Текст книги "Кобель домашний средней паршивости"

Глава 6

К этому времени беднягу из картона уже избавили от его обертки. И стало ясно, что с первыми двумя случаями это преступление имеет мало общего. Хотя бы уже потому, что в этом случае потерпевшей оказалась женщина. И она была одета. Длинные рыжие волосы, платье, пальцы с ярким маникюром, на лице вызывающая косметика. Наверное, были у несчастной и туфли на каблуке, но сейчас ноги женщины были босыми.

– Туфли могли свалиться, когда ее перетаскивали. Надо будет поискать, может, что и найдем.

Туфли нашлись в кустах. Первую в зубах принес Барон. И он же показал, где находится вторая.

– Ее?

– По размеру подходят.

– И по стилю тоже.

Туфли были украшены блестками.

– И как она их носила? Холодно ведь уже.

Туфли были летними, а на дворе стояла осень. Какой бы завзятой модницей ни оказалась погибшая женщина, ходить в летней обувке было холодновато.

Саша невольно отметил, какие широкие и грубые у пострадавшей ступни, а вот педикюр присутствует, и ногти на ногах выкрашены тем же ярко-алым лаком, что и на руках.

– Кто она такая?

– Судя по наряду и макияжу, она может очень даже запросто оказаться ночной бабочкой, – сказал один из сотрудников.

– Надо будет проверить окрестных путанок, – добавил другой. – Может, и опознают покойницу.

К сожалению, никаких документов при пострадавшей обнаружено не было. А когда эксперты занялись осмотром тела, выяснилась еще одна любопытная подробность. Стоило пошевелить тело, как волосы с головы потерпевшей упали. И оказалось, что череп у нее покрыт коротеньким ежиком.

– Этого еще не хватало! – ахнул кто-то. – Мужик, что ли?

– Нет, баба. Только стриженая.

После того как парик свалился, можно было лучше рассмотреть лицо потерпевшей. И стало ясно, что первоначальное мнение о ней ошибочно. Женщина эта была уже изрядно в возрасте. Ей могло быть около пятидесяти, а могло быть и больше. При неважном освещении парик с длинными локонами и яркий макияж помогали отвлечь внимание от морщин на лице у покойницы, следовательно, и от ее возраста. Но без длинных волос, укрывавших лицо, морщины на нем проступили ярче.

– Совсем немолодая особа.

– И что у нее в жизни было такого, что после смерти привело эту несчастную на валы?

– Да еще ночью.

Появиться мертвая женщина могла только в темноте, потому что представить, как бы днем убийцы этой женщины тащили на себе на валы картонный сверток с телом жертвы, при всей своей фантазии никто из сыщиков не мог.

– Пожалуй, для проститутки она уже старовата будет.

– Для мамки вполне годится.

Мамка – это сутенерша. Но кто мог расправиться с ней?

Но та молодая девушка, которая первой обратила на Сашу внимание, снова взглянула на него и неожиданно, словно обращаясь к нему одному, сказала с сомнением:

– Не знаю. Вряд ли она проститутка. И вообще, странная она какая-то.

– А чем именно?

– Платье на ней натянуто кое-как, – пояснила девушка. – Оно мало пострадавшей на целых два размера. Того и гляди лопнет.

Саша невольно согласился. И точно, размер платья совсем не тот. Ткань так туго натянулась, что и впрямь выглядит так, будто сейчас лопнет.

А девушка продолжала:

– И колготки все в стрелках, словно бы их второпях надевали. И снова с размером не угадали.

– Велики?

– Нет, колготки тоже слишком маленькие, до бедер их еле натянули, а дальше никак. Ходить в таком виде очень неудобно, если вообще возможно. И самое главное, маникюр.

– А что с ним-то не так? Нормальный маникюр, только яркий очень.

– А ты приглядись. Посмотри и скажи, будь ты женщиной, покрасил бы так себя?

И девушка указала на руку покойницы. Саша пригляделся и был вынужден признать правоту новой знакомой. Ногти были накрашены ярко, но неумело и очень неаккуратно. Лаком была испачкана и кожа вокруг ногтей, и сами лунки имели неровную форму.

– Эта женщина не делала себе маникюр невесть сколько времени. Кожа вокруг ногтей у нее заросла и огрубела. А лаком ей покрасили прямо поверх, отсюда и неровности. Ни одна женщина так не стала бы уродовать свои руки. Лучше уж вообще обойтись без лака, чем привлекать внимание к неухоженным рукам ярким лаком и таким неряшливым видом.

