Текст книги "Страстная ночь в зоопарке"

Глава 9

– Нуди напал на Виолу с требованием устроиться в «Шпикачку» посудомойкой! – воскликнула Оля.

– Зевс-громовержец! – попятился Борис. – Простите, Вилка, но, похоже, вам придется покориться. Чем быстрее, тем скорее он от вас отстанет. Нуди все равно вас сломает. Он мастер в подобных вопросах. Единственный автор, который получает в «Робе» гонорар до выхода книги в свет, – Нуди. У нас четкая позиция в финансовых вопросах, оплата после того, как издание попало на прилавок, но Нуди взорвал ее. Оля, ты не в курсе, где Роберт?

– Вроде собирался куда-то поехать, но я забыла куда, – вздохнула Оля.

В комнату влетела горничная с желтой полоской бумаги в руке.

– Вам принесли телеграмму!

– На бланке? – поразилась Оля.

– Забавно, да? – засмеялся Борис. – Прямо как в детстве. Бабушка открывает дверь, на лестничной площадке стоит почтальон. Бабуля хватается за сердце:

– Телеграмма! Что случилось?

– Вот народ, – недовольно морщится почтальон, – куда ни приду, все за валерьянку хватаются.

– Моя тетка Раиса тоже нервно реагировала на телеграфные сообщения, – сказала я, – почему-то старшее поколение пребывало в уверенности, что телеграмма непременно сообщает о несчастье. У тетки, как назло, была подруга Елена, которая считала своим долгом ко всем праздникам присылать поздравления на праздничном бланке, каждый раз они вызывали у Раисы нервный приступ. Но сейчас все давно перешли на эсэмэски и электронную почту.

– И тем не менее вот он, раритет! – торжественно воскликнул Борис. – Интересно, от кого?

Горничная, не спросив разрешения у хозяев, разорвала красный бумажный клапан, скреплявший бумажку, и нараспев произнесла:

– Ерунда какая-то! «Володя Корсунский рад встрече с Робертом. Целую в сахарные уста. Астрея».

– Чего? – по-детски открыл рот Борис. – Кто такая Астрея?

Оля скорчила гримасу.

– Надо полагать, женщина! Может, это наш автор?

Она посмотрела на горничную и велела:

– Идите на кухню.

Девушка шмыгнула носом и удалилась.

– «Целую в сахарные уста. Астрея», – повторил Борис. – Писатели на всю голову больные. Ох, простите, Вилка, вы к ним не относитесь. То есть, опять простите, я имел в виду, что вы не псих. Астрея, Астрея… Однако наша прислуга нахалка! Распечатала без спроса депешу, да еще вслух прочитала. И какой Корсунский к нам приедет? Ты его знаешь?

– Нет, – поспешила ответить Ольга, – впервые слышу. Но почему ты решил, что этот тип направляется к нам?

– А где он может встретиться с Робертом? – логично предположил Боря. – Позвони мужу, возможно, он все прояснит.

Оля вынула из кармана мобильный, нажала нужные кнопки и с разочарованием протянула:

– Автоответчик.

– Вероятно, он в тоннеле под горой, – без тени тревоги предположил Борис, – или на складе комбината, там сотовый не берет. Минут через пятнадцать попробуем еще раз. Я повезу Надю и Зину на пресс-конференцию, Виола, поедете с нами?

– Я хотела сегодня купить своим подарки, – смущенно сказала я.

– Шопинг намного более приятное занятие, чем встреча с представителями газет и журналов, – согласился Боря, – могу подбросить до нашего лучшего молла.

– Не хочу вас утруждать, доберусь на автобусе, – ответила я.

– Вам придется довольно долго идти пешком, – предупредила Оля, – и ждать оранжевую маршрутку, она нечасто ходит.

– Лошадь подам через пять минут, – заявил Борис и удалился.

Следом за братом гостиную покинула и Оля. Я быстро сбегала в спальню нарисовала лицо, схватила сумку и поспешила во двор.

