Текст книги "Рука, сердце и кошелек"

Леся ждала подругу на улице, сидя в «гольфике» и безмятежно играя на телефоне, гоняя пушистый шарик по запутанному лабиринту. Подругами заранее было решено, что вдвоем лучше во двор не соваться. Если одной бы не повезло, тогда пошла бы вторая. Увидев подругу, Леся немедленно оставила игру и жадно поинтересовалась:

– Ну как? Удалось тебе что-нибудь узнать?

– Что-нибудь удалось. Только пока не знаю, что именно.

– В смысле?

– А ты, похоже, не очень-то озабочена судьбой Сергея, – пробурчала недовольная собой и потому сердитая Кира. – Сидишь тут, в телефончик играешь.

– Скажешь тоже! – насупилась Леся. – Это я от нервов! Чтобы успокоиться. Ну, не томи же! Говори, что тебе удалось узнать.

Кира перечислила. И Леся задумчиво причмокнула:

– Так, значит, студент Барклаев. А учится он в Военном институте физической культуры. Это где же?

– На Сампсониевском проспекте, – сказала Кира.

– О! Ты и это узнала? Как быстро!

– Я это давно знала.

– И откуда?

– У меня там один знакомый учился. Правда, тогда этот институт вроде бы немного иначе назывался. Но неважно, он у нас в городе один такой.

– Согласна. Так что? Поехали?

– Куда?

– Ну, в этот институт, – удивилась Леся. – Найдем там этого Барклаева. Поговорим с ним. А что?

И только тут до Киры дошло, что имел в виду старик, когда говорил, что он и так сказал ей больше чем достаточно. Действительно, зная название вуза, а также фамилию студента, нетрудно будет найти его самого. Ну а студенческий билет пусть полежит, пока суд да дело, у упрямого старика. Возможно, этот Барклаев совсем и не виноват в случившейся трагедии. Тогда он спокойно может вернуться в тот двор и забрать свой документ у приметного старика.

Военный институт физической культуры когда-то давно, еще при царской власти, занимал всего один скромный по нынешним меркам учебный корпус. Но с годами учебное заведение крепчало и кадрами, и финансами, и своими именитыми выпускниками. И теперь институт занимал большую территорию с собственным бассейном, баскетбольными площадками и прочими спортивными сооружениями и учебными корпусами.

Найти и проникнуть в учебную часть подругам не составило особого труда. Но вот добиться взаимности от сухопарой тетки, которая ведала списками учащихся, не получилось.

– Зачем вам координаты Барклаева? – поджав губы, осведомилась она у подруг. – У вас есть официальная бумага на сей счет? Запрос? Ах нету! Ну, так и нечего тут прохлаждаться, людей от работы отвлекать.

– Понимаете, у нас к Барклаеву личное дело.

– Какое?

– Он… – Леся на мгновение заколебалась, а потом выпалила: – Он отец моего будущего ребенка!

– Да-да! – поддержала ее быстро пришедшая в себя Кира. – Подруга забеременела от вашего Барклаева, а он к ней и носа не кажет! Разве это по-человечески?

Но если подруги надеялись, что секретарь встанет на их сторону, хотя бы из элементарной женской солидарности, то они здорово просчитались. Все женское в этой грымзе давно завяло и высохло. Она лишь еще больше поджала свои тонкие губы и жестко отчеканила:

– По-человечески сначала идти с мужчиной в ЗАГС, а потом уже прыгать с ним в койку!

– Так-то оно так, кто же спорит. Только много ли вы назовете примеров, когда молодые люди поступают именно таким образом? То-то и оно, что нет.

Но грымзу это нисколько не вразумило.

– Сама допрыгалась, милочка, сама и расхлебывай! – произнесла она. – Если наш студент не желает тебя видеть, значит, сама виновата!

И, указав рукой на дверь, грымза заявила:

– Освободите помещение! Не мешайте работать!

– Да мы… Да вы… Сердца у вас нет, вот что! Мы к декану пойдем.

– Хоть к самому господу богу, – отрезала грымза. – Когда получите письменное распоряжение, тогда и поговорим. Но я уверена, что все поддержат мою позицию. Девицам легкого поведения, которые хотят захомутать наших замечательных мальчиков, нету места в этих стенах!

