Текст книги "Русский Феникс. Между советским прошлым и евразийским будущим"

Профессиональные академические среды встретили с облегчением роспуск Комиссии по противодействию фальсификациям – директор Эрмитажа, член-корреспондент РАН, д.и.н. Михаил Пиотровский счел этот факт «исправлением ошибки»: «Термин «фальсификация» неприемлем для профессиональной научной дискуссии и для нормального политического диалога. Он из разряда пропагандистски-публицистических. Без разных подходов и интерпретаций наука стоит на месте, и попытка «отрегулировать» взгляды на те, или иные исторические события была обречена на провал». Акад. Александр Чубарьян был более умерен, и дал положительную оценку работе комиссии, которая «способствовала облегчению доступа к архивам и инициировала рассекречивание документов… противодействовала искажениям различных исторических фактов»[82]82
  Кантор, Ю. Без фальсификаций. «Историческая комиссия при президенте распущена».//Московские новости, 19 марта 2012 г. http://www.mn.ru/society_history/20120319/313741427.html


[Закрыть].

Россия не нуждается в бюрократах-защитниках и очередных комиссиях, достаточно того, чтобы российское государство вкладывало больше средств в русскую культуру, которая давно преодолела политические границы.

Государство, бесспорно, является носителем национальных ценностей – но его методы не должны быть ретробольшевистскими с директивными планами, оно должно быть хранителем высокой культуры. Если сила демократии зависит от разделения трех властей, то сила современного общества может быть гарантирована разделением на две власти – власть государства и власть рынка. Государство должно быть покровителем, а не ментором чистой науки – не прикладной, а теоретической, которая определяет будущее, а также культивировать вкус к высокой культуре.

«Дело историков», или об исторической цензуре в современной России

Символику национальной памяти трудно разграничить от мифологического образа прошлого, создававшегося в школах и разрушавшегося в университетах. Университетское образование, однако, – для избранных, тогда как школьное представление о национальном прошлом остается неизгладимым воспоминанием, объединяющим общество в национальное сообщество. С каждым политическим кризисом, который приводит к изменению системы или более того – государственных границ, меняется и обостряется общественный взгляд на историю в поиске новой идентичности.

Причинами болезненного отношения – и государства, и общества, именно к этому периоду советской истории являются:

• историческая травма после 1991 г., создавшая «фантомную боль» по отношению к советскому пространству – особенно сильную по отношению к самой родственной для россиян, но стремящейся любой ценой к эмансипации Украине;

• национальная проблема, впервые застигшая россиян (и столь знакомая балканским народам), а именно – несовпадение этнических границ с политическими (более 20 млн. русских за пределами Российской Федерации);

• разочарование в неолиберальных реформах Егора Гайдара, которое привело к разрастанию сталинизма как формы социального протеста;

• попытка некоторых постсоветских республик (особенно прибалтийских) односторонне подменить прошлое, воскрешая культ нацистов (особенно в Эстонии) или культ коллаборационистов (в Украине при президенте Ющенко Степан Бандера был объявлен национальным героем). Постсоветские республики клеймят Советский Союз, однако, безмолвно принимают свои советские границы (Литва получила от СССР свою столицу Вильнюс и свои южные территории, принадлежащие Польше, Украина – Крым, Грузия – Южную Осетию, и т. д.)

• решение Европейского парламента об объявлении 23 августа «днем памяти жертв сталинизма и нацизма», некорректно отождествляя эти два явления с конкретной ссылкой на 23 августа 1939 г. (пакт Риббентропа – Молотова), избирательно забывая о Мюнхене 1938 г.

Ответом российской власти на политическое искривление взгляда на Вторую мировую войну является описанная выше политика поиска и формулирование «честной истории» (май 2009 г. – февраль 2012 г.).

Своеобразная трансформация Холодной войны в «информационную войну» – неизбежную при современном геополитическом противостоянии, является основным аргументом российских властей в поиске «честной истории» – в сущности, сама формулировка сохраняет идеологический подход к истории, заменяя марксистскую току зрения патриотической и оставляя на заднем плане академическую.

Болезненная реакция российской власти и создание «Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» привело к применению исторической цензуры в постсоветское время с юридическими последствиями для исследователей, т. н. «Дело историков», или «Архангельское дело».