Универмаг выглядел внушительно, пять этажей перемигивались декоративными лампочками, почти на всех окнах висели объявления «Распродажа», и повсюду сновали люди, обвешанные пакетами. Рачительные европейцы никогда не сделают покупку сразу, они дождутся момента, когда цена на приглянувшуюся вещь уменьшится хотя бы вдвое, а еще лучше, если на девяносто процентов.

Скопление народа всегда действует на меня парализующе. Но ведь глупо ожидать, что за несколько дней до Рождества в крупнейшем молле Бургштайна не будет покупателей. Я подошла к большому стенду и стала изучать план первого этажа. Где тут бутик мужской одежды?

– Я сделаю предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – шепнул почти в самое ухо вкрадчивый голос.

Я вздрогнула, как испуганная белка.

– Нуди!

Критик сложил на груди тощие руки.

– Если поможешь мне со «Шпикачкой», я расскажу тебе невероятную историю, которая послужит потрясающим сюжетом для твоего нового бестселлера. История про кухню. Читатели сметут книгу с полок.

– На тему ресторана? – спросила я.

Нуди совершенно случайно наступил каблуком на самую больную мою мозоль. Примерно за неделю до отъезда в Бургштайн я зашла в издательство и услышала от своего редактора Олеси Константиновны фразу:

– Вилка, необходимо разнообразить романы, твоя героиня постоянно ходит в редакцию и там с ней происходят всякие истории.

– Верно, она журналистка, – напомнила я.

– Читателю скоро надоест описание быта газетчиков, – посетовала Олеся, – сначала интересно узнавать про всякие летучки, совещания, но ведь ты повторяешься. Нужно что-то менять.

– Придумать новую героиню? – предложила я.

– Нет, прежняя вполне симпатична, – приободрила меня Олеся, – но лучше поместить ее в другие обстоятельства.

– В какие? – мрачно поинтересовалась я, понимая, что редактор, как всегда, права.

– Это тебе решать, – улыбнулась Олеся.

– Ресторан! – подал голос Андрей, другой сотрудник издательства, который во время нашей беседы рылся в шкафу. – Например, газета прогорела, журналисты остались без работы, героиня никак не может устроиться на службу, а кушать хочется. Она идет на биржу труда, там ей предлагают стать чистильщицей картошки в дорогом заведении. Такие возможности для детектива! Кругом ножи, резаки, тесаки, вилки, сковородки!

Андрей схватил пару книг и убежал.

– Ресторан, – задумчиво повторила Олеся, – у вас такого пока не было.

– Понятия не имею, что творится на кухне предприятия общественного питания. Признаться, я ни разу туда не заглядывала, – запротестовала я.

– Никто не настаивает, но ты подумай, – сказала Олеся. – Про редакцию больше не пиши.

И вот сейчас Нуди обещает подбросить мне сюжет как раз про ресторан. На секунду мне в голову залетело абсурдное предположение, что прилипчивый критик успел поговорить с Олесей и выяснил, каким образом меня можно мотивировать на работу у мойки. Но я в ту же секунду выкинула из головы эту мысль. Нет, невозможно, это просто случайное совпадение.

Нуди нельзя отказать в наблюдательности, наверное, на моем лице что-то отразилось, критик закатил глаза и тоном змея-искусителя завел:

– Год назад в «Аметисте», заведении средней руки, произошла мелкая неприятность: забился сток в раковине. Неприятно, но ситуация рядовая. Как всегда, незадача произошла в разгар большого ужина, фирма по производству кондиционеров праздновала юбилей. Нарисуй мысленно картину: официанты, поварята, шеф… Ты когда-нибудь была за кулисами какого-нибудь ресторанчика?

– Не доводилось, – ответила я.

– Там очень интересно, – оживился Нуди, – раздолье для автора криминальных романов. Гигантские мясорубки производят неизгладимое впечатление. Но я отвлекся. Слесарь начал ковыряться в мойке и достал…

Критик замолк.

– Что? Говори быстрей, – потребовала я.

– Остальное узнаешь после того, как ты выполнишь мое задание, – отчеканил Нуди. – Можешь быть уверена, история невероятная! Потрясающая! Загадочная! Хозяин «Аметиста» потратил много времени и денег, чтобы правда не выползла наружу, но воду в кулаке не удержать, я узнал подробности и озвучу их тебе. И последнее: детали этого страшного преступления известны лишь трем людям. Ну, по рукам?

