Текст книги "Холодная, хрупкая, нежная"

Глава 4. Город

Миродар Подпалый

– Я так понимаю, возникли осложнения? – посерьёзнел отец, когда женщины вышли, и мы остались втроём, не считая левруков.

– Странные они, эти эльфы, – проворчал я и пересказал историю похищения княжны, а главное – переговоров с её отцом.

Объяснение затянулось, потому что я старался не упускать деталей, а остальные, включая Нума, то и дело что-то уточняли. Под конец старый леврук выглядел очень задумчивым и немного рассеянным, как будто мыслями находился где-то очень далеко.

– В общем, там вся семейка слегка отмороженная. Что княжна, что отец её, – подытожил я рассказ. – И отношения у них соответствующие. Не понимаю, зачем она прикидывается ледяной статуей?

– Насколько я понимаю, у них не принято демонстрировать чувства, – вставил Нум. – Эта девочка совсем юна и явно очень напугана. Удивительно, как вы этого не заметили… Впрочем, да, вы же больше на мимику ориентируетесь, а её она прекрасно контролирует.

– Я заметил, что ей страшно, но почему она выглядит именно так? Остальные-то к подобному не склонны. И… Юна? Ей уже под полторы сотни, – хмыкнул я. – Даже по эльфийским меркам уже давно не девочка.

– Есть возраст телесный, есть возраст нравственный, – возразил леврук. – Вторая – да, взрослая женщина. А вот её высочество ближе к подростку. Рассудительному, осторожному, разумному, но – подростку.

– Ты всё это за пару минут общения понял? – не поверил я.

– Поживи с моё, – насмешливо ощерил острые клычки Нум, сверкнув чёрными бусинками глаз. – Мы, похоже, не зря помним эльфов как наших старших братьев. Не знаю, как они сейчас живут и насколько изменились, как много правды в старых сказках, но… эта девочка очень похожа на мою младшую дочь. Остро жаждет казаться взрослой и разумной, но слишком для того неопытна.

– Это, конечно, занятно, но не отвечает на главный вопрос: почему её, в таком случае, прятали? – озадаченно кашлянул отец. – Если папаша её особо не ценит, чего с остальными замуж не сплавил? Может, у неё всё-таки с головой беда, если она, говоришь, в своём возрасте как ребёнок?

– Может, она и не в себе, да только из-за малахольной дурочки император бы не пошёл к богам, – подал голос доселе молчавший Белозар.

– Почему так думаешь? – заинтересовался отец.

Брат выразительно постучал себя пальцем по носу и добавил:

– Люди очень ответственно относятся к богам, для них это не шутки, а у эльфов всё вроде и того серьёзней. А тут он ещё отсрочку дал, ожидая ссовета. Не очень-то равнодушен, выходит, волнуется и растерян, иначе и сам бы решил.

– Может, у них дураки как раз – особо священные? – хмыкнул князь, но тут же сам себя одёрнул. – Да я, в общем, тоже чую, есть тут какое-то второе дно. Да и не похожа она на совсем уж дурную.

– Куда ты, говоришь, остальных эльфов отослал? К Деду? – нарушил повисшее молчание Нум. – Глянуть бы на них…

– К нему. Зачем тебе?

– Сравнить, – туманно ответил леврук и пояснил в ответ на наши заинтересованные взгляды: – Я никогда не видел живых эльфов и не могу судить о том, какова их нормальная внешняя аура. Могу только сказать, что у этих двух девочек она очень отличается. У княжны её словно бы нет вовсе, но так не бывает…

– А теперь переведи, – попросил отец.

– Тонкое тело, если угодно – душа, каждого наделённого разумом существа состоит из нескольких слоёв, и по его устройству очень многое можно сказать, – менторским тоном начал Нум, оседлав любимого брыка – поучать и просвещать неразумную молодёжь. – Не буду вдаваться в подробности, вам это не надо. Достаточно сказать, что наружный слой отвечает за взаимодействие с внешними магическими полями. У вас, оборотней, он очень плотный, этакая защитная корка. Из-за этого вы прекрасно защищены от магических воздействий, но и сами от природы колдовать не способны. У второй девушки, Веритэль, внешний слой – небольшое пушистое облачко, слой дыма в вашу руку толщиной. Похоже на то, как всё устроено у моего народа. А у княжны его как будто нет совсем. Или уж как минимум он настолько тонок, что я не способен различить. Могу предположить, что именно у Веритэль – нормальная картина, но для этого нужно больше наблюдений.

