Текст книги "Место встречи посещать нельзя"

Глава 5

На первый взгляд следователь Коршунов показался всем троим легким и приятным в общении человеком. У него была густая шевелюра вьющихся и тщательно уложенных волос. Нос картошкой и пухлые губки бантиком. Казалось, что это очаровательный и мягкий человек. Но уже первый его вопрос полностью разрушил первоначальное представление о нем.

Коршунов не стал долго ходить вокруг да около и сразу же выложил друзьям то, зачем он хотел их видеть.

– Вы трое подозреваетесь в отравлении заслуженной артистки Елены Лукошкиной. А убили вы ее с целью завладения ценностями, хранящимися в комнате убитой.

Сказал и с нежной улыбкой стал наблюдать за эмоциональным откликом всех троих. Это уже потом друзья поняли, что такова была метода работы этого человека. Сперва огорошить внезапной новостью подследственного, а потом посмотреть, как он станет реагировать.

В данном случае реакция трех друзей следователю понравилась, хотя они этого и не поняли.

Лицо у Коршунова сделалось чуть более строгим. Это уже потом друзья узнали, что чем более мягким и расслабленным выглядит следователь, тем больше имеется опасений у подозреваемого опасаться его. И напротив, с людьми, ему лично симпатичными, Коршунов изъяснялся короткими рублеными фразами и чуть ли не нахмурив брови. Такой это был человек, но все это друзьям еще предстояло узнать.

А пока что они в полнейшем недоумении таращились на следователя, пытаясь понять, в каком месте они могли вызвать такие его подозрения.

Первой очнулась Фима:

– Разве у нее были ценности? Мы не знали.

– Если бы и были, она бы их при себе не держала. Наверняка отдала бы все свои ценности этой ушлой Светлане, как и квартиру и все прочее свое имущество.

– Вот у Светланы и спрашивайте!

– Но Светланы во время вашей маленькой посиделки не было в вашей компании.

– Так и вино она могла прислать Леночке заранее.

Коршунов нахмурился:

– А откуда вам известно, что убитая была отравлена и что яд находился в вине?

– А что же еще? Сидели мы вместе, бок о бок. Ели и пили тоже вместе. Вернее, мы с ребятами съели по куску торта с чаем, а вот Леночка от чая отказалась, она бисквит вином очень даже обильно запивала. Значит, что? Значит, отрава была в вине, а не в торте.

– К тому же за торт мы ручаемся. Мы его все вместе в «Севере» купили. При нас чек пробили. И он был совсем свежий.

Коршунов почесал кончик носа:

– А откуда у пострадавшей вино, она вам не говорила?

– Сказала, что это подарок поклонника.

– Так и сказала?

– Да. Не Светлана подарила или другая женщина, а поклонник. В мужском роде.

– Понятно, – кивнул Коршунов. – Что еще можете вспомнить? Что вообще привело вас в гости к артистке?

– Вам в подробностях?

– В мельчайших!

Пришлось снова начать рассказ про дедушку Степана, с которым их бабушка твердо вознамерилась воссоединиться после своей предполагаемой кончины. Сколько же еще раз им придется пересказывать эту историю!

– И так как могилка принадлежит Степану – брату Елены Лукошкиной, мы к ней и приехали. Ну, чтобы поговорить про дедушку с близким ему человеком.

– И как? Получилось?

– Честно говоря, не очень. У нас сложилось впечатление, что старушка порядком выжила из ума. Своего брата, к примеру, она совсем не помнила!

Коршунов с удовольствием хохотнул:

– Меня это нисколько не удивляет!

– Вы нашли ее медицинскую карту с диагнозом? – спросил Саша. – У Лукошкиной была деменция?

– Нет! Лучше! Мы проверили ее по отпечаткам пальцев. И знаете, что получилось? Лукошкина-то была вообще не Лукошкина!

– Это как? Вместо Лукошкиной с нами разговаривала какая-то ее подруга? Нет, не может быть! Нам на нее указала администратор Дома ветеранов сцены. И другие обитатели, когда проходили мимо, вежливо здоровались и называли Елену по имени.