– И что это означает?

– Мне кажется, эту женщину переодевали и красили второпях.

– И стригли?

– А вот стрижка у нее как раз сделана качественно. Ни один волосок не выбивается. И прокрашены волосы очень тщательно. По возрасту даме уже положено быть совсем седой, а она блондинка.

В это время внимание Саши привлек Барон. После того как пес нашел туфли с покойницы, все прониклись к Барону симпатией, найдя, что пес может быть полезен. Поэтому Саша спустил Барона с поводка, и собака все это время где-то болталась. А теперь Барон прибежал и уселся возле ног хозяина. В пасти он держал что-то небольшое, какую-то карточку.

– А ну, подай! – скомандовал Саша, и Барон с готовностью протянул ему кусочек пластика, который держал в зубах.

Оказалось, что это водительские права на имя Ломакиной Елизаветы.

– Это же она?

– Наша покойница, – подтвердила девушка. – Это ее лицо. Молодец, Барон! Хороший пес!

На водительском удостоверении Ломакина выглядела более молодой и стройной, но время делает с людьми разные метаморфозы, а документ был выдан уже больше пяти лет назад.

– Значит, теперь мы знаем ее имя! Ломакина Елизавета.

Находка была торжественно передана следователю, который уже приехал на место происшествия. Следователь тоже похвалил Барона и посоветовал Саше уделять воспитанию пса больше времени. И Барон удостоился быть поглаженным по голове.

– Из такого смышленого щенка вырастет отличный пес.

Барон тут же причислил следователя к числу своих лучших друзей и весело вокруг него запрыгал, припадая к земле и приглашая поиграть. Саше пришлось прикрикнуть на Барона, чтобы тот утихомирился. Пес в последний раз гавкнул что-то приветливое и снова убежал, шарить по кустам в поисках чего-нибудь интересненького.

А новая знакомая отвела Сашу в сторонку и прошептала:

– Это Коршунов.

– Ты его знаешь?

– Он из отдела убийств. Я про него слышала, очень хороший дядька. Нам повезло, что именно Коршунов будет расследовать это дело. У него процент раскрываемости один из самых высоких.

Видя, что его собеседница не прочь поболтать, Саша спросил:

– А отчего она умерла, как ты думаешь?

– Не знаю. Видимых следов насилия на теле нет. Если не считать того, что она находилась в свертке, в остальном дама в порядке.

– Задохнулась? Слишком сильно затянули стрейч?

– Скорее похоже на сердечный приступ. А вот чем он вызван… Следов сопротивления на теле не наблюдается. Разве что небольшая гематома на правой руке. Похоже на след от чьих-то пальцев, будто бы ее схватили и сильно сжали. Но больше ничего. Значит, упаковывали женщину в картон либо добровольно, либо когда она уже была трупом.

– Ну, или если она находилась без сознания.

– А лишиться сознания она могла от действия какого-то препарата, принятого внутрь.

– Лишиться сознания и умереть!

– Да ее отравили! Снотворным!

И Саша с его новой знакомой торжественно переглянулись.

А затем девушка протянула ему руку и представилась:

– Надя!

Рука у Нади оказалась твердая и теплая. Хорошая такая рука. Саше даже не хотелось выпускать ее из своей ладони.

– Я так понимаю, ты у Льва на практике? – произнесла девушка.

И когда Саша подтвердил, сказала с улыбкой:

– Значит, будем с тобой часто видеться.

И если до сих пор у Саши еще были какие-то сомнения касательно той истории, в которую он угодил, то теперь все сомнения его оставили совершенно. Ясно, что тесное знакомство с такой замечательной девушкой должно было с лихвой окупить все возможные неудобства этого проекта. И Саша принялся активно шевелить своими извилинами, пытаясь придумать что-нибудь такое, что позволит ему влезть в это дело еще глубже.

К полудню следующего дня, выгуляв Барона и добившись от мамы клятвенного обещания, что она покормит собаку вовремя, Саша отправился к антиквару. Деньгами на представительские расходы он был теперь снабжен, благодаря щедрости участкового. Правда, Лев, когда выдал Саше тугую перетянутую резинкой пачечку тысячных, присовокупил, что деньги эти лучше близко никому не показывать и в руки никому не давать.

– Интересно, а как я смогу не давать деньги антиквару? Он же захочет их пересчитать.

– Ему можешь. А больше ни-ни!

– С деньгами что-то не так?