– Кхм. И что это значит? Ну если у неё этого слоя нет? – ворчливо спросил князь. – Она поэтому колдовать не может?

– Колдовать не может, наверное, поэтому. Но его просто не может не быть!

– Почему? – полюбопытствовал я, хотя догадка была.

– Потому что без него любое существо умрёт за считаные часы.

– Но животные же как-то живут? – озадачился я.

– У животных всё это немного иначе устроено, у них слои ауры плотно спаяны и нельзя отделить один от другого столь же отчётливо, как у нас с вами, – терпеливо пояснил Нум.

– Ладно, положим, он у неё очень тонкий и чахлый. Чем это грозит?

– Чуть более медленной смертью, – вздохнул леврук. – Эльфы волшебные существа, для них поглощать и отдавать магическую энергию столь же естественно и необходимо, как дышать. И уж точно это сразу сказалось бы на самочувствии и внешнем виде. Княжна странная, но она не выглядит больной и уж тем более умирающей.

– Ладно, но что это вообще может значить? – не выдержал Белозар.

– Если бы я только знал! – скорбно вздохнул Нум.

Князь тихо раздражённо рыкнул. Леврук сделал вид, что его это не касается, и продолжил невозмутимо:

– Я попробую что-нибудь узнать. Поспрашиваю у наших, может, у Хранилища спрошу.

– Тебя настолько интересует этот вопрос? – опешил князь.

– Я думаю, именно в этом кроется необычность дара императорской дочери, который упоминал Мир, – невозмутимо отозвался Нум. – А оттуда, вполне возможно, проистекает и особое отношение к ней отца. В конце концов, аура – полное отражение личности, и в остальных доступных моему восприятию слоях я не заметил ничего необъяснимого. Пожалуй, да, я так и поступлю. Миродар, я попрошу тебя об услуге. Сопроводи меня в Хранилище, пожалуйста. Если что, унесёшь меня оттуда и поможешь прийти в себя.

– Не проблема. Только давай не сегодня, ладно? Я хотел немного отдохнуть с дороги и хотя бы поздороваться с семьёй.

– Время терпит. Может, и вовсе никуда не понадобится идти. Я с тобой завтра поговорю.

– Может, туда и княжну сводить? – задумчиво предложил отец, разглядывая задремавшего Куна – в последнее время старик совсем сдал и больше спал, чем решал какие-то вопросы. Благо ничего срочного и принципиально важного пока не происходило, и от леврука ничего особенного не требовалось, просто соблюсти формальности своим присутствием при разговоре.

– Зачем? – искренне удивился Нум.

– Показать. Она же гостья.

– Кого кому показать? – со смешком уточнил я.

– Взаимно. Может, Нуму так будет легче искать. Да и почётным гостям показывают самое интересное, разве нет?

– Ты что-то чуешь или просто хочешь посмотреть, как оно на эльфов подействует? – весело спросил брат.

– А Предки знают, – отмахнулся князь. – Я уже не всегда могу различить, когда чую носом, а когда – хвостом. Ладно, Мир, иди отдыхай. Ты же надолго задержишься? Хорошо. Пригляди за принцессой, не сбрасывай всё на Даньку.

– Я не против, но почему ты об этом просишь?

– Да она хоть и отмороженная местами, да только девка всё же симпатичная. Весна, у молодняка кровь горит, как бы беды не было. Всерьёз её, конечно, никто не обидит, но зачем лишний раз пугать? Тем более Нум говорит, что она и так напуганная.

– Почему тебя так заботит её спокойствие? – озадачился леврук.

– Загнанный в угол и напуганный оборотень – страшный, опасный зверь. Я не хочу проверять, как это у эльфов. Ну и тем более… Девчонка же, гостья. Не убережёшь – позора не оберёшься.

