Текст книги "Добрая история о любви. или нет"

* * *

Все мысли Любавы сейчас были посвящены Саше. Она без конца заходила в интернет, чтобы проверить, нет ли от него сообщения, и постоянно проверяла телефон, чтобы не пропустить его звонок, но он не звонил. Ей очень хотелось, чтобы он проявил инициативу, и ожидание давалось ей тяжко. Вялые диалоги в социальных сетях и танцы по субботам – вот и всё, что у неё было. Но, как бы ни было всё пресно в этом мире, другие миры никто не отменял. Сегодня утром она по телефону рассказывала Виоле свой очередной «сон».

– Помнишь, я тебе рассказывала про Дэниса, который мне Вконтакте писал? Тот итальянец из Черногории? Нет? Ну мы с ним по скайпу разговариваем иногда; он всё глазами моими любуется. Вспомнила? Так вот, он опять мне снился. Во сне я сдала свою квартиру, ценные вещи собрала, отвезла их маме, а сама с чемоданом рванула в Черногорию. Денег при себе не густо было, так что я, естественно, с Дэнисом связалась с просьбой пожить у него. А взамен пообещала помогать по хозяйству. Но мы сразу оговорили, что я не как девушка к нему еду, а как друг. Чтобы никаких посягательств. Ну вот, снится мне, что я прилетела к нему. Мы живём так неделю, другую. Я всё по дому делаю, готовлю ему борщ и сырники, он в восторге. Я уже и английский свой подтянула и итальянский начала учить. И даже нашла подработку, русский язык помогаю учить местным, которые на обучение к нам собираются. И тут я поняла, что пора бы и своё жильё искать, загостилась я. И говорю ему, что буду съезжать от него. А у него такая грусть в глазах. Обиделся. И говорит, что он впервые за долгое время был так счастлив возвращаться домой с работы. Что он думал, через время я тоже к нему присмотрюсь и может даже смогу полюбить, как он меня. И он так это сказал, что у меня даже мурашки по коже побежали. Я к себе прислушалась и понимаю, что чувствую то же самое. Мне здесь так хорошо, не из-за моря и не из-за новой работы и красоты вокруг, мне здесь хорошо, потому что он со мной. Такой весёлый, интересный, добрый и щедрый… Что? Нужно бежать? Да, конечно, прости, всё не буду больше отвлекать, потом расскажу. Удачного дня! Пока! – Любава улыбнулась и положила трубку.

Потом посмотрела на меня и сказала:

– Ты слушал? Знаешь, а на самом деле всё не так было. Я решила искать своё жильё, потому что поняла, что стесняю Дэниса. Ему, наверное, неловко приводить девушек в дом, когда я постоянно здесь. А потом представила, что он пришел бы с девушкой, и мне стало так горько, я даже расплакалась. Поняла, что я уже считаю его своим и не хочу ни с кем делить. Мне нравится с ним жить, и я хочу большего. А он ко мне относится как к другу. Я сама этого хотела. И я не осмелилась ему сказать о своих чувствах, просто буркнула, что буду искать квартиру. Мыслями ушла в себя и не хотела ничего ему объяснять. И он действительно обиделся и сказал то, что сказал. Тут я, конечно, тоже призналась, и мы долго смеялись над своей глупостью. Вроде бы уже всё обсудили, но он так и не решался ко мне прикоснуться. А я всё ждала. Пауза затянулась, я подошла и поцеловала его. Ну а потом всё завертелось, сам понимаешь.

Понимаю, что ж тут непонятного. Любава никогда не любила говорить об интимной близости. Постельные сцены она всегда сглаживала и позволяла слушателю самому додумать. Как она сказала одной из подруг: «Зачем говорить о сексе, им нужно заниматься». Это единственный раз, когда она произнесла при мне слово «секс». А я уже было начал сомневаться, что она вообще его знает.

