Текст книги "Змееловов больше нет"

– Кто-то уже прибыл?

– Только Фалин Вилор, человек. Сидит в кабинете, который по плану как учительскую определили, с делами знакомится.

Фамилия показалась смутно знакомой, но я так и не вспомнила, где ее слышала. Король вроде бы не называл… Но эту мысль я вскоре откинула, вспомнив пару курсантов, носивших ее.

– Что вы можете о нем сказать? – Если его величество охарактеризовал местных служащих и особенно этого специалиста по хозяйственной части как надежных проверенных людей, надо думать, доверять можно не только их профессиональным качествам.

– Да вроде нормальный мужик, – пожал могучими плечами Мрон. – Деловой, шустрый, вежливый. Щуплый. Вы-то покрепче будете.

И хотя сказал он это с неизменным выражением лица, у меня на последних словах все равно появилось ощущение улыбки. Артефактор определенно иронизировал, почти неуловимо. Занятная манера.

Внутри особняк выглядел забавно. Прямо напротив входа, между двух полукруглых лестниц, на том месте, где должен висеть парадный портрет хозяина, – большой и подробный план школы и ее территории. По обе стороны от него две белых квадратных доски, пока одинаково пустые, одна из которых озаглавлена «Объявления», вторая – «Расписание».

На втором этаже, куда мы не спеша поднялись, нашлась копия плана. Я на несколько секунд задержалась возле него. Левое крыло здания называлось теперь жилым корпусом, правое – учебным, среднее – главным.

Всю лишнюю мебель куда-то утащили, на обоях четко проступали контуры снятых картин – часть из них тот, кто руководил процессом, посчитал неподходящими для учебного заведения. Остались в основном пейзажи и натюрморты, в одном месте попался старинный гобелен со сценой охотничьего завтрака. Убрали ковры и портьеры, кое-где навесили новые двери, которые резко выделялись своей простотой на фоне окружающей роскоши. На дверях красовались свеженькие, блестящие таблички с аккуратно выведенными краской номерами комнат.

А вот покои, которые мне выделили, следов ремонта не несли, только легкий намек на тщательный обыск – мебель явно двигали, но потом постарались вернуть обратно. В некоторых местах на обивке и дереве виднелись свежие потертости и царапины. Небольшая гостиная, она же кабинет, спальня, пустая гардеробная и роскошная ванная – все, что может понадобиться, и даже больше.

Здесь Мрон меня оставил и отправился заниматься своими делами. А я освежилась после дороги, сменила одежду и, не разбирая остальные вещи, с папкой наперевес отправилась знакомиться с первым из будущих коллег.

Данная специалистом по хозяйственной части характеристика Фалина оказалась исчерпывающе точной, разве что мужчина был не таким уж щуплым, скорее – поджарым. Кудрявые рыжие вихры и солнечная улыбка располагали к нему с первого взгляда. В какое-то мгновение мне показалось, что я видела его раньше, но ощущение быстро прошло: дело было в очень ярком, буквально хрестоматийном типаже.

– Доброе утро. Вы Норика?

– Да, а вы – Фалин? Очень приятно. Успели выяснить что-нибудь интересное?

– Пока только поверхностно посмотрел личные дела и разложил по возрасту, – ответил рыжий. – Я сам только-только прибыл. Хотя стыдно, конечно, я жил тут неподалеку, в часе неспешной езды верхом. Но столько всего всплыло, и обязательно в день отъезда… Хотелось решить все сразу, чтобы полностью сосредоточиться на деле. Меня попросили помочь тут буквально несколько дней назад, а вырваться не так-то просто, надо же было своих ребят еще кому-то передать, поговорить с каждым, чтобы никто не расстроился, – скучать ведь будут.

– Своих ребят? – вычленила я из сказанного.