– Вернее, они все звали ее Леночка.

– Но это потому, что Лукошкина сама требовала, чтобы к ней именно так и обращались.

И друзья уставились на Коршунова в ожидании объяснений.

– Дело в том, что подмена была осуществлена гораздо раньше. И случилось это больше шестидесяти лет назад.

– Ого!

– Именно тогда судимая за убийство своего сожителя Зина Птаха стала законопослушной Леной Лукошкиной.

И Коршунов принялся рассказывать о событиях более чем полувековой давности с таким энтузиазмом, словно они случились только на днях:

– Жили-были на свете две сестры. Антонина и Глафира Лукошкины. У Антонины жизнь сложилась благополучно, она рано вышла замуж, воспитала в браке троих замечательных детей, жила счастливо и горя-нужды никогда не знала. А вот у ее сестры Глафиры жизнь пошла совсем иначе. Замуж она вышла за мужчину из холодного и сурового края, находящегося за Уралом. Поселок, в который приехала новобрачная, так и назывался – Трудный. Жизнь там и при благоприятных обстоятельствах была трудной, а тут еще выяснилось, что муж Глафиры привык закладывать за воротник. От такой жизни женщина вскоре заболела и умерла, успев подарить своему мужу дочку. Отец такому подарку был совсем не рад, ему от жизни нужно было совсем другое, и он начал приводить домой мачех. Вот тогда маленькой Зине пришлось совсем тяжко. Редко кто из этих женщин по-доброму относился к девочке, так что неудивительно, что в неполные пятнадцать лет Зина убежала из дома и начала вести жизнь бродяжки. Ее несколько раз отлавливали и возвращали к отцу, но девочка при первом же удобном случае вновь пускалась в путь. Естественно, ни о какой учебе речи не шло, и конец у Зины был бы вполне предсказуемым, но так уж распорядилась судьба, что Зина была необычайно одарена музыкально. Она пела, плясала и выступала с маленькими сценками, что позволяло ей зарабатывать на жизнь, и не прибегая к проституции. У нее был старший товарищ, покровитель, если бы речь шла о проститутке, то я бы выразился, сутенер, некто Пахом Чудилов, ярый картежник и любитель распускать кулаки. Есть доказательства, что он поколачивал свою юную протеже и действовал весьма жестко. Боюсь, что жизнь с ним для молодой девушки стала еще более невыносимой, чем с отцом. Но сбежать от Пахома ей не удавалось, потому что тот верно смекнул: талантливая девчонка – это его постоянный источник дохода, и терять ее он не хотел. Серьезных травм он ей не наносил, но держал в постоянном страхе и под замком.

И вот однажды ночью у них произошла ссора, после которой Пахома нашли с разбитой головой. Зина утверждала, что на Пахома, когда тот спал, со шкафа упала тяжелая чугунная гиря. Это вызвало у следствия сомнение, и Зину арестовали.

В итоге она призналась, что, когда сожитель уснул, сама столкнула на него гирю. Сделала она это потому, что не могла больше выносить ужасных условий, в которые он ее загнал. Девушка и впрямь была покрыта синяками, исключение составляло лишь ее лицо, которое сожитель никогда не трогал, понимая, что иначе Птаха не сможет выступать на сцене и заработок их накроется медным тазом. В общем, Зину судили, но дали совсем немного, учтя все смягчающие обстоятельства и отсутствие судимостей до этого. Зина вышла на свободу через два с половиной года и… умерла.

– Вот видите! Она умерла!

– Но умерла она уже в Ленинграде, куда приехала в гости к своей тетке. И вот когда мне стало известно из поднятых архивных документов, что якобы умершая Зина Птаха на самом деле жива, да еще приходилась родной племянницей Антонине Лукошкиной – матери Елены, у меня возникла мысль, что умерла в свое время вовсе не Птаха. Умерла настоящая Елена Лукошкина. Но родители Елены, и в первую очередь ее мать, по какой-то причине скрыли эту смерть и предложили Птахе занять место их дочери в этой жизни.

– Это… это невозможно!

