Электронная библиотека » Данни Грек » » онлайн чтение - страница 5


  • Текст добавлен: 14 апреля 2015, 20:44


Автор книги: Данни Грек


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Неожиданное знакомство

«Ну что, проверим, на что мы способны…» – подумал я, все больше откручивая ручку газа… Сейчас нам никто не помешает… от блуждающих машин не осталось и следа, и многие светофоры переведены в мигающий оранжевый цвет, а главное, я получил тот маленький, но все же, первый опыт…

Я направил свой байк в соседний, новый район со его хорошим, свежим асфальтом и отсутствием безумного количества припаркованных машин. Наши два района соединяла длинная дорога с двумя затяжными поворотами, по которой можно было развить довольно приличную скорость даже на машине. А я был на мотоцикле и вновь откручивал ручку газа до скорости в сто пятьдесят километров в час.

Эйфория, подпитываемая безграничным чувством свободы, вперемешку с щекочущим мои нервы адреналином, уносили меня прочь от моего дома.

Не очень теплый, но все-таки уже совсем весенний ветер залетал ко мне в шлем через воздухозаборники, передавая мне запах дороги и прогретых покрышек. Я был наедине с самим собой, лишь звук моего двигателя разрезал тишину вечерней улицы, так громко заявляя о нас всем в округе. Разметка из прерывистой линии превращалась в сплошную, и картинка сменяла картинку, кадр за кадром добавляя в мою жизнь новые эмоции и впечатления.

Тот я, который проснулся с утра, уже точно никогда не вернется домой… с каждым новым метром я понимал это все отчетливей… Тот я остался во вчерашнем дне… Тот я стал свободнее… Тот я больше никогда не будет прежним.

Все эти чувства были для меня пыльным клубком, лежащим высоко на полке, теперь же он оказался в моих руках, и я завязывал его концы на своем стержне.

Как же немного надо человеку, чтобы так много понять, чтобы в глаза вернулся блеск, чтобы мысли, что делать дальше, обрели свою оболочку, чтобы жизнь забурлила вновь в остывших венах, толкая обладателя этого дара на новые поступки в жизни.

Пересекая последний рубеж соседнего спального района и оставив новостройки за своей спиной, я остановился на его окраине. Это была практически такая же площадка, как и в моем районе, только она была совершенно пуста. Ни машин, ни людей, ни шума, ни пыли, и мачты без света добавляли тому месту немного мрачности, но это тихое одиночество уничтожил я, медленно подкатываясь к свежеположенному бордюру. Заглушив мотор, я слился с той тишиной воедино, вдыхая полной грудью прохладный апрельский воздух. Вот она, тихая Московская ночь на своей окраине, и вот то, чего мне так сильно не хватало последнее время.

Эти пятнадцать минут, что я простоял там, в тихом одиночестве со своим первым железным другом, запомнились мне надолго, и я возвращался туда всегда, когда мои мысли наполняла грусть. Я разглядывал свой сверкающий город с той возвышенности и улыбался, радуясь тому выходу, что нашел меня сам еще много лет назад, и теперь каждый новый день открывал мне новые дороги. Конечно, дороги моего города были теми, что и всегда, но теперь мое понимание их было совершенно иное.

Заглядывая в темные, еще не освещенные окна совершенно нового дома, что стоял по мою правую руку, я представлял счастливые глаза, которые там уже скоро появятся. Их чувство нового и краткосрочное чувство радости, что заполнят эти квартиры уже в ближайшем будущем. Они будут сверкать там до первого неугомонного соседа, который будет обустраивать свои стены, вонзая в них сверла от рассвета до заката. Люди со счастливыми лицами заполнят эти подъезды, в суматохе будут затаскивать свои вещи в пустые квартиры, но в скором будущем радость нового будет разбавлена бытом неблагоприятного соседства, а детский смех, постепенно заполняющий эти этажные пролеты, в последующем превратит лестничные площадки в места для вечерних посиделок. Так было и так будет, так есть, и с этим уже ничего не поделаешь, и каждое чувство нового всегда сменяется чувством однообразного «полдника».

