Текст книги "Под ледяным блоком"

Глава 9

Лаконичный прямоугольный конверт, обнаруженный Диего на письменном столе, был украшен суровой печатью в виде семейного герба – меч по рукоятку был всажен в ледяную глыбу, не оставлял никаких сомнений в том, что прочесть и ответить его стоит немедленно. Сломав печать и вынув из конверта аккуратно сложенный лист, Диего, ожидаемо обнаружил жёсткий убористый и резкий почерк старшего брата. Буквы взирали на него с листа бумаги так сурово, как взирают на зашедшего в храм просто «поглазеть» туриста боги. Диего принялся читать.

Письмо гласило:

Диего, чрезвычайные обстоятельства вынуждают меня отозвать тебя с фестиваля. Формальным предлогом будет семейный бал и знакомство с твоей будущей невестой, Джорджианой Роджерс. Хорхе Роджерс, мой хороший знакомый, поэтому, тебе лучше оказать его дочери всяческую поддержку и прием, достойный мага, носящего имя д’Алмейду. После бала ты поможешь мне проводить всех гостей и останешься в Зале Предков. Нас с тобой нужно поговорить. Убедительно прошу тебя появиться дома сразу по получении этого письма или незадолго после. До встречи. Уго

С непроницаемым лицом, Диего убрал письмо в конверт и так же невозмутимо бросил его в камин. Значит Уго узнал о чем-то, о чем знать ему не следовало. Об огненной связи, которой Диего соединил себя и Алву? Или может быть Уго узнал, что Диего задался целью вырастить из Алвы Дракона? Как бы там ни было, ответ можно было узнать только одним способом – прибыть домой. Что Диего и сделал сразу после того, как попрощался с Алвой в беседке.

Пройдя по одному из свободных трансмагических скоростных коридоров, Диего очутился в Зале Предков. Это была мрачная, очень мало освещенная зала, выполненная в готическом стиле. Его окружили витые подсвечники на стенах, в которых горели, но совсем не светили и не грели свечи. Темные, отлитые из Серого Камня статуи предков. Ощущение, что он зашел в храм поглазеть на изваяния богов и случайно осквернил какую-то древнюю и очень важную святыню, не покидало его. Возникший из соседнего воздушного коридора дворецкий Оле торжественно, под стать всей обстановке, объявил о его прибытии. Видимо, скандинав решил, что каменные статуи и подсвечники не узнали четвертого сына Жозе Дениша д’Алмейду, и решил подсказать им ответ. После того, как имя Диего было объявлено, Оле наконец поинтересовался не хочет ли Диего чего-либо выпить или съесть, Диего не отказался от бокала газированной воды и бутерброда с рыбой. Он все еще ничего не ел. Оле появился еще дважды: первый – принес требуемые Диего бутерброд с красной рыбой и воду, второй – объявить о появлении Уго.

Диего испытал неожиданное облегчение при появлении брата – пить и есть в окружении сотен мертвых, направленных прямо на тебя каменных глаз было испытанием не из легких.

– Диего, – поприветствовал брат, садясь в одно из кресел и беря в руки кочергу, чтобы поворошить ярко-синее, ледяное пламя в камине.

– Уго, – Диего почтительно кивнул брату, – как ваше здоровье?

– Прекрасно, дорогой брат. А твое?

– Великолепно, благодарю. Как мама? Сёстры?

– Мама в порядке, она у себя. Лили Грейс еще за уроками, она спустится аккурат к торжеству. Тебе тоже следует привести себя в порядок, и оставить наконец манеру кусочничать. Ты должен оставить о себе хорошее впечатление у гостей.

– Можете не сомневаться во мне, уважаемый брат.

Справившись с бутербродом и отдав Оле пустой бокал, Диего прошел наверх, в крыло, отведенное ему, где другой скандинавский слуга по имени Ноа подобрал ему накрахмаленную сорочку, идеально отглаженные брюки, до блеска натертые туфли, фрак, повязал на шею бант и поправил прическу. Старшая сестра Эльза должна была прибыть вместе со своим мужем-французом в составе других гостей. Младшая сестра Лили Грейс находилась на домашнем обучении и покидала свою комнату лишь для того, чтобы спуститься к завтраку, обеду и ужину, в остальное время занимаясь иностранным языками, танцами и вокалом. Она была старше Диего на один год, но Уго, ставший главой семьи, посчитал, что для нее намного лучше оставаться дома. Диего сочувствовал Лили, в свои неполные семнадцать лет не покидавшей дом еще ни разу, и в тайне желал, чтобы её будущий муж, (ведь Уго выдаст её замуж согласно своим представлениям) все же не жил в тех строгих правилах, в каких их всех держал Уго.