Мне было непонятно, почему во всех историях с этим иностранцем Любава всегда делает первый шаг. Почему он такой нерешительный и что она в нём вообще нашла? Не нравился мне этот её мир. С этим Дэнисом она всегда встречается в других странах и, очевидно, что меня с ней нет. С кем же она меня оставляет? Вот вечно она так, испортит настроение с самого утра и уходит на работу, а я остаюсь здесь, наедине с подозрениями и недомолвками. А что, если она на самом деле захочет уехать заграницу надолго, кто будет обо мне заботиться? Её мама? Или подруги? Или в приют отдаст? Кошмар, что за мысли лезут в голову. Нужно быть позитивнее, мысли материальны! Я взбодрился и пошел на подоконник кухни кушать пророщенную пшеницу и охотиться на голубей. Нужно хотя бы одного напугать перед сном.

* * *

Когда она вернулась вечером, застала меня в очень неудобном положении. Я накануне точил когти о кресло, что было строжайше запрещено делать, и зацепился когтем. Долго пытался отцепиться, кричал, но ничего не вышло. Хорошо, что Любава пришла буквально через 5 минут и спасла меня. Такие случаи у нас уже бывали, и влекли они за собой неминуемое подстригание когтей. В этот раз произошло то же самое. Любава подошла ко мне, якобы погладить, взяла на руки. Я сразу понял, что час расплаты настал.

– Пожалуйста, не надо. Я две недели их точил, они идеально острые и ровные, пощади, что ж ты мой труд совсем не уважаешь?! – взмолился я.

– Спокойно, ты же знаешь что это не больно, я только кончики обрежу и всё, – сказала она, беря в руки специальные ножницы.

– Не смей их срезать! Женщина! Отпусти меня немедленно! Я тебе русским языком говорю, что это моё единственное оружие, меня так создала природа. Сама же говорила, что любишь меня, вот и принимай таким, какой есть. И хватит меня изменять! Отпусти-и-и-и!!!

– А ну ка прекрати истерику немедленно, – тихо, но строго сказала она. – Я вот завтра поеду на маникюр, мне тоже будут срезать ногти, я же там не плачу, не кричу и не вырываюсь. Так нужно, мы же сто раз уже это с тобой делали. Ну чего ты так шумишь?

– Ну всё, правая лапа снова совершенно не пригодна для охоты. Любава, что ты за человек такой?! Я к тебе со всей душой, а ты мне в эту самую душу плюёшь! Ну хоть левую не трогай, умоля-я-я-ю!!!

– Вот видишь, одна лапка готова. Осталась ещё одна. А ну ка, давай посмотрим. Вот, пять, четыре, три пальчика осталось подстричь. А этот не острый, значит два. Ну потерпи, только мизинчик остался и свободен.

– Да ты издеваешься что ли? Как это не острый?! У меня все когти острые, я их точу тщательнее, чем ты зубы чистишь, и значительно чаще. Да как ты смеешь упрекать меня в недобросовестности?!

– Всё, молодец! Теперь нигде не зацепишься, беги.

Первым делом я, конечно же, пошел исправлять содеянное, к тому самому креслу. Я принялся точить когти с двойным усердием, пусть знает, что мой боевой дух крепок и воля сильна.

– Ладно-ладно, уснёшь ты сегодня и ногу из-под одеяла высунешь, посмотришь тогда, какие у меня «не острые» когти. И зубы заодно проверим, вдруг там тоже неострый найдётся, – сказал я, когда она оттаскивала меня от кресла. – Ничего, я тебе покажу как командовать!

Я долго ещё злился, минут пять, не меньше, а потом заметил у Любавы в руках специальную лечебную мазь для меня, безумно вкусную, и настроение вмиг переменилось. Я снова превратился в ласкового мурлыкающего котика, любящего, верного, а главное бескорыстного.

* * *

Сегодня Любава принесла мне потрясающий подарок, новую игру, которую я давно хотел: прозрачный тоннель в котором можно гонять мячик. В этом тоннеле есть отверстия, куда можно вставлять лапу. Я увлёкся и немного упустил из виду, что там происходит у хозяйки. Так что, если вы не против, пусть она вам сама расскажет.