Подруги вышли из ее кабинета, словно оплеванные. Хотя они и в мыслях не держали соблазнять студента Барклаева, но почему-то чувствовали себя, словно последние проститутки.

– Кошмар, – произнесла Леся.

– Вот стерва!

– А представляешь, если бы я действительно забеременела от одного из студентов.

– Тьфу-тьфу. Не приведи бог!

– Ну, не скажи, – как-то очень задумчиво произнесла Леся, следя глазами за проходящими мимо них молодыми людьми. – Зачем ты так безапелляционно? Красивые тут ребята. И сильные! И здоровые! И вообще…

– Эй! Ты только не сильно засматривайся. И не забывай, что мы тут ради твоего жениха.

– Что? – очнулась Леся. – Какого жениха?

– Сереги.

– Но мы с ним…

– Он обещал на тебе жениться, если ты выпутаешь его из этой истории. Разве не ради этого мы с тобой стараемся?

– Нет, – испугалась Леся, которую словно ледяной водой из ведра окатили. – Ты что?

– Но он сказал…

– Не пойду за него ни в жизнь!

Леся так испугалась, словно ее уже силком отдавали замуж за садовника.

– Я не согласна! Я не хочу за него замуж!

Последние слова она произнесла слишком громко. И несколько ребят, проходящих мимо, оглянулись на девушек и заржали.

– Чего ржете, придурки? – внезапно услышали они за собой молодой девичий голос. – Своих дел нету?

Обернувшись, подруги увидели высокую черноволосую и черноглазую девушку, в которой явственно чувствовалась горячая южная кровь.

– Привет, – произнесла девушка, ничуть не смущаясь тем, что вступает в беседу первой. – Я случайно услышала, как Барракуда на вас набросилась.

– Барракуда?

– А что? Неправильное мы ей дали прозвище? – захихикала девушка. – Впрочем, это не мы ей его дали. Это до нас еще. Барракуда тут с восьмидесятых годов властвует. Совсем молоденькая пришла на работу. Но говорят, за эти годы она ничуть не изменилась. Во всяком случае, когда наши выпускники ее видят, они всегда восторгаются, как она прекрасно сохранилась и как совсем не изменилась!

И, тут же посерьезнев, девушка спросила:

– А насчет Барклаева – это вы серьезно?

– Очень!

– Вот негодяй! – воскликнула девушка, и на ее щеках заиграл румянец. – В наших краях за такой поступок кровь проливают! И не только самого джигита, но и всей его родни!

– А ты откуда родом?

– Из Дербента. Это Дагестан. А зовут меня Гульнара. Можно по-вашему – Гуля.

Ну да, правильно определили подруги. Дагестан хотя и входит в состав Российской Федерации, но нравы в стране царят самые что ни на есть патриархально-кавказские. И, конечно, соблазненная девушка да еще забеременевшая вне брака – это позор. Несмываемый и ужасный.

– Бедная ты! – неожиданно ласково обняла Лесю черноглазая красотка. – Сколько же тебе пришлось пережить! Но ничего! Я этого дела так просто не оставлю! Вижу, ты девушка хорошая. Не какая-нибудь там легкомысленная путанка. Значит, Алек тебя просто обманул!

– Алек?

– Александр. Сашка Барклаев. Ты что, не знаешь, как зовут твоего возлюбленного?

– А-а-а… Ну, я просто не сообразила сразу. Ты как назвала его сначала?

– Алек? Сокращенно от Александра. Его все так называют. Разве ты не знала?

– А я называла его Шуриком, – капризно протянула Леся, надеясь, что Гульнара простит беременной женщине ее тон.

Так оно и оказалось.

– Да оно и неважно, кто и кого как называет. Главное, как Сашка с тобой поступил. Подло! Честно говоря, от него я такого поступка не ожидала!

Лесе даже стало неловко. Что они, в самом деле, с Кирой за глупую историю придумали с этой беременностью. Они-то уйдут, а неведомому им пока Сашке Барклаеву придется отдуваться. Ведь ни Барракуда ему не забудет брошенной беременной невесты, ни тем более эта Гульнара. Ишь, как у нее глаза горят. Того и гляди, сама за кинжал схватится и пойдет отвоевывать назад Лесину честь.

Видимо, и Кира тоже смекнула, что от такой помощницы может быть больше вреда, чем пользы, потому что выдвинулась вперед, поближе к Гуле, и сказала:

– Ты это… Ты нам только скажи, где нам Сашу найти, а дальше мы уж сами.