Я смотрел на те окна, и передо мной пронеслись несколько лет их жизни, и, глядя на них, я радовался новому в своей жизни, не имея и малейшего представления, что произойдет со мной завтра.


Как многого я тогда еще не знал… и как сильно я тогда ошибался…


Телефон, лежащий в моем кармане, выдал непрерывную трель, оторвав меня, от полуночной тихой идиллии.

– Ну, ты где есть? – не успев что-либо сказать, я услышал голос Андрея.

– Да, я сейчас приеду, – пытаясь перекричать его фон из рычащих моторов и визга шин, произнес я. – А вы где?

– Что? Где ты?.. Не слышу! – все так же кричал он.

– Сейчас буду, – более громко прокричал я. – Где вы?

– Мы там же! – наконец услышав меня, произнес он. – Давай, мы ждем! – и, не дождавшись моего ответа, повесил трубку.

Мне ничего не оставалось, как еще раз посмотреть на этот сверкающий город и выдвинуться обратно.

Всё так же осторожно и размеренно разрезая ночной ветер, я, как и по пути туда, был один. Всё те же фонари, провожающие меня, подмигивали в зеркалах и, прокладывая мой путь как по фарватеру, исчезали в темном горизонте. Все та же опустевшая дорога, с теми же заплатками от многочисленных ремонтов, все те же дома, все те же окна; я вернулся в свой район, не успев досчитать до ста, и вот последний светофор – меня ждали мои друзья. Но… в наших жизнях всегда присутствует какое-то «Но…», которое всегда появляется тогда, когда ты не готов. Как говорят: «Век живи, век учись». Вот и я жил, жил и учился, и встретил своё «Но…» совершенно не ожидая, чтобы оно меня чему-то научило.

Ночное московское время, как оказалось, это не только время драйва и скорости, это хорошее время для дорожных работ. Работ, на которые я прежде никогда не обращал внимания, но если я их не замечал, это не значит, что их нет, и они проходили в нашем районе каждую ночь. Дорожная работа под названием «очистка улиц от зимней пыли» была в жизни нашего города в весенние месяцы и днем, и ночью. И каждую ночь на наши дороги выползали тысячи водовозов с пенным раствором, чтобы осушить свои цистерны на проезжей части московских улиц. Несознательная, а может, и сознательная борьба с гонщиками проходила с часовыми интервалами, но чище от их ползанья по графику все равно не становилось, и нам приходилось лишь сбавлять газ.

Тогда я этого не знал и был застигнут этим незнанием врасплох.

Мне оставался последний поворот, за которым я слышал громкую музыку, но мое «Но…» опережало меня, повернув перед моими глазами в мой поворот. Это «Но…» было оранжевого цвета и прибивало грязь к обочине, забрасывая тротуар пеной. Оно величаво удалялось от меня, показывая значимость своей фигуры мигающим знаком обгона слева, и я не понял этого «знака». Я пересек перекресток, уходя за этим оранжевым чудовищем, включил пониженную скорость и открутил газ. Вмиг колеса подо мной потеряли сцепление с этой запененной дорогой, а я, докручивая тахометр, придал им еще больше силы. Мотор взревел как израненный зверь, и через мгновенье физика сделала свое дело за меня. Через секунду нас вынесло на кусок сухого асфальта, и сцепление с дорогой оказалось молниеносным. Еще секунда, и мы с моим рычащим зверем уже продолжали свой путь в отдельности друг от друга. За несчастный миг мой мотоцикл превратился в дикого, необъезженного скакуна, который взмыл в воздух, поднялся на задние копыта в диком танце, и с бешеным ржанием скинул своего наездника. А дальше всё происходило как по сценарию из фильмов про каскадеров. Мой мотоцикл продолжал свое движение в гордом одиночестве, проехав метров пять на заднем колесе и с грохотом рухнув набок в конце этой дистанции. Скользя по мокрому асфальту, он выжигал из-под себя парад из искр, и это красивое ночное зрелище сопровождалось скрежетом железа. Всю эту картинку ночного фейерверка я наблюдал, кувыркаясь позади, и чередовал её с болезненными ударами об асфальт. Вспышки фонарей, небо, асфальт и снова небо – я кружился по дороге в нижнем брейке, оставляя на ней клочки не своей кожи. Удар за ударом, вспышка за вспышкой, пытаясь ухватиться руками за гладкую, как отполированная доска, дорогу, я катился кубарем, не понимая, когда закончится моя безумная пляска. Последний удар, и я подкатился к своему дикому другу на спине, не достав до него пару метров.