Утро на работе выдалось очень насыщенное. Перед выходом номера в печать я всегда очень загружена встречами и обсуждениями, проверкой материала, и банальное волнение всегда присутствует. А этот выпуск особенный, предновогодний. Нужно было подвести итоги года, упомянуть все важные события, которые произошли, всех поздравить, никого не забыть и создать людям праздничное настроение. Более того, подготовка масштабного корпоратива шла полным ходом и я, как человек творческий, участвовала чуть ли ни во всех процессах подготовки. Шквал электронных писем, звонки, личные встречи, бесконечные совещания и долгие часы написания и редактуры текстов – всё это очень изматывало и утомляло, но счастье от того, что я нашла своё место в жизни и бесконечное удовольствие от того, чем занимаюсь, постоянно наполняли меня новыми силами и идеями.

В комнату заглянул Никита:

– Привет. Как дела?

– Прекрасно! И тебе привет! – прокричала я из шкафа.

Где-то у меня была хорошая заметка о том, как эффективно работать в предпраздничной суете. И сейчас я как раз её разыскиваю, закапываясь в куче папок. Нормальные люди уже давно все материалы держат на электронных носителях, а я люблю макулатуру и ничего не могу с собой поделать.

Никита вошел и заглянул в моё укрытие. Говорит:

– Есть билеты в кино на премьеру нового терминатора. Пойдёшь?

– Терминатор? Не могу сказать, что я фанатка, я и старого то не помню, смотрела конечно, давно, но сюжет помню смутно. А с кем идти?

– Со мной, – как-то грустно сказал он, и мне стало неловко отказываться.

– Ну пойдём, даже интересно, что там сняли. Я уже давно в кино не была. Когда идём?

– Ты если не хочешь, не надо – начал было Никита, а потом передумал и принял моё согласие. – Завтра, в 8.

– Хорошо, я тогда вечерком сегодня просмотрю предыдущие части, чтобы быть в курсе дела.

Никита рассмеялся.

– Такое впечатление, что это для тебя тоже задание по работе. Ты ко всему в жизни так серьёзно подходишь?

– Да, я вообще очень серьёзная дамочка – сказала я и скорчила рожицу.

* * *

Вечером я, как и обещала, просматривала все части терминатора и всё ещё ждала хоть какой-то активности от Саши. Но он упорно не шел на контакт. На мои вопросы отвечал с запозданием и лаконично, а сам ничего не спрашивал и не рассказывал.

Я гладила кота перед сном, настраиваясь на интересный и плодотворный завтрашний день, как вдруг у меня в воображении создался новый мир. Я ожидала снова увидеть в нём Дэниса, но каково же было моё удивление, когда героем этого мира оказался Никита.

Со стороны нет ничего странного. Никита замечательный, хорошо ко мне относится и много для меня сделал; и у меня даже были к нему нежные чувства, хоть и давно, но всё же были. Но я так привыкла видеть в нём друга, что не ожидала увидеть его своим возлюбленным.

Для ясности скажу, что эти миры создаются совсем не по моей воле, и я никак не влияю ни на их участников, ни на сюжет. Мне и самой было бы интересно, как проводится кастинг на роль мужчины-мечты, но идти выяснять это к докторам нет ни малейшего желания. Будем считать это просто сном.

Началось всё с того, что мы сходили в кино, и он поехал меня провожать домой. И я не знаю, как так получилось, но утром мы проснулись вместе. Он глухо выругался, что проспал, очень быстро собрался и ушел. Когда я добралась на работу и нашла возможность поговорить с ним наедине, он разговаривал со мной, как будто ничего не случилось, активно демонстрируя привычное дружеское общение. Я ничего не поняла. Так он игнорировал меня целую неделю, и я устала предпринимать попытки поговорить и начала даже подумывать о смене работы. Прошел месяц и я узнала, что жду ребенка. Для себя я понимала, что оставлю его, но так же и понимала, что Никита имеет право знать. Всё ему рассказала, на что он сказал, что поможет финансово, какое бы решение я не приняла. И всё.

