее, нашлась. Из толпы нарядно одетых ради праздника женщин вышла Клара в новом платье и платке, подошла к рубежу мишеней и, прислонившись спиной к соломенным матам, остановилась, выжидая. Справа и слева от нее торчали стрелы, ушедшие в прессованную солому по самое оперение. Проворный шут, сменивший Колокольчика, подбежал к ней и водрузил яблоко на покрытую платком голову. Она подумала, что будет жалко, если обновку зальет кровь.

– Приготовиться! – князь поднял платок.

Кёниг нагнулся и положил арбалет на землю.

– Ваша Светлость, прошу всемилостивейше извинить вашего верного слугу, но я стреляю в людей, только если они враги моего государя, – хрипло сказал он.

У Вагнера настроение тоже изменилось.

– Ваша Светлость, использовать в качестве мишени женщину, да еще главного счетовода замка, мне кажется не очень разумно…

– А ты, Курт, что скажешь? – спросил князь, который явно не хотел отказываться от щекочущего нервы зрелища.

Тот невозмутимо натягивал тетиву, накладывал и закреплял стрелу, поправлял оперение, а закончив это занятие, ответил:

– Я готов к стрельбе, Ваша Светлость!

– Но в стрельбе уже нет необходимости! – вмешался Вагнер. – Раз один стрелок выбыл из состязания, то победителем считается второй!

– Нет, это не победа! – скривился князь. – Это позор для всех. В том числе и для меня. Ведь сегодня мое рождение. Разве я вас плохо развлекал в этот день?

– Хорошо, Ваша Светлость, – потухшим голосом сказал Вагнер и замолчал. Дальнейшие возражения – это уже спор. А спор с князем может привести только к одному – к эшафоту!

– Спасибо светлейшему князю! – кричала толпа. – Спасибо Господину!

– Так теперь вы развлеките меня и сделайте этот день незабываемым! – повысил голос князь.

Курт, держа арбалет опущенным вниз, ждал команды. Кёниг тоже поднял с земли заряженный арбалет. Но на это никто не обратил внимания: все взгляды были прикованы только к одному человеку. Точнее, к двум. Клара стояла как всегда ровно, словно статуя – иначе яблоко могло упасть.

– Ты готов, Курт? – спросил князь.

– Готов, Ваша Светлость!

– Но ты ведь знаешь, что за убийство главного счетовода замка тебя казнят?

К такому обороту Курт не был готов, он впервые услышал о новом условии, которое все меняло. Но он никогда не отступал.

– Знаю, Ваша Светлость!

Князь, конечно, удивился такому ответу, но виду не подал.

– Тогда стреляй, и да поможет тебе Всевышний!

Курт зачем-то зажал зубами вторую стрелу, вскинул арбалет и прицелился. Расстояние до яблока было около шестидесяти шагов. Сколько шагов было до Клары, он не знал, так как сейчас ее не видел. Только яблоко в прицельной щели, только легкий ветерок, который на таком расстоянии не требовал корректировки прицела, только отвлекающий шум толпы, который постепенно стихал и, наконец, полностью растворился в сгустившейся атмосфере.

Он нажал спусковой рычаг.

– Дзынн! – грубо зазвенела сорвавшаяся тетива. Стрела мгновенно пронеслась сквозь разделяющее арбалет и цель пространство и рассекла яблоко пополам.

Толпа взорвалась криками, свистом, аплодисментами, топаньем ног.

Кёниг громко, с облегчением вздохнул и разрядил свой арбалет.

– Молодец, Курт! – от души, как простой плотник, крикнул Вагнер. Курт бросил свою вторую стрелу на землю.

Неспешным шагом к ним подошла Клара. Она ела половинку рассеченного яблока. Вторую половинку протянула Курту.

– Ну, как? – спросил он.

– Вкусно! – кивнула она. – Попробуй!

Князь наклонился к Вагнеру и что-то пошептал на ухо.

– Как твоя фамилия, Курт? – спросил управляющий.

– Шефер.

Князь фон Бауэрштейн встал, вид у него был торжественный.

– Награждаю Курта Шефера пятьюдесятью крейцерами, как и было обещано, а Клару Майер – двадцатью крейцерами! Кроме того, назначаю Курта Шефера своим персональным стрелком! Соответствующий указ будет подписан завтра! И я надеюсь, что Курт уничтожит, наконец, того черного волка, который держит в страхе всю округу! Я даже уверен в этом! Независимо от того, обычный это волк или оборотень!