– Сначала ответь, что от меня потребуется, а потом обсудим возможность моего участия, – дипломатично ответила я.

Нуди похлопал потенциальную помощницу по плечу.

– Сейчас ты поедешь в «Шпикачку», найдешь Григория и скажешь: «Здрасьте, я Виолетта Рязанова». Тебя живехонько отправят на кухню, а там…

– Стоп! – воскликнула я. – Он не потребует документы?

– Не-а! – воскликнул Нуди. – Гришка их уже видел. Рязанова ему свое резюме сбросила на емейл. Тебе повезло, ваши имена почти совпадают. Виолетта вполне может сократиться до Виолы. Запоминай. Ты служила в кафе «Издатели», оно находится в Париже, в двух шагах от станции метро «Одеон», район Сен-Жермен. Бывала во Франции?

– Никогда, – грустно ответила я.

– Еще съездишь, – оптимистично пообещал Нуди. – Короче, вот тебе брошка, прикрепи ее на груди. В ней камера, мне нужны съемки содержимого рыбного и мясного холодильников.

– Что крамольного ты надеешься там найти? – удивилась я.

Критик кашлянул.

– Откроешь дверцу и просто сфотографируешь. Еще кладовка для вина. Ножи. Посуда. Короче, чем больше материала, тем лучше. Обрати внимание на внешний вид работников, их форму.

Инструктаж длился почти полчаса, потом Нуди схватил меня за руку, втянул в небольшое кафе и сказал официантке:

– Два капучино. И не надо рисовать при помощи какао или корицы картины на пене! Сделайте хороший кофе, за плохой я платить не стану. Еще штрудель! Быстро. Мы торопимся.

– Дама тоже будет есть? – спросила девица в переднике.

Нуди бесцеремонно ткнул в нее пальцем:

– Украина? Молдавия? Откуда ты приехала?

– Какая разница? – обиделась официантка.

– Я только хотел убедиться, что ты хорошо понимаешь русский язык, – промурлыкал Нуди, – может, здесь служит француженка, которая выучила только три фразы, чтобы получать от клиентов хорошие чаевые. Я же четко сказал: два кофе!

– Может, вы их в одно лицо употребите, – меланхолично прозвучало в ответ. – Штруделей тоже пару тащить?

– Я похож на мужчину, который слопает пирог на глазах у женщины и не угостит ее? – начал закипать Нуди.

– Я с вами близко не знакома, – ответила девчонка, – лучше уточнить количество сразу!

Нуди поднял два пальца.

– Понятно?

Довольно скоро нам принесли заказ. Нуди скорчил рожу.

– Внимание. Курс молодого бойца. Оцениваем внешний вид и сразу понимаем: дело плохо. Лучше даже не пробовать.

– Выглядит аппетитно, – не согласилась я.

– Чашка предназначена не для капучино, на пенке нарисована бабочка, хотя я категорически велел не заниматься украшательством. Сама пена неоднородная, сахар коричневый, – оттарабанил критик.

– Он полезнее, – ввернула я.

– Но некоторые любят обычный, белый, – уперся Нуди, – не надо воспитывать клиента, его положено качественно обслужить, а не навязывать ему здоровое питание. Штрудель, по виду, будет омерзительным на вкус.

Нуди осторожно отрезал ножом кусочек, положил в рот и скривился:

– Тесто картонное, яблоки сыроваты, корицы пересыпали.

Затем отхлебнул кофе и резюмировал:

– Робуста. Намного дешевле арабики. Меня не обманешь. На что спорим, если я спрошу у маленькой пройдохи, откуда прибыл кофе, она соврет: «Из Эфиопии»? Милая, где вы закупаете кофе?

– У нас прямые поставки из Эфиопии, – не моргнув глазом, крикнула от бара официантка.

– Отлично, – потер руки Нуди, – вы заслуживаете упоминания в рейтинге «Самое гадкое кафе столетия».

Официантка молча ушла в подсобное помещение. Нуди методично покромсал мой кусок рулета.