Тут я очнулась. Приснится же такое! За 5 минут месяц жизни увидела, да и ещё такой неприятный. Что заставляет моё воображение создавать такие сценарии?

Я постаралась выбросить всё это из головы и просто не обращать внимания. Но, как я не старалась относиться к Никите как раньше, осадок остался. И в кино, которое кстати оказалось так себе, я была не в лучшем настроении и говорила с Никитой сквозь зубы. Хотелось конечно задать ему пару вопросов, я это так и вижу:

– Никита, как ты мог после такой чудесной ночи меня игнорировать и даже не поговорить нормально, не объяснить почему себя так ведёшь?

– После какой ночи, ты о чем? – недоумённо сказал бы он.

– Мне приснилось, что мы провели ночь вместе, а потом ты избегал меня и даже новость о моей беременности не произвела на тебя никакого впечатления? Зачем ты так со мной?

– Постой, тебе что-то там приснилось и ты хочешь, чтобы я отвечал за поступки, которые ты за меня придумала? Ты нормально себя чувствуешь вообще? Голова не болит?

Прекрасный диалог, понимаю всю его абсурдность, но предположение, что Никита мог себя так вести не даёт расслабиться.

Я так и не смогла взять себя в руки и вернуть общение с Никитой в былое русло, хмуро попрощалась с ним, формально поблагодарила за вечер и отправилась домой.

Дома, всё ещё ругая себя за такое глупое поведение и уже всерьёз подумывая обратиться к психологу или психиатру (никак не запомню, кто из них кто), перед моими глазами снова появился новый мир, в котором был Никита.

На этот раз мы явно были в отношениях. Начинался прекрасный роман. Мы сидели в кафе в обнимку и слушали, как красивая изящная брюнетка играла на саксофоне джаз.

– Знаешь, я давно хотел тебе рассказать, но никак не находил подходящего времени. Дальше тянуть уже некуда. Четыре года назад я был женат, – сказал он.

Я встрепенулась и удивлённо посмотрела на него. Спрашиваю:

– Ух ты, а почему раньше не сказал? Ты и до сих пор женат?

– Нет, она умерла три года назад. При родах, – выдохнул он. Было видно, что ему нелегко об этом говорить.

Я молчала.

– И я воспитываю сына.

– У тебя ребёнок? А почему же ты молчал? – я была так ошарашена, что не нашлась что ещё спросить.

– Я не афиширую этого, не хочу чтобы меня жалели. Но я решил, что ты должна знать и я хочу вас познакомить.

– Я с удовольствием, а как его зовут?

– Женька. Он очень славный, я думаю, вы подружитесь.

Я была очень рада, что он готов представить меня сыну.

Прошло время. Мы с Никитой и Женькой уже живём вместе. Сегодня Никита собирался в командировку на пару дней в Рим. Дома царили хаос и анархия, потому что он уже опаздывал на самолёт. Наконец все вещи собраны, мы с Женькой целуем его на прощание. Всё хорошо.

А через несколько часов звонит моя мама и говорит, что в новостях сказали о крушении самолёта, в котором был Никита. Никто не выжил.

Я очнулась и поняла, что рыдаю. Да что ж такое. Почему все миры с Никитой такие не позитивные?

Спала ночью плохо, то и дело возвращалась к картине прощания у порога и плакала.

Нечего и говорить, что при встрече с Никитой на работе я была ему рада, как никогда. Извинилась за вчерашний вечер и была максимально ласковая и любезная, думаю, что даже слишком.

Он удивился, но потом сказал.

– Знаешь, я вообще-то с тобой поговорить хотел, точнее посоветоваться.

Я внимательно слушала.

– Тут такое дело, – мялся он, – я, кажется, женюсь.

– Вау! – только и смогла сказать я.

– Да, у меня девушка есть, мы только два месяца вместе, но я так… она такая… я не знаю, может, я тороплюсь. Вот даже кольцо купил. Только я не знаю, подойдёт или нет, там же оказывается ещё размеры разные бывают.