Мне показалось, что еще секунда, и из-под моей искусственной кожи вырвется пламя огня, но это были всего лишь мои физические ощущения, и так же быстро, как всё это началось, так же все и закончилось, хотя тогда для меня эти секунды были бесконечностью. Мы остановились практически одновременно: мотоцикл в полуметре от бордюрного камня, а я в паре метров от него. Ну а дальше шок, боли пока не было, был только шок и череда картинок последних нескольких секунд моей жизни. Хорошая штука этот принцип самосохранения, перерастающий в шок, ведь человек в шоковом состоянии способен на многое. Он способен сдвинуть многотонную машину, прыгнуть в длину на столько, что спортсмены, которые тренируют свои навыки каждый день, только позавидуют, пробежать стометровку с рекордным временем, в общем, сделать то, что в обычных условиях ему не под силу. Это как в игре – шкала супер удара, которая резко поднявшись вверх, даёт тебе право на победу в практически проигранном раунде. Главное, правильно и быстро его использовать, зацепиться за это мгновение, потому что она появляется так же быстро, как и исчезает. Многие люди в шоковом состоянии спасали свои и чужие жизни, несмотря на сложность задачи. Секундный супергерой, что живет в каждом из нас, в такие моменты вырывается на свою недолгую свободу и даёт нам право на еще один шанс. Я смутно помню, как я оказался рядом с мотоциклом, схватил его за руль и попытался поднять с бока. Его раскаленное масло растекалось по дороге, дополняя эту мыльную оперу своим черным видом и исходящим паром. Я резко дернул вверх и поднял эти сто шестьдесят килограмм вертикально, параллельно пытаясь найти подножку. Мои руки, крепко держащие руль, начинало потихоньку подламывать, а ноги с каждой новой секундой становились менее послушными. Головная боль, нахлынувшая так резко, как и вся эта ситуация, сдавливала мои виски, но я удержал свое шаткое равновесие и поставил мотоцикл на подножку. Отпустив ручки, я отошел от своего истекающего друга и присел на бордюр, стягивая с себя шлем. Переведя дух, я огляделся и увидел, как с площадки приближаются огни и рев едущих в мою сторону мотоциклов.

«Странно, откуда они узнали…» – промелькнуло в моей голове. Ведь пока я участвовал в этом спектакле, в округе не было ни души…

Голову вновь пронзила немая тупая боль как после хорошо проведенного вечера, и тело начало знобить в судорожной лихорадке. Я начал осматривать и ощупывать части своего тела и наткнулся на резкую боль в плече, что не позволила поднять мне руку выше уровня глаз.

Первый, из той, стремящейся в мою сторону толпы, припарковал свой байк и уже бежал ко мне. Следом остановился еще один и еще, и еще. За ними стали подтягиваться машины.

– Ну, ты как? Живой? – прокричал первый подбежавший, это оказался Пашка. Склонившись надо мной, он продолжал свои вопросы с лицом старшего брата, увидевшего, как его младший свалился с дерева: – Что случилось? Скорую вызвать? Ты слышишь меня?..

Видимо со стороны мой вид был не очень, и я напоминал человека, нуждающегося во врачах.

– Да, нормально все, – взяв секундную паузу, все так же сидя на бордюре, вымолвил я. – Бывало и хуже.

– Ну… раз шутишь, значит и вправду все нормально, – склоняясь надо мной, успокоился Большой, вокруг которого уже стояла толпа. – С первым падением тебя, – добавил он, хлопнув меня по плечу, разбавляя тем самым окружившую меня обстановку.