– Это факт, – отрезал Коршунов. – Отпечатки пальцев из нашей картотеки не могут врать. Умершая вчера актриса Елена Лукошкина на самом деле является бывшей зэчкой Зиной Птахой. На эту мысль меня навела татуировка, которую обнаружили на предплечье старушки. Колючая роза, в которую воткнут кинжал, и разорванные цепи под ней. Такие татушки делали в середине прошлого века женщинам, отбывающим срок за убийство своего мужа или сожителя. Когда эксперт наткнулся на такую татуировку на теле у вроде бы приличной старушки, я сразу почувствовал, что с убитой не все так просто. Такие татушки не делают ради забавы, это своего рода тавро, знак того, кем ты являешься в уголовном мире.

– И вы начали проверять архивы.

– И очень быстро раскопал историю Зины Птахи. И в связи с этим фактом возникает множество вопросов к Антонине Лукошкиной.

– Да, зачем эта женщина подменила умершую дочь своей племянницей?

– Зачем это было нужно самой Птахе, это понятно, случай с Пахомом – это вроде как дело прошлое, но, с другой стороны, убийство в послужном списке – это клеймо на всю жизнь. Птахе было выгодно занять место своей умершей двоюродной сестры. А вот почему на эту подмену пошли близкие умершей девушки? Это для меня было загадкой вплоть до того момента, когда я не взглянул на ордера, выписанные семье Лукошкиных на их новое жилье.

– Я знаю, Антонина Лукошкина развелась со своим мужем, чтобы вместо одной комнаты получить целых две.

– Это о многом говорит. И в первую очередь этот поступок характеризует семейство Лукошкиных как людей прагматичных, не склонных к сантиментам. Если выгодно, можно и развестись. А можно подменить родную дочь на племянницу, чтобы последняя получила комнату вместо покойной Леночки. Дело в том, что Леночка Лукошкина умудрилась умереть в крайне неудобный для ее родителей момент, в момент выдачи ордеров на новое жилье. И вместо четырех комнат, на которые нацелилась эта семья, им светило только три. А это предприимчивое семейство никак не устраивало. Они предложили Зине Птахе занять место умершей Леночки, получить на руки ордер, а затем совершить родственный обмен, в результате которого семейство Лукошкиных получало квартиру улучшенной планировки, из которой они новоявленную Леночку затем правдами и неправдами выписали бы в общежитие.

– Но как такое могло быть? Настоящую Елену Лукошкину знали многие люди. Она училась в школе, а затем в училище.

– Дело в том, что Елена и Зина были внешне очень похожи друг на друга. Так бывает у близких родственников. Они обе были похожи на Глафиру, умершую и похороненную в Трудном, одной из девочек женщина приходилась родной матерью, другой родной теткой. В свою очередь, от самой Антонины ни ее родная дочь, ни племянница не унаследовали практически ничего. Да еще девочки были практически ровесницы. Обе родились в одном году, с разницей меньше месяца. Вот только судьбы у обеих оказались разными. У одной легкая и привольная, у другой тяжкая и горькая.

– Но после того, как девушки поменялись местами, жизнь Птахи преобразилась.

– О да! Все ее горести остались в далеком прошлом. Под именем своей кузины она восстановилась на курсе, успешно окончила училище, начала выступать, сделала карьеру… С ее способностями это было не так уж сложно.

– А почему умерла настоящая Леночка Лукошкина?

– В этом кроется еще одна причина, почему Птахе удалось сравнительно легко занять место своей кузины. Дело в том, что перед своей смертью Леночка долго и тяжело болела. Почти полгода ее никто не видел, кроме самых близких Леночке людей.

– Что же это была за болезнь?