Смеркалось. Иозеф Вагнер и другие высокопоставленные чиновники отправились на пир в Княжескую башню. Раймунд Кёниг был обязан обеспечивать безопасность Господина, а потому двинулся за ними. Плотники со стуком разбирали трибуну, слуги уносили ковры в покои князя.

А Клара и Курт, впервые за долгое время, вместе зашли в «Единорог», где ужинали, пили вино и веселились. Клару смешил Горбонос, который все расспрашивал, зачем Курт приготовил вторую стрелу и почему Кёниг то бросал свой арбалет, то заряжал его.

– Да что тут непонятного? – смеялась Клара. – Если бы Курт промахнулся, то выстрелил бы еще раз! А начальник стражи то собрался стрелять, то передумал, потом опять собрался…

– Гм… – Горбоноса явно мучили сомнения. – Ну, а если бы он тебе в лоб угодил?!

Клара перестала смеяться.

– Тогда бы хоронили сразу троих, – серьезно сказала она.

– Кого?

– Какой ты непонятливый! Меня, Курта и еще одного человека…

– Кого? – продолжал уточнять хозяин «Единорога».

– Тебя, конечно! – она снова засмеялась, на этот раз нервно, с надрывом.

– Меня?! – ошарашенно переспросил Горбонос. – А меня-то за что?

Но ему уже никто не стал отвечать.

* * *

Поджидая Клару после работы, Раймунд Кёниг изо всех сил старался показать, что находится у здания канцелярии по службе. Он медленным шагом прохаживался по улице туда-сюда, делая вид, что рассматривает снизу крыши, как будто там мог затаиться враг. Однако, кроме слепленных из комочков глины и травинок ласточкиных гнёзд, под козырьками крыш ничего не было, а со стороны его действия выглядели нелепо и смешно. Дело усугублялось подвешенной к поясу за задние лапы тушкой зайца, поэтому Кёнигу казалось, что всё население замка сейчас наблюдает за ним и от души потешается.

Никто, однако, за ним не наблюдал, и тем более не потешался – должность начальника стражи к этому не располагала. Наоборот, случайные прохожие опускали глаза и старались поскорее пройти мимо. Ходит главный страж с зайцем на боку, значит, так надо. А то ведь на месте зайца может оказаться отрубленная острым мечом голова шпиона, а именно Кёниг должен выявлять изменников и прочих врагов!

Наконец-то хлопнула дверь, и на улицу вышла Клара, но не одна, а с Эммой. Так что перед Кёнигом встал выбор: подойти сейчас или плестись за женщинами, ожидая, пока они разойдутся, и рискуя попасть в неловкое положение, если вдруг Клара заметит его раньше времени. Но офицер привык к решительным действиям и, недолго думая, пошёл наперерез.

– Добрый вечер! – поприветствовал он женщин издалека, стараясь вести себя раскованно, хотя давалось это с трудом – хитрить Раймунд не привык, особенно вне службы.

Клара с Эммой остановились.

– Добрый! – ответила Клара. – Вы по делу? Но работа уже закончена… Впрочем, если вам надо, я могу вернуться…

Эмма лишь молча кивнула и, удивленно хлопая глазами, переводила взгляд со своей начальницы на симпатичного офицера.

– Нет, нет, никаких дел у меня нет, – учтивым тоном ответил Кёниг. – Сегодня я был на охоте и принес вам подарок…

Он снял с пояса зайца и протянул Кларе. Та в растерянности замешкалась.

– Какой большой! – радостно воскликнула Эмма, как будто подарок адресовался ей. – Это очень хорошая добыча, моему Штефану такие редко попадаются… Но все знают, что господин Кёниг знатный охотник! Он и оленей добывает, и даже козерогов, хотя к ним трудно подобраться в горах.

Клара, наконец, вышла из оцепенения.

– Спасибо! И колбасу вы приносили очень вкусную. Но он действительно такой тяжёлый…

– Я помогу донести, – сказал офицер.

– Не в этом дело… Куда мне столько еды? Это на пятерых человек…

– А давайте устроим общий обед в канцелярии, – оживилась Эмма. – Ну, как тогда, с пирогом и колбасами!

– Что ж, это хорошая мысль! – чуть подумав, кивнула Клара. – Господин Кёниг, мы просим и вас к нам на обед. Это будет не только сытно, но и весело!