В 2009 г. профессор Поморского государственного университета, доктор исторических наук, руководитель Кафедры отечественной истории, Михаил Супрун, участник совместного российско-немецкого научного проекта: «Этнические российские немцы, репрессированные в 40-е годы», продолженного как проект «Немецкие военнопленные на русском Севере 30-е – 50-е гг. XX в.», собирал анкетные данные местного архива о немецких спецпереселенцах на Севере, выселенных во время войны, подготавливая издание на русском и на немецком языках «Книги памяти» Архангельской области. Проект являлся частью договора 2007 г. между Немецким Красным крестом, Поморским государственным университетом им. М. В. Ломоносова (Архангельск), Историческим исследовательским обществом немцев в России (Нюрнберг) и Информационным центром УВД (Управление внутренних дел) по Архангельской области.

Очень скоро в Архангельске (13 сентября 2009 г.) российскому профессору было предъявлено обвинение по ст. 137 Уголовного кодекса Российской Федерации (нарушение неприкосновенности частной жизни) и по части 4, ст. 33 и ст. 286 УК РФ (подстрекательство должностного лица к превышению должностных полномочий).

Кроме проф. Супруна обвиняемым по делу был и начальник информационного центра УВД Архангельской области, полковник Александр Дударев, которому было предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий по ст. 286 УК РФ только за то, что он предоставлял архивные материалы исследователю[83]83
  Пестова, А. Дело без новостей. Cogitalru. http://www.cogita.ru/ syuzhety/arhangelskoe-delo-professora-supruna/delo-bez-novostei (27.11.10).


[Закрыть]. В ходе следствия А. Дударев был вынужден уйти в отставку.

Если дело против Супруна и Дударева было возбуждено 13 сентября 2009 г., то 17 сентября того же года полковник Александр Дударев был награжден указом Президента, причем одной из заслуг была указана и его работа по созданию «Книг памяти»[84]84
  Дударев, А. Этапы большого «Дела историков». Cogito.ru http:// www.cogita.ru/syuzhety/arhangelskoe-delo-professora-supruna/ etapy-bolshogo-abdela-istorikovbb (13.03.2013).


[Закрыть]. Это расхождение между центром и провинцией характерно для властных структур в России и, обычно, провинциальные власти более консервативны или, как в данном случае, – реакционны. В своем желании угодить тенденции, заложенной Кремлем созданием «Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России», архангельские власти применили регламентированную цензуру в отношении академических исторических исследований.

По мнению следствия, проф. Супрун «незаконно собрал сведения о пяти тысячах спецпоселенцев, составляющих их личную и семейную тайну, без их согласия и согласия родственников». А именно – «биографические данные, национальность, состав родственных связей, факты и основания перемещения с территории СССР и Германии, а также иные сведения о частной жизни указанных лиц»[85]85
  Косинова, Т. Архангельское дело. Как разворачивается первое уголовное преследование составителей книг памяти. – АНАЛИТИКА. http://www.polit.ru/analytics/2010/12/16/arhangelsk.html (25.12.2010).


[Закрыть]. В ноябре 2009 г. после серии протестов историков и правозащитных организаций дело было передано в Следственный отдел Северо-Западного федерального округа в Санкт-Петербурге.

Еще 12 октября 2009 г. уполномоченная по архивам Штази Марианне Биртлер обратилась с открытым письмом к президенту Дмитрию Медведеву, в котором поделилась своими опасениями, что дело против проф. Супруна «позволяет запугать людей, проливающих свет на темные воспоминания периода сталинизма и помнящих об этих жертвах». М. Биртлер определила действия российских властей «анахронизмом» на фоне введенного в учебную программу в русских школах произведения Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ»[86]86
  Кириленко, А. Историков и архивариусов – к ответу. // Радио Свобода, 16.10.2009. http://www.svoboda.org/content/article/1852166. html (27.11.2010).


[Закрыть]. Опасения по поводу политики «блокирования» исследований сталинизма российскими властями разделяет в то же время и The Guardian[87]87
  Luke Harding. Russian historian arrested in clampdown on Stalin era. // The Guardian, 15 October 2009. http://www.guardian.co.uk/ world/2009/oct/15/russia-gulag-historian-arrested. (27.11.2010).


[Закрыть].