Оказалось, в отличие от меня, Фалин Вилор был настоящим учителем, причем основной областью его работы являлись как раз подростки с только-только пробудившимся даром. Ценнейшее приобретение для школы. Он знал решительно все о проблемах этого возраста и написал несколько научных работ по проблемам таких детей. Кроме того, свою работу Фалин явно искренне любил. И воспитанники наверняка очень любили его, я готова была за это поручиться. Оставалось надеяться, что на запуганных, нервных змеенышей его обаяние тоже произведет благоприятное впечатление.

Отрекомендовавшись, учитель поделился собственными предварительными выводами и опасениями. Среди воспитанников попалось несколько… особенных даже на фоне всех остальных, самым примечательным из которых, безусловно, являлся молодой человек около двадцати, плюс-минус пара лет. Он был слишком не в себе, чтобы назвать возраст, а других источников информации не нашлось. Именно о нем, кажется, говорил король, упоминая об инстинктивно постигнутом умении маскироваться и прятаться. Бедолага умудрился несколько лет прожить в столичной канализации в змеином облике. В конце концов его все же поймали, но казнить не успели: орден Змееловов умер раньше.

С карточки на нас хмуро, исподлобья смотрел светловолосый мальчишка с изможденным худым лицом, который выглядел от силы лет на пятнадцать. Змеиный облик у него был невыразительным, серо-зеленым – во всяком случае, на снимке. Мы с Фалином, переглянувшись, единогласно решили, что проблем с парнем будет много. Вся надежда оставалась на наших змеиных коллег, мне же к этому… Кергалу лучше вообще не подходить.

А самой младшей оказалась девочка восьми лет, Оташа, которая попала сюда со старшим братом. У детей не осталось родственников, росли они в приюте, откуда и сбежали, когда в Шелете проснулся змеиный дар. Брат не смог бросить сестру в приюте и прятался с ней вместе, как мог, заботился. Их, к счастью, нашли уже не змееловы, а королевская стража.

Случай был не уникальный, я знала еще одну похожую семью и ждала их приезда с остальными. Только там четырнадцатилетний мальчишка сбежал из родного дома вместе с младшими сестрами-близняшками, которые обе оказались змеями. Родители были законопослушными гражданами, а еще у них было шестеро детей, поэтому двух девчонок они сдали без особых сожалений. Эту троицу четыре года назад нашла именно я и помогла укрыться в глухой деревушке почти у самых Чумных болот, куда вряд ли могло занести случайного человека. Сейчас старшему уже исполнилось восемнадцать, и его тоже предстояло учить.

Все старшие дети были из спасенных – мною, еще кое-кем из змееловов, у кого тоже не поднималась рука убивать беззащитных. Восемь младших – из тех, у кого только-только пробудился дар.

– Неужели так мало выживших? – рассеянно проговорил Фалин, когда мы повторно пересмотрели все бумаги.

– Конечно нет, – успокоила его. – Это те, кого удалось быстро собрать. Хотя мне, безусловно, интересно, у кого из королевских портальщиков нашелся маяк в той глухой местности у Чумных болот.

– Ты уверена? – На «ты» мы перешли очень быстро, с рыжим по-другому и не получалось.

– Здесь даже из «моих», спрятанных во времена службы, далеко не все, а были ведь и другие. Наверное, кого-то привезут позже, его величество говорил о чем-то таком. Кроме того, здесь только те, у кого нет родных или от которых без сожалений отказались. Не знаю, как будет с остальными. Но, надеюсь, наш король что-нибудь придумает. Надо сказать, скорость создания этой-то школы впечатляет. Уж не знаю, кто этим занимался, но он достоин восхищения.

– Про твою службу… – неуверенно начал Фалин, кажется, опасаясь ненароком влезть в душу, но любопытство не позволяло молчать. – Какую службу? Ты…

– Я была змееловом, – после короткой заминки все-таки ответила правду. Лучше о подобного рода вещах предупреждать заранее, особенно – союзников. Мы же пока заодно, верно? А то такие подробности имеют обыкновение всплывать в самый неподходящий момент. – Уже лет десять – ястребом, если быть точной. Поверь мне, далеко не каждый из змееловов мог недрогнувшей рукой оборвать детскую жизнь, так что наверняка найдется еще много таких вот счастливчиков.