Одевшись, Диего вышел помогать брату встречать гостей, не забыв в комнате и свои истинно аристократические обаяние и шарм, которые так великолепно выводили из себя даже самого закоренелого флегматика.

Джорджиана оказалась очаровательной черноволосой и кареглазой испанкой, возможно покидавшей свой дом так же часто, как Лили. Хорошо владеющая своим телом, она летала по танцевальному залу, словно не весила совсем ничего. Свет играл в жемчужинах, вплетенных в причудливую прическу из волос цвета воронова крыла, белоснежное платье изумительно контрастировало со смуглой кожей. Умело скрывающая свои недостатки перед кавалером и подчеркивающая свои достоинства каждым движением, она произвела на Диего впечатление. Впечатление, какое производит на зашедшего в магазин без конкретной цели покупателя какая-нибудь очень дизайнерская вещь, предназначение которой просто красиво висеть в шкафу и напоминать хозяину о том, какой тот состоятельный и модный.

Живая музыка усиленно пыталась переиграть шум и топот гостей, заполнивший темный Зал Предков. Диего держал Джо за её тонкие, обтянутые шелком перчаток запястья в своих, кружил с ней по залу, смотрел в её яркие карие глаза и пытался представить, как оба они будут выглядеть через пять-десять лет. Будет ли он что-то чувствовать к ней хотя бы тогда? Выдержит ли их союз испытание временем, или они как и многие обзаведутся любовниками, забудут про детей, и будут выходить в свет вместе лишь для красивых фотографий в газетах?

Чуть поодаль вальсировали Лилиана Грейс и Уго, еще дальше через пару из супругов Роджерсов, Эльза танцевала медленный танец со своим мужем французом. Танцуя с утяжелителем спереди в виде уже вполне оформившегося живота, она немного не попадала в такт, но тактично никто не обращал на это внимания.

Говоря с Джорджианой о литературе, искусстве, истории магии, Диего не переставал думать о том, как видоизменит занятия с Алвой, чтобы вырастить из него сильного огнемага. Может быть, если начать занятия с укрепления силы дара, удастся нарастить и магический уровень, и вот тогда Алву уже можно будет начать по-настоящему учить. Он не будет бояться заклинаний, забирающих часть его потенциала магии. Своей же будущей супругой Диего в целом остался доволен. Она была классически образована, классически красива, классически просвещена в том, где заканчивается её юрисдикция и начинаются не касающиеся её дела мужа. В свою очередь, Джорджиана нашла Диего красивым молодым человеком, в достаточной степени галантным и обходительным, чтобы стать её мужем. Дав друг другу положительные оценки, молодые люди пришли к выводу, что вполне готовы смириться с обязательством по достижении совершеннолетия вступить друг с другом в брак. Их законные опекуны поспешили письменно скрепить их согласие.

Когда гости разъехались, а домочадцы разбрелись по своим комнатам, Уго и Диего дождались пока закончит хлопотать прислуга и, наконец, остались одни.

В бокале Уго еще оставалось вино, он не спеша пил его. Постепенно, с каждым глотком убывающая жидкость в хрустале служила для Диего часами. Наконец, разговор начался.

– Зачем тебе понадобилась огненная связь? – голос Уго звучал так холодно, что и без того холодный Зал Предков покрылся ровным слоем льда.

– Я хотел найти способ невербальной коммуникации помимо гномьей почты, – ответил Диего, взгляд которого остановился на морозных витражах, образовавшихся на окнах.

– И вычитал много умных слов в умных книжках, половину из которых ты не понял, верно?

Диего вскинулся.

– Ты хотя бы осмыслил, перед тем как ставить её, для чего она предназначена, или, как это за тобой водится, сломя голову бросился делать?