– Спасибо за приглашение! – ответил Кёниг. – Я с удовольствием приду, если только позволит служба. А зайца всё-таки давайте я помогу донести до вашего дома!

– О, не беспокойтесь ни о чем! – заявила Эмма, подхватив по-хозяйски увесистую серую тушку. – Я знаю, что фрау Клара не любит готовить, да и не к лицу счетоводу возиться на кухне! А у меня свой, особенный рецепт. Я все сделаю и завтра принесу уже готового, тушенного в вине зайца. Если вы, конечно, не возражаете и доверите мне это важное дело, – обратилась она к Кларе. Хотя они подружились, в присутствии посторонних соблюдалась субординация.

– Конечно, не возражаю! – с облегчением произнесла Клара. – А в дальнейшем я попрошу научить меня готовить и поделиться своими рецептами! Надеюсь, у меня получится… Вообще-то, у меня получается все, за что я берусь!

Последняя фраза вырвалась непроизвольно, Клара про себя выругалась, и если бы это крепкое словцо услышали ее спутники, они бы очень сильно удивились. А на слова, вызвавшие ругань, никто не обратил внимания.

– Конечно поделюсь! И конечно у вас получится! Ну, я побежала! До завтра! – она украдкой бросила взгляд на Клару с офицером и действительно быстрым шагом, почти бегом, направилась к воротам. Взгляд этот не остался незамеченным.

«Похоже, баба поняла, что это лишь предлог, – подумал Кёниг. – Да и плевать! Только как теперь быть? Откланяться?»…

Он растерянно замялся, но Клара сама пришла на помощь.

– Думаю, вы и без зайца можете проводить меня до дома… Все-таки слухи про черного волка не придают женщине уверенности в своей безопасности.

Начальник стражи выпятил грудь.

– Со мной можете быть уверены: вас никто не обидит!

– Не сомневаюсь, – сказала Клара.

Они медленно шли по узкой улице. День заканчивался, и замок опустел: временные посетители, закончив торговые или служебные дела, отправились восвояси, местные жители разошлись по домам, постояльцы «Единорога» ужинали и готовились ко сну.

– А вы расскажете, в чем секрет вашей удачливости на охоте? – вдруг спросила Клара.

Кёниг развел руками.

– Рассказывать я не мастер. Вряд ли мой рассказ будет интересен. Настоящий интерес – это когда сам попробуешь найти зверя, идти по его следу и добыть, наконец! Если захотите, я приглашу вас на охоту и могу научить многим хитростям…

Клара настороженно замолчала.

Лестница отношений между мужчиной и женщиной в шестнадцатом веке имеет много ступеней. Начинается она самым невинным и незаметным для окружающих образом: с пристального взгляда кавалера и ответного жаркого взора поверх приопущенного веера; с будто бы случайно оброненного дамского платочка, который поднять и сделать своим амулетом – честь для мужчины; с непроизвольного прикосновения к платью возлюбленной, с тайного касания её руки и едва заметного ответного пожатия… Знаки становятся все более явными и недвусмысленными: стихи, подарки, письма, поцелуй ручки, щечки, первое свидание наедине… И на вершине этой лестницы во все времена – главное событие, имеющее вид откровенного первобытного бесстыдства, а потому требующее скрытности и запертых дверей: сброшенная одежда, быстрые нервные движения, взаимопроникновение дрожащей плоти, с силой трущаяся кожа, от которой, кажется, летят искры, естественные запахи, вздохи, стоны, сотрясение потных обнаженных тел…

Женщины, особенно опытные и искушенные, хорошо знают ступеньки на этой лестнице, хотя в разных эпохах и лестницы разной длины, и ступеней на них разное количество, и расстояния между ними заметно отличаются. Клара, конечно, не подозревала, какими будут взаимоотношения полов через несколько веков, ее системе координат не были известны приглашения в модный ресторан, на шикарный летний отдых, дорогой подарок или даже просто цинично-откровенные в своем бесстыдстве денежные купюры, которые приближали вершину лестницы! Все, что она знала, это незаметные взгляды, тайные прикосновения к одежде, или невзначай поправленная прядь волос, пристальное внимание, особенно со стороны мужчины, занимающего высокопоставленное положение…