– Ястребом? – потерянно, недоверчиво переспросил мужчина. – Но ты такая молодая! И… ну… нормальная, что ли? Не верится.

– Это долгая и скучная история, – поморщилась я. – Может, как-нибудь и расскажу под кружку чего-то покрепче. Надеюсь, ты после этого не станешь считать меня шпионом?

– Если тебе верит король, чтобы доверить этих детей, то мне тем более стыдно думать всякие гадости. Главное, что сейчас война кончилась и можно начать новую жизнь. Верно? – Он ободряюще сжал мое плечо, и я даже сумела не дернуться и не ударить по чужой руке.

– Верно, – согласилась и даже молча дождалась, пока он сам уберет руку. И только после этого, глубоко вздохнув для успокоения нервов, осторожно попросила: – Фалин, небольшая просьба. Не нужно меня трогать, хорошо? Особенно внезапно. Ничего личного, просто… Есть люди, которых это успокаивает. Меня – нервирует. Извини.

– Нет-нет, надо было сразу сказать, что ты! Я все понимаю, – заверил он. Потом взгляд его стал неожиданно тяжелым, мрачным, дав понять, что Фалин далеко не всегда такой жизнерадостный балагур, в глубине под этой маской есть что-то еще. Интересное открытие. – Это… – начал он и запнулся.

– Это не то, о чем ты подумал, – хмыкнула я.

– А откуда ты знаешь, о чем я подумал? Я же ничего не сказал!

– У тебя выразительная мимика. Нет, это не результат насилия или чего-то вроде. Конечно, в моем прошлом и в моей голове водится много всякой нечисти, но ничего такого. Просто особенность восприятия. Давай лучше оставим мою жизнь и подумаем над тем, чему учить этих детей в первую очередь.

К нашему облегчению, младшую школу посещали все будущие ученики, так что как минимум азы общих, немагических дисциплин они освоили. То есть умели читать, писать, знали историю, пусть и в подправленном змееловами виде, землеописание и тому подобное.

Проблемы с этим наблюдались только у самой младшей девочки, которую мы предварительно решили устроить в деревенскую школу. Конечно, школьную программу мог объяснить и Фалин, и даже я, если припрет, но ведь это – время, отнятое у остальных учеников. Вот если окажется, что для учебы со здешними детьми она слишком запугана, или всплывут другие проблемы, – тогда и будем думать. Ну и с Кергалом все было туманно, но его проблемы предстояло решать постепенно. И очень долго.

Рыжий вызвался прогуляться в деревню, посмотреть, что и как, и я не стала возражать, как и против всех остальных его предложений по организации учебы и изменениям предварительного расписания. Он-то специалист, не то что некоторые! К тому же Фалин привез с собой кучу конспектов и черновых планов, в которых прекрасно ориентировался и которые оказались отличным подспорьем.

На этом мы и разошлись, вполне довольные друг другом. Я все еще смутно представляла, чему смогу учить змеенышей, так что к собственным обязанностям решила приступить с другой стороны, с бытовой, то есть для начала проверить комнаты, предназначенные для учеников. Не то чтобы я не доверяла Мрону Таврику и остальным организаторам, просто считала своим долгом удостовериться, что разместят детей хорошо. Да и вообще, неплохо бы выяснить, что есть в поместье и где это находится.

Поскольку особняк изначально не задумывался как общежитие, тем, кто занимался перепланировкой, пришлось проявить немалую фантазию. Где-то, например, заложили или прорубили заново двери, в основном для того, чтобы новые обитатели могли без проблем пользоваться уборными. Строители явно старались, все выглядело аккуратно и чисто, и хотя выдержать единый стиль комнат не получилось, но и ощущения разрухи не возникало. Интересно, не приложили ли к этому руку змеи со своей магией? В строительстве больше всего магии земли, а это по их части.