И он достал из кармана бархатную синюю коробочку с изумительно красивым колечком. Белое золото (или платина) и маленький изумрудик (его-то я ни с чем не спутаю).

– Очень красивое!!! – сказала я, залюбовавшись. А от меня-то что требуется?

– Не знаю, подбодри меня что-ли, волнуюсь, – улыбнулся он, слегка зарумянившись.

– Действуй! – уверенно сказала я. – Она обязательно согласится!

Я, понятия не имела, что она ответит, и правильно ли он делает. Но он хотел поддержки, я готова. И так мне на душе стало хорошо от этой его новости. Я почему-то сразу поняла, что миров с ним у меня больше не будет. И в прекрасном настроении отправилась работать над сценарием новогоднего корпоратива. Хороший день.

Глава третья

Пока я приходила в себя от пережитых событий в мирах с Никитой, Саша наконец-то зашевелился и пригласил меня поехать в субботу перед тренировкой на концерт в органный зал. К моему стыду я никогда раньше там не была, и, конечно же, согласилась. Я бы с ним сейчас куда угодно согласилась пойти, даже в пейнтболл, лишь бы поддержать его инициативу.

C Сашей у меня недавно тоже возник один мир, точнее мирок, он мне там просто подарил большой букет ромашек. Они (миры) вообще обычно не возникают с мужчинами, которые мне в реальной жизни нравятся. В этом, пожалуй, их основная странность. Зачем фантазировать об отношениях с мужчинами, которые мне НЕ нравятся?! И есть ещё одна особенность, которой я даже рада, если я знакома с девушкой или женой мужчины, у меня никогда не возникает с ним мира. Я не могу вспомнить, когда именно начали возникать эти миры. Такое впечатление, что с тех пор, как мне начали нравиться мальчики, а это с 6 лет. Получается, что уже двадцать лет я живу с этими «снами» и совсем не продвинулась в понимании природы их возникновения. Может, литературу какую-нибудь специальную почитать. С этими мыслями я уснула.

* * *

Почти всю субботу я провела с Сашей. С начала на замечательном концерте органной музыки, затем гуляли в парке и обедали в кафе. Завершили вечер танцами. Похоже, у нас всё налаживалось, он вполне осмелел и, когда проводил меня с тренировки домой, мы долго ещё стояли под подъездом и целовались, как влюблённые подростки.

Он удивительный. С ним можно говорить о чём угодно. Он так интересно рассказывает, и если я чего-то не знаю, терпеливо и спокойно мне объясняет, не задирая нос и не фыркая: «Как можно этого не знать?». Мы даже попробовали говорить с ним на английском. Он сам предложил, когда узнал, что мне нужна практика. Но я почему-то постоянно сбивалась на русский или заливалась смехом. Смешнее всего было, когда на его альтернативные вопросы, типа «Тебе больше нравятся комедии или драмы?», я отвечала уверенное да или нет. Не могу объяснить почему, но иностранцев, с которыми у меня не было возможности поговорить на русском языке, я понимала гораздо лучше, чем Сашу. Хотя произношение у него замечательное и говорил он достаточно медленно. Так, через полчаса мучений и смущений мы вернулись к нормальной речи на родном языке.

Всю неделю мы виделись почти каждый вечер, только в четверг он слишком задержался на работе и не приехал. А в субботу мы снова гуляли, ходили в кино и, конечно же, танцевали.

* * *

Вечером Любава вернулась домой совершенно счастливая и сказала, что завтра мы будем готовить для Саши обед.

Воскресное утро началось не так, как мы планировали. Вместо желанного валяния в постели допоздна и просмотра фильма, который посоветовала Виола, нас разбудил звонок мамы Любавы, которая уже выехала к нам в гости.