Но тут резкая боль вновь вернулась в мое ознобленное тело и пронзила мою левую сторону, выражаясь на лице непередаваемой гримасой.

– Точно, всё нормально? – переспросил он, уже ощупывая место похлопывания. – У тебя что-то с плечом, вот бугор, – остановив свою руку на искажении под слоем кожи, высказал он свою озабоченность, аккуратно сжимая этот торчащий холмик.

– Уже не уверен, – понимая, что от этого сдавливания мне не становится лучше, ответил я, пытаясь выдавить на своих губах подобие улыбки.

– А как вы узнали, что я тут кувыркаюсь? – осматривая эту толпу, поинтересовался я, пытаясь сменить тему плеча.

– Да ты такой парад планет показал, что сложно было не заметить, – подключился стоявший рядом с Большим Андрюха. – Звук подъезжающего мотоцикла, потом резкий рев, фары в небе, ну а потом грохот и искры. Все ясно как белый день, – ухмыльнулся он. – Как тебя угораздило-то?

– Сам не понял, – сказал я, не желая разбирать сейчас причину моего полета, хотя она была и так всем ясна.

– Что там с мотоциклом? – пытаясь подняться с бордюра, спросил я, увидев, как несколько людей окружили его.

– Вроде всё нормально… Лучше… чем у тебя, – подметил Димка, который был среди той компании.

– Так что с ним? – переспросил я, встав на твердую землю, опираясь на Андрюху.

– Ерунда, крышку пробил, зеркала сломал, ручку сцепления загнул, ну и бок потер, вроде всё, – ответил Димка, улыбаясь такому исходу, ведь все прекрасно понимали, что могло быть и хуже, и это хуже было всего в нескольких метрах.

– Ты лучше в травмпункт скатайся, пускай тебя доктора осмотрят, – продолжил он. – А за него не переживай, это всего лишь железка.

– Кто на машине? – вглядываясь в лицо каждого, кто не был одет в мотоциклетную одежду, добавил он, но все лишь молча наблюдали.

– Я уже нашим друзьям позвонил, сейчас будут, – резво вставил Андрюха, также оглядев присутствующих, которых видимо больше интересовало не мое здоровье, а шоу, которое я показал.

После заявления Андрея они, не спеша, расселись по своим четырехколесным творениям и поспешили удалиться, ведь представление было окончено, и теперь они смело могли обсудить это на том месте, с которого их сорвал грохот и асфальтные искры. Лишь мои новые друзья остались дожидаться «экипажа быстрой помощи».

В этом десятиминутном ожидании они шутили, рассказывая о своих неудачах, своих падениях и своем везении, они пытались приободрить меня, смеясь над всей этой ситуацией, потому что каждый из них проходил через подобное в той или иной степени. И эта поддержка отвлекла меня от мыслей поражения, я также смеялся, как и они, и совсем не заметил, как на горизонте появилась машина Ярика.

Остановив свой болид прям посередине дороги и включив аварийку, оттуда высыпались сам Ярик, Женька и Олег. Подойдя на расстояние вытянутой руки, они потеснили присутствующих и, осмотрев место аварии и ее виновника, засыпали меня уже знакомыми мне вопросами.

– Как ты так? Что произошло? Как тебя угораздило?..

– Ребят, хорош! – не дав мне сказать и слова, обрубил их Андрюха. – Его в травму отвести надо, а не допрос с пристрастием устраивать.

Слегка озадачив их своим высказыванием, он взял мой мотоцикл за ручки и начал распределять роли.

– Олег, поможешь до гаража докатить, пока они скатаются? – вопросительно посмотрев на наших друзей, высказал он.

– Хорошо, – не заставляя себя ждать, ответил Олег, взглянув на лужу масла под мотоциклом. – С тобой скататься надо? – уже зная ответ, все же спросил он.

– Я думаю, нет, – сказал я, кивнув ему в сторону Ярика и Женьки, которые немного застопорились, ожидая дальнейшие указания от Андрюхи.

– Как скажешь.

– Ну что стоим, поехали, – опомнился Ярик, и через мгновение я уже сидел на заднем сидении его машины.