И для Клары все было совершенно ясно: ожидающий у канцелярии начальник стражи, колбаса с охоты в гостинец, а теперь – подаренный заяц, проводы до дома и даже, даже! – приглашение на охоту! Это не просто знаки внимания, не просто ни к чему не обязывающие жесты – это уже не середина воображаемой лестницы и даже не верхняя треть… Если сравнивать с канонами двадцать первого века – это прямое приглашение в постель! Не потому, что там лестница короче: просто в ней меньше ступеней – иногда всего одна, и та движется в эскалаторе! И хотя о правилах обольщения будущих веков Клара ничего не знает, но в условностях своего времени разбирается прекрасно. И понимает, что Кёниг уже ведет ее в отдельную комнату, еще шаг, – и задвижка защелкнется изнутри… Надо сказать, это ее совершенно не пугало, а скорей будоражило и привлекало!

– Я подумаю над вашим предложением, – наконец пообещала она.

* * *

Полная луна была такой большой и висела над Альпами так низко, что, казалось, если взобраться на вершину горы, можно достать до неё рукой. Штефан и Маркус, как обычно, дежурили вместе. Стоя в наблюдательной башенке, они с удовольствием вдыхали свежий, полный пьянящих ароматов разнотравья воздух и любовались россыпью звёзд на небе.

– В такую ночь дежурить одно удовольствие, – сказал Маркус. – Не то что в грозу! Так и кажется, что гром ударит в тебя и испепелит на месте!

– Я был свидетелем такого случая, когда служил под знаменами герцога Брауншвейского, – кивнул Штефан. – Перед боем молния попала в конного рыцаря, убила коня, а его самого сожгла полностью. Только почерневшие доспехи, а внутри обугленные кости – и все! Говорят, железо притягивает небесный огонь…

– Но там же все были в латах! Почему именно этого беднягу поразил Господь?

– Не знаю. Но он был поединщиком и должен был драться с рыцарем противника один на один. Армия победителя занимает город без боя. Поединщики стояли перед своими шеренгами, подняв копья и ждали сигнала. Тут гром и разразил нашего…

– А что потом?

– Ничего. Мы отступили. Он оказался единственной потерей…

– Так это не случайность, – многозначительно сказал Маркус. – Это знак свыше. Значит, небеса выбрали не вас. А если бы начался бой, сам понимаешь, сколько бы полегло…

– Это точно! – кивнул Штефан. – Может, я и не стоял бы сейчас здесь с тобой…

Некоторое время они молчали, думая каждый о своём.

– А знаешь, – сказал Маркус. – Мне в детстве рассказывала бабушка, что если коснуться Луны рукой, то найдёшь в горах спрятанные там несметные богатства. Ты знал об этом?

– Нет, не знал. Да и не верю я в такие сказки. Если бы это была правда, то кто-нибудь уже сделал бы это и забрал клад. А если даже и правда, то как можно проверить, что клад ещё на месте и никто его не забрал?

– Он на месте! – уверенно ответил Маркус. – Видишь, что там на ней?

– Что?

– Ну как же, неужели не видишь?!

– Ничего нового не вижу, всё как всегда.

– Правильно. Но что там как всегда?

– Да не знаю я, пятна разные.

– Пятна, – снисходительно усмехнулся Маркус. – Это же фигуры! Видишь? Мужская и женская. Вот как раз они и пытались завладеть сокровищами. Сын одного князя влюбился в красивую, как сама Луна, простолюдинку…

– Стоп! Давай угадаю?! Она оказалась ведьмой. Так?

– Почему ведьмой? – удивился Маркус.

– Ну, просто ты сказал, что она была прекрасна, а говорят, что все ведьмы, когда они в обличии молодых, чертовски красивы. Вот посмотри на ведьм в Моосхаме!

– А то ты не знаешь, откуда там появляются красивые ведьмы! Это проделки князя Веллинсгаузена! И девок всех перепортил, и подати дерет непомерные, и от государевой казны скрывает… Про нашего господина фон Бауэрштейна никто ничего плохого не говорит, да продлит Господь его дни! Мы все им довольны. Не так разве?

– Так, так! – поспешно согласился Штефан. – Только все равно меньше болтай языком, если не хочешь, чтобы он у тебя болтался с крепостной стены! Небось про подати и государеву казну опять от Харди Хитрого слышал?

– Не только. Об этом все говорят. И в ихней деревне, и даже в нашей. Да и не такой Харди враль, как ты думаешь… Он что скажет, то потом и подтверждается…

– Сплетни все это, болтовня. Кто там считал и проверял эти подати? Или что – как красивая баба, так обязательно ведьма? Видел, у нас в замке какая поселилась, Клара Майер? Она что, тоже ведьма?