– Есть не советую, – бормотал он при этом.

– Безобидный пирог вызвал у тебя приступ агрессии? – усмехнулась я.

– Нет, – ответил Нуди, – но если оставить его нетронутым, ангелок в фартуке занесет в наш счет два десерта, а потом подаст оставшийся после тебя целый ломтик другому посетителю, тот, естественно, тоже его оплатит. Ну, угадай, в чьем кармане окажутся лишние деньги, а? Вот черт!

Нуди полез за пузырьком с пилюлями.

– Болит? – сочувственно спросила я.

– Ощущение, словно я ежа проглотил, – скривился критик, – ничего, сейчас болеутоляющее подействует.

Уже войдя в «Шпикачку» и сказав гардеробщице «Меня ждет хозяин Азабеков», я испугалась: вдруг Григорий окажется подозрительным? Меня с пристрастием обыщет охрана, обнаружит камеру в брошке, вызовет полицию. Но ситуация развивалась непредсказуемым образом.

– Григория Михайловича нет в Бургштайне, – с подчеркнутой любезностью ответила крупная женщина в черном шерстяном платье.

– Вы уверены? – удивилась я. – Мне необходимо его увидеть.

Гардеробщица окинула меня оценивающим взглядом. Я удивилась: в ушах простой служащей сверкали крупные бриллиантовые серьги.

– Из России давно приехали?

Я постаралась убедительно сыграть навязанную мне роль:

– Уж и не помню когда.

– У вас к господину Азабекову дело? – не унималась дама.

На мой взгляд, служащая, выдающая номерки, демонстрировала неприличное любопытство, но, если я собралась сделать карьеру шпионки, нужно производить на окружающих хорошее впечатление, поэтому я вежливо ответила:

– Меня взяли сюда на работу!

Пенсионерка чуть привстала со стула.

– Да ну? Кем же?

– Посудомойкой! – гордо ответила я. – Господин Азабеков изучил мое резюме и остался доволен.

Гардеробщица моментально изменилась в лице:

– Больше моему сыну делать нечего, как про третий сорт думать! Гриша! Гриша! Иди сюда!

Темно-красная занавеска, прикрывавшая одну из стен, зашевелилась, из-за нее высунулся парень лет двадцати пяти.

– Да, бабушка?

– На кухне посудомойка нужна? – гневно поинтересовалась старуха.

– Да, бабушка, – смиренно подтвердил внук.

– Забирай! – приказала бабка. – А ты запомни, к нам через парадную дверь заходят приличные люди, которые за еду платят. Остальные пользуются служебной. Что, первый раз в ресторан устраиваешься?

– Всю трудовую биографию провела с губкой и мылом, – поспешила я заверить гарпию.

– Непохоже, – усомнилась старуха, – нагло приперлась, самого хозяина ей подавай! Гриша!

– Да, бабушка, – заученно произнес паренек.

– Уведи хамку! И огласи ей правила поведения! Непременно! Пусть выучит! Я сама проверю! Где нашли эту дуру? – гневалась милая старушка.

– В Интернете, – рискнул сообщить внучок.

– В интернате? – поняла его на свой лад злюка. – В приюте для убогих?

Гриша умоляюще посмотрел на меня, я постаралась изобразить подобие улыбки.

– Пройдемте на кухню, – тихо сказал юноша и поманил меня рукой.

Но бабуля не намеревалась выпускать жертву из когтистых лап:

– Нет! Постойте!

Гриша послушно замер, а я поняла, что жизнь спецагента тяжела и опасна. Любая мелочь способна его выдать. Ну откуда я могла знать, что служащие ресторана не пользуются парадным входом? Хотя следовало догадаться. И Нуди хорош! Устроил целое представление с капучино и штруделем, прочитал лекцию про тростниковый сахар, велел обратиться к Григорию, но забыл упомянуть, что нанимает сотрудников не сам владелец, а его сын-тезка. Впрочем, и в этом случае требовалось подумать и понять: навряд ли хозяин занимается малоквалифицированным персоналом. Скорей всего он даже не знает, как зовут посудомоек.