– Да вы что! – искренне возмутилась девушка. – Как это сами? Такое дело… Мы всей общественностью должны его решить!

Общественностью! Вот уж попали подруги так попали! И повезло же им из всего огромного учебного заведения нарваться на ярую активистку, которую хлебом не корми, а дай кого-нибудь на собрании пропесочить.

– Мы с Сашкой земляки. Он должен понимать, что натворил!

– Гуля, Гуля, постой! – взмолилась Леся. – Не надо общественности!

– Почему?

– Мне… мне стыдно!

Уже разогнавшаяся Гуля внезапно притормозила и хлопнула себя по лбу.

– Ах, какая же я дура! – самокритично воскликнула она. – Как же я сразу не сообразила! Действительно, это же позор! Прости, прости меня, дорогая!

И, снова порывисто обняв Лесю, растерянно воскликнула:

– Но что же тогда нам с вами делать? Нельзя ведь, чтобы ребенок без отца оставался! Надо Сашку пристыдить!

– Так мы за этим сюда и пришли.

– Ну, ладно. Раз уж так получилось, что я в курсе вашей беды, меня-то вам стесняться нечего. Вместе к Сашке пойдем. Вы ему свою правду скажете, а я свою! Глядишь, и прищучим парня! Ничего, у нас такое тоже случается. До беременности, конечно, дело не доходит, но бывает, что молодые и поспешат до свадьбы. Тогда тоже скандал получается. Хуже не придумаешь, если невеста на свадьбе невинности своей не предъявит. Позор на весь ее род!

Гульнара слишком близко принимала к сердцу случившееся. А может быть, так и нужно? Но подругам, выросшим совсем в другом мире, где мужчины преимущественно были слабыми созданиями, а все решения принимали сильные и волевые женщины, это было в диковинку. В их мире, если женщина беременела или лишалась невинности, это было сугубо ее собственное решение. И роль мужчины тут была, как бы это помягче выразиться, весьма второстепенной.

Но Гульнару было не унять. Она кипела, она бурлила, она исходила негодованием. Влекомые ее мощной волей, подруги тремя разноцветными кометами – рыжей, белой и вороной – пронеслись по всему зданию института. И нашли все-таки студента Барклаева.

Бедолага, еще не подозревающий о надвигающейся на него буре, спокойно сидел у окна и изучал какие-то свои конспекты. Когда девушки замерли перед ним, он поднял голову и безмятежно улыбнулся Гульнаре:

– Привет.

И хотел снова уткнуться в свои записи, но не тут-то было.

– Алек! Посмотри сюда! – приказала ему Гульнара. – Ты не хочешь ничего сказать этой девушке?

– Кому?

– Вот ей! – Гульнара ткнула пальцем в Лесю.

– А разве мы знакомы?

Гульнара от возмущения даже задохнулась. Ну а Леся, воспользовавшись ее замешательством, быстро сказала:

– Да, мы встречались у меня дома. Я живу на Крюковом канале. Как раз напротив Никольского храма. Помнишь? У нас в подворотне еще убили одного парня. Забыл?

Было видно, что Барклаев ничего не забыл. Его смуглое лицо стало постепенно приобретать какой-то землистый оттенок. Совсем побледнеть Барклаев не мог, потому что был жгучим брюнетом, но вот позеленел он основательно.

Гуля тоже это заметила и обрадовалась:

– Ах, тебе стыдно! Рада это видеть! Рада, что ты еще не потерял остатки совести! – воскликнула она.

Барклаев кинул на подруг затравленный несчастный взгляд.

– Вы что, уже всем об этом растрепали? – пробормотал он.

– Пока что не всем. Но скоро все узнают! – воинственно пообещала ему Гуля, и бедный Барклаев сжался в комочек.

Активную Гулю он явно побаивался. И теперь, предвидя множество неприятностей, которые она может ему доставить, стремился уменьшиться в размерах до желудя или наперстка. Ведь всем известно, чем меньше само тело, тем меньше претензий к нему можно предъявить. Никто ведь не упрекает хомячка или кролика в том, что он нагадил в углу своей клетки. Ребенку тоже простится. А если такое попробует натворить отец семейства… о-го-го, вот тут уж мужику мало не покажется!