Перед формированием Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России «Книги памяти» издавались без проблем по совместным российско-немецким, российско-польским и др. проектам, ссылаясь на Закон о реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 г. В Архангельске за период 1997–2007 в том же информационном центре при УВД были обработаны архивные данные о польских выселенцах и спецпереселенцах за 1940–1941 г. В Варшаве было издано семь томов (на русском и на польском языках) с данными о более 56 тыс. поляков[88]88
  Косинова, T. Там же.


[Закрыть].

Дело против проф. Супруна было возбуждено со ссылкой на Закон «О персональных данных» от 2006 г., но в параграфе 2 этого закона уточняется, что «Действие настоящего Федерального закона не распространяется на отношения, возникающие при:…использовании содержащих персональные данные документов Архивного фонда Российской Федерации и других архивных документов», а в ст. 6.6 четко прописано, что «согласие субъекта персональных данных… не требуется в… случаях», если «обработка персональных данных осуществляется в целях профессиональной деятельности журналиста, либо в целях научной, литературной или иной творческой деятельности при условии, что при этом не нарушаются права и свободы субъекта персональных данных»[89]89
  Рамазашвили, Г. Дело Дударева – Супруна: истоки, судебные перспективы, последствия. // Индекс /Досье на цензуру/. № 30. 2009 http://index.org.ru/journal/30/13-ramazashvili.html (12.03.2013).


[Закрыть].

Другим документом, на который ссылалось следствие против проф. Супрун, являлся приказ № 375/584/352 от 25 июля 2006 г. трех ведомств: Министерства культуры, Министерства внутренних дел и ФСБ. Пункт III. 17 приказа гласит, что «Пользователь обязан соблюдать режим конфиденциальности в отношении ставшей ему известной информации, использование и распространение которой ограничивается согласно законодательству Российской Федерации». По мнению журналиста Георгия Рамазашвили, приказ № 375/584/352 был издан, чтобы заблокировать Закон «О реабилитации жертв политических репрессий»[90]90
  Рамазашвили, Г. Там же.


[Закрыть].

Проблема обвинения заключалась в основном в отсутствии определения понятия «персональная и семейная тайна» в российском законодательстве, ввиду чего проф. Михаил Супрун был освобожден от уголовной ответственности за разглашение «персональной тайны» по истечении двухлетнего срока давности. Полк. Александр Дударев, однако, был приговорен к одному году условно за превышение должностных полномочий.

Историк Борис Соколов с основанием предположил, что Архангельское дело закроет для исследователей все дела после 1936 г. (ввиду 75-летнего срока защиты персональных данных) и, что основной причиной является не столько страх перед исками о компенсациях родственникам репрессированных, сколько введение цензуры в отношении истории[91]91
  Соколов, Б. История со сроком давности. // Грани. ру 08.12.2011. http://grani.rU/opinion/sokolov/m.193824.html (15.03.13).


[Закрыть].

«Дело историков» – это часть различного понимания исторической памяти в постсоветской России после 1991 г., в котором можно разграничить четыре основные точки зрения.

Точка зрения центральной власти двойственна.

Кремль, с одной стороны, создает «Комиссию при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России» (2009–2012) и провозглашает необходимость написания единого учебника по истории (2013 г.), сохраняя, таким образом, идеологический подход к истории, заменяя марксизм патриотической идеологией.

С другой стороны, по распоряжению президента Дмитрия Медведева после трагической и символической гибели польского президента Леха Качиньского по пути к мемориальному комплексу в Катыни (10 апреля 2010 г.) на официальном сайте российских архивов были размещены отсканированные документы по Катынскому делу, т. е. «Папка № 1» с решением Политбюро от 5 марта 1940 г. о расстреле польских офицеров (исключение было сделано только для списков прямых участников экзекуции), и, тем самым, Россия показала, что не только признает вину Сталина и Политбюро за случившееся (еще в 1993 г. Борис Ельцин во время посещения Польши официально попросил прощения), но и предоставила широкой общественности право ознакомиться с деталями события. Того же самого нельзя сказать о польской стороне, которая не извинилась за гибель российских военнопленных во время Российско-польской войны (1919–1921), умерших от голода. Польские историки, однако, совместно со своими российскими коллегами издали сборник с документами «Красноармейцы в польском плену в 1919–1922 г.г.» (2004 г.), продемонстрировав тем самым, что академические среды быстрее находят общий язык и не являются рабами стереотипного мышления.

