Текст книги "Близнецы. Том 1"

Со дня утверждения нового мирного договора между Берстонью и Хаггедой целая неделя, занятая работой, пролетела для Алеша незаметно. Он перемещался лишь между кабинетом и спальней и почти ни с кем не виделся, кроме Фабека, – даже не знал, повторился ли у Венцеля злосчастный приступ икоты. На результат трудов смотреть оказалось приятно: тщательно протертые от пыли книжные полки равномерно уставлены томами, тетради и записи, листик к листику, лежат в хронологическом порядке. От кое-чего Алеш без особого сожаления избавился, чтобы не занимать место. В жаровне еще алели рваные края исписанных бумаг, наполняя комнату специфическим запахом.

Раздался отрывистый стук в дверь: четыре коротких удара.

Еник.

– Меня здесь нет! – откликнулся Алеш.

Дверь чуть приоткрылась – ровно настолько, чтобы пролезла большая взлохмаченная голова его любимого младшего брата.

В бытность свою совсем еще мальчишкой Еник носился по коридорам белого замка у подножия столичной горы, передавая туда-сюда устные сообщения и записки. Все знали, что если в дверь быстро-быстро стучат четыре раза – и будто бы откуда-то снизу, – выходит, прибыл «особый посланник».

Со временем он стал носиться только в том направлении, которое выбирал бронтский чудак, мастер Дитмар. Они с Еником удачно подошли друг другу: юный талант не имел душевной склонности к лекарскому ремеслу, которому его намеревались обучать, а старый ученый фонтанировал идеями, совершенно никак с этим ремеслом не связанными. Мастер Матей, отпуская от себя младшего подмастерья, загадочно улыбался в густую бороду, а Алеш долго ворчал, но в конце концов махнул на это рукой.

Теперь Еник вяло помахал ему через порог и мотнул головой в сторону лестницы.

– Владыка Отто тебя зовет.

«И молвил слово Первый-из-Господ…»

– Что же ты сразу не сказал! – не особенно стараясь, изобразил воодушевление Алеш. – Для нашего владыки я всегда тут как тут.

Они побрели по кишкообразным киртовским коридорам, озаренным в самых темных уголках светом ламп, которые, впрочем, нисколько не помогли бы сориентироваться, заблудись здесь какой-нибудь незваный гость. Алеш скосил глаза на Еника – тот сегодня ходил с подозрительно кислым лицом. Пришлось нарушить молчание первым:

– Чего грустишь? Тебя снова бесцеремонно извлекли из гадючника?

– Ну Алеш, – протянул Еник с таким выражением, будто втолковывал малышне общеизвестные истины. – Это не гадючник. Это пушечный двор.

– Там же кругом змеи. И вы с мастером Дитмаром заклинаете их по своим книжкам. Гадючник.

– Они ведь не живые.

«Как там писал про сердца Бакфарк Скоморох? „Еще“ или „уже“?»

– Ну да, это совсем другое дело, – бодро подтвердил Алеш. – Из живой змеи еще можно извлечь пользу. В правильных дозах яд бывает лекарством. А с этими железными гадами одни проблемы.

– Владыка с тобой не согласится, – чуть-чуть задрал нос Еник.

– Не сомневаюсь. Не он же собирал по частям бедолагу, которого разорванным стволом посекло. Что ему нужно?

– Да вроде бы все здоровы. Не знаю.

У двери в кабинет владыки Еник остановился, сказав, что подождет здесь – и не видя необходимости уточнять кого. Алеш сделал глубокий вдох и постучал. Басовитый голос пригласил войти.

В ноздри сразу заполз стойкий запах пота, который ни с чьим другим спутать невозможно. Он издалека предупреждал: где-то здесь бронтский чудак, продолжайте путь на собственный страх и риск.

Когда-то мастера Дитмара, вечно немытого, пытались привести в порядок, даже целенаправленно женили на немолодой вдове по имени Хельга, и это помогло на какое-то время – он реже выбирался из своего кабинета. Однако несчастная женщина, не выдержав постоянных случек – услышав однажды звуки соития старого ученого и его жены, Алеш не мог дать этому процессу иного определения, – вскоре сбежала, кажется, с кожевником. Наверное, за месяцы, проведенные рядом с Дитмаром, ее обоняние отбилось настолько, что сопровождающей всех кожевников вонью, издержкой неблагородной профессии, оказалось легко пренебречь.