– Пригляжу, – серьёзно кивнул я. – Может, удастся убедить её, что лично ей никто здесь зла не желает и ничего страшного не грозит.

На этом я оставил отца с его первым наследником обсуждать рутинные вопросы жизни рода, а сам наконец-то отправился отмывать шкуру с дороги, прихватив с собой чистую одежду на смену. На корабле, конечно, есть душ, но это всё-таки совсем не то: вроде и запаха после него не остаётся, но и удовольствия – тоже. То ли дело баня!

В глубине города имелись горячие источники, и там в незапамятные времена оборудовали мыльни. Нюх в человеческом облике у нас пусть не такой острый, как в зверином, но всё равно – чуткий, а вкусы при этом совсем не звериные, поэтому оборотни всегда были очень чистоплотными. Теперь горячая вода есть везде, а прежде и мыться, и стирать спускались туда. Говорят, постоянно собиралась толпа.

Теперь-то, конечно, такой популярностью мыльни не пользовались, но всё равно не пустовали: желающих полежать на нагретых камнях, подышать паром и до скрипа отмыться в купелях хватало. Вот и сейчас я встретил тут несколько знакомых мужчин и женщин – в купальнях никто и никогда друг друга не стеснялся.

О том, что в подобном вообще можно углядеть нечто постыдное, я узнал уже во взрослом возрасте, когда начал активно общаться с людьми. Они всё пытались доказать, что это неприлично и что на самом деле у нас тут происходят свальные оргии. Я быстро оставил попытки переубедить их: такое впечатление, что отдельные категории людей способны углядеть пошлый подтекст в любой самой невинной вещи.

Порой кажется, что они вообще ни о чём, кроме секса, не думают: ругаются им, говорят о нём, готовы им заниматься в любой момент и с кем угодно. У нас даже молодняк весной до такого не доходит, а эти… достаточно вспомнить того бугая, которого Гор убил на эльфийском корабле. Понятно, что судить обо всём виде по тем, с кем мне довелось вести дела, дурная идея, потому что это главным образом осадки их общества, но всё равно – показательно.

Я блаженно вытянулся на камнях, наслаждаясь такой редкой и оттого особенно ценной на Жемчужине вещью– теплом.

Вялотекущие мысли от людей вернулись к эльфам. Которые тоже, наверное, не поняли бы совместного купания. Куда уж при их нравах, когда взять женщину на руки – жутко неприлично!

Странная культура. В детстве, увлекаясь эльфийскими обычаями через остатки наследия, сохранившегося с древних времён, когда все народы жили вместе, я наблюдал за этими существами и их традициями со стороны. Со стороны, да ещё глазами подростка, это выглядело красиво – хрупкие возвышенные девы, благородные герои, трагическая любовь. Особенно интересно потому, что так не похоже на реальное окружение: нравы оборотней всегда были гораздо проще и ближе к природе.

В действительности эльфы – и эльфийки – оказались очень похожи на моё представление о них, но в жизни это выглядело совсем не так очаровательно, как в книгах. Велеречивость и нежелание говорить прямо раздражали, церемонии отнимали прорву времени, да и не разобраться в их тонкостях без бутылки. Ушастым что, они долго живут и спешить им некуда, а вот остальным тратить недели на расшаркивания – сомнительное удовольствие.

А что самое противное, если их прижмёт, эльфы способны действовать быстро и без лишней волокиты. Всё это здорово отдаёт лицемерием, и отделаться от этого ощущения очень сложно, даже понимая умом, что проблема состоит исключительно в чрезмерной любви ушастых к красоте и порой странному её пониманию. Именно во имя неё эльфы окружают странными ритуалами порой самые простые и незначительные вещи.

Познакомившись с реальными, не сказочными эльфами, я, помнится, здорово разочаровался. На тот момент увлечение ими прошло, но всё равно впечатление оказалось неприятным. И я окончательно потеря к ушастым интерес.