– Гуля, а можно мне с Сашей поговорить наедине? – произнесла Леся, и Гуля тут же отступила.

– Конечно, даже нужно. Идите разговаривайте. Но учти, Сашка, если ты ее обидишь…

Гуля сделала красноречивую паузу, а потом коснулась двумя пальцами своего глаза.

– Учти, я за тобой наблюдаю, – многозначительно произнесла она, и Барклаев даже застонал вполголоса.

Лесе стоило большого труда оттащить его от подоконника, к которому он почти прилип. Барклаев спотыкался и не мог идти. Несмотря на широкие плечи, атлетическое телосложение и высокий рост, он явно боялся связываться с женщинами, в частности с Гулей.

Но наконец Леся отвела студента на достаточно большую дистанцию от Гули, чтобы та не могла ничего услышать из их разговора, и сказала:

– Значит, так, чтобы сразу же снять напряжение между нами, я от тебя беременна.

– Что? – охнул Барклаев. – Еще и это! Но когда мы успели? По-моему, мы с тобой даже незнакомы.

– Так и есть. Незнакомы. То есть до сих пор были незнакомы. Теперь-то уж, конечно, познакомимся. Куда деваться.

– Погоди, но как же тогда…

– Это мы Гуле сказали, что я от тебя беременна.

– А на самом деле… Значит, ты…?

– Нет, конечно.

– Уф-ф-ф! – с облегчением выдохнул Барклаев. – Уже легче. Знаешь, ребенок мне бы сейчас был совсем не в тему. Хотя ты и симпатичная. И мне девушки твоего типа очень нравятся. Такие, чтобы и не тощие, и не толстые. И в другое время, пожалуй, я бы и не отказался, но… но не сейчас. Честно скажу, сейчас мне не до женитьбы.

– Понимаю, – смиренно произнесла Леся, отчего-то ощутив нечто вроде разочарования. – У тебя учеба. Большие планы. В аспирантуру, наверное, собираешься поступать.

– Да какая там аспирантура! Меня в ментовку вот-вот загребут! Да что я тебе рассказываю? Ты же и сама все знаешь, раз завела речь о том проклятом месте!

– Это ты убил Федю?

– Что? – вздрогнул Барклаев. – О черт! Значит, он все-таки помер?!

– А ты не знал?

– Нет, откуда?

Барклаев был явно в смятении. Он крутился, словно под ним черти развели жаркий огонь, и бормотал:

– Но как же так? Я ведь его совсем несильно стукнул. Ну, подумаешь, морду ему слегка разбил. Ерунда какая-то для настоящего мужика. Мне самому, к примеру, нос целых три раза в бою ломали. И в нокауте я пару раз побывал. И ничего! Живой, как видишь!

Леся с уважением покосилась на могучие мышцы Барклаева, которые играли под его спортивным костюмом. Как странно, обычно Леся не переносила мужчин, одетых в спортивную одежду, но на Барклаеве его спортивка сидела так, словно он в ней и родился. И еще на ногах у парня были кроссовки с красивой, хорошо знакомой всякому знатоку птичкой-галочкой. И тоже было понятно, что эти кроссовки не просто для понта надеты, а для пользы дела.

Чтобы в них бегать, чтобы в них прыгать, чтобы в них ставить новые мировые рекорды и прославлять нашу могучую и славную Родину. Прав был дед, когда не хотел сдавать студента ментам. Такому хорошему парню грех портить жизнь.

– Но как же так произошло? – продолжал переживать Барклаев. – Меня теперь посадят? Да?

– Ну…

Леся хотела сказать, что решать это будет суд, а не она, но Барклаев ее перебил:

– Но ведь я же его всего один разок стукнул! – воскликнул он.

– Иногда и одного раза бывает достаточно. Особенно если удар пришелся прямо в сердце.

Но Барклаев недоуменно вытаращился на нее:

– Кому в сердце? Я ему по морде двинул!

– Шилом?

– Каким шилом? Кулаком!

И Барклаев продемонстрировал Лесе свой кулак. Что и говорить, кулак у парня был внушительных, прямо-таки устрашающих размеров. И Гуля, наблюдавшая за парочкой издалека, сердито нахмурилась, увидев, как Барклаев сует свои пудовые кулаки девушке под нос.