– Я прочитал! Огнемаги связывались друг с другом по дару, – признаться, Диего испытывал изрядное облегчение от того, какую тактику разговора избрал Уго. Ему стало ясно, что брат ничего не знает о его планах на Алву.

– И что ты понял, Диего?

– Что это связь между двумя магами, установленная при помощи их даров и потенциалов, – Диего едва не добавил, что Алва огнемаг, но вовремя прикусил язык. Уго пока был далеко, но приблизиться мог в одну секунду, дай Диего ему хоть первую букву из ключевого слова.

– Значит, ты не внимательно читал, Диего, это способ связи между огнемагами, которые, вдобавок, друг другу близкие родственники. Ты огнемаг?

– Нет, – Д’Алмейду младший все еще блуждал взглядом по узорам на окне, слегка уплотняя и подсвечивая получившиеся витражи, дополняя задумку брата.

– Прекрати ребячиться, Диего.

– Извините.

– Ты ледяной маг. Ты хоть понимаешь, что твоя магия – полная противоположность его магии?

Диего напрягся. И правильно.

– Спрашиваю еще раз, – тон Уго упал еще на октаву, – зачем нужна связь со средним огнемагом, смыслящим в магии столько же, сколько почтовый гном в безалкогольных коктейлях?[2]2
  Достоверно известно, что этот народец не признает никаких напитков, кроме чистого спирта. Что не горит, жидкостью для питья не является.


[Закрыть]

Тянуть время и отвечать не по существу не представлялось возможным. Диего окончательно оторвался от переделывания окон в витражи и взглянул на старшего брата, пытаясь понять для себя, как много тому известно.

– У него отец известный ученый, занимающийся интересной для меня проблемой образования магов с невысоким потенциалом магии и разнообразием их поведения в зависимости от даров. Он обещал меня с ним познакомить.

– В обмен на..?

– На совместные занятия. В рамках фестиваля магии я пытаюсь обучить его нехитрой португальской магии. Строго по тому списку заклинаний и обрядов, что я заявил на фестиваль. Я ничего не придумывал от себя.

– Кроме огненной связи, – перебил Уго.

Диего кивнул:

– Кроме нее.

– Учить мага-середняка, да еще и огненного, непросто. Ты часом не решил поднять его потенциал, начав тренировать его огонь?

Диего побледнел, насколько ледяной маг вообще способен менять цвет кожи на еще более белый.

– Значит, я прав, – заключил Уго. Он выглядел спокойно. Отстраненно. Так выглядят дрейфующие по океану громадные айсберги, показывающие только свою верхушку. А весь их смертоносный гнев лежит внизу, сокрытый водой.

– Ты уже использовал связь? – Уго задал этот вопрос с интонацией риторического, но ответа он все-таки требовал.

– Да. Алва связался со мной первый.

– Что ты при этом ощутил?

– Что меня засунули в доменную печь.

– А как ощущал себя твой друг, он тебе не рассказал?

– После установления связи он выглядел даже лучше, чем до. Спокойный был. А сегодня связался со мной, сказал что ему все труднее сдерживать свой гнев. Его донимают соседи по комнате, но…

– Но при этом сам он оставался совершенно спокойным, так?

Диего кивнул. Брат поднялся, встал перед ним.

– Вам стоит немедленно разорвать связь, Диего. Пока не случилось беды. Огнемаги на самом деле тянутся ко льду, они испытывают потребность во льде, им требуется охладиться. И это самое охлаждение, охлаждает не огонь, но эмоции, при помощи которых они им управляют. Огнемаги – это эмоции плюс огонь. Убрать эмоции и останется один огонь. Он выйдет наружу и поглотит все. И тебя в том числе, юный гений магической мысли. Поэтому, пока твой новый друг не сделал из тебя жаренного мага в собственном соку и не превратил под влиянием ледяного спокойствия в пепел своих соседей, твой эксперимент надо остановить. Это не игрушки, Диего, ты залез в ту область, в которой не смыслишь ровным счетом ничего. Огнемагов запретили не просто так. И нельзя ломать существующий строй, пока ты не понял, почему он установился. Ты понял меня, Диего?