– Я устал изучать ее карту, у девочки были все известные в природе болячки, а последние полгода ее состояние серьезно обострилось. Фактически она не вылезала с больничных, сильно отстала в учебе, была вынуждена взять академку, потом еще одну и еще. Но дело на поправку не шло. Но затем произошло некое чудо. Все хвори Леночки волшебным образом исчезают, и на свет появляется абсолютно здоровая девушка, несколько изменившаяся после болезни, но в целом все же она – Леночка. Во всяком случае, так думают все вокруг. И еще они знают, что Леночка теперь здорова, а вот ее кузине, бедненькой Зиночке Птахе, совсем не повезло. Обычный сезонный насморк дал серьезное осложнение на бронхи, потом болезнь спустилась в легкие, Птаху пытались лечить, но помощь медиков не помогла. Для всего мира Птаха умерла. И лишь родители Леночки знали, кто умер на самом деле.

– Представляю, в каком отчаянии были родители. Любимая дочь и единственная! Наверное, тогда им и пришла в голову мысль: раз уж их дочь не сможет стать великой музыкантшей, пусть хоть племянница пробьется в этой жизни. Наверное, они были очень благородные и ответственные люди. Если уж не их дочь, то пусть хотя бы Птаха преуспеет.

– И она преуспела!

– И даже очень. Звание заслуженного артиста просто так не дают.

Коршунов в ответ лишь рассеянно кивнул и сказал:

– Но все то, что я рассказал вам, никак не объясняет обстоятельств нынешней смерти нашей Птахи.

– Чего?

– Обстоятельств смерти женщины, известной всем под именем Леночки Лукошкиной, – пояснил следователь.

– А-а-а… Так и говорите.

– Я даже не знаю, зачем рассказал вам всю эту историю, просто она меня потрясла. Но вряд ли она имеет какое-то отношение к тому яду, который был в бутылке с вином.

Фима всплеснула руками:

– Все-таки вино было отравлено!

– А иначе с чего бы крепкой еще бабуле взять и моментально откинуть тапки. Версию оторвавшегося тромба исключаем. Сердце у нее было как у молодой женщины. Сосуды более или менее в норме.

– Нам сказали, что у нее был диабет.

– У нее в бутылке был яд! Диабет там или не диабет, а умерла она от влитого ей в бутылку стрихнина.

– Откуда же он там взялся?

– Вот это и вопрос. Раньше этот яд был широко доступен, им травили садовых вредителей и других мелких животных. Случалось, что и люди от него погибали. Но теперь крысиная отрава производится в виде гранул или шариков, которыми человеку невозможно отравиться насмерть. И чтобы раздобыть стрихнин в той дозировке, убийце нужно было отправиться в очень далекое прошлое, где этот яд в чистом виде все еще был в более или менее свободном доступе.

– А отпечатки пальцев на бутылке были?

– Кто-нибудь из вас прикасался к бутылке?

– Я! – ответил Саша. – Актриса попросила за ней поухаживать. Она ведь дама, она не могла сама подливать себе вино.

И Саша побледнел:

– Господи! Если бы я только знал, что лью ей яд! Фактически я убивал ее!

– Но вы же не знали, что в вине растворен стрихнин?

– Разумеется, нет!

– Тогда нечего себя накручивать. А насчет отпечатков, там только ваши, как я теперь понимаю, и самой Птахи, или, как вы привыкли ее называть, Леночки.

– И все? Других не было?

– Все!

– Ни продавцов в магазине, ни доставщика?

– Это и доказывает, что доставивший бутылку человек знал, что в ней находится яд. Он предпринял все меры, чтобы его отпечатков на бутылке не осталось. После покупки и растворения в ней яда убийца старательно закупорил бутылку, тщательно протер ее, чтобы удалить все отпечатки. Вместе с его отпечатками смылись и отпечатки продавцов, и всех тех, кто трогал бутылку раньше.

– Да, это похоже на правду.

– А теперь я попрошу вас вспомнить в деталях все, о чем вы разговаривали с убитой. Все мельчайшие подробности этого вечера.

– Да мы ни о чем таком и не говорили, – пожала плечами Фима. – Мы вспоминали Степана и поражались, до чего разными у нас с его сестрой оказались воспоминания. Теперь-то мы поняли, почему это произошло, но вчера здорово удивились.

– Птаха появилась в семье своей тети уже после кончины Степана. Возможно, они никогда с ним и не пересекались вживую. Вряд ли у семьи Птахи были средства, чтобы раскатывать с визитами к родственникам.