Маркус покачал головой.

– Она непохожа. Хотя, кто знает… Кастелян и Кёниг с нее глаз не сводят, словно приворожила!

– Она добрая, участливая. Мою Эмму пирогом угощала, и подметальщицей, шутом не побрезговала – всех за стол посадила! Такие ведьмы не бывают, у них душа змеиная!

– Да я и не говорю про нее ничего. Только шут-то пропал неизвестно куда!

– Мало ли куда кто пропадает… Ладно, хватит толочь в ступе одно и то же, рассказывай уже дальше про Луну!

– Я и говорю: та, что на Луне, не ведьма!

– А как же тогда она там оказалась?

– Ну, так ты слушай дальше! Им же князь, отец жениха, согласия на женитьбу не дал… И решил тогда тот юноша дотянуться до Луны и завладеть сокровищем, чтобы можно было без согласия семьи жениться, уехать и безбедно жить. Оседлал он коня такой вот ночью, как сегодня, и поскакал в горы. А перед этим заехал к любимой, сказал ей, жди, мол, скоро заберу тебя. Только девушка не послушалась, тоже села на коня и поскакала вслед за ним.

– Где она коня-то взяла? – спросил Штефан.

– Откуда я знаю?! Не перебивай!

– Ладно, рассказывай!

– Ну вот, прискакали они на гору, взялись за руки, дотянулись до Луны… А она их к себе и притянула. И теперь они там живут, и все на них смотрят, особенно в полнолуние, как сейчас. А клад так и остался в горах. Скорей всего, в Серых скалах, под охраной дракона…

Маркус замолк, и с минуту они молча смотрели на Луну.

– Я не понял, – задумчиво произнёс после паузы Штефан. – Получается, их мечта быть вместе сбылась и они там счастливы, хоть и не получили сокровища? Или они там страдают, потому что не могут вернуться?

– А кто их знает?! – пожал плечами Маркус. – Бабушка этого не сказала, а я тогда об этом и не думал, главное же, что сокровища остались в горах и можно их найти.

– Ну, может, кто-то и найдёт, – согласился Штефан. – Только ему придется сразиться с драконом!

– Нет, это без меня! Сожрет или в камень превратит, и зачем тогда мне этот клад?

– Ты прав, тогда незачем, – кивнул Штефан. – А про Харди Хитрого почему ты говоришь так уверенно, что он не враль?

– Потому что тот волк опять появился. Причем средь бела дня! Огромный зверь с чёрной шерстью. И ни на кого внимания не обращал. Лежал на пригорке, знаешь, где сосна растет? До замка метров сто, не больше… По дороге люди ехали, собаки со всей округи собрались, лаяли на него, правда, издали, близко подходить боялись… А он лежал спокойно и по-хозяйски осматривался, совсем как человек! Хитрый и кричал ему, и даже алебардой об алебарду стучал, чтобы прогнать, они же звуков оружия опасаются… А этот ничего не боится: лежит себе и ухом не ведёт!

– А кроме Харди это кто еще видел? – недоверчиво спросил Штефан.

– Да почти вся дневная смена: и Дитмар, и Конрад, да и Кёниг потом подошел, он тоже видел… И повара к воротам вышли, и каретники…

– Ничего себе! – покрутил головой Штефан.

– Это еще не все, ты дослушай! Хитрый в него из арбалета три раза выстрелил. А не попал ни разу! Причём зверь даже не сделал попытки убежать! Как лежал, так и остался, только задрал голову, раскрыл красную пасть и подвывал как-то странно… Хитрый клялся, что он так смеялся!

– Ай, – отмахнулся Штефан. – Все знают, какой этот Хитрый выдумщик, а ты ему веришь…

– Может, Хитрый и выдумщик, но стрелок он хороший. Люди видели, как он стрелял, а потом нашли стрелы – одна в основании пригорка торчала, вторая в сосну воткнулась на высоте метра два, а третья вообще в сторону улетела, ее еле с собакой отыскали!

– Ну и что?!

– Да то! У хорошего стрелка стрелы кучно ложатся, а не летят во все стороны! Все говорят, что это не простой волк, а оборотень, вот он их и разбросал вокруг себя. Потому и смеялся!

– Пока сам не увижу, не поверю! – заявил Штефан.