Младший маг кивнул. Конечно, он понял. Старший брат просто не хотел, чтобы он развивался, шел к своей цели, чтобы стал тем, кем хочет стать. Уго хотел, чтобы Диего женился на Джорджиане, которая не хочет ничего, и жил здесь, в семейном Ледяном Дворце, и никуда отсюда не выходил.

Глава 10

Алва был уверен – как только источник раздражения исчезнет из поля зрения его неуемных соседей по комнате, накал страстей пойдет на убыль. Но он ошибся. Отсутствия Диего как будто и не заметили. В атмосфере нарастающей враждебности в комнате учебные классы стали для баска местом отдыха: так получилось, что выбранные Алвой дисциплины не пересекались с набором предметом никого из соседей, и на них он мог расслабиться, а все остальное время приходилось быть начеку.

Джозо окончательно сосредоточил всю власть над комнатой в своих руках, уверил Науэля в своем покровительстве, гарантирующем полную безнаказанность. Чиро держался в стороне, сам в открытые ссоры не лез, но и останавливать их не собирался. Все попытки Алвы апеллировать к нему, как к старшему и как к однокашнику по школе, оканчивались ничем. Высокий, плечистый Чиро сразу как-то терялся, становясь блеклой неясной тенью, откидываемой Джозо, бормотал что-то невнятное; мямля, советовал прислушиваться к мнению старших товарищей, аккуратнее выбирать себе друзей и поверить, что зла ему тут никто не желает, и если бы Алва не упрямился… Что было бы, если бы Арригориага не упрямился, Чиро так ни разу и не смог сказать. А то, что бывает, когда упрямишься, баск распробовал на собственной шкуре очень хорошо. Если насмешки, становившиеся день ото дня все грубее, еще можно было сносить молча, то действия, направленные против него, игнорировать становилось все сложнее.

Как-то, вернувшись после занятий, Алва обнаружил, что учебники и тетради на его столе перерыты. Ответом на понятное возмущение было небрежное замечание, что к его бардаку на столе никто не прикоснулся бы и по приговору суда. Вещи в чемодане тоже оказались в беспорядке. Разговоры о запретной магии и чернокнижниках стали обычной темой вечеров в комнате. Джозо находил особое удовольствие вспоминать о всех случаях, когда школьников ловили на занятиях запрещенными видами магии. Алва подозревал, что как минимум половину из этих случаев, студент придумал, но и оставшейся части этих рассказов хватало, чтобы воображение рисовало Арригориаге все, чем грозит ему обнаружение невербальной связи с Диего. Баск подозревал, что при должном желании обнаружить её вполне возможно, просто потому, что так устроены Весы Пространственно-временного континуума: на каждое, даже самое сложное заклятие, всегда найдется контр-заклинание. Тревоги добавлял и явный нехороший интерес, с которым соседи по комнате ходили вокруг него, оглядывая и чуть ли не принюхиваясь, выискивая следы, которые всегда оставляет сильное магическое воздействие.

Нервы были напряжены до предела, но сообщать об этом Диего Алва не собирался. Диего ясно сказал, что сообщать ему следует только о том, что будет достойно его внимания. Об опасности быть обнаруженным он уже сообщил другу и повторяться не собирался, не желая показаться трусливым и не способным справиться самостоятельно с первой же возникшей на его пути проблемой.

В одно утро, ветреное, сырое, Арригориага одевался особенно медленно, хотя здесь, в этой спальне, обычно предпочитал натягивать на себя одежду со скоростью, достойной увесистой медали. Несмотря на то, что ветер дул прямо в окна, и в комнате было зябко, Алва засмотрелся на свинцово-серое небо, висящее едва ли не над самой кровлей одной из башен, и размышлял о том, что за всю жизнь не видел столько оттенков ненастья, сколько повидал тут за неполные две недели. Кто-то внезапно схватил его за руку, чуть ниже локтя, и Алва вздрогнул. Науэль захихикал.

– Чего это ты испугался? Одеваешься последнее время с такой быстротой, будто скрываешь что-то. Тебе есть, что скрывать, а?

– Тебя не учили, что хватать других людей – признак дурного воспитания? – Алва вырвал свою руку из захвата и что было силы толкнул наглеца. Науэль запнулся о лямки рюкзака Чиро и упал на кровать, стукнувшись головой об угол и издав предсмертный вскрик, обмяк. Крови, чтобы потекла тонкой струйкой по виску, не было, но Науэль всегда мог вместо нее размазать по щекам сопли.