А вот нынешняя… добыча очень интриговала. Безотносительно её видовой принадлежности, ценности и странных отношений с отцом, сама по себе, как отдельное живое существо. Зачем княжне эта ледяная маска и зачем прятать под ней даже такие естественные и, насколько я знаю, не порицаемые в их обществе чувства, как любопытство? Насколько на самом деле её высочество наивна и неопытна? И, наконец, что за характер скрывается под этой маской? А он ведь точно есть, она не просто красивая кукла.

Хотя… красивая, конечно, этого не отнять. Её интересно было рассматривать, и этой возможностью я собирался пользоваться. Экзотична, и не сразу удаётся к этому привыкнуть, но… Пожалуй, она удивительно похожа на Жемчужину – и наружностью, и нравом. Сверкающий белизной великолепный холод, под которым скрывается настоящая жизнь.

Знать бы ещё, что эта особа принесёт нам всем и нашему миру. Вряд ли разом ошиблось чутьё стольких опытных оборотней, похищение княжны действительно было нужно. Но зачем? Жаль, что никакое чутьё до поры не может ответить на этот вопрос.

Чуткость «носов» издавна была основой благополучия всего нашего народа, но даже самые опытные и одарённые из нас не всеведущи и могут ошибаться. Слишком сложно отличить действительное проявление чутья от личного мнения, пусть мы и учимся этому всю жизнь. Поэтому все действительно серьёзные решения принимаются не единолично князем, а после обсуждения с советниками. И самыми ценными из них в обсуждениях оказываются те, кто изначально придерживается противоположного мнения, но при этом имеет достаточно мужества, чтобы признать собственную неправоту – в том случае, если с разумом спорит чутьё. Князю такое качество тоже полезно.

Вот, например, сейчас, среди прочего, я пытался определить: возникшее в какой-то момент желание побыстрее закончить с мытьём и отправиться на поиски эльфиек продиктовано чутьём или мне просто надоело мокнуть?

Амирэль эва Каль-Нави

Вместе оборотни делали почти всё. Они не просто жили по соседству, но вели общий быт. Готовили на всех, поддерживали порядок, даже детей растили одной общей кучей. Конечно, речь не обо всём городе, но большая семья в этом смысле представляла собой единый организм.

При этом разделение обязанностей, даже на мой взгляд, казалось очень разумным. Те, кто работал где-нибудь на производстве, оставляли детей на тех, кто сидел дома. Готовкой занимались ещё несколько женщин, более к этому склонных и не занятых в других местах. Если возникала надобность сделать что-то более сложное или физически тяжёлое – быстро находились те, кто мог освободить для этого время.

Наверное, на деле всё обстояло не так радужно, как казалось на первый взгляд, но при виде местной дружной организованности мне отчего-то стало спокойнее.

Шахты, заводы, плантации на огромные расстояния простирались под городом. Прежде туда добирались пешком или верхом на пресловутых брыках, и потому не мотались туда-сюда, а отправлялись в глубины на несколько суток. А сейчас построили подъёмники и пробили транспортные туннели, так что времени путь занимал всего ничего, можно утром уйти, вечером вернуться и даже при желании забежать домой, чтобы пообедать.

Туда, вниз, Дарёна нас не повела, да мы особо и не рвались. Всё равно ни я, ни Вита ничего не смыслили в горном деле, технике и тем более магии левруков. А ещё мы попросту боялись лезть так глубоко. Мне здесь-то было не по себе! Хотя, казалось бы, я и так большую часть жизни провела в подземных укрытиях, но… Это не то. Я не настолько доверяла постройкам оборотней, как сооружениям собственных сородичей, а ещё здесь было слишком много всего, и просто не укладывалось в голове, как это всё может существовать внутри гор.

Зато прояснился ещё один вопрос, который не давал покоя с момента прибытия, а именно – почему жилище великого князя так сильно уступает в красоте и удобстве здешним покоям. Оказалось, у оборотней не принято тратить силы и средства на украшение общественных мест. Красоту они предпочитали оставлять дома, а выставление её напоказ считалось не то чтобы неприличным – скорее, глупым.