Забавнее всего выглядела мебель. Куда-то стащили роскошные кровати из гостевых спален, в другие – перенесли мебель из комнат прислуги. Куда-то мебель пришлось докупать – тумбочки, шкафы, столы и некоторые кровати блестели свежим лаком. Не шедевры, какие приобретал хозяин и его предки, но добротные, надежные вещи. Расселять учеников планировалось по несколько человек, в зависимости от размеров комнат. В одни влезало по две-три кровати, в другие – по шесть и даже восемь, но даже в последних не возникало ощущения скученности и тесноты. Имелись тумбочки, шкафы, столы – все нужное для жизни.

Зашла я и в библиотеку, где внезапно обнаружила еще одного обитателя особняка, хозяйку этого книжного царства. Бодрая и энергичная молодая особа старательно наводила порядок в своей вотчине и посетителя встретила с искренним любопытством.

Женщина – или даже девушка, уж очень юно она выглядела, – производила приятное впечатление. Может, потому, что мы с ней походили друг на друга: одинаковые каштановые, в рыжину волосы, собранные в практичные косы, и глаза у обеих серые, разве что у меня светлее. Даже в чертах лица прослеживалось что-то общее – не то форма носа, не то бровей. На первый взгляд нас вполне можно было принять за сестер, правда, с натяжкой: Ежина гораздо миловиднее. Ее мордашке подходило определение «кукольная» – пухлые губы, пышные ресницы, детская открытая улыбка. А у меня звание на лбу написано, если уметь читать: строгие и резковатые черты, а ухмылка выходит кривой и недоброй, даже когда я искренна и в хорошем настроении. Новобранцы побаивались.

Общий язык с Ежиной мы нашли едва ли не быстрее, чем с Фалином. Она оказалась дружелюбной, общительной, очень энергичной и жизнерадостной – этакое маленькое солнце в человечьем обличье. Задавать вопросы о том, как меня сюда занесло, она не спешила, хотя взгляды кидала любопытные. Да и я не стала пока лезть в душу, больше заинтересованная сейчас не новыми знакомствами, а школой.

Новости оказались приятными, у нас даже имелись учебники. Правда, пока Ежина не могла точно сказать, какие и сколько, многие еще лежали в коробках. Но некоторые явно недавно сошли с печатного станка.

Я определенно хочу познакомиться с тем, кто руководил подготовкой поместья к новой роли, – это человек незаурядных управленческих талантов и предусмотрительности. Ладно мебель, толковых плотников можно собрать по окрестным деревням. Но за пару дней, при общей царящей в стране разрухе и сумятице, добыть где-то новые учебники, прежде запрещенные… Может, где-то на типографских складах нашли старые материалы?

– Тебе нужна помощь? – неуверенно предложила я, окинув взглядом неразобранные ящики.

– Ой, только Мрона не зови! – всполошилась Ежина. – Он, когда коробки таскал, умудрился мне несколько книг испортить, даже не доставая из ящиков! Ума не приложу, как он вообще артефактором работает с такой ловкостью?

– Ну, артефактор он, кажется, толковый. – Я осторожно попыталась защитить нового знакомого, хотя сама недавно задавалась тем же вопросом.

– Это-то и удивляет!

В итоге мы договорились, что я закончу осмотр школы и присоединюсь к Ежине, а потом подберу кого-нибудь из учеников потолковее, когда те прибудут, или пришлю Фалина, если у него найдется время. Во что совсем не верилось: скорее всего, когда появятся дети, именно у него окажется больше всего работы.

После библиотеки я добралась до столовой, которую расположили в просторном зале для приемов. И простые столы с лавками на фоне богатого убранства с зеркалами и золотом еще немного повысили мне настроение.

Да, злорадство – низкое чувство, но сейчас я даже не пыталась с ним бороться. Был бы жив Великий Змеелов, его бы при виде нынешнего Стрелолиста хватил удар. Представлять это было приятно.