Мы тронулись, и позади нас остались припаркованные мотоциклы с их хозяевами, что не спешили разъезжаться. Олег с Андрюхой и Большим развернули мой байк и медленно покатили его в сторону гаражей, а мы исчезли за поворотом.

«Какие всё-таки люди, эти мои новые друзья…» – думал я, пытаясь не обращать внимания на боль и не думать о последствиях… Люди с большой буквы «Ч», не умеющие оставлять товарищей в беде, ведь чтобы быть человеком, не так много нужно, и этого в них хватало сполна. Они все такие разные, но живут одним чувством свободы. Работники офисов, охранники, управляющие или просто бездельники, они поглощены одной темой, и эта тема их объединила в одно целое, в то самое, что можно легко назвать братством. Первый раз, видя человека, они пришли на помощь, и всем своим видом показали мне, что всё происходящее им небезразлично. Они не просто приехали поглазеть, они приехали поддержать, и я принял эту поддержку, радуясь, что она у меня есть.


Хорошие дела могут принадлежать только хорошим людям, а их не так много, как и их поступков…


После моего быстрого рассказа о произошедшем, всю оставшуюся дорогу мы молчали, лишь встречаясь взглядами в зеркале заднего вида. И по этим глазам Ярика я читал немой вопрос: «Как же тебя так угораздило?.. Как? Зачем ты это сделал?».

Хороший вопрос: «Как?», а еще лучше: «Зачем?», ведь покупка мотоцикла была тайной не только для моих родителей, но и для моих друзей, которые тоже начали бы меня отговаривать. Но дело уже было сделано, оставив второй немой вопрос без ответа, а разобраться с первым мне еще только предстояло.

У меня было время обдумать его, и это время я дал себе сам, ведь всё, что с нами происходит, это лишь следствия нашего выбора, а следствия всегда имеют свои последствия. Не случись со мной это тогда, это могло случиться позже, и на этом могла закончиться эта история. Я мог легко надломиться как неокрепшая ветка, отодвинув эти чувства, что ощущал несколько часов назад, на второй план, тем самым оставив свою надежду на свободу, и позже я бы не встретил людей, которые мне стали так дороги. Я бы запер под огромный амбарный замок все эти пылающие чувства, которыми уже обладал, и надломленный своим поражением был бы в бешенстве от самого себя. Я бы опять продолжал свое тихое существование, размеренно превращаясь в серость улицы, но я не мог так поступить с собой, и, сидя на заднем сидении машины Ярика, я знал, что мой следующий выбор будет точно таким же, как и сегодня.

«Случилось, значит, так должно было случиться…» – успокаивал себя я, а будущее покажет, какие уроки я могу из этого извлечь…

Я не заметил, как мы въехали во двор травмпункта, где рядом с парадной дежурила карета скорой помощи. Ярик медленно припарковал машину прям напротив входа, и я попытался вылезти с заднего сидения без чьей-либо помощи, но это оказалось не так уж и просто. Чем больше я находился в неподвижном состоянии, тем больше наливались мои руки, раздувались сухожилия и болело тело, чем больше я был без движения, тем меньше мне хотелось их совершать, но дверь уже была распахнута, и при помощи своих провожатых я все же вылез наружу. Отказавшись от дальнейшей помощи, я в сопровождении своих друзей поднялся по лестнице, ведущей к главному входу, и вскоре пересек черту алюминиевых дверей.

В нос тут же ударил этот лекарственный запах, который мы так не любим с детства. Белые свежевыкрашенные стены говорили о недавнем ремонте, а безумное количество пристенных лавочек о популярности этого заведения. Нам повезло, и той ночью обошлось без пьяных дебошей и вечерних драк, и все лавочки оказались пусты. Лишь на входе нас встретил одинокий охранник, сидящий за узким высоким столом, на котором стоял еле светящий светильник. Окинув нас взглядом, он и дальше углубился в изучение развернутой газеты, не обращая на нас совершенно никакого внимания.