И это тоже одна из причин, по которым не было смысла уходить куда-то из жилых пещер – самое красивое, если не считать некоторых природных пейзажей, располагалось именно здесь. Но место обитания княжеской семьи мы всё же покинули, чтобы пройтись до соседей. Невзирая на протесты, Дарёна решила обеспечить нас тёплой одеждой и обувью, просто на всякий случай, а из-за иного сложения и размеров ничьи готовые вещи нам бы не подошли, пришлось идти к тем, кто всё это шил.

К счастью, в это время в коридорах было почти пусто, удалось избежать чрезмерного внимания, да и не пришлось идти далеко. А мастерица оказалась довольно приятной и безобидной особой – крупная немолодая женщина, очень многословная, но – дружелюбная. Нас с Витой она почти ни о чём не спрашивала, только причитала, какие мы с ней тоненькие, какие у нас крошечные ножки и как нужно будет беречь нас тем мужчинам, которым достанется такое сокровище. Причём о сбережении она говорила отчего-то с искренним восторгом.

– Скажите, Дарёна, почему она так радовалась нашей беззащитности? – не выдержала я, когда мы двинулись в обратный путь – спрашивать при мастерице было неловко, а к нашей спутнице я уже немного привыкла. И, в отличие от мужчин, почти её не боялась. – Мне показалось, у вас, наоборот, считаются красивыми более… крупные женщины.

– И, кстати, у нас говорят, что оборотень любой другой женщине предпочтёт боевую подругу. Такую, чтобы могла встать плечом к плечу в бою, – вставила тоже заинтересованная Веритэль. Я такого не слышала, но поверила ей на слово.

– Ох, да разве же сердцу прикажешь? – рассмеялась оборотница. – Нормальные мужчины не за красоту выбирают, не за боевитость, а ту, что в душу западёт, то же и женщины. Носам да князьям порой простых ребят предпочитают! Нет, всякие попадаются, конечно. Иной за статью чёрной души не видит, другая – не сердцем выбирает, а чтобы с положением был, и непременно нос…

– Но при чём тут в таком случае наша… наше сложение? – осторожно подобрала я подходящее слово.

– Ой, да не берите в голову бабскую болтовню!

– А всё-таки?

– Да есть такое мнение, вот точно как о боевых подругах, будто по-настоящему сильные мужчины предпочитают именно хрупких, миниатюрных женщин – они, дескать, инстинкт защитника будят. Глупость несусветная. У нашего князя клык, Истислав… не видали ещё его? Ну да видали бы – не забыли. Ох грозен, Горислав с ним в сравнении щенок! Сильнее мужика в городе не найдёшь, даром что давно уже не юнец. Так и жена у него – ух крута нравом! Боевым кораблём командовала, в кулаке команду держала. А с другой стороны, у братца моего тоже характер – не перина пуховая, а над Ладушкой, княгиней-покойницей, мало что не трясся. Маленькая такая была, нежная, стеснялась поначалу ужасно и всё не верила, что наследник княжий всерьёз её выбрал. Долго он вокруг ходил, на других смотреть не желал, покуда поверила. Пятнадцать зим уж как умерла, а он – до сих пор вдовствует, забыть не может. Так что глупости это всё, говорю, не берите в голову. Сердце, оно…

– Ух какие лалы! – прервал её незнакомый мужской голос. – Дарёна Некрасовна, скажи, чьи красавицы?! Никак и вправду эльфийки?

К счастью или нет, но говорил он на космо.

Увлечённые болтовнёй, мы не заметили, что коридор уже не так пуст, как был по дороге туда. И сейчас дорогу нам перегораживали двое рослых оборотней в тёмных комбинезонах, местами сизых от густой пыли.

В памяти сразу же всплыл наёмник с корабля, убитый Гориславом, и меня снова парализовало от страха. Вита прерывисто вздохнула и крепко ухватила меня за запястье, прикрывая плечом и оттаскивая за спину нашей проводницы.

– Мальчики, шли бы вы дальше по своим делам! – ворчливо отозвалась Дарёна, упирая руки в бока. – Чьи бы лалы ни были, а не ваши!