А Леся между тем начинала понимать, что чего-то она в этой истории не понимает.

– Так ты ударил Федора кулаком? В лицо?

– Нос я ему расквасил. И пару фингалов на морде поставил. Но он жив был, когда я уходил. Клянусь мамой, он шевелился и даже очень хорошо! Прытко так от меня ускакал!

– И ты не стал его преследовать?

– Зачем? Что хотел, я ему уже сказал!

Так, ситуация начала вырисовываться. Выходит, это Барклаев украсил физиономию Федора синяками. Но, кроме Барклаева, в том дворе, похоже, имелся еще кое-кто, желающий свести счеты с Федором. И когда студент-спортсмен, отведя душу, ушел прочь, этот кто-то вышел из своего укрытия и убил Федора шилом.

Но все же Леся еще не до конца разобралась и поэтому спросила:

– А за что ты побил Федора?

– За то, что он мразь!

– А если конкретнее?

– Он меня обманул!

– И каким же образом?

– Сказал, что мои документы у него. Деньги взял, а документы не вернул. И мало того, мне эти документы другие люди в конце дня принесли. Ну, я и не стерпел. Поехал к этому г…ну домой, хотел там ему рожу начистить и деньги свои вернуть. Да он, подлец, скользкий такой оказался. Вывернулся и удрал.

– Значит, ты у Федора и дома побывал? – ахнула Леся.

– Ага.

– Подкараулил его на лестнице и устроил драку?

– Да какую там драку, – отмахнулся Барклаев. – Говорю же, пару раз об стену подлеца стукнул, а потом он у меня вырвался. Но я…

– Постой, постой! А как же ты адрес его вычислил?

– Ну, я ведь тоже не совсем лох. Когда он деньги у меня взял, а документы не отдал, сказав, мол, через час друг подвезет, я за ним потихоньку пошел. Ну, и увидел, где он живет.

– А деньги ты ему зачем дал, если документов не было?

– Так он сказал, что это нечто вроде аванса. Так-то я ему пять тысяч должен был отдать. Хорошо, что не успел.

Так, с этим было более или менее ясно. Но как Барклаев оказался на Крюковом канале? Ведь там Федор не жил.

– Ну и что? – пожал плечами студент, когда Леся задала ему этот вопрос. – И что с того, что он там не жил? Я же говорю, я не совсем лох. У нас дома в горах я и не таких зверей выслеживал. Ну и тут постарался. Когда он от меня в первый раз удрал, я за ним пошел.

– И он тебя не заметил?

– Я могу быть очень незаметным, если захочу, – похвастался Барклаев, и Леся ему почему-то поверила.

– Но почему ты столько ждал? Ведь ты шел за ним по улице довольно долго?

– А что, надо было прямо на улице на него наброситься? Чтобы меня же и скрутили первого? Нет уж, я ученый. Знаю, как с подлецами поступать надо. Подождал, пока он в подворотню свернет, туда же за ним сунулся и припугнул хорошенько.

– Хорошенько? Выходит, ты его не один раз ударил?

– Ну, два или три, – неохотно признался Барклаев. – Или даже еще больше. Но помереть он от моих ударов не мог. Точно вам говорю!

Ну да, верно. Помер Федор от удара заточенным шилом прямо в сердце. И что теперь было делать Лесе? Поверить в невиновность Барклаева? Или же предположить, что парень врет? И что, избив Федора, он этим не удовольствовался и напоследок ткнул его острием в грудь?

Но что-то подсказывало Лесе, что перед ней не убийца. Да, Барклаев, будучи в гневе, мог начистить кому-то физиономию. Мог и убить в запале. Не специально, но в драке, да еще с такими пудовыми кулаками всякое может случиться. Но убивать шилом… Да еще носить это шило при себе, готовиться…

Нет, не вязался данный способ убийства с личностью самого Барклаева. Ну, не вязался, и все тут.

Глава 7

Леся так и сказала Кире, когда вернулась к подруге:

– Это не он!

– Ты уверена?

– Абсолютно. Вот если бы Федор скончался от множественных гематом или сотрясения мозга, тогда бы я еще сомневалась. А так… Сашка и так уже выместил на нем свою злобу. К тому же документы он получил назад. Так что убивать Федора из-за несчастной тысячи рублей, которую тот из него вытряс, он бы не стал. Он ему отомстил и на этом успокоился.