Сидевший за своим письменным столом Чиро резко обернулся.

– Ты что творишь? Сдурел?

– Нет, – Алва взглянул на него так, что старшеклассник тотчас нервно икнул и забегал взглядом по комнате, – вы все мне надоели. Пытаетесь раскрыть чернокнижника?

Джозо с деланной безучастностью сел на своей кровати. Алва прошествовал к входной двери и запер её заклинанием, после чего оперся на нее, развернувшись к товарищам по комнате.

– Валяйте, – грозно обратился он к ним, – проверяйте и покончим с этим.

Удивительно, никакого ажиотажа его предложение не вызвало. Оглянувшись, Арригориага обнаружил, что Джозо все еще сидит на кровати, Науэль в полнейшем отрубе, а Чиро, с преувеличенным усердием перебирает содержимое своей сумки.

– Что сидите? – настаивал баск, – вы хотите уличить чернокнижника? Так вот он я! Перед вами. Давайте, обыщите меня.

И вдруг он принялся раздеваться. Руками, заметно дрожащими от обжигающих всполохов внутреннего огня, он методично принялся расстегивать форму. Пиджак, джемпер поочередно полетели на кровать. Пуговицы на рубашке не слушались трясущихся пальцев.

– Ого! – издевательским тоном оценил Джозо. – А с тобой интереснее, чем я думал, дорогой мой.

Оставшись в трусах, Алва огненным взглядом посмотрел на Чиро.

– Хотите найти незаконную магию? – в голосе баска звучала самая настоящая угроза, – ищите, я сказал!

– Я лично ничего искать не собирался, – едва ли не плаксиво промямлил в ответ однокашник, срочно опуская глаза.

Чиро было страшно. Джозо тоже. Науэль, изучая магозоологию, позаимствовал оттуда и способы самообороны.[3]3
  Летающие опоссумы в случае опасности прикидываются мертвыми.


[Закрыть] Надеясь, что в таком виде не представляет интереса для Хищника в Белых Трусах, он не собирался приходить в сознание ровно до того момента пока Алва не остынет. Или хотя бы не оденется.

Алва выждал еще немного, но желающих его обыскать так и не появилось. Ему ничего не оставалось, как закончить демонстрацию. Одевшись, он прихватил сумку и вышел из комнаты, сняв заклятие так резко, что дверь, открывшись, ударилась о стену и, кажется, отколола от нее небольшой камушек. Ноги сами понесли его сначала по коридору, потом вниз по лестнице. Только когда школьное здание скрылось из вида, Алва понял, что первый раз в жизни собрался прогулять занятия.

«Ну и ладно, – подумалось ему, – Зато я поставил их на место».

Время до обеда он потратил на изучение окрестностей в поисках понадобившихся Диего цветов. Драконий язык, действительно, нашелся и здесь, даже еще не отцветший. Алва нарвал букет, с каким то жестоким удовольствием представляя, как вручит его Диего на глазах у соседей по комнате. И пусть думают, что хотят. Да пусть хоть романтические отношения им двоим приписывают. Алва не будет их разубеждать. По иронии судьбы, первым, кого он встретил, вернувшись в школу, был сам Д’Алмейду. Алва расхохотался и, давясь смехом над собственными мыслями, обнял ошеломленного, ничего не понимающего португальца и вручил ему букет со словами:

– С возвращением в школу, мой повелитель!

– Ты унюхался цветами пока меня не было? – Диего забрал врученный ему подарок с выражением лица, несклонным разделить романтику момента.

– Никак нет, мой повелитель! Я мог унюхаться только тобой!

Диего одарил его еще одним взглядом, который заставил Алву немного прийти в себя.

– Мое отсутствие плохо сказалось на твоем и без того невысоком… потенциале, – заключил португалец, – идем, я покажу тебе как варить Дыхание Дракона.

Алва почувствовал, как улыбка от уха до уха начинает появляться на его лице. Про их занятия не забыли. Сейчас ему покажут, как варится зелье от одного названия которого по всему телу баска проходила благоговейная дрожь.

– Прекрати улыбаться как умалишенный служка, – тотчас отозвался Диего, морщась. – От твоей улыбки сахар в крови повышается.