– Да ладно жадничать, ну познакомь! – прозвучал ещё один голос позади, от которого мы с Веритэль одновременно дёрнулись. Подруга стремительно обернулась, опять пытаясь прикрыть меня плечом. А тот, что стоял позади, бесцеремонно поймал кончик моей косы. Дёргать не стал, только пропустил волосы сквозь пальцы, скаля клыки. – Ну чисто камачий мех!..

– Так! Ты руки-то при себе держи, пока я тебе их не откусила! – рявкнула на него Дарёна.

Не знаю, чем бы это закончилось, и не хочу знать, но в этот момент подоспел ещё один оборотень. Никогда не думала, что буду так ему рада!..

– Молодёжь, вы же со смены, домой шли? – спокойно окликнул их Миродар.

– Ну да, – отозвался первый, кажется, заводила в этой компании. При появлении княжича все трое заметно стушевались, как-то притихли.

– Вот и идите. Хоть бы помылись, что ли, прежде чем перед императорской дочерью хвостом мести, не позорили весь народ, – насмешливо хмыкнул мужчина.

– Так мы же это… – невнятно пробормотал главный, суетливо одёрнул комбинезон, пытаясь стряхнуть пыль.

– Это, это. Идите уже, не видите – девушек напугали?

– Извините, – подал голос доселе молчавший третий, не поднимая глаз от пола, и вся компания спешно двинулась дальше по коридору.

– Ох уж мне эта весна! – фыркнула Дарёна, всплеснув руками.

А я вдруг поняла, что дрожат ноги. Мелко-мелко, противно. И, кажется, едва держат…

Рядом вновь прерывисто, но на этот раз с облегчением вздохнула Вита, быстро обняла меня одной рукой.

– Ами, как ты? Великая Мать, у тебя же руки ледяные! Ами?..

А у меня в глазах потемнело, и пульс торопливо-нервно стучал в висках.

– Что случилось? – встревожился Миродар, подался вперёд.

Из горла вырвался жалкий всхлип, и я спешно вскинула ладони к лицу, чтобы прикрыть его, если вдруг не сумею сдержать слёзы.

– Ну тихо, тихо, что ты так перепугалась? – в голосе оборотня звучало искреннее недоумение, мужчина оттеснил Виту и подхватил меня под локти, буквально удерживая на весу. – Ну подумаешь, пара балбесов познакомиться решила! Тёть Дань, что эти идиоты сделали?!

– Да ничего не сделали, когда бы они успели! – растерянно отозвалась та.

– Он сзади возник! Внезапно! И Ами за волосы схватил! – возмутилась Вита.

– Ну прям уж и схватил, едва погладил!.. – с ещё большим недоумением возразила Дарёна.

– Так, хватит посреди коридора торчать. Простите, луноликая, но других вариантов я не вижу, – ворчливо сообщил Миродар и подхватил меня на руки. – Пойдём.

И снова я не смогла бы воспротивиться, даже если бы хотела. Мелкая дрожь от коленей поднялась вверх, обняла всё тело холодом, перехватила горло, не позволяя даже толком дышать. А в следующее мгновение я вдруг удивительно остро, всем телом ощутила, что оборотень очень тёплый, почти горячий, и, в отличие от толстой куртки, через полотняную рубашку это очень хорошо чувствуется. И ещё поняла, что меня совсем не возмущает, что он несёт меня на руках, хотя вроде бы должно. Даже наоборот, почему-то спокойно, и страх потихоньку отступает, и даже слёзы больше не душат.

По-прежнему жмурясь, я отняла руки от лица и крепко вцепилась в плотную, грубую ткань рубашки на груди мужчины. Прижалась лбом к его шее, чтобы точно не мог видеть моего лица, и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить стучащее в горле сердце. Стало ещё немного легче.

Я даже сумела начать связно мыслить и объяснить себе, почему прикосновения Миродара вызывают совсем другие чувства, нежели близость того незнакомца и остальных оборотней. Похоже, я просто успела к нему привыкнуть и поверить, что он не причинит вреда. Он это доказал ещё тогда, на корабле, когда не позволил наёмнику даже прикоснуться к Вите. И теперь тоже…

Сейчас, когда первый инстинктивный страх отступил, я готова была признать: скорее всего, те трое не представляли серьёзной опасности. Наверное, если бы их действительно стоило бояться, Дарёна разговаривала совсем иначе. Вот только одно дело – понять умом, но совсем иное – пересилить страх.