– У погибшей старушки был только один близкий ей человек – некая массажистка Светлана. Она же является дальней родственницей семьи Лукошкиных. Светлана Быкова – а эту фамилию носил родной дед Степана и сам Степан.

«А вот отец и мать Степана носили фамилию Лукошкиных», – сообразил Саша.

И задумался, почему так?

Но Коршунов уже продолжал двигаться дальше:

– Когда мне на стол легло это дело, я тоже в первую очередь подумал об этой Светлане – единственной родственнице погибшей. Возможен корыстный интерес, но оказалось, что все свое движимое и недвижимое имущество Елена Лукошкина еще при жизни отписала Светлане. Фактически у Светланы нет мотива, чтобы желать смерти старушке. Все и так принадлежит ей.

– Интересно, а Светлана знала, кто на самом деле скрывается под личиной Лукошкиной?

– Вряд ли. Светлана гораздо моложе Лукошкиной. Они познакомились, когда Птаха уже прочно заняла место своей кузины.

– А что за ценности вы упоминали?

– Якобы пропавшие из комнаты убитой!

– Мы на ней никаких особых ценностей не заметили.

– Видите ли, – ответил Коршунов сразу всем троим, – у нашей заслуженной Леночки Лукошкиной была весьма бурная личная жизнь. Она несколько раз побывала замужем, у нее была масса богатых любовников и влиятельных поклонников. И все они стремились как-то порадовать любимую женщину. И так как в средствах они не были стеснены, то подарки делались весьма шикарные. Преимущество отдавалось антикварным и изготовленным на заказ украшениям из драгметаллов с натуральными камнями. А такие изделия с годами дешевле не становятся. Кроме того, у Лукошкиной в коллекции насчитывалось с десяток украшений от Картье, известного французского бренда. Ими актрису одаривал один из ее любовников – французский посол.

– Наверное, эти драгоценности актриса тоже передала Светлане.

– В том-то и дело, что нет! Они до последнего момента были у актрисы. Для этого в ее апартаментах был даже вмурован в стену сейф, который сейчас пуст.

– Он был взломан?

– Нет.

– Значит, актриса сама достала украшения и отдала их кому-то. Это было ее право, ни к чему сразу кричать про кражу.

– Если бы не убийство, то я бы с вами согласился. Но на фоне отравления стрихнином исчезновение украшений, стоимость которых лишь по предварительной оценке может приближаться к миллиону евро, уже не кажется такой невинной вещью.

Все трое дружно выпучили глаза:

– Сколько-сколько?

– Я же вам говорил, Картье, антиквариат, натуральные камни. Да еще один иранский наследный принц в свое время увивался вокруг Лукошкиной, он тоже ради нее изрядно почистил фамильную сокровищницу. Был даже дипломатический скандал, часть украшений пришлось вернуть, потому что они являлись собственностью правящего дома, но принц впоследствии все возместил своей подруге, скупив аналогичные по стоимости украшения для любимой. Жениться он на ней, конечно, не мог, но любовь у них длилась долго, вплоть до появления посла.

– Подумать только, – задумчиво произнес Саша, – как простая смена имени позволила женщине изменить свою судьбу. Зина Птаха – бедная, замордованная своим любовником несчастная певичка из провинциальных кабаков. А Елена Лукошкина – это звезда сцены, ей рукоплещут, у ее ног толпы восторженных поклонников, которые осыпают ее своими подарками, цветами и брильянтами.

– Это все в прошлом. В далеком прошлом. Елена Лукошкина уже давно не имеет толпы поклонников.

– Но какой-то один все же нашелся. Он же передал ей вино. Актриса несколько раз повторила, что вино – это подарок и именно от поклонника.

Коршунов тяжело вздохнул:

– Мои ребята пытались навести справки у подруг погибшей, но с нами эти женщины то ли не хотят, то ли боятся разговаривать. А между тем этот тип есть! Должен быть! И мы должны на него выйти.

И он вопросительно взглянул на ребят:

– Можете помочь?

– Да!

Это выкрикнула Фима. Эмоциональная девочка опередила своих более рассудительных друзей.