– Скажи-ка мне… – начала старуха, но тут в холл вошла пара в шубах, и противная карга мигом превратилась в нежное безе со сливками: – Настенька! Валенька! Счастлива вас видеть!

Я прищурилась. Интересно, как хамка вычислила, кто есть кто? Манто у клиентов одинаковые, ростом они тоже не различаются, прически идентичные – длинные челки почти до носа.

– Добрый день, Вероника Григорьевна, – звонко сказала одна из дам.

Гриша настойчиво потянул меня за рукав куртки, я сделала два шага и оказалась в тесном длинном коридоре.

– Не обижайтесь на бабушку, – робко сказал юноша, – она не злая, просто привыкла всех под контролем держать.

– Ничего неприятного я не услышала, – угодливо ответила я, – абсолютно верное замечание насчет парадного входа, он для клиентов. Сама не пойму, почему не через черный вошла.

– Вас Виолеттой зовут? – уточнил Гриша.

– Верно, но лучше обращаться проще, Вилка, – представилась я.

– Здорово, – засмеялся Гриша. – Значит, так. Работаете сменами. Начинаете в три часа дня, заканчиваете с последним клиентом. Выходной берете, когда захотите. Предупредите меня вечером и можете утром не приходить.

– Отлично! – согласилась я.

– Оплата сдельная, – продолжал Гриша, – раз в семидневку. Наличкой, на руки. Без ведомости.

– Ага, – кивнула я.

– Вам выгодно, – заметил Гриша, – налоги платить не надо.

Я хотела сказать, что ресторану тоже неплохо: его бухгалтеру не приходится делать взносы в пенсионный, страховой или еще какой-нибудь там фонд, но промолчала.

– Можете приступить прямо сейчас, – сказал парень, – согласны?

– Вам не нужны документы? Санитарная книжка? Разрешение на работу в Бургштайне? – поразилась я.

– У вас какая-то болезнь? – озабоченно осведомился Гриша.

– Вообще-то нет, – ответила я.

– Ну и отлично, – пожал плечами парень и толкнул дверь.

Глава 10

На секунду-другую мне показалось, что я очутилась в центре толпы, которая встречает любимую команду, победившую на чемпионате мира по футболу. Перед глазами мельтешили люди, они размахивали тряпками, гремели посудой, потом стало понятно, что в этом хаосе есть некий порядок, который мне пока не ясен.

– Варя! – крикнул Гриша.

От массы отделилась женщина лет шестидесяти пяти.

– Ась!

– Новая посудомойка, – представил меня сын хозяина, – поступает в твое распоряжение.

– Шагай, ничего не трогай, – распорядилась Варя, – звать как?

– Вилка, – представилась я.

Варя схватилась за бока, потом крикнула:

– Люди, новенькую кличут Вилкой!

– Хорошо не Ножеточкой, – звонко сказал тоненький голосок, остальные работники не проявили ко мне интереса.

Следующие два часа я упорно занималась тарелками и поняла, что задание Нуди невыполнимо. Во всяком случае, та его часть, которая касалась съемки содержимого холодильников и различных кладовок. Рефрижераторы находились в середине зала, к ним постоянно подходили поварята, никто из таких работников к здоровенным агрегатам не приближался. Кроме меня, в «Шпикачке» был еще один человек, который мыл посуду, мужчина лет тридцати пяти, который сначала с невероятным усердием тер губкой все, что появлялось в зоне видимости, а затем отправлял предметы в огромные машины. Помогала нам девушка, которая представилась Ларисой. Она все время носилась по кухне, хватала грязные тарелки, поставленные официантами на специальный столик, и притаскивала их к мойщикам. Парочка мальчишек бегала в кладовки за продуктами, вином, специями и разными мелочами, периодически появлялись уборщицы и рабочие, точнее, слесарь и электрик. Всей этой компанией руководила Варвара, она успевала пнуть не очень расторопных поварят, сбегать куда-то и притащить стопку чистых льняных салфеток, крикнуть мне: «Не оставляй на посуде следов!», приказать Ларисе собрать вилки, разбросанные по кухне, поговорить по телефону и пококетничать с официантами. Да, я не оговорилась, именно пококетничать. Несмотря на, так сказать, элегантный возраст, Варя строила глазки парням, а те ласково называли ее Варюшей. Но моя начальница не замечала ни поваров, ни мрачных теток, которые, как автоматы, чистили овощи и резали их намного быстрее и аккуратнее, чем любой из рекламируемых комбайнов. И как мне улучить момент, чтобы засунуть нос в припасы? Зато я могу рассказать Нуди о полнейшем беспределе, который творится за кулисами «Шпикачки».