Женька быстро пробежал вперед к приоткрытому кабинету, откуда доносились мужской и женский голоса, и скрылся за дверью. Подойдя к ней ближе, я услышал:

– Доктор, у нас тут проблема, – быстро проговорил он. – Друг упал и видимо что-то себе поломал. Посмотрите?

– Конечно, пускай заходит, – ответил уже более отчетливый мужской голос. – А где он?

– Я здесь, – пересекая порог кабинета, сказал я, увидев сидящего за столом доктора и Женькину фигуру, стоявшую перед ним.

На вид доктору было не больше тридцати пяти; маленькие очки в золотой оправе, острый нос и блестящая голова из-за ранней лысины – вот, наверное, все, что я успел подметить выше его худых плеч в белом халате.

Но вдруг я услышал тот же женский голос, что и несколько секунд назад, и, повернув голову, увидел медсестру, которая сидела в углу.

– М-да, вид не очень, – пристально вонзая в меня свой ярко подкрашенный взгляд, проговорила она и, кокетливо улыбнувшись, слегка откинулась назад к стене. Она сидела на кушетке, опираясь на нее обеими руками и закинув ногу на ногу, походила скорее на представительницу автосалона, нежели на врача. Ее ярко-рыжие распущенные волосы волнистыми линиями спускались на ее белый короткий халат, из которого вырастали длинные ноги на высоких каблуках. И в этом заведении она была чем-то из ряда вон выходящим, но ее агрессивная красота и надменный вид умиляли эти стены, которым приходилось видеть многое.

Доктор резко посмотрел на неё, отсекая своим взглядом всякие последующие высказывания, и перевел взгляд на меня.

– Мотоциклист? – спросил он, пристально вглядываясь в каждый сантиметр моего тела.

– Да, – выдержав паузу, ответил я и, пытаясь объяснить свой вид, стесняясь, добавил: – Начинающий.

– Ясно, – сказал он, встав со стула. – Проходи вон к той кушетке, – указал рукой на место рядом с медсестрой. – И раздевайся, будем тебя осматривать. Друзья могут подождать возле кабинета, – добавил он, указывая на дверь, адресовав свое послание стоявшим за моей спиной Ярику и Женьке.

Им ничего не оставалось, как молча выполнить это указание, но выходя из кабинета, Ярик не стал плотно закрывать за собой дверь и оставил небольшую щель.

Я прошел к кушетке и начал расстегивать свой комбинезон. И тут я окончательно понял, что без чьей-либо помощи мне будет сложно стянуть с себя эти прилипшие латы. Боль была полностью в своей власти, сковав мои движения настолько, что я даже не смог стянуть с себя рукав, и в этом зависшем состоянии я продолжал стоять в попытках «скорейшего разоблачения». Медсестра, не обращая никакого внимания, встала со своего места и подошла к врачу, который склонился над столом, над какими-то бумагами, и видимо ее участие там было куда важнее ее прямых обязанностей.

Но из-за двери вдруг послышался голос Ярика:

– Может, я ему помогу, – засунув свою голову в дверной проём, обратился он к медсестре.

– Помоги, – обернувшись, ответила она с полным видом равнодушия. И этот стеклянный взгляд мог означать только одно, что в ее рыжей голове не существовало никаких чувств, а уж тем более сострадания.

Он подошел ко мне и начал стягивать с меня одежду как отец новорожденного, с той же осторожностью и трепетом.

Сжав зубы, я терпел, ведь особого выбора у меня не было, терпеть и еще раз терпеть, пока не наступит завтра. Ушибы, кровоподтеки и ссадины скрывались под слоем толстой кожи, но были вскрыты, стоило мне освободиться от этой мото кожуры, и теперь пестрели во всей своей красе, отливая ярко-алым и бордовым цветом.

Закончив свою миссию, Ярик молча удалился за дверь, и уже закрывая ее, окинул меня не очень радостным взглядом. По его глазам мне стало ясно, что мои дела обстоят не очень, и мне оставалось лишь услышать итоговый приговор.

Медсестра, окинув меня все тем же взглядом, подошла ко мне вплотную с небольшим подносом, на котором было несколько тампонов ваты и небольшая колба с непонятной жидкостью.