Точка зрения провинциальной власти после официального поиска «честной истории» Кремля (2009 г.) реагирует Архангельским делом, или «Делом историков» (2009–2011), чем подтверждает правило консерватизма провинции в отношении центра, и ставит начало исторической цензуре вопреки Закону о реабилитации жертв политических репрессий (1991 г.)

Точка зрения либеральной постсоветской общественности также вносит свой вклад в историческую цензуру – на сей раз, как общественное, а не административное давление, в результате которого был запрещен учебник «Истории России 1917–2004» (изд. 2005,2008,2010) профессоров МГУ им. М. В. Ломоносова А. С. Барсенкова и А. И. Вдовина, обвиненных либеральными общественниками в «ксенофобии», «экстремизме» и разжигании национальной розни. Экспертная комиссия Учебного совета Исторического факультета МГУ обнаружила фактологические неточности, спорные трактовки и недостоверные источники в учебном пособии[92]92
  Экспертная комиссия: Учебник Вдовина-Барсенкова может быть использован в обучении только после исправления недостатков. // Православие и мир. 23.11.2010. http://www.pravmir.ru/ ekspertnaya-komissiya-uchebnik/ (27.11.2010).


[Закрыть] и запретила его использование.

Точка зрения неосталинистской общественности на историческую память проявилась в руководстве по истории для средних школ А. В. Филиппова, определившего Сталина «эффективным менеджером»[93]93
  Филиппов А. В. Новейшая история России, 1945–2006 гг.: кн. для учителя. М.: Просвещение, 2007. С. 38, 41, 88, 90. http://www. alleng.ru/d/hist/hist 124.htm (21.09.09).


[Закрыть]. Писатель и публицист Александр Проханов, редактор «левой» газеты «Завтра» классифицирует российский народ как «народ-сталинист»[94]94
  Проханов, А. Интервью Владимиру Познеру, Первый канал, Познер, 4 март 2013 г. http://www.ltv.ru/videoarchive/59129&p=371 (05.03.2013).


[Закрыть]. 5 марта 2013 г. в связи с 60-летием со дня смерти Сталина в очередной раз среди российской общественности разгорелись дискуссии «за» и «против» сталинизма.

Другая сторона ресталинизации части российского общества в настоящее время, однако, является формой протеста против неолиберальной политики в России, разочарование в который лучше всего описано Даниилом Граниным: «Значительная часть – это протест против нынешнего беспорядка, против нынешнего криминала, нынешней коррупции, взяточничества, и прочего бардака, в котором мы живем. […] Как ни странно, у нас была какая-то красивая идея жизни; другое дело, что она обанкротилась, что ее извратили, но что-то было, что-то было во имя чего можно было страдать… А что сегодня? Сегодня мы стали в хвост капиталистическим странам… мы сейчас какая-то нищая, полудикая капиталистическая страна… это плоды безыдейной жизни…»[95]95
  Гранин, Д. А. Прощай, сталинизм! Открытая студия от 5 март 2011 г. Пятый канал, http://www.5-tv.ru/video/506208/ (05.03.2011).


[Закрыть].

Какая из четырех точек зрения об исторической памяти возьмет верх в постсоветской России, нам предстоит увидеть, но устремление взгляда в прошлое – это симптом неутихающего идейного кризиса в современном российском обществе, все еще пребывающем в поиске объединяющей идеи, которая направит его взгляд в будущее.

Единый учебник истории России: патриотическое образование или краткий курс истории ВКП(б)?

«Должна быть какая-то каноническая версия нашей истории. […] Если мы будем изучать на Востоке историю одну историю, на Урале вторую, в европейской части третью, это будет разрушать единое пространство нашей многонациональной нации»[96]96
  Путин поддержал идею единого «канона» преподавания истории Росси. – РИА Новости http://ria.ru/society/20130329/929918860. html (30.03.2013).


[Закрыть] (Владимир Путин, Ростов-на-Дону 29 марта 2013 г.)

Вряд ли президент России имел в виду создание нового канона, этого не удалось достичь и в советское время, несмотря на все приложенные усилия (в своих последующих высказываниях по этой теме Путин не использует эту лексику, если это, конечно, не было фрейдистским ляпсусом). Канон не допускает альтернативного видения вне себя, а история, как и все гуманитарные дисциплины, призвана воспитывать критическое мышление, а не политкорректное клакерство.