Повариха произвела неизгладимое – в хорошем смысле – впечатление. Строгая, боевитая женщина, которая виртуозно владела воздушной стихией и почти не нуждалась в помощниках, настолько ловко управлялась с тысячей предметов одновременно. Сейчас она занималась заготовками всего чего можно: чистила, резала, доводила до полуготовности и заполняла полки хранилища, где, благодаря магии, все это могло долго ждать своего часа. Казалось, кухня жила своей жизнью, и, если бы я не видела магические потоки, поверила бы в сказки про незримых помощников и чудесные вещи. Или не поверила, что все это делает один человек.

Вот уж где подлинное могущество! Никогда прежде не встречала мага, способного сразу контролировать такое количество мелких заклинаний. Откуда только она взялась?!

Впрочем, на этот вопрос повариха ответила сама, не дожидаясь, пока я решусь его задать, буквально с него и начала. Что колдовала на королевской кухне еще до переворота, потом бежала вместе с королевой, служила ей верой и правдой. А теперь вот решила, что довольно с нее королевских особ, да и климат в Релке – совсем не то, что надо старым костям. Предложение его величества о работе в школе показалось идеальным вариантом: детей женщина любила и жалела, так что с удовольствием взялась им помогать.

Долго путаться под ногами поварихи я не стала. Удостоверилась, что здесь все в надежных руках, и потихоньку вернулась на помощь к Ежине.

Открытые в честь хорошей погоды окна библиотеки выходили аккурат на подъездную дорогу, поэтому мы загодя услышали характерный шум повозок, разбавленный громкими, невнятными из-за расстояния голосами и смехом. Правда, не сразу обратили на него внимание, а потом мне понадобилось какое-то время, чтобы осознать: это действительно к нам.

Из библиотечного окна было не разобрать подробностей, но по дороге катились четыре длинных, разномастных омнибуса, и у одного я даже разглядела номер на боку – повозку явно сняли с маршрута. Из открытых окон то и дело высовывались руки и головы, и помимо шороха колес слышались голоса и громкий смех – многоголосый шум, производимый большим количеством возбужденных и совершенно нормальных детей.

Конечно, я надеялась, что дети к нам приедут не слишком взвинченные и заморенные. Надеялась, но толком не верила: все они, включая «моих», жили в постоянном страхе разоблачения, а это не способствует легкости нрава. И тут вдруг – подобное. Да еще по дороге, на каких-то странных тарантасах!

Ничего не понимаю. У короля не нашлось другого транспорта? Честно говоря, я ожидала, что учеников приведут порталами: портальный зал в поместье имелся, находился в отличном состоянии и, кажется, единственный не претерпел никаких изменений.

Покинув библиотеку, я отправилась на крыльцо разбираться. Ежина из любопытства увязалась следом.

Пока дошли, из омнибусов уже высыпалась толпа юношей и девушек разного возраста. Сейчас они делили багаж и галдели не хуже птичьего базара. В смятении я застыла на верхней ступеньке: среди прибывших не было ни одного знакомого лица – из тех, кого мы ждали.

Ничего не понимаю! Не мог же король так ошибиться?

Первый извозчик уже тронулся с места, и я наконец нашла среди детской толпы сопровождающего мужчину – высокого змея в расцвете лет. Отсюда было прекрасно видно черный, с золотой пылью узор чешуи на висках и скулах. Мужчина и не пытался его скрыть, наоборот, аккуратно брил виски, чтобы подчеркнуть «красоту». У него вообще была очень своеобразная прическа: на макушке волосы коротко подстрижены, а на затылке длинные, до лопаток пряди собраны в небрежный хвост. На пальцах змея, кажется, темнели черные треугольные когти. Вторая или даже третья линька.

Видимо, один из тех, кто согласился помочь со школой. Уверенный в себе, спокойный, с широко расправленными плечами и привычкой командовать. Я таких очень давно не видела, с юности, пожалуй. Не взрослых, а столь невозмутимых и расслабленных, чувствующих себя по-хозяйски. Спокойствие его, впрочем, не удивляло: судя по энергетической оболочке, змей – явно боевой маг, а тут до моря рукой подать, так что сил ему сейчас не занимать.