– Сейчас обработаем твои ссадины, терпи, может пожечь, – принялась она выполнять свою работу, с аккуратной точностью проводя по каждому, подожженному сантиметру моей кожи словно по холсту, на котором она рисовала, отнюдь не красками.

«Да, ощущения не из приятных…» – подумал я, как только она начала рисовать свою «картину»… Мне казалось, что это давно оставленные в детстве чувства вернули меня снова в мои шесть. И вот я опять стою со стертыми коленями перед мамой, а она смазывает их зеленкой. Внутри меня всё дергается, хочется сбежать, но мама держит меня за руку, и чтобы облегчить мои страдания дует на только что залеченные раны.

Видимо медсестра прочитала именно это в моих глазах и сделала точно также, что меня безумно удивило и заставило пересмотреть ее безразличие. Врач стоял, облокотившись на стол, и наблюдал за всей этой картиной с долей ревности. По его фигуре можно было понять, что он готов ринуться в бой и отстаивать свои завоевания, но мне до них не было никакого дела, и он прекрасно это понимал.

– Ты закончила? – нервно спросил он, подойдя ближе и начиная рассматривать мои травмы.

– Да, теперь он полностью в твоём распоряжении, – закрывая флакон с той отвратительной лечебной жидкостью, лукаво ответила она, оценив улыбкой свою провокацию.

– Спасибо, – выражая благодарность за воспоминания из детства, улыбнувшись ей в ответ, вымолвил я.

На что она лишь так же лукаво подмигнула, быстро проговорив:

– Да не за что, обращайся, – отошла обратно к столу.

Доктор не оценил такого обмена любезностями и торопливо осмотрел моё тело, уже поставив заочный диагноз.

– Ну что, тут всё понятно, нужен снимок плеча. Надевай штаны и пройди в соседний кабинет на рентген, врач сейчас подойдет, – пытаясь избавиться от меня как можно быстрей, проговорил он, отойдя обратно к столу и написав мою фамилию на талоне.

Пачка моих документов с самого прихода лежала на его столе, об этом позаботился Женька, и теперь он мог легко ответить, как меня зовут и сколько мне лет, и даже – женат я или холост.

Еле собравшись, я вышел из кабинета, ища взглядом заветный дверной номер, что доктор написал на клочке бумаги, и к моему удивлению это оказалось напротив. Рядом с этой комнатой сидели мои друзья. Быстро подскочив со своих мест ко мне, они обрушили на меня град «переживающих вопросов», на которые я пока не мог ответить.

– Ну как?. Что врач сказал? – остановив меня стеной, озабочено спросил Ярик.

– На рентген отправил, – коротко ответил я, указывая рукой на дверь. – В остальном – ничего.

– Ясно, – расстроился Женька, впиваясь глазами в мой выпирающий из плеча бугор. – Болит?

– Да нет, – расстроив его, ухмыльнулся я. – Может, пропустишь?

– Конечно, извини, – быстро нашелся он. – Мы будем здесь.

Да, без одежды всё выглядело несколько хуже, чем в ней, но Ярик всё это уже видел, когда помогал мне раздеться, и его взгляд был менее удивленным, чем у Женьки.

Я сделал три шага и оказался уже внутри этой затемненной просторной комнаты. Не успел я толком осмотреться, из-за спины раздался тихий низкий голос.

– Бумажку мне, а сам проходи и ложись вон на ту кушетку.

Обернувшись, я увидел небольшого человека в белом халате, который стоял за моей спиной и ждал. Я протянул ему листок, и он направился в свой кабинет в кабинете с огромным бронированным стеклом.

– Вон на ту, – увидев мою нерасторопность, вернулся он обратно, указывая мне рукой на ложе, которое стояло практически посередине. – И одеялом вон тем укройся.

Я прошел до середины комнаты и опустился на «фотокровать». Сел на её край и, осматривая здоровый агрегат, что был прикреплен к ней, понял, что это все только начало, и дальше мне предстоит множество таких кабинетов, их обшарпанных стен и таких вот безликих людей, для которых я всего лишь выскочка.