Пока добрались до комнаты, я сумела окончательно взять себя в руки, и теперь страх сменился жгучим чувством стыда и неловкости, так что последнюю часть пути я пыталась сочинить, как именно буду извиняться – и перед Миродаром, и перед Дарёной, и, конечно, перед Витой, которая наверняка испугалась не только оборотней, но ещё и за меня потом.

В комнате Подпалый аккуратно опустил меня на стул, и я даже успела своевременно разжать руки, чтобы не усугублять неловкость. И открыла глаза, хотя так и не сумела поднять взгляд на мужчину.

– Насколько я вижу, вам уже легче? – спокойно, без иронии спросил Миродар, и я слабо кивнула.

– Да, благодарю… – Но выдать заготовленные извинения не успела, потому что волк тут же обратился к оборотнице:

– Дарён, можешь принести девушкам что-нибудь для успокоения?

– Да, конечно. Сейчас мохву заварю и сладенького чего-нибудь прихвачу. – Она спешно вышла, так что на вопрос опустившейся в соседнее кресло Виты, что это за мохва, отвечать пришлось Миродару.

– Это такой напиток, вроде травяного чая. Травы на Жемчужине нет, зато мхи растут самые разные. Раз вам полегчало, может, объясните, что именно произошло? И почему?

– Для начала я должна извиниться, – поспешила ответить, пока не высказалась более откровенная и несдержанная Вита. Заставила себя выпрямиться, поднять взгляд на собеседника. Миродар стоял у входа, спиной привалившись к стене и скрестив на груди руки. Смотрел испытующе, с интересом и без осуждения, и это приободрило. – Я не хотела никого обременять и постараюсь впредь лучше себя контролировать…

– Вам не за что извиняться, – возразил, нахмурившись, мужчина. – Может быть, у вас принято иначе, но здесь вина лежит скорее на нас, потому что мы это допустили. И впредь не вам надо… совершенствовать самоконтроль, а нам оберегать вас от подобного. Поэтому я повторяю свой вопрос: что именно вас напугало?

Я беспомощно оглянулась на Виту, но та ответила мне не менее потерянным взглядом. Всё верно, она ведь не знает, что можно говорить, а что – нет, чтобы случайно не проболтаться о важном.

– Я живу очень уединённо, мой круг общения невелик и почти не меняется. Не менялся… Поэтому мне сложно спокойно реагировать на появление рядом и прикосновения посторонних. Если подобное происходит, как сейчас, неожиданно, это… пугает, – призналась нехотя, опять опустив взгляд. – Обычно не столь сильно, но тут…

– Наложилось на то, что оборотней вы в принципе боитесь? – прямо спросил мужчина, когда я замешкалась с продолжением.

– Да, – коротко кивнула, с трудом борясь с новой волной стыда.

Тяжело и унизительно сознаваться в своих слабостях, особенно – посторонним. Особенно мне, у которой их и так слишком много. Но – Миродар действительно имел право знать, и, если для него знание важнее извинений – его право. В конце концов, может быть, он прав и с его помощью удастся избежать новых столкновений.

– Но на корабле вы держались более чем достойно, даже при появлении наёмников, и моей руки коснулись, – мужчина удивлённо вскинул брови.

– Наёмники не возникали внезапно за спиной. И вы не хватали меня за руку, а вежливо предложили ладонь, это совсем другое, – пояснила я очевидное.

– Понятно. А почему вы не смогли покинуть корабль?

– Это не имеет значения, – процедила я. – Мы же не собираемся никуда лететь в ближайшем будущем?

– Нет, но лучше бы мне заранее знать, что именно может вас задеть, чтобы уберечь от этого.