– Все с ними не так, – признался Лев. – Мы тут на днях накрыли мошенников, которые промышляли, сбывая фальшивые купюры. Так эти деньги из их запасов.

Не очень-то уютно чувствовал себя Саша с фальшивыми деньгами в кармане. Он бы предпочел играть честно. Но Надя, которая тоже была с ними, поспешила утешить Сашу:

– А разве антиквар с приятелем играют честно?

Пока ехали к антиквару, Саша успел расспросить Надю, что стало известно о вчерашней мертвой даме.

– Выяснили ее личность, – не стала секретничать девушка. – Оказывается, она неоднократно судима. И в уголовной среде гражданка Елизавета Ломакина известна под кличкой Ломака.

– Уголовница.

– В основном за ней числятся мелкие правонарушения, – поспешила успокоить Надя. – От совершеннолетия и до тридцати восьми, за двадцать лет у Ломаки накопилось два срока за хулиганство и еще три за воровство. Однако в последнее время она, скажем так, отошла от дел. Последняя ее судимость погашена еще в 2010 году, и больше правоохранительные органы о Ломакиной ничего не слышали.

– Как же она жила? Чем? Пошла работать?

– Это вряд ли.

Саша прекрасно понимал, как трудно, практически невозможно социализироваться в нашем обществе человеку с уголовным прошлым. На любом более или менее приличном месте обязательно заинтересуются прошлым соискателя на должность. И если там, в этом самом прошлом, имеется что-то предосудительное, в отделе кадров предпочтут не связываться с таким кандидатом. Береженого, как известно, бог бережет.

– Может, тогда вышла замуж?

Этот вариант был более лоялен. Муж мог бы взять на себя заботу о супруге и всю ответственность за материальное ее благополучие.

Но Надя покачала головой.

– Об этом ничего не известно. Если Ломакина и нашла себе какого-нибудь мужчину, то официально они отношения не оформляли. Но мы продолжаем наводить о данной персоне справки. Надо выяснить, что она делала после двухтысячного года.

Саша молча согласился. Правильно. То, чем занималась Ломакина в последнее время, может пролить свет на то, кто и почему расправился с ней.

– Сейчас следствием определяется круг знакомых и родственников потерпевшей. Впрочем, из родни у нее одна сестра. Зовут ее Екатерина. И она живет в городе Архангельске. Мы связались с этой женщиной по скайпу, она совсем не обрадовалась. И объяснила, что с сестрой отношений не поддерживает. С тех пор как Елизавета пошла по кривой дорожке, семья, и сестра в частности, с отщепенкой порвали.

– Кто же остается?

– Друзья. Подруги. Бывшие сокамерники. Соседи, наконец. Но с ними просто так не свяжешься. Их еще поискать надо.

– «ВКонтакте» пошарить можно.

– В социальных сетях наша Ломака не присутствовала. Так что придется действовать по старинке. Надо будет поработать с ее телефонной книжкой, поговорить с соседями. Конечно, маловероятно, что удастся найти среди них человека, который бы знал какие-то подробности из жизни Ломакиной, тем более что меньше года назад она переехала в новый многоквартирный дом, где соседи вообще друг друга могут и не знать.

– Переехала? В новый дом? Откуда же она взяла деньги на такой переезд?

– Продала свою старую квартиру. У нее была панель начала шестидесятых.

– Хрущевка! И большая была квартира?

– Две смежные комнаты.

– А купила Ломакина что?

– Купила она трехкомнатную квартиру, и гораздо большей площади.

– Большей площади и в новом доме, – соображал Саша, – значит, и цена должна быть тоже выше.

– Раза в два, я думаю.

– Если не в три. И откуда у нигде не работающей гражданки взялись деньги на доплату?

В этом была какая-то загадка. Но это были еще не все сюрпризы.

– А знаешь, где именно была приобретена гражданкой Ломакиной ее новая жилплощадь? В каком микрорайоне и в каком доме?

– Нет. Откуда мне это знать?

– А между тем, каждый раз подходя к своему окну, ты видишь ее дом. Конечно, если твои окна выходят на валы.

– Конечно, – пробормотал Саша. – Конечно, они туда и выходят.

Мысли его лихорадочно крутились. Что же получается? Если Надя не шутила, а она явно не шутила, Ломакина жила в том новом массиве, который начинался сразу за валами.

– Как близко!

Но что заставило гражданку Ломакину отправиться в поздний темный час на валы? Совсем не подходящее место для вечерних прогулок. Так что же ее туда потянуло? Или кто потянул?