Интерес Путина к истории не спорадичен, он порожден его политической философией, проявившейся еще во время его первого президентского срока, и исповедующей максиму/мантру Александра Солженицына о «сбережении народа», или построении патриотической вместо советской идеологии. Забота о памяти нации становится неотъемлемой частью внутренней политики Россия именно при Путине, и выражается не только в периодическом контроле исторического образования, но и в создании новых национальных праздников, новых национальных героев[97]97
  См. подробно Глава 2, пункт 2.1. Моделирование национального образа после 1991 г.: символика, праздники, понятия.


[Закрыть], новой патриотической концепции, подход которой директивен.

Директивный подход к патриотизму – еще 16 февраля 2001 г. была опубликована первая государственная программа «Патриотического воспитания граждан Российской Федерации на 2001–2005 годы». Программа предусматривает военно-патриотическую систему воспитания, причем в этом тексте упоминается еще о «противодействии искажению и фальсификации истории Отечества»[98]98
  Постановление Правительства Российской Федерации от 16 февраля 2001 г. № 122. Государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001–2005 годы». – Российская газета, http://www.rg.ru/oficial/doc/ postan_rf/122_l.shtm (24.02.11).


[Закрыть].

После постановления правительства была создана концепция патриотического воспитания граждан Российской Федерации, опубликованная в 2003 г. с официализацией понятия «малая Родина»[99]99
  Концепция патриотического воспитания граждан Российской Федерации http://gospatriotprogramma.ru/the-concept-of-patriotic-education-is-the-basis – of-the – state-program-/ the-concept-of-patriotic-education-of-citizens-of-the-russian-federation.php/the-concept-of-patriotic-education-is-the-basis-of-the-state-program-/ (24.02.2011).


[Закрыть].

Каждую пятилетку принимается новая, дополненная патриотическая программа, при этом учреждается и памятная медаль «Патриот России»[100]100
  Медаль «Патриот России» http://www.urokiistorii.ru/sites/all/files/ image/news/medalpatriot.jpg


[Закрыть].

Помимо тонн бумаг с повторяющимися определениями результатом этого административного подхода к патриотизму является стимулирование краеведческих исследований, организация государственных межрегиональных конкурсов «малая Родина», посредством чего возрождается интерес к местной истории в провинциях Российской Федерации.

Если внутренней причиной особого внимания Путина к истории являлась разделенная философия Александра Солженицына, то внешнеполитическая представляет собой попытку подмены памяти о Победе 1945 года в официальной лексике Европейского Союза (особенно в бывших советских прибалтийских республиках, не скрывающих свои симпатии к нацизму, и в Польше, в постсоветском лагере – в Грузии при Михаиле Саакашвили, а также и в Украине). В последней, по мнению президента, находящегося у власти, при Викторе Ющенко коллаборационист Степан Бандера был объявлен национальным героем, тогда как Виктор Янукович низвергнул его с украинского пантеона.

В последние годы в России наблюдается последовательная внешнеполитическая зависимость в принятии политических решений об исторической памяти. Внешнее давление, распознаваемое российскими современными консерваторами (Сергей Нарышкин, Наталия Нарочницкая, Игорь Панарин и др.) как «информационная война», а также «сетевая война» (Александр Дугин), в сущности, представляет собой естественную трансформацию Холодной войны, и в настоящее время выражается в борьбе за культурно-политическое влияние далеко за пределами политических границ.

Таким образом, и поиск «канонической» истории во имя патриотического образования постсоветской России начался задолго до предложения Путина о создании единого учебника истории в 2013 г.

Вопрос о едином учебнике истории, однако, заключается в том, не воспримет ли российская бюрократия буквально слова президента о «канонической» истории, и в своем рвении выполнить очередную директиву, немногим отличится от местных властей в Пензе и других городах, покрывавших деревянные дома по пути олимпийского огня в 2014 г. полотном для декорации фасадов. Воссоздание мифических «потемкинских деревень» времен Екатерины Великой в конечном итоге превращается в архетип чиновнического поведения в России.

Единый или единственный учебник истории России?