Отношения с мамой у Любавы были не простые. Они очень любили друг друга, но любой их разговор, даже пустяковый, чаще всего заканчивался на повышенных тонах. В конечном счете, мама всегда поддерживала Любаву и помогала ей всеми силами, но только после обязательной порции нравоучений и нотаций. Она всё ещё пыталась воспитывать дочь, а воспитание в её понимании – это несколько раз ткнуть носом в ошибку, чтобы больше её никогда не захотелось повторить, а после уже пожалеть и приласкать. От этих маканий лицом в лужу Любава порядком устала. И теперь, когда они давно уже жили порознь, виделись не чаще раза в месяц. Потом не выдерживала Анна Геннадиевна (мама) и приезжала посмотреть, как тут её чадо поживает.

Её визиты обычно случались спонтанно, если не считать предупреждением звонок по телефону с фразой «доченька, буду у тебя через пятнадцать минут, встречай».

За эти 15 минут Любаве следовало привести в порядок и себя, и квартиру. Мама всё равно найдёт к чему придраться, но всё же хотелось свести поводы к минимуму. Даже я, зная о приезде Анны Геннадиевны, принимался с особым усердием умываться, не выношу критики в свой адрес.

Ровно через 15 минут во входную дверь постучали. Анне Геннадиевне не нравилась мелодия нашего дверного звонка, и она демонстративно игнорировала его существование. И каждый раз, ожидая её и в панике моя пол одной рукой и вытирая пыль – другой, Любаве приходилось постоянно прислушиваться, чтобы не пропустить деликатный стук.

Любава впустила маму, вручила ей тапочки и помогла снять шикарное пальто из тёмно-серой шерсти со вставками кожи и меха нерпы. Они проследовали на кухню.

– Чем угощать будешь? – тоном барыни осведомилась гостья. По правде сказать, не только тон, но и манеры, и осанка, и в целом поведение выдавали в Анне Геннадиевне, как минимум, герцогиню, а никак не дочь швеи и слесаря, которой она являлась.

– Чаем! – бойко ответила Любава.

– А к чаю? – лениво протянула мама.

– Мёд, варенье, могу бутерброд с сыром сделать, будешь? – затараторила дочь.

– Нет, спасибо – недовольно ответила женщина, – могла бы и торт испечь к моему приезду, не так уж часто и видимся, – заключила она, и скрестила руки на груди.

– Обязательно бы испекла, если бы ты предупредила о встрече хотя бы вчера вечером, – начала закипать Любава.

Уж не знаю, чем бы закончилась эта перепалка, но я в целях сохранения мира и спокойствия в доме появился на глаза Анне Геннадиевне. Радость, восторги умиления, объятия, цветы. Хм, ну с цветами я перестарался, но всё остальное было. Мама радостно схватила меня на руки и начала тискать. Эх, чего не сделаешь ради любимой хозяйки. Анна Геннадиевна растаяла от общения с несравненным мной и согласилась на бутерброд.

– Ну, как дела? Вижу, после ограбления ты ещё не особенно восстановила обстановку.

– Да, к чему спешить, потихоньку восстанавливаю, – сказала Любава.

Она не хотела просить у мамы денег, а та пока что не предлагала, приехала своими глазами увидеть масштабы трагедии.

– А как на личном? Есть кто-нибудь или всё по Льву страдаешь?

– Да, есть один на примете – сказала Любава.

– У вас это серьёзно? – спросила мама заинтересованно. В её жизни всё было давно и счастливо решено, и ей всегда было интересно послушать о ярких событиях дочери.

– Не знаю, мы знакомы только месяц. Но пока что всё хорошо. Он много работает, вечерами не всегда получается встретиться; зато все выходные проводим вместе.

– А кем работает?

– Программистом. Какая-то американская компания, забыла, как называется. Но зарплата приличная и всё официально.

– Ох, он программист! Это замечательно! Он работает с кодом, а это о многом говорит – многозначительно заметила мама.

– О чем же? – с усмешкой спросила Любава. Её всегда забавляла особенность мамы говорить серьёзно и авторитетно совершеннейшие глупости.