Откуда только взялся, недобиток!

Я с досадой одернула себя и мысленно отвесила подзатыльник. Не ляпнуть бы такое вслух!

Что поделать, старые привычки изжить сложно. Если змеенышей не получалось считать врагами – дети же, то вот с такими, взрослыми, нередко приходилось сталкиваться в бою. Нужно время и терпение, чтобы побороть вбитые рефлексы и научиться воспринимать их как… своих.

Черный змей, кажется, почувствовал мой взгляд, отвлекся от попыток организовать детей и обернулся. Глаза желтые, а зрачки – пока еще обычные, круглые. Три линьки, точно. Пик силы. Закономерно – вряд ли сюда рискнули бы отправить кого-то слабого.

Я спокойно встретила неподвижный взгляд, коротко кивнула в знак приветствия. Змей двинулся навстречу – легко, пружинисто, с угрозой в каждом жесте. Но к этому я оказалась морально готова, потому стояла и ждала в спокойной, расслабленной позе, сложив руки за спиной. Внутри, правда, подобралась: Создатель знает, что этому чешуйчатому может прийти в голову!

– Добро пожаловать, – ровно проговорила, когда змей подошел к лестнице. Не опуская глаз, протянула ладонь.

Змей остановился, не доходя до меня одну ступеньку – так мы оказались почти вровень. Мельком глянул на повисшую в воздухе руку, внимательно осмотрел меня.

– Норика, – назвалась я. Пауза начала затягиваться и вплотную приближалась к той грани, за которой она и отсутствие ответа превращались в оскорбление.

– Зарк, – не стал обострять змей и ответил в том числе и на рукопожатие.

Ладонь твердая, прохладная, крепкая. Мужская. Пожал крепко, уверенно, но без ребячества с демонстрацией силы. Это радовало: во-первых, он при желании мог бы легко сломать мне пальцы, все-таки силы змеям мужского пола не занимать, а во-вторых, значит, он готов если не к перемирию, то уж хотя бы к вооруженному нейтралитету.

– А это… – Я кивнула в сторону притихшей молодежи.

– Наши воспитанники, – пояснил Зарк. – В последний момент все-таки решились их взять, не успели предупредить. Надеюсь, места хватит на всех?

– Пока точно хватит, – прикинула я.

Однако следовало сообщить королю, что нас уже больше, чем предполагалось. Создатель со спальнями, в крайнем случае можно будет еще немного потесниться. Но содержание-то школе пока выписано на тех двадцать шесть змеенышей, которые еще не появились! Хорошо, если король сумеет быстро увеличить финансирование, а если нет? Ладно, что-нибудь придумаем.

Пока мы знакомились, змееныши разобрали свои вещи и притихли. Я отвлеклась от Зарка, чтобы пересчитать их взглядом… И едва поборола сначала порыв отшатнуться, потом – протереть глаза.

По лестнице к нам шли двое. Молодая женщина – маленькая, стройная, черноволосая и большеглазая; от ученицы ее отличал только узор чешуи на висках, дававший понять, что первую линьку она уже прошла, а может, и вторую. Брюнетка держала под руку высокого статного мужчину, светлокожего блондина, словно специально созданного природой в противовес Зарку. Его белые волосы были коротко острижены, чешуя оказалась белой, с серебром, и занимала она большее пространство, чем у второго: узор покрывал скулы, виски, заползал на лоб вдоль линии роста волос. На внешних краях бровей забавно топорщились мелкие лазоревые перышки. Этот – старше, уже была четвертая линька. А глаза с вертикальными трещинками зрачков – голубые, как дымка над Океаном. По-прежнему. Редкая масть у змеев.

Прошло много лет с нашей последней встречи, он успел два раза перелинять и не прятал теперь змеиные черты, но я просто не могла не узнать или перепутать, слишком отчетливо и детально помнила это лицо.