Академическая общность скептически восприняла идею создания единого учебника истории России, несмотря на то, что речь шла о средней школе, а не об университетском уровне, что было бы уже идеологическим подходом. На уровне средних школ преподавание истории является частью неизбежного создания национальной мифологии, которое держит общество как одно целое – иррациональное, но целое, тогда, как роль университета – разрушение этих мифов, это, однако, является усовершенствованием знаний посвященных, т. е. историков и гуманитариев, которые далеко не составляют большинство нации.

В этом смысле идея единого учебника для средних школ не является ни еретической, ни мракобесной, каждое государство хранит свою память в зависимости от своих национальных интересов, создавая свой государственный историко-культурный стандарт. Не случайно, что первоначальная идея «единого учебника» плавно перешла к «единой концепции» учебников, а не учебника истории, на что особое внимание обратил акад. Александр Чубарьян[101]101
  Альбац, Е., Цуканова, Л. Единый учебник для разорванного общества. Нужна ли нам единая история? Александр Чубарьян vs Андрей Зубов. // The New Times. № 39 (306) от 25 ноября 2013. http://newtimes.ru/articles/detail/74548


[Закрыть]. Бывший директор Государственного архива Сергей Мироненко рассказал, что слово «единый» его «отталкивает», и его следовало бы заменить «базовым учебником, который рекомендуется как точка зрения государства на отечественную историю… но учитель должен иметь право выбора… и там должны найти свое место и архивы»[102]102
  Интервю на Сергей Мироненко в тв програма на митрополит Иларион // «Церковь и мир», 21 декемри 2013 г. Вести. ру http://www. vesti.ru/videos/show/vid/56317 l/#/video/http%3A%2F%2Fplayer. rutv.ru%2Fiframe%2Fvideo%2Fid%2F740142%2Fstart_zoom%2Ftru e%2FshowZoomBtn%2Ffalse%2Fsid%2Fvesti%2FisPlay%2Ftrue%2F %3Facc video id%3D563171


[Закрыть]. Споры вокруг создания российского исторического стандарта школьного преподавания обрисовывают несколько разделительных линий в исторической общности – той, которая пишет учебники, и той, которая преподает в школах.

Идеологический подход

Первой разделительной линией является идеологический подход. Страх перед идеологизацией прошлого владеет той частью российского общества, которая жила и в Советском Союзе, несмотря на то, что по конституции Российской Федерации «Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной»[103]103
  Конституция Российской Федерации. Глава 1. Основы конституционного строя. Чл. 13, ал. 3. http://www.constitution. ru/10003000/10003000-3.htm (10.01.2013).


[Закрыть].

Этот страх основателен, поскольку высшие бюрократы с учительским опытом не скрывают своего одобрения идеологизации прошлого. Людмила Бокова, заместитель председателя Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству, правовым и судебным вопросам и развитию гражданского общества (2012–2017, мандат) на Круглом столе «Учебник истории – новое прочтение», организованном РИА Новости 13 июня 2013 г., прямо заявила: «учебник должен быть идеологизирован», оправдывая свой тезис опасностью «фальсификации истории», а наконец, в ответ на вопрос из зала завершила пожеланием: «Мы бы хотели в идеале, чтобы концепция перекочевала и в вузовские учебники»[104]104
  РИА-Новости. Круглый стол: Учебник истории: новое прочтение. 13.06.13 // Историки России. http://school.historians.ru/?p=1104 (01.09.2013).


[Закрыть]!

Благие намерения в конкретном случае, по мнению Людмилы Боковой, направлены на «консолидацию общества», что является чиновничьим подход к патриотизму.

Сторонники идеологизированного подхода к истории объясняют это «своеобразной либеральной монополией в руководстве исторической наукой в России» и предлагают введение «государственнического идеологического концепта»[105]105
  Багдасарян В.Э., Абдулаев Э.Н., Клычников В.М., Ларионов А.Э., Морозов А.Ю., Орлов И.Б., Строганова С.М. Школьный учебник истории и государственная политика. М., 2009. С. 7–8.


[Закрыть] – государственническая идеология как противовес неолиберальной.

Отказывается ли, однако, Россия от неолиберализма, вопреки заявленной консервативной позиции в последней речи Путина перед Федеральным собранием в конце 2013 г.? Трудно сказать категорически, учитывая разрушительную реформу РАН, которая и ныне деградирует академическую науку, а не отстраивает ее…

Патриотизм является естественной заменой советской идеологии после 1991 г, но подход к нему не может быть административно-командным и идеологическим, поскольку это его обессмыслит и превратит в мертвое слово.