– А что нужно сделать? – осторожно поинтересовался Олег.

– Ничего особенного. Походите среди актрис, поспрашиваете, что да кто приходил к Лукошкиной. Вотретесь в доверие к ее подружкам, вам это будет несложно, пожилые дамы любят поболтать. Сдается мне, что блондинка и брюнетка из соседних комнат что-то знают про этого таинственного поклонника, но предпочитают молчать. По-моему, они не верят, что этот человек может быть опасен, и считают, что подведут этого милашку, если выдадут его имя полиции. А с вами в разговоре по душам они могут проговориться. Ну как? Поможете?

– Да, это нам вполне по силам, – решил за всех троих Саша.

– Очень рад, что мы достигли с вами взаимопонимания.

На этом общение со следователем для ребят и закончилось. У Коршунова нашлись еще какие-то важные дела. Но он сказал, что будет держать ребят в курсе событий и, если появится что-то новенькое, сразу же им сообщит.

Расстались они почти что друзьями.

Но если эта проблема оказалась решенной очень быстро и не без пользы для друзей, то следующая еще только набирала свои обороты.

Выйдя из отделения, Саша, как и обещал, позвонил Виктору.

– Все в порядке. Ребят ни в чем не подозревают. Это простое рутинное заполнение протокола.

– А мне только что звонили из администрации Киновеевского кладбища, интересовались, нашлись ли владельцы захоронения. Я их заверил, что в порядке. Родственники нашлись. Бумажка в самом скором времени будет у нас.

– Правильно.

– Не знаю, мне показалось, что они как-то смутились. Потом стали бормотать о том, что у них ночью на кладбище произошло ЧП, была осквернена одна из могил. Захоронение находится в удаленной части кладбища, поэтому они даже не сразу поняли, что могила кем-то разрыта.

– Какой кошмар! – пробормотал Саша. – Но кому понадобилось воровать тело?

– Захоронение очень старое, ему чуть ли не сто лет. Останки давно истлели, но тем не менее все равно то, что у них творится, это безобразие. Я этому человеку так и сказал. А он в ответ начал жаловаться на порядки, которые завел новый директор. Потом стал расспрашивать, кто владелец нашего захоронения, а я сегодня с утра дела принимаю, забегался, в суматохе и ляпнул ему про Светлану. Теперь думаю, может быть, зря?

– А какой смысл скрывать? Правда все равно рано или поздно выйдет наружу.

– Да, ты прав. Правду говорить всегда лучше всего. Дай мне Фиму, пожалуйста.

Когда девочка взяла трубку, отец торопливо прошептал:

– Просто не знаю, как быть с бабушкой. Этот ваш Дмитрий Григорьевич реально волшебник. Он держит слово. И твоя мама мне звонила, ей выписали внеочередную премию, да такую, что мы всей семьей можем слетать в теплые страны. А Лиза вообще в восторге, она ведь не могла уже месяц найти место для своей мастерской. Всюду за аренду с нее хотели содрать три шкуры. А тут ей от города предложили прекрасное место, в центре, светлое, с ремонтом, и стоимость аренды чисто символическая. И еще сказали, что если снова вирус, или другой кризис, или катаклизм и бизнес перестанет приносить доход, то город пойдет навстречу, отменит арендную плату до окончания коллапса. Лиза говорит, она о таком и мечтать не смела. Все подобные местечки расходятся исключительно среди своих. А тут такой подарок. Да, и вам с Олегом прислали путевки в Артек! На август! Самый смак!

Фима слушала и понимала, чем им всем грозит такой поток щедрот. С Дмитрием Григорьевичем рано или поздно придется рассчитываться. И платить по всем его счетам одной бабушке, а она этого категорически не хочет. И что с ними всеми будет, если Дмитрий Григорьевич узнает, что они не отказались от своей затеи и могилу дедушки Степана ему не отдадут. Да он сотрет их всех в порошок! Если он умеет быть таким великодушным, то может оказаться и очень грозным.

Виктор это тоже понимал, поэтому и попросил дочь:

– Попробуй уговорить бабушку. Она к тебе всегда благоволила.