– Хорошо, предположим, сам студент Федора не убивал. Но он что-нибудь видел подозрительное в том дворе?

– Говорит, что нет. Там вообще никого, кроме одной девушки, не было. Потому он Федора и отметелил в свое удовольствие, что свидетелей не было. Помешать ему никто не мог.

– Девушки? – насторожилась Кира. – Постой, какой еще девушки?

– Я тоже спросила о ней Барклаева.

– И что?

– Он говорит, что ему в тот момент не до девушек было. Но он все равно обратил на нее внимание. Больно уж хороша была.

– Красивая?

– Говорит, что очень красивая… и стильная.

– Красивая и стильная, – задумчиво произнесла Кира. – А сумочка у нее была с собой?

Теперь пришел черед Леси удивляться.

– Что? Сумочка? А при чем тут сумочка?

– Не знаю, не знаю, – пробормотала Кира. – Так была сумочка или нет?

– Не знаю.

– Так надо узнать!

И Кира решительным шагом направилась к Барклаеву, которого в данный момент обрабатывала Гуля. Она говорила парню что-то такое, отчего тот багровел, бледнел, но плюнуть на настырную общественницу и уйти отчего-то не смел. Видимо, авторитет Гули в делах студенческих был слишком велик, чтобы Барклаев мог просто так послать ее куда подальше и ничего ему за это бы не было.

– Можно мне задать Саше еще несколько вопросов? – обратилась Кира к этим двоим. – Наедине!

Гуля снова отошла в сторонку, а Барклаев жалобно простонал:

– И откуда вы обе свалились мне на голову?

– Ну…

– И кто вас за язык тянул сказать этой гусыне, что одна из вас ждет от меня ребенка?

– Ну…

– Знаете, чего теперь эта корова от меня требует?

– Нет, но…

– Она хочет, чтобы мы официально объявили себя женихом и невестой!

– И что? У тебя уже есть другая невеста?

– Нет. А… А почему вы спрашиваете?

– Тогда я вообще не вижу никаких проблем. Походите с Лесей недельку-другую вместе, потом объявите, что ваши чувства остыли, и расстанетесь. И волки будут сыты, и овцы целы!

Кира считала, что она прекрасно придумала, но у Барклаева было другое мнение на этот счет.

– Вы не знаете Гулю, – тоскливо произнес он. – Она такая настырная! Двумя неделями тут будет не отделаться. Придется с полгодика вместе походить. И потом… Как быть с ребенком?

– С каким ребенком? У тебя есть ребенок?

– Одна из вас беременна от меня, – напомнил Кире студент.

– Ах да! Совсем забыла. Ну… скажем Гуле, что ошибка получилась. Не от тебя ребенок.

– Ой, влип я по полной программе, – схватился за голову Барклаев. – То ли в тюрьму меня посадят, то ли жениться заставят. Хотя если по правде, то я бы лучше женился. Тем более что и подруга ваша мне очень нравится. Мне как раз такие беленькие цыпочки по вкусу.

Еще бы! Кому могла не понравиться аппетитная блондиночка Леся с ее ямочками, голубыми глазами и нежной кожей? Только самому последнему кретину. Ну, а что-что, а на кретина Барклаев похож не был. И поэтому смотрел на Лесю со все возрастающим интересом. И похоже, идея Гули объявить их женихом и невестой уже не казалась ему такой уж ужасной.

– Родители, опять же, будут рады. Они мне давно толкуют, чтобы я на русской женился, раз уж собираюсь в России жить остаться. А у Леси есть своя квартира?

– Ты что? – испугалась Кира. – Ты действительно на Леське жениться собрался?

И сама поняла, что настроен Барклаев серьезно, раз уж приданым невесты интересуется.

– Никогда ведь не знаешь, как жизнь повернется, – подтвердил ее подозрения и сам Барклаев. – Нужно прикидывать все возможные варианты.

Да уж, этот Барклаев не так уж и прост. Ему палец в рот не клади, того и гляди, руку по локоть откусит.

– Вот что, дорогой наш женишок, у Леси уже есть один претендент на ее руку и сердце. И…

– Кто такой? Отобью! Не сомневайся! Я Лесю теперь никому не отдам!