И все бы ничего, но я была уверена, что этот змей сгорел на костре. Сама, правда, не видела, но… Неужели Великий Змеелов и тут соврал? Но зачем?! Он же видел мою злость и ненависть, неужели не верил в их искренность?!

Усилием воли я задушила полыхнувшую в груди ярость, не позволив выплеснуться наружу, успокоила взбурлившую силу. Даже, готова поручиться, удержала лицо, уж в этом искусстве я достигла небывалых высот. Даже Великий Змеелов до последнего, при всей своей подозрительности, не знал, насколько я его ненавижу, а он за годы жизни отлично научился читать чужие души.

– Это Сверта, это Аспис, – представил их Зарк.

– Норика.

Я по очереди пожала ладони. Женскую – осторожно, уж очень она выглядела хрупкой, а ее хозяйка – явно настороженной и даже почти испуганной. Мужскую – крепко, спокойно, глядя в глаза. Или Аспис тоже научился виртуозно владеть лицом, или попросту меня не узнал, во что трудно поверить.

Впрочем, как бы ни лихорадило меня сейчас, умом я понимала, что оба варианта лучше старых счетов. Для нас всех лучше. Прошлое надо оставить прошлому, особенно сейчас. Есть общее дело, есть дети, которым нужно помочь. В конце концов, я тоже не добрый дух и сделала в жизни много плохого, а Аспис… Это была война, мы были по разные стороны. Он ничего мне не должен.

Будем надеяться, ненависть скоро утихнет. Хотя бы в той степени, чтобы не приходилось ежесекундно контролировать взбешенную стихию.

Сожри меня Змея, почему я не спросила его величество, кто те змеи, что согласились помочь?! Может, за время пути хоть немного переварила бы новость…

– Давайте сначала попробуем разместить учеников, – заговорила я. – Список комнат я, правда, не захватила, но что-нибудь придумаем.

– Разберемся, – согласился Аспис за всех троих.

Расселение происходило… организованно. Более чем. Мы просто шли по коридору, открывали двери подряд, заглядывали внутрь. Блондин быстро называл имена, и указанные змееныши послушно проходили с вещами внутрь, без пререканий и кислых мин. К слову, ни одну из комнат не заняли полностью, пришлых детей явно планировали смешать с местными. Кажется, змеи основательно подготовились к этой поездке, что не может не радовать. Успели заранее предупредить своих? Или просто у этих учеников настолько железная дисциплина?

Новеньких было двадцать два. В основном ребята постарше, только в трех мальчишках сила проснулась совсем недавно, причем один из них оказался человеком. Главное, все они выглядели совсем не напуганными, лишь настороженными и полными любопытства.

Я точно знала, что внимания ордена не хватало на каждый уголок мира и вдали от столицы нравы были куда более вольными. Но одно дело – несколько змеев, затерявшихся среди местных жителей, а совсем другое – такая большая, организованная группа. Знай о ней Великий Змеелов, он бы непременно попытался разобраться с врагами.

Интересно, где именно скрывались змеи? На каким-то образом закрытом от змееловов участке побережья? В больших пещерах? Может быть, в гроте в недрах Тверди, куда можно попасть только с воды? Или в Океане нашелся пригодный для жизни остров?

В любом случае подтверждение информации о спасенных грело душу. Я радовалась и за этих детей, и за тех, что приедут позже: с такими сверстниками им будет гораздо легче успокоиться и вернуться к нормальной жизни. Если, конечно, они не разобьются на два лагеря…

Примерно через час, когда змеи заняли собственные комнаты и вернулся Фалин, мы впятером собрались в учительской. Змеи знакомились с личными делами будущих учеников и обменивались короткими фразами, в которых звучали имена, – прикидывали, куда лучше их расселять. Мы же с рыжим только слушали и в разговор не лезли: пришельцам явно виднее, кто из их детей с кем найдет общий язык.

– Значит, мы правильно предполагали с самого начала, – подытожил результат беглого знакомства Зарк. – Сверта как раз работала с детьми, которые только-только обрели силу, она и займется большинством ребят.