Голос папы показался Фиме совсем жалобным.

– Мне так нужно это место! – простонал он. – Ты себе даже не представляешь!

– Я представляю. И мы с Олегом сделаем все, что возможно.

– Да при чем тут Олег! Разве у него есть подход к бабушке! Вот ты – это другое дело, ты всегда была бабушкиной любимицей. Помоги папке!

Фима пообещала, но в душе подумала: если встанет на сторону папы, то недолго ей оставаться в любимицах у бабушки. Для старушки лечь к ее дорогому Степушке стало прямо-таки идеей фикс. И вряд ли она отступится от своего сказанного. Папа поручил Фиме крайне сложную задачу, и пока что девочка даже не представляла, с какой стороны за нее взяться.

– Саша, а что там с женой этого Дмитрия Григорьевича?

– С Вероникой? Да ничего! Ведет заурядную жизнь жены российского миллионера. Шпаклюет себе мордафень в лучших салонах города, регулярно летает на шопинг в другие страны, отдыхает, развлекается, тешит свое самолюбие, благо пока что муженек ей это позволяет. Да! У нее же несколько месяцев назад открылся свой бизнес!

– Дай угадаю! Магазин одежды, косметики или салон красоты!

– Салон красоты, но только не для людей, а для их домашних питомцев.

Оригинально! Фима даже немного зауважала эту неизвестную ей Веронику.

– А если нам проехаться в этот ее салон?

– Зачем?

– Ну, познакомимся там с обстановкой или даже с самой Вероникой.

– Думаешь, она может быть нам чем-нибудь полезна?

– Жена такого могущественного человека? Шутишь? Конечно!

На самом деле Фима и сама не знала, зачем хочет ехать в этот салон. Просто чувствовала, что должна поехать.

Но Олег отнесся к предложению сестры скептически.

Олег вообще как-то мрачно выглядел. И мрачнеть он начал после телефонного разговора Фимы с их отцом. Кажется, парень услышал, как пренебрежительно отозвался о нем родной отец. И Фиме это было неприятно. Отец поставил ее в неловкое положение, вроде бы с его слов получается, что она такая из себя вся незаменимая и любимая, а Олег… так просто, ну, есть он и есть, не выкидывать же теперь.

Будь она на месте Олега, тоже бы помрачнела. Олег еще молодец, держится.

– В салон я не поеду! – заявил этот молодец, угрюмо хмуря брови. – Поеду в Дом ветеранов сцены, поговорю там с бабульками.

– Олег, я бы и одна съездила к Веронике. Эта идея целиком на моей совести, мне ее и проверять, я это понимаю. Но для достоверности мне нужен Барон. Иначе как я сунусь в салон, где животных стригут и причесывают? Без Барона никак! А Барон без своего хозяина не поедет. Вот и придется нам ехать вдвоем.

– Я вас не задерживаю. Катитесь!

И, отвернувшись, Олег зашагал прочь.

Фима сделала шаг, чтобы бежать за ним, но Саша ее остановил:

– Ничего, если отец любит тебя больше, то твоей вины в этом нет.

– Похоже, все слышали, что наговорил мне папочка.

– Олег уже взрослый парень, поймет, что глупо соревноваться с девочкой. Дочь – это одно, сын – совсем другое. К дочерям отцы всегда относятся гораздо нежнее, чем к мальчишкам. С парней требуют больше, поэтому и разочаровать им своих отцов проще. У Олега это пройдет, просто дай ему немного свыкнуться с этой мыслью.

Фима еще раз тревожно посмотрела вслед своему брату, и сердце у нее сжалось. Она так его любила, так гордилась, что у нее есть старший брат. А он никогда не уделял ей своего времени, делал вид, что ее вовсе не существует.

Она думала, что дело в том, что она такая мелкая, скучная и неинтересная, а оказывается, Олег безумно ревновал ее к отцу. И где-то девочка его понимала. Ведь Фима каждый вечер могла видеть их отца, а Олег только по выходным и праздникам, да и то далеко не всегда.