Судя по количеству посуды и по взмокшему виду сотрудников, в зале ресторана было много народа. Официанты вбегали на кухню, хватали приготовленные блюда и удалялись, постоянно перебрасывались шуточками с поварами, но не замечали «негров». Особо выделялся зубоскал, которого все именовали Петей. В какой-то момент он появился в зоне видимости со словами:

– Бяка пришла.

– Супер, – заржал юноша в высоком колпаке. – Картофель фри и судак?

– Почему меня, Степа, не удивляет твоя догадливость? – воскликнул Петя.

Повар швырнул на тарелку кусок рыбы. Скользкое от масла филе проехало по ней и упало на пол.

– Эй, подними, – велел Степан.

Худенький подросток, стоявший около раздаточного столика, нагнулся, не очень чистыми пальцами схватил рыбу с пола и вернул ее назад. Степан передал тарелку другому мальцу, тот посыпал судака рубленой зеленью, вытащил из гигантского чана решетку с картофелем фри, ловко подцепил шумовкой несколько ломтиков и пристроил их к побывавшей на полу рыбке. В какой-то момент у него засвербило в носу, и он чихнул прямо над чьим-то обедом. Петя выдернул из рук поваренка тарелку с несчастном судаком и порысил в зал. Все заняло пару минут, я оторопела.

Когда приходишь в ресторан, то, как правило, не видишь, что происходит за дверью с надписью «Служебный вход», но рассчитываешь на порядочность хозяина и персонала. Интересно, сколько раз мне подавали котлету, которая путешествовала по полу? И почему шеф не сделал замечание Степану? Я даже успела понять, что главный здесь по готовке – Леонид, крупный рыжий мужчина, который ходил от кастрюль к сковородкам и, на мой взгляд, ничего не делал, лишь ругался на окружающих да безостановочно пил кофе, который ему подавала щуплая девушка. Маленькое уточнение: для посетителей, которые хотели капучино, латте или американо, она же включала машину и просто подставляла чашки под тонкую струю, вытекавшую из носика, а для Леонида напиток делала в турке, причем зерна молола вручную при помощи допотопной мельницы.

– Квакс явился, – воскликнул тот же Петя, врываясь на кухню.

– О! Можно рассчитывать на один цент чаевых! – воскликнул Степан. – Что желает наш сладкий?

– Салат по-мексикански, – ответил официант.

Степан велел:

– Федя, тащи салат для Квакса.

Маленький помощник кинулся к мусорному бачку, выхватил оттуда пучок вялых листьев и принес начальнику. Степан сложил «букет» и, не помыв его, живо порвал руками на крупные куски. Я замерла с раскрытым ртом и не выдержала:

– Что они делают?

Мой коллега перестал возиться с посудой и тихо сказал:

– Квакс никогда не оставляет чаевых. Действует по стандартной схеме, поест и начинает придираться к официанту, ему надо найти повод, чтобы встать и уйти с обиженным видом. Из-за мужика двоих уволили, вот ему парни и мстят.

– А кто такая Бяка? Зачем ей дали рыбу с пола? – спросила я.

– Просто тетка, – ответил тот, – ходит сюда, как на работу, и всегда заказывает одно и то же блюдо, судак с картошкой фри. Ну, подумаешь, рыбу с плитки подняли, хорошо что в кофе не плюнули!

– Заканчивайте трещать! – заорала Варвара. – Работайте!

Оставалось лишь удивляться, каким образом она заметила, что подчиненные переговариваются. Вари не было в зоне видимости. Похоже, у нее уши горной козы, глаз как у орла.

– У-у-у-у, – завыло из угла.

Я подпрыгнула от неожиданности и вскрикнула:

– Что это?

– Духовка, – безмятежно ответил мой «коллега», никак не реагируя на пронзительный звук, – чего-то там испеклось, вынимать пора.

Я перевела дух, и тут за моей спиной кто-то оглушительно чихнул. Я вновь подпрыгнула, а мой напарник выронил тарелку, та упала между нами на кафельный пол и разбилась.

– Черт! – с отчаянием воскликнул напарник. – Сейчас меня накажут.

– За разбитую посуду? – удивилась я.

– Ага, – расстроенно подтвердил он, – вычтут из зарплаты. Ну как я так неосторожно?!

– Вроде тарелка дешевая, – попыталась я утешить проштрафившегося.

– Точняк! Но скажут, она из Мейсена, – прошептал бедняга.

– И кто расхреначил? – сурово спросила Варя, выруливая из-за столов. – Хотя зачем спрашивать? Макс! Вон отсюда! Не хочу слышать твоих стонов! Не вздумай исполнить песню про больную жену и голодных детей! Это твоя третья разбитая тарелка! Собери осколки и марш на выход! У нас сервиз из Мейсена, один предмет стоит дороже, чем ты.

У Макса затряслись руки, я откашлялась:

– Простите, Варя, это я случайно выронила, тарелка оказалась очень скользкой.

Начальница моргнула:

– Ты?

Я утвердительно кивнула и, старательно изображая раскаяние, зачастила:

– Я нечаянно. Не хотела. Не понимаю, как это вышло.

Варвара уперла руки в бока.

– Плевать мне на твои оправдания. У нас правило: если разбила три тарелки, вылетаешь вон без предупреждения и оплаты. Компренэ?

– Нет-нет, – поспешила я с ответом, – больше никогда!

– Убрать, молчать, работать! – отчеканила Варя и испарилась.

Максим наклонился, собрал осколки и пробормотал:

– Спасибо. Но больше так не делай, уволят.

– Ерунда, – легкомысленно ответила я, – не планирую всю жизнь возиться в мыльной воде в «Шпикачке», это всего лишь временная остановка перед лестницей, ведущей вверх.

– Все так говорят, – горько протянул Максим, – а потом до конца дней объедки собирают.

– Это не мой вариант, – парировала я, – а ты почему здесь?

– Так карта легла, – не стал откровенничать коллега.

– У тебя больная жена? – с сочувствием спросила я. – Много детей?

Максим кивнул, повернулся к мойке, нагнулся и вдруг сказал:

– Я ехал сюда в надежде на лучшую жизнь, в Питере у меня карьера не сложилась. В результате очутился здесь.

Я попыталась утешить неудачника:

– Все наладится. Жизнь полосатая, извини за банальность, но это правда.

– Что-то у меня в последнее время одна чернота, – устало ответил Макс.

– Варя, дай скорей валокордин! – закричал Петр, врываясь на кухню. – Человеку плохо!

Распорядительница метнулась к шкафчику в простенке, народ на кухне замер.

– Сюда, сюда скорей! – завизжала из коридора мать хозяина.

Несколько человек кинулись на зов. Я, забыв стянуть с рук резиновые перчатки, тоже выбежала в зал ресторана. Вопль Вероники Григорьевны всколыхнул гостей, они выбежали в холл, где на полу, раскинув ноги, лежал мужчина. Около него, закрывая лицо упавшего, сидела на корточках женщина в красном брючном костюме.

– Что с ним, Анна Ильинична? – заголосила Вероника. – Напугал меня до полусмерти. Вошел, икнул и упал.

Дама в красном выпрямилась.

– Он умер.

Я увидела лицо пострадавшего и воскликнула:

– Роберт!

Хорошо, что мое восклицание потонуло в хоре испуганных криков присутствующих.

– Скончался! – завопила старуха. – В нашем заведении!

– Да, – подтвердила Анна Ильинична, – надо вызвать полицию.

– Как он посмел прийти в ресторан моего сына и отбросить копыта? – орала Вероника Григорьевна. – У нас начнутся проблемы. Какая полиция? Она не нужна!