– Что угодно! – не выдержав, зло вскинулась я. – Например, вы сейчас! К чему этот унизительный допрос? Я уже извинилась, если этого мало…

– Ами! – Вита подскочила ко мне, поймала ладонь, второй рукой обняла голову, словно птица крылом, укрывая широким рукавом. – Прекратите! Зачем вы это делаете?!

Я опять позволила себе зажмуриться и снова постаралась расслабиться. Токи магии родного, знакомого существа немало этому способствовали.

– Если бы я ещё понимал, что именно – это, – голос мужчины прозвучал до крайности растерянно. – Если я вас чем-то обидел – то невольно, и прошу прощения. Просто мой долг – оберегать вас, и уточнить, от чего именно, мне представляется вполне разумным и логичным. Разве нет?

– А вам приятно сознаваться в своих страхах и слабостях посторонним? – огрызнулась Вита.

– Нет, но если это необходимо – не вижу никакой трагедии. В конце концов, не боятся только покойники и психи, – возразил он, и в интонациях по-прежнему звучало искреннее недоумение. – Тем более это не зазорно для женщины. В конце концов, вам самой природой положено быть осторожнее и сдержанней, потому что это вопрос выживания всего вида. Имею в виду, конечно, у животных. Не знаю, как у вас, но у нас, оборотней, сильны инстинкты, так что нам подобная аналогия не кажется обидной. Так что – да, я по-прежнему не вполне понимаю, в чём причина такой вспышки.

– Ами очень… уязвима, ей недоступна обычная эльфийская магия, – тихо проговорила Веритэль, ласково гладя меня по голове, отчего дышать стало ещё немного легче. А ещё можно было отрешиться от реальности, коснуться сознанием Жемчужины… и слушать этот разговор извне, со стороны, не позволяя затронуть чувства. – С этим трудно жить. Как бы вы себя чувствовали, родившись оборотнем среди оборотней, но не имея возможности превращаться в зверя? И как бы реагировали на напоминания об этом?

Несколько секунд мужчина молчал, потом глубоко вздохнул и проговорил:

– Ещё раз прошу прощения за невольно причинённую обиду. Постараюсь впредь не допускать подобного. Но вариант я в таком случае вижу только один: вам не стоит покидать пещеры семьи. Только в крайнем случае и в моём сопровождении, раз уж её высочество благосклонно воспринимает моё общество. Это приемлемо?

– Ами? – тихо позвала подруга, размыкая объятья. Едва ощутимо коснулась рукой щеки, привлекая внимание. Я вздрогнула, несколько раз моргнула и с трудом сфокусировала на ней взгляд.

– Д-да, – пробормотала неуверенно, заставляя себя вернуться в реальность.

Вита, не выпуская моей руки, подвинула свой стул ближе и села.

– Хорошо, – продолжил Миродар. – Семью я предупрежу, чтобы они вас не беспокоили. Единственное, за детей не поручусь, для нас естественны прикосновения, и младшим сложно будет объяснить, почему вот эту тётю нельзя трогать.

В его голосе отчётливо прозвучала улыбка, а я медленно качнула головой.

– Насчёт детей беспокоиться не стоит, – голос прозвучал тихо, ломко. Я сделала короткую паузу, пытаясь окончательно взять себя в руки, и постаралась улыбнуться. – С ними проще, чем со взрослыми.

– Вы просто не видели этих спиногрызов! – усмехнулся оборотень. – Вот их я как раз боюсь, особенно когда собираются в стаю.

– Вы же сейчас шутите? – спросила я неуверенно, всё-таки решившись поднять на собеседника взгляд.

– Если только чуть-чуть, – отозвался Миродар. Он выглядел задумчивым, немного рассеянно улыбался и очень внимательно меня разглядывал. Удивительно, но в глазах не было жалости, которую порой не могла скрыть даже Вита, и тени неодобрения, лишь искренний интерес.

В этот момент в комнату вплыла Дарёна с небольшим подносом в руках.

– Полегчало? – тепло улыбнулась она. – Ну и хвала Предкам! Что же это такое с тобой было?

– У княжны своеобразное строение магического поля, и при вторжении в него посторонних возникает конфликт, особенно если это взрослый оборотень, – легко выдал мужчина, спасая меня от повторного объяснения.