Оценка Сталина

Идеологическим, однако, является подход к прошлому и в самом российском обществе – односторонним в зависимости от своих либеральных или консервативных, или сталинистских ценностей. Либералы не терпимы к уравновешенной оценке Сталина, проф. Андрей Зубов (МГИМО) предлагает ввести «нравственный критерий», а советский режим заклеймить как нацистский в Германии[106]106
  Нужен ли единый учебник по истории – дискуссия в «Воскресном вечере» В. Соловьева. // Православие и мир, 4 март 2013. http:// www.pravmir.ru/nuzhen-li-edinyj-uchebnik-po-istorii-diskussiya-v-voskresnom-vechere-v-soloveva/


[Закрыть]. Симпатизирующие Сталину историки называют его «эффективным менеджером» в руководстве для школьных учителей А. В. Филиппова (2007), вызвавшем этой своей трактовкой общественный скандал. И это вторая разделительная линия – оценка советского периода и, главным образом, Сталина.

Митрополит Иларион, который отвечает за международные отношения Русской православной церкви, (в свое время это входило в обязанности нынешнего патриарха Кирилла), и который принимает активное участие в телепередачах и популяризации позиции православной церкви по ряду общественных вопросов, использует понятие «православные сталинисты»[107]107
  Митрополит Иларион, телепередача «Церковь и мир», 21 декабря 2013 г.


[Закрыть], которое характеризует действительно существующий слой современного российского общества.

Идея о «нравственном критерии» не пользуется особой популярностью, поскольку рассматривать критически сталинскую преступную во многих отношениях политику по отношению к советским гражданам – это одно, а совсем другое заклеймить Сталина наравне с Гитлером и вселить комплекс неполноценности в российское сознание, которое, как бы ни воспринимало Иосифа Виссарионовича, не может исключить его из Победы 9 мая 1945 г.

Исторически место Сталина в этом пиковом для советской нации моменте (именно тогда она рождается – после этого катаклизма). Поставленный таким образом вопрос о Сталине – с нравственной точки зрения, не очень отличается от решения Европейского парламента об объявлении 23 августа днем памяти и отождествлении нацизма со сталинизмом, что является некорректным сравнением и подчиняется политическим пристрастиям, имеющим пропагандистский характер, а не характер академической оценки.

Во избежание напряжения между сталинистами и антисталинистами, в новой концепции единого учебника введено понятие «советский вариант модернизации», которое включает индустриализацию, коллективизацию, ГУЛАГ, упоминается о Катыни. Этот подход определяется как «дуализм» и является разумным, он отвергает название сталинского управления «сталинский социализм». Как восклицает акад. А. Чубарьян «Все-таки советская история – она же была…».

Александр Ципко использует понятие «сталинский социализм», но не одобряет того, что в стандарте не показаны «уроки его распада» в 80-е годы. Вообще, идея исторического шаблона ему не по душе, он определяет ее как «шестидесятническую» (из-за атеизма и равнодушия к крестьянству и православному духовенству), поскольку не видит, как могут сочетаться оба вида патриотизма – русский и советский: «Если для вас Россия – прежде всего православная христианская страна и все самое главное – национальные святыни, достижения национального духа, культуры – связано с православием, то для вас героями будут все те, кто, начиная от Сергия Радонежского и кончая участниками «белого похода», почитал Святую Русь и умирал за нее.

Но если для вас Россия – это прежде всего страна, которая совершила великую революцию 1917 года, которая якобы открыла человечеству новый, коммунистический путь развития, то ваш патриотизм уже будет советским и героями для вас будут, напротив, все те, кто разрушал старую царскую Россию и тем самым расчищал путь к светлому атеистическому будущему человечества.»[108]108
  Ципко, А. О шестидесятничестве и русском патриотизме. // Независимая газета, 18.11.2013. http://www.ng.ru/ideas/2013-ll-18/9_patriotism.html (23.11.13).


[Закрыть].

Сочетание русского и советского патриотизма, однако, возможно – Путин доказал это совмещение 9 мая с новыми русскими героями имперского прошлого.