Это тоже была загадка. И, как всякая загадка, она требовала решения. Вот бы найти ответ на нее! Вместе с Надей. Саша даже сам не отдавал себе отчета в том, насколько именно это последнее обстоятельство было важно для него. А оно было важным, даже очень. Быть вместе с Надей, дышать с ней одним воздухом, разговаривать, а иногда даже иметь возможность будто бы невзначай в разговоре случайно коснуться ее руки.

Но пока что перед Сашей стояла другая задача. И окружающие не позволяли ему от нее отвлечься.

Как только машина остановилась неподалеку от скупки, Лев обернулся к своему молодому помощнику и произнес:

– Вот мы и на месте. Ты все помнишь?

– Да.

– Тогда удачи тебе.

Когда Саша вылез из машины, то с другой стороны он увидел Надю. Оказывается, она тоже вышла из машины.

– Я пойду с тобой, – сказала девушка в ответ на вопросительный взгляд юноши. – Я так решила. Мало ли чего там тебя ждет. Сделаем вид, что я – твоя девушка и мы вместе пришли выбирать подарок твоему папе.

И хотя Саша был уверен, что все пройдет гладко, план был идеален, он все равно обрадовался присутствию Нади. И обрадовался он куда сильней, чем того требовал поступок Нади. Будь на месте девушки какой-нибудь другой человек, Саша бы начал отказываться. И в итоге пошел бы один. Зачем ему делить славу с кем-то еще? Но Надя… Надя – это было совсем другое дело. С Надей он был готов разделить все на свете.

– Конечно! Пойдем, – радостно сказал он и протянул Наде руку.

В ответ девушка протянула ему свою. Для конспирации, конечно. И так, взявшись за руки, молодая пара под внимательными взглядами других оперативников прошагала и скрылась за углом. Теперь полицейским оставалось только ждать.

Между тем, как только Саша вошел в помещение магазина, как он сразу же почувствовал неладное. Кроме Бори с Виталей тут находились еще двое крепких мужчин весьма сомнительной наружности. Судя по обтрепанной и грязной одежде, в этих двоих никак нельзя было заподозрить покупателей. И хотя они изо всех сил делали вид, будто бы увлеченно разглядывают стенд с фаянсовыми безделушками, Саше их присутствие показалось подозрительным.

Борис с Виталей тоже выглядели как-то хмуро. С Сашей они поздоровались очень прохладно, едва кивнули ему. Первыми заводить разговор избегали. И оба то и дело поглядывали в сторону лишних свидетелей, присутствие которых антиквара с приятелем заметно нервировало.

– Господа, вы что-нибудь себе уже выбрали?

– Пока нет.

– Вам нужна определенная вещь?

– Мы просто смотрим. Нельзя?

– Если покупать не будете, то нельзя.

Но двое мужчин все равно не уходили. Саша недоумевал. Что они тут забыли? Весь их вид говорил о крайней неплатежеспособности. Помятые брюки. Сто лет не чищенные ботинки. На одном была кофта, на рукаве которой красовалась дырка, и дырка эта была отнюдь не плодом дизайнерской фантазии, а продуктом суровых жизненных реалий. Куртка второго посетителя была испачкана чем-то белым, то ли пылью, то ли мелом, то ли тем и другим вместе. Весь их облик говорил о такой житейской неустроенности и бедности, которая происходила по причинам вполне определенным, от частого пьянства.

Прошло пять минут, десять. Борис с Виталей метали в неугодных посетителей все более сердитые взгляды. И тишина стала прямо звенящей от напряженности.

Первым не выдержал Борис.

– Долго вы еще будете тут топтаться? – воскликнул он, глядя на этих двоих. – Уходите!

Против прямого приказа эти двое не нашли, что возразить. Помялись, помедлили, а потом все-таки вышли.

– Наконец-то убрались! – с облегчением сказал Виталя. – Я уж думал, что никогда не уйдут.

– Спереть чего-то хотели, да не получилось. Не на тех напали.

После этого дело у оставшихся в скупке людей пошло на лад. Против присутствия Нади ни антиквар, ни его приятель не возражали. Саша показал продавцам деньги. Виталя с Борисом подвоха в тысячных купюрах никакого не заметили и окончательно повеселели. Виталя ушел куда-то в заднее помещение, а Борис остался с друзьями.

– Свидетельницу привел? – с усмешкой спросил он у Саши, кивнув в сторону Нади. – Это правильно, в нашем деле никому на слово верить нельзя. Но я не против, пусть будет свидетельница. Мы тебя обманывать не станем, торгашеская честь не позволит.