Из смотрового окна вновь высунулась голова пожилого фотографа человеческого нутра.

– Ложись и укрывайся, – приказным тоном проговорил он, всем видом показывая, что был оторван мной от чего-то важного, и к этому важному он хотел вернуться как можно быстрее.

Мне оставалось лишь подчиниться такому развитию событий и, взяв свинцовое одеяло, которое весило килограммов двадцать, я улегся, прикрывая им всё, что ниже груди.

«Тяжеловато было нашим предкам…» – отвлекся от всего происходящего я… Закованные в кольчуги и латы они были как неваляшки, восседая верхом на своих лошадях. И если их сбивали с ног, они уже с трудом могли подняться, впрочем, также как я под этим «пуховым» одеялом.

Из своей комнатушки вновь показался хозяин этих владений. Он, семеня, подошел ко мне, настроил свой аппарат для сканирования, поправил свинец и удалился обратно.

Секунда, и я был вновь свободен.

– Всё, готово, жди в коридоре, – раздалось из окошка все тем же приказным тоном, на который я уже не обращал внимания.

Я сдвинул с себя эту мнимую тяжелую защиту и вышел за дверь. Там всё также сидели мои друзья, травя друг другу что-то смешное, но с моим появлением их лица опять стали сосредоточенными. Я присел рядом с ними и не успел перевести дух, как между кабинетами пробежал белый халат с моими готовыми снимками.

– Заходи, – услышал я в ту же секунду, и это обращение было посвящено только мне.

Я встал и зашел в кабинет. Врач разглядывал мои снимки, стоя напротив лампы, рядом с рентгенологом, который, увидев меня, тут же вышел.

– В принципе, как я и думал, – сказал он, не отрываясь от этих черно-белых фотографий.

– Думал как? – забыв о всякой субординации, спросил я, застыв в ожидании. Он положил снимки на стол и взглянул на меня.

– У тебя вылетела ключица с обрывом всех связок, – разглядывая мою реакцию, начал он. – Ну а в остальном все нормально.

– Нормально?! – удивился я.

– Да, нормально! – с долей раздражения он смотрел мне в глаза. – Нужна операция, сейчас вызовем скорую и в больницу. Где у нас сегодня принимают?! – уже обращаясь к медсестре, добавил он.

– В тридцать шестой, – сказала она, уже набирая номер телефона.

В голове всё стало затуманенным, это ему было всё ясно, мне же ничего. Какая операция? Какая больница? Какие, вообще, могут быть последствия этого высказывания?

Углубляясь в самого себя, я перестал контролировать происходящее, как будто всё происходило не со мной, а с кем-то другим, а я просто оказался невольным наблюдателем, которому уже давно хочется уйти с этого спектакля.

– А, может, без скорой обойдемся? – немного собравшись с мыслями, вставил я. – Я на машине, скажите адрес и меня отвезут.

– Нет, так не получится, такие правила, – монотонным голосом ответила сестра, продолжая набирать какой-то номер.

– Доктор… а это серьёзно?.. Что за операция? – обращаясь уже к врачу, спросил я.

– Да не очень, – сменив свой первоначальный тон, начал пояснять он – Твои связки просто уже ушли в плечо. В больнице разрежут, найдут, потом свяжут заново, закрепят и все дела, – словно это было как пришить пуговицу, объяснил он, показав мне, что дальнейшие расспросы бессмысленны.

Да, звучало это намного проще, чем было на самом деле, и мне оставалось лишь довольствоваться этой скудной информацией.

Натянув верх комбеза, я вышел из кабинета и уселся рядом с Яриком и Женькой. Они не задавали никаких вопросов, потому что слышали весь разговор сами, и нам оставалось лишь ждать этот белый экипаж с мигалками.

– Домой сам позвонишь? – оборвал эту чудовищную тишину Ярик.

– Да, – ответил я, только сейчас вспомнив о родителях и уже представляя их реакцию. – Но сделаю это позже, чтоб не беспокоились понапрасну, – делая отсрочку скорее для себя, нежели для них, сказал, и Ярик это отлично понимал.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации