Автор книги: Даррен Тодд
Жанр: Зарубежная деловая литература, Бизнес-Книги
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Рост популярности Пиратской партии
Каждый отдельный шаг к обществу тотального контроля может подкрепляться неопровержимыми аргументами, но стоит обратиться к недавней истории Европы, чтобы понять, куда ведет этот путь.
Манифест Пиратской партии (Jones, 2006)
Вопросы интеллектуальной собственности неразрывно связаны с политикой. До тех пор, пока медиагигантам будет по карману лоббирование своих интересов, климат в сфере авторского права вряд ли смягчится и по-прежнему будет служить преимущественно интересам крупных корпораций. При таком мрачном прогнозе, казалось бы, судьба шведской Пиратской партии предрешена.
Политика Пиратской партии радикальна лишь в сравнении с нынешними законами об авторском праве и патентах. Человек, незнакомый с современными принципами распространения информации в постиндустриальных странах, не сочтет предложения сократить сроки действия авторского права и пересмотреть (или даже отменить) патентное законодательство столь уж категоричными. В конце концов, в наше время звезды, возникающие на медийном небосклоне, гаснут очень быстро. Группе Hanson было важно защитить копирайтом композицию МММВор во время ее победного шествия по всем хит-парадам – как на пике популярности, так и в период некоторого спада. Однако сегодня гораздо меньше оснований утверждать, что звукозаписывающая компания должна владеть авторскими правами на песню в течение последующих восьмидесяти пяти лет. Единственной наиболее вероятной причиной такого решения может быть желание заработать любые, даже малейшие крохи с этого стола, если кто-нибудь когда-нибудь использует песню – например в фильме.
То же самое верно и для патентного законодательства. Патент обеспечивает всестороннюю защиту прав, и при этом его обладатель ничего не обязан воплощать на практике. Что может подвигнуть человека пройти все этапы оформления патента, а потом палец о палец не ударить для реализации соответствующего проекта? Уже стало понятно, что возможность прочесывать рынок в поисках технологий, потенциально нарушающих патент, стала сама по себе бизнесом. Нет нужды ничего создавать, если можно заиметь пачку патентов, выждать, пока их нарушат желающие дарить миру инновации и свежие идеи, а затем потребовать компенсацию.
Одна из центральных платформ противников Пиратской партии (главным образом это представители торговых групп) предполагает ее полное упразднение. Оппоненты утверждают, что партия с такой умеренной и специфической программой неспособна стать серьезной политической силой. Кристиан Соммер, директор Warner Bros. Entertainment по борьбе с пиратством в Европе, Африке и на Ближнем Востоке, выдвигая это предложение, заявил: «Их нынешняя программа слишком узконаправленна, чтобы привлечь широкий электорат», к тому же, «если Пиратская партия расширит программу, она потеряет свою уникальность» (Meza, 2010: рА4). Соммеру удобнее думать, что от партии легко избавиться. Как будто достаточно сделать вид, что защита интеллектуальной собственности – не самый насущный вопрос, и нынешнее законодательство вполне приемлемо. Тогда оппоненты могут переключиться на аборты, смертную казнь и религию – привычные вопросы при наличии двухпартийной системы. Однако интеллектуальная собственность – не избитая тема. Информационный век будет только набирать обороты, обходя стороной этические вопросы, такие как аборты, не влияющие на экономику или развитие творчества.
Укрепление позицийВ мае 2009 года Пиратская партия добилась места в Европарламенте, завоевав свыше 7 % голосов шведских избирателей. Это обеспечило всемирное признание ее политической платформы, несмотря на многочисленные попытки вывести партию из серьезной политической жизни. После ратификации Лиссабонского договора в декабре 2009 года Пиратская партия получила еще одно место в Парламенте. Даже в Швеции она пока что оставалась «неоперившейся» политической силой, но именно с этого момента начался ее неуклонный рост. Обойдя несколько партий, Пиратская партия стала третьей по величине в Швеции.
Чисто технически, без учета сферы политического влияния, программа этой партии привлекает возрастную группу избирателей, уставших от политической ангажированности. В культуре копирайта эта группа – всего лишь чуть больше, чем просто потребители, хотя именно ее вклад наиболее заметен. Влияние Пиратской партии, несомненно, будет расти и сохранится до тех пор, пока она продолжит собирать под свои знамена молодой электорат. Что касается остальных, их приверженность партии в основном формировалась под воздействием того, что ее представители публично поддержали «Пиратскую бухту» (The Pirate Bay, ТРВ). Тогда как «копирайт-богатые» в один голос клеймят ТРВ позором, завсегдатаи файлообменных сетей с удовольствием пользуются ее богатейшим архивом. Они хорошо помнят ту запись с камеры системы безопасности, которая зафиксировала, как под давлением политических и экономических сил на шведской земле был исполнен американский закон в виде проведенного рейда по инспекции серверов в мае 2006 года. Такие сайты, как Napster и Supernova сегодня превратились в бледное подобие прежних файлообменников. Однако ТРВ не сдает позиции, и политическая партия, которая не только отказывается порицать «Пиратскую бухту», но и публично выступает в ее защиту, кажется глотком свежего воздуха, невзирая на возможные последствия такой программы.
Тогда как любая политическая сила вынуждена в некоторой степени заигрывать с приверженцами политики онлайн-конфиденциальности, для Пиратской партии защита личной информации стала ключевым вопросом. В условиях усиления надзора за жителями Великобритании (несмотря на огромные затраты, которые, судя по всему, не окупаются) и действия крайне жестких законов наподобие «Патриотического акта», принятого в США, пиратство становится серьезным подводным течением цифровой эпохи. Озабоченность защитой личного пространства и требование прозрачности администрирования все больше импонируют избирателям, которым надоело постоянно предоставлять законодателям карт-бланш на борьбу с преступностью.
В Германии Пиратская партия быстро укрепила позиции, когда в 2009 году в нее вступил бывший член бундестага Герберт Руше, один из основателей немецкой партии зеленых. Пока еще не преодолев пятипроцентного барьера для попадания в Парламент, в данный момент она является самой быстрорастущей партией в Германии. Даже с учетом старения населения озабоченность молодежи драконовскими законами об авторском праве и вопросами защиты личной информации вскоре может значительно усилить влияние этой партии.
Сегодня пиратские партии существуют более чем в тридцати странах. По словам лидера британской партии Эндрю Робинсона, они «структурно и финансово независимы» (Espiner, 2009), но повсеместное возникновение таких политических сил подтверждает желание общества реформировать законы о копирайте. «По данным правительства Великобритании, семь миллионов человек используют файлообменные сети, – говорит Робинсон, – и максимальный штраф за эту деятельность составляет 50 тысяч фунтов. Если правительство угрожает разорить одну десятую населения страны, значит, нам нужна партия, которая разбирается в технологиях».
Быть может, появление пиратских партий во всем мире – не такое уж и значимое событие. Ведь во многих странах есть партии коммунистов и анархистов, не представляющие угрозы устоявшимся, часто двухпартийным системам. В США есть даже партия, ратующая за возвращение сухого закона, у которой нет шансов реально участвовать в политической жизни. И все же стремительный подъем пиратских партий и появление их представителей в законодательных органах, вероятно, свидетельствуют о неизбежном росте их численности и влияния.
Ключевые мысли:
1. Интеллектуальная собственность не равна материальной. Люди, настаивающие на их тождественности, имеют соответствующие экономические интересы.
2. Когда законные модели продажи и распространения медиа отстают от современных технологий, образовавшуюся нишу заполняют пираты.
3. Для большинства потребителей разнообразие и простота важнее, чем защита авторских прав и возможность пользоваться медиаматериалами бесплатно. При этом не имеет значения легальность способа получения материалов.
4. Мотивацию или последствия деятельности пиратов трудно или невозможно рассматривать только с экономической точки зрения.
5. Рост популярности Пиратской партии подчеркивает важность вопросов, связанных с защитой авторского права, и необходимость их решения. Ответы на эти вопросы однозначны только для правообладателей и всех, кому выгодна тотальная защита копирайта.
Глава 4
Реакция на проблему пиратства
В этой главе:
– Почему отдельные иски против частных лиц не приводят к сокращению пиратства, а только вредят имиджу.
– Государственные меры по борьбе с пиратством редко оказываются успешными, но явно тормозят инновационные процессы.
– Правообладатели стремятся передать ответственность за защиту авторских прав сетевым провайдерам и компаниям, предоставляющим интернет-услуги.
– Писатели выступают в поддержку защиты авторских прав и изображают в своих произведениях культуру ремиксов пресной и бездуховной.
Не существует единого взгляда на проблему пиратства. При нынешнем разнообразии экономических интересов, бизнес-стратегий и даже идеологий реакция на нарушение авторских прав остается спорной и неоднозначной. «Копирайт-богатые» – то есть компании-правообладатели – ожидают всеобщей поддержки своей монополии, даже за чужой счет. Наряду с постоянными исками против компаний, они подвергают жестким судебным преследованиям и частных лиц. Показательные процессы над цифровыми пиратами напоминают традицию далекого прошлого ставить в портах виселицы с казненными пиратами – в целях устрашения.
Давление со стороны индустрии и неудачные попытки контроля пиратства в масштабах, желательных для крупных медиа, вынудили правообладателей обратиться к правительствам своих и чужих стран за помощью в защите авторских прав. Используя налоговые поступления и всевозможные торговые рычаги, власти приняли ряд законов об интеллектуальной собственности – внутренних и международных, – часто ориентированных не на соблюдение гражданских свобод, а на обеспечение прибыли корпораций.
С развитием интернет-бизнеса появилась угроза ответственности за пиратство. Опасаясь подделок, распространения файлов и нарушения авторских прав, представители индустрии принялись обвинять интернет-компании в попустительстве нарушителям. Чтобы не сделать законные интернет-предприятия прибежищем пиратов и изготовителей контрафакта, они создали дорогостоящие, тяжеловесные и часто автоматические средства контроля. По мере развития пиратства в центре внимания оказались и компании-провайдеры; высокоскоростной доступ в интернет позволял пиратам распространять файлы, загружать нелегальный контент и даже продавать пиратские копии. Когда угрозы судебного преследования не возымели должного эффекта, под давлением индустрии правительство заявило о намерении перекрывать доступ в интернет злостным нарушителям при малейшем намеке на несоблюдение авторских прав.
Реакция последовала и со стороны авторов. Некоторые из них выступили не только против пиратства, но и против цифровых технологий.
Подобные действия лишь усиливают и без того радикальные противоречия между двумя «лагерями». Единственное, что объединяет обе стороны, – это стремление к личной выгоде. Таким образом, никто не может похвастаться высокими моральными устоями.
Реакция правообладателей
Мы знаем, что никогда не положим конец пиратству. Никогда. Мы просто должны сделать его максимально трудным и неудобным.
Дэн Гликмен, бывший глава МРАА (Johnsen и другие, 2007)
Среднестатистические люди со средним достатком против… сверхдорогих адвокатов и огромных денег. Это какой-то терроризм.
Майкл Фриклас, исполнительный вице-президент и секретарь компании Viacom
Судебные разбирательства по делам, которые теперь называют преступлениями против интеллектуальной собственности, вовсе не новы. Так, после учреждения патентов появились иски о нарушении патентных прав. С развитием книгопечатания авторы и издатели принялись отстаивать свои исключительные права в суде. Но раньше копирование медиаматериалов было недоступным для большинства людей, не говоря уже о среднестатистических потребителях. Изготовление копий требовало каналов сбыта и непомерно дорогого оборудования, а потому оставалось прерогативой торговцев подделками. Заниматься фальсификатом для личного пользования было нецелесообразно, пока в конце XX века не появились копировальный аппарат, магнитная лента и видеомагнитофон.
Сегодня, в цифровую эпоху, дешевое, быстрое и легкое копирование доступно любому желающему. В результате частные лица могут нарушать авторские права по несколько раз в день, не желая при этом грабить авторов или правообладателей и не имея намерений получать прибыль с копируемых материалов. Судебные иски против компаний или экономические санкции по отношению к некоторым странам остаются достаточно частым, но неэффективным средством борьбы с нарушениями. Однако, судя по отчетам таких групп, как Альянс коммерческого ПО (BSA) и Международная федерация производителей фонограмм (IFPI), бизнес теряет миллиарды долларов не только из-за пиратских копий, но и потому, что люди пользуются файлообменными сетями.
Тактика RIAAАмериканская ассоциация звукозаписывающих компаний (RIAA) решила дать бой нарушителям – частным лицам в надежде создать явный сдерживающий фактор и угрозами загнать потребителя на рынок продажи компакт-дисков. Кампания имела бы смысл, если бы эти судебные иски возвращали деньги правообладателям, особенно авторам. Даже после того как в этот котел запускали руки всякого рода нечистоплотные деятели, общество готово было к тому, что компенсация попадет к авторам, несмотря на грабительский метод ее добычи.
Иски продолжали подавать, и дела, не решенные в суде (а их было подавляющее большинство), часто освещались в различных СМИ, в основном в негативном ключе. Иски против частных лиц, которые откладывались в памяти на уровне рефлексов, могли быть единичными. Важнее то, что все они не выходили за рамки современных законов о защите авторских прав. Подобные иски можно было разделить на две категории: социальное преследование или финансовый абсурд. В 2003 году Брианне Ла Хара было двенадцать лет. Она жила с семидесятилетней бабушкой в квартире, предоставленной Жилищным управлением Нью-Йорка. RIAA занялась рассылкой писем с угрозами подать в суд за распространение музыки, защищенной авторским правом, и Ла Хара «посчастливилось» оказаться в числе адресатов. Всего в этот «карательный список» попал 261 человек. В конце концов RIAA согласилась решить вопрос во внесудебном порядке за 2000 долларов (1220 фунтов) (Borland, 2003а). Хотя сумма соглашения была определена с поправкой на возраст ответчицы, процесс стал символом бездушия музыкальной индустрии и вызвал неприятие подобных исков в обществе.
P2P United, торговая организация, представляющая интересы Limewire, Grokster и других пиринговых платформ, вызвалась внести оплату за Ла Хара. Исполнительный директор организации Адам Айсграу заявил: «Кто-то же должен привлечь внимание к системе, которая позволяет международным корпорациям с огромным доходом и политическим влиянием выкручивать руки двенадцатилетним девочкам и их семьям, проживающим в социальных квартирах» (Borland, 2003b).
В то же время RIAA обвинила пожилую женщину Сару Уорд в распространении песен через KaZaA, невзирая на то что она пользовалась компьютером Macintosh, в котором отсутствуют программы для пиринговых сетей. Более того, большинство песен, якобы распространенных ею, являлось композициями в жанре рэп (Borland, 2003с). Позднее RIAA отозвала оба иска, но ущерб ее имиджу был уже нанесен. Несмотря на популярное в индустрии мнение, что любой нарушитель авторских прав – преступник, люди не ожидали судебных нападок на девочек и пожилых людей.
Спустя несколько лет после дел Ла Хара и Уорд состоялись процессы, которые не были улажены путем соглашения сторон и прошли все этапы рассмотрения судом присяжных. Так, коллегия присяжных признала Джемми Томас-Рассет виновной в незаконном распространении двадцати четырех песен и наложила на нее штраф в размере 1,92 млн долларов (1,17 млн фунтов). Мать четверых детей, этническая индианка Томас-Рассет работала координатором в сфере природных ресурсов и была не в состоянии заплатить такой штраф. То, что истец позднее согласился на выплату 25 тыс. долларов (15,3 тыс. фунтов) – сумму, гораздо более реальную, чем почти два миллиона, прошло для многих незамеченным, в том числе и для журналистов (McHugh, 2010). Взбудоражил общественное мнение и другой случай, когда Sony BMG подала в суд на Джоэла Тенненбаума за пользование файлообменными сетями. Тогда в новостях и обсуждениях фигурировала огромная сумма в 765 тыс. долларов (412,7 тыс. фунтов), которая после пересмотра дела сменилась выплатой в размере 67,5 тыс. долларов (41,27 тыс. фунтов). Впрочем, и эта цифра была явно завышенной. Представители музыкальной индустрии сделали из Тенненбаума мученика, отвергнув его предложение о выплате по соглашению сторон. Неудивительно, что в результате Тенненбаум стал культурным символом протестного движения «мы против них».
Экономическая сторона исковСерьезная юридическая проблема музыкальной индустрии заключается в том, что судиться с частными лицами невыгодно. Единственные, кому тяжбы с меломанами приносят прибыль, – это юристы и такие компании, как SafeNet, которые проводят расследования по выявлению нарушителей. Несмотря на тысячи исков, итоговый баланс предпринятых усилий выглядит весьма мрачно. RIAA потратила 64 млн долларов (39 млн фунтов) для возврата 1,3 млн долларов (795 тыс. фунтов), но при этом серьезно запятнала свою репутацию (Kravets, 2010). Если и есть живой пример того, как не надо бороться с пиратством, то это RIAA. К тому же ее очередная жертва отнюдь не помогла ей набить карманы, а напротив, вовлекла в процесс, который привел к серьезным потерям. Если обмен файлами – это Моби Дик музыкальной индустрии, то RIAA – не кто иной, как капитан Ахав. И, подобно Ахаву, юристы RIAA злоупотребляют ресурсами своих сторонников в стремлении одолеть неутомимого призрачного врага.
С помощью денег, потраченных на судебные разбирательства, RIAA могла бы разработать альтернативные модели распространения музыки среди клиентов. Сейчас Ассоциация прекратила судебные преследования частных лиц, объясняя это сокращением пиратства и подъемом продаж цифровой музыки, – но, вероятнее всего, такое решение связано не с исками, а с появлением доступных по цене альтернатив без ТСЗАП (технических средств защиты авторских прав).
Джонатан Лейми, старший вице-президент RIAA по коммуникациям, заявил в связи с этим: «Прежде чем объявить о намерении подавать в суд, мы потратили годы на различные просветительские кампании. Социальная реклама. Объявления в прессе. Выступления авторов и исполнителей. Рассылка sms-оповещений миллионам пользователей KaZaA. Всего и не перечислишь. Мы приложили массу усилий, чтобы заинтересовать любителей музыки и разъяснить им законы. Кое-что нам все же удалось изменить» (Ernesto, 2010).
Единственная цель RIAA – прекратить обмен музыкальными файлами, не обязательно предлагая реальные альтернативы данному процессу. Однако Ассоциация почему-то считает грандиозные затраты на суды разумным вложением на основании того, что масштабы обмена файлами сокращаются. Кстати, при желании RIAA могла бы рассматривать каждый доллар, вырученный легальными цифровыми платформами, как те денежные средства, которых в ином случае она вообще бы не получила. Здесь, конечно же, имеется в виду каждый проданный, а не скачанный или выложенный в общий доступ файл. Другими словами, когда речь идет об осознанной угрозе и ожидаемых потерях, любое встречное предложение (легальные цифровые сервисы по распространению музыки) не менее эффективно, чем законные средства устрашения, ведущие к потере столь ценной поддержки со стороны общества.
Исков, выдвигаемых против частных лиц, под влиянием общественного мнения и политики торговых групп стало меньше, но абсурдных и нереалистичных суждений при этом не убавилось, особенно в США. Из всех членов Министерства юстиции, назначенных Бараком Обамой, пятеро – бывшие юристы RIAA, хотя десятки инициативных групп просили президента выбрать менее ангажированных кандидатов. Предназначенное для борьбы со злоупотреблениями служебным положением, министерство немедленно поддержало введение максимального штрафа в 150 тыс. долларов (91,7 тыс. фунтов) за нарушение авторских прав и засекретило противоречивое «Международное соглашение по борьбе с контрафактной продукцией». Хотя на пост координатора по защите интеллектуальной собственности, или «копирайт-царя», был назначен более умеренный кандидат, высокие посты в министерстве заняли юристы, известные по резонансным процессам против файлообменной платформы Grokster и делу «Capital Records против Джемми Томас-Рассет».
Судебные преследования компаний не прекратятся, пока законы об интеллектуальной собственности не будут существенно переработаны. Однако иски в отношении частных лиц оказались неэффективной мерой по борьбе с пиратством – они не помогли сократить масштабы обмена файлами и возместить предположительный объем упущенной прибыли. Как однажды заметил диджей Мэтт Мейсон – автор и пират в одном лице: «Если в бизнес-модели компании или индустрии на первый план выходят суды с клиентами за пользование пиратскими копиями, значит у этой компании или индустрии нет конкурентной бизнес-модели» (Mason, 2009: 59). Быть может, сенсационные абсурдные постановления о миллионных штрафах, налагаемых на частных лиц, – хороший метод запугать клиентов и вынудить их пользоваться легальными платформами. Тем не менее в результате таких процессов появляются жертвы копирайта и герои копилефта.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?