Саша едва удержался, чтобы ничего ему не сказать в ответ ехидного. В это время вернулся Виталя, который бережно нес в руках плоскую коробочку. И уже по тому, как аккуратно Виталий обращался с ней, Саша понял, что на сей раз ему предложат что-то действительно стоящее.

– Смотри.

Крышка щелкнула и открылась. Дыхание у Саши перехватило. Внутри в уютной выемке лежали круглые часы. Золотые. Тяжелые. А перевернув их, Саша сразу увидел переплетенные в вензель буквы «S» и то ли римскую цифру один, то ли латинскую букву «I». Это были часы Жеки! Никаких сомнений не оставалось.

– Ну что? Нравятся?

Саша кивнул. Говорить он не мог, слишком был взволнован. Сердце у него сильно стучало. Вот оно и случилось. Часы Жеки тут. Они идеально подходят под его описание. Значит, эти двое – Борис с Виталием и есть те злоумышленники, которые хотели у Жеки выманить дорогой товар, получить его фактически задаром. И для этого они придумали, как подпоить Жеку, а потом еще и вывезли его на валы, зачем-то заколотив в ящик. Может быть, думали, что Жека мертв? Но опять же, к чему эти хлопоты с досками? Куда проще было оставить труп где-нибудь в кустах. Ну или уж присыпать земелькой пополам с мусором.

– Саша.

Надя смотрела на него выжидающе. Борис с Виталей тоже. Вот только ждали они от Саши разного. Мошенники ждали, когда Саша расплатится с ними. А Надя ждала, когда Саша подаст условный сигнал.

– Да, да, – ответил Саша всем троим. – Сейчас.

Он повернулся, якобы доставая оставшиеся деньги из кармана, а на самом деле для того, чтобы незаметно нажать кнопку вызова на своем телефоне. Звонок Льву и должен был стать тем условным сигналом, который бы привел в действие машину возмездия. Но Саша не успел ничего сделать. Как только он нащупал в кармане телефон, дверь в магазин вдруг резко распахнулась и в нее ворвались те двое оборванцев, которых несколько минут назад выгнали из магазина.

На головах у обоих были натянуты чулки, скрывающие лица. Но они не сообразили, что их уже видели в магазине и по одежде смогут легко опознать. Не говоря ни единого слова, эти двое прямо с порога устремились к прилавку, возле которого замерли Борис с Виталей и Саша с Надей. Отпихнув молодых людей, один из грабителей схватил часы и деньги, выложенные Сашей на прилавок, а другой пшикнул из баллончика. В воздухе немедленно поднялось облачко удушливого газа, от которого у всех четверых из глаз потекли слезы, да в добавок еще и дико запершило в горле.

Чихая и кашляя, Саша и остальные пытались справиться с приступом удушья. А грабители в ту же секунду кинулись обратно к дверям. Все происходило так быстро и было так неожиданно, что никто из четверых потерпевших не оказал грабителям сопротивления. Один лишь Саша изловчился подставить ножку грабителю в грязной куртке. Но тот хотя и споткнулся, но не упал, уцепившись за тяжелую бронзовую статую. Мужик лишь выругался и побежал дальше.

– Часы!

– Деньги!

– За ними!

Чихая и кашляя, четверо потерпевших кинулись в погоню. Каким-то чудом на ходу Саша успел нажать на кнопку телефона. И теперь он очень надеялся на помощь Льва. В том, что помощь придет, он не сомневался. Вот только не запоздает ли она?

Выскочив на улицу, грабители сразу же развили очень неплохую для таких доходяг скорость. При этом воровское чутье подсказало им, в какую сторону надо бежать, чтобы не угодить в руки полиции. Так что грабители держались впереди погони, на втором месте были Саша с Надей и антиквар с приятелем, а вот замыкали погоню Лев с товарищами.

Наверное, они все-таки догнали бы грабителей, истерзанный алкоголем организм которых не мог долго удерживать высокую скорость. Но тут из карманов одного из них в воздух вылетели плохо утрамбованные там купюры. Долго деньги на асфальте не пролежали. Некоторые еще и земли не успевали коснуться, как к ним уже радостно подбегали прохожие и хватали бирюзового цвета бумажки.

И вот эти-то несознательные граждане очень сильно мешали преследователям, путаясь у них под ногами. Да еще полицейские пусть и на ходу, но все же притормаживая, выхватывали у любителей халявы поднятые ими только что деньги.