– Да, конечно! – Алва постарался сделать серьезное лицо, но живой интерес, кипевший в его огне, как в котле, выдавал его с головой. – А для чего зелье?

– Для того, чтобы усилить твой огонь.

Они всего чуть-чуть не дошли до класса. Алва встал намертво, как испуганная коза. Сдвинуть его ни на шаг не представлялось возможным.

– Да в чем дело? – в голосе Диего сквозило нетерпение.

– Оно сильно подействует на огонь? Насколько это опасно? – Алва выглядел до крайней степени обеспокоенным.

– Не опаснее чем купаться в море. Разумеется, если ты делаешь это с умом. Я сварю его ровно той концентрации, какую ты сможешь переварить, а пить его ты будешь по капле каждый вечер начиная с сегодняшнего.

Зелья были одной из ключевых составляющих целительной магии, и Диего прослушал уже немало лекций по целительскому делу. Он знал уже и про побочные эффекты от противопростудного зелья из синего борщевика – генерика прыгающей белой поганки, и про лунные листья, помогающие при сухом кашле, и часто служащие элементом ворожбы на воде[4]4
  Из-за этих самых листьев между медиками и предсказателями развязалась настоящая война. Дело в том, что собирать это растение можно было только в Ночь Полной Луны, и конечно, вместо того, чтобы заниматься сбором наедине со своими мыслями, медики и предсказатели были вынуждены собирать его в толпе, сталкиваясь бедрами и головами, соревнуясь между собой, кто найдет больше и быстрее, в результате чего процесс сбора важнейшего элемента для обеих сторон походил на прополку грядок. Как вообще можно думать о высоком в такой обстановке?


[Закрыть]. Конечно, он не собирался становиться целителем, но поскольку его семья издревле славилась хорошим умением варить зелья, считал своим долгом изучить все побочные эффекты того или иного снадобья. Огнезелье, оно же «Дыхание Дракона» он собирался варить прямо в классе, преподаватель лечебного дела сам предложил Диего быть его лаборантом, и теперь спокойно оставлял магу ключи от кабинета, уверенный в благоразумии Д’Алмейду.

Достав котел, Диего принялся готовить другие необходимые для зелья составляющие. Алва, и не думающий помогать, стоял рядом, внимательно наблюдая за действиями португальца.

– Ты не хочешь хотя бы разжечь огонь? – поинтересовался надрезающий стебли цветов, чтобы сцедить в котел сок, Диего, – его неплохо было бы нагреть.

Алва потянулся за палочкой, но взгляд Диего его остановил.

– Ты хочешь, чтобы я сам разжег?

– Ты огнемаг или прикидываешься?

Алва нахмурился, обвел взглядом кабинет, в поисках камина, откуда можно было бы взять огонь.

– Ты серьезно? – в голосе Диего, уже собравшего и поместившего пыльцу в колбу и теперь натирающего сами бутоны, послышалась желчь, – разожги огонь как огнемаг. Тебе для этого камин не нужен.

– Но так нельзя! – попробовал в последний раз Алва. И сдался. Под таким взглядом сдался бы даже горный тролль. Сосредоточившись под холодной металлической поверхностью котла, Алва аккуратно нагревал взглядом поленья, пока не появился дымок и сучья, собранные с прошлой осени, не занялись ровным низеньким огнем.

– Молодец, – прокомментировал Диего. – Теперь, когда котел нагреется, я добавлю сок, в него в пропорции три к одному тертые бутоны и специи, собранные в Португалии. Да, Алва, те самые специи, которые в еду добавляют. Это зелье ведь для внутреннего применения. И потом, когда оно начнет густеть, ты посыплешь его пыльцой. Она там растворится. Оно должно быть консистенции бальзама.

К тому времени как они покончили с «Дыханием Дракона», подошло время обеда. Диего вылил получившееся зелье в аккуратного вида непрозрачную бутылку и передал Алве.

– Сегодня вечером я зайду за тобой, – строго наставил его Диего, – ты старше пятнадцати лет, а у меня есть разрешение от старших, так что сходим в одно место и там опробуем, что у нас вышло.

Алва кивнул, сигнализируя, что понял. И они расстались у дверей.