Вот ведь странно устроены мужчины! Только что Барклаев сомневался, стоит ли ему даже в шутку называться женихом девушки. Но, услышав, что у этой девушки уже имеется жених, мигом изменил мнение. И теперь рвется не просто называться ее женихом, но всерьез занять его место!

– Ты лучше скажи мне, что за красавицу ты видел в том дворе, где мутузил Федора?

– Красавицу? Да что мне все красавицы этого мира! С этого дня никого на свете нету лучше моей Леси!

– Остынь! – посоветовала ему Кира. – А красавица там во дворе все же была. Ты сам Лесе про нее сказал.

– Ну, стояла там какая-то девушка. Молодая женщина.

– Как выглядела?

– Выглядела она… отпад! Волосы, ногти, ноги, грудь! Высокая. Глаза огромные. Рот тоже. А как она посмотрела в мою сторону, я прямо чуть не умер в тот же момент! Не глаза – стрелы!

Похоже, Барклаев был личностью увлекающейся. Вчера он едва не умер от взгляда прекрасной незнакомки, сегодня готов жениться на Лесе. А завтра? Кого он будет обожать завтра? Может быть, ту же Гулю?

Но Киру интересовало не столько будущее Барклаева, сколько его прошлое. И она снова спросила:

– А что эта сказочно прекрасная молодая женщина делала в том дворе?

– Делала? Ничего не делала. Стояла. Только знаете что…

И тут Барклаев так многозначительно замолчал, что Кира сразу же подумала, что сейчас услышит нечто в высшей степени интересное и захватывающее. И ведь не ошиблась.

– Знаете, мне показалось, что эта девушка ждала Федора.

– Что?

– Ну да, мне показалось, что это к ней он направлялся, когда я его перехватил.

И когда Барклаев принялся лупасить Федора, молодая незнакомка сначала сделала пару шагов в их направлении и даже подняла руку в знак протеста. Но сказать ничего не сказала и сделать тоже ничего не сделала. Просто отступила снова назад в тень дома и лишь молча наблюдала оттуда за потасовкой двух молодых людей.

– Впрочем, дракой это назвать было нельзя. Он почти не сопротивлялся. А я его конкретно отметелил. А что? Будет знать, как людей обманывать!

– Но ничем острым ты его не ударял?

– Нет. Говорю же, он от меня сам на своих ногах удрапал. И, кстати говоря… дамочка та тоже за ним отправилась. Я еще кровь с кулаков вытер, карманы свои проверил, не выронил ли чего-нибудь случайно, оглянулся, а ее уже и след простыл.

– Значит, девушка пошла следом за Федором? – задумчиво переспросила у него Кира. – Послушай, а вспомни еще одну вещь.

– Ну? И какую?

– Сумочка у нее в руках была?

– Сумочка? Нет, не заметил. Может, была. А может, и нет. Мне эти ваши дамские штучки вообще не по приколу. Я все, что мне нужно, в карманах таскаю. И все у меня в порядке. А вы зачем-то свои баулы так набиваете разной ерундой, что когда чего и нужно отыскать, нипочем не найдете!

Зато мы ничего и не теряем, мысленно возразила ему Кира. А ты такой умный, но на протяжении всего двух дней сначала потерял все свои документы вместе с зачеткой, а потом умудрился посеять еще и студенческий.

Но она сдержалась и вслух ничего этого не сказала. Лишь произнесла:

– Я знаю, у кого сейчас твой студенческий билет.

– Вот клево! – обрадовался Барклаев. – Он у вас? Вы его в том дворе нашли, где я этого гада отделал? Я так и думал, что там его забыл. Только возвращаться боязно было.

– Билет не у нас, но мы подвезем тебя к тому человеку, который его нашел.

– Эй! – насторожился студент. – С чего вдруг такая милость? Вы меня не к следователю везете?

– Не бойся. Нам с тобой просто по дороге. Отсюда и доброта.

Кира планировала отвезти Барклаева за его билетом, а заодно еще разок расспросить сурового деда. Вдруг он тоже видел неземную красавицу, которая зачем-то забрела в тот двор? Возможно, дед ее знал? Возможно, девушка жила в том доме и имела полное право находиться во дворе и наблюдать за дракой?

Ну а если нет, то ее присутствие и явный интерес к Федору могли говорить о многом. О чем именно, пока что Кира точно сказать не могла. Но у нее было такое чувство, что эта девушка еще не один раз появится в их расследовании и сыграет в нем не последнюю роль.