– Фальшивые! Не брать!

И в итоге, скорость погони еще больше снижалась, а у грабителей шансы напротив повышались. Наконец, они шмыгнули в какую-то арку и пропали из виду совсем.

Топая ногами и тяжело дыша, погоня в количестве восьми человек пронеслись через арку, но одно лишь эхо стало им наградой. Во дворе никого не было. Ни грабителей, ни свидетелей. Лишь в дальнем углу гуляла со своей собачкой старушка, которая очень удивилась вопросу.

– Какие еще грабители? Упаси Господь! Не было тут никого!

– Бабушка, да как же не было? Они из той арки должны были выскочить.

– Из арки? – старушка даже засмеялась. – Да что ты, сынок! Я и тебя-то с трудом различаю, а ты в шаге от меня стоишь. А арка вон она где. Где уж мне ее увидеть.

– Значит, не видели?

– Не видала я никого, – подтвердила бабушка. – Мартышка к старости слаба глазами стала. Были бы еще очки! Да не взяла я их на прогулку, дома у меня лежат. И что с них толку? Зрение у меня за последнее время село, новые очки уже нужны. Но к окулисту у нас в поликлинике не попасть.

Свидетель из бабушки и впрямь был никакой. Пришлось полицейским рассыпаться по двору в поисках сбежавших грабителей. Но это было еще не все. Саша видел, как сначала с растерянностью, а потом и с пониманием поглядывали на них Борис с Виталием. А вот на самого Сашу они поглядывали с откровенной враждебностью. Но считая его сотрудником полиции, не осмеливались ничего ему сказать. А хотелось им, наверное, сильно.

Однако по мере того как поиски продолжались, а грабители с часами и деньгами все не находились, физиономии антиквара с подельником приобретали все более и более умиротворенное выражение. Под конец они даже стали поглядывать на Сашу и полицейских чуть ли не с сочувствием. Похоже, антиквар с приятелем смекнули, что грабители, унесшие из их лавки товар «с душком», оказали им куда больше пользы, чем принесли вреда.

Ведь так что потеряли Боря с Виталей? Всего лишь немного денег, которые потратили на подкуп Жеки и его дружков. А чем им могло грозить обнаружение часов? О, это им могло грозить куда большими неприятностями. Вот Борис с Виталей и радовались. А потом потихонечку и вовсе смылись.

Обежав весь двор и прошерстив все подъезды от подвалов и до чердаков, полицейские встретились внизу.

– Ну что? Ничего?

– Ничего.

Лев выругался.

– Откуда взялись эти уроды? Еще чулки себе напялили на башки, прямо как в кино!

Но в кино или не в кино, а часики уплыли в другие руки. А вместе с ними, казалось, безвозвратно растворилась и ответственность, которую могли бы предъявить полицейские двум мошенникам-антикварам.

– Теперь и не докажешь, что это они с Жекой фокус провернули. И часов нет. И свидетелей тоже. Сам Жека ничего не помнит. А антикваров просто так к стенке не припрешь!

Но Саша при этих словах вздрогнул.

– Свидетели есть! Есть свидетель! Васек и его Марина.

– Кто такие?

– Хозяева квартиры, они сдают комнату, в которой Виталий держит собранный в разных местах старый хлам, который затем приводит в порядок и реализовывает как антиквариат через магазин у Бориса.

– Так. И чего? Небось, в свою комнату Виталий хозяевам нос совать не разрешает.

– Только не очень-то они его слушают. Марина при мне открывала его комнату. Но дело даже не в этом. Васек участвовал в попойке, после которой Жека исчез. И организовать эту попойку его попросили Виталий с Борисом. Они все время присутствовали не явно, но были рядом. Если Васек расскажет вам правду о том, кто заставил его подпоить Жеку, у вас появится возможность прижать антикваров за похищение Жеки.

Но Лев был в сомнении.

– Не знаю. Вряд ли мошенники признаются. Даже если Васек и скажет, что спирт ему дали антиквары, с условием пригласить в компанию Жеку, то что дальше? Часы им Жека продал добровольно. Его согласие на сделку даже у нотариуса зафиксировано.

– Так ведь он пьяный был.

– Максимум, что мы сможем предъявить антиквару с дружком – это мелкое мошенничество. Да и его тоже без часов будет оформить затруднительно. Были бы у нас хотя бы часы, а так…

И Лев удрученно махнул рукой. Без слов было ясно, что операция провалилась. И настроение у всех было подавленное.