– Как же о чем? Это значит, что он умный, внимательный, ответственный, эрудированный, образованный и склонен к постоянному развитию и совершенствованию, и, наверняка, у него прекрасное чувство юмора! – сказала мама, как всегда эмоционально и безапелляционно.

– Такое впечатление, что ты мне пожелание из открытки читаешь, а не о реальном человеке говоришь, – засмеялась Любава, – Сейчас каждый второй программист. Будь по-твоему, мы бы жили в волшебном обществе.

– Дочь, ты не права, он бы не смог без этих качеств быть хорошим специалистом. А ты сама сказала, что у него хорошая зарплата.

– Я думаю, – с наигранной серьёзностью сказала Любава, – что если сравнить между собой всех хороших программистов, то у 100% из них мы обнаружим только одно общее качество – это название их профессии. Всё остальное – выдумки. Все люди разные, и группировать их по таким невнятным признакам и навешивать на них общие характеристики, как минимум – баловство.

Мама поджала губы и, похоже, собралась снова обидеться. Но я подошел и стал тереться ей о ноги, и она сразу же забыла о своих разногласиях с дочкой. Я подумываю запатентовать этот способ отвлечения внимания людей от их переживаний. Мог бы продавать глупым домашним котам за витаминки и вкусности. Уже даже рекламный слоган придумал: «Хозяева увлеклись своими проблемами и забыли тебя погладить? Бери удачу в свои лапы – трись об их ноги! гарантия 100%!»

С самого рождения Любавы её мама была ею недовольна. Для начала хотя бы тем, что появилась она у Анны Геннадиевны, когда той было всего 18 лет. И стараясь не разбаловать ребёнка, а быть ответственной и серьёзной, мама была слишком строга к Любаве, маскируя за резкостью и суровостью свою неопытность и неуверенность.

А ещё Анна Геннадиевна всю жизнь была недовольна отцом Любавы, который был мягким, покладистым и никак не хотел быть надёжной опорой и поддержкой.

– А что отец, не появлялся? – спросила мама, успокоившись по моему рецепту.

– Нет, с июля не виделись. Обещал, что к Новому году наведается.

– До Нового года всего пара недель осталась, наверное, не приедет уже. Он то, в отличие от меня, заранее предупреждает, как ты любишь, – язвительно сказала мама, – а почему он у тебя не останавливается, когда приезжает? Денег что ли много лишних за гостиницы платить?

– Я сколько раз предлагала! Упирается, говорит, не хочет меня стеснять. Будто мне может быть с ним тесно в двухкомнатной квартире. Ну, вот такой он у нас, всегда боится быть обузой, сама же знаешь, – ласково сказала Любава.

– Да тряпка он. Не мужик, а тряпка, – резко перебила её мама. – Сколько лет мужику, за пятьдесят уже, а всё никак не научится хоть что-то для себя сделать, да для ребёнка.

– Мам, я уже не ребёнок, – сказала Любава, пряча глаза, в которых навернулись слёзы. Ей всегда было больно слышать, как мама ругает отца.

– А когда была ребёнком. Я же всё сама! На ноги тебя ставила, образование давала, кормила, одевала. Всё же на моих плечах было. А он весь такой добрый и ласковый ходил на свой завод и ни копейки не приносил… Ай, ну его, – сказала Анна Геннадиевна, обняла ладонями чашку с чаем и задумчиво посмотрела в окно.

– Похолодало, – сказала она.

– Да, – протянула Любава.

– Ты волосы, что ли покрасила? – спросила мама.

– Нет, это мой цвет.

– Хорошо, – сказала мама, допила чай и собралась уходить.

– Ты меня как-нибудь с программистом познакомь. Интересно же. Приезжайте к нам с Анатолием Григорьевичем в гости, ты у нас уже давно не была.

– Хорошо, спасибо.

– А, совсем забыла, вот, держи, пригодится, – доброжелательно сказала мама и положила в ладонь Любавы несколько купюр сложенных пополам. – Только не отказывайся, обижусь, – заметив нерешительность Любавы, предупредила мама. Поцеловала дочь в щеку и ушла.