– Внезапная смерть требует обращения к следователю, – заявила Анна Ильинична. – Роберт был вполне здоров, он долгое время являлся моим пациентом, никаких проблем с сердцем у него не было, поэтому можно предположить все что угодно. Отравление, например.

Толпа гостей ринулась к гардеробу, доктор вытащила мобильный, старуха поносила Роберта, который посмел умереть в ресторане Азабекова. А я не знала, как мне поступить. Немедленно сообщить Ольге о смерти супруга? Уйти из ресторана? Полицейские во всем мире одинаковы, сейчас сюда приедет человек, похожий на Шумакова, первым делом он начнет опрашивать свидетелей и сотрудников. Мне придется назвать свое настоящее имя, показать российский паспорт, и уже вечерние выпуски газет появятся с громкими заголовками: «Писательница из Москвы подрабатывает на кухне «Шпикачки», «Арина Виолова устроилась на кухню, чтобы отравить своего издателя».

С другой стороны, сомневаюсь, что у парней в форме возникнут ко мне претензии, я не отходила от раковины, что подтвердит толпа свидетелей. Макс, Лариса, Варвара – все скажут, что я никуда не отлучалась. Но у прессы свои законы. Наверное, надо потихонечку смыться.

– Немедленно заприте все двери! – завизжала Вероника Григорьевна. – Здесь убийца! Он среди нас! Жестокий и беспощадный! Найти мерзавца, который посмел беспредельничать в заведении Гриши! Отправить его в мой кабинет! Вызвать родителей! Обсудить на педсовете!

Я не сводила глаз со старухи: похоже, в прежней жизни она была директором школы.

Анна Ильинична засунула сотовый в свою сумку.

– Скоро приедет полиция. Сейчас всем нужно вернуться на рабочие места или занять свои столики в зале. Толпа на месте преступления осложнит работу специалистов.

Но никто не слушал разумных предложений доктора. Клиенты продолжали спешить к выходу, они нервно отталкивали Гришу, который пытался выполнить приказ бабки закрыть ресторан.

– Убийца убегает! – орала Вероника Григорьевна.

Анна Ильинична попыталась ее вразумить:

– Если вы утверждаете, что Роберт вошел с улицы и сразу упал, то посетители не имеют никакого отношения к его кончине. Они сидели в зале и не пересекались с несчастным. Возможно, у него случился инфаркт или оторвался тромб. Я погорячилась, сказав о преступлении.

– Нет, его отравил Филипп Бойко! – Старуха добавила децибел в голос. – Он мечтает Гришенькин бизнес угробить, специально моего сына в покер обыгрывает, хочет ресторан заполучить! Фигу ему с маслом! Это Филипп задумал убийство, чтоб «Шпикачку» разорить!

Издалека послышался вой сирен, я решила действовать оперативно. Через парадный вход мне не выбраться, там стоит внук гарпии и толпятся гости. Но ведь есть черный ход!

Бочком я отступила в служебный коридор, прошмыгнула в раздевалку для персонала, открыла шкаф, куда повесила свою куртку, схватила купленный позавчера на распродаже пуховичок и услышала вкрадчивый голос Варвары:

– Я сразу поняла, что ты стриттер!

Мысленно ругая себя за то, что согласилась сотрудничать с Нуди, я попыталась улыбнуться:

– Простите, не понимаю, о чем речь?

Варвара повела себя неожиданно, она сменила начальственный тон на дружеский:

– Куда торопишься? Домой?

– Нет, – соврала я, – нам велели остаться и ждать полицию.

– Но ты хотела удрать? – не успокаивалась Варвара.

– Никогда! – горячо заверила я.

– Зачем тогда полезла за верхней одеждой? – продолжала надзирательница.

– Сигареты взять, – нашла я подходящий повод.

– Бери, – милостиво разрешила она, – ну, доставай! Почему застыла? Дай-ка, я посмотрю. – Варя быстро похлопала по куртке руками. – Нет ни пачки, ни зажигалки! Ты не куришь! У меня очень чуткий нос, я сразу распознаю человека-пепельницу. Правда странно? Один из присутствовавших при внезапной кончине вроде здорового мужчины пытается смазать пятки салом в ту секунду, когда приближается полиция?