Но дед встретил друзей крайне нелюбезно и своего недовольства не скрывал. Билет он Барклаеву вернул и явно ждал, чтобы гости ушли. А они не уходили, очень сердя деда.

– Вот уж точно говорят, не делай добра, не огребешь лиха. Ну, что вы теперь еще от меня хотите? Билет получили, что вам еще? Чего над душой маячите?

– Девушку, – жалобно произнесла Леся.

– Какую еще девушку? – оторопел дед.

– Молодую, красивую и стройную. Есть такая у вас в доме?

Дед покряхтел немного, словно собираясь прогнать докучливых посетителей, но все же потом передумал и ответил вполне мирно:

– Из тощих красавиц у нас в доме только одна такая имеется – Наташка из двадцатой квартиры. Тощая, глазастая, мужики за ней табунами ходят. И зачем ходят? Я так, к примеру взять, никакой прелести в ее костях не нахожу. В женщине загадка должна быть. А коли у этой все мослы наружу торчат да ребра просвечивают, какая в ней загадка может очутиться? Ей и спрятаться-то там негде!

А билет старик Барклаеву вернул без вопросов. Хотя и тут не обошлось без строгого внушения:

– Больше не теряй. Документ – это тебе не игрушка. В наше время за такие вещи строго взыскивали. За утерю партийного билета, к примеру, из партии исключали. А могли и уголовное дело завести. Так-то вот! Радуйтесь, что нынче времена другие, а то мало бы вам не показалось!

По совету деда вся компания двинулась в двадцатую квартиру, знакомиться с проживающей там Наташей. Девушка была дома. Но Барклаев, едва взглянув на нее, отрицательно покачал головой. Не она!

И все же Наташа тоже слышала о случившемся в их дворе убийстве и горела желанием поделиться своими соображениями на этот счет:

– У меня бабушка в это время дома была. Так она видела, как за тем парнем, которого убили, мужик какой-то шел! Убийца!

– Высокий и широкоплечий? – уточнила у нее Кира. – Вроде вон его?

Она кивнула на Барклаева, которому это сравнение очень не понравилось. Но девушка, едва скользнув по студенту взглядом, тут же возразила:

– Нет. Бабушка говорила, что тот, второй, был уже в возрасте. Приземистый такой. Ноги кривые. А руки длинные.

– Урод какой-то!

– Точно! Вот и бабушка моя тоже так сказала. И еще она сказала, что они вдвоем точно в ту подворотню вошли, где потом тело парня и обнаружили.

– Вдвоем?

– Убитый парень и этот горбун. А значит, тот, что за парнем шел, он убийца и есть! Горбун то есть!

– А потом твоя бабушка больше во дворе этого кривоногого не видела?

– Нет, не видела. Да и зачем ему обратно во двор возвращаться было? Дело он свое сделал. Того парня зарезал. А потом из подворотни сразу на канал шмыгнул, да и был таков. Только его и видели! Небось, когда милиция приехала, он уже за пять кварталов от нашего дома был!

– Скажи, а высокую и красивую молодую женщину твоя бабушка у вас во дворе в то же время не видела?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Она мне не рассказывала. Но мы можем у нее спросить прямо сейчас. Она телевизор смотрит. Сериал.

Впрочем, сразу же к бабушке их не пустили.

– Когда рекламная пауза начнется, она к нам сама выйдет, – пояснила внучка.

Бабушка оказалась еще вполне крепкой. Она вышла к своим гостям в спортивных брючках и футболке с надписью «Аршавин» через всю грудь. Бабушку с трудом можно было назвать бабушкой. Еще совсем бодрая женщина, идущая в ногу со временем. Она с любопытством окинула ясным взглядом гостей и, особо задержавшись на Барклаеве, спросила:

– Кто это, Наташ? Никак, жених к тебе нормальный пожаловал? Познакомь!

– Бабушка, это не мой жених.

– А-а-а… То-то я и вижу, что хлопец видный. К тебе-то все заморыши очкастые таскаются. Либо старики – мне ровесники!

– Бабушка, не преувеличивай! – моментально вспыхнула девушка. – Косте очки очень идут. А Вадим… Он совсем не такой старый! Он только на десять лет меня старше.