Александр Ципко идеализирует белых и демонизирует красных в Гражданской войне, предлагая разграничить в концепции белый и красный террор как принципиально различные: «Большевики убивали людей, прежде всего, за их классовую принадлежность, за возможные выступления против новой власти. Белые расстреливали людей за реально доказанное нарушение законов военного времени»[109]109
  Ципко, А. О шестидесятничестве и русском патриотизме…, там же.


[Закрыть]. А. Ципко забывает о еврейских погромах при белых и об их других цивильных жертвах. Его взгляд характерен для умеренных православных националистов-патриотов, которые склонны идеализировать Романовскую империю.

Любопытно решение в новой концепции о советской оккупации Прибалтики во время Второй мировой войны. Чтобы не употреблять термин «оккупация» используется английский «absorbton» («включение») одновременно с русским «вхождение», последний предполагает добровольность. Это напоминает об особой чувствительности русской историографии XIX века, которая вместо «колонизации» Кавказа или Средней Азия предпочитает термин «воссоединение».

Акад. Сергей Карпов считает «глубоко неправильным» определять Российскую империю колониальной: «Какая же это колониальная политика, когда мы вкладывали в присоединенные территории больше, чем получали? Россия давала образование, интеллектуальную среду, ресурсы, фактически была донором. А в отношении Европы – Россия была победительницей Наполеона и могла диктовать свою волю, но мы практически ничего не получили от этого. И это повторялось не один раз»[110]110
  Карпов, С. П. «Без всякого самоуничтожения». Концепция нового школьного учебника практически готова. // Взгляд, 12 октября 2013. http://www.vz.ru/society/2013/10/12/654555.print.html (23.11.13).


[Закрыть].

На самом деле, сами прибалтийские республики, которые с остервенением демонизируют СССР, не испытывают никаких угрызений совести по поводу советских границ, которые им оставил Кремль, это касается в особенной мере Литвы, которая получила свою столицу Вильнюс, плюс всю свою южную территорию от Польши именно благодаря Советской армии. Это, однако, синдром, характерный для всех бывших советских республик.

Новый культурно-исторический стандарт 2013 г.[111]111
  Концепция нового учебно-методического комплекса по отечественной истории//Коммерсант, № 175 (5206), 26 сентября 2013. http://www.kommersant.ru/docs/2013/standart.pdf (26.09.2013).


[Закрыть] отвергает термин «пакт Риббентропа – Молотова» и заменяет его «договором о ненападении между СССР и Германией 1939 г.», что, даже являясь верным – не может стереть имен главных участников, однако, зависит, как будет разработан абзац в самих учебниках, которые будут представлены на конкурсе Российского исторического общества, после чего независимое жюри, в состав которого войдут ученые и общественники, проведут свою экспертизу.

Изменения терминологии и периодизация

Третьей разделительной линией являются изменения терминологии в новой культурно-исторической концепции 2013 г.

В периоде средневековой России самым интересным является удаление термина «Киевская Русь», который заменен академическим «Древняя Русь» и «Древнерусское государство». Любопытно, что на Украине, несмотря на национальные страсти, в учебниках истории «Киевская Русь» продолжает оставаться легитимным понятием.

Политкорректным объяснением «древнерусского государства» является, что это «не только славяне, но и кочевники, тюркский мир», как было признано акад. Александром Чубарьяном, это была идея казанского, т. е. татарского историка, который даже настаивал на введении термина «евразийское государство» применительно к этому периоду, но в качестве компромисса был принят новый термин «степной коридор»[112]112
  Альбац, Е., Цуканова, Л. Единый учебник для разорванного общества. Нужна ли нам единая история? Александр Чубарян vs Андрей Зубов… там же.


[Закрыть].

Действительно, не только славяне, но и тюрки являются представителями средневековой России, название «Киевская Русь» было введено как политический термин в XIX веке. С другой стороны, прямая связь «Древней/Киевской Руси» с христианством, которое является частью европейской культуры, не имеет ничего общего с тюрками в пределах России. Бесспорно, существует привнесенный татаро-монгольский элемент в русскую культуру и язык на бытовом уровне, но они не являются ведущими. Отказ от термина «Киевская Русь» – это политическое и идеологическое решение, которое не улучшит отношений с украинцами, и не удовлетворит амбиций татарских историков.