– Вместе с Фалином, – добавила я, кивнув на Вилора. – Методики контроля для всех одинаковые.

– А тонкости мне можно и объяснить, – с воодушевлением поддержал тот. – Я быстро учусь.

– Не слишком ли вы юны для работы со сложными детьми? – рассеянно спросил Аспис, чуть склонив голову к плечу.

Меня передернуло от знакомого жеста, который когда-то казался забавным.

– Я работаю со сложными детьми уже лет двадцать, – не обиделся жизнерадостный Фалин и искренне улыбнулся. – Так что, надеюсь, сумею им помочь. Да и не так уж я юн, просто маленькая собачка – до старости щенок.

– А вы, Норика? – Блондин перевел взгляд на меня.

– Начну с помощи наиболее загруженному из наставников. – Голос прозвучал спокойно, и я надеялась, что выражение лица вполне ему соответствует. – Наверное, Фалину со Свертой, им на первых порах будет особенно сложно. Кроме того, всем детям нужны хотя бы азы человеческой магии.

– Лучше займитесь… хозяйственными вопросами, – ровно проговорил Аспис. – Ваша помощь нашим детям не нужна.

Значит, все-таки вспомнил и не очень-то готов к совместной работе. Это… все осложняет.

– Не слишком ли ты категоричен? – озадачился Зарк. – Мне кажется, это будет интересно и полезно, уж старшим так точно – практическая отработка защиты гораздо лучше голой теории.

– За воспитанников несу ответственность я. И я не подпущу к ним змеелова, – отчеканил альбинос, сверля меня неподвижным взглядом, особенно выразительным из-за змеиных зрачков.

Впрочем, зря старался, на меня такое уже давно не действует.

Зарк растерялся, причем полный недоумения взгляд был адресован именно Аспису: для него мое прошлое явно не стало сюрпризом, а вот от коллеги такой категоричности мужчина не ожидал. Сверта тоже не выглядела потрясенной, но инстинктивно подалась к блондину: кажется, у нее с орденом связаны далеко не самые приятные воспоминания.

– На ваших воспитанников изначально никто и не рассчитывал. – Я невозмутимо пожала плечами. – Если вам с ними не нужна помощь – это ваше дело. А вот эти двадцать шесть подростков находятся под моей ответственностью, и беспокоят меня в первую очередь именно они и их спокойствие.

– То есть вы планируете скрывать, что охотились на им подобных? – Аспис насмешливо вскинул брови. – Исключительно во имя их спокойствия!

– Они об этом прекрасно осведомлены, – хмыкнула я.

Укол мужчины не достиг цели и вообще попал «в молоко», что добавило хорошего настроения. Более того, я с удивлением обнаружила, что заметно успокоилась после короткой пикировки с блондином, контролировать злость стало проще. Наверное, потому, что появилась определенность в отношениях. Аспис ненавидит змееловов вообще и меня в частности, я – лично его. И если змей не планирует как-то сдерживать эти чувства, то и у меня развязаны руки, не нужно притворяться.

– И о своей ущербности – тоже? Змееловы ведь именно на ней настаивали, да? – Голос блондина еще похолодел. – Первое божественное дитя родилось уродцем без рук и ног и было брошено в Океан. Оно вообще не должно было выжить, а вместо этого выросло в гигантскую жестокую змею…

Интересно, почему его так сильно задевала именно новая трактовка змееловами истории сотворения мира? Или просто к слову пришлось?

– Аспис, успокойся! – одернул его Зарк.

– Я с самого начала предупреждал, что из этой затеи не выйдет ничего путного! – огрызнулся тот.

– И чтобы доказать свою правоту, готов раздуть скандал из ничего? – зло осадил его черный змей, чем сразу же завоевал мою симпатию. – Мы здесь ради этих детей, а не твоей мести. – Он хлопнул ладонью по стопке папок. – Им нужна помощь, ненависти они и так за свою жизнь хлебнули предостаточно!