– Дело твоё, верить или нет, а только так всё и было. И тому есть много свидетелей! Да ты сам походи днем вокруг замка, этот пригорок посторожи. Хитрый говорит, что он каждый день там бродит, обязательно встретишь!

– Прямо мечтаю, – буркнул Штефан. – Ладно, хватит болтать, пора на обход идти! Кёниг на днях ругался: прознал, что ночная смена часто с вышки не спускается, грозил, кого поймает, под замок посадит на хлеб и воду! Говорил, что сам будет нам ловушки устраивать, так что смотри, надо нам лицом в грязь не ударить!

– Я и не привык лицом в грязь! – буркнул Маркус и, вдев ногу в арбалетное стремя, двумя руками с трудом натянул скрученную из пучка бычьих жил тетиву. Потом вставил и закрепил болт – толстую, тяжелую стрелу, короче, чем обычная.

– Слышь, Штефан, а ты видел, как такой болт с двухсот шагов пробивает миланский доспех? – спросил он, переводя дыхание.

– Не видел. И никто из ребят не видел. Думаю, это сказки – ни одна стрела не пробьет железо. А если придумают такие стрелы, которые пробивают, то все доспехи надо будет выкинуть!

– Ну, тогда конечно – зачем они нужны? Только тяжесть на себе носить?

Стражники спустились по винтовой лестнице, зажгли факелы и отправились в ночной обход, думая о неведомых сюрпризах, которые приготовил им начальник стражи.

Ни в одном из домов и башен свет уже не горел. Даже окно кастеляна, который любил засиживаться допоздна и мог себе позволить жечь дорогие восковые свечи, уже зияло чёрным квадратом на третьем этаже белёсой в свете луны каменной стены. Окна же нижних этажей были плотно закрыты прочными ставнями. Башни и стены отбрасывали черные тени, не пропуская лунный свет. Везде темно и тихо, улицы были пустынны, как и положено: без дела шляться ночью опасно даже во дворе замка. Лишь шарканье деревянных подошв Штефана и Маркуса об отполированный множеством ног и копыт чёрный булыжник нарушал эту тишину. Пляшущий по стенам свет факелов они обязательно направляли во все темные углы и подозрительные закоулки.

– Слышь, а что, если Кёниг поджидает нас в таком углу? – спросил Штефан. – И вдруг как выскочит с криком! Или просто окажется с тобой лицом к лицу и будет смотреть прямо в глаза? Так ведь и обмочиться недолго!

– Мы тут не для того ходим, чтобы в штаны лить! Наша задача сторожить, а неизвестного задержать или убить!

– Кёнига убить? Ты в своем уме?!

– Раз он так рискует, то должен быть к этому готов. Если столкнемся с кем-то в темном углу, то я вначале пущу в него болт, а потом буду разбираться – кто это…

– Ну, с разбойником-то ясно, – не очень убежденно произнес Штефан. – А с начальником стражи? Хочешь, чтобы тебя повесили?

– Не хочу. И чтобы он меня проткнул своим мечом – тоже не хочу… Постой, а что это?

Маркус приблизил факел к мостовой, и неверные отблески желто-красного огня высветили цепочку крупных следов, оставленных чьими-то выпачканными грязью лапами.

– Собачьи?

– Нет, слишком большие для собаки…

– Неужели волк?!

– Откуда бы он взялся? Мы закрыли ворота и уже проходили здесь два раза, все было чисто…

В накатившем напряжении, пригнувшись и выставив вперед алебарду и арбалет, стражники медленно двинулись по следам. Неспешно продвигаясь по узкой улочке в глубь двора, они дошли до донжона – самой высокой башни, рассчитанной на то, чтобы в ней укрылись князь и его приближенные, если враг захватит замок. Внутри донжона располагался главный колодец и склады продовольствия, а вход в него был с верхнего этажа по деревянному мостику, который можно было сжечь, отрезав путь врагу, и ждать подмоги.

– Хотел бы сидеть в этой башне, когда кругом враги? – спросил Штефан. – Тут нужно стальные нервы иметь…

– Ты не о том думаешь, – зло процедил Маркус. – Смотри лучше по сторонам!

– Да смотрю я, смотрю!

Так же соблюдая осторожность, они двинулись дальше, прошли почти до самой крепостной стены, свернули на параллельную улочку и пошли в обратном направлении, в сторону главных ворот. Луна выплыла из-за донжона и осветила мостовую: следов на ней больше не было!